Соловей и брусничная фея (джен)

— Так что стряслось? — торопливо спросила Джорджи, когда школа осталась далеко позади и возмущенные крики заглохли.

Брюс закатил глаза.

— Да я же говорю, отец принес домой какие-то деловые бумаги, очень важные, запер в ящик стола у себя. Это было вчера. Сегодня днем он за ними заехал прямо с работы: ящик закрыт, а бумаг нет! Как корова языком слизнула. Мама была в Корлинге, вернулась только сегодня к обеду, Андерс — в школе. Сейф в папиной спальне...

— А ты орешь об этом на весь парк, — оборвала его Джорджи. — Вот так крикнул при ком-нибудь или в школе кому проболтался... Может такое быть?

Она хотела предостеречь Брюса, но никак не ожидала, что он расплачется. Ну, почти расплачется. Губы у него затряслись, лицо скривилось. Он завертел головой — должно, быть, это обозначало отчаяние. Он нагнул голову, словно собираясь бодаться.

— У нас... Приличные люди. И я такого не говорил! Нет! Ну, с кем бы я стал это обсуждать?

— Мало ли. С друзьями.

— У меня... Не важно. В общем, нет, я не могу быть виноват. Но я просто... Не знаю, как вернуться домой.

— Ну если ты не при чем, то в чем дело? — все же не понимала Джорджи.

— Да... — Брюс ковырнул ботинком землю. — Так противно от себя. Я же хочу помочь. А тут отцу плохо, мама растерялась... Она никогда не теряется! А тут... А я не знаю, что делать с этим всем. От меня никакого толку. Ненавижу это.

Джорджи слабо кивнула. Загадка определенно заинтересовала ее, и отвлекаться на бессмысленные слова утешения совершенно не хотелось.

— Ты можешь привести меня в дом? Заодно я еще кое-что у тебя спрошу.

— Ты хочешь...

— Поискать бумаги, — кивнула Джорджи. — Или хотя бы выйти на след похитителя.

— И расскажем все папе, а он обратится в полицию! — просиял Брюс. — Как я раньше не догадался! И странно, — задумался он, — почему папа сам...

— Не обратился? Значит, не хочет, — пожала плечами Джорджи. — Мы сами с тобой поищем их. Пошли.

Она очень постаралась припомнить все, что обычно спрашивали в детективах сыщики, и задать Брюсу все эти вопросы, покуда они дворами, срезая путь, шли к его дому. В детективах, однако, свидетели были умнее: Брюс не знал, были ли враги у его отца, и не представлял, кому бумаги могли понадобиться. Из тех, кто мог войти в дом, не вызывая подозрений — точно никому. Не домработнице же, которая у них с самого рождения Брюса. Тем более, она на несколько дней уехала за город к родственникам.

— Это надо проверить,— важно ответила Джорджи. — Она могла быть подкуплена.

— Миссис Флосс нас не продаст! — Брюс даже покраснел от возмущения и сжал кулаки. — Не смей так говорить, не а то я тебя стукну, слышишь?

Джорджи на него воззрилась. Брюс шагнул к ней и застыл, переводя дыхание.

— Ну и что ты этим хочешь сказать? — спросила она хладнокровно.

— Ты лучше не зли меня, — пробормотал Брюс. — Я дерусь. Я недавно стукнул мальчишку младше себя. Сильно. Он даже упал.

— Ну это ты смелый, — Джорджи пожала плечами. — Но мы должны рассмотреть все версии.

— Эту не будем.

— Тогда не ворчи, если не раскроем дело. Ну ладно. Получается, если из домашних брать некому и не за чем... Чужие? Ты замечал, чтобы за вашим домом следили?

Брюс крепко задумался.

Идти они скоро устали, сели на автобус, и Брюс заплатил за два билета.

— Наверное, не следили все-таки. Я бы заметил.. Наверное.

— Ты можешь положиться на свою наблюдательность? — спросила Джорджи скептически. Чем-чем, а внимательностью друг не отличался.

— Ну что, по-твоему, я такой идиот? — снова вспылил он.

— Не ты идиот, а они профессионалы, — пояснила Джорджи. — Похитители. В таком случае, наверное, они не оставили бы следов, но вдруг нам повезет.

Когда они наконец добрались до дома Ивлингов, Джорджи честно начала рассматривать каждый дюйм, приказав Брюсу тоже смотреть под ноги. Осмотрев крыльцо, дверь, дорожку (и ничего не обнаружив), они прошли в сад за домом.

