В качестве подарка (гет)

Через пару дней все утренние газеты вышли под сенсационными заголовками.

«Самая богатая волшебница магической Британии объявила о создании благотворительного фонда!»

«Гермиона Грейнджер распорядилась большей частью полученного наследства!»

«Гранты нового благотворительного фонда — путевка в жизнь для сотен юных дарований!»

«Благотворительный фонд имени Гарри Поттера — это золотые таланты мисс Грейнджер».

— Причем здесь золотые таланты Грейнджер? — раздраженно пробормотала Гермиона.

Снейп поднял брови.

— Вы не знаете эту древнегреческую меру? Талант, милочка, это мера веса, что-то около пятидесяти фунтов, если я не ошибаюсь. Но измеряли в них только золото, как дар богов. Кто-то зарывал эти таланты в землю, а кто-то… Ну? Дальше продолжать?

— Точно, — покраснела девушка, — я совсем забыла. Кто-то зарывал эти таланты в землю, а кто-то пускал в оборот.

— Вот видите, один из журналистов просто погнался за красивой метафорой.

И Снейп кивнул головой Живоглоту. Тот с утробным урчанием перевернул страницу книги. Гермиона скосила глаза, в очередной раз поразившись этой картине: в кресле сидит зельевар, перед ним стоит пюпитр с книгой, а на пюпитре верхом сидит Живоглот и по кивку Снейпа перелистывает очередную страницу. Кому рассказать — не поверят!

Как зельевару удалось приспособить это гордое и злобное кошачье чудище к столь утилитарной задаче — тайна покрытая мраком. Но факт остается фактом. Живоглот терпеливо сидел часами и листал страницы книг, альманахов, журналов и газет.

— Кстати, мисс Грейнджер, должен признать, что эта ваша затея с благотворительным фондом — очень сильный ход. Только не торопите события, иначе даже эти нынешние олухи из министерства сообразят, что это подрывает их авторитет и значимость.

— Боюсь, они уже сообразили. Меня вызывают в министерство магии к заместителю начальника отдела по магическому развитию.

— Ох, ты! Какой важный господин! Кто это?

— Понятия не имею. Вот пойду, тогда и узнаю. Вы только не показывайтесь им на глаза, ради Мерлина.

Снейп сделал знак Живоглоту и сухо заметил:

— У меня нет никакого желания, чтобы мое имя вновь трепали вонючие газетчики.

* * *

Гермиона открыла дверь и ступила в тесный кабинет заместителя начальника отдела по магическому развитию. Им оказался Перси Уизли собственной персоной. Гермиона несколько секунд с недоумением рассматривала его, а потом прошла и села в кресло для посетителей. Перси тоже уселся в свое кресло и сцепил пальцы. Квадратные стекла его очков недобро посверкивали.

— Мисс Грейнджер, я пригласил вас, для того чтобы обсудить несколько важных вопросов. Дело в том, что созданный вами благотворительный фонд создает определенные трудности работе моего отдела. Видите ли, мотивы, которые подвигли вас на создание фонда, безусловно, благородны и отвечают чаяниям магического мира, но их реализация невозможна без точной и выверенной работы аппарата министерства. Без специалистов, которые правильно и своевременно направят и проконтролируют финансовые потоки, не допустят потерь и нецелевого расходования средств. В тот момент, когда все экономические возможности министерства направлены на ликвидацию последствий войны…

— Если вы к тому, чтобы я передала функции управления фондом министерству, то этого не будет! — рубанула Гермиона по хитросплетениям речи министерского клерка.

Перси осел, как будто из него воздух выпустили, и каким-то плаксивым голосом пожаловался:

— Да что же это такое? Билл из-за вас работу потерял, а теперь и меня могут выгнать. Мне уже намекнули сегодня с утра, что при наличии этого фонда, мой отдел просто не нужен. Ни кната финансирования на мой отдел не дадут, а без денег ничего развивать невозможно.

— Что значит, ваш отдел? Вы же заместитель. А кто начальник?

— Нет начальника, — вздохнул Перси, — начальник отдела — это служащий пятого разряда с окладом двадцать пять галеонов в месяц. А у нас по сетке разряд не выше седьмого. Поэтому я руковожу отделом в должности заместителя начальника.

— И сколько вам платят? — с презрительной жалостью поинтересовалась Грейнджер.

— Во… Восемь галеонов, — чуть ли не всхлипнул Уизли. — Я понимаю, что это глупо, извините, что я вас побеспокоил, мисс…

Гермиона задумалась. Ее презрение к этому карьеристу было связано не с его жалким окладом, люди и меньше зарабатывают, а с особенностями характера этого человека, который всю сознательную жизнь после окончания Хогвартса лизал жопу начальству всех мастей, да так ничего себе и не вылизал, прости Мерлин.

Впрочем, отрицательные качества характера в данной ситуации можно повернуть и на благо задуманному делу. Никто не станет отрицать, что Перси — по своему честный и добросовестный работник, и ярко выраженный фанат служения порученному делу, а в данном случае больше ничего от него и не требуется. Да и стройные ряды Уизелов она расколет одним росчерком гусиного пера! Гермиона про себя злорадно усмехнулась.

