Significant Digits - Значащие цифры (джен)

Wiglaf maðelode, Wihstanes sunu:

“Oft sceall eorl monig anes willan

wræc adreogan, swa us geworden is.

Ne meahton we gelæran leofne þeoden,

rices hyrde, ræd ænigne,

þæt he ne grette gold-weard þone,

lete hyne licgean, þær he longe wæs,

wicum wunian oð woruld-ende;

heold on heah gesceap.

Молвил Виглаф, сын Веохстана:

«Порой погибает один, но многих

та смерть печалит — так и случилось!

Наших советов не принял пастырь,

мольбы не услышал любимый конунг,

а мы ведь просили не биться с огненным

холмохранителем — пускай довека

змей дожидался бы в своем подземелье

мирокрушения.

Беовульф, перевод В. Тихомирова

≡≡≡Ω≡≡≡

Из бумаг омбудсмена больницы Тауэра:

Всем, кого это касается:

Я хочу подать официальную жалобу насчёт поведения Оуэна Вилифреда, целителя из вашего штата, с которым, к несчастью, мне случилось столкнуться в этом октябре. Я занимаюсь разведением двурогов, и делаю это лучше чем кто бы то ни было в Лощине. Даже Джагсоны покупали экстракт исключительно у меня, и полагаю, их Оборотные и Веселящие зелья действовали намного дольше, чем если бы они закупались у старика Везерби. Но однажды в моей молодости одно из животных боднуло меня и повредило мне руку. В Святом Мунго напортачили с целительными чарами, и с тех пор каждую зиму рука болела. Поэтому я был счастлив, когда услышал про обновление, которое проводит в Тауэре Мальчик-Который-Выжил.

Я отправился к Столбу Безопасности в Годриковой Лощине, там меня проверили люди, потом я прикоснулся к устройству и отключился. Следующее, что я помню — я лежу на кровати, и этот малый, похожий на белку, сидит рядом и наблюдает. Он и другой парень начали задавать мне целую кучу странных вопросов и проверять мою историю, а потом стали обыскивать меня. Я принёс с собой свой портрет, очень качественный, с хорошим светом и движениями, но они на него едва взглянули, они только и делали, что несли какую-то чушь. А потом я проверил свои карманы, прежде чем уйти, и оказалось, что не зря, потому как я нашёл галлеон на полу рядом со мной: это они сделали так, чтобы он выпал, и собирались его потом забрать. Я родился не вчера и не позавчера, и я могу опознать надувательство. Я был бы не против заплатить, потому и взял с собой деньги, но я не потерплю обмана. Этому Вилифреду (я узнал его имя, прежде чем ушёл) не удалось сбить меня с толку... Он усадил меня, приложил палочку к груди и не сделал вообще ничего! Я не дурак и прекрасно понимаю, что уже не так здоров, как в молодости. Но стать немного медленнее и начать носить очки — это нормально, а немного худощавым я был всегда. Он оскорбил меня, и я негодую! Мистер Вилифред не проявил ко мне подобающего уважения, и я пятьдесят лет строил лучшую в Британии ферму двурогов не для того, чтобы какой-то молодой мошенник попытался обвести меня вокруг пальца. Он старался заболтать меня и наверняка попросил бы дарственную на мой дом, если бы не понимал, что со мной не пройдёт подобное.

Я забрал свой галлеон, пожал руку мистеру Поттеру и покинул это место. Вы никогда не просили денег, и я бесконечно благодарен за руку, мне намного лучше. Должен признать, боль ушла, и я стал быстрее двигаться. Но я бы хотел подать жалобу на все действия мистера Вилифреда, которого вам следует немедленно уволить. Этот парень мошенник.

С уважением,

Имир Иттебар

Двуроги Иттебара

≡≡≡Ω≡≡≡

Если Тауэр и сделал миру какое-то одолжение, то оно заключается в объединении столь многих людей против него. В попытках переделать всё по своему собственному беспощадному образцу, Гарри Поттер превратил союзников во врагов, а друзей — в недругов. Более того, он проделал это с целым миром. Ряды тех, кто сочувствует всемирному сопротивлению его тирании — признаю со смущением, сейчас эта группа известна как «Благородные», — пополняются людьми из всех сфер общества.

