Эхо третьей реальности: Резонанс (джен)

— Врата далеки от завершения. — Лотор вертел в руках фигурку треснувшего штурмовика. Её, забывшись, прижали к доске. Со всей дури, с подскоком, с отдачей. Локальная авария, невзирая на легендарную галрийскую неубиваемость, вышла штурмовику боком. — Синклайн не готов. Любой тактик сказал бы, что для конфронтации слишком рано. Победа не принесёт ни выгоды, ни ослабления противника. Зато проблем — сколько угодно.

— Поверить не могу, и это — победа! — в неподражаемой манере встрял Лэнс. — А как быть с поражением?

Пидж, не выдержав, въехала ему каблуком. Пока тот охал и стенал, буравила осуждающим взглядом, чтобы получше запомнилось и на подольше хватило. Как отреагировали остальные, Пидж не знала. Не было сил ни наблюдать, ни анализировать. Вообще ни на что сил не было.

— Быс-с-стро раздумал всё, что сейчас выдумал, недопессимист хренов.

— Эй!

— Сколько мусолим тему с проецированием реальностей, а ты всё на те же грабли!

— Эй, — Лэнс оскорблённо скрестил на груди руки, — вот не надо мне тут, недооптимистка. О проблеме можно не думать, но это не отменяет того факта, что проблема всё-таки есть. Кто здесь, в самом деле, великий игрок в стрёгу? Разве можно стать великим, если верить только в лучшее и всё из себя положительное?

— Правила, Лэнс. Игрок проигрывает, если теряет своего короля, — бросила Пидж сквозь зубы. Голова раскалывалась. Не помогали ни ледяные пальцы, растирающие висок, ни темнота зажмуренных глаз. — Либо проигрывает, либо защищает короля и теряет другие фигуры. Даже если… если они…

«…если они очень дороги игроку».

Слишком явная аналогия, любой дурак поймёт. Не дурак — уж точно. На жалость давить не хотелось. Просить, бунтовать, верить в лучшее — тоже. Пидж знала, что рано или поздно это случится. Что дело, в которое они ввязались, поставит их перед выбором, которого не пожелаешь даже врагу.

«Нет, вру, ещё как пожелаю — Заркону. Хотя ему, гниде такой, хоть бы хны будет. Он выберет, что лучше для дела, и не почешется. Тварь…»

Пидж нужно было на кого-нибудь злиться. На Лотора, как ни пыталась, она не могла. В душе завелась кормушка. На каждое зёрнышко обиды, которое щедро прорастало его усилиями, находилась птичка-оправдание. Очень бойкая и очень голодная птичка. Не сказал, что знает, где её отец? Она не спрашивала. Расстался с генералами, не уточнив, как поступать приемлемо, а как не стоит? Он не пророк, он не знал, что на борту Замка его ждут с распростёртыми объятиями. Его подчинённые воткнули паладинам палки в колёса? Не его вина, что информация устарела. За их действия, наметив цель, он больше не был в ответе. Значит, злиться на генералов? Но они, в конце концов, всего лишь выполняли свою работу. Методом наиболее прямым и действенным, как поступил бы каждый на их месте. Не будь решение болезненным, эффективности в нём не набралось бы ни на грош. Они знали, куда бить. Их прозорливости — в оценке Пидж! — логичней было аплодировать. Сквозь слёзы.

В списке виноватых оставались двое. Злой рок-бумеранг и Заркон. Злиться на судьбу было глупо, поэтому методом исключения Пидж выбрала кровожадного галрийского императора, на чьи гнилые зёрна не польстилась бы ни одна из птиц.

— Паладины не знали проигрыша, — задумчиво сказал Лотор, вернув несчастный штурмовик на поле, — даже без короля. Без всякой системы. С фигурами, расставленными как попало.

Пидж, сделав над собой усилие, покосилась на Аллуру. Она насупилась, сжав кулаки на коленях, а сидящий рядом Линд по-петушиному раздулся, явно собираясь высказать своё бесконечно ценное мнение. Пидж чуть в голос не застонала, обратно закрывая глаза и утыкаясь Мэтту в плечо. Издеваются. Нашли время для претензий и словесных баталий.

— Но, раз удача хранит вас, пусть так будет и дальше.

В канву разговора реплика Лотора не вписывалась. Линд, сбитый с толку, промолчал. Едва не захлебнулся негодованием, истаявшим на выдохе с предательским «пшик».

— Ты о чём? — недоверчиво спросила Аллура.

— Может, так даже лучше. — Лотор, откинувшись в кресле, смотрел в пространство нечитаемым взглядом. — Наше сражение в любом случае неизбежно, а «рано» и «поздно» — понятия растяжимые. Да и что, как не поджимающие сроки, — тут он с усмешкой взглянул на Аллуру, — лучше всего способствует озарениям.

— Погоди, ты… — Пидж аж распрямилась, отнимая ладонь от многострадальной головы. — Ты что, хочешь согласиться на сделку? На обмен?!

— Обмен? — он поднял бровь. — Я бы так не сказал. В нашей ситуации одну из сторон ждёт неизбежная убыль. Заркон хочет встречи — он её получит. Он диктует время и место, но, сам того не желая, оказывает мне неоценимую услугу. В будущем его не придётся выманивать.

— Мне, если позволите, — сварливо напомнил о себе Линд, — условия сделки довелось услышать лишь в пересказе. Я нисколько не ставлю цель усомниться в его достоверности и склонен полагать, что неточность закралась лишь во время нашего обсуждения. Итак, вот в чём сложность: одна персона, — поднял он со стола фигурку, — в обмен на другую.

Флагман, галрийский «король», завис над гравитационным полем. Рядом, в соседнем квадранте, Линд повесил пешку-штурмовика. Склонил голову, с прищуром глядя на Лотора, и показушно щёлкнул пальцами. Фигурки, повинуясь лёгкому толчку, поменялись местами.

Пидж закатила глаза. Сколько телодвижений ради очевидных вещей.

— По всему выходит, с какой стороны ни взглянуть, что честная сделка есть равноценный обмен. В ней нет места ни предполагаемой убыли, ни чьему бы то ни было выигрышу.

— Какой же он равноценный? — не понял Лэнс. — Фигурки-то разные.

Финт с каблуком захотелось повторить. Пидж сдержалась только потому, что Лэнс — хоть и упустил нить разговора — сказал всё верно. Правда, сколько от неё не отмахивайся, сколько не кривись, правдой быть не перестанет. Король и пешка — разные фигурки. Принц Галрийской империи и обычный землянин. В «обмене», предложенном Зарконом, не было логики. Одна издёвка.

«Либо же…»

Пидж нахмурилась, поймав за хвост непрошенную мысль.

— Не мне заглядывать в чужие помыслы, но тактик и историк, сведущий в деле, не колеблясь скажет: перипетии космоса сложней и многогранней логической игры. Ни правил, ни всевидящего ока, сколько бы умов Вселенной ни силилось создать искомые, не существует до сих пор. Штурмовик и флагман, — Линд обвёл ладонью поле, — то лишь иллюзия, которая разнится на бессчётных краях доски. Я полагаю, галрийский император — если отталкиваться от прозрачности его намерений — в фигурах усматривает равнозначность. Либо же, — по указке Линда многострадальные марионетки опять поменялись местами, — личные наблюдения или, быть может, декафибами крепнувшие убеждения велят ему видеть картину в обратном свете.

Лэнс наклонился к уху, прошептал:

— Слушай, он точно до сих пор по теме говорит?

— Перевожу, — с нажимом сказала Пидж, не глядя на Лэнса. Её бесило ровно три вещи: сам Линд, тот факт, что она его поняла, и особенно — то, что с ним придётся согласиться. — На человеческий. У нас здесь не шахматы, в смысле не стрёга, а карточная игра рубашками вверх. Враг не знает ценности карт, он может только догадываться. И либо он думает, что меняет пешку на пешку, либо злобно хихикает, представляя, как утащит у нас флагман, а мы про то и не узнаем, потому что думаем, что флагман — это пешка.

Лэнс промычал нечто нечленораздельное, в котором угадывалось слово «аналогия».

— Я склонен видеть иную позицию, — покачал головой Линд. — Ваша предубеждённость, драгоценные паладины, хоть и имеет некоторые основания, замутняет двустороннюю оценку. Почему не считать, положим, что Заркон, зная о глубоких родственных связях, не жертвует от щедрот своих фигуру, которая воздвигнется в ваших глазах в ранг настоящего «флагмана»? В обмен на, опять же, в его личном видении — расходную, ничуть не значимую ни для него, ни для вас «пешку».

Лотор, до того молча слушавший — и, по мнению Пидж, выбиравший наиболее болезненный и кровавый способ убийства, — с хрипотцой рассмеялся.

— До чего идиллическая картина. Щедрость Заркона и честная галрийская сделка. Сюжет реверс-реальности, не иначе.

— Вы, смею заметить, — встрепенулся Линд, будто только того и ждал, — первым заговорили о том, чтобы лишить сделку всякого подобия честности. Вы стремитесь нарушить уговор, несмотря на то, что не можете получить ни гарантий, ни ручательств того, что противник, — пошедший, между прочим, на переговоры! — хочет вас обмануть. И ты, драгоценная моя, — обернулся он к Аллуре, — слышишь теперь ответ на вопрос, который не раз задавала. Достойны ли доверия галра, полнящиеся двуличием, если неизменно первый их шаг — замыслить, как больнее нанести удар в спину?

