Наследник (джен)

Дэнетору еще несколько раз удавалось использовать Палантир, но однажды, когда он спустился и запер дверь, его окликнули. Он обернулся и увидел Эктелиона.

— Я так и знал! — бросил тот. — Следуй за мной.

Побледневший сын повиновался. Они пришли в его покои. Эктелион закрыл дверь.

— Я предупреждал тебя, — напомнил он. — Ты трогал Палантир!

— Почему вы так решили?..

— Чутье… Какое удивительное чутье… — презрительно произнес Эктелион. — Вещие сны… Небо, я почти поверил! — Он замахнулся, чтобы дать сыну оплеуху, но тот остановил его.

Блюститель опешил.

— Ты еще будешь поднимать на меня руку?!

— Нет, я защищаюсь. Я уже не мальчишка и терпеть побои не буду!

— Хочешь оказаться в тюрьме? — Эктелион все же дал ему пощечину. — Лжец! Как ты посмел меня обманывать! Думал, я ничего так и не узнаю?! Думал, ты самый умный?! — На голову Дэнетора обрушился очередной удар. — Считаешь меня дураком?!

Испуганный Туор помчался и разыскал ближайший караул, однако огорченные гвардейцы не посмели вмешаться и остановить расправу. Тогда слуга бросился к Хурину. Тот немедленно прибежал и ворвался в комнату. Дэнетор стоял перед разъяренным отцом стиснув зубы, по лицу бежала струйка крови.

— Дедушка! Пожалуйста!.. Не нужно!

— Почему? Почему у меня такой негодный сын и наследник?! Почему умер Виньярион?! За что я так наказан?!

— Это неправда… Лорд Дэнетор — замечательный человек, — возразил Хурин.

— Да, замечательный… Делает все, чтобы поскорее отправить меня в могилу. Запомни, сын, ты плохо кончишь! Ты очень плохо кончишь.

— Вы… не можете этого знать… — тихо ответил Дэнетор.

— Огрызаешься?!

— Дедушка, пожалуйста! — взмолился Хурин.

Эктелион развернулся и, хлопнув дверью, вышел. Хурин взглянул на дядю.

— За что он вас так?!.

Неожиданно Дэнетор засмеялся.

— Я нарушил его приказ, — наконец произнес он.

— Вы бы не сделали это просто так.

— Ты это понимаешь, Хурин. Он — нет… И, наверное, уже никогда не поймет.

Дэнетор тяжело опустился в кресло.

— Будь добр… налей вина, — попросил он.

Хурин исполнил его просьбу, а потом смочил водой чистое полотенце и принес. Дэнетор прижал его к лицу.

— Кажется… у вас рассечена бровь… — заметил юноша.

— Тогда позови лекаря, — глухо отозвался Дэнетор.

Врач, по обыкновению, не задавал вопросов, хотя Хурин и придумал, что дядя ушибся о низкий дверной косяк.

Эктелион хотел, чтобы сын снова просил у него прощения, но Дэнетор дал понять, что не чувствует себя виноватым и не станет извиняться ни под страхом тюрьмы, ни под страхом смерти.

Он понимал, что если Блюститель будет долго держать Наследника под арестом, это непременно станет известно членам Совета, и начнутся неудобные вопросы, а выносить тайну Палантира на всеобщее обсуждение отец не решится. Сознавал это и Эктелион, и потому спустя несколько дней Дэнетору было позволено покидать свои покои.

Однако теперь жизнь старшего Наследника стала мало выносимой. Когда Блюститель оставался с сыном и внуком наедине, он не отказывал себе в том, чтобы уязвить Дэнетора.

— Как поживает нынче ваше уникальное чутье, милорд? — интересовался он. — Какая честь для правителя Гондора, что его Наследник обладает пророческим даром и может видеть на расстоянии.

Ничего не понимавший Хурин огорчался и пытался их помирить, но тщетно. Эктелион твердо решил, что не вернет сыну хотя бы внешнее расположение, пока тот не попросит прощения.

По-видимому, слухи о их размолвке покинули Цитадель. Впрочем, нужно было быть слепым, чтобы не заметить этого. Однажды, чтобы отвлечься, Дэнетор пришел к сестре, но та встретила его сдержанней обычного.

— Ты помирился с отцом? — после приветствия спросила она.

— Зачем? Он меня не любит и не скрывает этого.

— О твоей опале говорит вся Минас-Тирит.

— Естественно, им же не о чем больше поговорить, — угрюмо усмехнулся он.

