Последняя надежда (джен)

— Мистер Поттер, задержитесь ненадолго, — хмуро сказал Снейп.

Гарри удивлённо оглянулся на преподавателя, но вернулся к своему месту.

Вот уже два дня прошло с тех пор, как Поттер устроил погром в кабинете директора. До сих пор его никто не наказал за неподобающее поведение, и это сильно нервировало Гарри. Впрочем, уроки помогали ему отвлечься от неприятных мыслей. Хотя занятия оказались не совсем тем, что он ожидал. Пока что практика у них присутствовала только на зельях и травологии. На трансфигурации и заклинаниях они даже палочки в руки не брали, посвящая всё своё время теории. История же магии привела Гарри в полное уныние. Вёл её призрак, который в магическом плане выглядел как обрывок магической энергии, привязанной к магии Хогвартса. Грубо говоря, это был паразит — оставшаяся от волшебника магическая сила, которая питалась магией замка, ничего не давая взамен.

«С другой стороны, все прочие студенты сейчас мало чем от приведений отличаются», — хмуро подумал Гарри. Та ссора с директором всё ещё вызывала у него вспышки гнева.

Но хуже всего в Бинсе была его манера преподавать. Мало того, что он не обращал на учеников никакого внимания, так ещё и лекции читал таким монотонным голосом, что лишь некоторым из когтевранцев удавалось сосредоточиться на его словах. Пуффендуйцы же засыпали все поголовно. Гарри первое время пытался бороться с сонливостью, однако уже через 15 минут обнаружил, что сидит, тупо уставившись в пространство, и совершенно не помнит, о чём всё это время говорил профессор.

В конце концов, плюнув на это безнадёжное дело, Гарри просто открыл учебник по истории и принялся читать. Гермиона Грейнджер то и дело бросала на него укоризненные взгляды со своего места, но Гарри успешно её игнорировал.

Вообще, с поездки в Хогвартс-Экспрессе, Гарри не удавалось нормально поговорить ни с ней, ни с Роном, хотя он и поймал себя на том, что немного тоскует по его обществу. Поэтому он как-то на обеде подошёл к столу Гриффиндорцев и предложил Уизли встретиться и погулять в выходные. Рон был от этой идеи в восторге. А также от того, что сам Гарри Поттер подошёл к нему с этим предложением. Гарри видел, с каким превосходством Уизли поглядывал на своих новых товарищей, но лишь с улыбкой качал головой. За эти несколько дней он понял, что Снейп ни капли не преувеличивал, говоря про его знаменитость. Ученики разных факультетов и возрастов часто преследовали Гарри, чтобы лишний раз взглянуть на его шрам. Остальные же просто косились в его сторону. Однако пуффендуйцы не сильно докучали Поттеру своим вниманием, а на других было легко не обращать внимания.

Гермиона же, прежде чем согласиться на встречу, долго сетовала на большое количество домашних заданий и книг, которые следует прочитать. Однако Гарри видел, что она рада его предложению. Похоже, что на Когтевране у неё пока не появилось новых друзей.

Ещё у них был предмет под названием Защита от Тёмных Искусств. И он вызывал у Гарри самые противоречивые ощущения. Точнее, не сам предмет, а его преподаватель. Нервный и заикающийся профессор Квирелл, был объектом насмешек даже для первокурсников. Однако Гарри не спешил над ним смеяться. То и дело он улавливал в ауре волшебника какие-то странные чувства, которые совсем не вязались с тем, что показывала его магия. Гарри ощущал их едва заметно и только когда не смотрел на преподавателя. Он даже не мог точно сказать, что это за эмоции, и действительно ли они принадлежат Квиреллу. Однако они никак не давали ему расслабиться на уроках ЗоТИ.