— Да ты сам, жучара!..

— Пидж, — прервал её Лотор, с интересом глядя на Линда. — Не сейчас.

Пришлось упасть обратно в кресло, пылая праведным недовольством. Нет, только бы поглядел на него кто-нибудь, на этого жука колорадского! В открытую заикается о доверии, смеет обвинять Лотора, когда у него самого дюжина скелетов в шкафу пылится. Ни капли стыда на морде.

«Надо запомнить его слова. Хорошенько запомнить. Посмотрим, как будет выкручиваться. Добренький наш тешаец, весь из себя белый и пушистый, ни разу не двуличный. Да-да».

— Есть разница, — сказал Лотор, — между словом, которое нужно держать, чтобы поверили следующему, и словом, которое превращает в блаженного идиота. Те, кто не проводят между ними границы, могут считать себя сколь угодно светлыми существами Вселенной, но, к сожалению, жизнь их будет недолгой. Уж точно, — приподнял он уголки губ, — короче, чем жизни собравшихся в этом зале.

Пидж вдохнула полной грудью, не скрывая ухмылки. Мысль «сам такой», что уж говорить, у Лотора вышла намного элегантнее.

— Так, — до Аллуры, похоже, дошло, что мужчины красноречием могут меряться до пришествия Заркона, — давайте ближе к делу. Сойдёмся на том, что оба правы. Вольтрон должен показывать себя с лучшей стороны, но ни у кого из нас нет сомнений, что Заркон попытается что-нибудь провернуть. Наша задача — действовать на опережение.

Линд поджал губы, явно оставшись при своём мнении.

— И правда, — у Пидж язык зачесался на провокацию. — Пора заканчивать, а то мы дружно решим, что кое-кто здесь мало того, что неровно дышит к Заркону, так ещё и работает на него.

— Так! — повторила Аллура, видя, что Линд собрался ответить. — Довольно! Как вы мне надоели. Лотор, про обмен. Ты уверен, что это… здравое решение? Ты действительно хочешь?.. — она, замявшись, не договорила.

— Кое в чём наш высокоморальный друг был прав, — Лотор откинулся на спинку сиденья. — Заркону неоткуда знать, что мы успели договориться. В его представлении, галрийский принц-пленник — справедливая плата за отца девочки, а паладины Вольтрона — наивные и доверчивые существа. Полагаю, достаточно будет сыграть обычный обмен. Мне нужно, не вызывая подозрений, оказаться к нему как можно ближе.

— А дальше?..

— Дальше в дело вступит мастерство. Заркон, если бросить ему вызов, не отступит, пока наш конфликт не придёт к логическому завершению.

— Ты собираешься убить его? — прямо спросила Аллура. — Своего отца?

Лотор подобрал со стола калечную пешку. Как водится, не ответил ни «да», ни «нет», чтобы каждый додумал самостоятельно, в силу своих убеждений.

— Я, — сжал он ладонь с характерным хрустом, — не собираюсь умирать. Этого достаточно.

* * *

— Бестолковая кукла! Груда ходячего металлолома!

Хаггар бесилась. Размахивала руками, расхаживала туда-сюда, швырялась молниями в бегущее рябью зеркало. «Око» вздувалось и — на неискушённый взгляд Хаксуса — грозило вот-вот лопнуть. Варгом назад в зале ощутимо пахло озоном. Теперь — не просто пахло, а разило. Наповал сшибало.

— Ты ему мозги расплавишь, — проворчал Хаксус, украдкой потирая висок. — Может, хватит? Чем дольше ты пялишься на потолок его глазами, тем сильнее у него болит голова.

— Ты не понимаешь! Он должен быть там! Он должен слушать, о чём они говорят! Он должен подчиняться моим приказам!

— Да-да, но вместо этого валяется с мигренью.

Заркон отправил паладинам ультиматум. Хаггар лучилась энтузиазмом едва ли не сильнее, чем перед алтеанской колонией. Хотела сыграть на опережение, услышать реакцию из первых уст. Варга четыре наблюдала глазами Курона, не отрываясь, лишь бы застать появление весточки. Сообщение шло дольше, чем они рассчитывали. Счастье, что вообще дошло. Число галра, чьих станций коснулась передача, множилось в дикой прогрессии, а Замок оставался неуловим. Только в самом конце обнаружился, в невъебических далях, в системе, которой даже не дали названия. Сообщение — теоретически — было зашифровано, но Хаксус не сомневался, что о знаменательной встрече отца с сыном знает уже треть империи. Слухами, как известно, Вселенная полнится.

Хаггар хотела узнать, на чём сойдутся паладины, но, вот беда, от неусыпного бдения у шпиона разболелась голова. То есть, конечно, сложнее: по словам ведьмы, влияние связующей квинтэссенции могло нарушить естественный ток энергии биомеханизма, замкнуть микросхемы и вызвать микросбой системы. Потребовалась регенерация. Существу, которое должно было воспринимать себя человеком, донесли об этом единственным понятным способом: болью. Раскалывающейся черепушкой.

Какое-то время Курон честно терпел. Хаксус — тоже, и ему, не исключено, прослушивание паладинских разглагольствований далось тяжелее. Он ожидал чего-нибудь попроще. Либо того, что Лотора обвинят во всех смертных грехах и пошлют нахрен, превратив в лёгкую добычу Заркона, либо того, что паладины быстренько скооперируются, поведав, как именно собираются наёбывать Заркона.

Факт того, что наёбывание произойдёт, они подтвердили. А вот с тем, «как именно», возникла проблема, потому что Курон, не выдержав, улизнул скулить в одиночестве. На приказы Хаггар он либо не реагировал, либо реагировал с запозданием. Картинку в зеркале пошатывало: его колбасило, как натуральную марионетку, и выводить его на люди было нельзя.

Хаггар бушевала. Продолжала зачем-то держать зеркало, хотя и так было ясно, что разведка накрылась. Надежда оставалась на чей-нибудь пересказ, то есть любопытство Курона, но для этого нужно было прийти попозже. Убраться на время из головы, дать ему отдышаться, пока какая-нибудь микросхема не замкнулась фатально.

Хаггар отказывалась это признавать, продолжая кипятить своей игрушке мозги. И заодно — Хаксусу, которого не отпускала от себя на случай важных откровений.

— Хочешь, скажу тебе, до чего они там додумаются? Без всяких Куронов? — Хаксус поморщился, чувствуя, как сладостный запах гнили вгрызается в трахею. — Два Лотора. В прошлый раз не пригодилось, значит, шрихтель они засунули за воротник, а завтра вытащат снова. Х-ха, кто бы не стал на их месте! Они покажутся вдвоём, думая, что сбивают нас с толку, и вдвоём нападут на Заркона. Звучит… не очень, и исход такого боя я предсказать не могу. Получается, наша задача — разделить их. Отвлечь одного, пока Заркон разбирается со вторым. И паладинов тоже отвлечь, чтобы не вмешивались в поединок. Дождёмся, пока у них станет на одного Лотора меньше, и вздохнём спокойно.

— Как всё гладко, — засомневалась Хаггар. Рыкнула, пульнула в зеркало очередную молнию и всё-таки разбила его. Сгусток энергии, вспыхнув, распался на чёрные щупальца-лохмотья.

Хаксус заслонился рукой. Его окатило волной ледяного жара, обжигающего холода, того самого ощущения, от которого шерсть встала дыбом и заныл старый шрам на спине.

— Гладко, чётко, но мы не знаем наверняка! Как ты можешь быть уверен?

— Не потому ли ты меня при себе держишь, что я их подкоркой чувствую? Знаю, как облупленных? — Хаксус, чтобы деть хоть куда-нибудь пальцы, дрожащие от клятого друидства, обхватил себя за плечи. — В конце концов, что ещё мы можем сделать? Спалиться? Дай мозгам Курона остыть, может, узнаем завтра подробности. Но готовиться надо уже сейчас.

— Что ж, — помедлила Хаггар, обратив в его сторону провал капюшона. — Ты прав. Пусть будет так. Лотору… Лоторам, хоть двум, хоть семерым, не одурачить Заркона.

Хаксус стоял в опустевшем зале, где об «оке» напоминал только гнилостный запах, и смотрел ведьме вслед. Она пошла искать Сендака, пошла отдавать приказы, убеждать Заркона, которому на опасения было плевать. Тот не думал о безопасности. Он был зол, хотел лишь смерти Лотора и зачем-то — заполучить Львов Вольтрона.

«Галра, слепые в своей ярости…»

Не удержался, потёр шрам сквозь плотную ткань комбинезона и тут же отдёрнул руку. Сердце забилось быстрее. Ни с того ни с сего стало страшно. Хаксус в который раз обругал себя за то, что не умеет держать язык за зубами.

Он выступил из тени. Его решениям доверяли. У него был шанс помешать паладинам.

Но что, если он всё-таки ошибался?

* * *

— Может, пробежимся по плану ещё раз?

