В качестве подарка (гет)

Гарри сидел в кресле, незряче уставившись в мутноватое окошко. Заканчивался второй месяц его ареста. Только теперь он начал осознавать, как незавидно и безнадежно его положение. Решение Визенгамота бессрочно. А шансов найти палочку практически нет. Более того. Кингсли намекнул ему, что ее не очень-то и ищут. И понятно, почему.

Сама по себе Бузинная палочка — это просто очень хорошая палочка. Старшей она становится только в руках хозяина. Если изолировать Гарри Поттера, то Бузинная палочка не опасна. К тому же, чем дементор не шутит, а вдруг Избранный покопается в памяти и вспомнит, куда он ее спрятал? Ведь все говорит за то, что он сам ее подменил.

Гарри застонал от безысходности. Его подозревают, а он не может оправдаться. Ему не поверил даже Дамблдор! Ну тот, который на портрете.

Гарри погрузился в невеселые воспоминания…

…Обещание положить Старшую палочку в гробницу Дамблдора было произнесено второго мая в присутствии нескольких свидетелей. Не успел он оправиться от потрясения, как об обещании напомнили. Причем напоминание прислали из освобожденного министерства. Гарри и не думал возражать. Он договорился с друзьями, сообщил Кингсли о своей готовности к погребению палочки и в назначенный день и час пришел на берег озера. Там его уже ждали.

Началось все хорошо. Он произнес установленную формулу отречения от палочки и назвал имя Дамблдора, как ее посмертного владельца. Кингсли выдал небольшую и тщательно продуманную речь об опасности мощных артефактов и похвалил Поттера, как законопослушного мага, которому величайшая победа не вскружила голову. Потом палочку передали для проверки старику Оливандеру. И тут произошла катастрофа. Тот обнюхал ее со всех сторон и завопил не своим голосом, что палочка поддельная, что эта вульгарная копия даже не имеет магического ядра. Именно тогда первый раз прозвучал вопрос, который позже ему задавали сотни раз:

— Мистер Поттер, где Бузинная палочка?

Он тогда очень оскорбился и заявил, что это та самая палочка, и у него и в мыслях не было ее подменять. Эх, горячности, видимо, надо было проявлять поменьше. Сумрачные дяди из аврората и отдела Тайн имели точные инструкции и не собирались что-либо принимать на веру.

И именно тогда он первый раз поймал на себе странный взгляд Рона. Его лучший друг смотрел на него с нескрываемым восхищением и недоверием одновременно. Вот только в последствии восхищения во взглядах Рона становилось все меньше, а недоверия и отстраненности — все больше.

А Гермиона… Хм. Ее там не было. Она не пошла на похороны палочки, сославшись на то, что ей будет нестерпимо увидеть тленные останки Дамблдора.

А вот Джинни в тот момент была рядом, и очень переживала. Добрая, милая Джинни!

После того, как была обнаружена подмена палочки, всем приказали оставаться на местах. Из аврората доставили детекторы магических артефактов. Их долго и тщательно настраивали у гробницы. Кингсли сказал, что место, где палочка долго пролежала, имеет ее магический след. И настроив детекторы, легко найти тайник, в который ее спрятали.

Уцелевшие остатки замка, развалины, периметр, окрестности, Хогсмит — все было тщательно обыскано и осмотрено. Нашли следы магии Старшей палочки в спальне Гриффиндора у кровати Поттера, что было вполне естественно. А так же в Запретном лесу на поляне, где Воландеморт пытался убить Избранного и… и все. Следы — следами, но сама палочка как в воду канула.

Кстати о воде. Воду тоже обыскали. И большое озеро и лесное. Пусто.

Авроры тогда здорово разозлились и посматривали на Гарри и его друзей очень недружелюбно. И тогда начались опросы, которые быстро превратились в расспросы, а потом дело дошло и до официальных допросов. Покидать Хогвартс им запретили. Складывалось впечатление, что все чиновники в министерстве страшно обрадовались возможности предъявить Избранному обвинение в краже Старшей палочки. Пресса только об этом и писала, а некоторые издания не стеснялись обвинять его в зловещих замыслах и даже называли вторым Лордом…

Гарри издал утробное рычание и налил себе сливочного пива.

Вот в чем его здесь не ограничивали, так это в алкогольных напитках. Споить хотели, что ли? Весь бар забит бутылками магического и магловского алкоголя — вперемешку. Грех не воспользоваться. Поттер сделал изрядный глоток и вернулся к прерванным воспоминаниям.

