Эхо третьей реальности: Резонанс (джен)

Однажды кто-то из паладинов обронил: «между молотом и наковальней». Аллура выяснила, что это значит, отложила в уголок памяти, и вот — пригодилось. Тому невыносимому чувству, которое преследовало её на протяжении последних квинтантов, не было алтеанского названия. Зато нашлась чужеземная поговорка.

Она металась между долгом и чувствами. Ей нужно было работать. Вникать во всё, что говорил Лотор. Думать, предлагать, делать. В глубины себя заглядывать, чтобы больше узнать о квинтэссенции. Чтобы тайны, недоступные родной реальности, приоткрылись — хоть раз, хоть на миг — сильнее, чем диктовало сознание.

С ним приходилось оставаться наедине. Надолго, забывая о прочих делах. О Сопротивлении, о еде, сне и отдыхе… И о Линде.

Аллура видела: Линд ревновал. Он ни словом не упрекал её в занятости, но, когда удавалось выкроить тикунду для встречи, глядел до того печально, что хотелось разорваться на части. Быть в двух местах одновременно. Обернуть время вспять. Что угодно, лишь бы не причинять ему боль.

«Гордецы…»

Поначалу они работали вместе, втроём. Линд решил, что его помощь будет не лишней. Лотор не возражал — вслух, по крайней мере, потому что присутствие соглядатая никак не прокомментировал. Не слова искрились под боком Синклайна. В лабораториях, в мастерской, в ангаре, где угодно, куда ступали их ноги, искрился воздух. Молниями его прошибало, невидимыми, но осязаемыми — до мурашек, до дрожи. Не электричеством. Будто бы квинтэссенцией, первозданной энергией, рождённой антипатией двух мужчин.

Аллура, коснувшись граней алхимии, чувствовала их эмоции. Обрывки раздражения, страха, неутолённой жажды. Дикую, гремучую смесь, из-за которой хотелось присесть в уголочек, закрыть глаза и не двигаться, чтобы беда обошла стороной. На кого угодно обрушилась, кроме неё.

«Прекратите! — мысленно кричала Аллура, раз за разом — по неизвестной причине — закусывая язык. — Прекратите делать вид, что всё хорошо!»

Лотор играл равнодушие. Линду было не по себе. Он вёл себя, казалось, как прежде, но Аллура успела его изучить. В движениях видела скованность, нарочитость, во внимательном прищуре глаз — поиск неизбежной опасности. Линд следил за каждым действием Лотора, порой — будто случайно — задерживая руку на эфесе.

«Не доверяет…»

Для того, чтобы понять, чем закончится конфликт, не было нужды его провоцировать. Лотор не скрывал своей силы. Он дышал ей, дышал уверенностью. Приди ему в голову расправиться с Линдом, тот не сумел бы ничего противопоставить. Но Линд, тем не менее, оставался рядом. Защищал. Охранял. В порыве столь же благородном, сколь безнадёжном.

«Как убедить его, что я знаю, что делаю?..»

Затея была обречена на провал с самого начала. Линд, праздно крутясь поблизости, наверняка чувствовал себя бесполезным. Но всякий раз, стоило ему предложить помощь или прокомментировать происходящее, Лотор находил причины, почему до этого — молчащим — тот представлял для Вселенной куда больше пользы. Придирался, одёргивал, поправлял. На заявление о том, что Линд, может, и не инженер по профессии, но воспитан всё-таки тешайцами, ответил саркастичной усмешкой. Варг спустя убедил обоих, что в тешайских методиках смыслит почему-то больше, чем урождённый тешаец.

Аллура в бессилии сжимала ладони. Лотор, прохиндей, ядом сочился умеренно. Так, что не зацепиться. Оскорблял, но не напрямую. В мастерстве и полезности сомневался, скрывая это за неизменным желанием помочь. Советы давал такие, что на месте Линда Аллура бы скрежетнула зубами: «знаю сама!». Линд, может, и знал, но ошибки, давшие повод, тем не менее совершал. Этого не отнять было.

«Токсичный мерзавец, — читалось в нейтральных репликах Линда, когда они вместе сбежали передохнуть. — Ты и дальше собираешься это терпеть?»

Аллура неловко обняла себя руками, отвела взгляд в сторону. Ей хотелось справедливости, хотелось вступиться за того, кого она любила, кто жертвовал ради неё временем и спокойствием. И вместе с тем она знала, что Лотор — если со стороны посмотреть — был в своём праве. Он декафибы убил, чтобы достичь своего уровня, и такой же отдачи требовал от окружающих.

Аллуре нравилось, что её саму Лотор никогда не одёргивал.

«Потому, что терять твоё расположение не входит в его планы», — подсказывал разум.

«Потому, что ты действительно полезна, многое знаешь, и то, чему учил тебя когда-то отец, крепко отложилось в памяти», — шептала гордость.

Аллура понимала, что Линд не сумел бы посоревноваться с Лотором ни силой, ни глубиной знаний. Она любила его не в сравнении с кем-то, а потому, что он был именно таким, какой есть. Но после пары тщетных попыток решила для себя окончательно, что в мастерской ему не место.

Несмотря на тихий протест, на желание остаться, чтобы поддержать её. Быть рядом, чтобы не оставлять с потенциальным соперником наедине.

Аллура не хотела, чтобы за неё боролись. Чтобы думали, что это вообще приемлемо: бороться за неё. Но такова, как заметил когда-то Коран, была натура мужчин.

Аллура ждала, что стоит Лотору почувствовать опору под ногами — и начнётся. Коран не уставал повторять, что нужно быть аккуратнее, что женщина для мужчины — добыча, от которой не отказываются так просто. С Лотором была… Проблема. С Седьмой, вернее, которая стала его женой, но чью судьбу сама Аллура не намерена была повторять. Шаттл Лотора ушёл, сердце её было занято, но донести эту мысль до него, ненароком и невзначай — как? Аллура боялась, что за ней начнётся охота. Что Лотор подумает: раз в одной из реальностей она досталась ему, то и в другой — тоже.

Но он оставался подчёркнуто нейтральным. Личных вопросов не задавал, дистанцию сократить не пытался, за рамки деловых отношений не выходил. Аллуру это устраивало. И вместе с тем, в глубине души, задевало.

Эту мысль, мелькающую бессонными ночами, Аллура нещадно пинала туда же, откуда она поднималась.

Бред это был. Взыгравшее либидо.

Всей душой не желать, чтобы мужчина оказывал знаки внимания, и обижаться, что он этого не делает.

«Логика, принцесса. Хоть она-то осталась, раз мораль растоптали?»

Линд находил её каждый вечер, интересовался, как продвигаются дела. Иногда чуть ли не на руках утаскивал — отдыхать. Он помнил о ней, когда о себе забывала сама Аллура, и на недовольство Лотора перестал обращать внимание.

Он не спрашивал напрямую. Не давил. Но в каждом его жесте, в каждом с сожалением прерванном поцелуе читался вопрос. «Когда, драгоценная?»

— Когда откроем врата квинтэссенции, — отводила глаза Аллура, — всё станет по-прежнему. Нужно остановить войну, Линд. Я знаю, это в моих силах. В моих… и его. А раз так, придётся поступиться свободным временем. Ненадолго. До тех пор, пока не закончим. Ты же понимаешь меня, Линд… Понимаешь, как никто другой.

Таков был удел принцессы. Правителя, ответственного за будущее Вселенной и своего народа. Алтеанцев, пусть нестерпимо далёких, но всё же — спасибо иномирному знанию — целых и невредимых.

Линд понимал. Он терпеливо ждал её возвращения, но печаль его глаз становилась всё глубже.

* * *

Пидж злилась. Квинтант проходил за квинтантом, а паутина, на которую они возлагали столько надежд, оставалась недвижима. Никаких исходящих сигналов. Ни одного. То ли тешайцы, вспугнутые вопросами, решили поостеречься, то ли Ханк напророчил, и информация на сторону утекала неведомым образом.

