Заря Валинора (джен)

в которой Маэдрос опять ранит правую руку (и чего судьба привязалась к бедной конечности), Финарфин не так мягок, как обычно, Феанору смешно, а Идриль разрабатывает тайные планы

— Так что, теперь наша очередь? — спросил Карантир.

— Нет, — раздражённо ответила Нимродель, — и не будет ваша, пока не прекратите спрашивать. Маэдрос и Галадриэль.

Маэдрос взял меч левой рукой, перехватил на секунду правой и снова перебросил в левую. Его двоюродная сестра уже обнажила своё оружие. Двое эльфов заняли позиции лицом друг к другу, с поднятыми мечами, в ожидании сигнала к бою от судьи. Получилась очень красивая сцена: оба высокие, с гордым взглядом, чрезвычайно красивые даже по эльфийским меркам; у одного волосы цвета меди, у другой — золотистые с серебром. Правда, тот факт, что они собирались пустить друг другу кровь, немножко мешал восхищаться этой картиной.

— Бой! — скомандовала Нимродель.

Галадриэль шагнула вперёд, вынуждая Маэдроса отойти, но тут же опустила меч:

— Нет. В этом нет смысла.

Маэдрос отступил ещё на несколько шагов, прежде чем слова достигли его разума. Он остановился и тоже опустил оружие:

— Что ты говоришь?

— У меня нет причин драться с тобой, — сообщила Галадриэль.

— Ну извини, конечно, но вряд ли тебе позволят сменить противника во время боя, — заметил Маэдрос. — Может, я и не сжигал корабли, но были ещё Альквалондэ, и Дориат, и Гавани Сириона, и те несчастные охранники; можешь выбрать любую причину, их больше чем достаточно.

— Я не о том. Вся схема бессмысленна. Мы ничего не добьёмся этими драками между собой. В мире и так довольно боли, зачем нам пытаться добавить ещё?

Маэдрос внимательно посмотрел на кузину.

— Ты изменилась, — проговорил он, и в его голосе зазвучало уважение. — Ты выросла.

— Хотелось бы думать, что и ты тоже изменился, — ответила та.

Маэдрос улыбнулся ей:

— Думаю, что изменился.

Он взялся правой рукой за клинок своего меча и провёл ей вдоль острия. На сверкающем металле осталась капелька крови.

— Ну… Наверное, мы можем считать, что Галадриэль победила, — постановила Нимродель. — Полагаю, никто не хочет последовать их примеру и отказаться от этого идиотизма?

Если задавать подобный вопрос целой компании, есть риск, что не все дадут один и тот же ответ, и тогда придётся опрашивать каждого отдельно. Именно этим и пришлось заняться судье, и в конце концов она выяснила, что Фингон, Амрод, Амрас и Аргон драться не хотят, но все остальные настроены весьма решительно.

— Очень хорошо, — заявила Нимродель. — Феанор и Финголфин. Думаю, лучше развязаться с этой парочкой наконец.

Сыновья Финвэ не стали терять время на ответ, просто обнажили мечи.

— Бой.

— Прекратить немедленно!

Голос был не слишком громким, но легко достиг ушей всех присутствующих и решительно вбил им приказ прямо в нервную систему. Феанор и Финголфин застыли с мечами, занесёнными для удара.

Это прибыл третий сын Финвэ, и выглядел он крайне недовольно. Феанор и Финголфин переглянулись. Казалось, что они впервые за долгое время сошлись во мнении: Финарфин и его попытка удержать их от драки — весьма досадная помеха. Оба обернулись к брату, по прежнему держа мечи наготове и поглядывая искоса друг на друга, чтобы не оказаться застигнутыми врасплох.

— Убирайся, — сказал Феанор. — Намо разрешил нам сразиться.

— Он, можно сказать, приказал нам драться, — подхватил Финголфин.

— Ты сам передал ему это дело, потому что был необъективен, — продолжал Феанор, — так что вряд ли имеешь право подвергать его приговор сомнению.

— И не пытайся, пожалуйста, меня отговорить, — предупредил Финголфин. — Это будет лишь потеря времени, и моего, и твоего.

