Полет феникса (гет)

Северус ненавидел, когда просыпался неизвестно где и не понимал, что происходит. Моргнув, он с трудом повернул голову. На него неотрывно пялились темно-карие глаза, а маленькие губы сложились в кривую усмешку.

— Наконец-то вы проснулись, сэр!

Если бы Северус не чувствовал себя как выжатый лимон, он вздрогнул бы от той громкости, с которой были произнесены эти слова. Ему было холодно, тело колотило в ознобе.

— Что... ты здесь делаешь, Люпин? — Потребовалось не меньше пяти секунд, прежде чем Северус узнал мальчика, и его разозлило, что сорванец стоял рядом с кроватью, явно ожидая его пробуждения.

— Я пришел в гости к Мие, — как нечто само собой разумеющееся выдал Тедди.

Можно подумать, это все объяснило!

— Что? — Проклятье! Его горло горело, словно он в любую минуту начнет плеваться огнем. Неожиданно все части мозаики собрались воедино. — Люпин, ты... — Северус глухо зарычал. — Я так надеялся, что из тебя получится слизеринец, но эта совершенно идиотская выходка, когда Малфой...

Мальчишка скривился, и Северус внезапно осознал, какой же он еще маленький, несмотря на его поведение. Казалось, Тедди разревется прямо сейчас.

— Я подумал, что Дракон умрет. И подумал, что и я умру, и вы. А потом на нас поехала эта горящая стена, и я подумал, что мы оба умрем и окажемся на небе с мамой и папой. А потом вы что-то сделали, и огонь вдруг погас, и драконы ушли, а я... и мы...

— Заткнись, волчонок! — застонал Северус.

Тедди теребил одеяло.

— Мне очень жаль, сэр, правда! Но он сделал больно Дракону. А Дракон такой крутой, он мне как старший брат. С ним всегда весело. И я ему немножко нравлюсь, хотя он меня и зовет гном-нервотрепка. А эта свинья его...

— Замолчи, Люпин!

Но мальчик уже не мог остановиться.

— И тете Циссе он тоже сделал больно, и вам, и вообще... Я же не мог просто сидеть и ничего не делать! Гарри говорит, мои родители были храбрыми и всегда сражались против несправедливости, а тут была несправедливость. А вы были совсем один, а Дракон как будто мертвый, и вообще...

Тедди вытер кулаком глаза, чтобы скрыть предательские слезы.

— Я все про вас знаю, сэр, — продолжил он. — Миа рассказала, что вы никогда ничего не боялись и всегда боролись со злом, и никогда не допустили бы, что кто-то, как Лорд Волдеморт, сделает плохое. А тут появился этот человек. А он же ведь отец Дракона. Но я не понимаю, как он мог такое сделать Дракону, ведь он же его папа! Мой папа никогда бы такое не сделал, да? Миа сказала, вы знали моего папу со школы. Скажите же, сэр! Мой папа никогда бы не стал убивать меня, да?

Мерлин, мальчишка хуже сороки, но ему было явно страшно.

— Волчишка, — сказал Северус и продолжил так тихо, как только мог: — Никогда не сомневайся в том, что твои родители любили тебя, как бы неразумны они ни были порой. Они гордились бы тобой, благодарили Мерлина, что ты есть, и защищали тебя до последней капли крови. А теперь успокойся. Очевидно, с тобой все в порядке, иначе бы ты не сидел тут, добавляя мне головную боль. Почему ты здесь, если вообще-то ты пришел в гости к Мие? Я полагаю, ты так называешь мисс Грейнджер?

Тедди глубоко вдохнул и моргнул. Его настроение улучшилось так же стремительно, как менялся цвет волос. Совершенно очевидно, что он обожал обсуждать Гермиону, поскольку мальчишка улыбнулся сквозь слезы, показывая острые белые зубы.

— Я хотел навестить ее, потому что Гарри тоже тут, чтобы выяснить что-то насчет этого типа, папы Дракона. Он лежит в интензивированной палате.

— Ты имеешь в виду в интенсивной? — прервал его Северус.

— Я же так и сказал! — Тедди кивнул. — Вы его знатно отделали, сэр! Так ему и надо! — В глазах мальчика внезапно мелькнуло что-то дикое, заставившее Северуса засомневаться, настолько ли хорошо Тедди подчинил своего волка, как утверждал.

