Эхо третьей реальности: Резонанс (джен)

Пидж пришла в себя рывком. Подавилась криком, который фантомом застрял в груди. Прислушалась к ощущениям.

«Прохладно. Спокойно. Как-то… вертикально. Ах, да…»

Веки, преодолев сонливую тяжесть, дрогнули и приоткрылись. Лечебный раствор криокапсулы скользнул по ступням, мигнули бирюзовые огоньки, отъехала с умиротворяющим шелестом створка, и путь в слепящую неизвестность оказался открыт.

Пидж с силой зажмурилась, затрясла головой и привалилась к стенке, решив повременить с выходом. Вот перестанут звёзды хороводы водить от затылка до темечка — тогда можно будет рискнуть.

— Пидж, ты как? Хорошо себя чувствуешь?

— Мгхм…

Вышло нечто среднее между дипломатичным «ага» и честным «не очень». Пидж, по крайней мере, надеялась. Сфокусировала более-менее взгляд, приметила обеспокоенного Ханка, замаячившего в проходе, и выпалила первое и главное, что стукнулось в стремительно просыпающийся мозг:

— Все живы?!

Тело, в отличие от головы, порыва не оценило. Пидж оступилась, выпала прямиком в ханковы объятья и встревоженно замерла, потому что оптимистичное «да» в его исполнении явно запаздывало.

— Ну, как тебе сказать…

— Х-ханк?! В смысле как?! К-как есть! К-кто?..

— Понимаешь… Заркон… Вот он. Да. Вот так.

Пидж шумно вдохнула. Выдохнула. Будь она чешуйчатым огнедышащим, Ханка погребло бы под дымным облаком.

— И всё?

— Да. То есть, я не знаю, насколько глобально ты спрашиваешь, но, наверное, скорее да, чем нет.

— Твою ж… дивизию, Ханк! — Пидж, стремительно возвращая себе контроль над телом, стукнула его кулаком в грудь и плюхнулась на скамеечку, заботливо поставленную кем-то неподалёку от капсулы. — Я не удивилась бы, если бы Лэнс такую чушь сморозил, но… Чёрт возьми, нельзя же так пугать! Ладно, — отмахнулась от сбивчивых извинений, — лучше расскажи, как у нас обстановка.

— Ты точно хорошо себя чувствуешь?

— Да чего ты пристал ко мне? Я же только что из криокапсулы! Ну, голова немного кружится, но это пройдёт. — Пидж, собирая себя по кирпичикам, поводила для пробы «проблемными» запчастями. — Колено не болит. Спина… хрустнула, но с ней тоже порядок. Рёбра не беспокоят. Что там было? Перелом?

— Ушиб. — Ханк, облегчённо кивнув, протянул ей одежду. — Нас, на самом деле, больше беспокоили электротравмы. Стандартный курс криолечения — в два раза больше, так что побочки могли остаться. Но над вами поколдовала Аллура, сказала, что опасности для жизни больше нет, и мы в итоге сошлись на ускоренном режиме. Ну, то есть… Не потому, что мы злодеи какие-то и хотим выпустить вас недолеченными, а потому, что времени очень мало. Совсем не хватает для полного цикла. Вот.

Ханк окончательно запутался и замолчал, а Пидж, массируя стрельнувший болью висок, постаралась разложить ворох информации по полочкам. Память возвращалась медленно, неохотно, с натугом — будто кота тащили купаться, а он цеплялся когтями за каждую доступную поверхность.

— Электротравмы… Ах, точно, нас же шибануло чем-то. — Пидж поморщилась, сглотнув ругательство. Лучше бы не вспоминала. — Но Заркон мёртв. Значит, Лотор справился. Времени мало… Всё, я поняла. Хотя нет, не поняла. Когда Крал Зера?

— Через полторы недели.

— Ты хочешь сказать, я три четверти фиба в криокапсуле мариновалась? — опешила Пидж, забив на последовательное облачение и потянувшись сразу за наладонником. — Что за…

— Да нет, нет, — замахал Ханк руками. — Всего одну… четверть. И ты не самая последняя. Остальных ждать ещё пару квинтантов.

— Так, всё, — не выдержала Пидж. — Рассказывай по порядку, Ханк. С того самого момента, как пальнули по Чёрному. Я ненавижу, когда я чего-то не понимаю.

* * *

Рассказ, на удивление, вышел коротким. Лотор-Третий прикрыл Лотора-Первого, тот прикончил Заркона, и грандиозный размен на этом закончился. Лэнс с Ханком подхватили Чёрного, который едва не гробанулся со всей дури об землю, и отбуксировали к Замку. Аллура подобрала Лотора. Когда все оказались на борту и пересчитались (частью — самостоятельно, частью, валяющейся без сознания, — с помощью друзей), прыгнули подальше от злополучной планеты-обменницы и взялись за разбор полётов.

Над всеми, кому не повезло погостить на борту Чёрного Льва, алхимичили две Аллуры на пару. При этом Седьмая злилась на сумасбродство мужа, Дейя подняла локальный бунт, увидев, в каком состоянии ей вернули подопечного, а Пятая, вопреки ожиданиям, дольше всего возилась не с Линдом, а с Лотором, у которого — типун Лэнсу на язык про сломанные косточки! — сражение с отцом прошло на пределе возможностей.

Мэтт и Широ отделались лёгкими царапинами и электрошоком, Пидж пришлось поплавать в капсуле подольше, а лечение коммандера Холта и вовсе не стали форсировать, запустив ему положенную трёхнедельную программу.

На этом моменте Пидж выдохнула и втайне порадовалась, потому что сил объяснять папе, какого лешего произошло и происходит, не наскреблось бы в ней ни на грамм.

— Значит, сначала криокапсулы… Прости, Ханк, что так на тебя набросилась. Это мне было хорошо, я лежала в полном отрубе и ничего не помню, а вы переживали всё это время.

— Да ничего, мы же понимаем, — взъерошил Ханк волосы, — как это — бац! — и выпасть из реальности. И Широ, и Мэтт — оба проснулись: в глазах паника, рвутся кого-то спасать. Пришлось долго объяснять, что теперь всё хорошо. Ну, относительно.

Империя превратилась в разворошённый улей. Галра знали, что Заркон пал в бою. Знали, кто его убил. И знали, что скоро им тоже предстоит сразиться — за титул нового императора.

— Никакой проформы, как в третьей реальности, — развёл Ханк руками. — Они всерьёз намерены биться. Мы пошебуршили Клинков, их шпионы докладывают, что в первые же квинтанты галра начали собираться в сильные фракции и грызться друг с другом. Но все говорят, так лучше — чем меньше их останется к церемонии Крал Зера, тем меньше проблем будет у нас. В смысле, у Лотора.

— Вот, теперь про дату, — встрепенулась Пидж, успевшая одеться и разжиться порцией завтрака-обеда-ужина. — У меня не сходится. Почему, если я провела в капсуле девять квинтантов, до Крал Зера осталось не двадцать семь, а намного меньше?

— Архивист дал на сборы не фиб, а полфиба. Восемнадцать квинтантов. — Ханк наморщил лоб. Ему земное исчисление до сих пор было привычнее, чем галрийское. — Прошло восемь, осталось десять, поэтому я сказал про полторы недели. А, в общем, мы тоже удивились. Лотор объяснил, что срок, который назначает архивист, не фиксирован, а зависит от текущей ситуации в империи и желания… или, гм, намерения? Восприятия? В общем, чувства левой пятки того самого архивиста.

— Провидения, что ли? — предположила Пидж и, дождавшись обрадованного кивка, тихонько фыркнула: — На месте галра, я поостереглась бы подчиняться чьей-то левой пятке. Хотя о чём я, их даже безумный император не смущал. Так, что дальше? Какой план?

— План?..

— Эм, — Пидж стушевалась, — Лотор ведь всегда знает, что дальше?

— Я так понял, он собирается биться на Крал Зера. — Ханк неловко теребил пальцы. — Просто, прямолинейно, без всяких вывертов. Да и что, если подумать, тут ещё можно сделать?

Пидж, вспомнив церемонию в третьей реальности, пришла в ужас. Тогда, там — всё прошло цивилизованно и красиво, и то Пидж видела, как упахался Лотор в бесконечных дуэлях. Никто не пытался выпустить ему кишки, свернуть шею, отомстить за предыдущего императора, да и просто — зажечь огонь вместо него. Там. Тогда. «Здесь и сейчас» галрийские настроения были прямо противоположными.

— Какой кошмар, — простонала Пидж. — И всё это… из-за нас? Боги, Ханк, скажи мне, пожалуйста, что паладины собираются ему помочь.

— Да мы бы… — Ханк поник окончательно. — Я не уверен, что Лотор этого хочет. Сама знаешь, у него здесь репутация ниже плинтуса. Если он ещё и трон займёт с нашей помощью, станет совсем паршиво. Нет, ты не подумай, мы не отказываемся. Мы толком ещё ничего не решили. Ждали, пока все проснутся, чтобы обсудить вместе.

— Кто остался?

Пидж, припомнив наставления, задушила панику в зародыше. Время есть. А эмоции, как показала практика, делают только хуже.

— Ты. И Линд. Он проснётся завтра.