В Британии те, кто защищал традиционную власть благородных домов, объединяются с теми, кто выступали за магловские выборные дома... ибо никто не может принять нового нахального мальчишку-диктатора, чья претензия на власть основывается лишь на принуждении.

На Востоке те, кто боролся со ставшей традиционной, руководящей ролью британских делегатов в Конфедерации, объединяются с теми, кто искал близкого сотрудничества с ними, ибо господство Британии в этом органе не имеет значения, если это господство основано на устрашении и массовых убийствах.

В Америке неприкрытая жестокость, проявленная Гарри Поттером при нападении на старейший общественный институт с помощью магловского оружия — нападение, подстроенное от моего имени, хотя никто не может объяснить, зачем бы я сделал это! — сплотит американцев разных взглядов, чтобы те восстали против своего руководства, находящегося под действием Империуса.

Если никто не остановит Тауэра, скоро он будет править всем миром, сокрушая его кулаком фарфоровых автоматов, которыми он заменяет несчастных жертв «обновления». Независимость не представляет угрозы никому... никому, кто не планирует править этим миром как повелитель.

Цитата Драко Малфоя, "Необходимые союзники".

Нерушимая Честь

Том 4, Издание 10, 1999 год

≡≡≡Ω≡≡≡

— Все здесь, думаю, мы можем начинать, — сказал Гарри, когда в комнату проворно вошёл Диггори с папкой манильской бумаги в руке. За ним следовала аврор Кванон, неся в охапке стопку пергаментов.

Верховный аврор и глава ДМП, который опоздал, улыбнулся и пожал плечами, усаживаясь за стол для переговоров:

— Приношу всем свои извинения. Чрезвычайные ситуации... Два покушения на невыразимцев, вчера и сегодня. Кто-то пытался наложить Империус на Джеральдину, и мы узнали, что готовится ограбление хранилищ. У кого-нибудь есть копия повестки дня?

Гарри кивнул и передал ему пергамент.

— Думаю, я смогу помочь тебе с ограблением... но вернемся к этому позже.

Гарри пришёл к заключению, что важно не только иметь повестку дня, но и следовать ей — никаких пустых разговоров — иначе совещания бесконтрольно растягивались, не оставляя времени на действия. Зачастую совещания высокого уровня были не лучшим местом для свободного обсуждения или мозгового штурма; они проводились для обмена информацией и для принятия решений.

Теперь навыки управления занимали огромную часть его жизни, бóльшую чем он когда-либо предполагал. У него было четыре регулярных совещания в неделю: встреча с преподавательским составом Школы Сомнения Тауэра, встреча с руководителями исследований (не со всеми из них... двадцать пять подразделений были разбиты на четыре группы), встреча с целителями и аврорами клиники Тауэра (формально она называлась «Медицинский центр Джона Сноу» ⁽¹⁾, но теперь даже Гарри не использовал это название), и текущая встреча: совещание с представителями власти магической Британии.

И все они не касались разных его занятий, таких как управление финансами, благотворительность (его текущие активы теперь были буквально сравнимы с активами небольшой страны), преподавание или другие его проекты. А время, свободное от всего этого, он проводил с Гермионой, Шичинин или Хмури.

Из мальчика, который провел большую часть своего детства в относительном одиночестве, он каким-то образом превратился в мужчину, который тратит большую часть жизни, управляя людьми. Было бы гораздо проще, если бы они просто могли делать то, что он говорил... Он мог бы сделать в десять раз больше, если бы ему не приходилось спорить... гораздо большее количество жизней можно было бы спасти...

Эта мысль принадлежит Волдеморту, решил он. Она недальновидная и глупая. Какой бы выигрыш в эффективности и скорости я ни получил, я бы потерял преимущество от идей и мнений других людей, если бы начал приказывать, вместо того, чтобы управлять... и вся суть наших нарастающих демократических реформ, вроде создания Трибун и так далее, была в том, чтобы использовать мудрость толпы, при этом предоставляя больше возможностей выдающимся личностям. Если вы собираетесь построить демократическую меритократию, нужно начинать с самих себя.