— Гермиона, — нетерпеливо напомнил Северус.

— А, ну да... Миа. Она крутая, правда? Ну... я хотел к ней, потому что она все эти дни торчит тут, из-за вас. Мне кажется, она очень испугалась!

— Дни?!

— Ну да, уже четыре дня. Она как раз вышла и сказала, чтобы я остался и присматривал за вами и... Ох! — Тедди посмотрел на дверь. — Я же должен был ей сразу сказать, как вы проснетесь! — Он так быстро вскочил, что стул упал. Затем мальчик посмотрел на Северуса и прикусил губу. — Вы же тоже защищали меня, сэр, до последней капли крови, да? — И его лицо осветилось такой сияющей и благодарной улыбкой, что Северус не нашелся, что ответить, а потом Тедди убежал.

Всего лишь несколько минут спустя в палату влетела Гермиона. С покрасневшими щеками и взъерошенными волосами, которые словно ореол обрамляли лицо. Она едва не споткнулась, увидев, что Северус смотрит прямо на нее.

— Северус! — Гермиона отдернула покрывало и палочкой провела над его телом. — Что ж, с твоим организмом все в порядке. Как ты себя чувствуешь?

— Холодно, — пожаловался он и с отвращением посмотрел на больничную одежду. — Белая!

— Ну уж извини, что одежда тут не соответствует твоему вкусу. Но выбор был невелик: либо это, либо ты остался бы совсем голым, но тут я против. — Несмотря на язвительный тон, она заботливо его укрыла. — Ты можешь вспомнить, что произошло?

— С Малфоем? Разумеется. — Северус закашлялся и нахмурился. — Почему... почему так случилось? Почему я потерял сознание? — В его голосе послышался гнев, но сдержаться не получилось.

— Когда драконы собирались сжечь все вокруг, очень большой неуправляемый поток магии вырвался из тебя и сдержал пламя. А так как ты уже пострадал от круцио, твоя нервная система не выдержала. Можно сказать, в твоем теле произошла энергетическая катастрофа. Поэтому теперь и мерзнешь, хотя тут двадцать два градуса тепла. Полагаю, ты чувствуешь себя словно боксер после двенадцати раундов. — Она казалась такой невозмутимой и деловой, словно бухгалтер.

— Как минимум слабым и рассеянным, — неохотно признался Северус и попытался встать.

Гермиона спокойно наблюдала за ним и удовлетворенно кивнула, когда он вновь упал на подушки.

— Потребуется время, прежде чем ты сможешь встать. Лучше поешь для начала.

Она взяла миску с прикроватной тумбочки и дала ему. Северус почувствовал глубокую благодарность: он совсем не осознавал, насколько проголодался. Ни секунды не медля, он невербально снял согревающие чары и накинулся на еду.

— Полагаю, вопрос о твоей магии тоже снят. Похоже, с ней все в порядке, — пробормотала Гермиона.

Она терпеливо ждала, пока он доест, и через несколько минут Северус удовлетворенно отодвинул миску, наслаждаясь теплом, разлившимся по телу и замерзшим конечностям. Он откинулся на подушки, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за Гермионой, которая озабоченно его рассматривала. Затем она наклонилась и спросила ледяным тоном:

— А теперь объясни-ка мне, как тебе и аврорам вообще пришла в голову сумасшедшая мысль заманить Малфоя в ловушку? Все почти закончилось катастрофой!

Северус почувствовал, как побледнел.

— Были жертвы? — спросил он.

— Нет! — рявкнула Гермиона. — Но это не ваша заслуга! Чистое везение и ничего больше! Чем вы с Гарри вообще думали?

— Поттер! — зарычал Северус.

Тут же вошел Гарри, словно поджидал за дверью.

— Я тут ни при чем, — виновато сказал он. — Клянусь, она выяснила все сама! Я не раскололся, хотя она угрожала мне пытками.

— Поттер, вон отсюда! — У Северуса совсем не было желания в нынешнем состоянии выяснять отношения с паршивцем-который-везде-выживет, но зеленоглазый приятель Гермионы его даже не слушал. Правда, виноват в этом был не один Гарри.

