Гарри Поттер и Невозможность Путешествия во Времени (гет)

За свою недолгую жизнь Гарри называли по-разному. Он был любимым сыном Лили и Джеймса Поттеров, Мальчиком-Который-Выжил, просто мальчиком, или обузой, которая ничего не ценит. Он был уродом, героем, знаменитостью, самым молодым ловцом за последние сто лет, врагом, чемпионом, лжецом, снова Мальчиком-Который-Выжил, а позже Мужчиной-Который-Сражался. Но никогда, даже в то время, когда он возглавлял ОД, его не называли профессором.

Нервно закусив губу, он оглядел Большой зал. Четыре стола, сервированные золотыми тарелками и кубками, стояли ровными рядами. Зажженные свечи парили высоко в воздухе, а заколдованный потолок показывал звездное небо и почти полную луну.

«Ремусу сегодня явно нездоровится», — подумал Гарри, но эта мысль тут же улетучилась, когда Рон ткнул его в бок, кивком указав на двери. Его друг выглядел немного бледно, и Гарри попытался ободряюще улыбнуться ему, хотя его улыбка больше походила на гримасу. Он взглянул на Драко, который, хоть и казался совершенно спокойным и собранным, тоже был немного бледнее обычного. Единственным человеком в их компании, кто, казалось, был абсолютно спокоен, была Гермиона, которая непринужденно беседовала с Кристофером Хейденом, обсуждая предстоящий семестр. Гарри подумал, что не стоит удивляться, в конце концов, у нее уже имелся трехлетний опыт преподавания за плечами.

Взглянув на часы, а затем снова на двери, он обменялся с Роном еще одним отчаявшимся взглядом. С минуты на минуту... Не успел Гарри додумать эту мысль, как двери распахнулись, и в зал хлынул поток студентов всех курсов, и они начали рассаживаться за столы своих факультетов. Он заметил две склоненные над книгами головы в центре гриффиндорского стола. Одна из них, очевидно, принадлежала Чарли Уизли, коренастому парню с короткими рыжими волосами, а другая — его старшему брату Биллу. Билл Уизли был довольно высоким парнем и, казалось, уже начал отращивать свои ярко-рыжие волосы до такой длины, которую его мать возненавидит в будущем. Они были уже достаточно длинными, чтобы завязать их в маленький хвостик, хотя пару прядей все еще выскакивали из ленты, свободно свисающей до ушей.

— Мама с папой сказали, что Чарли сейчас на третьем курсе, а Билл на четвертом, — прошептал Рон.

Вскоре после того, как все расселись, вошла профессор МакГонагалл с группой испуганных первокурсников. Гарри наблюдал, как они в изумлении рассматривают Большой зал и зачарованный потолок, и вспоминал свое собственное распределение на первом курсе. Как же он тогда испугался! Что нужно будет на глазах у всей школы сотворить волшебство, которого он ещё не знал, или сразиться с троллем, чтобы его распределили в факультет. Он действительно не знал, чего ожидать, как, вероятно, и многие из первокурсников. МакГонагалл поставила перед ними табурет и положила на него Шляпу.

Увидев, что первокурсники и все остальные с интересом смотрят на Распределяющую Шляпу, которая вот-вот должна была запеть свою песню, он почувствовал легкую ностальгию. Семь лет он сидел там со своими однокурсниками и наслаждался праздничным пиром. Хотя пару раз ему пришлось пропустить распределение. Он хорошо помнил начало второго курса, когда они с Роном опоздали на поезд, и им пришлось полететь на нелегально заколдованной машине Уизли, чтобы добраться до Хогвартса. Тогда он был уверен, что их исключат, но они отделались отработкой и отправились сразу в свои спальни. А потом, на третьем курсе, ему пришлось провести вечер в кабинете МакГонагалл после происшествия с дементором в поезде. Но за исключением этих двух случаев, Гарри не пропустил ни одного приветственного пира.

