Последняя надежда (джен)

— Вот тут можно ориентироваться по пятну на стене, видите? Это кратчайший путь до кабинета Заклинаний. Эй, Смит, я кому показываю?!

Окликнутый Захария Смит отвлёкся от спора с Эрни и Джастином и хмуро посмотрел на старосту.

— Я только сегодня буду вас водить, — слегка раздражённо сказал Габриэль, видать, день с утра у него не задался. — Поэтому, если вы не запомните ориентиров, заблудитесь и опоздаете на все свои уроки!

Дело было на следующий день после приезда в Хогвартс. Трумэн, как и обещал, разбудил первокурсников к началу завтрака, а после водил их от кабинета к кабинету. Первым занятием у них была сдвоенная Трансфигурация, теперь же они направлялись к кабинету Заклинаний. Хогвартс был очень большим замком, хотя и имел всего восемь этажей. Однако его башни вздымались в небо, словно острия копий.

— Эй, Поттер, ты чего застыл? У вас урок через пять минут! — окликнул Гарри староста.

Гарри же отвёл взгляд от стены и хмуро потопал за однокурсниками. Сегодня утром он проснулся в отличном настроении, однако стоило ему открыть глаза, как оно мгновенно улетучилось.

Замок, который ещё вчера горел магическим светом, словно маяк в ночи, сейчас лишь тускло мерцал. Поначалу Гарри даже испугался, что Дамблдор всё-таки добрался до него и сделал что-то с силой Поттера. Однако проверка собственной магии успокоила Гарри и заставила задуматься, что же произошло за ночь с замком.

В течение всего завтрака и урока трансфигурации Гарри был задумчив и рассеян, пытаясь найти причину. Пока не увидел, как Невилл провалился в то, что все в Хогвартсе называли исчезающими ступенями. Вот только они исчезали не потому, что были так заколдованы. Гарри долго не мог оторвать застывшего взгляда от маленького разрыва в магическом плетении замка на месте этой самой ступени. Ответ оказался очевидным.

Замок медленно истощал свою магию. А если учесть, что он был напрямую соединён с Магическим Ядром, являясь, по сути, его частью, можно было сделать вывод, что и это самое Ядро медленно угасает.

«Но почему? — в ужасе думал Гарри, бездумно следуя за товарищами по коридору. — Ведь это не Место Силы Рода а Родник Магии! Его способны поддерживать все магические существа!»

И тут же получил ответ, вытекающий из этого утверждения. А кто, собственно, сейчас поддерживает его магию?

Учитывая, что Ядро захватывает и Запретный Лес и Хогсмид, на его территории проживает довольно много волшебников и магических существ. Однако большая часть волшебников и понятия не имеет о Магических Ядрах! А что же те, кто знают о них? Те, кто добровольно приходит на Ритуалы в попытках восстановить их магию? Чем, черт возьми, занимается Дамблдор, который тоже способен видеть магические потоки?!

В груди Гарри расплавленным озером расползался гнев.

— Габриэль, — обратился он к старосте, — а где находится кабинет директора?

Трумэн удивлённо оглянулся и даже притормозил.

— В Директорской башне с Восточной стороны, а зачем тебе?

— А ты знаешь, как туда попасть? — игнорируя вопрос, спросил Гарри.

— Если хочешь встретиться с директором, тебе нужно знать пароль, а он известен только преподавателям, — помедлив, отозвался Габриэль. — Если у тебя что-то срочное, можешь обратиться к профессору Стебль, она наш декан.

Гарри поблагодарил старосту, вот только обращаться к Стебль он не собирался. Написав короткую записку на клочке пергамента, Гарри, отпросившись с урока Заклинаний, зашёл в туалет и позвал Брана. Как и всегда, ворон появился буквально из воздуха, и аккуратно уселся Гарри на плечо.

— Передай это профессору Дамблдору, пожалуйста, как можно скорее, — Гарри всунул пергамент ворону в огромный клюв. — И, если он попросит, дождись ответа.

Не имея возможности каркнуть в ответ, Бран легонько боднул Поттера головой и мягко поднялся в воздух, тут же испаряясь. Гарри же вернулся на занятие. Бран с ответом не вернулся, зато во время обеда к нему подошла профессор Стебль и сообщила, что профессор Дамблдор желает видеть Поттера у себя в кабинете после занятий.

— Так ты всерьёз хочешь пообщаться с директором? — удивлённо спросил Невилл под аккомпанемент шепотков однокурсников.

— Разве это так странно? — тоже удивился Гарри.

Хотя, наверное, Дамблдор был слишком занят, чтобы часто принимать учеников, в основном те обращались за помощью к деканам, а те уже решали, стоит ли это дело внимания директора. Поэтому Гарри и решил пойти в обход декана — он был уверен, что Стебль не воспримет его слова всерьёз. Да и не хотел Гарри пока говорить ей о своих способностях к магии. Хотя и понимал, что как только на уроках начнётся практика, ему вряд ли удастся их скрыть. Дамблдор же прекрасно знал как о его силе, так и о его трепетном отношении к Магическим Ядрам. Кроме того, он единственный, кто мог ответить Гарри на его вопросы.