— Как вы могли рисковать чужими жизнями? — бушевала Гермиона. — Вы вообще понимали, что Тедди мог погибнуть?

Северус поднял руку, которая, казалось, весит тонну.

— Этого мы не планировали! Кто вообще мог подозревать, что Люциус сойдет с ума и возьмет в заложники сотню людей!

— И что же вы планировали? Что ты начнешь ухаживать за Нарциссой, Люциус прочтет об этом в газете и кинется на тебя? У тебя синдром жертвенника? Жажда самоубийства? Тебе наплевать на все?

Северус смутился, заметив слезы у нее на глазах, но Гермиона их сердито сморгнула.

— Я... — начал он, но она вскочила.

— Я ничего не желаю слушать! — рявкнула она и кинулась к двери. Но, схватившись за ручку, остановилась и повернулась к нему. — Нет уж! — решительно сказала она и промаршировала к кровати, словно генерал.

«Маленький генерал, — подумал Северус, — но от этого не менее опасный».

Гермиона скрестила руки на груди и сердито воззрилась на него.

На какое-то мгновение у Северуса перехватило дыхание. Она была великолепна в своей ярости: непокорные волосы торчат во все стороны, а покрасневшее лицо и вздернутый носик делают ее похожей на воинственную лесную фею.

— Я не самоубийца, — наконец произнес он, — да и синдром спасителя мира оставлю Поттеру. Но кое-что могу делать лучше авроров, поскольку был Пожирателем. Так что после нашего с тобой последнего разговора я решил поймать двух единорогов разом: повидать жизнь и помешать кое-кому чрезвычайно опасному и дальше водить авроров за нос. — Он пристально смотрел Гермионе в глаза, пока до нее не дошло, что же он имеет в виду.

— Снейп и на самом деле отлично разбирается в переулках, о существовании которых я и не знал, — сказал Гарри. — Если ты думаешь, что Лютный переулок весьма опасный, значит, ты еще не была в Округе.

— Округ? — недоверчиво спросила Гермиона.

— Район перед Лондоном величиной с Хогвартс вместе с прилегающими территориями, — объяснил Северус. — Что бы ты ни искала: нелегальные волшебные палочки, ингредиенты для темномагических зелий, наемного убийцу, драконьи бои, пари с кобольдами — все найдешь там.

— Ага. Я недавно узнал, что с 1837 года авроры четыреста раз пытались разогнать там всю нечисть. Совершенно безуспешно. Еще хуже чем садовые гномы. Снейп предложил свою помощь, потому что отлично все знает. Похоже, перед этим он попытался что-то предпринять один, но лишь чудом остался жив, если верить Аберфорту. Но, думаю, примерно половина обитателей Округа до сих пор верят, что Снейп правая рука Волдеморта, а вторая половина совсем не хочет связываться с ним. — Гарри серьезно посмотрел на Гермиону и взлохматил свою и без того непокорную шевелюру.

Северус нахмурился:

— Поттер, что связывает вас с Абом?

Спаситель мира ухмыльнулся:

— Он наш лучший человек в Округе.

— Он шпион?!

Гарри пожал плечами:

— Видимо, у Дамблдоров это в крови. Не так, так по-другому.

Северус невольно пощупал подбородок, хотя тот уже давно не болел.

Гермиона покачала головой.

— Вы, должно быть, совсем рехнулись. И особенно ты, Северус! — она снова накинулась на него. — Мне плевать, что ты считаешь, будто все боятся тебя. Даже ты уязвим перед смертельным проклятием!

Северус подавил самодовольную, типично мужскую, удовлетворенную ухмылку. Гермиона наверняка не стала бы так ругаться, если бы не переживала за него. Значит, ее чувства не изменились, ну, разве что теперь она была еще и зла на него. Но ведь это неплохо.

— Дюжина авроров следила за его безопасностью, а Снейп должен был всего лишь засветиться. Мы надеялись, что Малфой не устоит, особенно после того, как профессор начал появляться везде с Нарциссой, — примиряюще сказал Гарри.

Гермиона задумалась.

— Значит, то, что написано в газетах, правда? Тебя видели на нелегальных драконьих боях?

— Разумеется... Я достаточно давно знаю Бэгмана, и мне известно, что он азартен. Было легче легкого встретить его, — проворчал Северус.

