Неудавшиеся реформаторы (джен)

— Хм, какое нелепое проявление-с эскапизма и нерациональности, — скептично хмыкнул человек, украдкой поглядывая на гигантскую паровую машину, что скрипела гигантскими шестернями и пыхтела насосами. — Неужели так сложно построить банальную ГЭС? Ох, ну что за дикари! А эти храмы! — теперь его внимание переключилось на величавый собор Богу-Императору, чьи купола и статуя крылатого воина в доспехах отливали золотом. — Люди что, до сих пор живут глупыми предрассудками? Как же они не понимают, что религия суть опиум для народа? Тёмные, — да, не то что он, убеждённый атеист, читавший Докинза.

Немолодой мужчина продолжал расхаживать по окрестностям небольшого имперского города, то и дело разочарованно цокая и отпуская едкие комментарии по поводу здешних достопримечательностей, с виду для него походивших на пережиток Средневековья. Он вовсе не был милитаристом в душе, не тяготел к завоеваниям, не вдохновлялся подвигами Александра Македонского, не грезил о кругосветных путешествиях подобно Колумбу, Магеллану, Дрейку. Нет, когда-то лишь он был скромным студентом биофака, промышлявший мелкими анализами микроорганизмов по методу Грама в лаборатории и изучавший теории эволюции.

Отравившись шаурмой с сальмонеллой, он неожиданно оказался в ином месте, далёком от привычных благ цивилизации. Отринув своё прежнее имя, он решил величаться не иначе, как Жан-Батист Пьер Антуан де Моне, шевалье де Ламарк, в честь именитого учёного-естествоиспытателя. Может быть, в реальности это имя прибавляло авторитету в весе, но со стороны сослуживцев он выглядел лишь напыщенным хвастуном.

Да, его миролюбивая натура не спасла его от рекрутирования в Силы Планетарной Обороны. Ну и ладно, подумал он, всё равно он был самым лучшим стрелком из всех, кто мог здесь находиться — однажды он несколько раз в тире попадал по мишени точно в десятку! Значит, со снайперским оружием тем более это не составит труда. А лазганы...

"Ну и дикость," — подумал он, крутя в руках своё оружие. — "И это называют "средством победы"? Да моя лампочка в девяносто ватт дома и то мощней этой указки! Да и к чему нужно воевать? Только тупые дегенераты отправляют своих детей на бесполезную войну, легче уж сдаться".

Затем, когда день сменился ночью, в небесах разверзся настоящий ад: кровоточащий разлом в реальности выплёскивал ревущую энергию варпа в реальность, порождая доселе невиданных чудищ. Демоны. Никто из этих простодушных бойцов не был готов ко встрече с потусторонними обитателями Эмпирей — это не какие-то оборванцы из еретических культов, стадо козорогих мутантов с канализации или орочья ватага.

Ламарк заметил, как один из его товарищей съёжился в углу, судорожно шепча молитву Императору, сжимая в руках медный амулет священной аквилы. Получше приглядевшись, он понял, что это была совсем молодая девушка, что перед ним выглядела испуганным ребёнком. Из глаз обильно текли слёзы, а руки судорожно дрожали от страха.

— Ну полно тебе, — пытался подбодрить Жан-Батист, дёргая её за плечо. — Подумаешь, демоны! Это же чушь собачья, их не нужно бояться. Это всего лишь пережиток дикарей с Тёмных Веков, их не существует. Скорей всего, это просто такие ксеносы — страшные и уродливые. Ну вставай же! Взрослый человек не должен бояться колдовства, даже если ты его видишь своими глазами! Даже юный отрок может повалить демона в рукопашной...

Без толку. Женщина или не слышала его, или отказывалась слушать, предаваясь панике. Ну, делать нечего, решил он, лучше показать на собственном примере всю глубину заблуждений человеческого ума. Вооружившись верным лазганом, он преспокойно шагал в самое пекло сражений. Его очам представали омерзительные гниющие фигуры каких-то распухших или совсем худощавых существ, сочащиеся гноем и изъеденные личинками. Они, совершенно не покрытые бронёй, играючи разделывались с солдатами. Тех, что не изъела сверхъестественная проказа, разрывали в клочья голыми руками или ржавыми лезвиями.

"Ну и бред сивой кобылы, не может же человек так бодро бегать с газовой гангреной, тотальной мышечной атрофией, Эболой и спидораком! Это противоречит здравому смыслу!"

Впрочем, долго помышлять над этим не пришлось, когда его неожиданно укусила в руку жирная муха и улетела прочь. Преспокойно принявшись обрабатывать укус антисептиками и обклеивать пластырем, он вдруг поразился тому, как быстро его рука покраснела и вздулась, будто от змеиного яда. Ни инъекции антидотами, которые он приготовил сам на всякий случай, ни приём антибиотиков не помогали. Рука в считанные минуты разваливалась на сгнившие куски, а кости разжижались в желе, потому Ламарк в срочном порядке провёл ампутацию руки до самого плечевого сустава и быстро обмотал стерильной материей рану.

Почувствовав тошноту, мужчина поспешил принять активированный уголь, но это не помогло ему избежать рвоты... кровавой массой, которая из себя теперь представляли его поражённые органы. Следом изо рта потекла вязкая чёрная жёлчь, а глаза нестерпимо заслезились.

"Всего лишь биологическое оружие, не более того," — таковы были последние мысли попаданца, прежде чем разум поглотила тьма, а его место заняло искажённое его подобие — точно как его плоть, сгнившая заживо и обретшая неестественную форму. Чудище с интересом поглядывало на окружавший его мир, расцветавший перед ним совершенно новыми красками. Сколько всего интересного можно опробовать, испытать, и всё это щедро даровано Дедушкой Нурглом.

Как иронично, что его неверие и приблизило этого человечка ближе всего к Повелителю Распада...