Стигийские собаки (гет)

* * *

Мне этот зал напомнил страшный мир,

Где я бродил слепой, как в дикой сказке,

И где застиг меня последний пир.

Там – брошены зияющие маски;

Там – старцем соблазнённая жена,

И наглый свет застал их в мерзкой ласке…

А. Блок («Песнь ада»)

Девушка стояла, не двигаясь, но её уже бил крупный озноб. Она вся дрожала от холода и страха перед человеком, который ещё утром был её учителем, а пару минут назад говорил о каком-то убийстве. Снегг молчал.

Она не могла даже отвести взгляд в сторону: с постоянным внутренним напряжением она следила за каждым его движением. Наконец мужчина как-то странно улыбнулся, открыл дверь и сделал жест рукой, приглашающий войти внутрь.

Джинни боролась между желанием провалиться сквозь землю и убежать отсюда со всех ног. Первое было нереально, второе бесполезно. Скорее машинально она сделала несколько шагов к двери и подняла глаза на мужчину:

— Профессор, можно я уйду? – слабым голосом проговорила она, пряча какую-то глупую надежду на спасение глубоко в сердце. Но профессор лишь усмехнулся и повторил свой жест. В этом человеке всё было так же: злость, чернота и ядовитость, одно только было ново для Джинни: в этих глазах, и даже в чертах лица читалось какое-то безумие, необузданное безумие ликующего нечеловека.

Под странным гипнозом она вошла в комнату.

С ужасом обводя глазами стеклянные столики, террариумы и мёртвую собаку, от которой несло трупной гнилью, она пыталась понять, что перед ней находится. Одна за другой мысли роились в голове, но от них становилось только хуже. В исступлении она сделала пару шагов к центру.

Снегг, словно тень, двигался за ней вплотную, готовый к любой реакции.

Под столом с собакой она увидела чьё-то тело и вздрогнула.

— Вы испуганы? – шёпот над самым ухом. Джинни содрогнулась всем телом от такой неожиданности, но даже не обернулась: она боялась.

— Я чувствую Ваш страх, мисс… Вы не узнаёте его? – продолжал Снегг.

Джинни отрицательно покачала головой.

— А вы откиньте капюшон!..

Девушка стояла в нерешительности. Он легонько подтолкнул её в спину, и она шагнула к телу.

Снегг наблюдал за ней с таинственной ухмылкой на бледном, почти белом лице. Хрупкая девочка, известная своим задиристым нравом, сейчас дрожала как осиновый лист, теребя складки тоненького, довольно дешёвого и простого бального платьица. Растрепанные рыжие волосы, безвкусно сбрызнутые какими-то блёсточками, коротко остриженные, если не обгрызенные ногти и огромные испуганные глаза удивительно тёмно-коричневого цвета. Она медленно садится на корточки рядом с трупом, своей тонкой беленькой ручкой осторожно дотрагивается до чёрной ткани… Какая же будет сейчас реакция? Что? Слёзы, истерика, обморок, крик? Отсюда ничего не слышно, на комнату наложена звукоизоляция, чтобы не было слышно ни воя собаки, ни предсмертного стона этого парнишки. Пара секунд. А дальше… Завтра Ровена получит два трупа. Она будет благодарна…

Джинни медленно отодвинула капюшон с лица и вскрикнула. Снегг весь напрягся в ожидании. Затем она дотронулась розовыми пальчиками до окровавленного и изуродованного лица своего брата, как будто не веря, что он мёртв, и как-то завыла, истерически бросив свою голову на бездыханного Уизли. Её маленькое тело содрогалось в рыданиях, и этот жалобный вой заставил Снегга встряхнуть головой. Ему вдруг стало даже противно от этого нечеловеческого стона, и он быстро подошёл к ней, сильно дёрнул за волосы – и Джинни упала навзничь, закрыв рот рукой, в каком-то исступлённом страхе, почти уже неосознанном ужасе уставилась на профессора.

— Не ори, я не люблю этого, поняла? – жёстко сказал он, практически любуясь её испугом. Она не заметила даже, но при падении задралась до бёдер лёгкая светло-розовая юбка, обнажив худые крепкие ноги.

Она кивнула головой и только как-то судорожно продолжала скулить. Снегг опустился на колени, расставив ноги так, чтоб её колени были между ними. Она полулежала, придерживаясь лишь на локтях, и их лица были в незначительном расстоянии друг от друга.

Джинни тяжело дышала, смотря прямо в эти чёрные безумные глаза, так и блестевшие от какого-то возбуждения. Он откинул рукой прядь с её лица и хищно оскалился.

— ТВАРЬ! – заорала она прямо ему в лицо и стала судорожно вырываться, но ничего не выходило: он крепко держал ногами колени и нижнюю часть бёдер. Снегг оскалился ещё больше, опуская руки на эти самые бёдра, и начал поднимать юбку ещё дальше, так, что через пару мгновений его пальцы оказались на чувствительной внутренней стороне ног. Он сильно надавил на кожу, Джинни вскрикнула и стала вырываться ещё усерднее.

— ТВАРЬ! ЖИВОТНОЕ! ОТПУСТИ МЕНЯ, НИЧТОЖЕСТВО! – истошно орала до срыва голоса, чувствительно колотя руками мужчину, — ОТПУСТИ! ОТПУСТИ! ОТПУСТИ! ОТПУСТИ! – кричала без остановки, взахлёб, и очень однотонно, так что Снегг, не выдержав, ударил её по лицу и встал с колен:

— Заткнись!

Джинни быстро отползала спиной вперёд от него, рыдая в голос, схватила какой-то нож с низкого стеклянного столика и заорала ещё истошнее:

— И НЕ ПОДУМАЮ! ТОЛЬКО ТРОНЬ МЕНЯ!

Снегг подлетел к ней и схватил руками её запястья, приблизив лицо к самым её глазам. Нож выпал из руки.

— Я сказал, заткнись, — почти по слогам проговорил он.

— А ТЫ ЗАТКНИ МЕНЯ! ЗАТКНИ! НУ! ПОПРОБУЙ! ЗАТКНИ, ЗАТКНИ, ЗАТКНИ! – начала снова орать она ему в лицо. Он опять её ударил — и она потеряла сознание.