Она сердито сжала зубы.

— Ну хорошо, ты опять стал мишенью. Признаю, вы не могли предвидеть, что Малфой больше заинтересуется драконами, нежели тобой, и захочет самолично напасть на Министерство. Но вот Нарцисса... Я по-прежнему считаю ее глупой коровой, но то, как вы манипулировали ею и использовали, ужасно! Уверена, она подумала, будто ты решил ее добиваться, а поскольку ты ей небезразличен, она воспротивилась Малфою.

Северус закрыл глаза.

— Ты знаешь, кого я добиваюсь! — рявкнул он.

Гермиона потерла усталые глаза.

— Знаю ли? А еще важнее: знает ли это Нарцисса?

В нем вскипела ярость. Почему ей надо всегда все усложнять? Но прежде чем он смог ответить — а ответ был бы весьма эмоциональным и наверняка обидел бы Гермиону, — вмешался Гарри, как всегда спаситель всего и вся, хотя в этот раз непреднамеренно.

— Почему Гермиона знает, к кому вы неравнодушны, Снейп?

— А как ты думаешь, дубовая голова? Потому что я хочу добиться взаимности от нее!

Одно было ясно: если Гарри еще больше вытаращит глаза, они вывалятся из глазниц.

— Что?! Как?.. Почему?

Северус скрестил руки на груди и ответил Гарри, но при этом смотрел только на Гермиону.

— Потому что я люблю ее.

Казалось, она забыла, как дышать. Сначала резко побледнела, затем на щеках вспыхнул яркий румянец. Стул уже во второй раз упал на пол, когда Гарри вскочил и направился к двери. Выглядел он при этом так, будто ему стало плохо. Зелеными были не только глаза.

— Э-м-м... Мне вот нужно... важно... э-э-э... кое-что сделать... все равно что... — промямлил он.

— Поттер, стоять, идиот! У меня еще остались вопросы. Например, как Малфой добрался до драконов? И как он смог протащить их в Министерство? Сомневаюсь, что драконов, весящих тонны, можно укрыть под дезиллюминационным заклинанием.

Возвращение к привычному грубому тону, похоже, помогло и Гермионе, и Гарри прийти в себя. Гермиона глубоко вдохнула, пока Гарри пытался сосредоточиться.

— Малфой скорее мертв, чем жив, — выдал он. — Целители не уверены, выкарабкается ли он, и, думаю, для него было бы лучше, если бы он умер. Не представляю, что он сможет поправиться после таких повреждений. Он так обгорел, что напоминает обугленный кусок тоста.

— Гарри! — возмутилась Гермиона.

— Извини. — Он сглотнул. — В общем, мы проверили его палочку на применение заклинаний. Он наложил империо на одного из владельцев и забрал обоих китайских огненных драконов. Драконоводы и владельцы используют специальные наушники, через которые управляют своими питомцами. Особое заклинание накладывается на драконов, пока они еще в яйце. Тогда они слушаются любых приказаний, передаваемых этим способом. Разумеется, темномагическое заклинание, поскольку часть его базируется на империо. Мы уже отправили наших людей проверить всех владельцев.

Гермиона, наконец, отвела взгляд от Северуса и облизала губы — неосознанный жест, заставивший его внутренне задрожать.

— А как он протащил их в Министерство?

— О, а вот это было очень сложное заклинание, правда, наложил его хозяин драконов, даже если и не по своей воле. Когда-то оно было придумано особо одаренным контрабандистом, чтобы перевозить больших зверей из точки А в точку Б. Как все ящероподобные, драконы тоже зависят от тепла окружающей среды. Температура их тела искусственно снижается, пока они не впадают в оцепенение. Затем их обездвиживают стазисом, а потом... — Гарри выдержал значительную паузу, — их уменьшают. Малфой просто засунул в сумку миниатюрных дракончиков и под чарами необнаружения прошел в Министерство. После чего подождал, пока чары, сдерживающие бестий, ослабеют. Обычно через пару-тройку часов заклятие спадает, а драконы просыпаются очень-очень разозленными, как мы все убедились.

Гарри, не спуская с Северуса глаз, медленно попятился к двери.

— Думаю, мне действительно пора идти. И так потерял много времени. А раз у вас, похоже, все в порядке...

