Холод (джен)

Тишина в учительской нарушалась лишь раздражающим постукиванием кончика пера о столешницу. Преподавательский состав дожидался директора, занятого, как обычно, своими жутко важными делами. Алекто Кэрроу нервно сновала из угла в угол и грызла и без того неровный ноготь на указательном пальце. Похоже, внезапное исчезновение Макнейра она восприняла слишком близко к сердцу.

Дверь кабинета распахнулась, и внутрь шагнул Люциус Малфой, как всегда безупречный и надменный. Даже сейчас, когда на повестке дня стоял вопрос о пропаже надзирателя магловских выродков, директор школы держался с достоинством и сдержанностью короля. Заняв свое место за овальным столом, Люциус, поджав губы, жестом велел Алекто последовать его примеру. Та, цокнув языком, уселась, скрипнув ножками стула по идеально вычищенному паркету, и собрание началось.

— Есть ли какие-нибудь предположения, куда мог деваться Уолден? — растягивая гласные, поинтересовался профессор Малфой.

В ответ пожиратели лишь угрюмо переглянулись. Прошло уже четыре дня с момента его исчезновения, поиски ничего не дали, а на призыв через Черную Метку Макнейр не отзывался.

— Смотался на континент? — неуверенно предположил Долохов.

Раздались презрительные фырканья, и Алекто громче всех. Долохов махнул рукой и отвернулся к окну.

— Никуда он не смотался, как ты изволил выразиться, Антонин. — Люциус что-то лениво писал в пергаменте и хмурил белесые брови. — Уолден слишком, — он подчеркнул это слово голосом, — любит свою работу.

У Снейпа промелькнула мысль, что именно это его и погубило, но он тут же отбросил ее. Ответ казался очевидным.

— Разве непонятно, чьи это рук дело? — сухо спросил он. На него тут же уставились любопытные взгляды. Снейп пожал плечами. — Нашим благородным орденцам, видимо, надоело выносить сейфы из Гринготтса.

Алекто зашипела, как кошка, на которую сели. В этой школе даже крысам было известно об отношениях, связывающих ее с Макнейром.

— Профессор Снейп, вы хотите сказать, что исчезновение Уолдена Макнейра — это дело рук Сириуса Блэка и его компании? — внезапно выпрямила спину Минерва МакГонагалл. Ее глаза как-то подозрительно блеснули.

Снейп не удостоил своего бывшего преподавателя даже взглядом. Руки, лежавшие на столе, сами собой сжались в кулаки.

— На мой взгляд, это очевидно.

Люциус задумчиво потер острый подбородок. Кажется, его зацепило предположение Снейпа.

— Судя по нашим данным, Уолден мертв, — произнес Малфой, буравя взглядом одну точку перед собой. — И я, к сожалению, вынужден согласиться с Северусом.

Алекто вытащила из кармана мантии носовой платок и звучно высморкалась. Сидевшую рядом с ней МакГонагалл брезгливо передернуло, и она постаралась незаметно отодвинуться чуть дальше.

Снейп подумал, что по Макнейру немногие в этой школе будут скучать.

— А вы не допускаете мысли, господин директор, что это могли сделать грязнокровки?! — чуть не взвыла Кэрроу. — Я буду пытать этих ублюдков до тех пор, пока они не признаются!

Учительская взорвалась смехом пожирателей смерти. Даже Снейп позволил себе хмыкнуть.

— Да что эти ничтожества могут? — презрительно сузил глаза Долохов. — Твое предположение смешно, Алекто.

— Уолден слишком много себе позволял, — Люциус отбросил перо и встал, заложив руки за спину. Директор принялся неторопливо ходить по учительской — верный признак того, что обсуждение важного вопроса ему не по нутру. — Я не раз делал ему выговоры. Да, палочки магловских выродков проверить все же не помешает. Минерва, займитесь этим, — лениво повернулся он к МакГонагалл. Та стрельнула в него глазами, но больше своего недовольства никак не выказала. — Как бы там ни было, а нам теперь нужен новый надзиратель для Гриффиндора. Завтра я сделаю это назначение, а пока что все свободны.