Да и зацепка та, с предосторожностями Лотора, рассыпалась прахом. Дело было под ночь, в облюбованной для посиделок гостиной. Набилась целая толпа, в том числе — три беловолосых объекта, два из которых взялись играть в стрёгу, игнорируя третьего, а третий ответил взаимностью. Линд утянул на свою сторону Аллуру, и им друг с другом было едва ли не интереснее, чем остальным — наблюдать за шахматными партиями, расшатывающими Вселенную.

Обе фракции делали вид, что существуют в разных измерениях. Масок не нашлось ни на ком. Пидж наморщила тогда лоб, покосившись на Лэнса. В ответ он развёл руками. Знали б они его чуть похуже — подумали бы, что историю с ниндзя-экипировкой, мелькнувшей на Лоторе, Лэнс выдумал для красного словца. Но нет, никакого вранья. Просто чем дальше, тем меньше логики оставалось в происходящем.

Тайны не раскрывались, шпионы не ловились.

От мысли, что никто, в общем-то, не просил Пидж заниматься безопасностью Замка, легче не становилось. Да, перекладывать вину на других — на Аллуру, например, продолжавшую наивно таять от своего Линда, — можно было сколько угодно. Но огребать от галра, упуская инициативу, хотелось чуточку — чуточку, раздувшуюся до габаритов Калтенекер, — поменьше.

По-хорошему, следовало найти Лотора, расспросить о тешайских средствах связи и повиниться, что может быть поздно.

«На всякий случай. Во избежание неожиданностей».

— Пидж?

«К-квизнак!!!»

Он мысли читал — Пидж уверилась окончательно. Нет, предсказывал! У неё желание дооформиться не успело, а он уже за спиной материализовался, напугав до полусмерти. Бесшумно, чёрт возьми, соткался из тени.

— Т-твою же!.. — Пидж клацнула челюстью, как заправский волк, унимая пустившиеся в чечёточный пляс зубы. — Признайся, ты когда-нибудь подрабатывал назгулом или дементором? Зачем так подкрадываться?!

— Эти слова мне незнакомы, — нейтрально отозвался Лотор. Если верить распущенным волосам — Лотор-Первый. — У тебя найдётся свободный квинтант?

В ответ на претензию — невзначай пристукнул каблуком. Отчётливый звук вышел, подозрительно знакомый. Ой, ну да… Как раз добошем назад и стучало, но Пидж не обратила внимания. Технически, он не подкрадывался. «Просто нечего было, рассеянная девочка, застывать каменным истуканом посреди коридора».

— Квинтант? Э-э-э, наверное. Для чего?

— Буду признателен, если заберёшь кое-что для меня, — протянул Лотор обыкновенный галрийский чип. — Здесь — координаты и номер заказа.

Индикатор подозрительности, как никогда навязчивый в последнее время, приблизился к критической точке. Пидж прищурилась, чувствуя, что ещё немного — и пар из ушей повалит от перегрузки.

Лотор молчание принял за «да». Намылился исчезнуть так же молниеносно, как появился, и стало понятно: это последняя капля.

— С-с-стой! — прошипела вдогонку. — Мы ещё не договорили! Во-первых, что за заказ? Атомная бомба, бешеные сороконожки, контрабандные волчки с выкидными лезвиями? Мне опасаться за свою жизнь или нет?

— Выкидные лезвия? Любопытная мысль, — Лотор, задумавшись, остановился. То ли просьба звучала достаточно угрожающе, то ли звёзды в кои-то веки сошлись. — Нет, контейнер безопасен. Если интересно, можешь взглянуть на обратном пути.

— Почему бы просто не… Ох, ладно. Насколько это срочно? И почему именно я?

— Ничего страшного не случится, если отложить. — У Лотора взгляд стал хитрее некуда. Стрелка «подозрительно» пробила шкалу, бешено завращалась по кругу, не в силах вынести фееричного продолжения: — Мне показалось, что разговор с кем-нибудь непредвзятым, кто знает, что такое «архас», окажется приятным бонусом к твоему рутинному путешествию.

Более эффективного способа навесить на поручение ярлыки «экстренно», «главный приоритет» и «скоропортящееся» Вселенная ещё не придумала.

— Стоп, — поймал Лотор Пидж, почти улетучившуюся с заветным чипом. — Подумай-ка, пока добираешься, вот над чем: как спрашивать, не задавая вопросов?

* * *

Хаксус поморщился. Не любил, когда над душой стояли. Особенно — незнакомцы. Но ругаться было лень, отходить — тем более. Терпел он до тех пор, пока надежда, что любопытный декурий ждёт кого-то другого, не рассыпалась окончательно.

— Ну, чего тебе?

— Я с поручением, — доложил как-то вяло, абсолютно не по уставу. — Рекомендуется посмотреть на входящие сообщения, всё такое.

Хаксус покосился на наруч с предусмотрительно вырубленным питанием.

— Может, ты меня не нашёл?

— Я был близок к такому исходу. Но, — непримиримо скрестил он на груди руки, — я искал долбанных три варга, и в конце концов я всё-таки нашёл. Здорово заныкались, конечно. Чем вы заняты вообще?

— Чем, по-твоему, можно заниматься в швейной мастерской? — буркнул Хаксус, встряхивая струящуюся ткань только-только стачанного полотна.

— Пугать швей?

Нахал, хоть и издевался, был близок к истине: швеи на придурка, который припёрся в их вотчину и самолично взялся за иглу и машинку, с самого начала смотрели с нескрываемым подозрением. Но объяснять и доказывать, что мотание по жизни есть копилка странноватых для галрийского воина навыков, было чересчур долго.

— До лейтенанта дослужишься, поймёшь, — отмахнулся Хаксус, сворачивая готовую мантию. — Ладно, починю я передатчик, посмотрю сообщения. Свободен.

— Мне приказано убедиться.

— З-зараза.

Хаггар пугала своим неумным энтузиазмом настолько, что приходилось от неё бегать, выдумывая детские отговорки. Полквинтанта Хаксус отбил. «Сломанного передатчика» хватило, чтобы передохнуть, собраться с мыслями и вернуть утраченную тешайскую невидимку. Новый экземпляр, надо признать, получился даже получше, чем тот, первый — в экстремальных условиях склёпанный в Львином Замке.

— Увидел, — помахал Хаксус наручем у декурия перед носом. Истерически мигающий огонёк и приказ «явиться на совещание» не заметить было проблематично. — Совесть твоя чиста. Будет ещё чище, если не скажешь, где меня нашёл.

— И что мне за это будет? Кроме чистой совести?

— Никто не узнает, что шитьё — твоё маленькое хобби.

Пока декурий обрабатывал информацию, Хаксус слинял. Невидимку надо было сгрузить где-нибудь по дороге, подальше от чужих глаз и загребущих ручонок. С ведьмы сталось бы снова чужим имуществом распорядиться. Ради неведомых планов, загадочных махинаций и инвестиций в будущее, как с алтеанцами вышло.

Вернее — не вышло.

Нет, бездну-то они нашли, даже пролетели с горем пополам. Хаксусу впечатлений до конца жизни хватило. Он, обливаясь холодным потом, пилотировал корвет, Хаггар — показывала, куда лететь. Вопила, вернее: «Выше! Левее! Не так сильно, дурья башка, нас же затянет! О-о-о, путь квинтэссенции, чувствую, чувствую! Быстрее! Ещё быстрее! Вправо вниз, стой!..» — и так бесконечно. Квинтанта три или четыре, с краткими остановками на сон и еду, когда глаза из орбит вылезали, желудок завязывался узлом, а проклясть хотелось не только квизнакову бездну, но и Вселенную с самого момента её зарождения.

— Думаешь, паладинская шайка первой успела?

Навигатор из ведьмы вышел хоть и хреновый, но до цели всё же довёл. До заброшенной планеты с единственной постройкой — галрийским куполом. Хаксус задумался. На россказни о народе алтеанцев, живущем в мире и процветании, находка не тянула. Они бы там банально не поместились.

— Успела что? Спереть алтеанцев вместе с постройками? Мы, кажется, не туда прилетели.