Руки Широ, сжимающие штурвал, выдавали напряжение с потрохами. Пидж его понимала. Её саму потряхивало: во время сумбурной подготовки Замок напоминал разворошённый муравейник, очередные «если» валились на голову снежным комом, а для того, чтобы убедить кое-каких упёртых баранов, приходилось до капли выжимать навыки дипломатии.

Время, оставшееся до часа «икс», свилось в тугую струну, захлестнулось удавкой вокруг шеи. Бессонная ночь затянула её ещё туже. А затем — когда алтеанский шаттл наконец-то опустился на поверхность планеты — как отрезало.

— Довольно, Широ, — мотнула головой Пидж, выбираясь из кресла второго пилота. — Не будем переливать из пустого в порожнее. Действуем, как уговорились, либо по обстоятельствам.

Песчано-каменное плато встретило их заунывными завываниями ветра. Стойкого, почти осязаемого, больно бьющего по ногам и грозящего унести Пидж в увлекательное путешествие за горизонт.

Мэтт, выбравшийся из грузового отсека, встал за спиной, придержал за плечи.

— Не нужно. Всё в порядке. — Пидж вызвала экран со временем, поморщилась. Волнение компенсировалось ядовитым сарказмом. — Заркон, как истинная принцесса, опаздывает на свидание на целых три добоша.

— За просрочку положены проценты, — кивнул Мэтт. — Что потребуем? Ухо? Парочку пальцев?

— Чьих? — опешил Широ, до того озиравшийся в сторонке.

— Это — тоже важный предмет обсуждения.

«Готовьтесь, — прозвучал в наушнике усталый голос Аллуры. — Флот Заркона остановился на границе видимости. Всё так, как мы договаривались».

«Договор» — это скорее ультиматум, что ни зарконовы боевые корабли, ни Замок не будут приближаться к планете, которую выбрали местом «переговоров», и даже сражаться не будут. Теоретически. До тех пор, пока кто-нибудь не схватится за оружие.

Пидж уставилась в небо, нервно отсчитывая тикунды. К моменту, когда фиолетовая точка мелькнула в зените, шея уже отваливалась, а злость на Заркона грозила выплеснуться из берегов.

Она, на самом деле, была благодарна: если бы Лотор не согласился поучаствовать в маленьком спектакле, папу пришлось бы выручать в одиночку. Учитывая состояние Пидж в последние варги, итог был бы хаотичен, непрогнозируем и трудноисправим.

«Хотя, если так подумать, от хаотичности и допущений мы недалеко ушли».

Заркон, кто бы сомневался, на встречу прибыл во всём величии, на гигантском востроносом шаттле — размером с десяток алтеанских. Спасибо хоть, без явной боевой комплектации.

Воздвигся на вершине трапа, сверкая фиолетовыми плашками, широченными плечами и закованный с ног до головы в панцирный доспех. На взгляд Пидж, сквозь увеличители забрала он выглядел ещё несуразнее, чем на записи, и в целом напоминал консервную банку.

— Наверняка считает, что внушает ужас, — пробурчала она, сжимая кулаки. — А на деле боится, что Лотор сделает из него решето.

— Расстояние, — шепнул Мэтт. — Хуже, чем мы рассчитывали.

Корабли разделяло не меньше мили. Впритык, чтобы гаркнуть с одной стороны и быть услышанным со второй, и преступно далеко, чтобы успеть вмешаться, если что-то пойдёт не так.

— Покажите мне Лотора!

У Заркона, впрочем, получилось неплохо. Пидж покосилась на Широ: по всему выходило, что переговоры вести ему. Орать во всю глотку, как можно убедительней и короче. Тешайцы бы застрелились. Или охрипли. На всю жизнь.

— Сначала коммандер Холт!

Как ни держала себя в руках Пидж, всё равно дёрнулась, когда вслед за Зарконом из глубин шаттла показался папа. В окружении Акши и Эзор, на лицах которых застыли на редкость недобрые выражения.

— Он сумасшедший? — присвистнул Мэтт. — Не боится подставлять им спину?

В ультиматуме говорилось, что размер делегации с одной стороны — не больше четырёх человек, исключая пленников.

— Боюсь, сейчас они на его стороне…

Пидж закусила губу. Она не сомневалась, что придётся сражаться, но надеялась, что на пути к Заркону их будет ждать, как обычно, компашка незнакомых галра. Незнакомых. Каких угодно других.

— Вроде, всё в порядке? — Мэтт неуверенно глянул на Широ, сжал сильнее ладонь на плече Пидж. Дождавшись твёрдого кивка, активировал, как условились, шлюзы грузового отсека.

Наступала самая опасная часть плана. Заркон хотел увидеть Лотора — и он должен был увидеть. Поверить. Верить до тех пор, пока фигура, возникшая на пороге шаттла, не приблизится к нему и не заговорит. До тех пор, пока отец, преодолев чудовищную милю расстояния, не окажется в безопасности.

Пидж вскинула голову, усилием воли давя желание обернуться. У неё своя роль. Нужно ей следовать, и неважно, что с гигантской вероятностью Заркону плевать, куда и зачем она вертит башкой. Ей, как порядочной и волнующейся дочери, есть дело только до коммандера Холта, которого удерживают враги, и абсолютно никакого — до галрийского принца, случайного пленника, которого Вольтрон соглашается выкинуть за ненадобностью.

Заркон не должен был усомниться.

«Если, конечно, ни одна змейка не нашипела ему, какие отношения нас связывают на самом деле».

Этот вариант был хуже, но его учли тоже. Участием той самой змейки.

* * *

— Маскировка? — что Линд, что Лотор синхронно скривились, как от зубной боли.

— Разрешаю, можете назвать меня параноиком, когда всё закончится. Не вижу необходимости пускаться в долгие объяснения, поверьте мне на слово: у нас проблемы с информационной безопасностью, поэтому кое-какие секреты могли утечь на сторону. — Пидж, рассказывая, внимательно следила за главным подозреваемым, но у того на лице не дрогнул ни один мускул. — Обо всём, что связано с Лотором. С двумя Лоторами. Если Заркон захочет этим воспользоваться, это не должно стать для нас неожиданностью. В идеале — его нужно переиграть с учётом того, что он может всё знать.

— Если знает, если не знает, если возможно знает, — принялся загибать пальцы Лэнс. — Не многовато ли вариантов?

— Поэтому мой — универсален! — Пидж едва не раздулась от гордости, в кои-то веки довольная всеми развилками. — Смотрите сами. Пускаем его, — ткнула пальцем в Линда, — первым. Если обмен успешен, папа оказывается с нашей стороны, «Лотор» — возле Заркона. Тот весь из себя радостный, собирается отчаливать, чтобы предаться гнусностям подальше от паладинов, и тут мы — хоп! — показываем ему второго Лотора. Если Заркон знает, он не удивлён и хочет получит головы обоих, то есть никуда от нас не денется. Если не знает, то понимает, что его облапошили, и концентрирует внимание на настоящем Лоторе. Теперь второй вариант: если после обмена оказывается, что у Заркона есть «Лотор», но у нас до сих пор нет папы — зуб даю, подлянка в его духе — мы, опять же, показываем настоящего Лотора и второй обмен проводим по всем правилам. Возвращаемся к ситуации из первого варианта, причём Лотору удаётся подобраться к Заркону поближе.

— А если он и во второй раз не отдаст нам Холта? — почесал в затылке Лэнс.

— И если окажется, что Заркон про двух Лоторов всё-таки не знает, — подхватила Аллура, — мы, выходит, любезно предоставим ему информацию?

— Нет, — замотала головой Пидж. — Линд-то не настоящий Лотор, ему достаточно будет снять маску. А что касается второго обмана… Ну, это уже маловероятно. Противоречие с законами игр. Вряд ли Заркон успеет подготовить двойную ловушку. Если только, — прищурилась на Линда, взгляд которого приобрёл ореол затравленности, — не услышит дословно пересказ моих умозаключений.

— Вообще, в этом есть смысл, — потёр подбородок Лэнс. — Хочу глянуть, как у проклятых галра отвалятся челюсти!

— Позвольте вмешаться, — отмер Линд. — Несмотря на то, что размышления не лишены логики, переменные вашего… плана вызывают у меня опасения. Не лучше ли будет, в самом деле, выбрать на роль двух Лоторов тех, кто, без сомнения, справится с ними безупречно, не вызвав ни крупицы подозрений?

Лотор хмыкнул, смерив его испытующим взглядом. Что интересно, с начала обсуждения он не вставил ни слова, и Пидж даже в теории предположить не могла, о чём тот думает. Согласен? Или злится? Явление мужской, воинской и какой там дальше по списку гордости, помноженной на склонность к интригам, являло собой букет неразгаданный, а потому неоднозначный.

— Более того, — продолжал Линд, — смею заметить, что для вас это вариант единственно возможный. Я, сколько бы сочувствия ни питал к делу Сопротивления, отказываюсь принимать участие в плане, который мало того, что ставит мою жизнь под угрозу, так ещё и ни имеет ко мне ни малейшего отношения.