— Ты так часто общаешься с Дамблдором? — между тем поинтересовался Макмилан.

В голосе его было что-то странное, и Гарри внимательно пригляделся к мальчику. Магия его выражала смесь удивления, зависти и восхищения. Примерно та же картина наблюдалась у других первокурсников. Словно Гарри вдруг превратился в Избранного, сидящего среди простого люда. Только Невилл, да Уэйн смотрели на него без этого завистливого благоговения.

— По правде говоря, я видел его всего пару раз, — как можно небрежнее ответил Гарри.

— Зачем же ты так хочешь с ним встретиться? — спросил Невилл.

— Хочу кое-что узнать насчёт наследства моей семьи, — быстро придумал Гарри. — Он ведь официально мой опекун.

Этот ответ всех удовлетворил. Маглорождённые и те из полукровок, кто был не в курсе данного факта, изумлённо поахали, спрашивая, какого это быть подопечным такого могущественного мага. Гарри пожал плечами, сообщив, что сам узнал об этом совсем недавно, а всю свою жизнь прожил с маглами, которые почти ничего ему про магический мир не рассказывали.

Занятия у Снейпа Гарри ждал с некоторым волнением. Он успел лишь поверхностно пролистать подаренный зельеваром справочник, так как всё его внимание поглотила «Артефактология». И сейчас боялся, что тот каким-нибудь способом попытается узнать, хорошо ли Поттер изучил его книгу. Гарри даже почувствовал угрызения совести. Ведь Снейп наверняка многим рискует, решив помогать Поттеру. И такое несерьёзное отношение последнего к его недвусмысленным предупреждениям зельевар вряд ли воспринял бы спокойно.

Поэтому, шагая вслед за Эдит к подземельям, Гарри лихорадочно пытался вспомнить всё, что успел прочитать.

Предчувствие Поттера не обмануло. Едва покончив с перекличкой и вводной частью, Снейп вдруг задал ему вопрос:

— Поттер, если я попрошу вас достать мне безоаровый камень, где вы будете его искать?

Гарри поднялся с места, благодаря судьбу, что его во время чтения справочника заинтересовал этот камень, когда он наткнулся на него в одном из списков универсальных природных противоядий.

— В желудке козы, сэр, — ответил он, охрипшим от волнения голосом.

Снейп не изменился в лице, лишь чуть-чуть прищурившись, однако магия его едва заметно удовлетворённо колыхнулась.

— В каких стандартных зельях используются ягоды омелы? — задал следующий вопрос Снейп.

— Эм, противоядие от обычных ядов… — Гарри в отчаянии пытался вспомнить второе зелье.

Гермиона за столами когтевранцев нетерпеливо тянула руку, однако Снейп не сводил пристального взгляда с Поттера.

— Второе не помню, сэр, — тихо признался Гарри.

— Плохо, Поттер, — без выражения отозвался Снейп, и на этот раз Гарри не смог ничего сказать по его магии. — Тогда ответьте мне, что подразумевается под обычными ядами?

Гарри приободрился — это он помнил.

— Укусы ядовитых зверей и отравление ядовитыми растениями, — ответил он, и Гермиона снова разочарованно опустила руку.

— Что ж, я вижу, что вы хотя бы открывали ваши книги на каникулах, — насмешливо заметил Снейп, однако было видно, что удовлетворения он не испытывает. — Однако ваша дырявая память может сослужить вам плохую службу, Поттер. Постарайтесь подлатать её без помощи зелий. Может, вы даже ответите мне, какое зелье способно улучшить память?

«Зелье забывчивости! Вот второе зелье, в котором используются ягоды омелы!» — тут же с досадой вспомнил Гарри.

— Я не знаю, сэр, — сгорая от стыда под пустым холодным взглядом Снейпа, пролепетал Гарри.

— Очень печально, Поттер, — всё тем же ничего не выражающим тоном отозвался зельевар. — В таком случае, я попрошу вас записать, что зелье Памяти готовится из корня Имбиря, экстракта Бадьяна и эссенции Лаванды. Это ко всем относится.

Ученики быстро зашелестели перьями, однако вкрадчивый голос профессора легко перекрыл шум:

— А с вас, Поттер, я снимаю 2 очка за вашу лень, садитесь.

Снейп принялся рассказывать о теме урока, в то время как Гарри опустился на скамью с пылающими от стыда ушами.

— Не обращай внимания, — прошептал ему на ухо Эрни, сочувственно глядя на товарища. — Я слышал, он со всеми так строг, кроме слизеринцев. Лично я не знал ответа ни на один из его вопросов, так что ты молодец.

Гарри вымученно улыбнулся и принялся переписывать рецепт зелья от фурункулов, который появился на доске. Пожалуй, не будь того разговора со Снейпом в день его рождения, слова Эрни и приободрили бы его. Однако теперь Гарри чувствовал себя виноватым, словно он был нерадивым учеником человека, который жизнь положил ради того, чтобы чему-то его научить.