— Исчезни, Поттер, — проворчал Северус.

— Вы должны быть со мной повежливее, не то я расскажу Рите Скитер, что вы до этого говорили Гермионе... — сказал Гарри.

По мнению Северуса, паршивец выглядел слишком уж довольным. И почему он не возмутился, что его бывший профессор добивается ответного чувства от его подруги?

— Если вы так поступите, я выложу ей, насколько отвратительно вы варили зелья, — прошипел Северус.

— Да это-то она давно знает. Я сказал, что во всем виноват учитель. Он просто ни на что не годился... — И Гарри так быстро шмыгнул за дверь, что Северус даже не успел схватиться за палочку, лежавшую натумбочке. На всякий случай Северус все же наложил на дверь заклинание и молча смотрел на Гермиону, нервно кусающую губу. Он до сих пор считал это ужасной привычкой, но, может, только потому, что сам с удовольствием занялся бы ее губами. Это стало бы неплохим началом, думал он. Казалось, Гермиона не могла отвести от него взгляд, но это был не взгляд кролика перед удавом, а скорее, взгляд карточной королевы на своего слугу. Завопит ли она вдруг: «Отрубите ему голову!»? Северуса раздражало, что она молчит. Если бы Гермиона болтала или по-прежнему злилась на него, ему было бы спокойнее.

— Значит, ты сделал это для меня, — наконец печально произнесла она.

Проклятье! Почему она так расстроилась? Что опять не так? Разве не каждая женщина хочет мужчину, готового ради нее бороться с опасностью?

— Не только, — отозвался Северус. — Я не знал, как долго ты будешь цепляться за идиотскую мысль, что мне надо узнать жизнь, — последние четыре слова он презрительно выплюнул. — Но я хотел удостовериться, что когда ты признаешь безумство своей идеи и примешь мои ухаживания, нам не будет угрожать ничего серьезнее твоих пустоголовых друзей, которых, возможно, уже сейчас созывает Поттер, чтобы спасти тебя из моих лап.

— Я до сих пор не желаю, чтобы за мной ухаживали, — серьезно произнесла Гермиона, и в груди Северуса что-то сжалось.

— И это все? Было приятно тебя повидать, но наши пути отныне расходятся? — Разочарование заставило его голос звучать хрипло.

Гермиона вздохнула, протянула руку и прикоснулась к его щеке.

— Для такого умного мужчины ты порой ведешь себя чрезвычайно глупо, — сказала она и слегка улыбнулась. — Это означает, что мне не нужны конфеты и букеты. Я самостоятельная и финансово независимая, мне не нужен ухажер. Мне нужен партнер, с которым я могу разговаривать, спорить и смеяться. Кто-то, кто меня знает, слышит и порой оставляет в покое. И любит. Мне кажется, ты очень подходишь под это описание. — Она залилась краской. — То есть, если ты все еще хочешь меня, после того как я на тебя накричала. И, прежде чем ты что-то скажешь, предупреждаю: я склонна ругаться на кого-то, если испугалась за него или он натворил что-то ужасно глупое.

— А ты в своем описании ничего не забыла? — сухо спросил Северус и потерся щекой о ее ладонь.

— И что же?

— Например, что у меня заслуживающие восхищения накачанные ноги...

Гермиона тихо засмеялась.

— О да, верно. Не забыть бы и про невероятно аппетитный зад, и на удивление широкие плечи. Пара килограммов на ребрах тебе не помешали бы, но в целом выглядишь неплохо.

— Боюсь, у тебя преимущество, — пробормотал он. — Ты уже наизусть выучила мое тело, достойное Адониса, да еще и — позволь заметить — изнутри и снаружи, а я до сих пор в неведении. А вдруг мне достанется книзл в мешке?

Глаза Гермионы опасно засверкали из-за переполнявших ее противоречивых чувств. С одной стороны, он задел ее женское самолюбие, с другой — развеселил.

— Что ж, Северус, ничего не поделаешь. Дареному гиппогрифу под хвост не заглядывают.

Северус намеренно оглядел ее.

— Уж умирающему мужчине ты вполне могла бы позволить увидеть хоть чуть-чуть, — сказал он и запустил руку прямо ей под майку.

Гермиона оттолкнула руку, но рассмеялась.