— Тот, кого ты прочишь на своё место, — пожал плечами Лотор, — тем более не имеет. Клятвами коалиции он не связан. Наша война — не его война, и даже судьба нашей реальности его не волнует. Тебя тоже?

Пидж, пряча злорадную ухмылку, записала «два-ноль» в пользу антилиндовской коалиции. Эк его в угол зажали, всю доброжелательность с лица смыло, будто и не было никогда. И главное, Аллура тоже смотрит — оценивающе, молча, не спеша ни поддерживать, ни убеждать.

— Я повторяю… — начал Линд, вставая с явным намерением уйти.

— Так и знала. Пойдём-ка, — поймала момент Пидж, хватая его под руку, — поговорим кое о чём. Пойдём, пойдём. — Взмахом руки остановила Аллуру: — Наедине. Обещаю, верну в целости и сохранности.

* * *

Две фигурки, чьи владельцы обменялись окриками и кивками, пошли навстречу друг другу, оставляя на доске, застывшей в мареве дурного предчувствия, след зеркальных ходов. Неизвестно было, кто нарушит правила первым. Вдруг, в конце концов, о Зарконе они думали хуже, чем стоило?

Пидж всё-таки посмотрела. К спине не было никаких претензий. Недаром Пидж когда-то их спутала: Линд и Лотор были похожи и ростом, и телосложением, а линдова субтильность с шириной плеч успешно компенсировались доспехом. Волосы обрезать он оказался наотрез, но чуть укоротил, велев им хитрым узлом завязаться на затылке. И хитрость, и неизбежные тешайские гребни успешно прятались под шлемом — с прозрачным протектором, чтобы Заркон полюбовался на настоящее лоторово лицо (спасибо тешайской маске) и ничего лишнего не заподозрил раньше времени.

«Я знаю, архас, кто ты такой».

Четверть пути. Волосы Линда колышутся, стегают по спине под порывами то стихающего, то задувающего с новой силой ветра. Чуть белее, чем нужно, совсем другой структуры — но кто будет вглядываться? Кто разглядит издалека, кто найдёт, с чем сравнить? Уж не отец ли, который хочет, ни много ни мало, смерти сына?

«Не мне судить, почему ты не убрался из Замка, пока было можно, но теперь, сам понимаешь, от тебя должна быть хоть какая-то польза».

Половина. Они сходятся. Линд сбивается с шага, а папа проходит мимо, не подняв головы. Пидж прокусывает губу до крови. Половина. Путь пройдён больше, чем на половину. Чёрт возьми! Главное, чтобы «Лотор» не вздумал дурить.

«Нет, и не надейся. Они услышат правду, когда придёт время. Но тебе ли не знать, что неприглядный факт можно очернить ещё сильнее, а можно — присыпать белилами? Вывернуть наизнанку? Я не собираюсь тебя выгораживать. Могу лишь пообещать, что буду выбирать выражения, если согласишься рискнуть жизнью. Даже не стану затыкать тебе рот. Вдруг, в самом деле, у тебя хватит смекалки, чтобы оправдаться?».

Три четверти. Последние шаги — бесконечно долгие, и вновь струна времени натягивается до предела. Пидж не выдерживает, бросается навстречу отцу.

«Да, это шантаж. Если жизнь тебе дороже, чем гордость, она всё узнает. Прямо сейчас».

Руки ловят пустоту, а голограмма — такая достоверная, такая настоящая, правдивая до последней царапинки и тени, тает под пальцами, разлетается шестигранными ячейками.

«Боишься? Напомни, не ты ли расписывал нам святость сделки? Непогрешимость Заркона?»

Струна хлестнула, подстёгивая накопленную злобу. Время возобновило свой бег. Пидж выпрямилась, до хруста сжимая кулаки. Она ждала этого. Чувствовала, что Заркон своего не упустит. И всё равно — больно. Противно до дрожи. Из-за тех зачатков совести, которые нудили в подкорке, что обманывать нехорошо.

— У нас была сделка! — теперь кричала Пидж, и — боги мироздания свидетели! — на той стороне её не могли не услышать. — Чувствуешь, ты, пень трухлявый? В тебе хоть что-нибудь шевелится?! Хоть что-нибудь живое?!

Линд добрался до вражеского шаттла. Никто, судя по всему, не заподозрил подвоха. Заркон (бессмертный, не иначе, в своём познании), стоял к нему спиной, Акша — рядом, держа на прицеле, но и только. Зато появилась Зетрид. За шкирку вытащила на свет недавно рассеявшуюся иллюзию.

— Вольтрон, — пророкотал Заркон, — в обмен на живого землянина!

Они злорадствовали. Упивались ненавистью и бессилием, которые, несмотря на ворох планов и козырей, не требовали ни игры, ни актёрского мастерства.

— Надо же! — развела Пидж руками. — Меняем условия сделки, как нам хочется! И галра ещё удивляются, почему никто не желает иметь с ними дел! Один раз соврал, так с чего нам верить тебе во второй? Что дальше?! Львов отдать, Замок, тиару принцессы Аллуры?!

— Будете испытывать моё терпение — тиару придётся отдать вместе с головой! Львы Вольтрона! Все пять! Я жду!

— У нас есть предложение получше!

Обмен шёл идеально. Так, как она предсказала. Шарик, разрывая тишину металлическим звоном, скользил по желобкам, выбирая на развилках заготовленные пути. Никаких неожиданностей. Для паладинов. Не для Заркона.

Хлопнули шлюзы грузового отсека. Пидж не нужно было оборачиваться: она знала, что враг видит ту же картину, что в первый раз. Фигуру Лотора, вожделенную добычу, замершую на платформе. Близкую и далёкую одновременно.

— Кажется, — залихватски крикнула Пидж, чувствуя, что ещё немного — и сорвёт голос, — мы вернулись к тому, с чего начинали?! Повторим сделку, Заркон! Лотора — на коммандера Холта!

Пидж следила за каждым движением. Заркон, в отличие от напрягшихся генералов, не дрогнул, не удивился, головы не повернул к «лже-Лотору», чтобы удостовериться. Он знал.

— Двое? Тем лучше! Значит, Вольтрон нарушил условия сделки! — В рокочущих словах прорезалось кровожадное превосходство. Заркон поднял руку — как в замедленной съёмке — и рубанул ладонью наотмашь. — Снести старику голову!

Сердце пустилось вскачь, мир сузился в тонкую полоску дюн — милю расстояния между шаттлами. Пидж знала, что они играют с огнём. С обезумевшим дьяволом, забывшим, что такое сердце. Говорить с ним было бесполезно — с самого начала.

«Снести старику голову».

— Сволочь! — утонул крик в какофонии звуков. Шахматная доска завертелась: фигуры, стоило лопнуть струне, перестали ждать очереди, чтобы сделать свой ход.

Вырос багряный меч в руке Заркона. Он развернулся к Линду, замахнулся — чтобы с размаху утонуть в клубах сизого дыма. Воздух колыхнулся за плечом Пидж. Лотор промчался мимо, сокращая колеблющуюся нить расстояния.

Следом — Мэтт, Широ и очнувшаяся Пидж. С колотящимся сердцем, гигантскими прыжками, подталкиваемые ранцами и слабой гравитацией планеты.

У каждого — своя цель.

— Я — твой противник!

Они не могли опоздать. Не могли ошибиться.

Лотор влетел в клубы дыма. В очертаниях виделось: чёрный баярд обернулся цепным мечом. Заркон принял удар не спиной и не грудью — на скрещённые руки. Выпрямился с горделивым достоинством.

— Трусливый щенок! Твоё место — за чужими спинами. Только и умеешь, что прятаться за ними, и туда же — бить, потому что знаешь, что в честном бою ты никто!

С лязгом, рассыпая фиолетовые искры, скрестились мечи. Ударной волной снесло клочья завесы, скрывающей трап галрийского шаттла. Дальше смотреть было некогда. Лотор забрал на себя внимание Заркона. Осталось самое главное.

— Папа? Папа!

Пидж закашлялась, смаргивая невовремя проступившие слёзы. Дура, второй раз попадается! Снова у неё поднято забрало.

— Сэм?

Дыма почти не осталось снаружи, зато он заполнил всё пространство внутри, у сходней. Закрывая обзор, оставляя неясные образы, тени. Пидж хлестнула баярдом раз, другой, склонилась с замирающим сердцем над человеческой фигурой, скорчившейся на полу. То оказалась Эзор, рухнувшая на колени и застывшая в странной, до мурашек пугающей позе ошарашенного удивления. Грудь её тяжело вздымалась, ладонь сжимала рукоять клинка, пробившего сочленение доспеха. Пидж узнала зелёный светящийся обод. Клинок Линда.

— Дальше!

Мэтт промчался мимо, исчез в дыму. Вернулись звуки. Яростные вскрики, металлический топот в глубине корабля, надсадный кашель.

— Папа!

Он был там. Стоял за спиной Линда, которого самого зажали в угол.

— Кто, мать твою, ты такой?!

Кажется, любопытство Зетрид было единственной причиной, почему Линд остался жив. Правая его рука висела плетью, левую, с синим мечом-баярдом, одолженным Аллурой, он, чуть пригнувшись, выставил в защитном жесте. На непривычно сиреневом лице, успевшем смазаться и потечь, багровели кровавые полосы в обрамлении белых трещин. На щеках, в том месте, где обычно пестрели родовые метки.

