Холод (джен)

Будильник зазвенел ровно в половине восьмого. Лили нехотя вытащила руку из-под одеяла и выключила его. Клацнула кнопка, надоедливое пищание смолкло, и комната снова погрузилась в уютную утреннюю тишину. Лили сладко потянулась и снова закрыла глаза.

Наконец-то наступили летние каникулы, значит, ей не нужно вставать в жуткую рань, готовить Северусу и Люси завтрак, а затем битый час будить их. Наконец-то можно было валяться в теплой постели, сколько душа пожелает, а Лили еще с детства была жуткой соней. Дети будут спать чуть ли не до обеда, а уборка подождет. Успокоив свою совесть, Лили погрузилась в объятия Морфея, сонно проведя рукой по подушке мужа в надежде запустить пальцы в непослушную черную шевелюру. Но она была пуста.

В одиннадцать часов Лили все-таки заставила себя подняться и отправилась в душ. Полотенце Северуса было сухое, зубная щетка тоже явно была нетронута. Лили почти равнодушно смотрела на себя в зеркало над умывальником. В последнее время у Северуса завелась привычка не ночевать дома. Обычно он ссылался на неотложные дела на работе, когда она задавала ему вопросы. Интересно, какое оправдание он придумает на этот раз?

Да, Лили часто снился Джеймс Поттер по ночам. Да, то самый раздражающий ее однокурсник, который был влюблен в нее в школе. Да, ей не давали покоя эти сны, казавшиеся такими реалистичными, что становилось страшно не по себе. Вот и сегодняшняя ночь не стала исключением. Лили плеснула холодной водой на лицо и руки, провела ногтями по щекам и немного успокоилась. Кто виноват в том, что она видит такие сны?

На завтрак были блинчики с клубничным вареньем. Лили суетилась у плиты, то и дело подкладывая в стремительно пустеющие тарелки детей свежеиспеченные горячие блинчики. Люси облизывала пальцы, испачканные в варенье. Клод листал какой-то журнал с изображенным на нем человеком в черном плаще и белой маске. В кухню сквозь голубые льняные занавески робко заглядывало солнце, приглашая на прогулку по окрестностям Хогсмида.

— Папа опять не ночевал дома? — грустно спросила Люси.

— У него много работы в школе, — ответила Лили, наливая детям чай и усаживаясь на свое место. Клод покосился на нее, но ничего не сказал.

В этот момент хлопнула входная дверь. Лили нехотя поднялась со стула и направилась в прихожую, где Северус, прислонившись плечом к стене и держась за дверной косяк, снимал обувь. Не глядя на жену, он прошел в кухню, откуда раздался недовольный возглас Люси:

— Папа, ты что, пьяный?!

— Не пьяный, а выпивший, — поправил дочь Северус, грузно плюхнувшись на освобожденный Лили стул. — Между прочим, могу себе позволить в честь окончания учебного года...

— Учебный год закончился два дня назад, — не глядя на него, сообщила Лили и принялась мыть посуду вручную.

Она чувствовала на себе тяжелый взгляд мужа, но не поворачивалась к нему лицом.

— Где ты ночевал?

Вместо ответа Снейп поднялся на ноги и принялся шарить по кухонным шкафчикам. Лили вытерла руки полотенцем и скрестила их на груди, с неприязнью глядя на мужа. Да, она была перед ним виновата, но неужели обязательно надираться в хлам, не ночевать дома, Мерлин знает в каком виде возвращаться утром домой и садиться за один стол с детьми?

— А тебя это еще интересует? — язвительно осведомился Северус. Не найдя ничего спиртного, он саданул кулаком по стенке шкафа.

— Я так больше не могу, — расплакалась Люси и убежала прочь, громко хлопнув дверью. Клод какое-то время еще делал вид, будто занят чтением, но вскоре сдался и он и ушел вслед за сестрой.

— Какой пример ты подаешь детям? — прошипела Лили, силясь взять себя в руки. А она-то надеялась, что день будет таким же замечательным, как и утро! Сейчас, разбежалась.