— Послушай… Твоя популярность и так пострадала после поединка с Торонгилом, теперь ты теряешь и репутацию.

— Когда я стану Блюстителем и люди начнут смотреть на меня не через призму отцовского отношения, я их верну.

— Ты так уверен? Думаешь, мне приятно слышать, что принц Дэнетор не достоин стать во главе Гондора?

— На твоем месте я бы просто перестал общаться с этими милыми людьми.

— Не хочу тебя огорчать, но об этом говорят почти все мои знакомые. Предлагаешь мне остаться в гордом одиночестве?

— Эммериль… Я пришел к тебе отдохнуть душой, — попробовал улыбнуться он. — А ты читаешь мне нотации.

— Ты прекрасно помнишь, каким жестким и непримиримым может быть отец. И если ты думаешь, что из-за того, что ты его единственный сын, он смягчится, ты ошибаешься. У него есть Хурин, есть капитан Торонгил в любимчиках… Думаешь, он не осмелится лишить тебя права наследования и изгнать?

— Главное, чтобы изгнал подальше от Столицы. Знаешь, с какой радостью я бы уехал в Линхир, например.

— Будь серьезным!

— Я серьезен.

— Дедушка Тургон считал, что Гондору необыкновенно повезло с тобой в качестве наследника, и что ты дарован стране свыше.

— Добрый, добрый дедушка, — вздохнул он, — Даже удивительно, насколько по-разному можно воспринимать одного и того же человека. Для отца я наказание.

— Попроси прощения и помирись. Так будет лучше для всех и для тебя в первую очередь.

— Я не пойду на это, Эммериль. Любить он все равно меня не начнет. В общении с ним я не нуждаюсь уже много лет. Не считаю нужным идти на поводу у людской молвы и искать одобрения и популярности у толпы. Ибо нет ничего менее постоянного, чем ее любовь. А уж как легко управлять ее симпатиями и антипатиями…

Простившись с сестрой, Дэнетор медленно возвращался в Цитадель. Когда он поднялся к себе, навстречу, виляя хвостом, бросился Митрил.

“Вот кто по-настоящему меня любит. И кому безразлично, кто я и как ко мне относятся другие”. Он сел на корточки и обнял пса.

Вскоре из Пеларгира вернулись Митрандир и Торонгил. Блюститель встретил их очень любезно, поблагодарил за труды на благо Гондора и теперь не упускал удобного случая, чтобы похвалить усердного Капитана, и постоянно приглашал его к себе. Эктелион явно хотел, чтобы Хурин и Торонгил подружились, но, к радости внука, северянин деликатно уклонялся от этой чести, а Блюститель объяснял это скромностью последнего.

В один из вечеров, после ужина в своих покоях, на котором присутствовали и Волшебник с Торонгилом, Эктелион отослал сына. Не говоря ни слова, Дэнетор поднялся, поклонился и вышел.

— Я хотел бы с вами посоветоваться, господин Митрандир… К моему большому сожалению, мой старший и с некоторых пор единственный сын все больше огорчает меня. Несмотря на то, что он довольно одарен от природы, я не вижу у него качеств, которые сделали бы его достойным Блюстителем.

Хурин выразительно взглянул на Деда, но тот сделал вид, что этого не заметил.

— Он слишком своенравен и горд, — покачав головой продолжил Эктелион. — Но, к счастью, у меня вырос внук, мой следующий наследник. Он умен, старателен, быстро всему учится. — Дед с гордостью посмотрел на юношу. — Сейчас лорду Хурину всего двадцать три года, но состояние моего здоровья позволяет мне надеяться, что я проживу еще хотя бы лет десять. За это время, уверен, мальчик возмужает, и я смогу оставить Гондор в надежных руках.

Эктелион ожидал, что похвала произведет на Хурина нужное впечатление, но тот совсем не обрадовался, а на лицах гостей отразилось недоумение.

— Вы хотите исключить принца Дэнетора из линии наследования, милорд? — уточнил Волшебник.

— Да, господин Митрандир, — ответил Блюститель, — у меня даже готов черновик Акта.

— А какова будет судьба вашего сына?

— Останется в Минас-Тирит и будет служить капитаном, например.

— Вы не боитесь, что после вашей смерти могут произойти… нестроения? Для Гондора в наши времена это может оказаться худшим злом, чем гордый и своенравный Блюститель.

— Я хорошо знаю своего сына: он не опустится до того, чтобы навязываться, когда его не хотят. Если изменить престолонаследие прямо сейчас, то все успеют к этому привыкнуть, и, думаю, никаких нестроений или волнений не будет.