Однако когда они с Невиллом начали варить зелье, совесть Гарри быстро умолкла — настолько Поттера восхитил танец магических нитей внутри готовящегося зелья. Глядя, как они сплетаются и распадаются, меняют цвет и свойства от силы пламени, добавления других ингредиентов, помешивания и легчайшего магического касания, Гарри не мог прогнать с лица восхищённую улыбку. Он даже пропустил миом ушей какое-то язвительное замечание Снейпа, который подошёл, чтобы взглянуть на их работу. Время для Гарри пролетело совершенно незаметно.

Однако тут произошло нечто непредвиденное. Невилл, не взглянув на доску, бросил в зелье последний ингредиент, и улыбка Гарри мигом испарилась. Заметив, как вспучились и засияли магические потоки зелья, он скорее почувствовал, чем понял, что сейчас произойдёт. И действовал чисто инстинктивно.

Схватив Невилла за руку, он резко дёрнул его подальше от стола, одновременно создавая мгновенно прыгнувшей в руку палочкой единственное известное ему заклятие щита.

«Протего!» — огнём вспыхнуло в его сознании нужное слово, и сплетённый в воздухе рисунок мгновенно налился магией и стеной отгородил мальчиков от взорвавшегося зелья. Однако этот щит не был предназначен для защиты от магических субстанций, поэтому волна, выплеснувшаяся из вмиг расплавившегося котла, почти сразу разбила магическую преграду. Однако та сделала своё дело, и мальчики избежали участи быть облитыми ею с головы до ног. Они тут же забрались на скамьи, глядя, как зелье на глазах разъедает стол и пол.

— Долгопупс, вы идиот! — раздался разгневанный рык Снейпа, который мгновенно оказался рядом и одним взмахом палочки уничтожил испорченное зелье вместе с котлом. — Я полагаю, что прежде чем снять котёл с огня, вы бросили в него иглы дикобраза?

— Да, сэр, — чуть не плача от пережитого страха, пролепетал Невилл.

— А вы, Поттер, куда смотрели? Или думали, что раз ваш напарник ошибся, то вы тут не при чём? — теперь холодный взгляд был устремлён на Гарри.

— Простите, сэр, я задумался.

— Похвально, только вот несвоевременно, — прорычал Снейп. — Минус пять балов, с обоих! И ноль за урок! Напишите эссе о свойствах игл дикобраза! Свободны!

Повторять дважды Гарри и Невиллу не требовалось — они вылетели из кабинета как пробка из бутылки.

— Он жуткий! — шагая по коридору, пробормотал Невилл. — Я боюсь идти к нему в четверг.

— Просто не обращай внимания, — посоветовал Гарри, печально глядя на сжавшуюся от страха магию товарища. — Я думаю, он многое пережил во время войны, поэтому такой злой.

— И зачем только он взялся преподавать, — чуть не плача от расстройства, простонал Невилл.

А Гарри вдруг вспомнил слова Снейпа о том, что тот не может идти против Дамблдора.

— Возможно, у него просто не было другого выхода, — задумчиво пробормотал он.

— А ты здорово среагировал, — заметил вдруг Долгопупс. — У тебя хорошая реакция. И как ты сумел создать щит без слов?

Гарри недоумённо посмотрел на Невилла, после чего припомнил свои действия. Что ж, вот и подтверждение его теории, что магический импульс можно создать, не произнося заклинание вслух.

— Наверное, просто под действием опасности сумел сотворить нужное заклинание, — уклончиво ответил он. — Хотя Протего от зелий мало защищает. Надо бы поискать другое заклинание щита.

— Ты такой храбрый и умный, — сказал Невилл, печально глядя на Поттера. — И как ты только оказался на Пуффендуе. Ладно, я — думаю, когда бабушка получит моё письмо, даже не удивится…

— Прекрати говорить ерунду! — вполне искренне разозлился Гарри. — Пуффендуй ничем не хуже других факультетов! Это ведь факультет Пенелопы Пуффендуй, одной из Основательниц Хогвартса! Или ты считаешь, что она просто примазалась к чужим достижениям?!

— Нет, конечно, нет! — изумлённо воскликнул Невилл, не ожидавший подобной реакции.

— В таком случае, хватит относиться к её факультету так, будто здесь и правда учатся одни тупицы!

Гарри остановился и впился в Долгопупа горящим взглядом.

— И хватит себя считать неудачником! Раз ты здесь, значит, ты достоин здесь учиться! И магия у тебя есть, только ты сам не даёшь ей как следует развернуться! Позволь ей течь спокойно, и никто больше не посмеет назвать тебя тупицей, сквибом или неудачником!

— О чём ты, Гарри? — глаза Невилла удивлённо распахнулись.

— Страх неудачи сдерживает твою магию, — уже спокойнее ответил Гарри. — Наши эмоции всегда влияют на нашу магию. Гнев заставляет её искриться, радость — сиять, а страх — сжиматься. Если ты перестанешь бояться, твоя магия станет свободной, и с колдовством у тебя будет полный порядок.

— Откуда ты всё это знаешь? Тебе Дамблдор рассказал?

— Ну да, что-то вроде того, — почему-то врать Невиллу Гарри было очень неприятно, однако он ещё не был готов поделиться с ним своим секретом.