— Лил... отстань, — поморщился Снейп. — Ты же знаешь, что я хороший отец... Вот сейчас пойду и извинюсь перед Люси, — его немного пошатывало, когда он направился к двери. Лили сжала губы и закатила глаза.

— Иди спать, Северус, — сухо сказала она и повела слабо сопротивляющегося мужа в спальню. От него пахло не только алкоголем, но и дешевыми женскими духами. С тяжелым вздохом она сняла с него свитер, брюки и носки и уложила на кровать, решив про себя вечером сменить постельное белье. Не хватало еще, чтобы она спала на простынях, от которых несет другой бабой. Лили наколдовала стакан с водой и оставила его на прикроватной тумбочке, после чего плотно закрыла дверь спальни и устало потерла лоб.

А ведь как романтично у них все начиналось! После школы они стали жить вместе, даря друг другу любовь и заботу. Лили, зная непростой характер Северуса, старалась создать в доме уют, как-то смягчить нрав своего парня, и ей это удалось. Каждый раз она ожидала его возвращения с очередного задания Того-Кого-Нельзя-Называть с больным сердцем, но понимала, что так надо ради их счастья. Ведь Северус пошел на службу к нему ради того, чтобы защитить ее. Вот только с годами все это перестало казаться таким романтичным и рыцарственным. Лили была невыносима мысль, что он убивал из-за нее других людей, что все ее друзья при новой политике либо мертвы, либо преступники в бегах. Она мечтала уехать из этой страны вместе с детьми, но всякий раз что-то неизменно удерживало ее здесь незримыми нитями. Словно у нее оставалось какое-то незавершенное дело в Британии. Лили не понимала, что это значит, да и уехать она никуда не могла, несмотря на свое привилегированное положение в новом обществе. И сейчас все, что осталось от благородного самоотверженного Северуса — это пьяный мужлан, от которого за милю разило изменами.

Люси сидела у себя в комнате, обхватив коленки руками, и беззвучно всхлипывала. Лили присела рядом с дочерью и прижала ее к себе. Девочка доверчиво уткнулась лицом ей в грудь. Ее голос звучал несколько приглушенно и хрипло от слез:

— Вы с папой больше не любите друг друга?

Лили не знала, что ей на это ответить.

— Это просто сложный период в нашей семье, детка, — она погладила Люси по волосам. — Все наладится.

— Правда? — Люси подняла на нее темные заплаканные глаза.

— Обещаю, — Лили поцеловала дочь в лоб, пытаясь убедить в этом скорее саму себя. — Ну что, айда по магазинам? Только не с таким кислым лицом, иначе нам ничего не продадут.

Через полчаса миссис и мисс Снейп вышли из дома и направились к небольшому продуктовому магазину. Хотя для Хогсмида магазин был чуть ли не супермаркетом. Пока Люси убежала в молочный отдел за кефиром, Лили тщательно отбирала морковь и лук для рагу на ужин.

Вдруг рядом с ней кто-то остановился. Лили обернулась к незнакомцу лицом и вдруг узнала его. Питер Петтигрю собственной персоной, бывший однокурсник-гриффиндорец. Вот уж кто изменился за пятнадцать лет! Сейчас Хвост телосложением больше всего походил на профессора Слизнорта; брюки на нем едва не лопались и почему-то были коротковаты. По-видимому, Петтигрю изо всех сил старался выглядеть представительно, но с бордовым галстуком-бабочкой явно переборщил и теперь скорее напоминал клоуна, нежели сотрудника Хогвартса. Лили ощутила, как что-то неприятно кольнуло ее в животе.

— М-мерлин, Лили, — заикаясь, выдавил Петтигрю. — Вот уж неожиданная встреча...

Лили постаралась быть предельно вежливой, но ей ужасно не понравилось, что Петтигрю то и дело прятал от нее взгляд.

— Да, давненько не виделись, Питер. Как дела?

— Хорошо, — улыбнулся он, обнажая мелкие острые зубы, как у крысы. Лили стало вдвойне мерзко, хотя она и не понимала, чем это чувство вызвано. В школьные годы они вполне мирно общались. — Я... я... — бормотал он, отчего-то бледнея.