Купол решили проверить, и даже не зря: внутри обнаружилась алтеанка. В единственном экземпляре. Она настолько истосковалась по собеседникам, что щебетала без перерыва, не обращая никакого внимания на хаксусовы с ведьмой многозначительные переглядывания. Особенно воодушевилась, когда выяснила, что «друзья-путешественники» готовы Лотора-злодея, угнетателя алтеан, на куски порвать с той же решимостью, что и она сама.

Дело пошло бодрее. Хаксус обзавёлся новым ориентиром: «там!» — ткнутым в нужную сторону пальчиком. «Там», по словам алтеанки, была вторая колония, где алтеанцев как раз угнетали. Но искали-то первую! На закономерный вопрос — где? — им на голову вылили чан чего-то невразумительного, ни разу не похожего на ответ. Хаксус собрался было вывести врунью на чистую воду, но Хаггар ловко оттащила его в сторонку:

— Видишь, какая удача! Она, чистокровная алтеанка, настроена против Лотора. Если воспользоваться ей в нужный момент, если свои истории она расскажет принцессе…

— Семь на семь, — буркнул Хаксус, оказавшийся в западне между двумя полоумными женщинами. — Она либо станет бомбой замедленного действия, либо вызовет закономерный вопрос, откуда взялась и кто её вытащил из квантовой бездны.

— Кто её вытащил… — задумалась Хаггар. — Надо… Надо всё просчитать хорошенько.

Алтеанка сказала, что они — первые и единственные, обнаружившие колонию. Это значило, что статус паладинской делегации неоднозначен: либо померли в бездне, либо пролетели мимо, попав туда, куда, собственно, направлялись. В колонию настоящую.

— Ну не тащить же её за собой! — бушевал Хаксус в ответ на ведьмины планы, жившие и менявшиеся в пределах пары тикунд. — Заложница из неё так себе, бомба — тоже, пока не придумаем адекватную легенду, откуда она взялась и как её всучить паладинам.

Поговорили, поспорили, оставили отшельницу-врунью на крайний случай. С ней ведьма объяснялась. Хаксус слушал и офигевал: со слёзного прощания, с эпичных заверений, что придёт время — и девочка в свержении Лотора, открытии неприглядной правды о нём, сыграет ключевую роль. Что дело её отныне — ждать, пока не придёт за ней доверенный галра и не заберёт с собой, вершить справедливость.

«Хаггар и Хаксуса» на «доверенное лицо» заменили в последний момент.

— Всякое может случиться, — пожал Хаксус плечами, выдумывая и оставляя девчонке кодовое слово. — Кто-то из нас может погибнуть, но правое дело не должно умереть.

В тот момент Хаксус как раз отчётливо понял, что квизнака с два он ещё раз через квантовую бездну сюда попрётся. Пускай ведьма другого штурмана и посыльного себе ищет. А разбрасывается — не его невидимками.

— Я буду ждать, — кивнула девчонка со сверкающими фанатизмом глазищами. — Столько, сколько потребуется.

Полетели, разобравшись с «крайним случаем», по координатам «туда». Вместо хоть сколько-нибудь обитаемой колонии, годящейся для шантажа, наткнулись на заброшенную военную базу.

— Да серьёзно, где они все?!

Хаксус совсем было уверился, что вернутся они ни с чем, выбросив в урну бесполезности все его силы, нервы и штурманские подвиги, но Хаггар прошелестела:

— Они здесь. Таятся. Выжидают, пока враг не разочаруется, не уйдёт, оставив их в покое. Но я чувствую… Потоки энергии. Их сердца бьются — здесь, совсем рядом.

Решили выманивать, как крыгрогрызов: шумом, пальбой и кровью. После пятого залпа и первой трещины на несущей колонне алтеанцы наконец-то проснулись. Энергия базы врубилась на полную катушку, им навстречу вылетела эскадра кораблей. С намерениями, кто бы сомневался, отнюдь не мирными.

— Боюсь сообщать неприятную весть, — сварливо заметил Хаксус, уворачиваясь от неожиданно прытких вражеских истребителей, — но на разведку мы сунулись одним корветом, который вдобавок не укомплектован экипажем. Шансы на победу — примерно никакие. Зато алтеанцев нашли.

— Отступай, — махнула Хаггар рукой. — В следующий раз мы вернёмся с армадой.

* * *

Не квесты у Лотора были, а квестища. С повышенным уровнем сложности, дополнительными ограничениями, а вместо сохранений — бесячими откатами к поворотным моментам. На целую РПГ бы хватило.

Для начала: добраться до квестового маркера. Нет, координаты у Пидж были железобетонные. Проблема заключалась в том, что её, зависшую в Зелёном Льве над указанной планетой, от вожделенного арахиса отделяла аркада «увернись или умри». Лотор, разумеется, не опустился до того, чтобы затариться в банальном космоцентре. На подпольную клоаку контрабандистов, которые места выбирали укромные, но не настолько специфические, планета тоже не тянула. Здесь даже табличек не догадались развесить. «Вход», например, или «намёк на вход», или — особенно актуальную — «осторожно, бешеные гигантские метеориты».

«Сюда что, обломки со всех космических баталий стащили?»

Вокруг планеты витало каменное облако, пестреющее чем-то покорёженным, разноцветным, металлическим и вовсе неопознаваемым. Кладбище кораблей. Не исключено, что кораблей тех самых игроков, у которых не заладилось с прохождением.

Пидж, однако, новичком себя не считала. Первый этап, положившись на Зелёного, интуицию и пилотное своё мастерство, отточенное в боях против недругов, мужественно преодолела. Даже табличку в итоге увидела. Изогнутую такую стрелку, издевательски перемигивающуюся цветными огоньками, к единственному домику на лысой земле.

«Спасибо, без указателя бы не догадалась, ага».

Этап второй: провести успешный диалог с НПС.

— Добро пожаловать! Статус отсутствует. Назовите цель визита.

— Э-эм… Заказ забрать. Вот.

Инопланетянка, встретившая гостью на пороге домика, протянутый чип проигнорировала. Вернее, у неё глазные яблоки, затянутые дымной плёнкой, чуть шевельнулись в нужную сторону, да и только. Пидж сглотнула. Одолели её сомнения, что такими глазами можно увидеть хоть что-нибудь. Захотелось, после мимолётной мысли о Нарти, поискать поблизости «глядящего» зверя.

— Статус подтверждён, — кивнула девочка неведомой расы. Пидж перевела дух: не тешайка. Совсем не похожа, и ушат словесного поноса на голову тоже не льёт. Чуть пониже ростом, чем сама Пидж, тонюсенькая, как тростинка, затянутая с ног до головы в чёрный комбинезон. Ничего примечательного, если бы не рубиновая кожа, две пары витых рогов и глаза эти, белёсые, в пустоту глядящие. Демонические. Она не двигалась почти, будто не дышала даже. Но, по крайней мере, трезубцем не размахивала, в ад утянуть не грозилась, и то хлеб. — Следуйте за мной.

Домик снаружи выглядел меньше, чем оказался внутри. На потолке, непривычно низком, истерически мигала одна-единственная лампа. Нагромождение вещей тонуло во тьме и тусклых зелёных отблесках. Сюда, казалось, утянули кусок мусора, окружающего планету. Утрамбовали только, чтобы помещался в кубические контейнеры, и то — не весь и не совсем. Расставили, сварганив целый лабиринт.

За чёртиком-проводницей, как мгновенно окрестила её Пидж, приходилось следить. Она лавировала между нагромождений коробок выше её роста, непредсказуемо поворачивала, пригибалась, а Пидж прилетало по лицу чем-то пружинистым, как веткой в лесу, отпущенной тем, кто идёт впереди. Отовсюду разносились шорохи, тихий клёкот, хихиканье, как в ужастиках, и клацанье — Пидж могла поклясться! — костей. Или, может, всего лишь зубов.

Пидж не навела бы такого беспорядка в своей комнате даже за годы усилий.

— Гость. — Провожатая остановилась до того внезапно, что Пидж неэлегантно врезалась ей в спину, задела локтем тонкие изогнутые пластины, торчащие в узком проходе, и свалка наверху пришла в движение. Зашаталась, опасно накренилась, шлёпнулась. С характерным звуком просыпались металлические шарики. То ли дробь, то ли картечь, Пидж такие только в кино видела. А вот поскользнуться на них очень даже натурально вышло, как на пресловутом банане из мультиков.