Заскрипели отодвигаемые стулья. Обменявшись рукопожатиями с коллегами мужчинами и пожелав женщинам доброй ночи, Снейп направился к выходу из школы, спеша домой. В последнее время Лили жутко нервировали его задержки на работе, она стала какой-то раздражительной и все время избегала его общества. Нередко разговоры с женой перерастали в скандалы, во время которых Люси пряталась у себя в комнате, зажимая голову подушкой, и беззвучно плакала. Иной раз Снейпу хотелось просто хлопнуть дверью собственного дома, предоставив Лили вариться в собственном соку сколько влезет, но в итоге понимал, что виноватым себя чувствовать все равно будет он. И сегодня Северус твердо вознамерился исправить положение. Цветочная лавка уже закрывалась, но он сразил продавщицу наповал, купив роскошный букет белых лилий, разбавленных какой-то бархатной декоративной травой. Лили, как и всякая женщина, обожала внимание со стороны мужа.

Снейп подошел к дому, в окнах которого не горел свет, значит, Лили и Люси уже спали, хотя на часах было всего четверть одиннадцатого. Стараясь шуметь как можно меньше, Снейп вошел в дом. Из кухни аппетитно пахло запеченной говядиной в соусе. Он поставил цветы в наколдованную вазу и прошел в их с Лили спальню. Лили мирно спала, накрывшись одеялом до груди; рыжие волосы разметались по белоснежной подушке, лямка ночнушки соскользнула с матового плеча. Чувствуя нарастающее возбуждение, Снейп торопливо разделся и лег рядом с женой, коснувшись губами ее плеча. Лили сонно всхлипнула и вдруг улыбнулась, не размыкая глаз. Снейпу становилось трудно дышать. Он скользнул пальцами по бедрам Лили, задирая ночную рубашку и оголяя ноги. Лили вдруг слегка выгнула спину и что-то тихонько простонала. Снейп вошел в нее пальцами и стал нежно двигать ими. Щеки Лили окрасились возбужденным румянцем, а с пересохших бледных губ сорвался сладкий стон:

— Джеймс... Любимый, не останавливайся...

Северус почувствовал себя так, словно его ударили в пах, а затем вылили ведро ледяной воды на голову. Мир перевернулся с ног на голову, в глазах потемнело, а в ушах зашумело. Он тут же убрал руку и, расширив глаза, в ужасе смотрел на Лили, которая разочарованно выдохнула, лишившись удовольствия, которое доставляли ей его пальцы. Невероятно, она... что? Ей снилось, что рядом с ней... он? Сердце Северуса колотилось где-то в горле, мешая дышать. Щемящая нежность уступила место жгучей ревности и ненависти. Захотелось схватить Лили за волосы и... Снейп несколько раз сжал и разжал кулак, пытаясь успокоиться. Затем упал на подушку, тупо глядя в черный потолок. Мысли сменяли одна другую подобно калейдоскопу.

За пятнадцать лет ему ни разу не потребовалось обновлять чары памяти, наложенные на Лили. До сих пор они работали исправно, но почему именно сейчас решили дать сбой? И Снейп впервые в жизни задумался — а правильно ли он поступил?

В кухне, куда он, не выдержав, сбежал с супружеского ложа, было идеально чисто. Схватив с полки стакан, Снейп наполнил его ледяной водой и залпом опрокинул его в себя. Стало только хуже — от холода заболел зуб. Цветы, мирно покоившиеся на обеденном столе, вызывали глубочайшее отвращение. Снейп поднял было руку, намереваясь разбить вазу ко всем чертям, но тут же бессильно уронил ее и расхохотался.

Истерика била его около пятнадцати минут. За это время он выкурил три сигареты, к которым не притрагивался лет с четырнадцати. Вдобавок ко всему еще и в горле запершило. Северус кашлял, давился, смеялся, но упрямо курил, пока в глазах искры не замелькали. Он казался себе таким ничтожеством, что становилось страшно.

