В качестве подарка (гет)

Драко Малфой вошел в обеденный зал и сел за стол.

Как всегда с последним ударом часов, отец стремительно вошел в зал. Драко почтительно поднялся.

— Садись. Великий Мерлин! Как я устал!

Люциус рухнул в свое кресло и не спеша выбрал предобеденный аперитив. Драко налил себе сока и с постным лицом заложил салфетку.

— Как успехи, папа?

— Ты о занятии с Поттером? Чудовищно!

Люциус опрокинул в рот огневиски на донышке бокала и подал знак домовику, стоящему с дымящимся блюдом какого-то мяса.

— Но гораздо лучше, чем я ожидал, — неожиданно добавил он бодрым тоном и принялся за еду.

Драко поперхнулся и с недоумением уставился на отца.

— Я не очень понимаю…

— Знаю, можешь не продолжать. Я долго размышлял, вводить ли тебя в курс дела, но сегодняшнее занятие показало, что все не так безнадежно и мне потребуется твоя помощь.

Драко нервно крошил хлеб. Не часто отец обращался к нему за помощью. К тому же было видно, что у него приподнятое настроение и он чем-то очень доволен. Да что там доволен — отец просто счастлив!

— Я слушаю.

— Сначала поедим. Убери эти крошки и подкрепись, как следует. Поговорим после обеда у меня в кабинете.

После обеда они расположились у камина. Люциус извлек из настольного бювара пачку каких-то пергаментов и требовательно уставился на Драко.

— Понял! Буду нем как могила! — с иронией отозвался тот.

— Пошути мне еще, мальчишка! Я начинаю сомневаться, стоит ли тебе доверять такую тайну! — рассердился Люциус.

— Извини, отец, я неудачно пошутил.

В течение минуты старший Малфой сверлил взглядом своего отпрыска, пока виноватое выражение лица сына не удовлетворило его.

— Мы вступили в очень рискованную игру, — наконец, начал он.

«Не мы, а ты вступил. А меня и не спрашивал».

— Может быть, я не прав, что сделал это, ни с кем не советуясь, но ты поймешь меня, когда узнаешь, почему я так поступил.

Он замолчал и начал перебирать бумаги. Драко терпеливо ждал. Он уже два месяца не мог понять, почему отец связался с грязнокровкой и помогает Поттеру. Кажется, наконец, дождался.

Люциус вытащил из пачки один листок и показал сыну.

Драко взял и с недоумением прочитал:

«Перстень Слизерина, медальон Слизерина, чаша Хаффлпаффа, диадема Райвенкло, дневник Тома Реддла, змея Нагайна, Гарри Поттер».

— Что за странное перечисление? Не вижу ни смысла, ни логики.

— Не правда ли? — согласился Люциус, — Тем не менее, ты держишь в руках список предметов, которые являлись хранилищами частей души повелителя. Они называются хоркруксами.

Драко с удивлением и недоверием еще раз заглянул в список. Меж тем Люциус продолжил:

— Все эти хранилища уничтожены, кроме одного…кроме самого Поттера!

— Ты хочешь сказать, что Поттер…

— Да, Драко! Повелитель не ушел! Он вернется! И когда это произойдет, я хочу, что бы первым, кого он увидит — был я! Или ты, если я не доживу до этого дня.

Люциус вскочил и в волнении расхаживал по кабинету.

Оправившись от первого шока, Драко спросил:

— Это Грейнджер тебе рассказала?

— Многое я и сам знал. О многом догадывался. Но она помогла связать воедино все нити этой самой главной тайны повелителя. И дело тут не в Грейнджер. Это покойный Дамблдор стоял за уничтожением хоркруксов. Именно его план чуть не погубил Темного Лорда. Но слава Мерлину, этого не произошло!

Драко с непониманием уставился на отца.

— А зачем Грейнджер возрождение Лорда? Если она знает, что в Поттере находится этот, как его… хоркрукс, то зачем он ей нужен? Темный Лорд ее первую и убьет.

Люциус зловеще расхохотался. Было в его смехе и торжество, и предвкушение триумфа.

— Вот именно! Она и не знает, что повелитель жив! Это знаю я — лорд Малфой!

Довольный Люциус уселся в кресло и начал объяснять.

— Когда она попросила о встрече, мы еще находились под следствием у Визенгамота, и у меня не было выбора. О той первой встрече никто кроме меня не знал. Я выслушал ее просьбу и хотел ответить решительным отказом, потому что был уверен, что это дешевая провокация. Но она предложила сделку и, рассмотрев ее условия, я понял, что надо подумать. Чтобы быть уверенным, я потребовал, чтобы она выступила в процессе над Малфоями в качестве свидетеля защиты.

— А я еще удивлялся, чего это она так распинается в суде, — пробормотал Драко.

— Вот именно. Она выполнила свою часть обещаний, и я начал подготовку к изъятию Поттера. Когда все было готово, мы встретились еще раз, и я намекнул, что ей пора выполнить свое второе обещание. Вот так в мои руки и попала эта хроника событий, — Люциус помахал пачкой листков из бювара.