— Ты что-то хочешь сказать? — нахмурилась Лили, пристально глядя на бывшего однокашника. То смутился еще больше.

— Ты... ты, наверное, ненавидишь меня, и я прекрасно тебя понимаю... Я сам себя ненавижу, Лили...

Она снисходительно улыбнулась.

— Каждый выживает, как может, Питер. Ты выбрал путь, показавшийся тебе наиболее легким, пусть он и ужасный, но это твой выбор. Я ведь и сама замужем за Пожирателем смерти...

— Я не хотел, Лили, правда не хотел... Он... он заставил меня, — Петтигрю, кажется, был близок к истерике.

— Я понимаю, — прохладно отозвалась Лили. Этот странный разговор начал ее напрягать. — Я ведь не осуждаю тебя...

Хвост наконец поднял на нее взгляд, в котором читалось искреннее недоумение.

— Не осуждаешь? — пискнул он; продукты, которые он держал в руках, выпали и рассыпались по полу. На них обернулась какая-то пожилая пара, и Лили почувствовала себя неловко. — Не осуждаешь за то, что я сделал? Нет, я всегда знал, что ты святая, но чтобы до такой степени...

Лили хотелось бросить покупки и сбежать из этого злосчастного магазина подальше от Петтигрю, который явно не понимал, что несет.

— Я практически своими руками убил Джеймса и Гарри, а ты... ты говоришь, что не осуждаешь меня?

— Мерлин, да при чем тут ты? — рассерженно прошипела Лили. — Ну да, я слышала, что Поттер в приступе убил свою жену и сына, но при чем тут мы с тобой?!

Хвост вдруг тихонько засмеялся, и этот смех окончательно вывел Лили из себя. Она обернулась, ища взглядом Люси, чтобы убраться таки отсюда, иначе у нее точно случится нервный срыв. Петтигрю не в себе, но почему она должна видеть его сумасшествие? Она сделала было шаг прочь от хихикающего Хвоста, но тот вдруг схватил ее за руку и с силой повернул к себе лицом. Сейчас он напоминал раненого зверя, бьющегося в агонии. Лили стало страшно.

— Ты все позабыла, — констатировал Хвост, с видом ученого вглядываясь в ее лицо. Лили было мерзко находиться так близко к нему, его зловонное дыхание опалило ей ноздри. — Ну конечно, как я сразу не догадался! Тебе изменили память, миссис Поттер, — прошептал он, зло ухмыляясь. — И с тех пор ты стала миссис Снейп, не так ли?

Лили почувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Что за чушь?! Позади них уже собралась любопытствующая толпа, среди которых была и Люси, сжимающая пачку с кефиром.

— Отпусти меня, сумасшедший, — вырвалась Лили и поманила к себе дочь. — Люси, идем отсюда!

— Растишь снейповское отродье, — раздалось ей вслед, — а о сыне Джеймса даже не помнишь! Жаль было увидеть то, что с тобой сделал Нюниус.

— Мама, что происходит? — Люси постоянно оглядывалась на Хвоста, пока Лили упрямо тащила ее из магазина. — Куда мы? Что тебе сказал мистер Петтигрю? Кто такой Нюниус? Что за сын Джеймса? — забрасывала ее вопросами дочь.

Лили даже не слышала ее голоса. Ее охватила дикая ярость, от которой она тщетно пыталась освободиться. Это ничтожество Петтигрю еще смеет насмехаться над ней, придумывая всякие сказки?! Да что он о себе возомнил, сволочь! Вот же негодяй...

Жуткая боль пронзила ее голову от затылка до лба. Лили вскрикнула и пошатнулась, хватаясь руками за виски. Перед глазами все почернело, как от копоти. Боль не утихала, но вместо напуганной дочери, что-то выкрикивающей, Лили видела совсем другую картину...