Гарри оглядел стол. Седрик Диггори и Хидли Кванон от ДМП, Амелия Боунс от Визенгамота и Конфедерации, Перси Уизли от Министерства, Саймон Смит от Возвращённых (поскольку Гермиона была занята), Хаддад и Подрут от гоблинов (и в целом, для независимой точки зрения) и Мафальда Хопкирк от невыразимцев. Скоро им здесь понадобится кто-нибудь из Совета, чтобы выступать от лица Хига.

— Перси, не мог бы ты начать? — сказал Гарри, бросив взгляд на серьёзного рыжего мужчину.

Уизли прочистил горло и взглянул на пергамент перед собой, прежде чем начать говорить.

— Мы уже запустили несколько интеграционных предприятий. Было не сложно наладить материально-техническое обеспечение благодаря помощи обливиаторов. Они обладают огромным опытом по смягчению контактов между двумя мирами, — он посмотрел в пергамент. — Я назначил Клауса Гейджа руководить одной из команд, основываясь на том, как он проявил себя. Я считаю, имеет смысл, чтобы эта команда специализировалась на преднамеренных контактах, вроде этих наших предприятий, — Уизли вопросительно взглянул на Гарри. — Поскольку, я полагаю, мы планируем расширять эту сферу в будущем?..

Гарри кивнул:

— Да. И ещё, сделайте пометку... нам нужно придумать другое название для программы. «Интеграционные предприятия» звучат так, словно мы… я не знаю, какие-то морлоки ⁽²⁾. А ведь речь идёт о ресторанах и кинотеатрах.

Прядь его волос упала на лицо, и он отвлечённо завёл её за ухо.

— Я считаю, следующим шагом должна быть музыка, мистер Уизли, — сказала Мафальда Хопкирк, и Первый заместитель министра почтительно кивнул.

Многоуважаемая невыразимка выглядела на притягательные двадцать лет, но тем не менее, когда она говорила, от неё исходила аура авторитетности. Скорее всего, это был выработанный навык или привычка, размышлял Гарри, ведь по всем стандартам её внешность больше не соответствовала её солидности. Глубокое декольте, очевидная молодость, большие невинные голубые глаза... Но когда она ругалась на своих подчинённых, те бросались выполнять её приказы, словно она была Мервином Злобным. Однако, пожалуй, не стоило надеяться, что базовые ожидания действительно изменились... Что общество магической Британии на самом деле начало привыкать к обновлению на некоем фундаментальном уровне. Когда-нибудь это случится.

— На данный момент и рестораны, и кинотеатр работают в большой убыток. Не очень много посетителей при больших затратах на оплату труда, безопасность и так далее. Но мы ожидали этого, — Уизли снова бросил взгляд на свои записи. — Ах да, кое-что может помочь, Сильвия де Камп сделала обзорную статью на ресторан «У Зигфрида» для Американского мага, в Ежедневном пророке она тоже будет. Несомненно, ресторан её впечатлил, целой тысячей слов она выражает восторг от «смелого эксперимента с магловской кухней».

— Я ходил туда, — сказал Верховный управляющий Гринготтса. — Заказал какую-то говядину. Должен признать, довольно вкусно.

Все за столом понимали, что это было одновременно и открытое одобрение ресторана, и скрытое одобрение его внутренней политики, касающейся потенциальных посетителей. Яства Войрегарда, лучшее ресторанное заведение Косого переулка, не позволяло гоблинам или любым другим Созданиям находиться на его территории (исключение составляли домовые эльфы, которые готовили еду).

Боунс ничего не сказала, но её губы плотно сжались. Ничего неожиданного, после такого большого времени, проведённого с ней. Даже люди, которых мы любим и уважаем, являются продуктом своего окружения. Не имело значения, нравится ли ей вообще эта идея, до тех пор пока она интеллектуально понимает и соглашается не оказывать сопротивление объединению волшебников и Созданий. У многих людей бабушки или дедушки расисты, но это не значит, что они плохие люди, пока они активно не делают всякие расистские вещи — как минимум когда они разговаривают про «добро» и «зло» в контексте преимуществ утилитаризма. Если у вас иррациональные, злые инстинкты или подсознательные убеждения, это не делает вас иррациональным или злым, если вы не действуете, исходя из них.