— Здесь точное изложение событий, которое я уже перепроверил всеми доступными способами. Совпадают и даты и имена и события. Просто мы видели их со своей стороны, а все объяснения надо было искать на той. Все встало на свои места. Стала понятной ярость Лорда, когда он узнал о гибели своего дневника. Прояснились детали гибели Регулуса Блэка. Стала понятна причина поражение Лорда в первой войне. И жуткая заносчивость Беллы и ее ужас при одной только мысли, что ее хранилище в Гринготтсе могли ограбить. Все концы связались в этой непростой истории. Все, кроме одного.

Драко даже дыхание затаил.

— Уничтожить хоркрукс может только артефакт огромной мощи, такой как меч Гриффиндора или мощнейшее темномагическое заклинание, или сильнодействующее магическое вещество. Я перерыл всю библиотеку в поисках средств уничтожения запечатанных душ и уверен, что не ошибаюсь.

— Ну и?

— В Поттера угодило обычное заклинание Смертью. Оно неспособно разрушить хоркрукс!

— Но почему тогда не погиб сам Поттер? Ну хранился бы хоркрукс в его мертвой черепушке!

— Ты знаешь, Драко, что Темный Лорд использовал для возрождения кровь Поттера? А магия крови — это самая мощная и самая темная из всех темных магий. Я почти уверен, что именно хоркрукс и отразил удар Лорда. А магия крови в ответ ударила повелителя, за то, что он покусился на нее. Именно поэтому они и упали оба, как подкошенные после того как заклинание угодило в Поттера. И оба очнулись. Но что-то случилось с повелителем. То ли его контузило, то ли иссякли магические силы по какой-то причине. Но факт остается фактом. Спустя полчаса он снова, как безумный ударил по Поттеру заклятием Смерти, которое только что не сработало! И двойной щит магии крови и Бузинной палочки отразили его заклятие! Хоркрукс одолел своего господина! Великий Мерлин! Какая насмешка судьбы!

— Да уж, — поежился Драко.

— Теперь ты знаешь эту тайну. Думаю не надо объяснять, какое исключительное значение она имеет.

— И что мы будем делать?

— Пока не знаю. Но будем искать пути к тому, чтобы помочь властителю вернуться.

— Поэтому ты и согласился учить Поттера темной магии? Ты думаешь, Лорд тебя услышит?

— Услышит, почувствует, вспомнит… Все эти слова неточны, но нам нужен какой-то толчок, который запустит процесс возрождения. Возможно, мы получим какую-то подсказку.

— Во сне?

— И во сне и наяву будь настороже ищи любые признаки и знаки. Особенно, когда будешь заниматься с Поттером.

Люциус откинулся на спинку кресла, поправляя стопку листков с хроникой Грейнджер.

— Мне заниматься с Поттером?

— Ну да. На отработке заклинаний, которым я его начал учить. Будешь повторять и отрабатывать с ним по два часа в день. А у меня ни на что другое времени не хватит.

Драко недовольно промолчал, но про себя кисло подумал:

«Опять я для Поттера в качестве боксерской груши. Да что за наказание такое?!»

— Э-э-э, погоди! А если он прямо во время занятия превратится?

— Не забудь вежливо поздороваться с милордом, — невозмутимо ответил Люциус и тут же рассмеялся, — это все не так быстро делается. Меня позвать ты успеешь…

* * *

— Хочешь Лимонную дольку?

Гермиона так и прыснула в рукав, а портреты на стенах добродушно рассмеялись.

Директриса Макгонагалл улыбнулась девушке.

— От Альбуса запасы остались.

— Прекрасное лакомство! Превосходное! — отозвался тот с портрета.

Вид у Дамблдора был спокойным и безмятежным. Говорят, он сильно изменился за лето. Никого не поучал, не плел интриг и всем слушателям рассказывал о своем поединке с Гриндевальдом в теснинах южной Германии. При этом так прыгал и скакал с волшебной палочкой, что портрет просто ходуном ходил. Остальные портреты директоров начинали ругаться. Альбус обижался и уходил на два-три дня. Сегодня он был тут и уже приплясывал, порываясь вклиниться в разговор и похвастать своим подвигом.

— Ну как поживаешь?

— Спасибо, ничего.

— Мы все скорбим об этой страшной утрате. Такая несправедливость…

— Спасибо. Давайте лучше не будем на эту тему.

— Конечно, я понимаю, как тебе тяжело. Я сама уже третью ночь не сплю. Извини. Так что тебя привело сюда?

— Я хотела договориться об экстернатуре на ЖАБА.

— Конечно, девочка моя. Оставь мне твой адрес, я вышлю тебе все списки литературы и все материалы по экзаменам. Но, может быть, тебе было бы проще провести этот год в Хогвартсе? Джинни ведь учится на седьмом курсе. Ты могла бы вместе с ней…

— Право не надо. Я не вернусь в Хогвартс, тем более теперь. Но сдавать ЖАБА я буду. Не менее пяти предметов.