В остальном, жизнь в Хогвартсе протекала весьма интересно и насыщено. Гарри быстро нашёл общий язык с Эрни Макмиланом и Джастином Финч-Флетчли. Зато с высокомерным Захарией отношения как-то сразу не заладились. Тот предпочитал находиться в компании Уэйна, которому, похоже, не было до однокурсника никакого дела. Впрочем, их обоих такое положение дел явно устраивало: Смит делал вид, будто они приятели, а Хопкинс наслаждался всеобщим отчуждением. Уэйн вообще был странным парнем. Он практически ни с кем не общался, ходил вечно хмурый и всё своё время отдавал учёбе. Даже ребята со старших курсов удивлённо поглядывали на него, гадая, каким образом он оказался на Пуффендуе. Гарри же Уэйн был весьма интересен, но сначала Поттер не мог придумать, как начать разговор, а когда к Хопкинсу «приклеился» Смит, заговорить с ним стало и вовсе невозможно — на все вопросы Захария тут же отвечал какой-нибудь язвительной репликой, не дав Уэйну и рта раскрыть. Впрочем, Гарри был уверен — если бы Хопкинс хотел, он бы ответил. Но мальчик продолжал игнорировать окружающих.

Среди девочек первого курса Пуффендуя царило большее согласие. Ханна, Сьюзен, Лили и Меган очень быстро сдружились и повсюду ходили вместе. Хотя они тоже недолюбливали «задаваку Смита». А Уэйна они побаивались.

Помимо всего прочего, Гарри отыскал в библиотеке Хогвартса всё, что мог про своих родителей и королевских воронов. И, пожалуй, про воронов там было даже больше, чем про его родителей. Кроме выпускных фотографий и газетных статей об их свадьбе и смерти, Гарри больше ничего не удалось найти про Джеймса и Лили Поттер. Разве что, школьные награды отца за победы в квиддиче.

Про королевских воронов информации было чуть-чуть побольше. Они брали своё начало из Ирландии. Первое упоминание королевского ворона было связано с древней ирландской волшебницей Морриган, которую в магловских мифах именовали богиней. Она обладала способностью оборачиваться вороной и воодушевлять войнов перед битвой. Также они упоминались с именем Королевы Маб, которая обучала магии волшебниц в Ирландии до создания Хогвартса. Про неё ходили легенды, что она — потомок древних богов, поэтому ей повинуются звери и птицы, такие как вороны и ящерицы. Также королевские вороны упоминались в рассказе про ирландского мага Кромахи, который проклял трёх королевских сыновей за то, что те зло подшутили над ним. Его называли Повелителем ворон и страшно боялись в народе*. Однако все упоминания королевских воронов встречались лишь в древних сказаниях и историях, где они сопровождали сильных волшебников и волшебниц. В современных же справочниках о них было написано весьма скудно. И нигде не упоминалось ни о чём подобном тому, что Бран продемонстрировал в кабинете директора. Дамблдор был прав, королевские вороны встречались ещё реже, чем фениксы, поэтому известно про них было крайне мало.

Гарри даже написал письмо Эмили Крейн, в надежде выяснить, как Бран попал в её магазин. Заодно он горячо поблагодарил её за подарок. Ответ от Эмили пришёл довольно скоро. Видимо, Бран действительно умел телепортироваться, потому что иначе Гарри не мог объяснить ту скорость, с которой ворон вернулся с ответом.

Для самой же Эмили новость о том, что Бран из породы редчайших королевских воронов, стала сюрпризом.

«Дорогой Гарри, — писала она. — Рада, что подарок тебе понравился. Надеюсь, ты хорошо провёл лето. И поздравляю с распределением на Пуффендуй. Многие говорят, что там учатся одни тупицы, но ты их не слушай — у меня есть подруга, которая училась на Пуффендуе, и порой я чувствую, что она куда мудрее и умнее меня, а ведь я окончила Когтевран!

Что касается Брана, твои новости нас просто поразили. Мы и представить не могли, что это королевский ворон — про них ведь известно очень мало. Мы нашли его в Восточном лесу фей, он был на последней стадии истощения. Мы забрали и выходили его, но он по-прежнему ни на что не реагировал. Мистер Бордефут, наш вет-целитель, сказал, что ему примерно лет 40, что довольно необычно для дикого ворона, пусть и волшебного. Возможно, он не всегда был диким, просто потерял хозяина, что объясняло его апатию к окружающим.

