Гарри Поттер и Светлый круг, часть первая (гет)

Однако выбраться в Косой переулок удалось только под вечер — то и дело возникали задержки, словно самому Хогвартсу не хотелось их отпускать!

Сначала затянулся обед в Большом зале. Не из-за них, хотя они впервые за эти дни появились в нем, предпочитая поесть у себя. Но раз студенты несколько успокоились и привыкли к их присутствию, то почему бы и нет? В Большом зале было спокойно, хотя пятеро друзей (Луну — единственную когтевранку — фанаты «Клуба Лавгуд» все-таки усадили за свой стол) то и дело улавливали брошенные исподтишка взгляды.

Гарри тоже потихоньку озирался — и сердце теплело каждый раз, когда встречалось знакомое лицо. Все участвовавшие в битве семикурсники решили закончить учебу! Со все возрастающей радостью он отмечал: «Сьюзен Боунс… Ханна Аббот… Майкл Корнер… живы! Джастин — жив! Ромильда Вейн… гм… но хорошо, что жива!»

Не всех удавалось разглядеть, кто-то кого-то заслонял, но МакГонагалл была права — многие остались живы! Он в первый момент удивился, увидев тех, кто уже окончил Хогвартс, потом вспомнил про Особый курс. И улыбнулся, заметив близнецов Фреда и Джорджа, с таким грохотом покинувших школу во время директорства Амбридж. Неужели они решили все же доучиться (а как же их магазин)? Разглядел Анжелину Джонсон, Алисию Спинет… Здесь был даже Оливер Вуд! Тоже записались в особый курс? Догадка превратилась в уверенность, когда он увидел родителей Гермионы.

Гарри перевел взгляд на преподавательский стол. Почти все профессора были здесь, что неудивительно — таких могущественных и опытных волшебников нелегко убить. Не хватало только двух женщин — преподавательницы астрономии профессора Синистры, которая после тяжелого ранения все еще лечилась в больнице Св. Мунго, и профессора арифмантики Вектор, взявшей длительный отпуск. Зато на месте Снейпа уже сидел Блез Забини, одетый во что-то темно-фиолетовое, вроде старинной обтягивающей рубашки, а вместо мантии — открытый плащ с золотой заколкой под пышным воротником. Аристократ, ничего не скажешь… Его раскосые глаза смотрели прямо перед собой и ни на кого, а выражение хмурого высокомерия старило его лет на десять.

За правым краем стола, где были места для почетных гостей, величественно восседала мадам Максим, а рядом с ней — к удивлению Гарри — Билл Уизли и Флер Делакур. Заметив, они помахали ему. Флер улыбнулась, Билл только весело сверкнул глазами — глубокие шрамы не давали ему толком улыбаться. Гарри махнул им в ответ и потянулся к возникшему на столе блюду с фруктами.

Наступил традиционный момент для обращения директора или кого-то из преподавателей к студентам; поэтому никого не удивило, что МакГонагалл подошла к кафедре, а за столом возник и уплотнился призрак Дамблдора.

— Сегодня 14 сентября, — сказала она, и все разговоры и перешептывания смолкли, а все взгляды устремились к ней, — полгода со дня Великой Битвы. Может быть, когда-нибудь историки будут считать ее не очень значительным эпизодом в истории волшебного сообщества. Это была, наверное, самая короткая в истории война, которая началась утром и закончилась вечером. Но в этой войне Хогвартс устоял, и для нас это сражение — действительно Великая Битва.

И она начала рассказывать о Битве. Сухо и четко, коротко и лаконично — как на своих уроках. И все забыли о времени. Гарри не знал, сколько она говорила — час или два. Но когда МакГонагалл, закончив рассказ, ненадолго умолкла, украдкой глянул на часы.

Всего двадцать минут.

А он — и все — услышали о сражении на дне озера, в котором погибла предводительница русалок. Только она умела разрушать заклинание, дававшее инферналам подобие жизни — и остальных инферналов кальмар с тритонами просто рвали на куски, пока не появился призрак Дамблдора. Наложив на инферналов заклинание «Конфундус», он заставил их сражаться друг с другом.

Они узнали, что призрак уничтожил не только василисков, но и целую эскадрилью драконов — только двум из них удалось прорваться к замку.

Что Виктор-Крум расстрелял весь отряд оборотней, воспользовавшись магловским автоматом и серебряными пулями. Бежать от расправы удалось только Фенриру Сивому — для того, чтобы наткнуться на Рона с Гермионой… (Гарри бросил взгляд на Гермиону; рассказывая о своем свидании с Крумом, она упомянула: «…он почему-то считал себя виноватым в моей смерти»).

Наконец-то Гарри узнал о роли Снейпа во всем этом. И призадумался.

…Волдеморт действительно проникся доверием к Снейпу. Мастер легилеменции, он проник в мысли Снейпа и, удостоверившись в его преданности, отдал под его командование больше половины собранной им армии. Но Темный Лорд не учел мастерство самого Снейпа в окклюменции и то, что из всех людей на свете Снейп был по-настоящему предан лишь одному человеку — самому себе. Было еще несколько человек, к кому он испытывал привязанность, но Волдеморт в их число никогда не входил. И Снейп закрылся от него таким хитроумным способом, что казался Темному лорду открытым насквозь — над непроницаемым щитом, закрывавшим его мысли, он создал слой мыслей фальшивых и тоже слегка защищенных. С легкостью пробивая эту слабую защиту, легилеменция Волдеморта обнаруживала только верность и сдержанное восхищение им, полное презрение к «грязнокровкам и их друзьям», ненависть к Дамблдору, отвращение к маглам… Такому человеку можно было доверять! Волдеморт отправил его на юг Англии — организовывать тамошних Пожирателей — и остался в своем убежище и при своих сомнениях.