— Ни в коем разе не позволю тебе никаких вольностей, Северус Снейп! Если ты не заметил, мы в Святом Мунго!

— Тогда спроси моего целителя, когда меня выпишут.

— Я твой целитель! В конце концов, я изучала колдомедицину, и мне вполне доверяют даже такого знаменитого пациента, как ты. И я подумываю оставить тебя тут еще на пару дней, раз уж ты при смерти. — Гермиона склонила голову и лукаво усмехнулась.

— На самом деле я чувствую себя уже намного лучше, — серьезно произнес Северус. — Может, ты меня хотя бы поцелуешь? Вдруг тебе повезет, и эта ужасная лягушка превратится в красавца-принца?

— Надо подумать, — Гермиона нахмурилась. — Хотя мне вполне хватит упрямого, своенравного, весьма деспотичного Принца-полукровки.

Северус застонал:

— Я уже никогда не избавлюсь от этого проклятого имени?

— Похоже, нет, — радостно подтвердила она и наклонилась, чтобы прижаться губами к его губам.

Десять минут спустя в палату вломились два целителя с палочками наготове и встали как вкопанные, словно налетев на стену. Старший из них смущенно закашлялся.

— Простите, мне очень жаль. У профессора так резко усилился пульс и дыхание. Тревога в кабинете целителей... дверь закрыта и... думаю, нам лучше уйти.

— Очень хорошая идея, — сказала слегка запыхавшаяся и покрасневшая Гермиона.

Совершенно довольный Северус скрестил руки за головой и скривил губы.

Жизнь была прекрасна.

* * *

Когда Северус пришел, приемная была пуста, хотя Гермиона должна была ждать его. Он огляделся и снял мантию. Как бы зима ни сопротивлялась, последние дни апреля были теплыми.

«Может, срочный вызов», — подумал Северус, как вдруг услышал голоса из кухни.

— Миона, я тебя прошу! Тебе не обязательно вешаться Снейпу на шею только потому, что у нас с тобой не вышло! Я же еще рядом! Если хочешь, снова можем начать встречаться. Секс был не таким уж плохим, я считаю.

— Значит, ты считаешь? — Голос Гермионы казался настолько ледяным, что Северус подивился, как окна не покрылись инеем. — А теперь послушай меня, Рон. Во-первых, я не вешаюсь Северусу на шею. В отличие от наших с тобой явно необдуманных отношений, в которые мы кинулись сразу после войны, чувства между ним и мной развивались медленно и стали чем-то... действительно драгоценным. И я их ценю. Просто замечательно, что ты рядом. Ты опять порвал с Лавандой? В который уже раз? Извини, я потеряла счет вашим расставаниям. И если ты полагаешь, что я прыгну к тебе в постель, только чтобы вспомнить старые времена или потому что у тебя опять нет секса, а ты вдруг вспомнил, что я женщина, тогда я тебе советую немедленно исчезнуть!

Северусу захотелось поаплодировать, но он только прислушался.

— Но, Миона!.. — заныл рыжий. — Это же от-вра-ти-тель-но! Ты и Снейп... Ты забыла, что он сальноволосый мерзавец, который всегда относился к нам как грязи? Он несправедливый, несдержанный и... и... уродливый! И... ты спишь с ним, с этим ублюдком?

— Я не забыла! — Казалось, стало еще холоднее. — Да, он был несправедлив к нам. Но даже когда мы оскорбляли его, он защищал нас, если ты не заметил. А если ты задумаешься, то тебе — возможно! — станет ясно, что он не мог относиться к нам так же, как к своим любимчикам, потому что был шпионом! И если ты еще раз заикнешься о том, что у него сальные волосы или отвратительный вид, я нашлю на тебя проклятие, по сравнению с которым канарейки на шестом курсе покажутся тебе детской игрой! Уходи, Рон, и пока лучше не показывайся мне на глаза, если тебе дорога наша дружба!

Очевидно, она подкрепила свои слова действием, поскольку Уизли буквально вылетел из кухни и промчался мимо Северуса, который стоял за дверью, даже не заметив. Северус вышел и облокотился о косяк, глядя на Гермиону. Видимо, она была в ярости, судя по тому, как разгневанно шагала туда-сюда.