Он мне всегда казался необычным, но я и предположить не могла, что он из породы королевских воронов! Когда я рассказала об этом мистеру Бордефуту, он долго сокрушался, что проглядел такой образец. По крайней мере, он теперь знает, что анатомически королевские вороны ничем не отличаются от обычных железноклювых, разве что, они намного крупнее. Должна признать, если бы сам профессор Дамблдор не сказал тебе об этом, мы вряд ли в это поверили бы. Однако я рада, что Бран нашёл нового хозяина. Когда ты пришёл к нам, он впервые проявил такой интерес к происходящему. Он даже ел очень неохотно, поэтому мистер Бордефут опасался, что такими темпами ворон не проживёт и пяти лет. Теперь о нём можно не беспокоиться. Главное, береги себя. Если верить легендам, королевские вороны, подобно фениксам, сами выбирают себе хозяев и очень к ним привязываются. И делают всё, чтобы защитить своего избранника. Так что тебе очень повезло.

Мистер Бордефут очень просит сообщать хотя бы основные особенности его поведения, если, конечно, ты не против. Признаться, мне и самой жутко интересно, на что способен королевский ворон. В любом случае, мы с мистером Бордефутом всегда будем рады помочь тебе делом или советом.

Если будут какие-то сложности в школе, я тоже с радостью тебе помогу. Если сможешь навестить меня в рождественские каникулы, я буду очень рада тебя снова увидеть.

Хорошей учёбы, Эмили Крейн».

Гарри с радостью ухватился за возможность проконсультироваться у настоящего специалиста по магическим животным. Он подробно описал Эмили всё необычное, что успел заметить в поведении Брана, даже про те метаморфозы, которые наблюдал в кабинете директора. Разве что умолчал о предпосылках такого поведения.

На этот раз Бран подзадержался, но всё равно принёс ответ в тот же день. Видимо Эмили и мистеру Бордефуту потребовалось время на поиск информации. Тем не менее, письмо мисс Крейн было до крайности скудно на информацию.

«Дорогой Гарри, твой рассказ просто фантастический! Телепортацию ещё можно объяснить, в конце концов, те же фениксы умеют переноситься. Да и подражание человеческому голосу довольно распространённое явление среди воронов, даже магловских. Однако то, что произошло во время конфликта Брана с фениксом директора… Тут мы даже не можем предположить, что это было.

А что говорит Дамблдор? Думаю, у него больше опыта в том, что касается редкостей, диковин и древней магии. Ещё мистер Бордефут спрашивает, что послужило причиной такой враждебности между питомцами? Честно говоря, мы впервые слышим про магическое создание, которое бы так реагировало на феникса.

Эмили».

Гарри, стараясь не вдаваться в детали, описал тот случай как «Фоукс хотел успокоить его своей песней, но Брану это не понравилось». Также он уклончиво ответил, что Дамблдор признался, что почти ничего не знает про королевских воронов, поэтому вряд ли имеет смысл его спрашивать. К тому же он не специалист по магическим животным. И попросил не беспокоить директора подобными пустяками.

В ответном письме Эмили успокоила его, что раз он этого хочет, то так они и сделают, а по поводу Брана, они попытаются собрать больше информации, которую обязательно ему сообщат.

И вот, на втором занятии по зельям, последствия Гарриного приступа гнева его таки догнали.

Гарри прошёл к столу профессора и сел, ожидая приговора. Снейп однако не спешил с разговором. Он взмахнул палочкой, закрывая кабинет от нежелательных посетителей и ушей. После чего холодно уставился на Поттера. Гарри поёжился под его пустым взглядом, кожей ощущая презрение профессора.

— Скажите мне, Поттер, — начал, наконец, он вкрадчивым тоном, от которого Гарри невольно съёжился, — что мешает мне сейчас разорвать наше соглашение, стереть вам память и спокойно отправиться по своим делам?

Пожалуй, эта спокойная фраза была хуже любых угроз. Выражение лица Снейпа, тон его голоса и клокочущая от холодного гнева магия указывали на то, что профессор и не думал шутить. Гарри сглотнул.

— Ничего, сэр, — наконец, тихо ответил он, покаянно опустив голову.

— Вот именно, — всё также холодно отозвался Снейп.