Фактически, решил он, её убеждения, наоборот, делали её чрезвычайно хорошим человеком. Ей неприятно из-за некоторых более личных аспектов движения за равенство, например из-за гипотетической возможности ужина её племянницы и гоблина за соседними столиками, или из-за допуска Созданий в правительство и тесной работы с ними, но она пересиливает свой основной инстинкт и делает то, что правильно. Возможно, ей всегда будет неловко рядом с Хаддадом, Подрутом, Ургом и остальными, но она ведёт себя настолько достойно, насколько может.

— Далее, — сказал Уизли, — с сожалением докладываю, что на прошлой неделе мне нанёс визит делегат от Стратегов Каппадокии, с требованием, чтобы я внёс его в расписание министра Н'гома. Естественно, я удовлетворил эту просьбу, и мы немного обсудили цель визита.

Саймон Смит, крупный шотландец и один из Возвращённых Гермионы, подался вперёд, облокотившись на стол. Он невозмутимо посмотрел на Уизли своими тусклыми коричневыми глазами, эмоциональными, но при этом пустыми, и спокойно сказал:

— Никита Сейхан.

— Естественно, Никита Сейхан, будь они неладны, — резко сказала Боунс.

— Да, дело... — одновременно с ней более спокойным тоном начал отвечать Уизли.

Повисла короткая пауза, каждый ждал, что другой продолжит свою речь. Боунс скрестила руки на груди и нахмурилась. С тугим пучком на голове она выглядела строго. Уизли продолжил, удивлённый её выпадом.

— Да, из-за Сейхана. Они заявляют, что он нарушил Статут о тайне волшебства, и настаивают, что мы так же нарушим Статут, если не вернём его на родину, где он будет отбывать наказание в соответствии с пунктами 74, 75 и 76.

Гарри не знал Статута о секретности в деталях; он посмотрел на Боунс и Хаддада, приглашая их дать объяснение. У Боунс был многолетний опыт в его международном использовании, а Хаддад был умелым правоведом с почти таким же объёмом знаний о том, как Конфедерация применяла Статут.

Они переглянулись, и Хаддад заговорил. Он задумчиво ткнул пальцем в стол.

— Пожалуй, хороший прецедент. Вы — мы — предоставляем убежище Сейхану, а его приговор не исполнен до конца. Это повод для Независимых нанести удар под прикрытием закона. Полагаю, Германия или Скандинавия могли бы выдвинуть подобное требование в любое время, но... что же, Каппадокия является первой открыто несогласной державой, по которой ударили Возвращённые.

— Я уверен, у нас есть достаточно голосов, чтобы просто игнорировать их... мадам Боунс? — сказал Диггори. — Сможем ли мы выиграть арбитражное голосование в Конфедерации?

— С легкостью, — ответила Боунс. — Но ценой общественного мнения... особенно в союзе Десяти Тысяч. И Вестфальский Совет воспользуется этим против нас, чтобы мы пошли на ещё большие уступки. А это уже может усложнить дела с Кенией... После того, как ЮАР и Нигерия присоединились к Договору сохранности жизни, Кения начала диалог с одним из наших делегатов в Конфедерации, пытаясь найти, кхм, «доводы». Но серьезные разногласия или попрание законов может оттолкнуть их от нас. Не думаю, что они присоединятся к Независимым, но... Что ж, это может стать шагом назад.

Договор о независимости, к счастью, на тот момент включал в себя лишь ограниченное количество стран: Каппадокию, Кавказ, большую часть Савада и Россию. Идея была позаимствована из политики маглов, а точнее, у самого Гарри, и касалась холодной войны.

Давным давно, когда Драко работал над планированием будущего с Гарри и Гермионой, Гарри пришла идея включить в Договор сохранности жизни пункт о взаимной защите — это был способ критически поднять ставки в случае потенциального конфликта. Теперь же Благородные использовали этот метод, чтобы задать тон героического противостояния и объединить оппозицию программы сохранности жизни. Это дало Вестфальскому Совету — или их марионеткам в американском правительстве, что не столь важно — еще больше рычагов для идущих переговоров, поскольку они предлагали жизнеспособную альтернативу тому, что казалось неизбежным исходом.

— Сейхан сейчас в Повисе? — спросил Гарри Саймона.

Возвращённый кивнул.

— Как Гермиона отнесётся к возвращению его в Каппадокию, если это будет необходимо? Дементоры уничтожены... вероятно, его отправят в обычную тюрьму.