— И у него хватило наглости! — сказала она сквозь стиснутые зубы. — Просто приходит и думает, что может уложить меня в постель! — Она со злостью махнула рукой и, резко повернувшись, испугалась, увидев Снейпа. — Северус! — воскликнула она.

— Он самый, — произнес он, отрываясь от косяка и хищной походкой направляясь к ней.

— Ты слышал это представление?

— Я подслушивал, — признался он. — И да, мне понравилось, как ты осадила рыжего придурка. Мое мужское самолюбие удовлетворено. — Он обхватил ее за талию и посадил на стол. — Вот только мне не нравится, что в одном он ошибся. Но я надеюсь быстро исправиться, если ты не намерена остановить меня. — Он поцеловал ее по-прежнему нахмуренный лоб и вкрадчиво произнес: — Стол вполне подойдет, нам необязательно идти в кровать...

— Я с тобой полностью согласна! — Гермиона обняла его за шею и притянула ближе. — И, кстати, ты совсем не уродливый! — почти злобно, совсем как Пушок, проворчала она. — У тебя фантастические глаза. — И она поцеловала его в веки. — И весьма аристократичный нос. — Лукаво ухмыльнувшись, Гермиона запечатлела поцелуй и там. — И совсем не сальные волосы, если ты не потеешь. — Она взлохматила его волосы руками, невольно чуть сильнее потянув, когда он приласкал нежную кожу за ушком губами и своим аристократическим носом.

— Надеюсь, тебя это не особо смущает, поскольку сегодня вечером я непременно собираюсь вспотеть, — низким голосом произнес он ей прямо в ухо, отчего ее кожа покрылась мурашками.

— Ты меня заинтересовал. — Она ненадолго оторвалась от него, чтобы взмахом волшебной палочки запечатать входную дверь. — Не хочу, чтобы нам мешали, — ухмыльнувшись, произнесла она.

— Как... предусмотрительно.

Большой палец Северуса скользнул по ее щеке, достиг рта, и Гермиона поймала его губами. С тихим стоном Северус наклонился к ней и припал к губам. Он стягивал ее жилетку, лаская ключицы, пока Гермиона мучительно медленно расстегивала пуговицы его рубашки.

Ее майка не понравилась Северусу — она была явно недостаточно эластичная и не позволяла дать волю рукам. Он зарычал, и майка тут же исчезла от невербального заклинания. Но Северус даже не обратил на это внимания, он был занят грудью Гермионы, идеально помещавшейся в его руках, и темными возбужденными сосками. Он не знал, заставил ли он исчезнуть бюстгалтер вместе с футболкой, или же Гермиона не надела его сегодня, но в любом случае Северусу это понравилось. Он наклонил голову, и его теплое дыхание скользнуло по нежной коже, прежде чем он припал к ней губами.Северусу понравилось, что Гермиона задрожала и выгнулась навстречу. Ему нравился ее вкус, ее тихие вздохи, сумасшедшее сердцебиение. Белый, почти незаметный шрам от левой груди до ключицы привлек его внимание. Северус осторожно провел по нему пальцем.

— Отдел тайн, Долохов, — хрипло сказала Гермиона и отвела взгляд.

Северус оторвался от ее груди, чтобы обхватить руками лицо и поцеловать. Он не отпускал ее до тех пор, пока она вновь не расслабилась.

— Ему повезло, что он мертв. — Пробормотал Северус. — Шрам не портит тебя, ведьма, о нет. Но этот мерзавец причинил тебе боль, и за одно это я заставил бы его мучиться.

Гермиона улыбнулась и погладила его грудь.

— У тебя тоже есть шрамы.

— Большинство из них от гриффиндорцев. Не обращай внимания, — отозвался Северус.

И когда она нетерпеливо притянула его ближе, лаская сосок, Северус мгновенно забыл о шрамах, гриффиндорцах и прочих унижениях, когда-либо пережитых. Ее язык был упругим и одновременно твердым, мягким и напористым, ловким и невыносимо медленным. Соскользнув со стола, Гермиона добралась до его пупка, скользнула туда языком, заставив Северуса вздрогнуть и довольно ухмыльнуться. Он животом почувствовал ее улыбку, когда она прижалась щекой, проводя рукой по коже над брюками.

— Не возражаешь, если я начну освободительную кампанию? — В ее голосе слышался смех.