Гарри же размышлял над тем, подействует ли Протего против заклятия Забвения, и успеет ли он его наложить. Гарри действительно после первого урока зелий нашёл заклинание, которое защищало зельевара от взорвавшегося зелья. Его обычно применяли экспериментаторы. У Гарри оно получалось весьма сносно, хотя и не всегда с первого раза. Однако Гарри и в голову не пришло поискать заклинание, защищающее от Обливиэйта.

Однако Снейп почему-то не спешил стирать ему память. Он всё также холодно разглядывал ученика. Потом без выражения заметил:

— Не беспокойтесь, я не стану стирать вам память. В конце концов, чего я ожидал от сопляка одиннадцати лет, да ещё и с Пуффендуя?

Гарри вскинулся было, но промолчал. Снейп же продолжал:

— Директор велел мне передать вам, что в субботу к 10-ти часам утра ждёт вас на индивидуальные занятия.

— Что? — в растерянности выпалил Гарри.

— У вас плохо со слухом? — Снейп презрительно изогнул бровь. — Или вы думали, что ваша выходка вам не аукнется? То, что вы обладаете колоссальной силой, ещё не значит, что вам всё будет сходить с рук. А ваша неспособность держать себя в руках будет стоить вам индивидуальных занятий с директором, в течение которых он сможет без препятствий изучить природу вашей магии, что даст ему весьма неплохие козыри в случае, если у него появится повод лишить вас вашей силы. Или вы ожидали обычной отработки?

Гарри пристыжено опустил взгляд. Его покрасневшие уши ясно говорили, что именно отработки он и ожидал. Снейп неприятно усмехнулся.

— Что же касается нашей прошлой договорённости, — продолжил он, — пока вы не научитесь держать себя в руках и не выучите назубок книгу, что я вам подарил, не ждите от меня какой-либо помощи, вам ясно?

— Да, сэр, — понуро пробормотал Гарри.

— Можете идти, — безразлично махнул рукой Снейп, снимая защиту с кабинета, и перенёс всё своё внимание на стопку пергаментов с домашней работой.

Гарри встал и медленно побрёл в сторону выхода. На душе было отчего-то гадко и мерзко. Слова профессора жалили не хуже ос, и самым болезненным было то, что все упрёки были справедливы. Гарри вздохнул и вышел из класса.

Снаружи его ждали Невилл, Джастин и Эрни. Гарри удивлённо оглядел их.

— Что он от тебя хотел? — обеспокоенно спросил Невилл.

— А это… — растерянно пробормотал Гарри. — Сообщил, что Дамблдор хочет давать мне индивидуальные уроки.

— Серьёзно? — изумлённо распахнул глаза Джастин.

— Никогда не слышал, чтобы директор давал кому-то из учеников индивидуальные уроки! — заметил Эрни, с некоторой долей зависти разглядывая Поттера.

Однако Невилл оказался самым наблюдательным.

— Это наказание за что-то? — осторожно спросил он, и двое его товарищей притихли.

Гарри неопределённо пожал плечами.

— Типа того, наверное, — неуверенно ответил он. — Честно говоря, сам не знаю.

Пару мгновений они стояли в гнетущей тишине, потом Гарри робко попросил:

— Вы могли бы никому про это не рассказывать? Не хочу, привлекать ещё больше внимания.

Эрни усмехнулся.

— Куда уж больше? — заметил он, и ребята рассмеялись.

— Только взамен ты научишь меня ставить щит, — хитро улыбаясь, сказал Джастин.

— Что ты забыл на Пуффендуе? — театрально ужаснулся Эрни. — По тебе Слизерин плачет.

Смеясь и перебрасываясь шутками, они отправились на Историю Магии.

* * *

Остаток недели пролетел незаметно, и вот уже Гарри стоял перед кабинетом директора. Он сделал глубокий вздох и назвал пароль. Если раньше он не находил себе места, гадая, каким будет наказание, теперь он гадал, чему будет учить его Дамблдор. Кроме того, после той сцены, что Гарри устроил ему в прошлый раз, Поттеру было немного боязно показываться директору на глаза. Однако делать было нечего, и Гарри назвал горгулье пароль.

В кабинете директора ничего не изменилось. Неведомые приборы всё также издавали легкий звон. Дамблдор сидел за своим столом и приветливо улыбался Гарри. А Фоукс всё также сидел на своей жёрдочке. Гарри невольно поёжился. И тут, прежде чем кто-либо успел сказать хоть слово, раздался лёгкий шелест, и Гарри на плечи мягко опустился Бран.