— Вот, что Персифаль-Как-Там-Тебя-Уизли. Бери пергамент и пиши.

— Игнациус — мое второе имя…

Он в недоумении уставился на посетительницу, в голосе которой прорезались повелительный нотки, но послушался, взял чистый лист, окунул перо в чернильницу и приготовился записывать.

— Пишите: Председателю благотворительного фонда имени Гарри Поттера мисс Гермионе Джин Грейнджер от Персифаля Игнациуса Уизли. Заявление. Прошу принять меня на работу в качестве распорядительного директора. Что вы смотрите? Пишите же! И рот закройте, выглядит ужасно.

Перси щелкнул зубами и принялся с бешеной скоростью строчить на пергаменте.

— Дату поставьте и распишитесь. Давайте сюда перо и заявление.

Гермиона припомнила свои договоренности с гоблинами по должностям и окладам работников фонда, потом взяла лист и ниже подписи Уизли размашисто начертала:

«Принять на должность распорядительного директора с испытательным сроком — три месяца. Установить должностной оклад в размере пятидесяти двух галеонов в месяц.

Г. Д. Грейнджер».

Она вернула пергамент и перо Перси и сухо распорядилась:

— Заявление об отставке подадите в министерство сегодня же. Наймите на бирже толкового бухгалтера. Обязательно с рекомендацией от гоблинов. Снимите помещение под офис. Посолиднее. Закажите печать и бланки фонда. На все про все вам сегодняшний и завтрашний день. Послезавтра я в сопровождении прессы должна торжественно открыть офис нашего фонда. Транспаранты, рекламные буклеты и прочие шарики-боярики, тоже на вашей совести. На подготовку и непредвиденные расходы получите чек на пятьсот галеонов. Отчет сдадите бухгалтеру. Из этой суммы тридцать галеонов выделяю вам в качестве подъемных. Приведите в порядок свой внешний вид, сэр! До послезавтра!

Она надменно кивнула в ответ на почтительный поклон обалдевшего Персифаля и покинула затхлый кабинет бывшего заместителя начальника отдела по магическому развитию.

В безлюдном коридоре министерства перед ней на мгновение появился Снейп, с уважением показал ей большие пальцы рук и снова исчез…

* * *

В это время Гарри окончательно оформлял свои непростые отношения с замком, в котором он жил уже три месяца. Магия этого вначале неприветливого и мрачноватого жилища темных магов полностью покорилась молодому волшебнику и открывала перед ним все новые и новые возможности. В частности он научился управлять каналом подземной аппарации, и мог открывать и закрывать его по своему усмотрению. Тем, кто не мог попасть теперь в замок, оставалось лишь орать Поттеру через камин в надежде, что он или кто-то из домовых эльфов услышит и ответит. В первую очередь это коснулось, разумеется, Драко и Люциуса Малфоя.

Старший Малфой прибыл с континента и при попытке аппарировать к Поттеру столкнулся с проблемой закрытых дверей. Причем столкнулся — в прямом смысле этого слова. Лицом об кирпичную кладку. Потратив потом целый час на попытки вызвать Поттера через каминную связь и не добившись результата, Люциус сделал совершенно логичный, как ему казалось, вывод:

— Темная магия замка Лестрейнджей чувствует милорда в голове этого гриффиндорского ублюдка! Отнесемся же с уважением к ее решению!

И закончил уже без пафоса и вполне деловито:

— Драко, поставь сюда эльфа. Пусть следит и когда проход откроется — даст мне знать.

Сказано — сделано. Эльф был поставлен на страже прохода, но когда проход, наконец, открылся во время очередного эксперимента Поттера, то вместо того, чтобы позвать хозяина, этот эльф сам отправился в замок, чтобы примкнуть к свите Принца.

Да-да. По-другому домовики его уже и не называли. В глаза — ваше высочество Принц Гарри, а за глаза — наш Принц.

А началось все с робкого вопроса Робби, который, желая своему господину спокойной ночи, заодно поинтересовался, какую свиту он считает для себя приемлемой исходя из своего высокого положения. Чтобы от него отвязались, Гарри сонно пробормотал:

— А сколько иголок у ежика в жопе. Отстань от меня Робби, я спать хочу!

Эльфы собрались на совет, долго судили-рядили и, наконец, решили произвести натурные подсчеты. Было поймано сорок восемь ежиков, различного пола и возраста. Все иголки на соответствующей части тела каждой особи были тщательно подсчитаны, а затем, после консультаций с гоблинами, которые чуть не лопнули, пытаясь сохранить серьезный вид, было взято среднее-арифметическое, которое составило сто девяносто три иголки на среднестатистическую ежовую жопу!

