Соловей и брусничная фея (джен)

Вечером в спальне была тишина. Марселла ушла утешать Альфонсину, Джорджи куда-то убежала с Карен, а Летиция и Лиза обе молчали, уткнувшись в книги. Лиза торжествовала, но Летиция была даже задумчивее, чем в последние несколько дней.

Кларе же было грустно. Ядовитые слова Фредерики и ее подруг и редкие мелкие пакости не были достаточным поводом, чтобы на нее обижаться всерьез. То, что ее наказали физически, было очень неприятно, а еще больше — что кто-то этому рад. «Но ведь ей давали шанс за шансом. Почему же она не могла остановиться?»

«Находит иногда, — раздался в голове веселый голос Гарри. — Тащит вперед, и ничего не слышишь, кроме себя». Конечно, так обращаться со взрослыми людьми… Они не обязаны терпеть. А Джорджи наверняка обидно слышать, как Фредерика с друзьями задевала их с Летти за происхождение. Но все-таки Кларе очень бы хотелось, чтобы ничего такого за ужином не произошло.

Но она не могла ничего изменить, да и помочь Фредерике сейчас ничем не могла: та не приняла бы помощь. Наверное. Во всяком случае, Карен, зайдя за Джорджи, успела сказать, что Фредерику увели в комнату для изоляции. Наверное, она плачет.

Клара вздохнула и решила отвлечься на что-нибудь. Можно, например, еще раз подумать о том, что случилось сегодня ночью. Кто-то же напал на Фредерику. Кто-то явно неопасный, иначе им до сих пор нельзя было бы гулять. Но кто-то не из школы, иначе до утра, пока двери не отперли, он не смог бы вернуться. Учитывая историю с запиской, Джорджи, скорее всего, была с ним в сговоре. Она вроде бы никогда раньше не бывала в этом городе, и знакомых у нее нет, поэтому…

Клара чуть не выронила карандаш, кончик которого по рассеянности грызла. У Джорджи все-таки есть один знакомый в этом городе, их ровесник, которого полиция не посчитала бы опасным. Тогда, в гостях у семьи Ивлинг, Джорджи и тот мальчик… Да, его звали Брюс — так вот, Джорджи и Брюс довольно долго говорили шепотом.

Интересно, вспомнит ли об этом директриса? Джорджи она пока не трогает — но история с Фредерикой кое-что говорит о характере мадам Айсви. Клара поморщилась. Коварном и умеющем ждать? И пожалуй, она умеет делать все впечатляюще. Джорджи зря считает себя неуязвимой и вовлекает других. И что же будет с Брюсом, когда директриса расскажет все его родителям? Если расскажет, конечно… Но покрывать его ей ведь незачем.

С другой стороны, а зачем он согласился помочь Джорджи, что она такого ему пообещала? На этот вопрос Клара ответить не смогла бы. И в сущности, что ей с того, если она догадалась и правильно? Что она сможет с этим сделать? Но и отмахиваться нехорошо.

Вот Летиция подняла голову, кашлянула.

— Девочки, простите, что отвлекаю. Завтра я отмечу свой день рождения. Мадам Айсви разрешила устроить чаепитие. Я могу на вас рассчитывать?

Лиза посмотрела на нее прямо и усмехнулась.

— А разве мы с тобой подруги?

— Мы могли бы подружиться, — спокойно ответила Летти. — Хотя не буду настаивать. Клара, а ты? Ты придешь?

— Я могу помочь, если что-то нужно.

Наконец, как будто впервые за сегодняшний день, Клара увидела, как кто-то рад не чужой беде.

Утром Фредерика не явилась на завтрак. Джорджи и Карен обменялись насмешливыми гримасками. Альфонсина уже вовсю болтала с Марселлой, по разрешению мисс Эрдли присевшей к ним за стол. Только Офелия все еще была… настороженной.

Зато необыкновенно оживилась Летиция. Было заметно, что она нервничала и очень ждала чего-то, и ожидание это было не из приятных. По тому, как она посматривала то на Джорджи, то на Карен, пожалуй, можно было догадаться, о чем она думает. Друзей тоже можно ревновать: Софи и Молли постоянно грызутся то из-за Гарри, то даже из-за самой Клары. А ведь друг за друга они горой. Пожалуй, стоит преодолеть застенчивость и рассказать Летиции об этом.