Последовала пауза.

— Уверяю тебя, Гарри, тебе здесь ничего не угрожает, — с мягким укором заметил Дамблдор.

— Я его не звал, сэр, — поспешил оправдаться Гарри. Как бы он ни относился к директору, настраивать его против себя перед самым началом занятий было бы неразумно. — Просто он явно невзлюбил вашего феникса.

Гарри извиняюще покосился на алую птицу.

— И явно стремится всеми силами защищать своего хозяина, — лукаво улыбнулся профессор. — Всё именно так, как я и слышал. Всё-таки королевские вороны не менее удивительные создания, чем фениксы.

Фоукс на это лишь гордо вскинул голову, распушил перья и издал недовольную трель.

— Ну-ну, не стоит ревновать, мой друг, — добродушно рассмеялся Дамблдор, подходя к своему фамилиару. После чего повернулся к Поттеру. — Ну что, Гарри, начнём?

Гарри попросил Брана пересесть на спинку кресла и повернулся к директору.

— Чему вы будете меня учить, сэр? — с некоторой нервозностью спросил он.

— Надеюсь, ты помнишь наш самый первый разговор в Дырявом котле, мой мальчик, — начал Дамблдор, подходя к Поттеру. — Не умея управлять подобной силой, ты рискуешь ненароком причинить вред, как себе, так и другим. Дом твоих родственников и инцидент в твой прошлый приход с лихвой это подтверждают, ты так не считаешь?

— Да, сэр, — почему-то признавать правоту директора оказалось труднее, чем правоту Снейпа.

— В другой ситуации я бы сделал скидку на возраст — все мы импульсивны и вспыльчивы в 11 лет, однако для тебя отсутствие самоконтроля смертельно опасно, — продолжал Дамблдор. — Обычно в таких случаях родители запирают магию ребёнка до того, как его ядро окончательно не сформируется, однако в твоём случае это делать уже поздно. Да и не думаю, что ты бы согласился.

Дамблдор тепло улыбнулся Гарри, в то время как у того холодные мурашки прошли по спине. Директор сейчас говорил о том самом зелье, которым пытался опоить его этим летом. И Гарри только надеялся, что его магия не выдаёт той бури эмоций, что сейчас поднялась в его душе. Директор же продолжал, как ни в чём не бывало:

— Поэтому, для обеспечения всеобщей безопасности, я решил научить тебя держать свою магию под контролем даже когда тебя обуревают сильные эмоции. Но для начала мне нужно знать, насколько сильна твоя магия.

Дамблдор снова сел за стол, указав Гарри на кресло.

— Расскажи мне, что ты уже умеешь? — невинно попросил он и заговорчески усмехнулся. — Конечно, помимо восстановления чужих Магических Ядер.

Дамблдор был последним, кому Гарри хотел в подробностях рассказать о своих способностях, но делать было нечего — он сам виноват, что попал в такую ситуацию. Гарри начал сбивчиво рассказывать о своих успехах с заклинаниями. Рассказал, каким красивым был для него Хогвартс, и как больно было увидеть разрывы в его магических плетениях на следующий день. Дамблдор часто задавал уточняющие вопросы, и Гарри честно отвечал. Однако он умолчал о двух вещах, касающихся его магии: создание Поляны Золотого Дуба и дар змееуста. Это были те главные тайны, которые он никому не хотел раскрывать.

— Щит Клипеус? — с интересом переспросил Дамблдор. Гарри как раз закончил рассказывать про новое выученное заклинание для занятий по зельям. — А ты знаешь, что это программа шестого курса?

Гарри неуверенно пожал плечами. Для него заклинание было просто заклинанием, неважно на каком курсе его изучали.

— И тебе уже удаются невербальные чары, впечатляет, — покивал директор своим мыслям.

— Какие чары? — не понял Гарри.

— Невербальные, то есть способность творить заклинания, не произнося их вслух, — пояснил Дамблдор.

— Это тоже проходят на каких-то продвинутых курсах? — с нехорошим предчувствием спросил он.