От своих шпионов в Хогвартсе он знал, что портрет Дамблдора так и не заговорил. Не могло ли это означать, что Дамблдор все же уцелел? Не зная границ его могущества, Волдеморт мог допустить даже такое! Он откладывал и откладывал свое выступление — что было на руку Снейпу.

«…Собрав свою часть армии, — с усмешкой рассказывала МакГонагалл, — Снейп обратился ко всем с речью. Поход Волдеморта он назвал «величием безнадежности». Он восхищался Темным Лордом, который, понимая безнадежность затеянного и неприступность Хогвартса, все же решился на этот великий и отчаянный шаг, который навсегда сохранит его имя в истории. «Ваша смерть будет не напрасной, — говорил он, — она сделает вас бессмертными!» Думаю, ничего странного нет в том, что после этой великолепной, всех потрясшей речи с первого же дня началось тихое дезертирство, и в день Битвы Снейпу просто некого было вести на Хогвартс!»

Она подождала, пока в зале затихнет сдержанный смех. Слизеринцы выглядели несколько растерянными и одновременно довольными. Снейп был единственным преподавателем, которым они восхищались. «Скоро у вас будет новый кумир!» — с усмешкой подумал Гарри, искоса глянув на Забини. Тот сидел, как статуя, сохраняя выражение хмурой отрешенности. Казалось, все происходящее его не касается и к рассказанному МакГонагалл, равно как и к самой Битве он никакого отношения не имеет (хотя, по слухам, Забини сражался, и отважно).

— Битва была недолгой, — говорила МакГонагалл, — но событий в ней хватает на толстую книгу — и я эту книгу уже начала писать. Да, я сейчас работаю над «Новейшей историей Хогвартса» — и думаю, что это будет интересная и драматичная повесть. Вы думаете, что сегодня узнали много нового? Ну что ж, когда-нибудь вы ее прочтете и поймете, как мало я вам рассказала! Нет! — отрезала она, когда раздались умоляющие крики. — На сегодня хватит. Нам еще предстоит церемония распределения.

Зал в недоумении притих. Студенты начали оглядываться на Гарри и его друзей, словно надеясь, что им все известно. Рон и Гермиона в ответ пожимали плечами, Невилл с извиняющейся улыбкой развел руками, лишь Джинни загадочно улыбалась.

— О чем это она? — спросил, перегнувшись через стол Гарри. — Что за распределение в середине месяца?

Джинни подмигнула:

— Увидишь.

— Ну, Джинни! — нахмурился Рон, потом его лицо просветлело. — А, так она уже…

Джинни сердито шикнула на него:

— Сюрприз испортишь!

Тем временем МакГонагалл вернулась за стол, а Дамблдор растаял и возник позади кафедры.

— Действительно, — сказал он с улыбкой, аккуратно водружая на табурет рядом Распределяющую Шляпу, — сегодня нам придется провести еще одну церемонию, по счастью недолгую. Распределяем только одного студента, но это знаменует новую эпоху в истории Хогвартса. Может быть, и в истории магии. Вы все знаете, что в Битве участвовали волшебники из других стран и других волшебных школ. В лице директора Шармбатона мадам Максим и ее лучшей студентки Флер Делакур, она же Флер Уизли, — повернувшись, он церемонно поклонился, и мадам Максим величественно склонила голову в ответ; Флер улыбнулась, — нас поддержали Франция и школа Шармбатон. В лице Виктора-Крума, который, к сожалению, в данный момент отсутствует — Болгария и международная школа Дурмстранг. Эту школу представлял также наш выпускник Блез Забини, которого я имею честь представить вам как нового преподавателя защиты…

Он сделал паузу, дав возможность Забини встать и показать себя всем. Посмотреть было на что: его костюм впечатлял. Бархатная куртка, рубашка с пышным воротником, штаны в обтяжку — все пурпурно-фиолетовых тонов. И вдобавок на боку у него висела шпага! Но все было настолько тщательно и со вкусом подобрано, что даже гриффиндорцы не стали смеяться. В зале раздались аплодисменты (горячей всех аплодировал, конечно, Слизерин). Забини коротко поклонился и сел.

— Мистер Забини… или лучше сеньор Забини? — полувопросительно обратился к нему Дамблдор.

— Как вам будет угодно, — сухо отозвался тот (на этот раз кое-где раздались смешки).

— Итак — для тех, кто еще не знает — сеньор Забини является поданным не только Британии, но и Италии, а также гражданином обеих волшебных сообществ. И должен сказать — он достойный сын покойного Франческо Забини, которого мой итальянский коллега Алессандро Калиостро считал лучшим учеником своей школы. Таким образом, в Битве участвовала и Италия. И даже Китай и Индия — пусть неофициально, не напрямую, но через удивительную магию мисс Чанг и сестер Патил… Об этом, я думаю, слышали многие.

Замолчав, Дамблдор провел пальцами по верхушке Распределяющей Шляпы. Та зашевелилась, и складка, служащая ей ртом, изогнулась — казалось, Шляпа улыбается.