Клара посмотрела на соседний стол. Карен пила чай. Она, казалось, не прикладывала никаких усилий, чтобы держаться прямо; все ее движения были естественными, но завораживали. Черные блестящие волосы, туго и причудливо заплетенные, плотно прилегали к голове. Большие темно-синие глаза смело смотрели вперед. Лицо, белое, как мрамор, не очень подвижное, казалось уже не детским — слишком красивым оно было. Какие яркие краски: черные ресницы и брови, вишневые губы… «Она честная и смелая, это правда. Наверное, хороший друг. И все-таки она не добрая».

И невольно Клара посмотрела на директрису: почему-то показалось, что мадам Айсви и Карен похожи — неуловимо, но явно. Обе оставляли впечатление пронизывающей свежести, так что хотелось укутаться в платок.

После уроков и обеда, в половине четвертого, Клара и Летти, переодевшаяся в нарядное оранжевое платье и взбившая густые черные волосы, пришли в ту самую маленькую гостиную, где в начале месяца ждали знакомства с учителями. Миссис Кроу помогла им сдвинуть два кофейных столика, застелила их скатертью и принесла чайник, чашки и сахарницу.

— Вы могли бы сходить за пирогом, мисс Уолли? — попросила она Клару. — Он на кухне, стынет. У меня уже нет времени.

— Конечно, — кивнула Клара и спустилась вниз.

Кухня в школе была необычная — с двумя большими плитами, огромным холодильным шкафом и широким столом посередине. Повариха, миссис Ток, необычайно плотная женщина с широким красным лицом и узенькими добродушными глазами, носилась здесь со скоростью взбесившейся кошки. Приходилось быть аккуратной и погромче заявлять о своем приходе, чтобы тебя не затоптали.

Обычно миссис Ток помогала тоненькая невзрачная Луиза. Но сегодня ее не было видно, зато у стола стояла в огромном фартуке Фредерика. Перед ней были две кастрюли и ведро и лежал нож. Она опустила руки, и по осунувшемуся, бледному лицу катились слезы.

«Ей что, в самом деле так не хочется просто почистить картошку? — удивилась Клара и тут же догадалась. — Да она же не делала этого никогда в жизни! Наверное, даже не знает, как правильно клубень взять».

Пирог стоял на другом конце стола. Разумеется, она задержится совсем ненадолго.

— Фредерика, — Клара потрогала ее за плечо. Та отскочила и прижала к груди руки, но ничего не смогла сказать — точнее, вероятно, не позволила себе.

— Ты не бойся. Смотри, нож берешь вот так. Подойти, я тебе вложу в руку.

Фредерика помедлила, но руку протянула.

— Вот, палец сюда. Клубень берешь вот так. Встань у ведра.

Клара показала, как делать надрез, как его продолжать. Фредерика снова застыла, как вкопанная.

— Ну чего ты? Картошка очень чистая. И потом тебе дадут вымыть руки. Это нудное занятие, никто его не любит. Иногда картошку варят прямо в кожуре. Кожура становится тоненькой и потом легко сходит. Но не мы решаем, что с ней делать на сей раз. Ну давай, не бойся.

Фредерика шмыгнула носом и робко потянула нож под кожурой вокруг клубня. Клара еще немного постояла, убедившись, что той не грозит порезаться, уточнила насчет пирога у миссис Ток, взяла его и понесла в гостиную.

К Летиции на чаепитие пришли Джорджи, Карен, Марселла и, что неожиданно, Альфонсина. Еще Кассандра явилась и единственная из всех принесла подарок: красивую записную книжку. Началось, конечно, с поздравлений, причем первой слово взяла, как ни странно, Марселла.

— Ты самый добрый, заботливый, замечательный человечек у нас в комнате. Спасибо, что будишь по утрам. Ты всем как мама. Пусть у тебя все будет хорошо, Летти!

Летиция раскраснелась, но тут же взглянула на Джорджи. Та подмигнула в своей манере.

— Побольше подопечных тебе, подруга.

Карен тоже улыбнулась… Пожалуй, обаятельно.

— Мы еще мало друг друга знаем. Желаю тебе и себе узнать друг друга получше. Ты не против?

И это тоже по-взрослому прозвучало. «Может, Карен — переодетая шпионка?» А что? В одном фильме было и такое. Летиция, впрочем, дружелюбно кивнула в ответ.