* * *

Пидж хотела воспользоваться убойным аргументом: «Линд не паладин, чё его ждать», но судьба решила иначе. Она даже Ханка вопросами домучить не успела. В Замке взвыл сигнал общего сбора, мигом превратившийся в экстренный вылет.

Вот так, одной ногой из криокапсулы, другой — сразу во Льва. Даже с друзьями, с которыми не виделась, по сути, целую вечность, обменяться вышло лишь краткими отмашками. И сразу — к делу. Надрать зад какому-то оборзевшему галра.

Пидж повезло, что для пробуждения она выбрала те редкие добоши, когда на вотчину паладинов никто не покушался, и успела поговорить с Ханком. Его, занятого очередным сражением, с гигантской вероятностью могло рядом не оказаться. А он, зная об этом, весь квинтант тратил драгоценные мгновения отдыха на беготню к лазарету. Ради неё. Ради её вопросов и её спокойствия.

— Фух, здесь вроде всё, — выдохнул Лэнс спустя добрых полварга. — Псих какой-то попался. И зачем, вот скажите, ему понадобилась именно эта колония? В центре оккупированных территорий?

— По моим данным, — ответил Коран, — в прошлом эта колония ему и принадлежала. Захотел вернуть утраченное?

Ответа, даже какого-нибудь банального «да-да, логично» на линии так и не прозвучало. Одно лишь невразумительное, едва слышное мычание.

— И давно вы так? — спросила Пидж с опаской. — Галра, гхм, с цепи сорвались?

— Со смерти Заркона, — равнодушно пояснила Аллура. — Квинтант за квинтантом. Кидаются на планеты, на станции, на корабли Сопротивления, на Замок. Не сговариваются. Иногда что-то выдумывают, но чаще бьют в лоб. Иногда… одновременно. В разных точках.

Пидж поёжилась. То, что она приняла за равнодушие, было на самом деле усталостью. Безграничной и безнадёжной.

Царапало чувство вины — до её пробуждения друзья не могли собрать Вольтрон, и на битвы уходило больше времени. Аллура сломалась настолько, что открыто просила помочь генералов Лотора, и те помогали — в те самые моменты, когда сбывалось неприятнейшее из предсказаний. Когда Вольтрон не мог быть в двух местах одновременно.

— Хотят выслужиться. Возвысить себя в глазах остальных. Каждый из них уверен, что вот теперь-то — тот самый миг, о котором он грезил всю жизнь. Миг, когда его амбиции, хитрость или грубая сила одолеют главного врага империи.

Пидж ошиблась. Времени до Крал Зера было не мало — преступно много. Безумие разрасталось, и остановить его мог только Лотор.

«Стела вспыхнет багровым огнём под его рукой. Галра признают его императором. Как бы паладинам ни пришлось извернуться, чего бы им это ни стоило — как угодно».

* * *

— Можешь точно описать, где и как он оказался?

Пидж, нахохлившись в кресле, нервно дрыгала ногой, с трудом сдерживаясь, чтобы не коситься с намёком на невидимые часы.

Прошёл квинтант. Галра дали им поспать полночи, сорвали с завтрака, дёрнули снова перед самым обедом, а потом наконец-то проснулся Линд. Не то чтобы Пидж горела желанием его увидеть. Просто в его присутствии у паладинов появился шанс обсудить глобально-насущные планы. У Аллуры был пунктик влюблённой курицы: она, считая Линда полноправным членом «совета» — особенно после его активного участия в миссиях — отказывалась начинать обсуждение, пока «кто-то» отсутствует. Пидж сопела, кипела, но после третьей попытки с тем же исходом предпочла тактическое отступление: всё-таки квинтант потерпеть — жертва меньшая, чем очередной скандал.

Но вот, несмотря на то, что явление змеиной братии народу всё-таки свершилось, разговор снова откладывался на неопределённый срок.

Лотор, приватизировавший себе Аллуру на время галрийской передышки, был занят в лабораториях, а Линда взяло в оборот исследовательское трио.

Пидж знатно прифигела — она как-то упустила момент, когда Мэтт, Дейя и Зехан успели настолько спеться, замутить собственный проект и, не теряя времени, пока паладины по-простецки били галрийские морды, приблизиться к его завершению. Изучали они, как ни странно, баярды, и теперь донимали мрачного после пробуждения Линда.

— Мы начали развивать одну мысль, которую подкинул нам Зехан, — делился Мэтт, закинув руку упомянутому смущашке на плечо. — Вы же знаете, я не верю в магию. Всё во Вселенной подчиняется науке, а «магия» — те правила и закономерности, которые мы пока для себя не уяснили. Вот, ваши баярды — из той же оперы.

— Я нашёл в Замке алтеанский арсенал, — вступил Зехан. — Несколько комнат, если быть точнее. Некоторые, их больше всего, — скорее склады. Они доверху набиты оружием: одинаковые мечи, алебарды, щиты, бластеры, винтовки, даже комплекты доспехов. Буквально горы всякой всячины, и каждый элемент — как с конвейера, минимум в сотне экземпляров.

— По нашим подсчётам, экипировки хватит, чтобы вооружить неплохую, пусть и — за давностью оборотов — частично устаревшую армию, — добавила Дейя.

— Но есть ещё один зал, — кивнув, продолжил Зехан. — Он отличается от остальных. Бесконечные ряды стоек. Оружие любого размера и конфигурации. Всё, что вы можете себе представить, и даже то, о чём никогда не думали. Каждый макет — в единственном экземпляре, с рукоятью, которая так или иначе напоминает баярд, а на рукояти — выемки под цветные плашки. Они хранятся там же, в выдвижных ящичках. Пять комплектов — на пять цветов.

— То есть, — потёр подбородок Лэнс, — там что-то вроде конструктора? Выбери любую пукалку, какую захочешь, и даже прилепи ей цвет под своего Льва? Но зачем таскать с собой столько оружия, если есть баярд? И что делать, если, допустим, два паладина захотят сражаться одним и тем же мечом?

— Вот, здесь-то и начинается самое интересное! — поднял палец Мэтт. — Мы долго думали, зачем алтеанцам могла понадобиться такая странная, явно «вольтроновская» коллекция, и пришли к выводу, что арсенал — он не столько о хранении оружия, сколько о его… так сказать, демонстрации.

— Музей алтеанского кузнечного искусства? — наморщил лоб Лэнс.

— Вынуждена признать, — с непередаваемой интонацией сказала Дейя, — что красный паладин либо интуитивно подкован, либо догадливей, чем показывал себя прежде.

— Или брякает первое, что скакнёт на язык, — хмыкнула Пидж, — и даже не подозревает, что приблизился к истине. Без обид, дружище, ставлю на второй вариант.

Лэнс подвис, на лице у него отразилась характерная шарико-роликовая работа, а с губ приготовилось сорваться коронное «эй!». Мэтт неловко улыбнулся, замахал руками и продолжил, предотвращая катастрофу:

— Всё верно, Лэнс, музей. Выставка. Эталон. Всё оружие, которое когда-либо приходило алтеанским кузнецам в голову, и то, во что может превратиться любой из пяти баярдов.

— А в то, чего там нет, баярды превратиться не могут?

— Если верить нашей теории, так и есть, — кивнула Дейя. — Но, как ни боязно признавать, мы не сумеем подкрепить слова весомыми аргументами. Сколь обширны бы ни были мои познания, даже я не сумею представить орудия, чьё существование ускользнуло бы от мысли древнего кузнеца.

Пидж, задумавшись, принялась вертеть в руке зелёный баярд. Привычная «шоковая» кромка. Лассо — с крюком-кошкой и без. Нож. Кинжал. Бритва. Меч, который любил призывать Кит. Тяжёлая снайперская винтовка Лэнса, саданувшая по коленям. Баярд, меняясь, «тёк» под пальцами, неуловимо вибрировал, но главного мгновения — того, когда один облик окончательно сменяется другим, — разглядеть не удавалось. И всё оружие, как ни пыталась Пидж представить канцелярский земной ножик, выходило неизменно бело-алтеанского дизайна.

— Ну, пожалуй, вы правы, — констатировала Пидж через пару добошей, когда играться с баярдами принялись все наличествующие паладины: и Лэнс, и Ханк, и Широ. Троица исследователей, любуясь на магические вспышки, по-котовьему хитро улыбалась. — Какой угодно облик баярды не принимают. Только тот, что задан эталоном в загадочном арсенале. Но, не знаю, это и так было логично? И никакой разгадки их «магической» сущности я пока не вижу. Разве что, — Пидж осенило, — гиперпрыжок? Может, каждый раз, когда мы вызываем оружие, баярд меняется местами с нужной копией из Замка?

— О-о-о, здесь ещё интереснее! — окончательно разулыбался Мэтт. — Во-первых, нет, из арсенала ничего не пропадает, и несколько баярдов могут одновременно стать одним и тем же оружием. Мы проверяли. Во-вторых, это противоречило бы главной проблеме — ограниченности материала. Ведь что такое баярды? Осколки руды, из которой сделан Вольтрон. Их хватило ровно на пять заготовок, которые вы держите в руках.