… Надо сказать, что друзья его поддерживали хорошо и держались достаточно долго. Но, видно, вода и камень точит. Публикации о Поттере не обошли стороной его друзей и отряд АД. Причем, читая некоторые опусы, было трудно понять: а чем собственно Поттер и его АД лучше, чем Воландеморт и его Упиванцы? Агрессивность и слепое раболепие с одной стороны и пренебрежительное отношение к законам и фанатизм приверженцев с другой.

«Велика ли разница? — задавались вопросом обыватели. — Не поменять бы нам кукушку на ястреба!»

Первыми дрогнули Уизли. Нет, они не предали и не отшатнулись, но уныние и желание оказаться «подальше от» проступало у них все явственней. Рону свистел в ухо оправившийся Перси, а Джинни обрабатывала мать. Гермиона держалась лучше, но было видно, что и она устала от этого гомерического двухмесячного допроса и издевательств прессы. Отношения между Поттером и его лучшими друзьями неуклонно портились.

Тем временем все чаще начали раздаваться голоса тех, кто предлагал изолировать Поттера от общества. Нет-нет, не арестовать, упаси Мерлин. Просто изолировать на время, которое потребуют поиски Бузинной палочки. Пусть поживет в изоляции, где ему создадут прекрасные условия и обеспечат усиленное питание. Мы же не забываем, что он — Избранный, победитель Воландеморта и прочая, прочая. А мы тем временем хоть недолго поживем спокойно. Героям — подвиги подавай, а мы люди маленькие — нам «своя мурашка ближе к телу».

И эти людишки, покрытые мурашками с ног до головы, быстренько переизбрали Кингсли, оставив ему должность главного аврора, а потом спешно собрали полный состав Визенгамота, сильно разбавленный магами, которые всю войну просидели в подвалах и сортирах. И в результате всей этой возни Избранный получил Черную метку магического мира в виде извещения министерства, в котором были четко поставлены условия: или в течение десяти дней должна найтись Старшая палочка, или Визенгамот рассмотрит вопрос об ограничении свободы по отношению к Гарри Джеймсу Поттеру…

Гарри снова зарычал и отшвырнул в угол пустую бутылку.

«Подонки трусливые! Ну, я до вас доберусь!»

Скрипнула дверь. Гарри вскинулся, готовый разразиться упреками в адрес Кингсли. Но это был не Кингсли. Это был настолько не Кингсли, что у Поттера на мгновение мелькнула мысль, что он, похоже, тут в гордом одиночестве допился до галлюцинаций. Но вслед за первым посетителем в комнату шагнул второй, и пришлось поверить в реальность происходящего.

На пороге, с интересом осматриваясь по сторонам, стояли Люциус и Драко Малфой!

* * *

Гермиона Грейнджер в последний раз осмотрела накрытый стол и, наконец, осталась довольна. Все было так, как она хотела. День рождения — это праздник. И для магического мира, и для магловского. Для мира ее родителей, любовь которых всю жизнь поддерживала ее. Сейчас они в далекой Австралии и даже не подозревают, какой сегодня день. Они и о дочери своей ничего не помнят.

Гермиона спохватилась, что назвала мир своих родителей магловским. Раньше она избегала этого слова, предпочитая ему толерантное «немагический», но вот ведь, как времена меняются. Сейчас она уже не мыслила себя вне мира магии. Она даже поездку за родителями отложила, чтобы окончательно определить свое место в мире магической Британии. И вопрос тут даже не в замужестве, которое может стать реальностью уже в ближайшее время. Вопрос в том, какой вид деятельности избрать, и как быстрее добиться намеченной цели.

Девушка прошлась по комнате и остановилась у окна, выходящего на узкую грязноватую улицу.

«Не самое престижное место для пребывания в магическом мире, но все же получше Норы, — усмехнулась она про себя. — Что там сейчас Рон поделывает? Наверное, уже в пути?».

Она взглянула на часы, чтобы убедиться в этом, а потом вернулась к своим планам и снова улыбнулась. Наконец-то ее замыслы стали соответствовать ее собственным желаниям. Раньше всегда что-то было не так, как хотелось, но с этим приходилось мириться, уговаривая себя соображениями всеобщего блага. А всеобщего блага, как выяснилось, не существует, вот и пришлось сделать выводы…

«Ну и ладно, — тряхнула головой Гермиона. — Жду свой подарок».

Она снова посмотрела на часы. Слава Мерлину, он уже в пути…