— Три года назад, — задумчиво продолжил Дамблдор, — на церемонии распределения Шляпа традиционно спела нам. И это, наверное, была самая мудрая ее песня. Думаю, будет нелишне вспомнить ее… Не напомнишь нам последние строки, Шляпа? Только на этот раз не надо столь мрачно. Пусть будет хорошая музыка, — он глянул на боковую дверь рядом с местами для гостей.

И оттуда раздалась музыка. Незнакомый инструмент (хотя Гарри почудилось в его звуках что-то смутно знакомое) обладал пронзительно-звонким и веселым голосом, и «улыбка» Шляпы стала еще явственней. Потом в складке раскрылась щель, и она пропела:

Подает нам история сумрачный знак,

А теперь к сортировке приступим. (Д. К. Роулинг)

Она замолчала. Дамблдор одобрительно кивнул:

— Как замечательно, Шляпа! И на этот раз прозвучало намного бодрее! Да, мы вняли твоему совету. Великая Битва сплотила многих. Единственная польза от Волдеморта состояла в том, что мы все объединились против него. Но неужели единение должно закончиться вместе с победой?

Он засмеялся, весело глянув на приоткрытую дверь:

— И правда, приступим к распределению! Я чувствую, что наша новая студентка вся извелась в ожидании, но ведь я подготовил ей такой эффектный выход! Позвольте представить вам мадемуазель Габриель Делакур, с отличием окончившая первый курс академии Шармбатон и приехавшая на второй курс к нам, в Хогвартс!

Гермиона ахнула и засмеялась. В наступившей тишине из-за двери раздался стук и какие-то щелчки, словно кто-то торопливо защелкивал замки чемодана; потом, сияя ослепительной улыбкой, появилась Габриель. «Ого, как она выросла!» — весело удивился Гарри. В последний раз он видел ее больше года назад, на свадьбе Билла и Флер, да и то мельком — тогда она предпочла общество Гермионы, с которой сразу подружилась, и Гарри, захваченный вихрем свадебного праздника, толком ее не рассмотрел. Она так и запомнилась ему той маленькой девочкой, которую он вытащил со дна озера…

Зал взорвался аплодисментами; весело улыбаясь, Габриель подняла в приветствии правую руку и направилась к табурету со шляпой. В левой руке она сжимала ручку черного угловатого футляра — он был большой и громоздкий, казался тяжелым, но девочка несла его без заметного усилия.

— Что это у нее? — с удивлением спросил Рон, пока Дамблдор заботливо усаживал девочку на табурет и надевал на нее Шляпу — И как она его таскает?

— Да он не тяжелый, — объяснила Гермиона. — Это аккордеон, это на нем она играла.

— А, — сказал Гарри, — теперь вспомнил. Видел когда-то, в детстве.

— А я ни разу, — признался Рон.

— Они у нас не так популярны. А французы их просто обожают. Ладно, тихо!

Все ждали.

— Что, Шляпа? — участливо спросил Дамблдор. — Нелегко решить?

— Не легче, чем в свое время с Гарри Поттером! — ворчливо ответила Шляпа. — Но не Слизерин, это точно! Так — я вижу и ум, и отвагу! Куда же вы сами хотели бы, мадемуазель Делакур?

Голосок Габриель тихо ответил что-то из-под широких полей.

— Я вполне согласна с вашим выбором, — в раздумьи сказала Шляпа, — но вы должны быть полностью в нем уверены. В Когтевране вам было бы намного легче. Что ж, хорошо! Гриффиндор!

Гриффиндорцы — и студенты, и гости — бурно зааплодировали, зал подхватил. Вся светясь от радости, Габриель вскочила на ноги, сорвала Шляпу и вручила ее Дамблдору, подхватила с пола футляр с аккордеоном и легкой, летящей походкой направилась к гриффиндорскому столу. Слегка покраснев, Денис Криви вскочил и подвинул ей стул. Девочка с улыбкой пожала ему руку и села.

Аплодисменты вдруг стихли, Гарри повернулся — Дамблдор стоял с поднятой рукой, требуя тишины. Шляпа стояла на кафедре.

— Ты уверена? — спросил у нее Дамблдор. — Ей еще нет и тринадцати лет!

— Я — Распределяющая Шляпа! — гордо ответила Шляпа. — И я уверена! В том, что вы задумали, вам без нее не обойтись!

— Мы еще ничего не задумали, Шляпа! — возразил Дамблдор. — Мы только обсуждали варианты…

— Вы еще не решились признать, что уже нашли решение, — возразила Шляпа. — Решать вам, Альбус Дамблдор. Но здесь, в зале, присутствует человек, который, как и я, умеет не только смотреть, но и видеть. Спросите у него.

Дамблдор размышлял, глядя на Шляпу и расчесывая пальцами бороду.

— Решать все же не мне, — сказал он наконец. — Последнее слово будет за Гарри. Но твоему совету я последую. Человек, который умеет не только смотреть, но и видеть… Да, я знаю, о ком ты. Что ж… — он повернулся к залу. — Мисс Лавгуд! Вы слышали наш разговор?

— Да, сэр, — отозвалась Луна из-за когтевранского стола.

— Как вы считаете?

— Шляпа права, сэр.

— В чем?

— Я не знаю, сэр, — рассеянно ответила Луна, поправляя ожерелье, — но она права.