— Мы сравнили оружие, в которое превращается баярд, и его эталон из арсенала, — подхватил с воодушевлением Зехан. — Материалы, из которых они сделаны, идентичны — за исключением одного сплава. В эталонах нет ни квадрика межреальностной руды. Вместо неё — эстермит, «обманка», инертная к любым видам энергии. Всё оружие арсенала — ни разу не боевое. Кое-что может треснуть после первого же удара.

— Тогда… — Пидж наморщила лоб. — Ох, ладно, вы явно знаете, в чём загвоздка, так что выкладывайте. У вас для догадок было больше времени.

— Как мы все неоднократно убедились, суть Вольтрона есть рассечение реальностей. Древний мастер проектировал «ключи» к ним по тому же принципу. Каждый раз, когда паладин формирует меч или кинжал, баярд «вспарывает» прослойку мира и «вызывает» себя из той далёкой реальности, где кузнец изначально сделал его таким, как нужно паладину. Можно? — Мэтт протянул руку, и Пидж, ошалело моргнув, вложила в неё потенциальный космический вспарыватель. — Я знаю, звучит наверняка мозгодробительно, так что лучше на примере.

Мэтт продемонстрировал добычу собравшимся.

— Вот он, баярд наших реальностей. Кусок руды, которому придали форму, накрыли белым материалом, сделали удобную пружинистую ручку и украсили зелёными плашками. Но, допустим, когда-то давно мастер смотрел на обрезки межреальностной кометы и думал: пожалуй, из них получится отличный посох. Или копьё. Или что угодно другое, что он в состоянии сделать.

Мэтт тряхнул кистью, и баярд в его руках расползся в алтеанский посох.

— Вот, глядите — прямиком из реальности, где маленький кусочек руды, подчиняясь намерению кузнеца, стал не болванкой, а конкретным боевым оружием. Где-то там, в далёком-предалёком ответвлении, его первоначальным обликом всегда был посох.

Мэтт залихватски крутнул баярдом, щёлкнул пальцами, как заправский фокусник, и все оторопело вытаращились на его руку: баярд натуральным образом исчез.

— Ч-чего? Как? — окончательно сломалась Пидж.

— О!..

— Милейший друг, сколько раз за сегодняшний квинтант ты говорил, что начинается самое интересное? — Дейя, хитро улыбнувшись, перебила его в самом начале, и Мэтту осталось только руками развести. Пустыми. — Любой слушатель не преминул бы намекнуть, что ты повторяешься.

— Да сколько угодно пусть повторяет! — отмахнулась Пидж, привстав в кресле. — Нет, серьёзно, куда ты его дел?

— Посмотрите вон там, — указал Мэтт на тонкую несущую балку под потолком. С неё, издевательски сверкая в голубоватом алтеанском свете, выглядывал кусочек зелёной ручки. — Уф, пришлось долго примеряться, чтобы его туда запульнуть. Неловко бы вышло, если бы он не долетел и шмякнулся

— Но ты ведь ничего не кидал! — Лэнс вскочил и ошалело завертелся под балкой, задрав голову. — Ты… Мы бы заметили!

— Не кидал, — согласился Мэтт, довольно плюхаясь рядом с Пидж и подгребая её под себя. — Но думал об этом. Проецировал реальность, если угодно. Представлял траекторию, как напрягаются мышцы, как он летит и оказывается там — конкретно на этой балке. А потом — пуф! — баярд рассёк реальности по моей воле. Превратил своё положение в пространстве в положение из той реальности, где я всё-таки его кинул.

— Значит, — прищурилась Пидж, — существует реальность, где ты его просто кинул, никакой магической демонстрации не вышло и мы смотрели на тебя как на дурака?

— Возможно, — рассмеялся Мэтт. — Или, согласись, как на мастера броска?

Пидж представила, как хватает в тот момент умника за руку, отбирает баярд и усаживается в кресло, крепко удерживая добычу. И — о чудо! — рукоятка материализовалась в ладони, исчезнув со злополучной балки.

— Офигеть, — подвёл итог Ханк. — Значит, вот как мы призывали их всё это время. Кит, если подумать, научился первым, а мы просто повторили…

— Ты что натворил! — Пидж, надувшись, шутливо пихнула брата в плечо. — Раньше баярд оказывался у меня в руке просто потому, что я этого хотела, а теперь придётся каждый раз думать над тем, как именно это гипотетически произошло!

— Ну, прости, — поднял Мэтт ладони, сдаваясь и проворно ускальзывая на безопасное расстояние. Нашлось оно почему-то в непосредственной близости от Дейи. — Чего не сделаешь во имя науки!

— Вы серьёзно до всего этого сами дошли?

— Не совсем, — признался притихший Зехан. — У нас были догадки, которые противоречили друг другу, и подпорченные архивные записи. На алтеанском… Даже, скорее, смеси алтеанского и древнеалтеанского. Мы переводили, как могли. Некоторых частей не хватало, некоторые были набиты второпях, а то, что осталось, показалось нам весьма обтекаемым. Так что учитывайте, наш рассказ — ширмячка из фактов и допущений, которую мы постарались сделать максимально логичной.

— Ширмячка?

— На Земле это назвали бы солянкой, — пояснил Мэтт. — Но, чтобы вы тут не решили, что мы сказки рассказываем, вот вам весомый аргумент: кое-что нам подсказал Лотор, и вообще он нашу теорию одобрил.

— А я смотрю, вы были в себе уверены, — округлила глаза Пидж, — раз уж до Лотора докопались. Чёрт, мне теперь обидно, что я так долго спала!

— Не расстраивайся. Полагаю, нас и тебя ждёт ещё немало алтеанских тайн. — Мэтт покосился на Линда, который, вопреки трескучей натуре, весь брифинг прослушал молча, отстранённо глядя в пространство. — И, собственно, теперь к тому, ради чего мы всё это затеяли. Если наша теория верна, синий баярд можно вернуть, не выходя из комнаты. Правда, так просто, как с балкой, уже не получится. Придётся постараться.

И вот, битый варг, который Пидж провела в мрачных раздумьях, не особо прислушиваясь, Линда донимали вопросами:

— Где потерял? Как, когда? Можешь представить ситуацию, как ты успеваешь его подхватить и убегаешь с шаттла вместе с ним?

Видимо, на то, чтобы «пронести» баярд сквозь реальности, требовалась недюжинная концентрация и сила воли. У Линда ничего не выходило, а Пидж лениво перебрасывала в голове две мысли: какой он бесполезный и как бы экспериментаторы не потеряли этот баярд «по дороге», воспользовавшись лозунгом «не доставайся же ты никому». На вражеском шаттле-то, положим, его ещё можно было найти, а вот затерянным в космосе — разве что чудом.

— Ханк, — позвала Пидж шёпотом, — слушай, у меня не сходится. Ты сказал, что Лотор был серьёзно ранен, но он провёл в капсуле меньше времени, чем я. А я — почти столько же, сколько Линд, хотя у него и рука была сломана, и крови он много потерял, и всё в таком духе. Почему?

— Ну, — почесал в затылке Ханк, — с Лотором относительно просто: его лечили обе Аллуры, которые знали достаточно о строении алтеанского тела и, видимо, галрийского. Да и ему, цитирую, «не с руки сейчас разлёживаться». О людях и тешайцах Аллуры знают меньше, так что их маго-помощь была поверхностной, а основное лечение — уже в криокапсуле, у которой более щадящий и универсальный режим. Так я понял, по крайней мере. А почему тебе потребовалось столько же времени, сколько Линду — понятия не имею, если честно. Режимы выбирала Аллура, и ей, наверное, виднее.

— Хм, — Пидж чувствовала какой-то подвох, но не могла его внятно сформулировать. — Ладно. Боги, да долго они ещё будут возиться? Когда мы наконец…

Под потолком, контролируемая бдительным оком Корана, завыла сирена общего сбора.

— Опять…

* * *

Бой с очередным галрийским придурком вышел ни разу не примечательным, зато «чудесным сошествием» поделилась Аллура: синий баярд, плод линдовых мучений, мистическим образом обнаружился у неё на поясе. Когда именно — она сказать затруднялась, потому что заметила, закопанная во внутренности Синклайна, явно не сразу.

Мэтт и Дейя набросились на Линда, как, мол, так вышло-то?! Тот только отшучивался, а Пидж грызла волна подозрений. Хитрый хмырь, выходит, был тем ещё шаманом-пройдохой: не просто «протащил» за собой баярд, но ещё и намеренно «вручил» его владелице, а потом активно симулировал неудачи.

Непонятно было — зачем. Тянул время?..

Пидж, припарковывая Зелёного, откровенно скрипела зубами. Неизвестность бесила. Впустую потраченное время бесило. Линд бесил. И непонятно было, чего там больше. Обновлённого феромонального облака? Тайны, которая буйком колыхалась в воздухе? Небезосновательных подозрений? Всего сразу?

— Аккуратнее! — встретил их, нацелившихся на святое «упасть и не шевелиться», встревоженный голос Корана. — У нас тут проблема. Система подачи кислорода сбоит. Пидж, ты не могла бы?..

Пидж едва вслух не застонала, но в служебные помещения честно поплелась. И чуть не отдала богам душу, когда в буквальном смысле налетела на Лотора, ошивающегося там с гаечным ключом наперевес.