Именно это число легло в основу формирования свиты Принца. Сначала скликали всех свободных и бесконтрактных эльфов, но когда выяснилось, что набралось лишь чуть больше половины требуемого количества, пришлось призвать контрактников из наиболее многочисленных общин. Хогвартс расстался, таким образом, с четырнадцатью эльфами, а Малфой-менор, в котором домовиков было в семь раз меньше, сами понимаете — с двумя. Вот так и набрали эльфийское воинство, которое собралось в замок под знамена своего сюзерена.

Гарри, конечно, офигел от такого поворота событий, а услышав объяснения Робби о среднестатистической жопе ежика, чуть не помер от смеха, но дело было сделано. Пришлось вникать в суть дел и думать, к чему приспособить эту боевую эльфийскую дружину.

При первом построении, Гарри не мог сдержать иронической улыбки, глядя на воинство, которое с трудом доставало ему до коленок. Однако достаточно быстро выяснилось, что домовые эльфы понятливы, дисциплинированы и, вообще, ребята не робкого десятка. А когда начали составлять список групповых заклинаний для боевого применения, то смех и вовсе пропал. Не так уж мало умели эти недорослики, а большим отрядом были способны доставить много неприятностей любому противнику. Даже применение простых эльфийский бытовых заклинаний, позволяло, как защищаться от заклятий магов, так и атаковать. А когда дело дошло до эльфийской аппарации, перед которой были бессильны щиты магов, то Гарри почувствовал, что в его руках появляется дополнительная немалая сила. Он начал относится к тренировкам своей гвардии с полной серьезностью, как когда-то к занятиям с АД.

И сегодня позанимавшись тактикой группового боя и изрядно загоняв себя и эльфов, Гарри отпустил их и направился в замок на ужин и отдых. К тому же он еще вчера настроил магию местного камина на вход и послал Гермионе сову в надежде, что его девушка наконец-то соизволит навестить одинокого влюбленного юношу. Так в приступах нарциссизма он называл себя любимого.

И вот он уже у себя в спальне. Потная рваная мантия полетела на пол, стоптанные ботинки и жуткие носки, трусы и футболка — туда же.

— Робби! Переодеться!

И пошлепал в душ, липко ступая по полированному полу. Смыв с себя всё кроме волос и кожи, Гарри, хлопая себя по уху чтобы выбить воду, вернулся в спальню и обнаружил на подушке своей кровати до боли знакомую гриву каштановых волос.

— Ой! Гермиона! Как же я рад тебя видеть! — закричал Гарри, от неожиданности позабыв, что он слегка неглиже.

— Ты бы хоть штаны надел, когда здороваешься с порядочной девушкой, — притворно надула губы Гермиона, исподтишка впервые внимательно разглядывая Гарри при хорошем освещении. Результаты наблюдений порадовали ее во всех смыслах и с любых ракурсов.

— Штаны?! — воскликнул он с притворным возмущением. Вот что-что, а стесняться своей наготы ему категорически не хотелось. — Как же я буду общаться с красивой девушкой в штанах? Это извращение! Я лучше сниму штаны и с девушки! Снимай штаны — будем знакомиться! — шутливо заорал Гарри и рухнул на кровать.

Гермиона взвизгнула, хватаясь за ускользающее одеяло, но разве поспеть ей за реакцией лучшего ловца Хогвартса и свежеиспеченного темного мага?! Гарри уже впился поцелуем в ее губы, а его руки пустились в нежное путешествие по выступающим и не выступающим сокровенным местам любимой девушки.

Они ласкали друг друга жадно, но бережно, как в первый раз. В тот самый раз, когда она выскользнула из своей одежды, принимая восхищение и любовь юноши в качестве подарка на свой день рождения. Сейчас ей хотелось немного другого.

— Подожди, — шепнула она на ухо Гарри, — я хочу не так.

Она повернула его на спину и легла сверху. Сегодня ей хотелось не только дарить, но и брать самой. Брать то, что она хочет и так, как она хочет. И Гарри, почувствовав ее желание, несколько удивленно, но с готовностью уступил.

Тяжесть девичьего тела слегка вдавила его в податливое ложе, ощущение изгибов ее бедер и полушарий груди сводило с ума своей мягкостью и нежностью. Он часто-часто задышал, почувствовав ее руку, которая помогла им соединиться. Впившиеся друг в друга тела, как уста в поцелуе, начали свой неспешный танец. Наслаждение потекло по жилам, накапливаясь где-то в груди и внизу живота…

И вот, разрывая гармонию медленного танца, девушка сделала несколько резких и сильных толчков. Словно огненный шар взорвался в теле Гарри! Он подхватил любимую, и они в бешеном темпе понеслись по трамплину возбуждения к его высшей точке, за которой нет ничего (ничего!) кроме горячей пульсирующей плоти и взрыва наслаждения, гасящего разум…

В долине сгустился непроглядный мрак. Ни один огонек не мог пробиться наружу в этот час. Сама магия замка обняла и закутала молодых любовников в свои махровые черные крылья.

А на башнях его в строгом и торжественном молчании застыла на страже эльфийская гвардия Принца…