— Ауч! — Пидж улетела куда-то в кромешную темень, по ней с мявом пронеслась пара… Тройка… Сколько там пар маленьких когтистых лапок по ней проскакало?! — Не думала, что когда-нибудь скажу это… — Пидж села, оглушительно чихнув в ворохе поднявшейся пыли, поёрзала на вездесущих шариках, впившихся в пятую точку. — Но… Вы знаете, что такое уборка?!

— Добро пожаловать, — сообщили сверху, присаживаясь на корточки и глядя — теперь уже действительно глядя — алыми глазами с вертикальным зрачком. — Статус отсутствует. Назовите цель визита.

— Ты сломалась, что ли? — неуверенно предположила Пидж, ногой отпинывая шарики. Расчистила свободный клочок на полу, встала, придерживаясь за шаткую опору, потому что убедилась: помощь ей предлагать не собираются.

Девочка, у которой рога изогнулись в другую сторону, поднялась следом, повторила скороговоркой:

— Добро пожаловать. Статус отсутствует. Назовите цель визита. Статус подтверждён. Следуйте за мной.

— Ты разберись уже, подтверждён он или отсутствует, — буркнула Пидж, ковыляя следом. Проводница ни малейшего интереса не проявила к произошедшей аварии, и, видимо, следующих посетителей в лабиринте ждала ловушка.

— Гость.

Теперь Пидж была наготове. Через пару шагов, на том же самом месте, девочка резко остановилась.

— Старик готов вас принять, — посторонившись, указала рукой на дверной проём, эффектно, как свет в конце туннеля, резанувший по глазам. Хотя там, на самом деле, было всего лишь чуточку светлее, чем… э-э-э, на складе? В прихожей? Снаружи. А хлама — ничуть не меньше. — Проходите. Не забывайте следовать правилам, или правила будут следовать за вами.

— Чего? — опешила Пидж, немилосердно вытолкнутая в кабинет неожиданно сильными руками. — Какие правила?..

— Старик готов вас принять. Проходите. Не забывайте следовать правилам, или правила будут следовать за вами.

— Я с первого раза поняла! — рявкнула Пидж в равнодушное лицо, которое постепенно скрывалось за дверью. — В смысле, не поняла…

— О, кто здесь у нас, — окликнул издалека новый голос, бойкий и радостный. — Вселенная подкидывает интересных встреч на старость оборотов. Девочка, обновить статус. Па, пи-пи-эл, о-кэ.

— Па, пи-пи-эл, о-кэ, — донеслось почему-то не из-за спины, как Пидж ожидала, а сбоку, в полный голос, напугав до полусмерти. — Принято.

— Подкрутите ей искусственный интеллект! — не выдержала Пидж. — Честное слово, я как будто обратно домой вернулась. Только там на повторе талдычат «голосовая команда не распознана» или что-нибудь в таком духе, а здесь у вас… То, что она предыдущие фразы повторяет, как попугай, — ещё хуже! Похоже на банальный откат по строкам. Есть же, в конце концов, более элегантные решения. Никогда не поверю, что вы не подсматривали, как работают дроиды галра.

— Неэлегантные решения учат осмотрительности, — невидимый пока мужчина, которому принадлежал голос, как будто воочию назидательно поднял палец. — Начиная с фраз, которые не хочется слышать, заканчивая правилами, которые неукоснительно напоминают о себе при малейшей ошибке.

— Мне не рассказывали ни о каких правилах, — Пидж медленно двигалась вдоль стеллажей, привыкая к освещению и силясь обнаружить источник голоса. — И табличек у входа я тоже не видела.

«Может, потому что у них чертовски темно? Или потому, что Лотора я все-таки придушу за его тайны, когда вернусь?»

— Неудивительно. Дом старика — место, которое учит не ошибаться. Перелетишь свой путь на крыльях, на подушке-гравитаторе — кстати, три подушки по цене двух с половиной — или, может статься, бездонную пропасть на костылях перепрыгнешь с чужой подсказки — и всё, того пути ученья как будто не было.

После этой фразы, смысл которой загрузился в мозг с ощутимым запозданием, Пидж впервые задумалась о существовании космической дурки.

Вот интересно, хозяин дома её видел — что значило, что везде понатыкано скрытых камер — или нёс околёсицу про необычного гостя, не подозревая, кто он? Пидж отчего-то склонялась к первому варианту.

Вырулила на открытую, менее захламлённую площадку. Здесь уже, видимо, начинался кабинет. За массивным столом, все ещё заваленным ерундой, но рядом с которым можно было ногу поставить, не вывихнув, обнаружился… Обладатель голоса. Старик? С представлениями Пидж не сошлось. Высокая, поджарая даже, ничуть не сгорбленная фигура. Лицо скрыто глубоким капюшоном, но сама одежда — не стариковская. Балахон боевого мага как будто. С завитушками, полупрозрачной материей, эффектно колышущейся при движении. А руки… Руки были белыми, когтистыми, с длинными тонкими пальцами. Совсем как у Линда.

У Пидж упало сердце. Тешаец.

Впрочем… Морально она была почти готова. Кто ещё, как не живой тешаец, мог знать тайну слова «архас»? И у него же, возможно, Лотор когда-то учился языку, чтобы бегло затем разговаривать на тешайском, секретничая с Линдом.

— Эм… — Пидж собралась с духом. — Знаете, я очень тороплюсь, так что предпочла бы опустить формальности. Меньше слов, больше дела, всё такое…

Хозяин был всецело поглощён горкой клацающих, отбивающих мерный ритм призмочек на рабочем столе. Они, соединённые упругими жгутами, казались единым механизмом, но каждая из призм, снабжённая светящимся кристаллом, умудрялась жить своей жизнью.

— Все вы торопитесь, юноши и девушки, — проворчало из-под капюшона. Пидж, как ни вглядывалась, не сумела разглядеть черт лица, хотя в кабинете по ощущениям было не настолько темно. Уж точно — не настолько, чтобы закрутить маленькую бездну под складками тёмно-синей материи. — Пи-пи-эл, значит. Надо подумать.

Неуловимое движение — когтистый палец выбил сноп искр. Призмы поднялись в воздух с тяжёлым металлическим звоном. Заметались, покряхтывая, как подбитые, доживающие век птицы.

— Па, пи-пи-эл, — продолжал хозяин бормотать, теперь уже откуда-то сбоку, переместившись буквально за мгновение: пока Пидж с недоумением провожала калечную конструкцию взглядом. — Интересуетесь? Лиминг, первейший, уникальный в своём роде прототип. Уступлю, если обгоните суммой владельца.

— Э-э-эм, нет. — Пидж, может, и падка была на технические примочки, но сейчас её преследовали всего два желания: разобраться с целью визита и как можно быстрее свалить. — Как-нибудь в другой раз.

— Пи-пи-эл, значит… — тешайца, погруженного в непонятные думы, ответ явно не интересовал. Он, углубившись в стеллажную тьмищу, сначала простукивал груду контейнеров и коробок, потом с довольным возгласом принялся переставлять их с места на место. Через пять добошей, выкопав яму, он то ли устал, то ли ему надоело, и тактика сменилась. Старик склонился, скрылся по пояс, расшвыривая многострадальные коробки в разные стороны. Одной из них Пидж едва не прилетело по голове, другая, совсем мелкая, врезалась в позабытую композицию, и та — как обиженный зверь — с воем вгрызлась в метательный снаряд, в буквальном смысле изорвав его на клочки.

— Цепная функция требует доработки, — прокомментировал тешаец, вихрем промчавшись обратно к столу, за стилусом, и к вертикальной доске — чтобы добавить пару закорючек к уже имеющимся. — Так-так-так… Знаю, о чём вы думаете, Па. Смею заверить, любой ваш заказ — в полнейшей сохранности, если забирать его вовремя. Тот был просрочен… И, если память не изменяет старику, добрый малый, который мог бы прийти за ним, помер тридцать два декафиба назад.