«Сила архас! — поняла Пидж. — Кровь — всё равно что вода. Жидкость, которая отклеивает маску…»

Линд, в идеале, должен был жахнуть феромонами в самом начале, чтобы вывести Заркона из строя, или дождаться, пока Лотор окажется поблизости, чтобы дымовой завесой отвлечь внимание. Но, конечно же, первое не срослось, ибо Заркон был в шлеме, а второе пошло наперекосяк, потому что император оказался беспринципной твариной.

«Вы играете в опасные игры. Мне дорога моя жизнь, и я не собираюсь подставляться. Ни ради Восстания, ни ради кого другого».

— Твердь земная, долго ты будешь там стоять?! — рявкнул Линд, глядя прямо на Пидж и сдавая её с потрохами. Зетрид, замахнувшаяся было для удара, начала оборачиваться.

— Повылазили, блядь!

Они ударили одновременно. Пидж — наобум, хлестнув в ту сторону, куда хлестнулось, и, конечно, не причинив ей ни малейшего вреда. Линд — под шумок, в обманчиво приоткрывшийся бок. Лапищи Зетрид остановили оба удара. Хлыст обвился вокруг левой, опасно натянувшись, а правая выбила клинок из руки Линда. Баярд, сверкнув и печально звякнув, усвистел в неведомые дали. Даже после совместных тренировок Зетрид осталась единственным противником, к которому Пидж банально не знала, как поступиться. Слишком массивная. Не опрокинуть, не оглушить — банально до темечка не допрыгнуть. «А делать-то что?!» «Встретишь такого, как я, — фыркала знакомая Зетрид, — удирай. Бегать я не люблю».

В присутствии Зетрид, такой же, как она, только злой и пылающей жаждой убийства, совет пришёлся как нельзя кстати.

— Папа, Линд, ходу к дверям!!!

Пидж почувствовала, как ноги отрываются от пола. Её, будто котёнка, за нить баярда швырнули к стене. Ещё бы дюйм — на Линда бы налетела, сбивая с на удивление шустрых ног. Того на прежнем месте уже не было. Линд, сцапав за плечо растерянного папу, в кои-то веки не стал спорить.

— Кэти!..

— Бегите! — вместо крика-приказа вышел полузадушенный хрип. Пидж подскочила, не обращая внимания на хрустнувшее колено и по мере сил загораживая отступающих. — Я догоню!

— Кэти…

— Стоять!!!

Рёв Зетрид потонул в шуме двигателей. Пол завибрировал, опасно накренились стены, не сразу поспев за амортизацией.

— Взлетает, — прошипел по-змеиному Линд. Подобрал, медленно наклонившись, обронённый баярд, который подкатился к его ноге. Отступил чуть дальше, в сторону бесполезного теперь трапа. Папа маячил за его спиной, рвался зачем-то, бестолковый, в сторону Пидж, но когтистая рука уверенно перегораживала ему путь.

— Проклятье! — Пидж застыла, приготовившись держать последнюю линию обороны. Тяжело сглотнула, следя за Зетрид, приближающейся хищно и обманчиво медленно. — Стой! Послушай, мы можем поговорить? Мы на одной стороне. Мы не должны…

— На одной?! — взревела Зетрид. — Эта гадюка чуть не убила Эзор! «Чуть» — только поэтому его башка до сих пор на месте! Поймаю и буду кишки на кулак накручивать, пока не сдохнет! Рёбра ему выдерну со спины, хребтиной придушу, чтобы всё почувствовал, что чувствую я!

— Сука… — скрежетнула зубами Пидж, отступая мелкими шажочками. Медленно-медленно, равно как Зетрид, высматривающая новую пакость от мелкой дичи. — Нашёл, кого охмурять, Линд. Она же тебя ненавидит.

«Последние мозги отрубило. Обоим».

— Вторую, по крайней мере, я вывел из строя.

Место для отступления кончилось. Пидж врезалась спиной в неожиданно твёрдую, ни на дюйм не шелохнувшуюся грудь.

— Направо, — прошептала едва слышно. — Шагов пятьдесят, потом по трапу наверх. Ещё сотня. Рулевой отсек.

«Где, едрить их за ногу, застряли остальные?!»

— Бегом!!!

Кулёк с фиолетовой пылью был не только у Линда. Он был у всех, кто собирался на безрассудную миссию.

Зетрид, зажмурившись, рванула вдогонку, и в кои-то веки обманка — банальная нить баярда, растянутая у пола — сработала как надо. Зетрид, споткнувшись, кубарем пролетела мимо, а пятки беглецов засверкали с утроенной скоростью.

— Надеюсь, кха-кха, ты знаешь… что делаешь. — Линд в критических ситуациях изъяснялся на редкость адекватно. — З-зараза.

«Грубиян, — поднималось в груди злорадное чувство. — Где-то теперь твои манеры, а?!»

— Линд, блядь, — оборвала себя Пидж, уловив наконец с пугающей отчётливостью, как подкрадывается влияние феромонов. — Ты можешь, мать твою, себя контролировать?! Ещё немного — и я сама нож тебе под лопатку вгоню!

Ругаться, удирая от севшей на хвост громилы, — о да, вот только этого им сейчас не хватало!

— Швыряться дымовухой перестанешь — буду контролировать!

— Кэти, — ошарашенно выдал папа, едва поспевающий за ними и про которого, к стыду своему, Пидж успела забыть. — Ты…

«Упс».

— Потом, всё потом!

Пидж обернулась. Убедившись, что Зетрид не наблюдается в поле видимости, распахнула первую попавшуюся переборку, втолкнула папу в крошечный, резанувший внезапными флэшбеками чулан.

— Жди здесь. Мы вернёмся. Не открывай, что бы ни случилось. Слышишь? Дыхание затаи, если кто-то будет побегать мимо. Мы… Мы со всем разберёмся.

Папа открыл рот, чтобы ответить, но не успел. Пидж сдвинула створки, заклинив их подсмотренным у галрийцев способом, отпрянула. Сцапала Линда, чтобы не смел мешкать перед укрытием, рванула дальше.

— Что, тоже заныкаться хочешь? Он не боец, а у тебя ещё целая рука осталась. Будем внимание отвлекать, пока можем.

— Твердь земная и небесная, что ты собираешься делать?!

— Импровизировать!

Шаттл ощутимо потряхивало. Они взлетали, причём очень быстро, так что бежать приходилось в горку. Зато слышно было, что цель близка: Пидж слышала звон оружия и непрестанную ругань. Широ и Мэтт, видимо, пробежали сразу в рубку управления, подумав, что на складах у сходней никого нет, и нарвались на сопротивление. И сколько же там галра, хотелось бы знать, если корабль до сих пор взлетает?!

— Если дадим им подняться, будет худо, — выдохнула Пидж, судорожно хватая ртом воздух. — Так, небольшой стратегический выверт: лезем в вентиляцию.

У Линда, посмотревшего на неё с выражением, для которого не нашлось бы цензурной характеристики, брови вознеслись на недосягаемую высоту.

«Лотор, — не к месту подумала Пидж, вглядываясь в сиреневое смазанное лицо, — поднял бы одну».

— Ладно, — буркнула она, примериваясь к решётке на смежной стене. — Уточняю. Лезу я. Твоя задача — через два добоша вломиться в рубку и отвлечь на себя внимание. Как угодно. Подсади!

Несмотря на покалеченную руку, подсадили её с ощутимым ускорением. Не иначе, в глубине души вознамерившись пнуть в открытый космос.

* * *

— Всё так, как ты говорил.

Сендак, которому не дали места в личной охране, отыгрывался в космической баталии. Вернее — пытался, потому что бой с Львиным Замком проходил точно так же, как всегда. Галра теряли корабли, а Львы метались, как заполошные мухи, пакостили то тут, то там, избегая возмездия.

— Не уверен, — Хаксус с тревогой наблюдал за тем, как Заркон с одним из Лоторов кружат в разрушающем рельеф поединке. — Я не думал, что они разделятся сами, без нашего вмешательства. Почему второй Лотор не остался снаружи? Зачем полез в шаттл?

— Струсил! — постановил Сендак, у которого с радаров пропала очередная пачка штурмовиков, а уровень благодушия пробил дно с концами. — Но это нам на руку.

Хаксус поморщился. Под крылом у ведьмы вердикты звучали на порядок логичнее, но та была занята: сверкала молниями в ритуальном зале, поддерживая силы Заркона.

— Эдра-21, приказываю: подбить шаттл, который взлетает с планеты.

— Врепит са?.. — прозвучало с крейсера с тем же замешательством, с каким Хаксус покосился на своего коммандора.

— Лотор на борту? На борту, — пояснил Сендак, не дожидаясь вопросов. — И кучка предателей вместе с ним. Подсобим милорду. Ему захотелось лично помахаться со своим щенком — и пусть. О двоих речи не шло.

— Там, вообще-то, ещё экипаж, — попробовал вякнуть Хаксус, но тут же махнул на затею рукой.