— Но почему ты так уверен, что я действительно обладаю хоть какой-то магией? — удручённо спросил тот.

Теперь уже Гарри удивлённо посмотрел на него.

— Ты разве не читал Историю Хогвартса? — спросил он. — Будь ты сквибом, ты не смог бы здесь учиться. Ведь в Хогвартс попадают лишь ученики, занесённые в Книгу Доступа. А раз ты здесь, значит, твоё имя там есть.

— Что за Книга Доступа?

Гарри тяжело вздохнул.

— Ты столько всего знаешь про Магические Ядра, а про Хогвартс — почти ничего, — Гарри покачал головой и принялся рассказывать товарищу про созданную Основателями Книгу Доступа, куда волшебное Перо Приёма заносит имена всех новорождённых волшебников, достаточно сильных, чтобы учиться в Хогвартсе.

* * *

Шагая вслед за профессором Стебль к кабинету директора, Гарри размышлял, как начать разговор. Впервые он сам пожелал увидеться с Дамблдором, хотя и понятия не имел, как узнать то, что его интересовало. Но тут голос декана отвлёк его:

— Как ты обжился на Пуффендуе, Гарри?

— А, спасибо, хорошо, мэм, — немного неловко ответил тот.

— Признаться, я совсем не ожидала, что ты попадёшь на мой факультет, ведь оба твоих родителя учились на Гриффиндоре, — добродушно заметила женщина.

— Ну, то, что я их сын ведь не означает, что я должен во всём быть на них похожим, мэм. Тем более что я их даже не помню.

— Да, что весьма печально, ведь они были замечательными людьми, — грустно вздохнула профессор.

Гарри мгновение поколебался, после чего осторожно заметил:

— А профессор Снейп говорит, что мой папа был хулиганом.

— Ох, боюсь, профессор Снейп судит слишком пристрастно, ведь они учились на одном курсе и не всегда… сходились во мнении, — тут же залепетала Стебль, однако её магия ясно говорила — она что-то недоговаривает.

— Значит, профессор Снейп говорил правду, — сказал Гарри хмуро. Почему-то эта мысль его расстроила. Конечно, Гарри верил словам зельевара, однако в глубине души всё-таки надеялся, что тот преувеличивает — всё же не слишком приятно узнать, что твой отец был высокомерным задирой наподобие того же Малфоя. Или Дадли.

Гарри помрачнел.

— Не суди своего отца строго, Гарри, — обеспокоенно сказала Стебль, заметив выражение его лица. — Все мы в юности совершаем ошибки и глупости, а твой отец, что уж говорить, был несколько избалован, ведь он был единственным сыном и наследником чистокровного рода.

Портрет черноволосого Малфоя в очках вырисовывался всё яснее, что делало Гарри только мрачнее, а Стебль — всё взволнованнее.

— Да и потом, на последних курсах Хогвартса, твой отец очень изменился, думаю, тут сказалось влияние Лили, он ведь с третьего курса на неё заглядывался. Пожалуй, большинство его проделок были лишь результатом попыток привлечь её внимание. Однако, повзрослев, твой отец стал весьма благороден и всегда помогал друзьям и товарищам. И не забывай, он погиб, защищая свою семью, это о многом должно тебе говорить.

Гарри задумчиво кивнул. Что ж, пожалуй, Стебль права. Ведь и Малфой наверняка изменится, если кто-нибудь заставит его поумнеть.

Тут они подошли к горгулье. Та светилась чуть ярче всего остального в замке. Кроме того, поверх её «естественного» магического узора, на неё было навешано очень много различных чар. Для Гарри она виделась как изысканная статуя, увешанная десятками различных шалей и платков. Выглядело это несколько комично.

— Мармеладные мишки, — сказала пароль профессор Стебль.

Гарри невольно покосился на неё, подозревая, что она пошутила. Однако магический узор горгульи вспыхнул, и та отошла в сторону, открывая проход к движущейся винтовой лестнице.

«У профессора Дамблдора плохое чувство юмора, — хмуро подумал Гарри. — Или это такой способ заставить посетителя почувствовать себя идиотом?»

В кабинете его уже ждали. Дамблдор и, как ни странно, Снейп. Профессор Стебль тоже удивилась присутствию декана Слизерина и явно не спешила уходить.

— Благодарю тебя, Помона, можешь идти, — заметив это, мило сказал Дамблдор.

— Если мистер Поттер в чём-то провинился, то я думаю, моё присутствие будет весьма уместно, Альбус, — возразила та, косясь на Снейпа.

Зельевар фыркнул, а Дамблдор только улыбнулся ещё более мило.

— Ну что ты, Помона, никто не собирается наказывать мистера Поттера. Просто у нас есть к нему один разговор. Вот только боюсь, что он касается лишь нас троих.

Профессор Стебль ещё раз с сомнением посмотрела на Снейпа, потом нехотя кивнула и вышла. Гарри же невольно преисполнился к ней уважения. Всё-таки, что бы ни говорили про пуффендуйцев, за своих они стояли горой.