— Сочувствую, — соврала Пидж, надеясь, что в тени не заметно, как дёргается у неё глаз. — Но как насчёт той коробки, которую вы искали для меня?..

Тешаец замер. Вытянулся столбиком, точно суслик, углядевший опасность, и медленно повернулся в её сторону слепым провалом капюшона. Свет, зловеще мигнув, вырубился с концами. Пидж не сдержалась, взвизгнула, когда что-то впечаталось ей в грудь, оторвало от пола и стремительно потащило.

Не успела она толком испугаться, даже брыкаться не начала, а твёрдая поверхность уже вернулась под ноги. Свет, мигнув, зажёгся. Пидж обнаружила себя у двери, медленно закрывающейся, за которой таяло равнодушное синеватое лицо с золотыми рогами.

— Старик готов вас принять. Проходите. Не забывайте следовать правилам, или правила будут следовать за вами.

Пидж, набрав в грудь воздуха для ответа, зашлась вместо этого возмущённым кашлем, потому что…

— О, кто здесь у нас. Вселенная подкидывает интересных встреч на старость оборотов. Девочка, обновить статус. Па, пи-пи-эл, о-кэ.

Это Пидж уже слышала.

— Па, пи-пи-эл, о-кэ. Принято.

И это.

— Неэлегантные решения учат осмотрительности. Начиная с фраз, которые не хочется слышать, заканчивая правилами, которые неукоснительно напоминают о себе при малейшей ошибке.

Пидж чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Так же молча открывала и закрывала рот, не в силах понять, что происходит. Тешаец продолжал болтать по прежнему сценарию, абсолютно игнорируя тот факт, что прежде кое-где предполагались ответные реплики. Пидж не успела бы вклиниться, даже если бы захотела. Поток слов психованного тешайца, льющийся водопадом, звучал из-за этого в три раза абсурднее, чем мог бы.

— …цепная функция требует доработки.

Пидж, повторив путь от двери, добралась к столу аккурат к моменту, когда призмам скормили новый контейнер.

— …помер тридцать декафибов назад, — завершил тешаец речь, оправдывающую трагическую гибель коробки, и замолчал. Наконец-то.

— В первый раз было тридцать два декафиба, — осторожно заметила Пидж, стоически подавив вопль «какого хрена, блядь, происходит?!», и лихорадочно соображая, в какой момент стриггерилась безумная петля. — Это… Это всё… Это же должно иметь какой-то смысл…

— Смысл, — кивнул капюшон, издав едва различимое «хе-хе», — есть во всём, что окружает нас, Па. Па, пи-пи-эл… — продолжил бормотать, будто ничего не случилось, — не думалось моим древним косточкам, что квинтанту Пи-эл суждено настать. Ох, и всё-таки… — закопался в яму контейнеров, успевшую слегка видоизмениться, — и всё-таки, Па, с О-кэ нужно что-то решать.

— Если вы пытаетесь угадать моё имя, — не выдержала Пидж, у которой квизнаково «па-пи-пи» готово было воздвигнуться в ранг самых бесячих звуковых сочетаний во Вселенной, — то вам и с четвёртого раза не удалось! Меня зовут…

— В доме старика не звучит имён, — перебил он, не оборачиваясь. — Отныне вы Па, как бы вам ни хотелось обратного. — Помедлил. — Па-зе, о-кэ, если однажды двух Па придётся отличать друг от друга.

Хоть горшком назови — Пидж готова была закипеть уже безо всякой печки.

— Великолепно. Взаимно, Пи-Ти-Эс, — сократила она «психованного тешайского старика», натянув самую радушную из фальшивых своих улыбок. — А что… — сделала длинную паузу, пронаблюдав с исследовательским интересом, как тешаец выпрямляется в сусликовый столбик, — …что-то погодка у вас здесь не очень, как мне показалось. Темно, пыльно, путь для аллергиков наверняка заказан.

Будто в подтверждение её слов, под потолком что-то чихнуло и щёлкнуло. Возможно — клювом. Два раза. Старик расслабился, согнулся обратно над нескончаемой ямой коробок.

«Боги, да когда Лотор заказал свою неведомую хрень, что она лежит в такой заднице мира, и почему эта хрень понадобилась ему именно сейчас?!»

— Аллергики, — покатал старик слово на языке, — на огонёк к старику ещё не заглядывали. Полагаю, им и впрямь пришлось бы несладко. Девочка! — подскочил он внезапно, хлопнув в ладоши. — Твердь небесная, мы теряем клиентов! Запиши, приоритет минус восемь — стерильный противопыльный отсек, двадцать один шаг от входа. Защитная противопыльная накидка. Аренда на пять шагов — двадцать ВИГ. При недоборе шагов — округление в большую сторону.

— Противопыльный отсек, принято, — отозвались обречённо из-за спины Пидж, почти привыкшей и почти не подпрыгнувшей от испуга. — Обнаружена неточность формулировки. Клиент может прыгать, ползти или, узнав расценки, совершать широкие шаги, заведомо нетипичные для предполагаемой расы.

— Мы об этом подумаем, — покивал старик. — Снизить приоритет до минус одиннадцати.

— Принято!

Ответ девочки, растаявшей в тени, прозвучал с тщательно скрытым удовлетворением. Хитрюга. По-видимому, ей сильно не хотелось возиться с уборкой.

— Так-так-так. — Ещё немного — и старик забрался бы в коробковую нору с головой. Им здесь, по скромному мнению Пидж, решительно не хватало систематизации. Зехан, если б увидел, словил бы сердечный приступ. — Пи-пи-эл, нашёл! Знали б вы, Па, как долго она ждала своего варга! Она, можно сказать, уникальна в своём роде!

Тешаец вернулся к столу, по-эльфийски развевая накидкой, заглянул зачем-то в найденную коробочку — миниатюрную по сравнению с остальными, плоскую, размером не больше пары мужских ладоней. Пидж вытянула шею, но разглядеть, что внутри, не успела.

— Однако, чего-то не хватает, — пошамкал губами старик, унося драгоценную добычу к стеллажам в противоположной стороне. — Где-то здесь… Нет, не здесь. Может, здесь…

Пидж шумно вздохнула, опустилась на пол в позу йоги, принялась медитировать. Сейчас главное было — не ошибиться, чтобы старик, не дай Канзивк, не начал поиски коробки с самого начала. Пидж слишком далеко зашла!

«Подумай, как спрашивать, не задавая вопросов».

Пора было свыкнуться, что рандомных фраз ни к селу ни к городу Лотор не роняет. Мол, сразу не понял, будешь вспоминать до конца жизни, пока не понадобится. Как здесь, в разговоре с ненормальным тешайцем, который начинал всё заново, если слышал вопросительное предложение. Пидж надеялась, что это единственное условие. Экспериментировать она была не готова.

— Нашёл, Па! В лучшем виде, никак иначе.

Примолкший старик нарисовался за спиной спустя вечность. Пидж приоткрыла один глаз, не торопясь подрываться навстречу: чуйка вопила об очередном, третьем, «коронном» подвохе. Но нет. Вожделенную коробку, наконец-то укомплектованную, ей вручили со всей торжественностью, с фантомными фанфарами на границе слышимости.

— Эм, спасибо…

Пидж покачала коробку туда-сюда: внутри что-то ездило, едва слышно стукаясь о стенки.

«Ладно, Пидж, любопытство — в другой раз».

Спрятала добычу в сумку. Крепко прижала к груди, чтобы не отобрали. Исподлобья глянула на старика. Оставалось самое сложное.

— Значит, как могу я судить… — выдохнула, бросаясь с головой в омут, — по отсутствию у вас антипыльного помещения… Тешайцы либо славятся крепким здоровьем, либо к вам, своим соотечественникам, заглядывают нечасто.

«Надеюсь, это не звучало чересчур вопросительно».

Атмосфера изменилась. Старика, будто по щелчку пальцев, окутала аура молчаливой серьёзности. Пидж не знала, что творится под замершим провалом капюшона, но чувство это, вопреки всякой логике, не столько пугало, сколько бесило.