Макгонагалл с пониманием кивнула головой. Очевидно, она знала об обстоятельствах, которые развели гриффиндорских друзей.

— Я, пожалуй, пойду. Если вы не возражаете, я хотела бы поздороваться с Хагридом.

Взгляд директриссы немного забегал.

— Э-э-э… видишь ли…

— Пьет? — прямо спросила Гермиона.

— Э-э, да, — кивнула головой Макгонагалл. — Это очень непедагогичное зрелище.

— Я уже не ребенок. Заодно приструню его.

— Это было бы неплохо. Нам всем тяжело, но так распускать себя, конечно нельзя. Кругом студенты. Пришлось отменить уже два занятия по Уходу.

Гермиона тепло простилась с директрисой и с портретами, окольными путями вышла из замка и направилась к хижине Хагрида.

* * *

— Великий Мерлин! Какой ливень! — взревел Хагрид после третьего ведра ледяной воды и грохнулся с кровати, чуть не придавив Клыка.

— Вставай Рубеус! Я дала бы тебе поспать, но мне очень некогда.

Великан ворочался на полу и пытался понять, откуда до него доносится знакомый голос?

— Кто здесь? Чтой-то происходит? Ктой-то пришел, крышу разобрал и меня дождик поливает?

— Цела крыша у твоей хижины. Это у тебя самого крыша съехала от огневиски. А ну вставай, пьяница несчастный!

Глаза Хагрида наконец обнаружили источник голоса и он расплылся в широкой улыбке, которая тут же превратилась в жалобную гримасу и великан завыл в полный голос:

— Гарричку нашего Поттера умори-и-или-и! Гады-ы-ы министерские-е-е! Га-а-арри-и-и-и!

Гермиона терпеливо подождала, пока лесничий наплачется, но как только тот повесил голову и снова засопел, так четвертое ведро ледяной воды обрушилось на нетрезвую голову великана…

* * *

— Ну вот приходют, нюхлера им подавай. Умного подавай, а чтобы голову поправить, то этого не моги. Нюхлер им важнее моей головы, понимаешь…

Гермиона уже не слушала причитаний похмельного лесничего. Нюхлер пробежал уже больше половины пути от школы до поляны, а результата нет, как нет.

— Он у тебя точно умный? — перебила девушка причитания Хагрида.

— Был бы умный, так не золото, а огневиски искал бы. Но энтот самый понятливый из всех, как ты и просила. Ох, соплохвосты дерутся в утробе моей! Великий Мерлин, опять деревья под ноги прыгают, — завопил Хагрид с хрустом ломая небольшую березку.

Гермиона фыркнула и пошла вслед за нюхлером, который невообразимыми восьмерками носился в траве.

Хагрид с кряхтеньем поднялся и поспешил вслед за ними.

— И чего я такой мокрый, кто бы мне рассказал? Ну ладно бы еще снизу, это как-то понятно, но плечи и голова почему промокли? Дождя нет… И Гарри Поттера больше нет… Га-а-арри-и-и По-о-тте-ера-а-а уморили-и-и гады-ы-ы!

Гермиона насторожилась. Нюхлер с резким писком нырнул под одно из деревьев, мох и опавшие листья фонтаном брызнули из-под его ног!

— Есть! — радостно крикнула девушка и поспешила к зверьку, держа в руке золотой галеон.

Нюхлер замер, рассматривая золотую монету. Потом подошел ближе. Свою находку он держал видимо во рту. Гермиона присела, протягивая зверьку огромную монету.

— Давай меняться, — ласково проворковала она.

Зверек с недоверием смотрел на девушку и не торопился показывать свою находку.

— Хагрид! Ну сделай что-нибудь!

— Как поправиться человеку, так нельзя, а как что, так Хагрид! — заворчал лесничий, и тут же заорал на нюхлера. — Эй ты! Меховой козырек от кепки! А ну дай сюда, что ты там нашел!

С этими словами великан удивительно ловко наклонился, схватил нюхлера рукой и сунул мордочкой в лицо Гермионе.

— Давай! — подставила руку девушка.

Зверек — делать нечего — выплюнул ей в ладонь свою находку. Гермиона протянула ему галеон, но Хагрид сунул нюхлера в карман плаща, а галеон взял сам.

— Ему без надобности, а мне в самый раз — здоровье поправить. Тебя проводить до Хогсмита, Гермиона? — возмущенный зверек завозился в кармане у лесничего, но тот без лишних сантиментов прихлопнул его ладонью.

— Не ходи сегодня в Хогсмит, Хагрид, — сжалилась девушка, — не выливала я твое виски. Оно в бочке для воды за твоей хижиной. Выпей, если невмоготу и ложись да выспись. И прекрати пьянствовать! Вдруг мне твоя помощь понадобится? А ты еле на ногах стоишь!

Хагрид смутился.

— Ну это я с горя… Извиняй, значит.

Они расстались у хижины лесничего.

Гермиона вышла из ворот Хогвартса и внимательно рассмотрела находку. Золотой перстень с черным треугольным камнем, треснувшим посередине.

Так вот ты какой — Оживляющий камень!