— Если он так решит, он может вернуться. Но мы не вернём его против воли, — ответил Саймон.

Он не делал акцента на отдельных словах и не повышал голоса. Этот вопрос возник давно, еще в момент падения Азкабана: Гермиона верила, что дементоры были достаточным наказанием за любое мыслимое преступление, и безапелляционно заявила, что тем, кто вернулся из этого ада, всегда найдётся место рядом с ней.

Конечно, Гарри был согласен насчёт Азкабана и дементоров: нельзя передать словами, насколько они отвратительны, и никто, буквально никто, не заслуживал таких пыток до смерти. Он без колебаний согласился с её заявлением. Те, кого она лично спасла, в основном были отправлены на лечение, не считая Одетту Шарлевуа. Многие из тех, кого поместили в последнюю британскую тюрьму, Исправительный дом Говарда, просто отбывали свои относительно короткие сроки и без вопросов освобождались. В то время как другие... ну, взять, например, Саймона, осуждённого за убийство... Как только он стал достаточно вменяем, он добровольно присоединился к недавно образованным Возвращённым.

Спустя месяцы они столкнулись с общественным недовольством, что освобождено так много преступников. Конечно, некоторые люди, вроде Вальдена Макнейра, нашли своё место — Макнейр вёл спокойную жизнь, зачаровывая мётлы, — но другие вернулись к мошенничеству, грабежу... или ещё худшим вещам.

Через некоторое время Гарри предложил провести новые судебные процессы и организовать обычные тюрьмы для людей вроде Шарлевуа и Саймона. Гермиона решительно отвергла это предложение, даже после того как Гарри указал ей, что каждый месяц, который они в политическом смысле теряют, это ещё один месяц, когда люди будут умирать.

— Это спасёт жизни, — сказал Гарри. — Я знаю, это бессердечно, но если выдача Сейхана в Каппадокию улучшит наш образ в глазах Кении, союза Десяти Тысяч, и ускорит дела с Америкой, это же... сотни жизней.

Он провёл грубые расчёты в голове. Около семидесяти тысяч волшебников в США... Ежегодная смертность в волшебном мире для развитых стран обычно около четырех человек на тысячу…

— Только в США ведьма или волшебник умирает... примерно каждый второй день. Важен каждый день.

— Важен каждый человек, — ответил Саймон.

На самом деле он не спорил, поскольку никогда бы не ослушался Гермионы. Как и остальные Возвращённые, он бы отрезал себе руки, если бы она велела ему. Гарри придётся подождать и поговорить с ней лично, если он хочет переубедить её. Не то чтобы из этого вышло что-то хорошее.

≡≡≡Ω≡≡≡

— Представь, что тебе нужно выбрать, либо одного человека будут пытать в течение пятидесяти лет, — сказал Гарри Гермионе, — либо миллиарду людей в глаз попадёт пылинка, на секунду раздражая. Нет, не миллиард... гугол человек будут страдать от пылинки в глазу. Гугол — это...

— Десять со ста нулями в конце, — перебила Гермиона. — И ты хочешь, чтобы я решила, какой их этих исходов лучше?

— Да. Ты должна взвесить суммарный дискомфорт столь многих и сравнить с пыткой одного. Если гугола недостаточно, пусть будет гуголплекс, десять в степени гугол людей.

— Не думаю, что в галактике есть гуголплекс атомов, чего уж там говорить о гуголплексе людей, — задумчиво сказала Гермиона.

— Да, но это настолько большое число, что оно позволяет побороть нашу невосприимчивость размеров. Не нужно представлять отдельных людей или даже толпу... Вместо этого думай про числа рационально. Ошеломляющее количество испытывающих минутную боль перевешивает страдания одного человека, кем бы он ни был.

— Осторожнее, Гарри. Ты можешь оправдать очень многое такими рассуждениями. И мой ответ — нет. Шарлевуа возвращается во Францию, чтобы встретиться со своими детьми. Они хотят её увидеть, и она попытается найти какую-то связь с ними... Может быть, восстановит какие-то воспоминания, если получится. Кроме того, она встретится с людьми из их Министерства магии... Возможно, это поможет однажды склонить их к присоединению к Договору.

— Мы можем подождать, когда она вернётся. И провести честный суд.