— Не всякий тешаец здоров, — неопределённо махнул он рукой, возвращаясь к столу, — и не всякий тешаец болен. Тем, кому нечем похвастаться, не место в космосе, и уж точно — не место в гостях у старика.

Он склонился над винтиками, окружающими горы неидентифицируемого хлама, над слабо подрагивающими лапками призмо-птицы, потеряв, по-видимому, к гостье всякий интерес.

«Значит, Линда здесь никогда не было?»

— Мне встречался тешаец, — уцепилась Пидж за крючок, — который разгуливает по космосу с дикой аллергией на пыль. Я уж подумала было, что это — участь всех представителей вашей расы. Мы, честно признаться, в какой-то момент испугались, что это заразно. Смертельно заразно.

— В таком случае, Па, можете больше не опасаться. Ваш организм прошёл проверку стариковской пылью. Между прочим, с древнейшей родословной в несколько сотен поколений. Ах, раз уж вы здесь… Всего сотня ВИГ — захватите пару-тройку клубков пыли с собой, чтобы успокоить друзей и проверить их иммунитет наиболее благородными экземплярами. Сертификаты и подписи прилагаются, обмену и возврату не подлежат, особых условий ухода не требуют. Главное — держать подальше от воды и сильных потоков воздуха. Берёте?

— Нет!

Что ещё сделать: выпучить глаза, выразительно подвигать бровями, станцевать с бубном? Старика не проняло, а Пидж захотелось рычать. Видимо, в намёках она была не сильна. Или выбрала изначально тупиковый путь.

— Какая жалость, — тут же забыл старик о своём предложении. — В таком случае, Па, возможно, вас заинтересуют кое-какие эскизы.

— Вообще-то… — Пидж ошарашенно моргнула, когда ей под нос, откладывая стилус, сунули пару листов с набросками. Момента, когда старик успел переключиться на рисование, она банально не уловила. — Выглядит круто, но я хотела спр… В смысле, с-сказать…

— Я слушаю? — склонился капюшон набок.

— Архас!

— Нечего ругаться, О-кэ, — буркнули слегка обиженно. — Если не нравится, старик готов переделывать до победного. Наплечники? Цветовая гамма? За символическую доплату — редкий материал, тахарский шёлк, невероятно приятный на ощупь. Вариант, правда, скорее парадный, чем боевой, но ничто не мешает вам заказать несколько комплектов — на любой случай в обозримом будущем.

Пидж покосилась на эскизы. Выглядело, учитывая время, которое старику потребовалось на работу, до невозможности потрясно. Если бы не навязчивая реклама и не бессовестное отклонение от темы, Пидж крепко бы задумалась над тем, чтобы впервые принять предложение. Хотя…

«Камень преткновения — Аллура. Драконьи зубы отдам на отсечение: не согласится. Не согласится алтеанские доспехи променять на другие. А они ведь функциональные, более удобные, красивые. Чем-то похожие на… Ой».

— Берёте, Па? — склонился старик над столом. Хищный, как змий искуситель. Были бы кольца — принялся бы вокруг Пидж обвиваться не только морально, но и физически. — Клеймо мастера: что бы вы ни заказали, старик исполнит в наилучшем виде!

— Я подумаю! — отзеркалила Пидж его движение, веером раскидывая листы по столу. Наклонилась поближе, начала с придыханием: — Но сначала… Небеса свидетели, если вы не выполните одно-единственное моё маленькое желание, которое преследует меня ни много ни мало всю жизнь, я клянусь: я не вынесу более ни мига неопределённости. Я умру, насмерть умру, если Вселенная продолжит быть столь жестока к моей судьбе!

— Ох, и что же за желание… — старик, вопреки ожиданиям, не отстранился, и голос у него стал отчего-то совсем не стариковским, — преследует дорогую гостью, Пи-пи-эл?

Пидж, не сдержав победного «ха!», сдёрнула капюшон, который не давал ей покоя с начала встречи. С силой моргнула. И после, присмотревшись, не сдержалась фатально:

— Почему лицо-то не белое?

* * *

«Армада!» — размахнулась ведьма. На деле хватило бы небольшой флотилии. Но ни того, ни другого взять было неоткуда.

После четверти фиба, убитого на пляски с бездной, Хаксус выжат был досуха. Он поклялся себе, что за штурвал в этом проклятом месте больше не сядет.

Поэтому, когда Сендак поддался на уговоры Хаггар и пригнал флот к началу навигационного пути, Хаксус стоял у него за плечом и смотрел. Смотрел, как корабли, не справившиеся с управлением, исчезают в неведомом, до дрожи пугающем «нигде», как обрывается с ними связь, как паниковать начинают галра, идущие следом.

Умирать они не хотели. Тем более — без веской причины.

В абстрактный план закралась дилемма. Лотора предполагалось выманить, наступить на слабое место: на то, что тайна алтеанцев рискует стать достоянием всей империи. Для того, чтобы угроза обрела ощутимую форму, нужны были доказательства. Как минимум — захваченная база и пара остроухих голов в качестве трофеев. Для того, чтобы захватить базу, нужен был флот, способный пробраться сквозь квантовую бездну. Но галра, как водится, не желали умирать, подчиняясь идиотским приказам начальства. Приказам, смысла которых не понимали.

— Сказать, зачем мы летим на ту сторону? Может, древняя ненависть придаст им решимости. Или, куда вероятнее, память об алтеанском короле давно стёрлась из их черепушек, и толку не будет никакого. Расскажем правду — ничего не добьёмся, но потеряем рычаг давления на Лотора. Я предпочёл бы видеть его в смятении, а не со злобной решимостью отомстить.

Ведьма возражала, Сендак злился, галра, наплевав на правила и субординацию, разворачивались, поджав хвосты, и сбегали из построения. Хаксус их понимал. Как и то, что флагман тоже в конце концов развернётся, ничего не добившись, и отдаст приказ отступать.

— Попробуем по-другому.

Тот вылет был самым бессмысленным на памяти Хаксуса. Лотор хорошо постарался, пряча своих подопечных. Может, предугадал будущие метания врагов, может, ему повезло. До поры до времени. До тех пор, пока Сендак или Заркон не потеряют терпение, наплевав на количество потерь, и не прикажут добраться до остроухих любой ценой.

— Ещё варианты?

Не успели в ставку вернуться, как ведьма принялась донимать Хаксуса. Немедленно, мол, придумай способ взамен упущенного. Придумай, как использовать девчонку-алтеанку. Как выманить Лотора или лишить поддержки, пока тот не сделал собственный ход.

— Оставь меня в покое! «Оком», квизнак тебя разбери, пользуешься ты, а не я!

Мысленно Хаксус стонал. Ему не доводилось сталкиваться с настолько неприступным врагом. Особенно — в ситуациях, когда решения какого-то хрена сваливали на него. Никто, мол, ближе к Лотору и паладинам не подбирался, никому не доступна картина более полная. Разумеется, да. Всерьёз хотелось, чтобы обе стороны подохли уже, взаимно истребив друг друга, и перестали капать на мозг.

К сожалению, бесконечно бегать не получилось. Пора было узнать, с какой же светлой идеей на поиски лейтенанта послали декурия.

— Чего?! Ополоумели совсем?! Меня всего квинтант не было, а вы!.. Да они же!..

— Хаксус, — одёрнул его Сендак. — Успокойся.

— Как я могу успокоиться, когда у меня под боком генералы Лотора?! Их опасно в ставку пускать! Мы же понятия не имеем, что у них на уме! Что они задумали, что с собой притащили? Вы забыли, что всё здесь может взорваться по кое-чьему приказу?!

— Ты путаешь то, что было, — поморщилась ведьма, — и то, чего мы не допустили. Генеральши, что бы они ни задумали, бессильны в ставке. Попадутся — поплатятся, а пока… Их интриги мы обернём во благо себе.

Три генеральши, оставшиеся в живых, предали Лотора. Или сделали вид, что предали. Хаксус, привыкший искать подвох в любом действии, склонялся ко второму варианту. Сендак с ведьмой, отмахиваясь от предостережений, за истину приняли первый.