Живописная полянка на окраине Запретного леса освещается лишь порхавшими с цветка на цветок феями. Она лежит на бархатной траве, постелив под голову пахнущую грейпфрутом мантию, и ласково перебирает короткие мягкие волосы парня, чья голова покоится у нее на животе, пытаясь взлохматить их еще больше. С неба на нее смотрят мириады звезд, которые кажутся ей самым прекрасным в мире, потому что она любит и любима, потому что они счастливы.

— Смотри, звезда падает! — она тянет руку вверх и смеется. — Загадывай скорее желание!

Парень что-то бормочет в ответ, а Лили зажмуривается и просит небеса только лишь о том, чтобы ее счастье никогда не заканчивалось. Она даже знает имя своему счастью и готова выкрикнуть его так громко, насколько хватит голосовых связок.

— Загадал? — она садится и склоняет голову к лицу Джеймса, касаясь губами его горьковатых губ. — Что ты пожелал? — не в силах сдержать любопытство она.

— Ну если я тебе расскажу, то точно не сбудется, — фыркает Поттер и жмурится от удовольствия, когда нежные пальчики Лили проникают под его рубашку и касаются горячей груди, где бьется самое дорогое в мире сердце.

— Пожалуйста, Джеймс, иначе я умру от любопытства, — она знает, что перед таким тоном Поттер ни за что не устоит.

Он перекатывается на траву, одну руку закидывает за голову, а второй притягивает к себе Лили.

— Я загадал, чтобы все твои желания всегда сбывались...

— Нет, — простонала Лили, — это не мое, не мое, нет... Убирайтесь из моей головы...

Но ее тут же настигло новое воспоминание:

Ослепительный белый свет, куда-то движущийся под грохот колес. Все куда-то бегут, над ней склоняются два лица, которые она не может различить из-за пота, застилающего глаза, но по голосу узнает то, что принадлежит ее мужу:

— Джеймс, — она с силой стискивает его руку, когда живот снова разрывает на части от схваток, — если я умру, позаботься о нашем малыше... будь ему хорошим отцом...

— Что ты болтаешь, дурочка, — смеется Джеймс, но голос у него до жути напуганный. — Ты не умрешь, Лили, совсем скоро родится наш Гарри, и у него будут твои глаза, помнишь?

Она неуверенно смеется, но смех тут же переходит в дикий крик боли. Рука Джеймса выскальзывает из ее руки, целители не пускают его в палату. Она как наяву видит его разозленное таким положением лицо, буквально кожей чувствует его страх и мысленно обещает ему, что все будет в порядке...

Через несколько мучительных минут родильный зал наполняется громким возмущенным криком маленького человечка со слипшимися от крови черными волосенками. Личико малыша сморщенное и некрасивое, но для Лили ее ребенок самый прекрасный в мире. Она прикладывает его к груди, несмотря на жуткую усталость. В палату, невзирая на попытки акушера остановить его, врывается бледный Джеймс.

— Не смотри на меня, я ужасно выгляжу, — пытается увернуться от поцелуя Лили, но Поттеру плевать. Он — самый счастливый человек в мире. Как и она. Ведь теперь их трое.

— Мама... мамочка, — всхлипывала напуганная Люси, пока вокруг Лили суетились какие-то незнакомые люди. — Что с тобой?..

Лили ощутила, как по подбородку и губам течет что-то липкое и соленое. Видимо, у нее пошла из носа кровь. Она вдруг поняла, что лежит прямо на асфальте посреди Главной улицы. Кто-то вызывал целителей, но она снова ощутила приступ ослепляющей боли. Возвращающиеся воспоминания... как же больно, Мерлин, хватит!..

— Лили, хватай Гарри и беги! Быстрее, я задержу его!

Времени на панику нет, но Лили чувствует, как она мерзкими холодными щупальцами обвивается вокруг горла. Снизу раздаются звуки битвы, она различает голос Джеймса и еще один, тоже хорошо знакомый... Холодная ярость бьет ее точно в грудь. Только не он!

— Как тебе понравится это, Поттер? — издевательски вопрошает Снейп. Слышится звук падающего тела, Лили кусает губу, чтобы не закричать от боли и бессилия.