— Итак, Гарри, ты хотел со мной поговорить о Магических Ядрах, — начал Дамблдор, когда дверь за профессором Травологии закрылась. — И насколько я понял по твоему письму, разговор довольно срочный. Кстати, должен заметить, у тебя очень интересный фамилиар.

— У вас тоже, профессор, — отозвался Гарри, глянув на феникса.

В магазине Оливандера он повидал немало перьев фениксов, однако настоящего феникса видел впервые. В магическом плане фамилиар сиял, словно маленькое солнце, источая тепло и радость. Одно уже его присутствие наполняло комнату доброжелательностью. Однако сейчас Гарри было не до разглядывания феникса.

— Сэр, я хотел бы узнать, почему вы не проводите ритуалы по поддержанию магии Ядра Хогвартса? — не стал ходить вокруг да около Гарри. — Вы ведь должны видеть, что магия замка угасает. Почему же вы ничего не делаете, чтобы это остановить?

— Не зарывайтесь, Поттер, — прошипел Снейп прежде, чем Дамблдор успел что-то ответить. — И не говорите о том, чего не знаете!

Гарри понимал, что зельевар в какой-то степени на его стороне, и, возможно, только для вида сейчас огрызается, однако смолчать Гарри не мог.

— Это вы не понимаете, профессор! — воскликнул он. — Вы не видите этого! А я вижу! И профессор Дамблдор видит! И ничего не делает!

— Гарри, успокойся, — мягко произнёс Дамблдор, однако магия его пахнула слабым предупреждением. — С чего ты взял, что мы ничего не делаем?

— Потому что магия Хогвартса так слаба, что магические плетения рвутся!

— С этим мы ничего не можем поделать, Гарри, — вдруг сказал директор, и Поттер застыл от потрясения. — Мы каждый год проводим ритуалы, однако помогают они мало.

Гарри хватал ртом воздух, не в состоянии поверить в это.

— Магии всех студентов недостаточно, чтобы поддерживать Ядро? — в отчаянии произнёс он.

Тут Дамблдор вдруг на мгновение отвёл взгляд, а магия Снейпа как-то странно колыхнулась, отчего Гарри начал что-то подозревать.

— Или не всех? — уточнил он. — Как много людей принимают участие в ритуале?

Он переводил хмурый взгляд с одного профессора на другого, пока Дамблдор не ответил:

— Только преподавательский состав.

Гарри почувствовал, как внутри словно взорвался шарик с горячей вязкой смесью, которая стала расползаться по внутренностям Поттера, заставляя всё тело гореть от гнева. Однако он ещё держал себя в руках.

— Почему? — хрипло спросил он, теперь не отрывая взгляда от Дамблдора.

— Гарри, пойми, закон запрещает нам сообщать ученикам о самом существовании Магических Ядер. Тем более, маглорождённым, — с печальным выражением лица начал директор. — А потому мы не можем заставить их принимать участие в ритуале — неизбежно возникнут вопросы.

— А чистокровные?

— Многие из них и понятия не имеют о Магических Ядрах. Многие родители не сообщают им об этом до их совершеннолетия, чтобы избежать утечки информации.

— Вы же глава Визенгамота! — Гарри чувствовал, как гнев всё больше разгорается в его теле. — Если этот глупый закон угрожает магическому миру, вы должны его отменить!

— Я не могу принять такое решение единолично, Гарри, — сочувствующий взгляд Дамблдора только ещё сильнее злил Поттера. Снейп предупреждающе хмурился, однако Гарри не обращал на него внимания. — А большинство старых семей всё ещё считают необходимым скрывать от маглорождённых эту информацию. Особенно теперь, после последней войны. Они боятся потерять свою власть и положение. И никакие доводы их не разубедят. Я понимаю твою злость, однако сейчас ничего нельзя сделать. Несмотря на последнюю войну, старые семьи всё ещё слишком влиятельны и сильны в правительстве…

Дамблдор ещё что-то говорил, взывая то к его разуму, то к его сочувствию. Однако Гарри уже не слышал его. Политика, чистокровные семьи, маглорождённые… Он слушал речь директора и понимал, насколько всё это мелко и бессмысленно. Они вели себя так, словно мир рушился у них под ногами, а они спорили, кто у кого стащил мантию.

— Вы все сошли с ума? — вдруг произнёс он странно спокойным тоном, перебив Дамблдора, который продолжал что-то объяснять.

И было в его голосе что-то такое, что заставило директора умолкнуть, а Снейп не решился накричать на ученика за неуважение к преподавателю. Оба взрослых вдруг с внутренней дрожью увидели, как светятся зелёным светом глаза мальчика. Воздух в комнате загустел, дышать становилось всё труднее. А Гарри продолжал всё тем же неестественно спокойным голосом:

— Если бы у вас на руках умирала ваша мать, а вы могли бы её спасти, вы бы тоже как сейчас сказали, что это запрещено законом?

Волшебники вздрогнули. Каждый из них вдруг вспомнил дорогого ему человека, которого он не смог спасти.