— Всё настолько плохо? — ужаснулась Пидж. — Замок разваливается? Мы умрём?

— Да нет! — ответствовал Коран, с кряхтением выбираясь из позы «гулька на коленях кверху задом». — Понимаешь, там тросы перетёрлись. В весьма специфическом месте. У нас руки не пролазят, чтобы заменить, а развинчивать и собирать заново долго будет. Несколько циклов подачи пропустим.

У Лотора взгляд был: «ну кто так строит», а Пидж, вздохнув, пожала плечами и заняла почётное кораново место перед микро-дверцей, которую, по ощущениям, оставили здесь для мышей Аллуры. Ситуация, в общем-то, была не нова. Не сосчитать, сколько раз она мыла изнутри банки, для которых запястья родителей были великоваты.

— Так, — изучила окрестности Пидж, стараясь не думать, как выглядит её поза со стороны. — Ничего не видно.

— Долго светить нельзя! — наставительно сказал Коран. — Тросы чувствительные, как бы хуже не стало. Нащупай. Чувствуешь шероховатости?

— А-ага…

Совать руку в неведомое было некомфортно. Казалось, ещё чуть-чуть — что-нибудь обязательно цапнет. Воображение разыгралось не на шутку, хотя жуков в Замке Пидж ещё не видела. И надеялась, что никогда не увидит. И не почувствует.

— В общем, находишь шероховатость — отмеряешь ладонь в обе стороны, чтобы с запасом. Фиксируешь трос в двух местах и вырезаешь нехороший кусок. Аккуратнее! Там дёрнет с силой, главное — ни один конец не упустить, иначе до конца квинтанта провозимся. Да, вот так, держи. Сейчас подам запасной кусок…

— У меня нет третьей руки! — возмутилась Пидж, всеми фибрами души ощущая коварные инсинуации троса по поводу ускользновения. — Хотя, она бы всё равно не пролезла…

Задушенный смешок откуда-то сзади принадлежал либо призраку, либо, умереть не встать, Лотору. Нет, ну нормально! У кого-то руки большие, а кому-то, значит, страдать!

— Да ты тихонечко, одной рукой оба конца держи, главное — не соединяй… Так, вот, достаю из чехла… Лотор, выключи свет! Спасибо. Ага, всё должно быть в порядке… Держи, только аккуратно!

Пидж не видела ничего ни внутри, ни теперь снаружи, и едва не завизжала, когда ей в ладонь ткнулось нечто холодное и склизкое. Уши Корана спасло исключительно присутствие Лотора: лицо перед ним терять не хотелось.

— Почему скользкое такое?!

— Защитный гель. Надо будет и внутри потом смазать, докуда дотянешься, а то испарился совсем. Так, о насущном: соединяй конец запасника с обрезанным. Да, да, аккуратнее. Должна услышать «чпоньк», а потом «бубух».

— «Чпоньк» было, — откликнулась Пидж неуверенно. — А насчёт второго я что-то сомневаюсь. Насколько сильное «бубух»? И, стоп, почему вообще бубух?!

Ответить Коран не успел: «бубух» явил себя сам. По рукам Пидж саданул нехилый разрядище, и она, не удержавшись, с шипением выдернула их из крысиной норы.

— Коран, твою ж за ногу! А предупредить заранее?!

— О нет! — заметался Коран. — Второй конец! И вообще, должно было быть не так!.. О древнейшие, всё хуже, чем я думал!

Свет включился. Пидж, нахохлившись, притулилась у стеночки, потирая зудящие руки, а Коран с Лотором привели угрозу в исполнение и пошли отвинчивать.

— Полагаю, — сказал Лотор, когда крысиный лаз расширился до более-менее габаритной дыры, — какое-то время нам придётся провести в шлемах.

— О, — встрепенулась Пидж, — я сейчас сбегаю, принесу.

— И захвати по дороге… — Лотор помедлил, — Аллуру, Лэнса и Широ. Можешь и всех остальных, кого найдёшь, но их — обязательно.

— А вы что, вдвоём с Кораном не справитесь? — захлопала глазами Пидж, знатно прифигев с запрошенного набора. — И какую Аллуру-то? Пятую?

«А то леший тебя знает».

— Да, Пятую, — кивнул Лотор, не отрываясь от панели. — Предположим, что время, которое неизбежно уйдёт на монотонную работу, мне захотелось скоротать в приятной компании. И, допустим, совместить рутинное дело с давно назревающим.

— В приятной компании, значит…

— Именно. И, если тебе не трудно, пригласи тешайцев. Полагаю, Коран не откажется поделиться с ними секретами алтеанского мастерства.

Коран недоуменно пошевелил усами, но ничего не сказал, а Пидж расплылась в победно-предвкушающей улыбке.

— Да и, если подумать, — усмехнулся Лотор, — в их компании нас ждёт нечто поистине захватывающее.

* * *

Надо ли говорить, что Пидж, едва заикнувшись о «приятном разговоре», собрала за собой, как мама-утка, вереницу утят? Аллура и Лэнс шли с недоумением, Широ — с опаской, а остальные — за компанию. Мэтт и Зехан, посеявшие где-то Дейю, перебрасывались непонятными взглядами. Ханк гадал, почему разговор наметился столь внезапно, да ещё и в месте, которое, казалось бы, абсолютно не располагало к разговорам. Из воздуха, вклинившись в середину процессии, соткалась Эзор и заявила, что «интересненькое» она нюхом чует. Для полного счастья не хватало только Лотора-Третьего с оставшейся компанией, но Пидж, подумав, признала, что их отсутствие к лучшему: иначе каморка, где чинили незабвенные тросы, превратилась бы в банку, до отказа набитую селёдками.

Им и так, огибая разложенные у котла инструменты, пришлось рассесться и устроиться на местах, явно для того не предназначенных. Пидж выбрала журчащую теплом трубу, откуда хорошо просматривалась спина Лотора и лицо Аллуры, вопрошающее выражение которого не сумел скрыть даже шлем.

«Хорошо, мы собрались, — сказала она, когда неуверенно маячащий Зехан нашёл для себя идеальное место дислокации и затих. — Что всё это значит?»

Лотор поднялся, принялся педантично раскладывать инструменты по местам в переносном коробе. За то время, что Пидж шастала по Замку, пробуя себя в роли глашатая, они с Кораном успели разобраться с проблемой, вернуть крышку на место и закрутить распоследний из винтиков. С длительностью возни алтеанские страхо-глаза явно преувеличили.

«Небольшие накладки, — пояснил Лотор, делая вид, что собрались они исключительно из-за перебоев в системе жизнеобеспечения. — Мы запустили цикл перезагрузки и регенерации, поэтому около двух варгов в подавляющем числе кают Замка будет недостаточно кислорода».

«Ой, а как же… Как же Калтенекер! — соскочил Лэнс со своего насеста, порываясь кинуться спасать любимицу. — Она же задохнётся!»

«Поэтому я сказал: в подавляющем, — остановил его Лотор. — Спокойно. Я вижу, не все члены экипажа почтили нас своим присутствием?»

Линд и Дейя — удивительное дело! — как сквозь землю провалились. На сообщение, которое им скинула Пидж, не ответили, а бегать искать нерасторопную вампирскую братию по всему Замку — вот увольте. На маячки Пидж не смотрела из принципа. Не валяются с кислородным голоданием, и ладно: нудный голос под потолком, предлагающий надеть амуницию, проигнорировать было сложно.

Куда вероятнее, что шпионская морда, прихватив подружку, всё-таки слиняла, как только запахло жареным. Исход неплохой: и в глазах остальных себя дискредитирует, и новых тайн не утащит. Всё, что можно, Линд уже растрепал.

«Надо же, в последний момент. Какая вопиющая несправедливость».

Друзья, не понимающие, о чём речь, в замешательстве переглядывались. Неловкая тишина, повисшая в отсеке, нарушалась лишь ритмичными щелчками укладываемых инструментов.

Пидж собралась с духом, чтобы высказаться, но её опередили: последний ключ занял углубление, и на пороге, стоило захлопнуться крышке короба, появились тешайцы.

Линд был мрачен и сосредоточен, а на лице Дейи, повисшей у него на локте, читалась тихая паника.

Лотор медленно повернулся. Лёгкая улыбка тронула его губы, но Пидж, как и остальные, никогда бы не догадалась, было то тщательно скрытое злорадство или же предвкушение.

«Кошмар, ребят, — Лэнс показательно поёжился. — Вы в курсе, как это выглядит? Как в вестернских боевиках. Ну, знаете, когда они встают друг напротив друга и вот-вот начнётся перестрелка. Вы тут, типа, подеритесь ещё, ага».

«Лэнс! — одёрнула его Аллура, до хруста сжимая кулаки. — Линд, Лотор, ради древнейших, что происходит?!»

«Я объясню, — Лотор, в отличие от закаменевшего оппонента, выглядел на редкость расслабленно. — В силу вступили старые договорённости. И, раз так, — помедлил, в упор глядя на Линда, — пускай архас назовут свои полные имена».