Она опускает Гарри в кроватку, касается губами лба сына и обещает ему, что все будет хорошо...

Слепая жгучая ненависть обрушивается на нее, когда она смотрит в глаза бывшему лучшему другу, переводящему палочку с ее ребенка прямо на нее...

— Я не убью тебя, Лили, — голос сухой и шелестит, как осенняя листва. — Империо...

В следующий миг она обнаружила, что лежит в теплой уютной постели, пахнущей какими-то лекарственными травами. За окном была глубокая ночь, Люси мирно посапывала рядом на стуле. Из коридора доносились голоса Снейпа и незнакомого мужчины, сыпавшего медицинскими терминами. Лили различила слова «нервное потрясение» и устало закрыла глаза. Перед мысленным взором еще мелькали какие-то обрывочные воспоминания, но уже не причиняли такой боли.

Северус проводил врача и закрыл дверь. В прихожую вышел Клод. Они о чем-то разговаривали, но у Лили не было желания слушать. Она нащупала руку дочери и стиснула ее. Люси вздрогнула и открыла глаза.

— Как ты, мам? — тут же спросила она.

Лили слабо улыбнулась.

— Бывало и получше. Дай мне воды, дорогая.

Люси выполнила ее просьбу. Лили жадно осушила стакан с водой полностью, отчего мелкие ручейки ледяной воды потекли по подбородку.

— Иди к себе, Лу. Отдыхай. Со мной все в порядке.

Люси осторожно коснулась губами щеки Лили, поправила ей одеяло и вышла. Спустя какое-то время вошел Северус. Лили скрутила ненависть и боль, но она просто притворилась спящей. Снейп улегся и ласково погладил Лили по плечу. Она с трудом поборола дрожь омерзения, закусив губу, чтобы не зарычать. Вскоре Снейп от нее отстал и, повернувшись на другой бок, погасил свет. Едва раздалось его сопение, Лили решительно отбросила одеяло и встала. Голова еще немного кружилась, немного подташнивало, но ее это не остановило. В конце концов, она дралась с Беллатрисой Лестрейндж, когда была на четвертом месяце самой первой беременности. Она бесшумно вытащила из шкафа дорожную сумку и принялась укладывать вещи.

— Клоди, — Лили потрясла сына за плечо, отчего тот заворчал какие-то ругательства и с головой укрылся одеялом. — Клоди, просыпайся.

— Мам, ты чего? — нехотя разлепил глаза Клод. — Тебе снова плохо?

— Нет. — Лили поставила на его кровать другую сумку, поменьше. — Возьми только самое необходимое. Мы уезжаем.

— Куда? — мгновенно проснулся Клод.

— Пока не знаю. Поторопись, — велела Лили и отправилась будить дочь.

Она не могла уйти, не сказав Снейпу на прощание пару ласковых слов. Тот мирно спал и не проснулся, даже когда Лили крепко привязала его руки к кровати и наотмашь ударила по щеке. Снейп дернулся и разлепил заспанные глаза.

— В чем дело?

Лили нагнулась к самому лицу мужа, отчего их носы практически соприкоснулись друг с другом.

— Я тебя ненавижу, — поражаясь своему хладнокровному спокойствию, сообщила Лили.

Снейп, казалось, нисколько не удивился.

— Что ты делаешь? — задал вопрос он, когда Лили с сумкой в руках направилась к двери.

— Мы уезжаем, — объявила она, злясь, что приходится объяснять очевидное.

Снейп вопросительно изогнул бровь.

— Куда?

— Подальше отсюда. Можешь забыть о нашем существовании.

— Ты не можешь забрать у меня детей, — попытался остановить ее Северус.

Лили медленно обернулась, держась за дверную ручку.

— Пятнадцать лет назад тебя это не смутило, — хмуро произнесла она и вышла, не удостоив мужа и взглядом. Вслед ей донеслось:

— Может, развяжешь меня, дорогая? А если я в туалет захочу?