— Вы позволили бы ей умереть? Вы так спокойно рассуждаете об угасании Магических Ядер! Законы, министерство, старые семьи… Какое это всё будет иметь значение, когда все Ядра умрут?!

Наконец, пугающее спокойствие испарилось с лица мальчика, сменившись гримасой бешеного гнева. А магия, что наполняла всё это время круглый кабинет директора, вдруг взорвалась настоящим ураганом, снося причудливые приборы, сметая со столов бумаги и писчие принадлежности. Дамблдор попытался создать щит, чтобы закрыться от магического урагана, однако поток всё равно пригвоздил и его, и Снейпа к стене, не давая возможности сдвинуться с места.

— Вы! Вы на многое способны! Вы можете видеть потоки, вы можете влиять на законы, вы решаете судьбу целой страны… Но вы отказываетесь бороться за то единственное, что имеет значение?! Тогда зачем вы здесь?!

Рабочий стол Дамблдора, натужно скрипя, медленно повалился на бок и отъехал к стене. Резное кресло, последовало за ним. Портреты прежних директоров, которые удерживались на стенах лишь благодаря магии замка, начали мелко трястись и подпрыгивать. С потолка посыпалась пыть, по доскам пола пошли трещины.

— Остановите его, Альбус! — перекрикивая шум магического урагана, закричал Снейп. — Он всю башню разнесёт!

Дамблдор ничего не ответил, только скрипнул зубами и глянул на Фоукса, которого, казалось, ничуть не беспокоила бушующая вокруг магия. Феникс издал мелодичный крик, подчиняясь безмолвному приказу хозяина. Он взмахнул крыльями и в мгновение ока оказался перед лицом мальчика.

Однако Гарри тоже слышал слова Снейпа. И понял, что зельевар прав. Но как бы ни был виноват директор, его кабинет — часть замка, а тому и так приходится несладко.

Гнев Гарри мгновенно утих, сменившись чувством вины перед Хогвартсом. Гарри уже начал успокаивать выпущенную на волю магию, когда в воздухе перед ним с мелодичным криком материализовался феникс директора. Он открыл блестящий клюв, и по помещению разлилась чудесная мелодия. Гарри ощутил, как в душе разливается тепло и умиротворённость. Однако его обострённое в этот момент магическое чутьё ощутило ещё кое-что. Песня феникса не только дарила надежду и радость. Она также подчиняла. Совсем немного и совсем незаметно. Однако в отношении Гарри в его нынешнем состоянии она имела эффект дубины, обрушенной ему на голову. Его магию словно запихали ему обратно в глотку, не давая вздохнуть. Мысли его разбегались. Сила феникса заставляла магию успокоиться. Однако из-за подавляющего разум действия, Гарри не мог сосредоточиться на том, чтобы направить её, восстановить привычный поток. Поэтому он задыхался, переполненный магией, которая оказалась вдруг заперта в нём. Гарри чувствовал — ещё немного, и он просто потеряет сознание. А что произойдёт потом — один Мерлин знает.

«Заткните его кто-нибудь!» — в отчаянии подумал Гарри.

И тут раздался другой крик. Громоподобное карканье словно отрезало песню феникса. На Гарри дохнуло зимним холодом, который благословенно остудил его пылающее лицо. Магия снова освободилась, и Гарри рухнул на колени, жадно вдыхая воздух. Над головой у него снова раздалось карканье, и Гарри с трудом поднял взгляд. Под потолком, хищно кружа друг напротив друга, парили феникс и Бран. Они то и дело перебрасывались угрожающими криками. У феникса они звучали как боевые призывы прекрасных труб, у ворона — как будто пилой провели по железу.

Наконец феникс отлетел чуть назад и раскинул крылья, угрожающе нависая над соперником. По его прекрасным алым крыльям прошла искра, и птица вспыхнула живым огнём, который сделал её в полтора раза крупнее, чем прежде. Однако к полному изумлению Гарри, Бран не остался в долгу.

Он тоже взмахнул крыльями, отлетая назад и издавая воинственный крик. Его очертания подёрнулись дымкой. В противовес фениксу, распространяющему по комнате нестерпимый жар, от ворона вокруг разлился леденящий ветер — такой дул с моря во время зимы. Самого Брана словно окружила его же огромная тень, в которую он был укутан, словно в доспехи. Повиснув в воздухе друг напротив друга, Фоукс и Бран словно воплощали полные противоположности: свет и огонь феникса и холод и тьму ворона.

И тут Гарри, который с открытым ртом наблюдал за метаморфозой своего друга, вдруг осознал, что эти двое готовятся к смертельной битве. Гарри не мог этого допустить. Однако не он один это понял.

— Бран, нет!

— Фоукс, назад! — вместе с ним закричал Дамблдор.

Фамилиары, которые уже готовы были сойтись в бою, недовольно вскрикнули, однако не посмели ослушаться хозяев, которых выбрали добровольно.

Феникс перестал пылать и опустился директору на протянутую руку. Бран же скинул свои «доспехи» и мягко сел Гарри на плечи, принявшись чистить перья, как ни в чём не бывало.

В кабинете воцарилась звенящая тишина.