— Достойный ответ! — рассмеялся Дамблдор. — Ну что ж… Мисс Делакур, Шляпа только что выдала насчет вас еще одну рекомендацию. Мы с вами обсудим ее чуть погодя, а теперь, если вы уже поели…

— Я не голодна, сэр! — весело ответила Габриель. — Уже?

— Да, прошу вас, — он кивнул на табурет. — Друзья! — провозгласил он. — Прошу всех встать. Давайте повеселимся!

Габриель, подбежав и опустившись на табурет, торопливо раскрывала футляр. Дамблдор воздел руки, развел в стороны; столы с опустевшей посудой, стулья, кафедра — исчезли!

— Что он еще придумал? — испугался Гарри. — Только не танцы!

— Гарри, — строго сказала Гермиона, — на четвертом курсе ты очень неплохо станцевал с Парвати.

— Потому что вела она!

— Ну, а сейчас могу я.

— Ладно тогда…

Тем временем Дамблдор продолжал:

— Я был очень рад, узнав, что в репертуаре мадемуазель Делакур есть мелодия, от которой в дни своей бурной молодости я был без ума! «Парижское танго»!

— Танго?! — в ужасе воскликнул Гарри. — Гермиона, тогда был просто вальс! Я не умею танцевать танго!

— Умеешь, Гарри, — спокойно сказала Луна у него за спиной, и он повернулся. — Знаешь, я тоже не люблю танцы. Но танго мне нравится.

— Ну, и что?

— Значит, умеешь. Сам увидишь.

— Погоди… — Гарри недоумевал. — Ты хочешь сказать, что… раз кто-то из нас что-то такое умеет, значит — умеют все?

— Да, — подтвердила после короткого раздумья Луна, — именно это.

— Я тоже? — осторожно спросил Рон.

— Конечно.

Гарри начал озираться. Джинни с Невиллом уже стояли в стартовой позе — и тут Гермиона, безоговорочно поверившая Луне, решительно развернула его к себе. Полилась музыка, и Габриель запела:

— Пусть Парижа танго снова звучит,

Как танцуем мы с тобой! (Стихи Г. Бушора в переложении М. Подберезского)

И стало легко! Что-то непонятное и могучее, порожденное музыкой и незамысловатыми словами песни, подхватило их и закружило, как невидимый теплый вихрь. Гарри уверенно несся в совершенно незнакомом ему танце, смотрел на ошеломленное и радостное лицо Гермионы, и одновременно казалось, что он неподвижен, что вокруг него стремительно крутится весь Большой Зал. Он знал этот танец — знал словно всю жизнь!

— Парижа танго оркестр играет , — пела Габриель, -

От счастья сердце замирает,

Танцует танго весь Париж!

Мимо пронеслись Джинни и Невилл, потом Рон с Луной. Рон танцевал самозабвенно, с обалдевшим лицом. А Луна закричала:

— Круг, Гермиона! Давай охватим всех!

— Как? И чем? — крикнула Гермиона.

— Ты же знаешь! Пусть все танцуют!

— Да… — выдохнула Гермиона. — Гарри, Круг! Думаем обо всех! О всех, кто в Зале!

— Зачем?

— Без «зачем»! Просто — обо всех!

И Гарри услышал, как в мелодию вплелся тихий серебристый звон.

— Пусть Парижа танго снова звучит, — пела Габриель, -

Пусть же в ритме танго сердце стучит!

Танцует танго весь Париж!

Мелодия внезапно взмыла вверх, и при очередном повороте Гарри обнаружил, что табурет опустел! Он поднял голову — Габриель парила в воздухе, сидя боком на удивительно изящной метле, и в упоении растягивала мехи аккордеона. Все новые и новые пары кружились вокруг них, а откуда-то издали доносился голос Луны:

— Танцуем все! Все!

— Парижа танго неповторимо, — пела Габриель, описывая над ними круг за кругом, -

Оно звучит, как гимн любимым,

Ведет нас к счастью, как звезда!

— Танцуем все! — снова крикнула Луна.

И все танцевали — или почти все. Блез Забини стоял в отдалении, в гордом одиночестве, будто для него зал был совершенно пуст. А остальные танцевали — даже преподаватели. Дамблдор и МакГонагалл кружились в воздухе, в футе над полом!

«Что это с нами? — думал ошалевший от счастья Гарри, в поле зрения которого раз за разом возникала летящая Габриель. — Кто это сделал? Мы — или она, магией вейлы? Или и мы, и она?» Он различил мерцающую серебристую нить Круга — теряясь в ярком свете магических свечей, она опоясывала весь зал. Мало кто обращал на нее внимания… Он сам замечал все это лишь боковым зрением, потому что в центре было лицо Гермионы, его Гермионы, и в какой-то момент, не останавливаясь, они даже успели поцеловаться.

— Гарри, да ты мастер! — крикнула Гермиона.

— Да! — крикнул он, уверенно подбрасывая ее в воздух.

И не успел даже испугаться, когда она в свою очередь подбросила его! Кто-то из ближайших пар воскликнул: «Ничего себе!» А Гермиона откинулась назад, прогнувшись так, что ее волосы коснулись пола, а спина словно покоилась на невидимом ложе; Гарри склонился над ней, придерживая за талию. Они застыли — и музыка смолкла.