Сендак не стал бы слушать. Он до сих пор был обижен, что Заркон взял на ответственную операцию не его, а бывших генералов Лотора. Почему — объяснить не соизволил. Его приказы весь квинтант ставили подчинённых в непреодолимый тупик, и всё, что им оставалось — нервно грызть костяшки пальцев в ожидании развязки.

Ждать. Не вмешиваться в бой, что бы ни случилось. Иначе — им головы открутят за нарушение приказа. Но так, с открученными головами, будущее виделось лучше, чем с мёртвым императором на руках.

— Шаттлом займутся… — Хаксус перевёл взгляд с экрана, где Лотора только что спиной впечатали в груду камней, на радары. — Осталось занять Львов. Что-то мне не нравится в рапортах. Может, выпустить элитную семёрку? На всякий случай?

Львы, за милую душу мигающие на поле боя, не подвергались ни здравой оценке, ни адекватному подсчёту. Их, с учётом пилотов, которые участвовали в обмене и застряли на списанном шаттле, было больше, чем нужно. Хаксус знал, почему, остальные не знали — и вряд ли бы догадались. Дело было в другом.

В червячке дурного предчувствия, который подтачивал нервы, не желая формироваться в дельную мысль.

«Чёрный Лев… Откуда у них ещё один чёрный пилот?..»

* * *

Как бы ни брыкалась Аллура, в том, чтобы водиться с галра, была ощутимая польза. Например — знать устройство их кораблей. Пидж некогда самолично выяснила, зачем здесь шахта, как разветвляется и куда ведёт. Тогда, правда, цель была чинительно-созидательная, но благородные паладинские порывы, как известно, ничуть не мешали вывернуть её наоборот.

«Ребята, кто-нибудь слышит меня? Отзовитесь!»

Краткий эксперимент привёл к неутешительным выводам: связь им глушили. Что внутреннюю, что внешнюю, с Замком и Львами, которые наверняка терялись сейчас в догадках. О координации речи не шло. Оставалось надеяться лишь на интуицию, силу мысли и командный дух. И на то, что с Лотором всё в порядке.

Пидж ужом проползла до намеченной точки, стараясь производить поменьше шума. Впрочем, могла не заморачиваться. Её бы даже летучая мышь не услышала. Обзор сквозь рябящую решётку показал, что ситуация внизу столь же громкая, сколько и патовая. Мэтт с Широ, плечом к плечу, пытались пробиться к штурвалу, а их не пускали. Десяток разбитых дроидов скатился ко входу, на ногах остались только рядовые с дальнобойным оружием. Судьбу механических собратьев они повторять не спешили. Разряды бластеров щиту Широ были нипочём, но площади не хватало. Он защищал Мэтта и отразить удары мог только по прямой. А значит — не мог подобраться к галра, выстроившимся цепочкой, и тем более — к штурману, которого те защищали.

Пидж срезала решётку, подхватила, чтобы та не свалилась раньше времени, и аккуратненько устроила рядом с собой. Скользнула взглядом к штурвалу: всё верно, Акша. Будет трудно. Проще, чем с Зетрид, но всё равно трудно.

«Два добоша, сказала я. Эта зараза умеет считать до ста шестидесяти восьми?»

Не успела Пидж предаться гневным мыслям о том, что кое-кто слинял, послав всё нахрен, как двери за спинами Широ и Мэтта со скрежетом распахнулись. Линд вихрем ворвался на поле боя, зыркнул на галра. Те дрогнули, явно, как и все прочие, с первого взгляда приняв его за Лотора. Кто-то отступил, у кого-то прицел бластера скосил, и в целом по ряду защитников прошла волна замешательства. О непредсказуемости Лотора, врага империи номер один, они были наслышаны.

Эффект неожиданности — недолгий. Медлить было нельзя, тем более, что нашлась и причина, почему Линд в очередной раз рискнул жизнью: следом за ним влетела разъярённая Зетрид.

Пидж, дёрнув зубами чеку, бросила последнюю дымовуху на голову галрийцам. Спрыгнула в самую гущу, им за спины. На этот раз опустила забрало вовремя и диверсией успела воспользоваться сполна. Подсекла чьи-то колени, выбила из рук пару бластеров, дополнив хаос, и метнулась прочь — к пульту управления. Надеялась, уж теперь-то друзья возьмут верх. Её задача была в другом.

Пара мгновений — много или мало? Оказалось, много. Акша успела сориентироваться, к удару была готова. Баярд скользнул по щитку предплечья, Пидж занесло в сторону и назад — шаттл, ускоряя взлёт, накренился ещё сильнее.

Акша смерила её злобным взглядом, но осталась на месте, не спеша менять приоритеты.

«Не можешь силой — включай мозги».

Вторая попытка. Теперь Пидж, воспользовавшись нитью баярда и волшебством инерции, со всей дури въехала ногами ей в бок, оттолкнув от штурвала. Взглянула, хватаясь за шершавые ручки, на радары и охнула. Поверхность планеты осталась далеко позади. Сверху маячили шлюзы зарконова крейсера, космос полнился росчерками синих и фиолетовых выстрелов. Как оказалось, Акша не столько стремилась вернуться на крейсер, сколько лавировала в огнях космической баталии. Стоило отвлечься — бумеранг не заставил себя ждать. Шаттл тряхнуло, ещё и ещё, замигали под потолком тревожные лампочки. Пидж, навалившись грудью, вдавила штурвал и защёлкала тумблерами: ускорители, подача топлива, генерация щитов…

На щитах её, пребольно ударив в плечо, откинули прочь, но Пидж успела. Шаттл замедлился, клюнул носом и, тикунду помедлив, стал падать. Влекомый гравитацией планеты, ухнул, как в пропасть, лишив пассажиров опоры. Пидж треснулась об иллюминаторы, покрутилась волчком, с трудом осознавая, куда делся низ и где сейчас верх.

Руку ужалило выстрелом, под пяткой щёлкнул ещё один тумблер.

— Твою мать!!!

Пол с потолком поменялись местами. Акша, ухватившись за штурвал и выгнувшись в нелепой позе, безуспешно пыталась вернуть контроль над управлением.

Пидж, сплюнув кровью, зашарила рукой в поисках баярда и не нашла.

Шаттл падал. Очень быстро. А её, как паука, пришпилило к приборной панели, откуда на внутренности корабля и остатки битвы она взирала под каким-то диким, сюрреалистичным углом. К полу, ставшему потолком, прилипли и друзья, и враги. Кто-то пытался барахтаться, кто-то — стрелял даже, но последствия тех выстрелов были непредсказуемые и оборачивались против них же самих. Кто побеждал, пока не начал падать корабль, Пидж предположить затруднялась.

— Ты! — вернул к действительности окрик Акши. — Зенитные гравитаторы! Жить хочешь — врубай!

Пидж дрыгнула ногой. Вывернув до хруста шею, уставилась на кнопки, рядом с которыми прилипла. Перед глазами, потеряв всякий смысл, заплясали хищные галрийские символы. Под рукой что-то щёлкнуло.

«Упс».

Тряхнуло. Бросило. Об потолок, сиречь пол, со всей дури. Пидж, с трудом cамортизировав удар, оттолкнулась ладонями и стрельнувшим болью коленом. Приняла, ухватившись за поручни, более-менее вертикальное положение.

Шаттл все ещё висел вверх тормашками, но падал, по крайней мере, не так быстро. Все, что могло двигаться, застыло в относительной, стремящейся к полу-потолку, невесомости.

— Энергии не хватает. — Акша, так и не выпустившая штурвал, обнаружилась совсем рядом. Метнула в сторону Пидж предостерегающий взгляд. Чуть-чуть бы ему магических свойств — испепелил бы. — Сначала — штурвал, разборки — потом. Всё ясно?!

Пидж склонна была согласиться. Организм, как оказалось, к подобным кульбитам не был готов. Теперь даже без разницы было, посадят они шаттл, как хотела Пидж, или поднимутся на зарконов крейсер. Всё лучше было, чем разбиться в лепёшку.

Акша, исхитрившись, пнула платформу в основании кресла, дёрнула на себя подлокотники. Кресло зажужжало, перевернулось. Акша плюхнулась на место пилота, обхватила прыгнувшие в ладони манипуляторы. Зазмеились, опутывая её, ремни безопасности. Вспыхнули рядом координатные сферы, частично дублирующие управление. К приборной панели, оставшейся наверху, тянуться теперь было необязательно.

— Помешаешь — убью.

Пидж промолчала. Тряхнув головой, додумалась наконец призвать баярд. Тяжесть оружия успокоила, нашлись силы осмотреться. Из галра-рядовых, охранявших рубку, в строю остались трое. Сбились в кучку, левитируя над полом-потолком, и злобно зыркали по сторонам. Широ с Мэттом, покоцанные и сбитые с толку, успели укрыться щитом. Зетрид с Линдом исчезли.

«А неизвестность, однако, пугает сильнее, чем объяснять Аллуре — откуда взялся труп…»

Шаттл, не прекращая падения, медленно переворачивался. Пидж, чтобы не потерять ориентацию в пространстве, хваталась за ручки, остальные — тоже, по негласной договорённости забыв на время про битву.

До тех пор, пока пол не вернулся на положенное инженерами место.