Они слышали слово впервые, но поняли, о ком речь, незамедлительно. Сцена напоминала шквальную игру в пинг-понг: собравшиеся синхронно поворачивали головы то в одну, то в другую сторону, и для полноты картины не хватало только попкорна.

«Что ж, — Линд тряхнул волосами, улыбнулся эдак обаятельно-омерзительно, надевая привычную доброжелательную маску. Та, виделось Пидж, не трещала по швам исключительно потому, что под шлемом было проще прятать эмоции. — Помнится, дорогие друзья, небеса даровали нам встречу, не расположенную, к прискорбию нашему, к долгим расшаркиваниям. Память о том стёрлась за бессчётными разговорами, о чём нам, — Линд едва заметно скривился, — справедливо напомнили. Поэтому, возьму смелость говорить за двоих, мы спешим исправить оплошность и представиться по всем правилам. К вашим услугам, — склонился он в неглубоком поклоне, приложив к груди руку, — Анхелинд инфес-архас о'ль Ховердо актахар торун Миркелинд инфес-кардатталь».

Пидж слабо пискнула, закачалась, едва не сверзившись со своего наблюдательного пункта, и закусила до крови губу, давя просящийся наружу вопль.

«К вашим услугам, — просипела Дейя, повторяя поклон, — Эндеена деффес-квам-архас киз Рильевина эцтер-пинай торун Шивельэльнэ актахар».

Тикунд десять, пока Пидж сидела, схватившись за голову и переваривая откровение, царило потрясённое молчание.

«Охренеть, — выдал наконец Лэнс. — Ни слова не понял, но очень красиво. Мы, кажется, догадываемся, почему вы раньше полными именами не назывались».

«Небеса благословляют нашу встречу, — сказал зачем-то Ханк. — Эм, ребята, успокойте нас, пожалуйста. Вас ведь можно… кхм… называть так же, как и раньше?..»

«У вас там много одинаковых слов звучало, — качнула хвостом Эзор. — Вы всё-таки родственники?»

«Поверить не могу! — выдохнула Пидж и, не выдержав, истерически расхохоталась. Отдышавшись, обнаружила, что перекрестье взглядов, вопреки традициям, сфокусировалось на ней. — Анхелинд! Так ты, прохиндей Вселенского масштаба, ещё и, мать твою, Анхель?!»

На звуках этого имени лицо Линда явственно перекосилось. Пидж восторженно присвистнула — бинго!

«Пидж! — Аллура была в ярости. — Что ты себе позволяешь?!»

«Пидж! — вторил ей Мэтт. — Сколько раз мне повторять, чтобы ты вела себя прилично?»

«Прилично?! — Пидж спрыгнула с трубы, не в силах сдерживать упоения открывшейся правды. По-хорошему — ей крышу снесло, и даже обещания помнились смутно, но в тот момент она не могла иначе. — О, слушайте, потом сами решите, кто здесь приличный, а кто нет! Знаете, мне довелось душевно поболтать с одним тешайским стариком».

Лотор изменил привычно-нейтральному выражению, глядя на неё с обескураженным интересом. Надо же, как звёзды сошлись: он не мог не заметить, что её зацепила не метка, а имя, а она впервые знала больше, чем скрывал Лотор.

«Ладно, начну чуть-чуть издалека, — Пидж не сомневалась, что выглядит со стороны как змея, вьющая кольца вокруг добычи. — Мы говорили о расах, об особенностях одной конкретной расы и, конечно, о том, что у любого народа находятся выдающиеся представители. Великие герои, откровенные злодеи. Знаете, те, о которых слагают легенды. Как вы думаете, какая легенда предстала перед нами? Ни за что не догадаетесь! Но я дам вам подсказку: архас в фольклоре тешайцев не бывают героями».

Дейя, лязгнув оружием, с очевидным намерением кинулась в её сторону, но сделать ничего не успела — повисла, нелепо барахтаясь, в стальной хватке Линда, случайно полоснув тому руку ножом. Пидж смотрела, как в замедленной съёмке: на рану, набухающую кровью, на четыре свежих продольных царапинки, какие остаются, если со всей силы впиваться ногтями в ладонь. Смотрела и чувствовала, как на голову опрокидывается ведро ледяной воды.

«Мне рассказали о нём, — закончила холодно, растеряв неуместный азарт. — Анхель, инфес-архас — чёрный вдовец. У него было три состоятельных жены, и все они, оставив ему внушительное наследство, скончались вскоре после заключения договора. При весьма «загадочных» обстоятельствах — на случай, если кому-нибудь не знакомо выражение «чёрный вдовец». Раз за разом он проворачивал одну и ту же схему: найти богатенькую одинокую дурочку, познакомиться, обаять, используя врождённые способности архас, и наслаждаться последствиями, пока не надоест. А как запал кончится — чик-чик, и по новой. Так всё было, Анхель? Поделись, Аллура, как у вас на личном фронте? Он уже предлагал тебе руку и сердце?»

Аллура стояла соляным столпом. Краска схлынула с её лица, приблизив цвет кожи — в обход природной смуглости — к белизне незабвенных тешайцев.

«Это… Что за небылицы ты выдумываешь? — спросила она слабым голос. — Линд?..»

«Ой, я тебя умоляю, — закатила глаза Пидж, не дав Линду ответить. — Ты сама видела: я ничего такого не собиралась рассказывать, пока не услышала имя. Байка, которой со мной поделились, была об абстрактном тешайце. Считай, примером, на что способны существа, наделённые его силой. Кто же мог знать, что Линд — тот самый архас, которого все сородичи считают чудовищем?!»

«Замолчи! — Дейя, весь рассказ непрестанно извивающаяся и пинающая закаменевшего Линда, наконец вырвалась, сжимая пустые ладони. — Да что ты понимаешь?! Что ты знаешь о нас, глупая дохлапх!»

«Линд… — в глазах Аллуры стояли слёзы, и забрало шлема не могло этого больше скрывать. — Линд, скажи, что это неправда!»

Линд молчал.

«Скажи им, или я за себя не ручаюсь!» — рявкнула Дейя.

«Я солгу, если примусь утверждать, что всё прозвучавшее в этом зале — гнусная провокация. — Спокойствие давалось Линду с трудом, но голос его не дрожал. — Принцесса Аллура, свет души моей, вам ли не знать, как беспощадны бывают слухи, которые без задней мысли разносят злые языки. Я носил имя Анхель, — сделал он упор, сжав губы в тонкую полоску. — Трижды небеса благословляли меня священными клятвами, и трижды кангили мои, спутницы жизни, да примет твердь земная их невинные души, безвременно оставляли коридор извечных оборотов. Но смерть их лежит на моих плечах не совестью, а лишь безмерной печалью. Вдобавок, чёрствые злословы извратили стремления, которые прорастают, стоит забиться в унисон незнакомым сердцам. Я поясню: ни тогда, ни сейчас корысть не являлась моей первоцелью!»

«О, дайте добавить, о чём он скромно умолчал! — бушевала Дейя. — Ни шиша он не получил после смерти своих пассий, и вообще — их благополучие было в его интересах, никак не наоборот! В первый раз его выставили взашей, не дав собрать вещи, во второй — напустили свору иштавар-гончих, а в третий… О, твердь земная, и зачем нам распинаться перед вами, принцесса, когда вы стоите с лицом, подобным извечной капели!»

«Слушайте, слушайте, подождите, — отмер Лэнс, глаза которого, как и у всех присутствующих, достойны были пополнить троллев чайно-блюдечный сервиз. — Всё это, конечно, очень интересно, но скажите, пожалуйста: я ведь не один чувствую себя идиотом? Что за архас? Что за сила? Причём здесь венесуэльский водопад?! Чувство, что шарят все, кроме меня, оно, знаете ли, неприятное!»

На линии разом загомонили, поддерживая Лэнса и безоговорочно принимая его сторону. Пидж мысленно стукнула себя по лбу. Разоблачение, с какой стороны ни глянь, вышло шиворот-навыворот, и непонятно было: то ли на каменюку в линдовом огороде сейчас приземлится булыжник, то ли, наоборот, легонько просыплется речная галька со дна того самого водопада. Ребята, судя по реакции Аллуры, дружно решили, что «чёрная вдовость» — наибольшее из зол.

«Для того, чтобы прояснить этот момент, мы здесь и собрались, — опередил Лотор Пидж, набравшую в грудь воздуха для очередной тирады. — Архас — название меток у них на лицах».

Лотор рассказывал. Размеренно, спокойно, будто статью из энциклопедии зачитывал, а не обвинял во лжи стоящих перед ним тешайцев. Всё то же, что слышала Пидж от старика, и кое-что сверху.

«Не вдаваясь в подробности… тешайской классификации, — в формулировке, несмотря на предельную корректность, ничего бы не изменилось, подставь туда Лотор "собачьей" или "лошадиной", — инфес значит контроль, деффес — бесконтрольность, квам — ослабление».

Линд, скрестив на груди руки, смотрел в сторону, Дейя нервозно постукивала ногой, то и дело хватаясь за рукоять отсутствующего ножа, а челюсти слушателей медленно, но верно притягивались к полу.