— Выбор будет за ней. Для неё всегда найдётся место рядом со мной, пока она сама не решит уйти. Она вернула этому миру любой долг, какой только можно представить... Найди другую сакральную жертву.

≡≡≡Ω≡≡≡

— Ладно, — вздыхая, сказал Гарри Саймону. — Я сам встречусь с госпожой.

— Нам стоит напустить туману, чтобы всё не казалось таким очевидным, — сказала Боунс. — Чтобы нам было о чём говорить со своей стороны, когда они поднимут этот вопрос. Сын Стратегов Каппадокии был обвинён в нарушении Статута около десяти лет назад, насколько я помню... это может неплохо сработать.

— Сэр? Извините, что прерываю, — послышался голос у двери.

Это был аврор Пип, который толкал перед собой тележку. На тележке стоял старик с худым лицом, застывший на месте и оглушённый. Лысеющий, но с большими кудрявыми бакенбардами. На лице мужчины застыло сердитое выражение, его пальцы всё ещё держали палочку, которой теперь не было, его оглушили в процессе произнесения заклинания. На бедре мужчины было большое кровавое пятно, ещё свежее.

— Да, это Хмури, — улыбаясь, сказал Гарри. — Хорошая работа.

Пип расцвёл — он сам поймал Шизоглаза Хмури! Большая часть авроров Тауэра уже делала это — Джэй Си ловила его уже восемь раз, — но это был его первый Хмури. Он вытащил палочку и снял Оглушающий наговор. Пип не мог дождаться, когда расскажет маме.

Руки Аластора Хмури, по прозвищу Шизоглаз, расслабились, и он секунду подвигал челюстью, отходя от оглушения.

— Проклятье. Меня поймал этот?

Его маскировка, если трансфигурированное тело можно назвать маскировкой, была отличной. Вчера он дал Гарри несколько картинок и инструкций: на этот раз ещё один оборотень, но с пространством внутри бедра, чтобы спрятать палочку. Комбинация прошлых попыток. Оборотни всё ещё были невосприимчивы к автоматическому оглушению Столбов и Жезлов Безопасности, поэтому Хмури ранее использовал их для своих попыток вторжения, и он позаимствовал идею Ульна Ультима у Гермионы.

— Да, сэр, — радостно ответил Пип. Он широко улыбнулся и кивнул Гарри, покидая комнату, чтобы вернуться на свой пост.

— Значит, Аластор... на этот раз тебя оглушил Пип, — сказала Боунс. Молодо выглядящая ведьма старалась сохранять серьёзное лицо. — Ну и ну.

Хмури, шаркая, добрался до кресла и осторожно сел, словно у него болели кости.

— Я не особо планировал эту атаку... просто стандартный вариант... чтобы они не расслаблялись, — сказал он хриплым голосом.

Он бросил на Диггори многозначительный взгляд, когда тот открыл рот, чтобы что-то сказать. Верховный аврор передумал, хоть и не мог перестать улыбаться. Все учтиво посидели еще мгновение, пока Хмури приходил в себя.

— Что же, мистер Хмури, — сказал Уизли, — мы как раз обсуждали возможность передать Никиту Сейхана каппадокийцам, поскольку они поднимают суматоху в Конфедерации по этому поводу. Однако, мистер Смит говорит, что это недопустимо, поэтому мадам Боунс предло...

— Пф-ф, — фыркнул Хмури. — Вы все такие сообразительные, прямо как слепые черви. Перед вами сижу я, а вы беспокоитесь насчёт передачи беглеца?

Гарри неожиданно улыбнулся и подался вперед:

— Но если он будет против?

— А как долго он был там? — спросил Хмури.

— О! Да! — сказала Боунс, расплываясь в улыбке. — Эм... думаю, он провёл в Гёреме двенадцать лет.

— Тогда все счастливые ассоциации, какие у него были, давно исчезли, — ответил Хмури, — так что я сомневаюсь, что он будет возражать... если он вообще способен возражать, после двенадцати лет.

Гарри осмотрел стол, на некоторых лицах читалась озадаченность, а некоторые улыбались решению. Он объяснил:

— Хмури предлагает, чтобы мы просто поменяли ему внешность и сказали, что он исчез.

— Или лучше, — сказал Диггори, — передадим им поддельное тело.