Внезапно Большой зал взорвался аплодисментами, и на мгновение Гарри растерялся, но затем увидел профессора МакГонагалл, держащую в руках свиток пергамента. Неужели он настолько ушел в свои мысли, что пропустил песню Шляпы? Очевидно... Покачав головой, он переключил внимание на распределение. Учеников было гораздо меньше, чем когда ему было одиннадцать. Количество первокурсников было примерно таким же, как в последние два года в Хогвартсе, после второго возвышения Волдеморта.

Когда Зеллера Тимоти отправили в Когтевран, профессор МакГонагалл убрала Шляпу и заняла свое место за столом преподавателей, а Дамблдор поднялся, чтобы произнести свою ежегодную речь.

— Добро пожаловать! — он приветствовал студентов радостной улыбкой. — Поскольку мне многое нужно вам сказать, но я вижу, что вы уже умираете с голоду, съев все сладости в Хогвартс-экспрессе, пока скажу только одно — дирингди-бум-бум!

Зал снова разразился аплодисментами и смехом, но все быстро успокоились, увидев, как на столе появились всевозможные блюда, и начали наполнять свои тарелки. Если бы ситуация была другой, Гарри тоже мог бы наслаждаться пиршеством, но сейчас он просто вяло ковырялся в своей тарелке с жареной картошкой и свиными отбивными. Даже первокурсники набросились на еду, будто не ели вечность, особенно учитывая, что самая волнительная часть вечера закончилось. Самая волнительная для них, в любом случае.

Он ни разу не оторвал взгляда от тарелки, но слышал, как студенты рядом с преподавательским столом обсуждали новых профессоров. Он был уверен, что большинство из них читали статью в «Пророке», и боялся того, что они могут подумать о них. Если они поверят тому, что написано в статье, им придется нелегко. Гарри знал на своем опыте, как трудно научиться чему-то у человека, которого ненавидишь — вспомнить того же Снейпа или Амбридж. Ему оставалось лишь надеяться, что эти студенты дадут им шанс проявить себя, как бы трудно это ни было, учитывая нынешнюю ситуацию.

Слишком быстро, на взгляд Гарри, со столов все исчезло, и разговоры смолкли, когда Дамблдор поднялся со своего места.

— Хорошо, теперь, когда мы все сыты, я хотел сказать вам несколько слов. Первокурсникам, а также некоторым студентам старших курсов следует помнить, что походы в Запретный лес, как понятно из его названия, запрещены, — он посмотрел по сторонам сияющими глазами, прежде чем продолжить. — Наш смотритель мистер Филч также попросил меня напомнить, что нельзя использовать магию в коридорах. В его кабинете вы можете найти список всех запрещенных предметов. Тренировки по квиддичу начнутся со второй недели семестра, и руководить ими будет наш новый инструктор. Он сообщит капитанам команд, когда состоится отбор. И наконец, на более радостной ноте, я представлю вам пятерых новых преподавателей. Во-первых, профессор Сибилла Трелони, преподаватель прорицаний. К сожалению, она не присутствует сегодня в этом зале, так как обедает в своей башне, чтобы многочисленные ауры не замутнили ее внутренний взор.

Гарри заметил, как при этих словах губы директора слегка дрогнули, а другие учителя фыркнули, причем Гермиона громче всех.

— И еще у нас четыре новых учителя, о которых вы, вероятно, уже наслышаны, однако, прежде чем я представлю их вам, хочу кое-что прояснить. Я уже говорил репортерам и повторю вам — никто из них не является Пожирателем смерти и никоим образом не причастен к нападению на дом семьи Уизли. Более того, один из них является их родственником. Этот человек — профессор Рональд Уизли, ваш новый инструктор по полетам.

Рон встал, нервно улыбнувшись, и помахал студентам. Некоторые девушки, в основном старшеклассницы, тут же зашептались, показывая на него пальцами, и Гарри только надеялся, что они не будут реагировать так каждый раз, когда директор будет представлять новых преподавателей. К сожалению, его молитвы не были услышаны, потому что, как только Рон сел, настала его очередь.