Усталая и счастливая, Габриель на своей метле спустилась на пол. Гарри помог Гермионе выпрямиться, молча обнял, и они прижались друг к другу. Тишина еще какое-то время сохранялась — а потом все в зале в едином порыве выдохнули:

— Ва-ау!

Легким, почти незаметным жестом Дамблдор вернул Большому Залу привычный вид и подошел к кафедре.

— Благодарю вас, мисс Делакур! — серьезно сказал он; потом, облокотившись об кафедру, повернулся к залу. — Спасибо вам всем, это было прекрасно! Ах, давно я так не веселился! И я счастлив, друзья, счастлив увидеть, что жизнь вернулась в Хогвартс!

Гарри ждал еще каких-то слов, но Дамблдор лишь с чувством пожал руку Габриель. Девочка, сияя, побежала к сестре. Гарри проводил ее взглядом — и чуть не пошатнулся оттого, что кто-то крепко хлопнул его по спине:

— Здорово!

Охнув, он повернулся и расплылся в улыбке:

— Ха! Здорово, Джордж!

— Да Фред я, блин! Джордж вон там, — брат Рона ткнул большим пальцем через плечо. — Когда вы научитесь нас различать? Джинни сказала, что вы с Гермионой собираетесь в Косой Переулок.

— Да… когда выберемся.

— Зайдите к нам, ладно?

— Обязательно! — заверила его Гермиона. — Мы собираемся к Оливандеру, но и к вам зайдем. Что?

Фред смотрел на нее, словно что-то припоминая.

— У тебя когда день рождения? — спросил он наконец.

— Девятнадцатого, а что?

— Фу ты, блин, вот так совпадение! — огорчился Фред. — А у нас как раз девятнадцатого свадьба. Ладно, тем более — заходите в наш магазин. Вручим тебе подарок сегодня.

Гермиона кивнула, потом до нее дошло, и она ахнула:

— Свадьба?! Вы что, оба женитесь?

— Ага! — ухмыльнулся Фред.

— Вот так сюрприз! Поздравляю! А на ком?

— Пока секрет, — Фред подмигнул. — Зайдете — узнаете! Да, вы в курсе? Флориан Фортескью вернулся и снова открыл свое кафе-мороженое.

— О, здорово!

— Ну, пока!

— Фред! — крикнула Гермиона, подпрыгивая от любопытства. — Ну хоть намекни!

Фред оглянулся через плечо:

— Ну, ладно, намекну. А вдруг я Джордж?

Рассмеявшись, он растворился в толпе. Гермиона, сердитая и озадаченная, проводила его взглядом. Потом ее лицо вдруг просветлело, и она разразилась хохотом.

— Ты что-нибудь поняла? — в недоумении спросил Гарри.

— Кажется, да… — она вытерла выступившие от смеха слезы. — Ладно, пошли, навестим Айрис!

Он последовал за ней.

— Но все же…

— Гарри, ну напряги мозги! — нетерпеливо, не оборачиваясь, ответила Гермиона. — На ком, по-твоему, могли бы жениться близнецы Уизли?

...Айрис была так счастлива, что им пришлось задержаться на целый час. Луну она усадила рядом с собой на кровати, остальные расселись на стульях. Мадам Помфри тщательно пересчитала их — по правилам, за раз допускалось не больше семерых посетителей. Ну, а они были вшестером. Несколько позже пришел Юан Аберкромби — как раз семеро и набралось, и Гарри с веселым удивлением отметил, что Юан и Айрис явно неравнодушны друг к другу. Айрис ощупала лица всех и сказала, что ей страшно интересно сравнить то, что ощущает, с тем, что увидит. Оказалось, ей понемногу разрешают смотреть и тренировать зрение, но только под вечер, в сумерках…

— Как все это странно… — задумчиво сказала девочка. — Порой никак не поймешь, далеко что-нибудь находится, или рядом. И все такое необычное — не описать! Почему-то никто этого не замечает! Я вот смотрела вчера, когда под вечер шел дождь — мальчики и девочки ходят с зонтиками, мне сверху одни зонтики видны. Когда идут друг другу навстречу, одни зонтики поднимается, другие опускается — это же так интересно! Но глаза быстро начинают болеть, мне надо еще тренироваться…

Друзья рассказали ей про сегодняшний обед, про Габриель и про танго, это ее страшно заинтересовало — оказалось, она тоже увлекалась музыкой, и Гермиона пообещала познакомить их. Юан большей частью времени молчал — видно было, что ему не по себе в присутствии таких знаменитостей. В какой-то момент он даже хотел уйти, сославшись на несделанное домашнее задание, но Айрис схватила его за руку.

— Ну что ты, в самом деле! — сказал ему Рон. — Можно подумать, что мы одни — герои Битвы! Вы же все были здесь, правда? А нас там могли и одолеть, так что — вы не стали бы сражаться?

— Да вы и сражались! — вставила Джинни. — Нам тут рассказали про василиска. Значит, вы — такие же герои, как и мы, верно?

Мальчик призадумался, и его лицо несколько прояснилось.

— Когда-то я тоже нервничал, — сказал вдруг Невилл. — Мне все вокруг казались… такими крутыми, да еще — жить в одной комнате с самим Гарри Поттером! Учиться вместе с Гермионой Грейнджер! А я все время что-то роняю, что-то ломаю, где-то спотыкаюсь… Да я до сих пор такой — ну и что?