— Не стесняйся, — произнес Северус, тяжело дыша, и погладил ее шелковистые непокорные волосы, скользнув пальцами по шее.

Гермиона мягко прикусила кожу рядом с пупком, одновременно расстегивая пояс, ширинку и стягивая до бедер брюки. А потом порывисто поцеловала выпуклость, увеличивающуюся под натянутой тканью. Когда ее пальцы скользнули под эластичный материал и прикоснулись к напряженному члену, Северус прикусил губу, чтобы не застонать в голос.

— Подожди, — выдохнул он и дернул ее вверх. Вновь страстно припав к ее груди, он без церемоний стащил с нее штаны и нижнее белье. Гермиона, помогая ему, чуть отстранилась, приподнимая бедра. И Северус прижал ее к столу своим телом, лаская соски. Ее хриплый стон ударил прямо в голову, и Северус потерся членом о ее влажную плоть, изнывая от страсти. Она нетерпеливо стащила все еще мешающую черную ткань, и он удовлетворенно вздохнул.

— Северус? — На лбу Гермионы блестели капельки пота. — Мы можем оставить конфетно-букетную фазу и сразу перейти к главному?

— Как я люблю современных женщин, — выдохнул он.

Гермиона уставилась на него в безмолвном восхищении, прервав зрительный контакт, лишь когда он порывисто притянул ее к себе, прижался губами к ее губам и медленно проник в нее. Гермионы всхлипнула, переполненная счастьем, и Северус поймал этот звук губами, продолжая целовать ее. Он играл с ее языком и ритмично двигал бедрами.

Оба понимали, что долго это не продлится. Гермиона крепко обняла его за плечи, нетерпеливо толкаясь бедрами навстречу. Это и была жизнь, к которой она его призывала, и Северус не думал останавливаться. Он отпустил себя, глубоко погружаясь в нее снова и снова, пока удовольствие не накрыло его с головой и заставило задыхаться от желания. И когда Гермиона вдруг укусила его за плечо, сжимаясь и пульсируя вокруг него, волна неудержимого оргазма захлестнула его. Северус излился в нее и, тяжело дыша, прижался головой к ее макушке, вдыхая мягкий аромат волос, наслаждаясь охватившей все тело истомой и мурлыканьем Гермионы.

— Ах, как романтично, — отдышавшись, вздохнула она и лукаво улыбнулась.

— Да, романтика — моя сила, — проворчал Северус, не в силах оторваться от тепла ее тела.

— Я всегда подозревала. Жаль, что день Святого Валентина уже позади, я бы с таким удовольствием прошлась с тобой по Хогсмиду, держась за ручки, послушала бы под полной луной, как ты читаешь мне стихи, и потанцевала бы с тобой на балу... — Она потерлась щекой о его щеку.

Северус закашлялся.

— Хм... Если ты настаиваешь, то бал можно устроить. Вообще-то я надеялся настолько отвлечь тебя, что ты скажешь «да» всему, о чем бы я ни попросил, но раз уж ты сама начала... Через неделю очередная годовщина и претенциозный бал, ну, ты знаешь. — Он прервался. — Последние годы ты там не появлялась, но я надеялся, что ты будешь сопровождать меня в этом году. Минерва настаивает на моем присутствии.

— Понимаю. Как истинный слизеринец ты сначала соблазнил меня, чтобы потом я согласилась спасать тебя от скуки? — Гермиона нахмурилась в притворном гневе. — Я должна была знать, что без твоих коварных планов никак.

— Уверяю тебя, ты меня недооцениваешь. Хотя вынужден признать, что из-за твоей попки мои коварные намерения крепнут... — Северус стянул ее со стола, прижал к себе и, подняв бровь, спросил: — И где твоя проклятая спальня?

Гермиона рассмеялась.

— Конечно же наверху. Поэтому, думаю, будет лучше, если ты отпустишь меня. В конце концов ты приближаешься к пятидесяти, не так ли?

Он зарычал и слегка прикусил мочку ее уха, ухмыльнувшись, когда она вздрогнула.

— За одно только самонадеянное заявление, что я старый и слабый, ты обязана пойти со мной на бал, ведьма. Ах да, я уже упоминал, что это бал-маскарад?