Пидж чувствовала себя отвратительно, направляя дуло бластера Акше в висок. Она отчаянно блефовала. Ей не давались угрозы, особенно те, которые она не смогла бы исполнить ни при каких обстоятельствах.

Лотор говорил: враг всегда, на уровне инстинктов, отличает, где истина. Знает, двоятся ли реальности, повинуясь воле агрессора. Видит, как пульсирует будущее. Курок в нём спущен — либо нет. Горло цело, а может — вспорото и хлещет океаном крови.

«Помни — пока зыбко намерение, манипуляция невозможна».

— Сажай его. Аккуратно и медленно. На крейсер… лететь не стоит.

Акша ухом не повела. Как водила манипуляторами, сосредоточенно глядя на сетки координат, так и продолжила. Пидж шумно выдохнула. Крепче сжала рукоять баярда, не снятого с предохранителя.

«Намерение… Не могу. Проклятье!..»

Голос сипел. От частичек дымовой завесы, не до конца рассеявшейся в рубке. Рука дрожала. От усталости, вовсе не от страха. Генералы Лотора не умели читать мысли. Видели то, что должны были видеть. То, что соответствовало логике их мира. Они не знали, что логика, покорёженная межреальностными полётами, давно другая.

«Ты с ними знакома, а они с тобой — нет».

— Ты!.. — с губ едва не сорвалось имя. — Я кому говорю!

— Не думай, что победила. — Акша была спокойна. — Мы и так садимся. Двигатели на шесть и девять подбиты. Шаттл в космос не выйдет, как бы мне ни хотелось.

Пидж покосилась на экран состояния. Указанные точки и впрямь пульсировали багровым, а вот тому, что без них путь шаттлу заказан, пришлось верить на слово.

«Если и быть наивной дурой, то только сейчас».

— Мэтт, Широ, прикройте! — Пидж бочком прокралась к друзьям, целясь в оставшихся галра. Рыпаться они не спешили, только провожали настороженными взглядами, ожидая то ли подвоха, то ли новых кульбитов. — Уходим. Забираем остальных и валим с шаттла. Эй, вы, слышали?! Будете мешать — вернёмся и закончим, что начали!

«Убедить их? Забрать с собой? Нельзя. Даже намекнуть нельзя, что всё хорошо и по плану. Лотор сказал, у них другое задание. В стане врага».

— Пидж, выход, — шепнул Мэтт, показывая взглядом.

— Вижу. — Дроидов и галра, выведенных из строя, немилосердно швыряло из стороны в сторону, и телами в итоге завалило проход. Карабкаться по шаткой конструкции, подставляя спины, было недальновидно. К тому же, что важнее, гравитация намекала, что консенсуса противники так и не достигли. — Проклятье. Эй! Почему… Почему мы снова взлетаем?!

Пидж ступила. Сильно. Хрен с ним, с намерением. Обе знали, что отсюда, с двадцати шагов, толком не прицелиться, а угрозы попахивают идиотизмом.

— Сзади, девочка. Айн сель.

«Держитесь».

Акша полуобернулась, глядя им за спины. На губах её мелькнула усмешка. Пидж вздрогнула, невольно повторяя движение, и поняла, что её обдурили. Дважды. Никого и ничего, кроме дверей, сзади не было. Только коридор, который мелькнул в проёме и устремился навстречу с пугающей скоростью.

«Айн сель — держитесь… за поручни. Квизнак!!!»

Корабль встал в перевёрнутый штопор. Пидж бросило на Широ, их обоих — на Мэтта, и вместе они впечатались в стену, напрочь потерявшись в пространстве. Что-то жёсткое, до одури тяжёлое прилетело под рёбра. Хрустнуло. Пидж охнула, исчерпав поток ругательств. Вторым слоем на них, задержавшись у плинтусов, навалилась мешанина галрийско-дроидских тел.

Двери захлопнулись с победным «р-равк», отрезая паладинов от рубки, штурвала и, квизнак бы их побрал, тех троих галра, которые успели уцепиться за поручни.

— Акш-ш-ша, — прошипела Пидж, без сколько-нибудь видимого успеха сражаясь с неподъёмной тушей. Поломанный дроид перекрыл ей обзор, свет и воздух, а торчащая железяка впивалась под дых. — Вот же коза!

— Я бы покрепче выразился, — сдавленно пробурчал сзади Мэтт. Его живот, как оказалось, послужил ей подушкой безопасности. — Что дальше? Прорываемся обратно в рубку?

— К чёрту, — Пидж почувствовала, что горизонт меняется. Тяжесть соскальзывала, она сама — тоже, только понятия не имела, к полу или снова к потолку. Кораблю, судя по всему, длительный штопор был противопоказан. — Ох, квизнак, теперь ещё и ребра. К чёрту, говорю! Их теперь не застать врасплох. Мэтт, ранец выдержит двоих? Если спрыгнем с шаттла?

— Если невысоко, можно попробовать, — отозвался вместо него Широ, зашебуршившийся слева. — Но что делать остальным?

— Нас двое… с ранцами, — Пидж зашлась кашлем, с трудом переваливаясь через злополучного дроида. В голове звенело, пол — вернее, угол стены — кренился и качался. — Один возьмёт папу, другой Мэтта. Какие… кха-кха, остальные?

— Линд, — глухо сказал Широ. — Ты забыла про Линда. У него не ранец, а сопла в ботинках. Это сложнее. Не уверен, что он когда-нибудь пробовал так летать.

— О боги! — Сколько не убеждай себя, что чувства — ненастоящие, а гнев всё равно затмевает доводы разума. — Только не говори, что мы пойдём его искать! Ты серьёзно?!

Мэтт пришёл в себя первым, помог подняться Пидж и бросился откапывать Широ. Того завалило сильнее, и даже теперь, когда палуба более-менее вернулась в горизонталь, часть драгоценных тикунд ушла на оттаскивание трупов.

«Трупов, — отрешённо подумала Пидж. — Докатилась: называю вещи своими именами и ничего не чувствую».

— О чём ты вообще?! Раз вместе пришли, вместе должны уходить.

— Он сбежал. За ним гналась Зетрид. Что-то мне подсказывает — догнала. У нас нет времени на поиски!

— Он увёл Зетрид, — с нажимом поправил Широ, поднимаясь на ноги и подбирая чей-то бесхозный клинок. Кивнул на покорёженные взрывом двери. — Чтобы мы разобрались с остальными.

— Ладно, так и быть, будем славить его жертву в веках, но это ничего не меняет. Нам пора убираться отсюда. Чем выше шаттл, тем…

— Пидж, ты опять начинаешь! — возмутился Мэтт. — Да что на тебя нашло, в самом деле? Ты головой треснулась? Можешь ненавидеть его, сколько угодно, но с каких пор Вольтрон бросает союзников? Ты сама убедила его участвовать в вылазке!

— Мы… вы… — Пидж скрежетнула зубами, неловко отступая по ходящему ходуном полу. Вот, опять! Из-за Линда, чёрт бы побрал его феромональную задницу, они дружно решили, что у Пидж эмпатия как у табуретки. В пору задуматься: если бы на месте Линда был кто угодно другой, что тогда? Она бы, отбросив всякую логику, выбрала сумасбродное спасение? Или нет? — Мы теряем время. Давайте так: сначала возвращаемся за папой, потом посмотрим, что можно сделать. Всё, ходу, ходу!

Они, переглянувшись, последовали за ней. Молча. Сосредоточились на беге, чтобы не сбить ненароком дыхание. В воздухе, смешиваясь с пульсирующей болью в груди и колене, противным облаком повисла недосказанность. Упрёк. Осуждение. Пидж не собиралась оправдываться. Стыд, проклюнувшись, зачах и сменился злостью.

«Неженки! Моралисты! Союзников они не бросают! Все бы миссии так проходили — без единой жертвы!»

В том, что прежде паладины никого не теряли, им сказочно, неправдоподобно везло. Да как сказать: «никого». Клинки, повстанцы, население колоний. Их ведь пачками косило. Они отдавали жизнь за благое дело. Но их, безымянных союзников, терять было можно, а одного вредного, бесполезного и до печёнок раздражающего тешайца — почему-то нельзя!

— Папа, ты в порядке? Ох, вот же…

Пидж успела порядком испугаться. Одинаковые галрийские двери и горячка погони сыграли дурную шутку: нужная каморка нашлась с четвёртого раза. Первые три, зияющие пустотой, множили за затылком холодок дурного предчувствия. Пидж не думала, не представляла реальность, где папу бы снова забрали враги.

— Коробки, — простонал он, потирая голову, и тут же поправился: — Я в порядке, Кэти. Ах, Мэтт, и ты тоже! И ты, Широ…

При виде него, измождённого и побитого, на глаза наворачивались слёзы. Он сутулился, рабское потрёпанное трико не скрывало худобы и выпирающих костей. На руках и лице пестрели свежие синяки — итог корабельных кульбитов и каких-то метёлок, по-галрийски внушительных, с тяжёлыми набалдашниками, которые свободно болтались в каморке. В тесном помещении от них было не увернуться.

— Да, это мы, — сказала Пидж осипшим голосом. — Мы вернулись. Заберём тебя, и всё будет хорошо. Только придётся… придётся ещё немного потерпеть.