— Ну, не такой уж ты «такой»! — рассмеялась Гермиона.— Ты же меня вытащил из Министерства, когда в меня Долохов шарахнул!

— Ну, я к тому, что надо мной вроде все смеялись…

— Как и надо мной, кстати, — сказала Луна. — У меня даже кличка такая была — «Лунатичка Лавгуд». Правда, я как-то не обращала внимания…

— Ну вот, а потом вдруг оказалось, что мы все — друзья, и так далее. Привыкли друг к другу и не заметили, как подружились.

Рон вспомнил, как их четверых — его, Гарри, Гермиону и Невилла — на первом курсе занесло в комнату, где гигантский трехголовый пес по кличке Пушок охранял философский камень, и с каким визгом они от него убегали.

— Про этого пса, кстати, анекдот есть, — сказал повеселевший Юан. — Типа Хагрид дал в «Пророке» объявление: «Потерялся пес по кличке Пушок. Нашедшему — вечная память». Так он и правда существует?

Рон кивнул.

— Не знаю, что с ним потом стало, — сказал он. — Надо как-нибудь у Хагрида спросить.

— Лучше не надо, — озабоченно попросила Гермиону. — А то окажется, что и его забрали, как дракона Норберта. Расстроим Хагрида.

— У него и дракон был? — удивилась Айрис.

— Ох, кого только у него не было!

Они увлеклись воспоминаниями, и своего добились — Юан и Айрис развеселились и стали чувствовать себя более непринужденно.

— Очень непривычно… — задумчиво сказала Айрис. — Это как же получается? Вы победили Волдеморта, вы вернули мне зрение… Вы, наверное, самые великие волшебники, и вдруг…

— Вдруг — у нас куча недостатков? — рассмеялся Рон. — Ага! Когда мы с Гарри познакомились, все было ничего, подружились сразу, но когда появилась Гермиона — мы были в ужасе! Заучка и зануда! Покоя нам не давала — делать все домашние задания, готовиться к экзаменам и… ну, это было самое ужасное!

— Что? — со страхом спросила девочка.

— Если я тебе скажу, ты спать не сможешь, — предупредил Рон. — Это хуже кошмара, меня самого в дрожь бросает, когда я это вспоминаю!

— Ничего, скажите!

— Она не давала нам списывать! — громким шепотом сообщил Рон.

Айрис расхохоталась.

— Знаешь, Юан, — сказал Гарри мальчику, снова впавшему в задумчивость, — герои героями, но мы все хогвартцы. Когда вы робеете перед нами, это и нас напрягает.

— Я привыкну, — пообещал Юан.

— А ведь Рон правильно сказал, — продолжил Гарри, — вы тоже герои. Знаешь, что вам надо сделать? Посмотрели на нас — посмотрите потом друг на друга. На каждого, по очереди. И скажите себе: «Он тоже герой. И он тоже. И она…».

— А потом посмотритесь в зеркало, — добавила Луна, — и тоже скажите: «И это герой!»

— Я это обязательно сделаю, — мечтательно заявила Айрис.

— А тебе-то зачем, Гроза Василисков? — рассмеялся Юан.

— Просто хочу посмотреться!

— Ну, это другое дело… Да, все верно, мистер Уизли, — серьезно сказал он.

— А просто «Рон» не лучше будет?

— Ой… попробую. Я что хотел сказать… — Юан задумался. — Вы знаете, наверное… Здесь были не только герои, были и предатели.

— Я знаю, — поспешила вмешаться Джинни. — Но они погибли. А Нотта выперли и посадили.

— Что за предатели? — удивилась Гермиона.

— А… несколько слизеринцев. Полные идиоты. У одного нашли Черную метку… возможно, он наложил на остальных «Империо», сейчас ведь установить невозможно. Они и выпустили василиска, — пояснила она. — И погибли, конечно, как только он выполз и посмотрел на них. Не пойму, как они вообще на это пошли — может, Волдеморт их заморочил, убедил, что василиск ничего им не сделает…

— А Нотт при чем?

— С ним… непонятно, — ответил вместо Джинни Юан. — Он прибежал в диком ужасе, кричал, что василиск выполз из Тайной комнаты, в общем — предупредил. Потом, однако, оказалось, что у него тоже есть Черная метка, и, кроме того, он змееуст. Никто из тех, кто погиб в Тайной комнате, не был змееустом, а кто-то ведь должен был приказать василиску выйти, правда? Так что, может быть, это он им приказал, а потом то ли испугался, то ли для маскировки предупредил…

На этом пришлось закончить разговор — мадам Помфри неумолимым тоном сообщила, что время свидания закончилось. Юан проводил их, но в коридоре сказал:

— Я все-таки вернусь — мадам Помфри разрешает мне сидеть с ней. В общем, ну… спасибо, что пришли! Айрис так переживала из-за того, что напугала вас своим обмороком… ей все казалось, что вы на нее обиделись!

— Да ты что! — воскликнула Гермиона. — Испугались, правда, но мы же не поняли, что произошло! Юан, мы еще сами не знаем, на что мы еще способны… Ты ее любишь, да? — вдруг спросила она.

Мальчик покраснел, быстро кивнул и убежал назад.

— Ой… — несколько расстроилась Гермиона. — Я не хотела его смущать.

— Не страшно, — успокоила ее Джинни. — Ты же по-хорошему сказала. В его возрасте услышать это от старшего… ну, это важно.