Гэндальф и Арагорн переглянулись.

— Мне кажется, что вы несколько погорячились, государь. Я вижу, что между вами и вашим сыном произошло нечто серьезное, но я бы попросил вас не торопиться. Принц Дэнетор весьма талантлив, а его сильный и независимый характер может оказаться очень нужным во времена невзгод, которые, боюсь, могут ожидать Гондор в недалеком будущем, — сказал Волшебник.

Эктелион явно удивился.

— То есть, вы полагаете, что нужно оставить всё… как есть?

— Да, милорд. Пусть вашим наследником остается принц Дэнетор, а уже его преемником — лорд Хурин.

— Положусь на вашу мудрость, — улыбнувшись, все же согласился Блюститель.

Прошел еще год. Хурин совершенно освоился в роли младшего наследника и, в отличие от дяди, редко вызывал неудовольствие Эктелиона. Дэнетор держался в тени. С отцом они так до конца и не помирились.

“Как же он все-таки понял про Палантир?.. — размышлял Дэнетор. — Ему такое чутье точно не свойственно. Заметил и донес кто-то из челяди?”

Однажды теплым летним вечером Дэнетор сидел на смотровой площадке в Цитадели. В какой-то момент он решил попробовать отыскать ту маленькую комнатку в Башне, где хранился палантир, и у него получилось. “Свет! — осенило его. — В окнах должен был быть свет, причем не обычный. Кто-то заметил это и поделился своим наблюдением с Блюстителем… Ужасно глупо с моей стороны”. У молодого человека остались запасные ключи от лестницы и палантирной, но он не решался снова использовать Шар.

Вскоре Эктелион решил, что Хурин набрался опыта и может самостоятельно возглавить отряд, отправляющийся на задание в Итилиен.

— Вы уверены? — спросил Дэнетор.

— Уверен. Думаешь, я не посылал разведчиков? Там лишь небольшая банда орков.

— Сегодня небольшая, а завтра — огромная, — возразил сын.

— Предлагаешь держать его под колпаком?

— Нет, но мне кажется, ему пока рано идти самостоятельно.

— Ему нужны слава и популярность.

— Тогда позвольте нам пойти вместе.

— Забыл? В Итилиене не может быть двух наследников сразу.

— Значит, вы признаете, что это может быть опасно!.. — Дэнетор взглянул на отца.

— Жизнь, вообще, опасна. Можно упасть с лошади и свернуть себе шею.

— Итилиен сейчас непредсказуем!

— Именно поэтому я сначала послал разведчиков, и они неплохо проверили тот район.

— Там поблизости Минас-Моргул! И кто знает, что может выйти из Мордора!

— У тебя удивительное свойство мне досаждать. Я, вообще, удивляюсь, как с таким настроем ты выполнял задачи в Итилиене.

— Я взрослый и опытный человек.

— Ты им не родился, а стал. Мальчику пора возмужать и стать настоящим капитаном.

— Пожалуйста, отец… У меня душа не на месте.

— Чутье? — усмехнулся Эктелион.

— Оно у меня есть и без Палантира!

— Довольно! Иди, — приказал Эктелион.

Дэнетор разыскал племянника.

— Может быть, мне пойти с тобой? Я оденусь обычным воином, буду подчиняться твоим приказам и не стану тебя стеснять или обременять.

— Нет-нет. Я бы не отказался, но государь считает, что в Итилиене не должно быть двух наследников без крайней нужды. Если он узнает, что вы снова ослушались его, он ужасно рассердится.

— Я привык.

— Не переживайте. Я справлюсь и вернусь, вот увидите. — Хурин обнял его.

Дэнетор подумал и снял с пояса старинный рог, окованный серебром.

— Возьми. Обычно его носит старший сын или наследник. Предания говорят, что если в него протрубить, где бы ты ни был, его услышат в Минас-Тирит.

— Спасибо… — Юноша бережно взял рог и приладил его к поясу.

— Будь осторожен. Тишина бывает обманчива, а простое задание может в один миг стать невыполнимым. В отступлении нет ничего позорного. Я, как ты помнишь, именно в Итилиене научился так бегать. Меня это неоднократно спасало. Помни, что жизнь любого гондорского воина несравнимо дороже, чем жизнь даже дюжины орков. Они плодятся, точно мыши или тараканы, каждый же человек — неповторим.

— Я учту это.

— Береги себя. — Дэнетор, в свою очередь, крепко обнял его.