— Оптиматы во время Элевсинских мистерий однажды сделали подобное, — сказал Хаддад со своим обычным акцентом. — Во время союзнической войны ⁽³⁾... В те времена распознавать куклы мертвецов ещё не умели. Но удержать под контролем маглов латинских провинций хотели, для этого устроили грандиозное шествие и пронесли через весь город тела нескольких героев-волшебников. Настоящие же волшебники, вполне живые, напали на италиков. В общем ничего не вышло — запугивание вообще редко работает в долгой перспективе — но сам трюк был умён.

Гарри нахмурился, глядя на гоблина. Мафальда Хопкирк нарушила молчание, пробормотав:

— Хитро.

Повисла неловкая пауза.

— Так или иначе, давайте набросаем на основе этого какой-нибудь план. Хмури, вы займётесь этим? — спросил Гарри, бросив взгляд на сегодняшнего Хмури. Лысеющий оборотень кивнул. Он выглядел раздражённо.

— Что бы мы ни делали, — продолжил Гарри, — я думаю, пришла пора отделить Тауэр от Возвращённых.

Диггори одобрительно кивнул:

— Ты ожидаешь усиление противостояния и хочешь, чтобы у мисс Грейнджер были свободные руки.

Ходило много слухов о том, что Седрик Диггори был безумно влюблён в Богиню и несколько раз пытался пригласить её на свидание. Гарри подумал, не влияло ли это на его суждения, но кажется, он всё ещё рассуждал здраво, когда дело касалось Гермионы и Возвращённых.

— Да, думаю... — Гарри замолчал, когда Диггори и Кванон, а через секунду и Хмури со Смитом, повскакивали со своих мест и бросились к двум дверям, через которые можно было войти в переговорную.

Диггори и Кванон встали у одной, а Хмури и Смит у другой. За несколько секунд они захлопнули, заперли и наложили защитные чары на двери, они продолжали создавать защитные заклинания, даже когда к ним присоединились остальные ведьмы и волшебники, среагировавшие медленнее, поскольку не имели доступа к тому сигналу, что предупредил Диггори и Кванон. Гарри поднялся со своего места и достал палочку, оставаясь в отдалении от дверей.

Тауэр был и так пропитан чарами, так что оборонительной магии добавили не так уж и много и спустя несколько минут авроры, Смит, Боунс и Уизли заняли боевые позиции, распределившись по комнате в соответствии со схемой, спроектированной, чтобы не попасть под "дружественный огонь" наиболее эффективных заклинаний, бьющих по площади. Затем Диггори вытащил своё аврорское зеркало и связался со стражей у внутренней двери. Он держал зеркало так, чтобы большая часть людей в комнате могла его видеть.

— Крейм, докладывайте.

В зеркале появилось лицо Джэй Си Крейм. Она выглядела спокойной.

— Проникновение в Приёмную комнату, сэр. Мы запечатали вход в Тауэр, попыток пробиться через него не было. Они до сих пор сражаются — мы слышим отсюда.

— Положи пузырефон на стул или еще куда-нибудь, Джэй Си, — сказал Диггори. — Оставь его открытым, мы будем видеть, что происходит, а сама следи за дверью.

Ракурс пузырефона — который выглядел как маленькое зеркальце вроде тех, что можно увидеть у маглов в косметичке — сместился и повернулся, устроившись наконец на уровне груди стражников входа, авроров Крейм и Пипа. Было видно вход в Тауэр, но золотая дверь была полностью скрыта огромной тяжёлой на вид серебряной плитой, украшенной орнаментом, которая выехала в раме перед входом. Гарри бросил взгляд на Подрута и, несмотря на напряжение, улыбнулся, увидев на лице гоблина явную гордость. Это он делал затвор.

Все напряжённо замерли. Хмури стоял в углу, его палочка была направлена то на одну из дверей... то на всех присутствующих в комнате («Я знаю, что предатель сперва разделается с теми, кто представляет большую опасность, и ты лучшая цель для атаки», так он объяснил своё поведение, после того как он и Гарри оказались заперты во время похожей тревоги чуть ранее в этом месяце, и Хмури всё время нацеливал палочку на Гарри).

— Там всё стихло, — прокомментировал Пип, оглянувшись на зеркало. Крейм успокоила его суровым взглядом.