Они не торопясь шли по коридору.

— Что, сходим за мечами? — спросила Гермиона.

Гарри кивнул:

— Да, только завернем их во что-нибудь. Вы с нами? — спросил он у остальных.

— Возможно, — несколько рассеянно, как всегда, ответила Луна, — мы пока собирались домой. Я, вообще-то, к близнецам хотела зайти — спросить, нельзя ли у них опять поработать.

— Ты работала у моих братьев? — несказанно удивился Рон. — Кем, продавцом?

— Выдумщиком.

— Кем-кем?

Луна задумалась, потом объяснила:

— Им ведь для их волшебных шуток всякие идеи нужны. Я им и придумывала — в прошлом году еще, до Битвы.

— Да, это ты умеешь! — рассмеялся Рон. — А хорошо платили?

— По-разному, — Луна пожала плечами, — но примерно по галеону за хорошую идею…

Все засмеялись. Поднялись по лестнице — и обнаружили поджидавшую их Чжоу. Чем-то озабоченная, она ходила взад-вперед по площадке.

— Гарри, — сказала Чжоу, — нам нужно провести еще одну тренировку. Коротенькую, с оружием.

— Именно сейчас?

— Думаю, да, — не дожидаясь ответа, она направилась к лестнице. — Возьмите оружие и приходите в Выручай-комнате.

— К чему эта спешка, Чжоу? — недовольно спросил Рон, зайдя в комнату. — О… извините!

В Выручай-комнате — снова принявшей облик тренировочного зала — их ждала не только Чжоу.

— Ничего, — спокойно сказал Дамблдор, — Чжоу все объяснит, а пока позвольте представить вам наших гостей.

Друзья подошли, с интересом глядя на двух незнакомых китайцев. На обоих были обычные открытые мантии, надетые поверх безукоризненных магловских костюмов, и это создавало совершенно непостижимый контраст с их лицами — у одного из них была недельная щетина, волосы топорщились почище, чем у Гарри, а глаза сверкали живым и веселым блеском; второй был пожилой, с пышной шапкой белых волос, кустистыми бровями и гладко выбритым подбородком, а длиннющие белые усы свисали до пояса. Взгляд у него был суровый и властный.

— Позвольте представить, — повторил Дамблдор, — это наши новые союзники с Двенадцати небес, прибывшие по просьбе и приказу Гуаньинь. Ао-Гуан, король-дракон Западного моря…

Седой величественно кивнул.

— Великий мудрец, равный Небу, король обезьян Сунь Укун.

Более молодой китаец весело подмигнул.

— Наши гости уже знают, кто вы, — продолжил Дамблдор, — знают имена каждого из вас, и не только имена. Постижение — великое искусство!

Он с ожиданием замолчал; Гарри понял, что ответных слов ждут именно от него. Гости коротко, но с одобрением глянули на Луну и Гермиону, поклонившимся по всем правилам, в свою очередь поклонились, и их взгляды снова скрестились на Гарри.

— Я… очень рад, — выдавил он и замолчал, собираясь с мыслями. — Простите, это было несколько неожиданно…

— В таком случае мы приносим извинения за то, что внесли смятение в ваши души, — церемонно заявил Ао-Гуан.

— Ничего… — Гарри улыбнулся. — Значит, «дракон» — это ваш титул?

Ао-Гуан расхохотался, и вся его суровость куда-то пропала.

— Не только, мистер Поттер! — объяснил он. — Вы еще увидите меня в моем истинном облике, равно как и моего старого друга Сунь Укуна!

— Кстати, — невозмутимо заметил тот, — «Великий мудрец, равный Небу» — это действительно мой титул, дарованный мне самим Нефритовым владыкой по моей же просьбе…

— Которую он рад был удовлетворить, лишь бы ты от него отвязался и перестал нарушать покой на Небесах, — заметил Ао-Гуан. — Хочу заранее извиниться за его неотесанность, — обратился он к друзьям. — При всей своей мудрости и могуществе Великий мудрец Сунь Укун был и остается большой обезьяной…

— И нисколько этим не стыжусь, кстати, — усмехнулся тот и обратился к Джинни, которая смотрела на него с явным неодобрением. — Вас шокирует моя небритость, мисс Уизли? Что делать, я — как правильно заметил мой друг-дракон — действительно большая обезьяна и без шерсти мое лицо мерзнет. Но если вам настолько не нравится… — он провел рукой по лицу; щетина исчезла, а лохматая шевелюра сменилась безукоризненным пробором. — Так лучше?

— Сунь! — упрекнул его Ао-Гуан. — Попаясничать ты еще успеешь! Гуаньинь не зря просила меня при необходимости призывать тебя к порядку. Я еще раз приношу извинения за него, юные воины. Он любит шокировать…

— Но вы ведь не особенно шокированы, мисс Уизли, не так ли? — встревожено спросил Сунь Укун.

— У меня иммунитет, — рассмеялась Джинни. — Поймете, когда познакомитесь с моими старшими братьями!

— Буду весьма счастлив! — весело заверил ее король обезьян и почтительно склонил голову перед подошедшим Дамблдором. — Гуаньинь уже прибыла, бодисатва?

— Разве это вам неведомо? — удивился Дамблдор.

— О, богиня окружена великой силой, — вмешался Ао-Гуан, — и проникнуть за ее предел хоть и возможно, но крайне невежливо.