В Пидж бурлил котёл из триумфа, злорадства и самоконтроля, который гонялся за первыми двумя, безуспешно напоминая, что те ненастоящие и нужно быть сдержаннее. Нет никакой ненависти. Есть нос-предатель, надышавшийся феромонами. Наслаждаться чужим унижением — плохо и ненормально. Фарс устраивать — отвратительно. Но улыбаться всё равно тянет. Ухмыляться, скалиться во все тридцать два зуба, убеждаясь в собственной правоте.

Инфес-архас осознанно контролировали воздействие: начиная с полного его отсутствия и заканчивая аэрозоль-разбрызгивателем, от которого мозги плавились у всех окружающих. Деффес-архас, как гласила приставка, испускали феромоны постоянно и в неизменном объёме, а уравновешивались чаще всего тем самым «квам» — влиянием попросту более слабым, чем у инфес-собратьев. Проблему собственной «радиоактивности» они решали до банального просто — заклеивали метки.

Пидж разглядывала Дейю, как будто в первый раз видела. Едва заметное продолговатое пятнышко на одной щеке. Несуразный, обтрепавшийся пластырь — на другой. Будь там царапина, она затянулась бы давным-давно, но никто, как водится, не обращал на несостыковку внимания.

«Получается… — нарушил Лэнс подзатянувшееся молчание. — Они… это как бы… флакон с приворотно-отворотным зельем? Никогда бы не подумал. Звучит как чушь, но…»

Коллективное недоумение сменилось хрустом сличительных шестерёнок, подозрительными переглядываниями, а затем — индивидуально-неповторимым шоком. На Аллуре лица не было. Лэнс со стоном вцепился в шлем, намереваясь то ли стянуть его, то ли, наоборот, прижать как можно плотнее. Ханк смотрел квадратными глазами, целью изысканий выбрав почему-то Пидж — она аж поёжилась, не выдержав тикундного контакта. Эзор, единственная из всех, не выглядела обескураженной, а вместо того — хитро-мечтательно улыбалась. Широ…

На Широ осмотр закончился, потому что Пидж, вспугнутая шальной догадкой, продолжила парад падения челюстей. На этот раз — добавив к нему свою собственную.

«Всё это время… Я думала, что…»

«Стойте! — воскликнул Мэтт, вскакивая на ноги. — Вы что, серьёзно верите в эту чушь?! Нет, согласитесь: если хоть на тикундочку предположить, что всё сказанное — правда, происходящее не выдерживает никакой логики! Зачем ему, — ткнул пальцем в Линда, — настраивать против себя… или наоборот… всех сразу?!»

«Да откуда нам знать, что у него на уме! — тут же взбеленилась Пидж. — Главное — факты. Вам нужны доказательства? Я перечислю! Согласись и ты, Мэтт, экипаж Замка — люди… существа здравомыслящие, не так ли?»

«Что ты…»

«Не припомнишь, с какого момента ты хвостом бегаешь за Дейей, дрючишь меня и выгораживаешь тешайцев? Ну, с какого? Дай угадаю — с того, как что-то случилось с её пластырем!»

«Я… — поперхнулся Мэтт воздухом, — я защищаю их, потому что так правильно! Защищал бы в любом случае! А то, что вы здесь устроили…»

«Хватит! — рыкнула Дейя. — Мы уходим! — Подхватила Линда под руку, попыталась протащить за собой, но тот ни на дюйм не шелохнулся. — Ты что, не видишь?! Это бесполезно! Они загонят себя в яму собственных пороков, возненавидят друг друга, а обвинят во всём нас!»

«Ни одной причины нет, милая Дейя, — хрипловато отозвался Линд, в упор глядя на застывшую в прострации Аллуру, — уходить столь поспешно, оставив в их душах клубки ярости и зарождающейся смуты. Я верю, что разум, навеяв дорогим друзьям правильные вопросы, возобладает над клеветой».

«Гад такой, — процедила Пидж сквозь зубы, — сколько ещё тебя нужно оскорблять и, твоими словами, клев… оклев… поносить клеветой, чтобы ты разозлился и стал разговаривать адекватно?!»

Линд, не ответив, ожёг её ледяным взглядом.

«Если это правда, — подал голос Ханк, повернувшись к Лотору, — то почему сейчас? Почему ты не сказал нам раньше?..»

«Долго придумывал, как бы сопернику насолить, — буркнул Мэтт, исподлобья косясь на Пидж. — И вот, придумал, вместе с сообщницей. Ай!»

Пидж, вскипев, не удержалась — использовав давешнюю науку, уронила баярд ему на голову и тут же вернула себе в руку.

«Совсем кукух!..»

«Я выждал положенный срок, — Лотор повысил голос, пресекая неизбежный обмен любезностями. — Во-первых, чтобы влияние, которое неизбежно туманит вам разум, ослабло и не мешало воспринимать действительность. И, во-вторых, — кивнул на Линда, — чтобы дать ему возможность рассказать самому».

Пидж, проглотив «трусливого змеёныша», просящегося на язык, со всей силы ущипнула себя за руку и потрясла головой. Кошмар, что ж её так колбасит-то.

«Ага-а-а, — протянул Лэнс, подозрительно прищурившись и будто прочитав её мысли, — чтобы влияние ослабло, значит. Ну-ну».

«Накладочка вышла, — оскалилась Пидж. — У меня всё по новой, так что не обращайте внимания. Лучше сравните, что чувствовали раньше, а что — сейчас».

«Я не чувствую, — поднял руку Ханк. — Честно. Ни любви, ни ненависти. В смысле, я вижу, как вы все странно себя ведёте, но… я как-то не вписываюсь в концепцию».

«О, дружище, тебе повезло! — провозгласила Пидж. — Ты, считай, тоже своего рода доказательство, потому что остался нейтральным и избежал нашей участи. Ну как, вспоминаете? Мы Линда давно знаем. Но тот завтрак… Или ужин… В общем, тот приём пищи — он был особенным. Как никак, величайшее отвращение, которое мы испытывали в своей жизни! А кто-то, — покосилась на всё ещё безмолвную и недвижимую Аллуру, — попался тогда в сети. Что это было? Вспышка страсти? Любви? Обожания? Пусть смелые расскажут. Вам, в конце концов, лучше знать, а нам интересно».

«У нас было… много завтраков», — высказал Лэнс всеобщее недоумение.

«Не помните? Коран с Линдом тогда затеяли маленький спор, — ухмыльнулась Пидж, — о тщательности уборки, которая проводится в каютах. И через пару добошей, не в обиду, Коран, мы выяснили, у кого здесь страшнейшая аллергия на пыль. Ты спрашивал, Мэтт, где логика в том, чтобы провоцировать сразу всех? Её и вправду нет. Просто кое-кто чересчур много о себе возомнил и нарвался. — Момент с тем, как весь Замок дружно ничего не понял, Пидж решила опустить. — Зуб даю, план был совсем другим. Догадываетесь, нет? Выбираем жертву — симпатичную принцессу — и окучиваем, пока не поплывёт. Наедине, конечно, чтобы маленькие наивные инопланетяне, которым не знакомы тешайские метки, не заподозрили подвоха. Как жаль, что…»

«Я, если позволите, — Линд, до того безропотно сносивший обвинения, впервые дозрел кого-то перебить, — вынужден вмешаться в стройную, без сомнений, цепь фактов, извлечённых из глубин ваших воспоминаний. Ни тогда, ни сейчас я не считал себя вправе пользоваться даром — или, считайте, проклятьем, которое дано мне от рождения, — в отношении кого бы то ни было. Буду признателен, если вы прекратите приписывать мне намерения, которые, не случись досадной оплошности, никогда не возобладали бы над реальностью».

«Значит, не собирался? Никогда и ни при каких обстоятельствах? — прищурилась Пидж. — Ну-ну, рассказывай дальше, святоша. Почему, раз так, ты не носишь пластыри, как твоя подружка? О, представьте! — драматически прижала руки к груди, — вы оказываетесь в одном будуаре, в полнейшей темноте, и тут — какая неприятность! — как гром среди ясного неба — что-то шуршит! Палевно, небось, пластырь отклеивать, когда предыдущий "заряд" кончается, а любовница до сих пор ничего не знает?»

«Считаешь себя самой умной? — вскипела Дейя. — Предсказано было: чем больше проходит оборотов, тем меньше такта остаётся во Вселенной, и каждой своей гнусной провокацией ты подтверждаешь древнюю истину!»

«Я носил бы заплаты, — прервал её Линд, явственно скрипнув зубами, — если бы небеса даровали мне такую возможность. Не секрет для тешайцев: неудобные метки скрывают, оберегая себя и других, и полных имён, несмотря на черту неизбежного недоверия, у нас не принято спрашивать. Но этот путь, как вы не могли не заметить, закрыт для меня — из-за недуга, о котором я упоминал, но, как и прежде, не намерен распространяться».

«То есть, — подвёл итог Лэнс, — свои колдунские метки ты заклеить не можешь, поэтому ходишь, кадришь и бесишь всех вокруг. Я ничего не упустил?»