— Ваш новый учитель по защите от Темных искусств — профессор Гарри Поттер. Кто-то из старшекурсников, возможно, до сих пор помнит его кузена Джеймса Поттера.

Студенты, которые слышали о Джеймсе Поттере и его друзьях, и о том, чем те занимались в Хогвартсе, громко зааплодировали, и снова большинство старших девочек начали шептаться со своими подружками, хихикая в ладоши. Гарри почувствовал, как вспыхнули его щеки, и встал, кивнув студентам. Он был рад, когда Дамблдор, наконец, продолжил.

— Профессор Эйриан Драконис будет вашим новым мастером зельеварения, а также деканом факультета Слизерин…

Драко получил примерно такую же реакцию студентов, как Рон и Гарри, и, казалось, открыто наслаждался этим.

— …А профессор Гермиона Грейнджер заменит профессора МакГонагалл, по крайней мере, в этом учебном году, в должности профессора трансфигурации и главы Гриффиндора.

На этот раз свистом разразилось мужское население Хогвартса. И снова, в отличие от них с Роном, Гермиона, казалось, чувствовала себя совершенно непринужденно. «Наверное, опять сказыватся ее трехлетний стаж преподавания, — подумал Гарри. — По крайней мере, кажется, что большинство студентов не ненавидят нас».

Закончив с представлениями, Дамблдор попросил учеников спеть школьный гимн (причем директор пел громче всех на мотив «О Фортуна» из оперы «Кармина Бурана»), а затем пожелал всем спокойной ночи, и старосты повели учеников в спальни.

Быстро извинившись, они встали из-за стола и направились в общую комнату.

Когда Гарри, наконец, улегся в свою теплую и удобную кровать, он начал прокручивать в голове сегодняшние события. Утром он встал рано, чтобы успеть позавтракать с родителями перед их отъездом. После завтрака он присматривал за маленьким Гарри, пока родители собирали вещи, складывая их в два больших сундука — один для Лили и Джеймса, а другой для игрушек, одежды и других вещей маленького Гарри.

Было около полудня, когда пришло время прощаться. Гарри, его родители и друзья, Хагрид и Дамблдор собрались у ворот, ведущих на территорию Хогвартса, в ожидании кареты. Большинству людей казалось, что карета едет сама по себе, но на самом деле ее тянули существа, называемые фестралами, которых могли видеть только те, кто видел смерть. Гарри прибыл чуть позже остальных, и когда мама обняла его, а отец крепко пожал ему руку, родители сели в экипаж и уехали.

В тот день Гарри, Гермиона и Рон помогали готовить Большой зал к приезду студентов, и после того, как все было сделано — это заняло всего полчаса, — они пошли к себе. Драко лежал на диване, читая очередную книгу о зельях, когда они зашли в гостиную. Как только Гермиона переступила порог, то сразу же скрылась в своей комнате, вернувшись со стопкой пергамента, который начала изучать, усевшись в одно из кресел. Гарри и Рон только пожали плечами, и Рон вытащил шахматную доску. Вскоре к ним присоединился Драко, призывая шахматные фигурки уничтожать друг друга, вне зависимости от того, чьими они были. Гарри и Рон делали то же самое, только со своими фигурками. Гермиона, которой надоело слушать, как трое взрослых людей кричат на маленькие шахматные фигурки, словно первокурсники, ушла в свою комнату, где могла спокойно пересмотреть свои записи, и вышла снова, только когда пришло время идти в Большой зал.

С мыслями о гостеприимном пире и реакции студентов, Гарри, наконец, задремал…

Он бежал по коридорам замка, мимо доспехов и портретов, которые, завидев его, начинали хихикать, смеяться или пищать. Он оглянулся и, к своему ужасу, заметил, что не потерял своих преследователей. Хихикающие девчонки, с первого по седьмой курс, бежали за ним, выкрикивая его имя. Внезапно он резко затормозил, когда огромные шахматные фигуры преградили ему путь. Он повертел головой в поисках выхода, и, словно по волшебству, стена внезапно исчезла, и он увидел лестницу. Торопливо спустившись по ней, он оказался в большом зале, которого никогда раньше не видел. Пол был выложен черным мрамором, а тяжелый каменный потолок поддерживали высокие черные колонны.