Им нужно было ждать. Существовало крайне мало средств связи между Тауэром и внешним миром. Мера безопасности, из-за которой моменты вроде этого казались очень напряжёнными.

Спустя примерно десять минут по серебряной плите постучали в определенной последовательности. Крейм кивнула Пипу, он подошёл к плите и постучал несколько раз. В ответ постучали два раза, и Пип заметно приободрился.

— Всё верно, — доложил он старшему аврору, она пробормотала что-то утвердительное в ответ и повернулась к зеркалу, ожидая приказов.

— Сегодняшняя последовательность, сэр.

— Открывайте, — ответил Диггори.

Пип кивнул и потянулся к тяжелому засову, который удерживал плиту на месте. Гарри собирался согласиться и похвалить двух стражников за их работу, но не смог ничего произнести, словно слов для этого вообще не существовало в языке.

— Стойте! — вместо этого сказал он, сдавленным голосом. Рука Пипа замерла на блестящей металлической ручке.

Гарри повернулся к Хмури, который направлял на него палочку.

— Хмури, как часто меняют последовательность?

— Каждый месяц, — ответил Хмури. — Я хотел, чтобы меняли каждую неделю, но тренировкам уделяется недостаточно времени, а потому авроры слишком часто ошибались.

Точно, начал припоминать Гарри. Седрик жаловался, что безопасность Тауэра была чрезмерной и требовала так многих различных часто меняющихся протоколов, что они тратили по несколько дней каждый месяц, чтобы разобраться с ложными срабатываниями. Как и всё остальное, протоколы безопасности были лишь вкладом, который теперь приносил всё меньше доходов. Тот факт, что сейчас возникла некая проблема — поскольку Нерушимый обет Гарри не позволял ему согласиться открыть дверь — не обязательно доказывал, что Седрик ошибался. В конце концов, Хмури всё ещё не мог ворваться сквозь охрану, а уж он был бы рад смутить Седрика и доказать свою точку зрения.

— А его меняли после прошлого раза в этом месяце, когда запечатывали вход — вы тогда двадцать минут угрожали мне палочкой? — спросил Гарри, подняв брови. Он достал из кармана резинку и собрал волосы в хвост.

— Нет, — вымученно ответил Диггори, он выглядел смущённым. Аврор Кванон, которая стояла рядом с ним у двери, побледнела.

На лице Хмури, покрытом густыми бакенбардами, был триумф:

— А вы ещё радовались, что меня оглушил Пип.

— Не сейчас, Аластор, — резко сказала Боунс. Её внимание было приковано к пузырефону.

— Сэр? — спросила аврор Крейм.

— Минуту, Джэй Си. Я отправлю патронуса, — ответил Диггори. — Экспекто Патронум!

Появилась серебристая летучая мышь, озаряя серебряным светом напряжённые лица в комнате для переговоров.

— Отправляйся к Гарри Мадагаскару в Приёмную комнату и спроси, что происходит.

Прошла ещё одна долгая минута, летучая мышь снова влетела в комнату и произнесла оживлённым голосом аврора Мадагаскара:

— Мы стучали в правильной последовательности, мистер Диггори, я уверен. Ситуация под контролем.

— Передай ему слова: «Обезьянка обезьянка обезьянка», — сказал Диггори своему патронусу.

— Я люблю бананы, наряди меня как куклу, — последовал ответ Мадагаскара, когда светящаяся мышь слетала туда и обратно. Это был правильный отклик.

Диггори посмотрел на Гарри, который утвердительно кивнул, и повернулся к пузырефону:

— Распечатывайте, Пиррип.

Всё ещё оставался риск, учитывая ошибку в действующей системе безопасности в этом месяце, но Водопад воров перед входом в Тауэр и исключительная магическая защита здания были более чем достаточным пределом безопасности.

Все немного расслабились, но тут же снова напряглись, когда ещё одно короткое сообщение пришло по пузырефону.

— Есть пленные! — сказала Крейм. — И это ученики!

1) Джон Сноу — это британский врач, живший в 19 веке, один из пионеров внедрения анестезии и медицинской гигиены

Вернуться к тексту

2) гуманоидные подземные существа-каннибалы, встречающиеся в различных фантастических произведениях

Вернуться к тексту

3) восстание италийских племён против Рима в первом веке до нашей эры

Вернуться к тексту