Дамблдор кивнул.

— Она прибудет тогда, когда ее ученица освободится, — ответил он, посмотрев на Чжоу, — и вместе со своим другом Седриком Диггори присоединится к нашему совещанию. А мы с вами, дорогие гости, пока обсудим детали нашего союза. Чжоу вам все объяснит, — обратился он к друзьям. — Простите за столь короткое знакомство, оно было нужно, чтобы завершить Постижение…

Кивнув, гости встали перед друзьями и приступили к длительной церемонии прощания. На этот раз, с молчаливого согласия всех, на все положенные поклоны и жесты, отвечали Луна и Чжоу. Ободряюще улыбнувшись, Дамблдор повел гостей к двери, где возникла задержка — как раз в этот момент вошел Седрик. Ао-Гуан и Сунь Укун немедленно возобновили свою церемонию, на которую — к немалому удивлению всех — Седрик отвечал образцово; улыбался он, правда, с некоторым усилием, словно что-то его заботило. Гости с призраком наконец ушли.

— Знаешь, Чжоу, стоило бы придумать что-нибудь вроде пароля, — сказал Седрик, — а то мне опять пришлось ждать, пока кто-нибудь выйдет.

Чжоу кивнула:

— Сегодня же наложу чары. Им ведь надо будет входит сюда без нас… — она осеклась, тревожно глядя на Седрика. — Решили, да? Мы идем?

— Конечно, — он опустился на одну из подушек, заменявших здесь стулья.

Чжоу подошла, погладила его по плечу.

— Чжоу, — начал Гарри, — что…

Она твердо посмотрела на него:

— Потом! Сначала проведем тренировку. Седрик, зря ты не взял посох — я хотела, чтобы ты поработал с Невиллом.

— А я взял, — усмехнулся Седрик и, встав, достал из кармана мантии деревянную палочку не больше карандаша. — Меня Сунь Укун научил своему трюку… — объяснил он озадаченной подруге, зажал палочку в кулаке и что-то шепнул. Палочка молниеносно, со свистом, выросла в длинный темного дерева посох, перехваченный у концов бронзовыми кольцами.

— У него ведь посох стальной, — добавил он, — такую железяку в полный размер таскать неудобно, верно? Он его еще больше уменьшает, до иголки, и прячет за ухом — ну, как у нас Луна свою палочку. Я тоже попробовал, но у меня выпадает…

— Уши у тебя более оттопыренные, поэтому у тебя не получится, — невозмутимо заметила Луна.

— Ну… наверное… — растерялся Седрик.

С Луной ему редко доводилось общаться, и к ее убийственной прямоте он еще не привык.

— Ладно, — с трудом сдержав улыбку (как, впрочем, и все остальные), сказала Чжоу, — давайте начнем… Луна, мне будет нужна твоя помощь.

Девочка вопросительно уставилась на нее, но тут вмешалась Гермиона.

— Подождите… Чжоу… Думаю, лучше будет, если ты сейчас скажешь, в чем дело. Ты же потом будешь торопиться на это совещание. Да и нас будет спокойней заниматься — знать ведь лучше, чем не знать, ты сама это говорила…

Поразмысли, Чжоу приглашающе кивнула на подушки. Все расселись.

— Хорошо, — сказала она, собираясь с мыслями. — Ты права, конечно… Дело в том, что мы с Седриком вас покидаем. Не знаю, надолго ли, но на два-три месяца, как минимум… Так надо, я сейчас объясню… но сначала все-таки о сегодняшней тренировке. Луна, насчет твоей помощи. В прошлый раз Светлый круг сначала оттолкнул мои чары, а потом они наложились без проблем. Это ведь ты сделала?

— Видимо, да, — подумав, согласилась Луна.

— Я так и поняла. Мои чары отталкивались не потому, что враждебны Кругу, а потому, что они не нужны — у Светлого круга есть твой дар. Ты владеешь Искусством Постижения, и вместе с даром Гермионы… Да что я говорю, вы же сами видели, сами сделали — вы научили весь Хогвартс танцевать танго! — она рассмеялась, потом задумалась. — Всех, кроме слизеринцев… Кажется, тут работает и твоя магия, Гарри… да, похоже, это ты создаешь Круг, а по нему уже распространяется сила остальных. А раз это магия любви… вот оно, ограничение Круга! Он мало что может дать тем, кого вы не любите…

— Чем я могу тебе помочь, Чжоу? — настойчиво спросила Луна.

— Прежде всего — своим даром, — пояснила Чжоу. — После того, как ты узнаешь, что ты что-то знала, ты уже можешь это использовать, так? Ты поняла, о чем я спрашиваю.

— Конечно. Да, могу.

— Применяй свой дар, и они тоже будут постигать. И еще тебе придется заменить меня, пока нас не будет. Раз в тебе пробудилось знание боевых искусств, ты сможешь обучать всех. Основу я вам дала, сегодня мы ее закрепим — и дальше вы обойдетесь без нас.

— Но куда вы собираетесь, Чжоу? — спросил Гарри.

— В разведку. Гарри, в долгую разведку…

— В Страну Мертвых, — хмуро вставил Седрик.

— Что?!

— Министерство… — тем же мрачным голосом сказал он. — Они там с ума сошли! Недели две назад Министерство объявило амнистию большинству заключенных Пожирателей Смерти!