— О, малыш Гарри, за тобой гонится столько девчонок!

Он повернул голову в сторону голоса и с удивлением обнаружил своих родителей. Они были одеты в черные мантии, так же, как и он сам.

— Мам? Пап? Что...

Прежде, чем он успел закончить вопрос, девушки догнали его, и двое из них толкнули его на трон, которого раньше не было. Ошеломленный, он сидел и смотрел, как девочки, теперь тоже одетые в черные мантии, присоединились к его родителям и опустились на колени.

— Простите, милорд, — внезапно перед ним на коленях оказался еще один человек, одетый, как остальные, и в белой маске на лице. — Я пытался попасть туда, но не смог убедить его нанять меня.

— Ты разочаровал меня, — услышал Гарри свой собственный шипящий голос, от которого по спине пробежала дрожь. — Круцио…

Слово было произнесено не громче шепота, но все же возымело желаемый эффект. Человек на земле начал кричать и корчиться, но когда проклятие было снято, он снова поднялся на колени.

— Милорд, — выдохнул он. — Возможно, у меня есть и другие новости, которые смогут компенсировать мою неудачу. То, что написали в «Пророке» — правда. Дамблдор нанял четырех незнакомцев учителями ЗОТИ, зельеварения, трансфигурации и полетов. Я видел одного из них, и он очень похож на Джеймса Поттера. Дамблдор сказал, что они кузены, но я не знаю ни одного Поттера, который был бы настолько похож на него. Я думаю, что он может представлять угрозу.

— Что ты предлагаешь? — шипящий голос, казалось, был отчасти доволен таким развитием событий.

— Старый дурак предложил сообщить мне, когда освободится место, отвечающее моим требованиям.

— Тогда, думаю, ты знаешь, что нужно делать.

— Да, милорд, — человек с трудом поднялся на ноги и, слегка прихрамывая, прошел по коридору, который освободили для него другие люди в зале.

— И, Северус? — позвал Гарри. Мужчина остановился и обернулся. — Ты знаешь, что если снова разочаруешь меня, то страдать от Круциатуса будешь не ты.

Все тело Северуса Снейпа напряглось, и перед внутренним взором Гарри промелькнул образ симпатичной женщины с пепельными волосами и маленькой девочки.

Этот образ все еще стоял перед его глазами, когда Гарри, вздрогнув, проснулся. Он попытался выровнять дыхание и сконцентрироваться, чтобы закрыть разум. Головокружительная боль в шраме медленно затихала, и Гарри, наконец, смог расслабиться. Давно он не оказывался в разуме Волдеморта таким образом, и уже успел отвыкнуть от того, как тело реагировало на эти визиты. Возможно, нужно снова начать использовать окклюменцию, чтобы не попадать в голову Волдеморта, а может и наоборот — он все еще не знал, как работает их связь в этом времени. А может... Может, нужно попробовать изучить этого Волдеморта насколько это возможно, вдруг это поможет ему победить другого, из его времени, если... нет, когда они, наконец, найдут способ вернуться.

В любом случае, он узнал важную вещь — Снейп уже был Пожирателем смерти. К сожалению, про Петтигрю ему пока не было ничего известно. Но, может быть, он сможет узнать об этом, если не будет закрывать разум. Это была одна из причин, по которой он не хотел ничего рассказывать друзьям и Дамблдору — они просто скажут ему использовать окклюменцию. Но Гарри казалось, что он наконец-то научился отличать подлинные видения от подделки. И образ женщины с ребенком, которые Волдеморт получил от Снейпа, был реален.