«Я найду в себе силы повторить… — Линд, несмотря на внешнюю собранность и благодушие, явно начинал вскипать. — Инфес, как было сказано ранее, себя контролируют — за исключением минимальных… жизненных проявлений, одно из которых вам не посчастливилось засвидетельствовать. Ни словом, ни тем более делом, смею считать, я не заслужил беспочвенных обвинений. Прислушайтесь же к себе — со злополучного завтрака, о котором вам недавно напомнили, навязанные чувства шли лишь на спад, и мысль их обновить не закрадывалась мне в голову!»

Пидж забеспокоилась. Разоблачение, стоило Линду открыть рот, свернуло куда-то не туда и грозилось вывести его не только сухим из воды, но ещё и с нимбом над потенциально рогатым лбом.

«Красивая сказка, которую рассказывают все инфес, — нейтрально напомнил о себе Лотор. — Ваша совесть может быть сколь угодно чистой, порывы — благородными, но все они разбиваются, увы, о жестокую реальность, которую вы не в силах контролировать. Дело, как обычно, в конкретике, которую вы так любите избегать, чтобы собеседник, ни дай древнейшие, не составил полной картины. Я, с вашего позволения, перечислю. — Лотор, не скрывая усмешки, повёл ладонью в воздухе. — Чихание. Испуг. Резкая боль. Сон — когда разум, очевидно, не властен над телом. Момент высшего наслаждения. И, возможно, что-нибудь ещё, о чём мне не доводилось слышать. Но, полагаю, этого довольно?»

«Я…» — впервые, вступив в эту комнату, Линд по-настоящему стушевался.

Пидж, осмыслив, присвистнула. Змеёныш сколько угодно может разливаться о чести, достоинстве и феромональном «ни-ни», и ему, не исключено, даже поверят — со всем сочувствием, на которое способно девичье сердце, и наивным хлопаньем глазок. Но, чёрт возьми, «честно» влюблённая парочка всё равно рано или поздно дойдёт до постели, где обещания обернутся пшиком, а бедняжку с ног до головы окутает любовный туман. Лишиться рассудка — врагу не пожелаешь, а целибат блюсти — это, может, и выход, но только для отчаявшихся в край романтиков.

Пидж, царапнутую вескими коготочками эгоизма, аж передёрнуло.

«Линд… — подала признаки жизни Аллура. Вскинула голову. Сказала тихо, но до того весомо, что шёпоток, поднявшийся на линии, мигом стих — как не бывало. — Ты лгал мне всё это время».

«Нет, душа моя, позволь не согласиться!.. — Линд выглядел оскорблённым и, казалось, искренне верил в то, что говорил. — Быть может, я опустил за ненадобностью часть своей биографии, давно утратившей вес, и — открыто демонстрируя метки, которые не вызвали у вас интереса, — не видел причин пояснять особенности своей физиологии, которые, уж простите мне недогадливость, кажутся очевидным любому тешайцу, но с губ моих не срывалось ни единого лживого слова, а доказательство тому…»

Аллура прервала его взмахом руки.

«Я привыкла, что вокруг меня интригуют. Обводят вокруг пальца. Держат за дурочку. Я искала в тебе искренность… Верила, что нашла. И вот, что я получаю взамен. — От ледяной горечи, сквозившей в её голосе, Пидж стало не по себе. — Молчи. Всё, что ты хочешь сказать, должно было звучать не сейчас и не здесь».

«О, конечно, мы будто не знаем, чем кончается горькая правда, обронённая вскользь, будто в ответ на вопрос, который, останься судьба благосклонна нашим желаниям, никогда не пришёл бы вам в головы! — Дейя едва не рычала. — Любопытство ваших взглядов сменилось бы подозрением, угасли бы разговоры, не оставив нам шанса, а стремление избежать того общества, что грозится опутать вам сердце туманом неопределённости, перевесило бы ворох мыслимых и немыслимых аргументов. Скажите, принцесса, узнай вы заранее символы наших лиц, что за мысль пустила бы крепчайшие корни в вашей душе? Сострадание? Или, может, предубеждение? Ответьте на вопрос хотя бы себе: знай вы правду, как надолго задержались бы в Замке ваши драгоценные гости?!»

«Дейя!»

«Пусти меня, пьенот упрямый! — вырвала она руку, загородила собой Линда, и клинок, отобранный в самом начале, снова блеснул в её боевом хвате. — Я была вежлива, как могла, чтобы хоть крупица истины и совести отпечаталась в их пустых головах! Но теперь — мы уходим!»

«Минуточку! — прошипела Пидж, навострившаяся, как ни парадоксально, искать "крючки" в потоках тешайской вежливости. — У вас здесь, значит, были "желания", суть которых в том, чтобы тайна оставалась тайной? И какие же, поведай нам, золотко?»

В притихшей каморке началось брожение. Часть собравшихся, напрягшись, подалась назад. Засверкали вспышки баярдов. Оставшиеся — безнадёжно втрескавшиеся в тешайцев — являли собой, в противовес им, эталон непредсказуемости и неизбежных глупостей.

«Довольно! — хлестнула Аллура знакомой стужей. — Ничего не хочу больше слышать. Вы такие же, как… — мотнула головой, будто стряхивая назойливую мысль. — Хватит. Я не могу вас отпустить — вы слишком много знаете. Мы поговорим об этом. Позже. Не сейчас. А пока… Широ, Лэнс, заприте их где-нибудь».

Волосы Дейи, сорвав шлем, встали дыбом, сверкнули клыки, и Пидж всерьёз начала опасаться, что чья-нибудь кровь сегодня-таки прольётся.

«И это всё? — в голосе Линда слышалась злобная горечь. — Все объяснения, душа моя, которых достойны бессчётные варги наших бесед? Сил, бескорыстно вложенных в Сопротивление? Воспоминаний, которые мы разделили, и чувств, в которых признавались друг другу?»

«Как могу я, — отчеканила Аллура, формируя баярд, — быть уверена, что то, что я чувствую — настоящее? Как?! Я сказала — довольно. Угомони свою девочку, Линд, или пеняй на себя».

Всё смешалось. Возгласы, крики, движения. «Она же без шлема, она задохнётся!» — дошло до кого-то. Дейя, встопорщившись белоснежными иглами, окончательно слетела с катушек. Линд схватил её поперёк живота, безропотно вытерпел глубокий — боги, вампирский! — укус и исполосованные руки. Шлем его тоже слетел, и он, наклонившись ей к уху, отгородив от мира завесой волос, что-то горячо зашептал. Дейя обмякала в его руках, медленно опускалась на колени, и он — вместе с ней.

— Хорошо! — Линд вскинул голову, пугая жёсткостью мигом переменившихся глаз. — Как тебе будет угодно. Со мной делай, что хочешь, но дай уйти Эндеене! Она ни в чём не виновата.

— Заткнись! Заткнись, дубломий ты шархстов рот! — по щекам Дейи, всё ещё слабо вырывающейся, текли слёзы, смачивая злополучный пластырь. — Я тебя не оставлю!

«Вот и договорились. — Пидж дала по шее Мэтту, собравшемуся снять шлем — не иначе, чтобы проверить концентрацию кислорода в воздухе. — Посидят под замком, ничего с ними не станется. Заканчивайте уже эти сопли. И не снимайте шлемы!»

«Широ, Лэнс, выполняйте приказ. — Аллура обернулась к Лотору, успешно делая вид, что происходящее её никак не касается. — Полагаю, ты счастлив. Можешь поаплодировать, не стесняйся».

«Я? — Лотор, про которого Пидж, к замешательству своему, успела забыть, вполне натурально удивился. — Из меня-то чудовище не делай. Я сдержал своё обещание, только и всего. Не заманивал его в ловушку, силком на расправу тоже не тащил. Он пришёл сам. И он, поверь, прекрасно знал, о чём мы будем говорить».

«Мы обсудим это. Позже».

Прозвучало так, что Пидж на месте Лотора резво поползла бы искать себе то ли домик-ракушку, то ли доспехи, то ли уютную могилку. Сам Лотор же, надо отдать ему должное, не дрогнул, провожая взглядом прямую как струнка фигуру Аллуры, исчезающую за дверью.

В самом конце, думая, что никто не видит, она пошатнулась.

«О, а регенерация-то закончилась, — растерянно сообщил Коран. — Снова можем дышать…»

Пидж, переводя дух, осмотрелась и хлопнула себя по лбу: Линд с Дейей исчезли, а раз так, то увели их, убоявшись Аллуры…

«Ханк! Быстрее, подмени Широ, пока они не ушли далеко! Да не спрашивай, просто иди!»

— Боги, ну вы и… — Мэтт, снимая шлем, выглядел не менее злющим, чем его обожаемая Эндеена как-то там дальше. — Вы те ещё твари, знаете об этом?

— Без тебя разберёмся, — буркнула Пидж. — Продышись для начала. Судя по Аллуре, адекватным через месяцок станешь.

— А сама-то?!

— У меня, по крайней мере, мозги в благородство не перекашивает!

— В сволочизм их тебе перекашивает, вот куда!

«Пидж, что-то случилось? — Широ появился как никогда вовремя — иначе в легендарный каморке начался бы второй акт разборок, а очередь вцепляться кому-нибудь в глотку настала бы для Пидж. — Ханк сказал, я тебе срочно понадобился?..»