— Могу я узнать, где ты достал королевского ворона, Гарри? — Дамблдор даже не пытался скрыть своего удивления.

— Я купил его в зоомагазине, — Гарри был поражён не меньше директора и со смешанными чувствами косился на своего фамилиара.

— Весьма интересно, — пробормотал Дамблдор, поглаживая феникса, и Гарри вспомнил, с чего всё началось.

— Вам не следовало натравливать на меня Фоукса, сэр, — нахмурившись, сказал он.

— Натравливать? — Дамблдор казался искренне удивлённым. — Я лишь хотел успокоить тебя. Видишь ли, эти стены не выдержали бы столь сильного магического выброса.

— Я как раз успокоился, когда вмешался ваш феникс, — Гарри с невольной неприязнью покосился на птицу. — Его песня словно заблокировала мою магию, мне казалось, что я вот-вот задохнусь.

Дамблдор вдруг внимательно посмотрел на Гарри, и тот обругал себя последним идиотом. А что если этой фразой он подал директору какую-то идею по лишению его магии?!

— Прости, я не знал, что его песня тебе так не понравится, обычно она успокаивает волшебников, — заметил Дамблдор. — Но я не ожидал увидеть королевского ворона! Когда он принёс мне письмо, у меня, конечно, возникли кое-какие подозрения, но это показалось мне слишком маловероятным.

— Почему? — невольно заинтересовался Гарри.

Снейп, про которого, казалось, все забыли, уселся в единственное уцелевшее кресло с самым недовольным видом. Должно быть, это было довольно странное зрелище: маленький щуплый мальчик с гигантским вороном на плечах мирно беседует с седобородым старцем в цветастой мантии с прекрасной птицей на руке, словно сошедшим со страниц волшебных сказок, посреди разгромленного кабинета.

— Видишь ли, — отвечал Дамблдор, — о королевских воронах известно довольно немного. Они так редко встречаются, что стали едва ли не легендарнее фениксов. Последнее упоминание о них, если мне не изменяет память, относится к 13-ому веку. Мне хотелось бы узнать о твоём друге побольше, если ты не возражаешь.

Однако Гарри не спешил отвечать. Он всё больше хмурился, вспоминая, начало разговора.

— Когда вы проводите ритуал по поддержанию магии Ядра, сэр? — спросил он, меняя тему.

Дамблдор тоже помрачнел.

— В ночь Самайна, — ответил он.

— На Хэллоуин? — удивился Гарри.

— Хэллоуин — лишь отголосок магического дня ритуалов в магловской культуре, — с улыбкой ответил директор. — В этот день магия необычайно сильна и восприимчива. С древних времён в этот день проводятся ежегодные ритуалы, заключаются договора и прочие магические сделки. Теперь мало кто об этом помнит, поэтому праздник приобрёл чисто магловские черты.

Гарри помрачнел.

— И вы не станете ничего делать? — спросил он.

— Чего ты хочешь от меня, Гарри? — устало спросил Дамблдор.

— Чтобы вы провели ритуал для Хогвартса как следует! — воскликнул Гарри. — Неужели вы не понимаете, как это важно?!

— Понимаю. А ты понимаешь, какой скандал разгорится, если всем маглорождённым станет известна правда о Магических Ядрах?

— А как же те, кто собирается для пополнения Ядер в других местах? Они-то про Ядра знают!

— Знают, да не всё, — возразил Дамблдор. — Для них это как заповедное место, которое живёт лишь за счёт общей магии. Они понятия не имеют, что один род может его приватизировать.

— Так расскажите им про Хогвартс! Ведь он-то как раз живёт за счёт общей магии! — в отчаянии воскликнул Гарри.

— Ты забываешь, Гарри, что на те ритуалы собираются взрослые люди, а здесь живут дети. И законами министерства нам запрещено сообщать им что-либо про Магические Ядра.

— И ничего нельзя сделать? — Гарри неверяще смотрел на директора.

Тот казался невероятно старым.

— Если я хочу ещё какое-то время побыть директором — то нет, — ответил он.

Гарри стиснул кулаки. Гнев снова разлился в его груди, но на этот раз он не дал ему вырваться на волю.

— В таком случае вы недостойны быть директором, — со злостью выдохнул Гарри.

Мужчины и женщины на портретах изумлённо ахнули, Снейп же возмущённо зашипел:

— Поттер!

Однако Гарри уже никого не слушал. Сосредоточившись на своей магии, он прикоснулся ею к стенам и потолку, восстанавливая те узоры, которые нарушил своей вспышкой гнева. Взрослые же с плохо скрытым изумлением наблюдали, как трещины на полу и стенах начали срастаться, как поднялись в воздух и встали на место все стулья и кресла, как вернулись на место документы и приборы. Минута — и кабинет предстал в первозданном виде. А Гарри кинул на директора злой взгляд и, не прощаясь, вышел. Он понимал, что вёл себя непозволительно грубо, что его, вероятно, ждёт наказание, но ему было всё равно. Он мог простить Дамблдору многое, но не это.

В кабинете же долго царила тишина, пока Снейп медленно не произнёс:

— Неужели этот закон действительно никак не обойти?