— Вот именно, — поддержал Феанор. — У тебя, кажется, есть город, которым надо править?

— К сожалению, есть, — абсолютно спокойным, но одновременно абсолютно твёрдым тоном заговорил Финарфин. Спорить с ним сейчас было не легче, чем останавливать дрейф материков. — Я никогда не хотел править, но ведь вам двоим обязательно надо было заварить кашу и оставить меня расхлёбывать, а самим сбежать приключаться. Так что я принял на себя ответственность — есть такое слово, значение коего, как мне начинает казаться, вам неведомо — и стал королём, и сильно подозреваю, что лучшим, чем любой из вас. И, поскольку я всё-таки король, вы будете меня слушать.

Феанор обенулся к Финголфину:

— Он когда-нибудь так с тобой разговаривал?

Тот потряс головой:

— Может, нам стоит его выслушать.

— Спасибо, — Финарфин выдохнул. — Сейчас не время для ваших мелких склок, у нас проблема посерьёзнее. Моринготто вырвался из-за Врат Ночи.

Все — кроме Нимродели, которая ничего не поняла — уставились друг на друга, словно желая убедиться, что не ослышались.

— Что он сказал? — спросила Нимродель.

Финрод повторил слова отца на синдарине. Повисло потрясённое молчание. Которое было нарушено самым неожиданным образом.

Феанор смеялся.

Самым жутким в этом смехе было то, что в нём не было ни единой нотки безумия. Совершенно не так смеялся бы, к примеру, человек, узнавший, что его беременная жена совершила самоубийство, да ещё и оказалась его собственной давно пропавшей сестрой. Так смеялся бы тот, кто только что впервые заметил нечто забавное. Этот смех не имел отношения ни к отчаянной дерзости, ни к жажде власти… Это просто был весёлый и даже довольный смех.

— Он что… спятил? — изумилась Нимродель.

— А в этом кто-нибудь когда-нибудь сомневался? — вздохнул Финголфин.

— «Гнев Валар лежит на Доме Феанора, и настигнет его, на западе ли, на востоке ли», — процитировал Феанор. — «Всё, начатое ими во имя добра, завершится лихом…» Скажите, они вообще хоть когда-нибудь собирались снимать это проклятие?

* * *

Когда Феанор повторил свой вопрос на совете валар, ничего, кроме ледяных взглядов, он в ответ не получил.

— Я же говорил, что его нельзя выпускать из Мандоса, — заявил Ульмо.

— Прошу прощенья, — возразил Феанор, — но я-то в чём виноват? Если ваше проклятье по вам же и ударило, то и ответственность, по моему мнению, лежит на вас.

Известие о Морготе собрало в Кругу Судеб всех валар; кроме того, были отправлены гонцы к вождям эльфов в Валиноре и на Тол Эрессеа. Большинство из них ещё не прибыло, но Ингвэ в сопровождении многих ваньяр был здесь, и Махтан сидел у ног Аулэ, бросая на зятя убийственные взгляды, и, разумеется, здесь собрались потомки Финвэ. Все, кто собирался участвовать в поединках, последовали за Финарфином в Круг Судеб, даже Нимродель — та, по всей видимости, понятия не имела, зачем она здесь, но куда ещё ей податься, тоже не представляла.

— Ульмо сообщил нам, — ответила Феанору Варда, — что Моринготто вырвался, пока Эарендил был отвлечён твоими сыновьями и оставил свой обычный пост у Врат Ночи.

— А откуда Ульмо это узнал? — спросил Маэдрос.

— Я слушал, — сказал Ульмо. — Это лучший способ узнавать новости.

— Подтверждаем, — вступил Оромэ. — Моринготто сбежал.

— Нам придётся с ним сразиться! — обрадовался Тулкас.

— Кстати, о сражениях, — Феанор не смог остаться в стороне. — Я слышал, будто бы существует пророчество о смерти Моринготто, включающее какого-то глупого человеческого воина и какой-то меч, выкованный неким тёмным эльфом, который страдает светобоязнью.

Владыки Валинора переглянулись.

— В самом деле слышал? — переспросил Манвэ.