Диван в гостиной был холодным и неуютным, но Северус устроился поудобнее и накрылся наколдованным пледом. В комнате гулял невесть откуда взявшийся сквозняк. Собственный дом, купленный для Лили и детей на деньги, с таким трудом заработанные, казался грязным прокуренным притоном. Оставаться здесь совершенно не хотелось, и виной тому было одно-единственное имя, сорвавшееся с губ жены.

За завтраком Лили с ним не разговаривала и вообще держалась как-то виновато. По глазам жены Снейп видел — она в курсе, чьим именем назвала его минувшей ночью. Люси уныло ковыряла омлет, то и дело вздыхая и шмыгая носом. Дочка просто ненавидела ссоры родителей, равно как и сам Снейп ненавидел ссориться с Лили, но вчерашнее никак не желало уходить из его головы.

— Недосолено, — буркнул он, швыряя вилку в сторону и поднимаясь. — Позавтракаю в школе. Люси, идем.

Люси поцеловала Лили в щеку и бросилась в прихожую обуваться. Снейп последовал за ней, оставив Лили на кухне, где она сразу же швырнула едва тронутый омлет в мусорное ведро. Он видел, как она сгорбилась, прислонившись к раковине. На миг ему захотелось обнять ее, но всего лишь на миг, который был сразу же упущен. Не утруждая себя прощальными словами, Снейп покинул дом. Люси, шедшая рядом с ним, нервно теребила ручку портфеля.

Погода как нельзя лучше отражала дурное настроение Северуса Снейпа. Небо бороздили гигантские грозовые тучи, изредка перебрасывающиеся молниями. В школе было ничуть не веселее. В холле на него налетел Филч с требованием обновить заклятия на хлыстах, потому как они, по мнению ползучего дряхлого сквиба, «недостаточно эффективны». На уроке по темным искусствам Паркинсон разошлась до такой степени, что тощую грязнокровку Перкс пришлось отправить таки в больничное крыло. Выражения лиц гриффиндорцев в кои-то веки не были жалкими — сейчас на них отражалась чистая и искренняя ненависть ко всем, кто их гнобил в течение шести лет. Будь Снейп не так озабочен сохранением собственной семьи, он бы задумался над тем, что попахивает бунтом — исчезновение Макнейра, кто бы ни был причастен к нему, явно вдохновило магловских выродков на какие-то решительные действия. Снейп вдруг отчетливо понял, что ему плевать.

— Позвольте представить, — скучающе объявил Люциус за обедом, — нового надзирателя учеников факультета Гриффиндор. Питер Петтигрю.

Из-за стола поднялся человек, растолстевший чуть ли не втрое с момента своей последней встречи с Северусом Снейпом. Крысиная морда бывшего поттеровского прихлебателя лоснилась от оказанной ему чести. Снейп бросил на Петтигрю мимолетный взгляд и вдруг вспомнил день, вернее, практически ночь, когда выбил из этого ничтожества важнейшие сведения о скрывающихся Поттерах. Со сжавшимся сердцем он вдруг ощутил, что тогда в последний раз видел настоящую, искреннюю Лили, а не тот камуфляж, с которым он прожил пятнадцать лет.

И снова тот же самый вопрос — стоило ли оно того? Чтобы спустя годы, почти взрослых двоих детей и проклятой работы, чтобы всем им жилось хорошо и счастливо, во время интимной близости быть названным именем того, кого Снейп даже сейчас ненавидел всем существом?

Ровно в полночь он, с бутылкой бургундского вина в руках, постучал в дверь кабинета Алекто Кэрроу. Та с неохотой открыла ему, но, увидев гостя, тут же взяла себя в руки. На заспанном усталом лице Алекто отразилось удивление, смешанное с каким-то довольством. Снейп мысленно закатил глаза, но отступать уже было поздно.

— Добрый вечер, Северус, — хмыкнула Алекто. — Хотя никакой он на деле не добрый, но я рада, что ты зашел. Все уже давно к тому и шло, верно?