Покачав головой, Гарри выскользнул из кровати и надел черные джинсы и свитер. Было три часа ночи, слишком раннее время для подъема, но спать он сейчас не мог. Поэтому, обувшись, он схватил палочку, пробормотал «Люмос» и выскользнул из комнаты.

В замке было тихо, и Гарри пожалел, что у него не было с собой мантии-невидимки, когда вдруг вспомнил, что он теперь профессор и не нуждается в оправданиях. Эта мысль вызвала у него усмешку, которая стала еще шире, когда он заметил кошку, скрывшуюся за углом, вероятно, чтобы сообщить Филчу, что кто-то бродит по коридорам. Гарри оказался прав — всего через несколько минут Филч вышел из-за угла с фонарем в руке, бормоча: «Да, моя дорогая... кто-то близко, кто-то...»

— Здравствуйте, мистер Филч, — дружелюбно поздоровался Гарри, изо всех сил стараясь скрыть улыбку.

— О, профессор, простите... я думал, это студент... вы случайно не видели кого-то? — лицо Филча помрачнело, когда Гарри покачал головой. — Ну, тогда пойдем, миссис Норрис, будем искать дальше... — пробормотал он и ушел тем же путем, каким пришел.

Покачав головой, Гарри пошел дальше, пока наконец не остановился перед деревянной дверью. Открыв ее, он сразу почувствовал затхлый запах книг. Он прошелся между полками в поиске раздела с ежегодными сборниками. Подсвечивая палочкой корешки книг, он вытащил те, что были с семьдесят третьего по семьдесят восьмой год, и зажег один из фонарей на столе. Стул заскрежетал по каменному полу, когда он вытащил его, а когда он открыл первую книгу, поднялась пыль, заставив Гарри чихнуть раз или два.

— Будь здоров, — пробормотал он себе под нос и принялся листать книгу.

Гарри внимательно рассматривал каждую фотографию, и ему понадобилось некоторое время, чтобы просмотреть все. В третьей книге он заметил ту самую женщину, которую видел в Косом переулке и сегодня во сне, только здесь она была на пять лет моложе. На мгновение на ее лице появилось смущенное выражение, когда он посмотрел на нее, но затем, улыбнувшись, она помахала ему рукой. Он улыбнулся в ответ и посмотрел на имя, подписанное под колдо — Клара Кенсингтон, Когтевран. Лучшие результаты ТРИТОН: «превосходно» по зельеварению, гербологии и древним рунам; «выше ожидаемого» по истории магии, ЗОТИ и трансфигурации.

А ниже была еще одна запись, в графе пожеланий от друзей (в данном случае Клары) — «Мы никогда не поймем, почему ты выбрала его, но желаем обрести с Севом счастье».

Значит, это правда. Эта женщина и Снейп были парой в школе, а после поженились и завели ребенка. И скоро у них родится ещё один, подумал он, вспомнив их встречу в Косом переулке. Это было для него большой новостью — он никогда не знал, что Снейп был женат. Однако теперь, по крайней мере, Гарри понял, где видел ее раньше — должно быть, во время одного из уроков окклюменции, когда он неожиданно проник в сознание Снейпа. Он только гадал, что случилось, почему они расстались. Она казалась такой счастливой, когда он видел ее. Может быть, она узнала, что ее муж — Пожиратель смерти? Она определенно была не такая, как он, и он не видел на ее руке Темной метки. Это было возможно, но, скорее всего, он никогда не узнает правды. В конце концов, это касается только Снейпа, а не его. Гарри хотел узнать, кто эта таинственная женщина, и то, что он узнал, было очень интересно. Но он не будет рассказывать об этом друзьям — если Снейп хочет сохранить Клару и девочку, Джослин, в тайне, пусть будет так.

С этой мыслью Гарри закрыл сборник, убрал ненужные книги на полку, сунув под мышку книгу семьдесят пятого года. Погасив фонарь, он снова зажег Люмос и пошел назад по темным коридорам Хогвартса. Гарри надеялся, что теперь, немного отойдя от видения, он сможет вновь уснуть. Следующий день обещал быть напряженным.