— На шестом курсе, — с пониманием и даже долей сочувствия улыбнулся директор.

Гарри вздохнул. А чего он, собственно, ожидал? Что не будет ни капельки выделяться?

— Ну, это всё, что я умею, — неловко сказал он.

— И это весьма немало, — весомо кивнул Дамблдор.

Гарри лишь снова пожал плечами.

— Однако сегодня мы займёмся не новыми заклинаниями, а теорией магии, — Дамблдор откинулся назад в кресле и сложил ладони на животе. — Что ты вообще знаешь о магии, Гарри?

— Ну, магия окружает нас повсюду, — неуверенно начал тот. — Она пронизывает землю и воздух. А в местах её большого скопления образуются Магические Ядра. Они также есть у каждого живого существа, вот только у маглов они такие маленькие, что их практически не видно. Поэтому они с магией почти и не взаимодействуют. Они не могут её видеть или манипулировать ей.

Чем больше Гарри говорил, тем увереннее звучал его голос.

— Маги же способны использовать магию в своих целях. Они способны объединять в одном месте большое количество магической энергии, тем самым создавая новые Магические Ядра. Только сейчас у большинства собственные Ядра не особо большие, так что объём магии, которую они способны контролировать, очень небольшой.

— Тебе это кто-то рассказал или ты сам это выяснил? — внимательно глядя на него, спросил Дамблдор.

— В основном, мои собственные наблюдения, — Гарри снова почувствовал скованность и в очередной раз пожал плечами. — Что-то слышал от Невилла и других студентов, что-то прочитал.

— Что ж, ты сделал верные выводы: чем крупнее Ядро волшебника, тем сильнее он, как маг, — кивнул Дамблдор. — Также как большее Магическое Ядро способно питать бОльшую территорию. А что ты ещё знаешь, про сами Магические Ядра?

— Они бывают двух видов, — ответил Гарри. — Места Силы и Родники Магии. Первые связаны с определённым Родом волшебников и могут питаться только от их магии. А вторые ни с кем не связаны, и их способны питать любые магические существа.

— Очень хорошо, — одобрительно улыбнулся ему Дамблдор. — Я вижу, ты очень внимательно изучал этот вопрос. Должен заметить, ты сейчас знаешь больше, чем многие первокурсники, даже включая чистокровных.

— И очень зря, я считаю, сэр, — позволил себе заметить Гарри. — В этом отношении Гермиона права — мы должны знать об основах магии, иначе мы потеряем то немногое, что осталось нам от прежних времён.

— Ты так печёшься о традициях, Гарри? — удивлённо поднял брови Дамблдор.

Гарри скрипнул зубами.

— Вы правда не понимаете или решили меня проверить, сэр? — с трудом сдерживая раздражение, спросил он.

— Хм, как я и думал, ты очень легко выходишь из себя, мой мальчик, — задумчиво кивнул сам себе Дамблдор. — Боюсь, это не очень хорошо.

Гарри не стал говорить, что до такой степени его раздражает только сам директор, но вынужден был задуматься, о причинах его такого отношения к Дамблдору.

— Скажи, ты когда-либо ещё злился до такой степени, как в прошлый свой визит ко мне? — всё также задумчиво спросил директор.

— Нет, сэр, — вынужден был признаться Гарри, а сам размышлял, что его раздражает в директоре больше всего: то, что он отправил Поттера к тёте, что пытался его отравить, или то, что позволял Ядру Хогвартса медленно умирать.

— Печально, что я вызываю у тебя столь бурные и негативные эмоции, Гарри, — печально вздохнул Дамблдор. — С другой стороны, это хорошая для тебя возможность научиться владеть собой, ты так не считаешь?

— Я согласен, что это необходимо, сэр, — угрюмо признал тот.

— Вот и отлично! — жизнерадостно сказал Дамблдор и подался вперед. — В таком случае, я хочу, чтобы ты уселся как можно удобнее и закрыл глаза.

Гарри тяжело вздохнул и, закрыв глаза, завозился в кресле.

— А теперь попытайся расслабиться и сосредоточиться на собственном дыхании, — продолжал инструктировать директор.