— Я вернусь, обещаю, — улыбнулся племянник.

— Храни тебя Небо.

Вскоре отряд покинул Минас-Тирит и отправился в сторону Великой реки. Дэнетор не находил себе места. Когда Хурин и его люди должны были переправиться, у него сдавило сердце. “Не нравится мне это… Не нравится”. Спустя еще несколько часов он все же не выдержал. Вытащив из тайника запасные ключи, он проскользнул в тайную комнату и взял Палантир.

К его ужасу, самые дурные опасения подтвердились. Из Минас-Моргул вышло множество орков, и они направлялись к Эмин-Арнен. “У Хурина слишком маленький отряд! Он попадет в ловушку!” Дэнетор убрал Палантир и бросился вниз. Понимая, что вряд ли сможет добиться чего-то от Эктелиона, Дэнетор надел кольчугу и зеленый плащ, вскочил на готового коня, которого держали для гонцов, и поспешил в сторону Осгилиата. Там он встретился с только что вернувшимся отрядом Барахира.

— Мне нужно в Итилиен! Срочно!!! Дай мне своих людей! — воскликнул Дэнетор.

Барахир смотрел на взбудораженного шурина.

— Быстрее!

— Что случилось? — спросил Барахир. — Воины устали.

— Нет времени объяснять! Можешь один раз мне просто довериться?!

Барахир помнил историю с отрядом в Кемен-Мор и сдался.

— Бери. Мне идти с вами?

— Как хочешь!

Дэнетор привязал коня, и отряд развернулся в сторону Итилиена. Утомленные воины, ожидавшие, что скоро окажутся дома, не обрадовались, но и не роптали. Отряд стремительно шел меж Эмин-Арненских холмов.

— Куда мы идем? — спустя несколько часов спросил Барахир.

— На помощь другому отряду.

— Они сообщили, что в беде?

— Да.

Внезапно они услышал низкий и протяжный звук рога.

— Быстрее! — приказал Дэнетор.

Воины побежали вперед. Спустя пару миль им открылась страшная картина. Отчаянно обороняющаяся горстка зеленых воинов, окруженная тьмой орков.

— Труби! — закричал Дэнетор.

Барахир поднял рог, и воздух зазвенел эхом. Гондорцы вклинились в тыл не ожидавших их подхода орков. Дэнетор так не сражался с того памятного дня, когда он ранил Муумака и остановил войско харадцев.

Ярд за ярдом они пробивались к Хурину и его воинам. Наконец Дэнетор смог к ним прорваться, но юношу не увидел.

— Хурин?! — Он в отчаянии озирался вокруг и все же отыскал его среди поверженных воинов.

Дэнетор опустился на землю и приподнял племянника.

— Дядюшка… — открыл глаза и прошептал он.

— Он истекает кровью! — Дэнетор зажал рану. — Лекаря!

К ним пробился лекарь из отряда Барахира.

— Хурин… Малыш…

— Я знал… что… вы… придете… — с усилием произнес юноша.

Чуть не плача Дэнетор осторожно прижал его к груди.

— И… спасете нас. — Хурин потерял сознание.

Лекарь достал бинты и наложил жгут. Дэнетор в ужасе смотрел на посеревшее, забрызганное кровью лицо племянника.

— Его можно спасти?!

— В полевых условиях? Не уверен, простите. Я… не чудотворец, — покачал головой врач.

— Пожалуйста… пожалуйста… он не должен умереть, — прошептал Дэнетор обращаясь не то к Валар, не то к лекарю.

Скоро звуки сражения стихли, их окружили воины.

— Небо!.. — прошептал Барахир, узнавший в раненом молодого наследника.

Дэнетор достал свою походную фляжку, смочил чистую тряпицу и аккуратно умыл юношу.

Когда первый шок прошел, к Дэнетору вернулись способность мыслить и командовать.

— Самые быстрые и умеющие ездить верхом воины — немедленно на Западный берег. В Осгилиате есть лошади. В Столице взять лучших лекарей. Пусть срочно отправляются в Осгилиат и ждут нас там.

Несколько человек кивнули и поспешили в сторону Андуина. Барахир опустился на землю рядом с Дэнетором и обнял его. Кто-то срочно мастерил носилки. Когда они были готовы, Дэнетор и Барахир бережно уложили на них Хурина и укрыли.

Часть отряда осталась помогать другим раненым, а Дэнетор, Барахир и еще несколько воинов взяли носилки и, стараясь идти как можно быстрее, поспешили в сторону Осгилиата.

(C) 2023 murzwin