Здесь пахло влагой, немного — гнилым деревом. На грядках золотились первоцветы, набухали бутоны на яблонях и кустах терновника. Тут, наверное, понравилось бы Летиции и Кларе, но Джорджи не настолько любила цветы и не могла себе позволить отвлечься от поисков. И вдруг — какая удача! — она заметила окурок, вдавленный в землю, а рядом — оброненный обрывок газеты.

— Папа не курит в саду! — взволнованно воскликнул Брюс. — Андерс вообще не курит.

Джорджи присвистнула: прямо перед ней открывался отличный вид на дом. Вечером, если окна освещены, можно рассмотреть наверняка буквально все, оставаясь в тени.

— А ты говоришь, за домом не следили. А вошли... — она пошла прямо. — Вошли наверняка через террасу. Тут даже я влезу.

Проверить это она не успела, потому что на террасу вышла миссис Ивлинг. Она была в домашнем синем платье и такой же шали, длинной и теплой. Лицо помятое, встревоженное.

— У отца, кажется, началась мигрень, я дала ему таблеток, — сказала она Брюсу, поздоровавшись с Джорджи. — А куда пропал Андерс, ума не приложу. Ушел после обеда, так и не появился. И сумку не взял... Значит, не в библиотеку идет.

Она говорила так грустно, что Джорджи стало жаль ее.

— Миссис Ивлинг, — рискнула она попросить, — а у вас есть знакомая собака? Ну то есть, у вас есть знакомые, у которых есть собака?

— Нет, — удивилась хозяйка. — А зачем вам?

— Я бы дала ей понюхать то, что нашла, она бы взяла след и привела меня прямо к вору.

— И вы пошли бы за ней прямо к вору? — миссис Ивлинг покачала головой. — Это очень опасно, Джорджиана.

Не обратив внимания на ее слова, Джорджи осмотрела террасу. На подоконнике обнаружился неясный грязный след.

— Мне нужно видеть ковер, — заявила она.

— Прошу прощения, — возразила миссис Ивлинг. — В этой комнате паркет. Если бы остались следы, я бы их давно заметила.

— Наверное, преступник их вытер, — предположил Брюс. — А про подоконник забыл.

На паркете в комнате в самом деле ничего не оказалось, но все же у самого дверного проема, ведущего в коридор, Джорджи заметила какую-то грязь.

— Вытер, да не до конца, — проворчала она.

— Однако нам вряд что-то даст ваша находка, — покачала головой миссис Ивлинг. — Кроме того, наверху мой муж, он болен, и я не хотела бы, чтобы его тревожили. Давайте лучше выпьем чаю.

Джорджи чуть не зашипела с досады. Миссис Ивлинг мешала расследованию! Конечно, она не могла быть причастна к пропаже документов: зачем ей? Но она просто влезала не в свое дело по глупости. Джорджи часто так мешали. Однако делать было нечего: пришлось вернуться в столовую, из которой они только что вышли, усесться за стол и полчаса хлебать чай под ласковые вопросы миссис Ивлинг о школе и семье. Про семью Джорджи отвечала с особенной неохотой: там и вправду все немного изменилось. Рядом с ней и дядей теперь постоянно торчала Ханна, и приходилось слушать про ее сочинения. Да и дядя как будто по часам время отмерял, чтобы Ханне уделять ни минутой меньше. Конечно, Джорджи нашла, чем себя назвать, но когда в семье что-то менялось, об этом приходилось думать. А думать о семье Джорджи не любила. Тем более, миссис Ивлинг почему-то задавала вопросы часто хоть и по-доброму вроде, но порой чай в горло не лез потом.

Вдруг в коридоре послышался какой-то шум. Брюс недовольно заерзал.

— Это Андерс, наверное? — спросил он мать.

— Да, у него свой ключ, — ответила миссис Ивлинг спокойно. — Не бойся, он наверняка пройдет прямо к себе.

Однако шаги приблизились к столовой. Брюс сжал зубы и с ненавистью посмотрел на дверь. Она резко отворилась, и вошел Андерс, всклокоченный, в порванном пиджаке, с разбитой губой. Миссис Ивлинг чуть приподнялась, но сразу снова опустилась на место.

— Что-то случилось? — сдержанно спросила она. — Ты подрался?

Вместо ответа Андерс молча выложил перед ней картонную папку. Мать аккуратно развязала ее и открыла. И ахнула.

— Это... — Брюс вытянул шею.

— Бумаги отца! — радостно воскликнула Марта и бросилась на шею старшему сыну. — Ты молодец, Андерс! Как же ты смог их отыскать?

— Просто немного подумал, — Андерс ухмыльнулся.

Брюс не двигался с места, но не сводил с брата восхищенного взгляда. Про Джорджи как будто ве забыли. Подождав немного, она сползла со стула, подняла брошенное в кресло пальто и выскользнула через дверь на террасу.