— Галра, которые сбегают, когда становится жарко… Галра, которым дороги только их шкуры… Нет расходника более дешёвого, чем слабаки-перебежчики. Инструмента более удобного.

Лотора и его приспешников Заркон наградил несмываемым клеймом. Объявил охоту. Но вместо того, чтобы бегать, те откупились. Ценой хорошей, удачной, как раз тем, чего не хватало империи.

— Человек. Холт. Отец девчонки, зелёного паладина. Уж его-то… Его вернуть они захотят. Целым, желательно невредимым. Согласятся на любые условия.

Хаксус молчал. Удобно всё складывалось. Слишком удобно. Встреча Заркона и Лотора становилась неизбежной. Обе стороны хотели её, зная, что живым уйдёт только один. Заркон был сильнее. Лотор — хитрее, а приманка, как ни крути, нашлась с подачи его подчинённых. Бывших.

— Допросить бы, — чем глубже Хаксус закапывался во вложенность гипотетических планов, тем хуже ему становилось. Могла ли рыбка, к примеру, подкинуть рыбаку идеальную наживку, чтобы рыбак побежал ловить — и на ту наживку его сожрала акула? — Мы должны быть уверены, что генеральши действуют по своей инициативе, чтобы насолить Лотору, а не наоборот. Иначе… иначе всё очень плохо закончится.

— Нельзя, — покачала головой ведьма. — Спугнём. Они не знают главного. Того, что мы на шаг впереди.

* * *

У старика, как у горного козлика, с затылка до середины спины спускалась пара витых рогов. Пидж в толк взять не могла, почему раньше, пока тот был в капюшоне, они не топорщились под тканью, и как такая анти-физика вообще возможна. Зато решилась проблема анти-оптики: ни под каким углом лица в капюшоне не было видно, потому что оно оказалось полностью чёрным. Даже склеры, радужка, губы и рот. На мимику с жестикуляцией Пидж насмотрелась вдоволь, пока неправильный тешаец, контрастирующий лицом с канонической белой кожей в остальных местах, затирал свою сперва пыльную, а потом костюмную рекламу.

Начал, к счастью, именно с помещения для аллергиков. Поиск коробки Пидж себе отвоевала. Намертво вцепилась тогда в сумку и совершила знаменательный полёт сперва до двери, а потом, когда сумку так и не смогли отобрать, обратно к столу.

Затем добрых семь добошей стояла, пыхтела, то ли как ёжик, то ли как та самая кошка, сгубленная любопытством.

— И что же за желание преследует дорогую гостью, Пи-пи-эл?

Старик, закончив издеваться, накинул капюшон обратно. Рога… Протирай глаза, не протирай, а фишка оказалась проста до безобразия: они, чтобы не мешаться, втянулись в голову. Расползлись частью на волосы, частью на пять цветных гребней — таких же, как у Линда и Дейи.

«Что ты такое? Все тешайцы так могут? Пиздец крипово».

Пидж прокашлялась, метлой выгнав вопросы из головы. У стариковских монологов, если подумать, наскребался единственный плюс: время подумать, что дальше. Много времени.

— Моё желание, — Пидж драматически схватилась за край нагрудника, — встретить хоть одно благородное существо, которое не оставит в беде мою погибающую душу. Я зачахну, как цветок-ксалицвет, унесённый далеко от дома…

Пидж запнулась. «Ой, это ж Линд болтал, но цветы-то алтеанские, а не тешайские. Вроде. Хотя вон, стоит, кивает благосклонно. Не заметил?..»

— Несовершенство знаний терзает моё сердце, и я не в силах больше с этим мириться! — Пидж подошла к кульминации. — Мне незнакомо значение слова «архас», но мне хочется верить, что наконец-то — спустя декафибы бесплодных поисков — судьба привела меня к благороднейшему, безмерно образованному тешайцу, который не откажет в нижайшей моей просьбе — и развеет наконец, ради святых небес, невежество несчастной своей гости!

Пидж играла наугад. Готова была, в общем-то, к любой реакции, но скорее — к тому, что старик у виска покрутит. Может, как Линд, разольётся в отказывающих комплиментах и выпнет к чёрту с планеты. Но не к тому, что тешаец, зараза такая, примется истерически хохотать. Прямо как оба Лотора в аналогичной ситуации.

Следующие полдобоша в голове у неё вертелись мысли исключительно многоэтажные и сплошь нецензурные.

— Пха-ха-ха-хах, — он показался над стойкой аккурат к моменту, когда Пидж всерьёз вознамерилась то ли перепрыгивать махину, то ли искать обходной путь, чтобы спасать стариковские нервишки из подстольного царства. — Он… Он тебе не сказал… Апха-ха-ха-хах!

— Если бы он мне сказал, я бы не спрашивала!!!

Логичный вывод, с какой стороны ни посмотри, вызвал очередной приступ хохота. Пидж заозиралась в поисках вещей, которыми можно было безнаказанно пошвыряться.

— Раз так, слушай внимательно, Па, — успокоился наконец старик. Выпрямился в полный рост, откинул капюшон, и Пидж пронаблюдала удивительную метаморфозу. Кожа задвигалась, зашебуршилась, меняя цвет и положение. Побелела. Вернулась на положенное место красная радужка с вертикальным зрачком. Упала на плечо толстая белоснежная коса. Хлопнули инеевые ресницы. Альбиносно-вампирская братия во всей красе — теперь «старик» был как две капли воды похож на Линда. И ничего стариковского, вопреки предыдущим ёперный-театр-сценкам, в его внешности не наблюдалось. — Пинай.

— Ко… — слог «го» Пидж стремительно проглотила, мило улыбнувшись и сложив за спиной руки. — Пинаю.

Тешаец, смерив её ироничным взглядом, коснулся метки на щеке: голубоватого ромба из двух частей, держащего шарик в центре.

— Каждый сын или дочь нашего рода рождается с меткой силы. Она даёт нам имя, путь, преимущество — или изъян. Зависит от того, с какой стороны посмотреть. Метка, которую видишь ты, зовётся «пинай».

— Значит, архас… — Твердь земная и небесная, выражаясь языком тешайцев, да это же было очевидно! Линд метками своими щеголял в открытую. Лотор, едва взглянув на него, выдал незнакомое слово. Не на лбу же прочитал невидимую надпись! Чуть пониже. Если б только кто-нибудь из паладинов додумался уточнить, что значат цветные блямбы на щеках тешайцев!.. — Оу.

«Старик» вооружился стилусом, нарисовал на доске два знакомых треугольника, один над другим. Рядом — треугольничек поменьше, более вытянутый и похожий скорее на царапину.

— Архас — редкая метка. Они нечасто рождаются, и ещё меньше их остаётся. Сколь бы терпимы мы ни были, никто не в силах вынести их присутствия.

— В точку, — выдохнула Пидж. — Никто не вынесет его трескотни. Хотя я думала, это — общее для всех тешайцев. Так, стоп, погоди-ка…

— Не заблуждайся, — покачал головой старик. — Наша трескотня — это давняя неискоренимая культура. Надежда греет мне сердце, Па, что ты не думаешь, будто я невежлив с тобой. Издержки профессии.

Пидж округлила глаза. Тешаец, по её скромному мнению, и так-то с оборотами перебарщивал. Если бы искусственно удлинял каждую фразу, как Линд делал, а потом повторял — после косячного вопроса от покупателя — дом старика превратился бы в пустыню. У хозяина — язык отсохший, одна штука, у клиентов — скелет высохший, изъеденный стервятниками, много штук.

— Бр-р-р, — Пидж тряхнула головой. — Нет, груби сколько влезет, разрешаю. И это… Раз оно общетешайское, с архас мы до сих пор не разобрались.

Старик выдержал паузу настолько эпичную, что отсутствие в ней барабанной дроби казалось кощунственным.

— Их метки — источник любовных феромонов. Они вызывают желание, которому невозможно противиться. Они кружат голову, лишают воли и разума, а затем, вдоволь наигравшись, оставляют жертву с чувством пустоты. Их имя — синоним ругательства в нашем языке.