— Нам всем предстоит узнать друг друга, — согласилась Кассандра. — Думаю, разные спальни и столы — не повод забывать, что мы все в одном классе, и он небольшой. Летиция, мне кажется, ты и есть тот человек, который способен связывать людей совершенно разных. Будь счастлива.

О Кассандре как о переодетой шпионке думать не хотелось, тем более, очередь поздравлять дошла до Клары.

— Ты хорошая, Летти. И… И я хочу, чтобы у тебя все было хорошо.

— Да, сказать красиво ты умеешь, — заметила Альфонсина скептически.

— А ты хочешь составить компанию Фредди? — ядовито спросила Джорджи. — Новый боец сменил павшего?

— Джози, я в самом деле сказала ерунду, — остановила ее Клара. — Я не умею говорить красиво. Но просто Летти же в самом деле у нас хорошая, правда?

Карен вдруг изучающе посмотрела на нее.

— Почему ты только принимаешь удары, а не отвечаешь?

Клара, в свою очередь, непонимающе на нее взглянула.

— Карен, мелким уколам и вполне справедливым замечаниям называться ударами — много чести, — ответила Кассандра спокойно. — Кроме того, не думаю, что следует брать пример с Фредерики.

— Фредерика — леди, — неприязненно ответила ей Альфонсина. — Она не может быть неправа, если при этом права…

— Девочки, чай остывает, — обворожительно улыбнулась Летиция. — Альфонсина, не стоит задевать других гостей, тем более, Клара помогала мне накрывать на стол. Пожалуйста, не надо ссориться. Угощайтесь, берите пирог.

Пирог и чай заставили забыть о ссорах. Джорджи ела больше всех и больше всех болтала, перемазав в начинке щеки. Альфонсина поморщилась, но промолчала. Затем Летти предложила девочкам сыграть в песни: ведущая должна была назвать букву, а игроки — вспомнить песню, которая на эту букву начиналась бы.

— Только, — она грозно посмотрела на Джорджи, — пристойную!

— Так не честно, — надулась Джорджи. — Значит, я точно проиграю.

Ведущей вызвалась быть Кассандра: Кларе показалось, что та постеснялась бы петь.

— Ты, пожалуй, можешь предсказать, кто выиграет, — пошутила Джорджи. Кассандра улыбнулась:

— Думаешь, ты первая, кто подшучивает над моим именем. Ну, хорошо, начнем, если все готовы. Буква Д.

— Дело дрянь, дело дрянь, не буди в такую рань, — заорала Джорджи, качаясь на стуле и болтая ногами.

— Песня должна быть пристойной, — напомнила Кассандра. — Не засчитываю. Следующий.

Петь сидя смогли недолго — вскоре все вскочили и стали прыгать, изображая танцы. Игра закончилась сама, без победителя, и Джорджи, которую никто уже не одергивал, сначала громко запела, потом свалилась со стула, раскачав его слишком уже сильно, обхватила за плечи Марселлу и Альфонсину и сказала, что они ее ездовые котята. Вслед за чем велела провезти себя по комнате.

— Ты их раздавишь, — запротестовала Летти.

— Вот уж глупости, я не ты. Но, мои верные скакуны!

Джорджи запрыгала, девочки стали отступать — она прыгала за ними. Летиция беспомощно развела руками. Карен слегка усмехнулась. Выступив на пустое место, она стала щелкать пальцами, ритмично притопывать и напевать под нос на незнакомом языке. Джорджи остановилась, посмотрела на нее — и минуты не прошло, как стала повторять ее движения. Марселла и Альфонсина — следом. Летти и Кассандра только смущенно переглядывались, но когда Карен наконец умолкла, Летти запела сильным неровным голосом песню на другом языке — начинавшуюся протяжно, потом ставшую вдруг веселой и быстрой, а миг спустя — снова до слез печальную. Джорджи на сей раз молчала, а у чувствительной Марселлы задрожали ресницы.

— Это ремилийский? — спросила Альфонсина, когда песня закончилась. Летиция кивнула: песня разволновала ее саму. Клара подала ей воды и тихо попросила:

— Расскажешь мне потом, о чем ты пела, хорошо?

— Сюда идут, — насторожилась Карен.

В комнату заглянула мисс Эрдли.

— Мисс Хэмиш, вас срочно вызывает мадам Айсви.

Все испуганно переглянулись. С лица Джорджи медленно сползла улыбка. Только Карен оставалась совершенно спокойна.

Конец первой части