Только это оказалось не так уж и легко. И дело было даже не столько в том, что удержать внимание на дыхании было довольно трудно. Гарри было сложно просто расслабиться, зная, что Дамблдор сейчас сидит и внимательно наблюдает за ним. А Гарри даже не может видеть, чем тот занимается. Гарри осознал, что совершенно не доверяет директору. И хотя понимал, что Дамблдор вряд ли станет устраивать ему козни во время уроков, о которых знали сокурсники Поттера и, как минимум, один преподаватель, он никак не мог перестать дёргаться по этому поводу. Конечно, Гарри и с закрытыми глазами чувствовал магию Дамблдора. но из-за того, что она оставалась всё такой же пугающе-статичной, Поттеру никак не удавалось расслабиться.

Директор же всё давал Гарри советы, как лучше сесть, как слушать своё дыхание, как избавиться от мыслей. А тот только сильнее напрягался от каждого слова, которое не находило отклика в магии волшебника.

— Как вы это делаете, сэр? — наконец, отчаявшись расслабиться, спросил Гарри.

— Что именно, Гарри?

— Контролируете свою магию? Она совершенно не отображает ваших эмоций, как у вас это выходит?

— Долгие годы тренировок, — улыбнулся Дамблдор. — Тебя это смущает?

— Меня это напрягает, сэр, — признался Гарри. — Это сбивает с толку — я не могу понять, говорите вы искренне или что-то скрываете…

Дамблдор удивлённо поднял брови.

— Вот как? Я никогда не думал об этом, — растерянно произнёс он. И, почему-то, несмотря на по-прежнему неподвижную магию директора, Гарри отчего-то решил, что тот говорит искренне. — Никто, кроме Волан-де-Морта никогда не мог видеть мою магию, поэтому я привык не беспокоиться об этом.

— Тогда почему вы всё время держите её под таким жёстким контролем? — поинтересовался Гарри тоже вполне искренне.

Дамблдор пару мгновений размышлял, после чего медленно произнёс:

— Видишь ли, в юности я был знаком с одним человеком, который не уступал мне ни в силе, ни в знаниях. Мы были ровесниками и много времени проводили вместе. Однако вскоре я обнаружил, что не могу доверять ему, как мне бы того хотелось. А скрывать свои мысли и чувства от того, кто видит твою магию — довольно сложно. Мне пришлось рано научиться контролировать свою магию. С тех пор это стало своего рода привычкой, которая с годами только крепла. Поэтому сейчас я делаю это совершенно неосознанно.

Дамблдор задумчиво погладил бороду:

— Признаться, я снимаю блок только во время боя, когда активно использую магию. Должен заметить, на большинство негодяев это действует получше любого заклинания, — Дамблдор подмигнул Гарри. — Они сразу пугаются и сами сдаются — весьма удобное свойство магии, не находишь?

— Но я не держу никакого блока, однако меня никто не боится, — недоуменно заметил Гарри.

— Думаю, потому что в этот момент ты не разозлён и не рвёшься в бой. За исключением тех случаев, когда твоя магия принималась рушить всё вокруг, — Дамблдор снова лукаво стрельнул в Гарри глазами.

— Признаться, был ещё один случай, — вдруг вспомнил Гарри. — Это произошло в поезде, когда мы поругались с Малфоем.

— Драко Малфоем? Ты успел с ним повздорить?

Гарри коротко рассказал о своей вспышке гнева в поезде.

— Я ведь и раньше злился, — пояснил Гарри, — но раньше у меня не происходило такого неконтролируемого выброса, как в тот раз. Да и тогда, в вашем кабинете, я почти потерял контроль. Такого прежде никогда не было, как бы сильно я не был зол.

Дамблдор с минуту размышлял, задумчиво поглаживая бороду и не сводя взгляда с Поттера.

— Возможно, дело в твоём летнем недомогании, — наконец сказал он. — Должно быть, твоё магическое перенапряжение сделало твою магию очень нестабильной и чувствительной к твоим эмоциям. Уверен, через пару месяцев ситуация стабилизируется сама собой. Так что не волнуйся. Однако это не отменяет того факта, что тебе будет полезно научиться управлять своей магией. Поэтому, давай вернёмся к упражнению.

Гарри тяжело вздохнул и снова закрыл глаза.