— Да, — подтвердил Феанор, — и это просто смешно. Очевидно, это я должен убить Моринготто. Я никогда не видал меча, о котором там напророчили, но уверен, что смогу выковать и получше. — Махтан что-то злобно проворчал, но Феанор не обратил на него внимания и повысил голос: — А если мне не позволят убить Моринготто мечом моего собственного изготовления, я никогда и думать не стану о том, чтобы разбить сильмариллы…

— Означает ли это, что ты готов их разбить, если тебе разрешат убить Моринготто? — уточнила Яванна.

Феанор бросил на валар яростный взгляд и ответил после короткой паузы:

— Да, при условии, что вы этого потребуете не раньше конца времён.

Аулэ сказал что-то непонятное Манвэ, тот ответил на том же странном жёстком наречии.

— В этом не было особого смысла, — заметил Феанор. — Я понимаю валарин, вы в курсе? И да, мне можно верить. Если вам так уж хочется, могу поклясться…

— Нет, — торопливо сказала Вайрэ.

— Нет, лучше не надо, — согласилась с ней Эстэ.

— Все согласны? — Манвэ оглядел прочих валар, и хотя никто из них не произнёс ни слова, обмен мнениями, судя по всему, произошёл, потому что через минуту он сказал: — Похоже, что так.

— Быть по сему, — заключил Намо.

— А теперь вернёмся к нашим проблемам, — предложил Ингвэ. — Если Моринготто нападёт, мы должны быть готовы его остановить.

* * *

В сумерки Феанор и его сыновья вернулись в Форменос. Нерданель встретила их на пороге.

— Я уже знаю, — сказала она.

— Откуда? — удивился Куруфин, видимо, достаточно шокированный сегодняшними событиями, чтобы забыть, что с матерью он старается не общаться.

— Её спросите, — Нерданель махнула рукой в сторону Эрвен, стоявшей с усталым видом чуть дальше в прихожей.

— Это всё автор, — вздохнула та. — У неё, должно быть, случилась внезапная вспышка вдохновения или что-то вроде того… Вдруг оказалось, что я просто знаю… И я побежала сказать Ульмо.

— Так вот откуда он узнал, — сообразил Амрод.

— Почему именно Ульмо? — спросил Келегорм.

— Он слушает, — пояснила Эрвен. — И это был самый быстрый способ. Никогда бы не подумала, что она затеет что-то опасное до идиотизма.

— Думаю, что на самом деле из этого может выйти и польза для нас, — заявил Феанор. — Ей придётся сосредоточиться на нашей битве с Моринготто, и это значит, что она не сможет подолгу останавливаться на том, как я готовлюсь добраться до неё и свергнуть.

— Уверена, она всё равно видит всё, что ты делаешь, — напомнила Эрвен.

— Она может всё видеть, — согласился Феанор. — Но это не значит, что она всё поймёт.

* * *

— Должна сказать, Ульмо, что пророчество насчёт Турина оказалось одной из лучших идей Итариллэ, — заметила Варда, когда все эльфы удалились.

— Да, — согласиласть Яванна. — Подозреваю, если бы мы прямо сказали Феанору, что ему придётся убить Моринготто, он бы отказался просто из духа противоречия.

— Никто не поступает так, как сказано, — произнёс Ульмо. — Можете поинтересоваться, откуда я знаю.

— Тогда почему ты продолжаешь давать советы, что кому делать? — спросил Оромэ.

Единственным ответом Ульмо была таинственная и немного грустная улыбка.

— А ещё ты выбила из него обещание разрушить по нашей просьбе сильмариллы, — сказал Яванне Аулэ. — Отличная работа, любимая.

— Всё это очень хорошо, — напомнил Манвэ, — но нам всё ещё надо разобраться с Мелькором.

Среди валар воцарилось тревожное молчание. По щекам Ниенны, казалось, текло намного больше слёз, чем обычно. Ирмо тяжело вздыхал. Лишь Тулкас выглядел радостным в предвкушении схватки с Морготом.

— Каждый раз, как мы пытаемся вмешаться, дело заканчивается разрушением континентов, — проговорила Вана. — Надеюсь, мы всё-таки сумеем не утопить Валинор.