Ночь стояла холодная и туманная. Дети уже были на улице и сейчас зябко кутались в тонкие летние куртки. Клод шаркал ногами, пока они направлялись к станции по безлюдной темной улице. Люси молчала, лишь изредка шмыгая носом.

— Почему мы не можем аппарировать? — спросила она, когда Лили уже в десятый раз постучала в окошко билетной кассы, где никто не спешил их обслужить.

— Потому что вы несовершеннолетние и пользоваться магией вне школы не имеете права, — отчеканила Лили, давая понять, что больше эту тему поднимать не намерена. — Наконец-то! — буркнула она, когда заспанная кассирша открыла окошко. — Три билета на ближайший поезд.

Кассирша посмотрела на нее как на полоумную.

— Через сорок три минуты будет поезд до Эдинбурга, — зевая во весь рот, сообщила кассирша.

— А можно куда-нибудь подальше?

В результате Лили приобрела билеты до Коукворта, Мерлином и Богом забытого города, куда проходящий поезд отправлялся через час с небольшим. В зале ожидания было пусто. Люси задремала, положив голову Клоду на плечо. Тот в свою очередь не спал и угрюмо рассматривал кофейный автомат.

— Что происходит, мам? — не выдержал таки он.

Лили погладила сына по щеке и невесело улыбнулась.

— Долгая история, сынок...

— Мы вроде никуда не спешим.

Она потерла лоб и шумно втянула в себя воздух. Клод смотрел на нее, ожидая ответа. Лили же искренне не знала, с чего стоит начать. Пришлось вернуться чуть ли не к истокам. Она говорила около получаса. За это время Клод ни разу не перебил ее, не задал ни одного вопроса. Он просто слушал с каменным выражением лица, а Лили понятия не имела, что он обо всем этом думал.

— Значит, у нас был брат? — вдруг спросила Люси.

Лили вздрогнула. Она была уверена, что дочка крепко спала.

Клод вскочил и принялся мерить зал ожидания широкими шагами.

— Я не верю в то, что отец его убил, — жестко отрезал он.

— Он изменил маме память, Клоди! — воскликнула Люси, гневно глядя на брата. В глазах девочки стояли слезы — принять правду об отце оказалось слишком сложно. — Он столько лет заставлял нас пытать грязнокровок Круциатусом! Тебе не кажется, что порядочные честные люди так не поступают?!

— Порядочные, честные, — передразнил сестру Клод. — Не в том мире мы живем, сестренка!

— И кто виноват, что мир таков? — разозлилась Люси, вскакивая. Волосы растрепались и лезли ей в лицо, а глаза полыхали злостью и обидой.

— Не ссорьтесь, — устало попросила их Лили; сил на то, чтобы повышать голос, не осталось. — Я не настраиваю вас против вашего отца, я просто рассказала вам правду.

Клод злобно пнул ножку сиденья и отвернулся. Мальчик явно был задет за живое. Все время отец был для него предметом для подражания и гордости. Лили пожалела о том, что разоткровенничалась с детьми.

— Производится посадка на электропоезд, следующий по маршруту Эдинбург — Коукворт, — объявил бесплотный женский голос. — Пассажиры с билетами на четыре часа семнадцать минут, просьба занять свои места. Электропоезд отправляется в путь через две минуты.

— Идемте, — Лили решительно поднялась с места и, подхватив поклажу, направилась к выходу.

Небольшая электричка тихонько гудела, собираясь отправиться в дальнейший путь. Сонный кондуктор принял билеты и помог занести единственным хогсмидским пассажирам чемоданы в вагон. Лили накрыла Люси наколдованным пледом и положила голову дочери к себе на колени. Поезд медленно тронулся, застучали колеса, набирая скорость. Вскоре Хогсмид вместе с лживой жизнью остался позади.

— Где мы остановимся и что будем делать дальше? — спросил Клод, равнодушно глядя в потолок вагона.

Поезд качнуло на рельсах. Люси положила ладони под щеку и снова засопела.

— Остановимся в гостинице, — тихо ответила Лили, поглаживая дочь по волосам. — А потом — не знаю.