«Придётся прыгнуть с парашютом из корабля, который выходит в космос», — выдать такое у неё язык не повернулся. Но вариантов, по сути, других не было. Они потеряли инициативу, были ранены, а очередная война за господство над рубкой вполне могла обернуться крушением шаттла. Акша не врала, часть двигателей действительно вышла из строя. Они взлетали, падали и снова взлетали. Поэтому, возможно, до земли было не так высоко, как могло бы. Пидж не знала. Чтобы увидеть, нужно было добраться до шлюзов.

— Итак… — Пидж прикоснулась к шлему, вслушалась в помехи на линии. Связь по-прежнему глушили. — Что дальше?

Вспомнилось, что чёрный паладин всё-таки Широ, а приказы отдавать не ей. Она могла спорить, вещать о пустой трате времени, но соглашаться с ней не собирались. Последствия галрийского плена были слишком очевидными, чтобы их комментировать.

Широ взял папу на закорки, обернулся, помедлил. Тикунды молчания, показавшиеся вечностью, с раздражающим шорохом просыпались в невидимые песочные часы.

— Нужно найти Линда.

Пидж шумно выдохнула, тут же пожалела об этом и схватилась за ребро, стрельнувшее болью. Почувствовала, как Мэтт мягко, но настойчиво поддерживает её.

— Нам стоит разделиться. Широ, иди с ними к сходням. Я поищу. Ждите… добошей десять. Нет, семь. Если время пройдёт, либо что-нибудь случится, прыгайте сами. Мы с Линдом выберемся.

— Лучше я, — покачал головой Широ, завертелся, соображая, как поступить с переноской спасённого папы. — Так, сейчас, не спорь.

«Семь добошей, — убито подумала Пидж. — Ага, да, конечно, успеет он. Не Широ успеет, а корабль — выйти в экзосферу. И что на него нашло? То шарахается от Линда, как от чумного, то рвётся спасать. Наверное, тоже головой треснулся».

— Как ни лестно мне слышать ваше участие, в поисках нет нужды, — донеслось из-за спины. Это, кажется, был единственный раз, когда при звуке линдового голоса Пидж испытала нечто похожее на радость. Исключительно потому, что дурость друзей была менее предпочтительна, чем тешайское присутствие. — Безмерно благодарен, что вы обо мне не забыли.

Вежливость Линда, эквивалентная количеству трескотни, чуток повысилась, но до привычного уровня не дотягивала. Выглядел он не очень. Его знатно скособочило, здоровой рукой он зажимал рану на боку, а всю правую часть тела и доспеха залила кровь, будто туда тазик опрокинули. Чьей крови — Пидж спрашивать поостереглась.

Баярда при нём не было.

— А Зетрид, она… — Мэтт захлопнул рот, передумав спрашивать. Помотал головой. — Отлично, раз все в сборе, валим отсюда. Будем прыгать. Положимся на удачу.

— Я вижу любопытство в ваших глазах, но позвольте отложить объяснения на потом. — Линд прохромал мимо. — Нам и вправду стоит поторопиться. Второго акта обмена любезностями, как ни прискорбно осознавать, мы не переживём.

* * *

— Доложить обстановку! — рявкнул Сендак. — Что с Лотором?!

Последние добоши Хаксус мысленно выл на одной ноте. До него дошло. Чтобы заполучить доказательства, пришлось убедить Сендака связаться с на удивление живучим шаттлом. Эдра-21, квизнак бы побрал бестолковых галра и вездесущих паладинов, вышла из строя раньше, чем справилась со своей задачей.

— Откуда мне знать? — лицо предательницы, показавшейся на экране, не предвещало ничего хорошего. Она, судя по взгляду, как минимум догадывалась, какие планы затевались у неё за спиной.

— Что за вопросы?! — в край разъярился Сендак. — Лотор остался на вашем колченогом шаттле! Ты мало того, что в космос подняться не можешь, так ещё и за экипажем уследить не в состоянии?!

— Ты не понял… — Судя по паузе, в конце фразы предполагалось некоторое нелестное высказывание, которое сожрали остатки субординации. — На борту моего шаттла нет Лотора. В его костюме и под маской был кто-то другой.

Хаксус крепко зажмурился, давя просящееся наружу «блядь».

— А где тогда…

* * *

Давно Пидж так не визжала. Там было высоко. Очень высоко. Но если б они не прыгнули, у сходней позаимствовав для Мэтта и папы чьи-то обронённые шлемы, стало бы намного выше.

«Ребята!!! — у самоубийственного побега оказался единственный плюс: чем сильнее отдалялся борт шаттла, тем хуже работала галрийская глушилка. — Не знаю, чем вы заняты, но мы тут падаем, и нас очень желательно поймать!!!»

«О-о-о, слава голландскому сыру, хоть чей-нибудь голос! Пидж, что у вас там случилось?! В смысле падаете?!»

«Сначала поймай, потом спрашивай, чёрт тебя дери!»

Спасительный Лев подобен был росчерку бегущего на полном ходу поезда. Почему-то чёрного. Их поймали в люк со столь ювелирной точностью, что Пидж, даже хрястнувшись спиной обо что-то твёрдое, продолжала мысленно перебирать, кто из друзей — и главное, когда — успел настолько прокачать мастерство пилотирования.

— Боже правый…

— Спаслись…

«Пидж, у нас дилемма! Он запрещает нам вмешиваться, хотя дело швах! Ну хоть ты ему скажи!»

Пидж тряхнула головой, переползая через распластавшегося на ней Мэтта. В ушах звенело. Подняв взгляд, натурально охнула — потому что разглядела наконец, кто именно их поймал.

— Вездесущая скотина, — прошептал едва слышно Линд и, кажется, отрубился.

— Лотор! — Пидж подскочила, мигом позабыв о своих ранениях, и метнулась к иллюминатору. — Что там? Что происходит?!

— Удивительное зрелище, — ответил Лотор, кивая на планету, чей рельеф за последние полварга явно претерпел изменения. Начиная с рухнувших кораблей и заканчивая обвалившимися утёсами. — Никому не рассказывай, но убийцу-колонну в родной реальности я стал ценить больше.

Пидж сглотнула, убедившись, что фигурки, к которым приблизился Чёрный, принадлежат Лотору-второму, то есть Первому, и Заркону во всей своей фиолетово-светящейся красе.

— До сих пор?..

«Вот, а я о чём! — поддержал недовольный Лэнс. — Я со счёта сбился, сколько раз его со всей дури швыряли обо всё, что попадалось под руку! Не уверен, что там хоть одна целая кость осталась. А вот этот вот, — пренебрежительный фырк, — велит нам держаться подальше».

Гора вопросов росла в геометрической прогрессии. Первый и самый банальный — почему Лотор в Чёрном, если не собирался вмешиваться (надо было видеть, как долго его пришлось уламывать, чтобы хотя бы запасным костюмом для Линда поделился!) — Пидж отложила как наименее приоритетный.

Второй же… Ответ на него Пидж с одной стороны понимала, с другой — нет.

«Это его битва. Его и Заркона. Лотор-Третий не может не знать. Вклинимся сейчас — вся империя будет думать, что всё, на что способен будущий император — завалить прошлого с чужой помощью. Но неужели… Неужели он обязан ходить по лезвию ножа? Что мы будем делать, если он… если…»

«Чтоб вы знали, — снова вклинился Лэнс. — Галрийский флагман фокусирует заряд. Метит… метит… Ох, ё! Метит в Лотора, того, что внизу!»

— А вот этого, — Чёрный рванулся, выписывая, как когда-то давно, умопомрачительные кульбиты, — быть не должно.

Что произошло дальше, Пидж узнала много позже, сопоставив сбивчивые рассказы очевидцев и записи Замковых фотоувеличителей.

Во-первых, паладины, разбросанные и связанные битвой, не успели бы избавиться от пушки до выстрела.

Во-вторых, от луча той пушки было не увернуться — слишком широк был радиус поражения. Галра подгадали момент, когда Заркон и Лотор окажутся далеко друг от друга.

В-третьих, Лотор-Третий сделал единственное, что мог — метнулся наперерез, весь удар принимая на Чёрного Льва. Часть заряда стекла по щитовой полусфере. От оставшейся — напрочь пробившей ячейки — всех внутри корчило, как не снилось грешникам ада.

В-четвертых, чёрный баярд попал в руки Заркона. Мощь его, сконцентрированная в гигантской пушке — Пидж не удивилась бы, окажись та более сильной, чем крейсерская — нацелилась в беззащитный, в конвульсиях бьющийся бок Чёрного Льва.

В-пятых…

«Боже правый, я воочию вижу эту развилку — как он, решая между Львом и Лотором, выбирает последнего».

В-пятых, Заркон ошибся. Сыграло ли роль безумие, или гордыня, или желание получить всё сразу — но мига, когда тот отвлёкся на вожделенного Льва, хватило Лотору-Первому, чтобы ударить. В последний раз, защищая себя самого.

Баярд, теряя хищные очертания, выскользнул из ослабевшей руки.

Земля, завертевшись спиралью, полетела навстречу.

Они, не зная того, были живы.

Император был мёртв.