— Если бы я мог, я уже обошёл бы его, — Дамблдор устало сел в кресло. Фоукс перепорхнул ему на спинку кресла и сочувственно курлыкнул. — Я мог бы нарушить этот закон, провести полноценный ритуал, что позволило бы Хогвартсу простоять ещё пару веков. Однако резонанс от такого открытия был бы непредсказуем. Не говоря уже о том, что меньшее, что меня ожидало бы — смещение с поста директора и главы Визенгамота. Думаю, ты понимаешь, что в преддверии войны я не могу себе такого позволить. Не говоря уже о том, что неизвестно, как на это отреагирует общество. Ведь большая часть тех людей, что собирается на Ритуал Пополнения Магии, толком даже не понимают, что это за ритуал и что он делает.

— Но неужели никак нельзя обмануть обывателей? — настаивал Снейп, который был, в принципе, согласен с Поттером. — Вы же мастер плести интриги! Могли бы придумать какую-нибудь красивую историю про Хогвартс, чтобы все дети приняли участие в ритуале, не задавая лишних вопросов.

— Проблема в том, что дети наверняка расскажут об этом своим родителям. И ладно маглорождённые, но об этом услышат чистокровные, которые поймут, что я сделал. И смогут в решающий момент использовать это против меня.

— Каким образом? — нахмурился Снейп. — Единственное, чем они могут вас припугнуть, что об этом будет известно Министерству. Однако формально вы бы ничего не нарушили — ведь никто, кроме тех, кто уже знает, не догадается, что это был за ритуал!

— Ты недооцениваешь студентов, Северус, — покачал головой Дамблдор. — Многие из них проявят достаточно любопытства, чтобы обнаружить, что никакой информации об этом ритуале в библиотеке Хогвартса нет. А это лучше чего бы то ни было подстегнёт их любопытство. А когда они докопаются до правды, неизвестно, что произойдёт. И тогда чистокровные быстро вспомнят о моём самоуправстве. Фадж, конечно, достаточно слабоволен, чтобы прислушиваться к моему мнению. Но если его с другой стороны припрут старые семьи, моё кресло зашатается. И к возвращению Волан-де-Морта у меня не будет никакого влияния в правительстве. Это слишком опасно.

Несколько минут они молчали, после чего Дамблдор сказал:

— Хогвартс не рухнет сегодня или завтра. Даже без полноценной подпитки он простоит ещё не один десяток лет. И я предпочту выждать, когда Волан-де-Морт будет окончательно побежден, прежде чем нарушить закон и освободить кресло директора. Гарри слишком юн и горяч, чтобы понять это сейчас. И слишком настроен против меня. Это сильно меня беспокоит. Пожалуй, даже сильнее, чем Ядро Хогвартса.

Дамблдор провёл ладонью по восстановленному рабочему столу и горько усмехнулся.

— Ты только глянь! Такое безупречное волшебство в 11 лет и без палочки! Даже я без палочки на такое не способен. Ещё несколько месяцев назад я и представить не мог, что такое возможно. А теперь наблюдаю это почти каждый день.

Дамблдор поднялся и заходил по комнате. Снейп молча провожал его взглядом. Всё это время он задавался вопросом, зачем директор позвал его на эту встречу. Однако сейчас был не лучший момент для такого вопроса. Кроме того, Снейп подозревал о причине. Несмотря на всю свою мудрость и уверенность, Дамблдор понимал, что ходит по лезвию ножа во всём, что касалось мальчишки Поттера. И ему нужен был кто-нибудь, кто помог бы ему убедиться, что он не совершает ошибки.

— Пожалуй, ты был прав, — вдруг заметил Дамблдор, вырывая Снейпа из задумчивости.

— Прав? — растерянно переспросил зельевар, гадая, что имеет в виду директор.

— Да, — Дамблдор обернулся к нему с видом человека, принявшего важное решение. — Такую силу нельзя оставлять на спонтанное развитие. Я буду его обучать!

Снейп лишь молча смотрел на него. После всего, что сейчас произошло, это решение казалось зельевару самым неуместным из всех.

— Заодно я смогу донести до мальчика свои мотивы, возможно, это несколько остудит его злость на меня, — продолжал Дамблдор.

— Боюсь, его слишком беспокоят Магические Ядра, чтобы обращать внимание на такие мелочи как будущая война и политические интриги, — даже не пытаясь скрыть сарказма, отозвался Снейп.

— Тем не менее, дальнейшее самоустранение из его жизни грозит мне лишь ещё большим его отчуждением. Этого нельзя допустить. Кроме того, обучая его, я смогу лучше понять природу и величину его дара. Надо иметь готовый план на самый крайний случай.

Снейп лишь нахмурился, предполагая, что это за «крайний случай».

— Однако сегодня ему ничего говорить не стоит, — продолжал размышлять вслух Дамблдор. — Дадим ему пару дней остыть. А потом сообщи ему, что я буду ждать его на первое занятие, скажем, в субботу в 10 часов утра.

Снейп хмуро кивнул и вышел из кабинета, размышляя, почему вся грязная работа вечно достаётся именно ему.