— У вас есть… — Пидж поспешно сменила интонацию на утвердительную, — фух… у вас тут есть что-то для расшатанных нервов, я уверена. Сейчас, минутку…

Пока Пидж неистово тёрла покрывшийся испариной лоб, пока вспоминала Аллуру и все те странности, которые сопровождали знакомство с Линдом, старик успел уйти и вернуться. С какой-то железякой, напоминающей пыточное устройство из-за торчащих во все стороны болтов.

— Многофункциональный поддерживатель, — гордо сообщил он. — В том числе — челюстей. В аренду — две тысячи ВИГ за полтора падения. Округление в бо́льшую сторону.

«Вдох-выдох, Пидж. Всё в порядке, всё замечательно!..»

— Погоди, да не может быть такого! Ладно, одна моя… две знакомые — вешаются на архас с первых тикунд знакомства, тут я готова поверить. Но остальные — они же его терпеть не могут! Меня раньше чуть не наизнанку выворачивало, стоило о нём подумать. Он, сожри его квизнак, невыносим! Лю… любовные феромоны, если мы говорим об одном и том же, абсолютно не так должны работать. Или, не знаю, он бракованный какой-то.

— Интересно, интересно, — старик постучал по подбородку с ехидной усмешкой. — Всего двое. Вам, по скромному стариковскому мнению, весьма повезло, а вот он… Вряд ли он ожидал, что попадёт в гнездо шершнежалов.

— Это не вся правда, — уверилась Пидж, принимая грозную позу. — Очередные загадки. Нет, если вы продолжите в подобном духе — я за себя не отвечаю!

— Действию всегда есть противодействие, — поднял палец старик, важно вышагивая туда-обратно вдоль захламлённой своей бандурины. — Архас внушают желание, народ наш — сопротивляется, дабы не уподобиться безмозглому стаду. От феромонов, подобных дурной отраве, есть противоядие. Шаткое, неосязаемое, но всё-таки есть. Ни женщина, ни мужчина, чьё сердце сковывает иная привязанность, не попадут в сети архас. Они, не осознавая того, любовь обернут противоположностью. Сигналом — держаться подальше.

— Отвращением, — прошептала Пидж, чувствуя, как стремительно заливается краской. — Противоположность любви — отвращение…

«Можно ещё раз, максимально образно, что ты чувствуешь по отношению к Линду?»

«Тошнит от него. Поганка он бледная, змея подколодная, шпион чёртов, падла неописуемая. Язык ему вырвать хочу и бантиком завязать…»

— Кошмар, — выдохнула Пидж. Думала, прямо там и осядет — на пыльный холодный пол, но сзади обнаружилось кресло, а в руки ей сунули пиалу с водой. У девочки, участливо хлопающей глазами, рога на этот раз были зелёными. — Боги, какая же я дура…

У земных суккубов, источавших в легендах феромоны похоти и желания, не было «подковырки». Если бы весь Замок ополоумел, дружной толпой вешаясь на Линда, они бы сразу поняли, что что-то не так. Обратный эффект, что уж теперь говорить, поставил в тупик. Почему?! Почему никому не пришло в голову, что их чувства — и любовь, и ненависть — ненастоящие?!

— Внушение неотделимо от восприятия, — ответил старик на незаданный вопрос. — Нашему роду поколения жизни потребовались, чтобы понять. Архас знают об этом. Знают, на что способны. Они опасней вдвойне, когда пользуются чужой наивностью.

— И что же теперь… то есть, — Пидж сглотнула, — тешайцы наверняка ведь выяснили, что с этим делать. За столько-то поколений.

— Первое: держаться подальше, — загнул старик палец. — Второе: если не получилось, дать волю чувствам. Любым.

Поймав ошарашенный взгляд, пояснил:

— Архас не ведают, что значит равнодушный мир. Либо их любят, либо ненавидят. Третьего не дано.

«А ненависть — значит уничтожение».

* * *

— На, держи. Боги, какое счастье: снова мочь задавать вопросы. Ты… нельзя было сразу сказать? Предупредить? Зачем так сложно?! — Пидж помедлила. — Так, что это за хитрое выражение лица? Даже не думай! Не смей, слышишь! Никаких придурковатых манер общения на борту Замка!

— И о чём я сейчас подумал, смею спросить? — уточнил Лотор, принимая выстраданную коробку. С лёгким замешательством послушал, как что-то стукается о стенки. — Ты заглядывала внутрь?

— Нет. — Пидж ощутила потребность срочно найти табуретку, чтобы стать хотя бы на дюйм выше Лотора и грозно над ним нависнуть. — Я живу с ощущением подвоха. Твоё предложение было чересчур заманчивым, чтобы им воспользоваться.

Лотор, открывая коробку, отвернулся и почему-то хмыкнул. К моменту, когда Пидж его обогнула, вытягивая шею, крышка захлопнулась, похоронив очередную неведомую тайну.

«Надо было всё-таки посмотреть».

Впрочем, содержимое коробки интересовало Пидж в сотню раз меньше, чем разоблачение одного хитрожопого архас-тешайца.

— Ты тему-то не меняй. Зачем так сложно? Зачем было отправлять меня к старику, если ты мог сам рассказать всё это квизнакову тучу времени назад?!

— Во-первых, я ждал, пока ослабнет влияние феромонов. Во-вторых, мне нужны были гарантии и независимый свидетель. Моё слово — против его слова. Язык у Линда заточен, как видишь, и ничего не помешало бы ему обвинить меня в клевете.

— Плетёшь небылицы против честного тешайца, — покивала Пидж. — Так и вижу: ай-яй-яй, как можно. Аллура ресничками на него «хлоп-хлоп», на остальных зубками «клац-клац», и всё, минус потенциальный император во Вселенной.

Если бы Лотор знал жест «поднять большой палец», так бы он и поступил.

— А что делать с ситуацией, если старик — твой подельник, вы в сговоре, и всё это — один большой круглый обман, чтобы подставить всё ещё честного тешайца?

— Полагаешь, у меня есть знакомые с набором удивительных историй на любой случай жизни?

Пидж прыснула. На полном серьёзе хотелось ответить «да». С Лотора сталось бы сидеть как-нибудь вечерком, заниматься своими делами, а потом подскочить с внезапной мыслью: «что, если когда-нибудь в будущем мне понадобится отбить принцессу Алтеи у тешайца, который всех бесит?».

— Так и быть, не буду подкидывать ему контраргументов. Скажи лучше, когда ты планируешь раскрыть правду остальным?

Ответить Лотор не успел.

Включилась громкая связь. Коран созывал всех на мостик столь заполошно и сбивчиво, что в душе шевельнулся червячок дурного предчувствия. Червяк. Червячище. До того склизкий и противный, что мчаться пришлось бегом.

* * *

— Что? Что случилось?

— Это… сообщение. От… от Заркона. Пидж, он…

Пидж протёрла всё-таки глаза, не сразу поверив тому, что увидела. Короткую запись включала на повторе раз десять, прежде чем холодные слова, роняемые подобно булыжникам, обрели смысл. Смысл. Хоть какую-то логику. Хоть что-нибудь.

«Паладины Вольтрона. Я дам вам шанс. Первый и последний. Некто, ценный для вас, в обмен на Лотора, моего сына».

Пидж видела папу. После стольких квинтантов бесплодных поисков: совсем рядом, бесконечно далеко. За спиной Заркона. Рядом с генералами Лотора, которые удерживали его, измождённого, с равнодушными лицами. Рядом с Акшей, Эзор, Зетрид. Рядом… рядом с Зарконом. В его власти, в его плену.

— К-как такое… — Пидж, прищёлкнув каблуком, развернулась в сторону Лотора. Для него, судя по виду, выверт Заркона тоже стал неожиданностью. — Что… что, чёрт возьми, происходит?

Экипаж, столпившийся на мостике, ждал ответа. Лотор молчал, глядя в пространство перед собой. Странное у него выражение лица было. Нечто среднее между мыслью «ой, как интересно получилось» и желанием провалиться сквозь обшивку Замка.

— Почему, скажи на милость, там твои генералы?