— Да нет, — Пидж, постучав по воображаемому забралу, дождалась, пока Широ тоже избавится от шлема. — Без обид, мне просто захотелось, чтобы у Линда был адекватный и здравомыслящий конвой. А то мало ли.

— Что? — от смеси обиды и замешательства, мелькнувших в его взгляде, Пидж стало немножечко совестно. Примерно на полтикунды.

— То! Слепой бы не заметил, как ты Линда шугаешься. Сначала я думала — ну, противный, да, мне тоже не шибко-то нравится с ним в одной комнате торчать, но я же не бегаю! Потом, как узнала про архас, считай, прониклась сочувствием: над отвращением феромонов мы не властны. И, веришь или нет, только сегодня до меня дошло, что… — Пидж, сжав кулаки, тряхнула головой. — Совсем нам не доверяешь, да? Не с кем переживаниями поделиться? Плохо, хреново, не понимаешь, что происходит, но рассказать кому-нибудь — не-е-ет, всё само пройдёт, да? Чёрта с два!

Мэтта, ошарашенно моргающего, озарило к концу тирады, и он, несмотря на братско-сестринскую размолвку, осторожно поддержал её:

— Правда, Широ, вместе бы разобрались, что к чему… Мы разве… Неужели ты думал, что мы…

— Слова подбираешь? На смех бы подняли, говори уж прямо. — Пидж не знала, что её так задело, но злость, подстёгнутая обидой, разгорелась едва ли не сильнее, чем во время разборок с Линдом. — Так ты о нас думаешь, да, Широ? Ну, знаешь, я бы максимум осторожненько удивилась, насколько быстро ты забыл Адама, и мы бы…

— Пидж, да что с тобой сегодня! — взвыл Мэтт. — Какая муха тебя укусила?!

— Хей, а я его понимаю, — встряла Эзор, глядя с хитринкой на обескураженного и заливающегося краской Широ. — На Линдосика взглянешь — так сразу встаёт.

Воцарилась тишина.

— Эт-то что у тебя там, — первым оправился Мэтт, — встаёт, стесняюсь спросить?

— Хвост. — Эзор качнула упомянутой конечностью. — А ты о чём подумал?

Сирене, взвывшей под потолком, Пидж обрадовалась впервые. Бить осатаневших галра было всяко безопаснее, чем продолжать разговор. И, главное, успокаивающе — для расшатанных нервов.

* * *

Планета Хиваро, около двух фибов назад

— Опять ты.

Капитан, стоило Линду зайти в кабинет, поспешно приложил ко рту тряпку. Судя по всему, вовремя смоченную и до сих пор влажную.

— Надо же, архас, не прибили ещё.

Галра, работающие на Хиваро, обзаводились рядом привычек, вбитых в подкорку. Учились на ошибках, своих и чужих, и тщательно избегали их повторений. Обладали, пожалуй, самым гибким и находчивым умом во всей империи.

Все, кому достались «адекватные» планеты, паранойю хиварцев называли дикостью. Сами хиварцы — благом небес, единственным средством выживания. Скептики здесь не задерживались.

— Твердь земная послала нам чудесную встречу, капитан Агор! — Линд вихрем подлетел к столу, не забывая лучиться радушием. — Как радостно видеть, что вы не оставляете пост и полны забот о благополучии моей родины!

Капитан, спасаясь от шлейфа волос, укрывших столешницу, откатился подальше. Глаз его задёргался на первой же реплике, платок плотнее прижался ко рту. Тешайцы, видно, сегодня уже бывали в приёмной.

— Архас, выкладывай, зачем пришёл, и проваливай. Только, ради Канзивка, покороче. И отодвинься.

Линд, опустив взгляд, мельком изучил окошки под пальцами. Вверх ногами, но и так ясно — ничего полезного. Пьеноты, оставляющие на виду важные документы, перевелись на Хиваро давным-давно.

— Хорошо, — отозвался Линд, выпрямляясь. — Небеса осветили удачей мой путь, и отныне я храню секрет, который придётся по душе коммандору Гринде. Дело моё касается паладинов Вольтрона и не терпит отлагательств.

— Диктуй, я передам, — капитан со страдальческим вздохом взялся за стилус. Удалось зацепить: он выпрямился, чуть напрягся, возвращая на место рассеянное внимание. — И, кому говорю, изъясняйся без своих штучек, дурья тешайская башка. В следующий раз без дункрана не пущу.

Тешайцы и дункраны, издавна жившие бок о бок, отличались как небо и земля: первые говорили много и долго, оставляя суть напоследок, вторые — предпочитали отмалчиваться, не всегда отвечая даже на прямые вопросы. Обе расы, что уж отрицать, до трясучки раздражали галра, и иногда их ставили рядом — друг друга переводить. Расшифровывать, когда капитану нужно было добиться чего-то от дункрана, или сокращать, когда фиксировались слова тешайца. Будто сложно целиком записывать, в самом деле.

— Я боюсь, — Линд приложил к груди руку, — что чужие уши, если доверить им тайну, не приведут наше общее дело к успеху. Каким бы глубоким ни было моё уважение к вам, капитан, я настаиваю на личной встрече с коммандором Гриндой.

— Квизнака с два я тебя к ней подпущу, щенок! — возмутился капитан. Из-за платка, который он нервно комкал у горла, голос звучал до смешного глухо. — Только архас в покоях коммандора мне не хватало. Говори здесь или проваливай.

Линд, усмехнувшись, бедром прислонился к столу, подался чуть вперёд, снова спугнув собеседника. Начал проникновенно:

— Я, памятуя о прежних наших делах, готов доверить вам судьбу родной планеты и предложить соглашение. Вы, дабы исключить малейшую возможность предательства, не будете писать. Вы запомните — слово в слово — то, что я расскажу, и передадите коммандору, ничего не утаивая, но без прикрас.

Капитан, уловив паузу, собрался было вставить что-то едкое, но Линд пошёл козырем:

— А я, в свою очередь, буду говорить так, как вам нравится.

Галра, забывшись, даже руку с тряпкой опустил, и брови его совершили путешествие на недосягаемую высоту.

— Ты умеешь?

— Это тяжело мне даётся, но да, умею. Мой до… Кхм, говорю же, это очень важно.

— Я слушаю.

Вот теперь капитан заинтересовался всерьёз. И даже, хоть и поморщился, не стал сгонять Линда со стола.

— Хиваро на очереди у паладинов Вольтрона. Они, атакуя, действуют по единой схеме: избавляются от оборонительных платформ и кораблей крупнее штурмовиков, захватывают резиденцию, затем подчищают всё остальное, если останется. Главная ошибка других колоний — все силы они бросают на оборону платформ, и из раза в раз этот ход оказывается бесполезен. С кораблями Вольтрона невозможно справиться, пока они на открытом пространстве.

— Ты снова говоришь чересчур много. — Капитан хмурился. Верно, критика действий, которые он выбрал бы сам, пришлась ему не по душе. — К чему ты клонишь? Забить на оборону платформ — слишком много радости вашей планетке.

Линд поморщился.

— Я не пришёл бы только для того, чтобы выразить сомнения в тактических способностях хозяев. И, тем более, чтобы уговорить вас, капитан, сдать планету. В конце концов, на протяжении…

— Архас!

— Единственный способ одолеть паладинов Вольтрона — окружить их со всех сторон и вести непрерывный огонь, не давая шанса на ответный. Своды наших пещер — естественная, наилучшая поддержка из всех, что вы успеете подготовить до появления врага.

— Звучит… логично, — крепко задумался капитан. — Значит, заманить их в пещеры, опустить ворота, а внутри оставить заслон.

— Именно. Откажитесь от обороны платформ, она бесполезна. Если вам интересно мнение скромного тешайца…

— Архас! — моменты, когда Линд забывался, капитан отлавливал безошибочно. — Расскажи-ка мне лучше, с чего такая искренность?

— Прошу прощения?

Галра бросился вперёд, точно кобра, схватил за грудки, приставил нож к горлу. Доигрался — не успел среагировать. Посиделки на столе, вопреки ожиданиям, вышли боком.

— Без глупостей и меток, архас, — рыкнул капитан. — И без лишних слов.

Линд скривился, отводя в стороны пустые ладони.

— Ваш народ, сколько бы вы ни притворялись, насквозь видно. Вы мечтаете, чтобы всех до единого галра сожрали риглимские черви. Так с чего, скажи на милость, ты мешаешь Восстанию, которое принесёт вам свободу на блюдечке? Или, может, помогаешь, а?

— Единственное, что меня интересует, — деньги. — Линд чувствовал, как по шее стекают, впитываясь в воротник, первые капли крови. — И безопасность. Летать под вашей протекцией — выгодно, чего не скажешь о Восстании. Я не против, чтобы… так оставалось и дальше. И, честно признаться, я рассчитывал на вознаграждение, если мой рассказ придётся по душе коммандору. Если победа над паладинами Вольтрона возвысит вашу колонию в глазах остальных.

Капитан, фыркнув, оттолкнул его, и Линд мягко спрыгнул на пол.

— Продажные тешайцы, — бросил он. — Так верится куда больше, чем вашим сладким речам. Я передам коммандору. Выметайся отсюда.

Линд, на ходу обматывая шею платком, довольно улыбался.