Гарри Поттер и Год Безвластия (гет)

Гарри с трудом поднялся на ноги: либо заклинание было наложено как-то не так, либо порталы такие сами по себе. Но после сегодняшнего путешествия его жестоко мутило, а желудок просто горел желанием показать своему хозяину то, что он ел на завтрак. Кое-как усмирив его, юноша огляделся по сторонам: странно, он ожидал, что его встретят друзья или на худой конец кто-нибудь из Ордена Феникса, но гостиная была пуста, хотя…

Хотя на одном из столиков Гарри заметил записку, взял ее и, быстро развернув, прочитал:

Дорогой Гарри!

P.S А ты неплохо натренировал свою «Армию» имени меня! Мистер Уизли-младший успел даже произнести начальный слог щитового заклинания, прежде чем быть оглушённым, ослепленным, обездвиженным и связанным

Значит вот как… Дамблдор решил подключить Орден Феникса к большой охоте на Пожирателей. Что ж, умно ничего не скажешь! Как раз у Бледнолицего Тома небольшой кризис с людскими ресурсами и самое время этот кризис «расширить и углубить», как говорил Майк в минуты хорошего настроения.

И тем не менее, несмотря на всю, казалось бы, безвыходность своего положения, Восставший Из Котла продолжает свои нападения, а значит у него в запасе есть какой-то козырь. Или нет у него никаких козырей, а он хочет, чтобы все думали что есть… Мда… Наследник Слизерина, чёрт бы его побрал, поди узнай что у него сейчас на уме, может быть пошалит-пошалит в Англии, а потом и переключится на другие страны, наберёт себе там последователей и начнёт опять зажигать.

Хотя с другой стороны, это всё только в перспективе, а на данный момент, Дамблдор совершенно правильно поставил перед Орденом задачу сокращения поголовья Пожиранцев в отдельно взятой стране.

Гарри усмехнулся. Интересно, с каких это пор он стал оценивать действия директора подобным образом? Неужели на него так подействовало пророчество? Или, может быть, то, что он, оказывается, находится под пристальным вниманием Света, и они с Дамблдором в какой-то мере равны?

Размышляя подобным образом, Гарри поднялся в свою комнату и чуть было с воплем не вылетел обратно.

На кровати лежало какое-то существо, отдалённо напоминающее человека. Существо издавало непонятные, жуткие звуки и как-то странно дёргалось, извивалось.

Затем оно как-то ухитрилось свалиться с кровати и подползти к замершему в ужасе Гарри: не доползя до юноши где-то метр, тело принялось с новой силой извиваться и издавать какие-то нечленораздельные звуки больше похожие одновременно на мычание и на шум воды в унитазе. Заметив, что никакого эффекта на юношу оно не производит, существо постаралось подняться на задние… эээ отростки что ли, так вот, оно попыталось подняться, но, не удержав равновесия, плюхнулось на спину и начало издавать какие-то совсем неприличные звуки, прямо как…

— Рон!! – заорал Гарри, бросаясь к другу.

Существо, казалось, на секунду замолкло, а затем начало усиленно кивать головой.

— Что они с тобой сделали? – спросил Гарри, едва подавив желание расхохотаться, – хотя погоди, думаю, это тебе поможет. Finite Incatatem.

Жуткое обличие слизня испарилось, явив всему миру Рональда Уизли, лучшего друга Гарри Поттера, представителя одной из чистокровнейших семей Англии и просто хорошего парня. Правда, сейчас этот парень был не в лучшем виде: связанный, оглушённый, парализованный, немой, да и ещё ко всему прочему с кляпом во рту.

Гарри поспешно вытащил изо рта друга носовой платок, про себя удивившись, что близнецы Уизли использовали в качестве кляпа ЧИСТЫЙ платок.

— Так что произошло? – опять вопросил он.

Рон попытался ответить, но, судя по всему, парализующие чары ещё не полностью выветрились, и он только что-то нечленораздельно мычал.

— Ах да… Извини – спохватился Гарри. – Finite Incatatem.

— Твари! Козлы! Упыри! Да я их всех заставлю слизней жрать! Да чтоб они… — это были первые слова, сказанные Роном после снятия заклинания.

— Рон, подожди! Что случилось!

— Понос Мантикоры! Перья из задницы гаргульи! Лобковые волосы минотавра! – продолжал вещать Уизли-младший. – Как они…

— Рон! – гаркнул на него Гарри, – ты можешь объяснить мне, что тут произошло, и кто превратил тебя в это чудо магического зоопарка?

— А как ты думаешь? – саркастически спросил тот. – Фред и Джордж! Как обычно, собственно…

— То есть тебя оглушили, связали, парализовали, а потом ещё и накинули на тебя этот морок наши массовики-затейники? – поинтересовался Гарри.

— Нет! Ты что! У них двоих сил хватило только на это, как они выразились «надёжное средство маскировки», а оглушил меня Дамблдор. Собственно, я только и помню, как он со словами: «Рональд, мне очень жаль, но ты меня сам вынудил», достаёт палочку. Я уже почти вытащил свою, когда меня словно по голове дубиной горели, а очнулся я уже здесь, от грохота в гостиной.

— Это я приземлился, – почему-то виновато пояснил Гарри, – я на чемодан свой упал. Наверное, поэтому и слышно так было.

— Не то слово, – фыркнул Рон, – я уж подумал, что это Пожиратели наведались. Даже успел с жизнью распрощаться, а тут вдруг входишь ты.

— И вижу перед собой помесь сопли и слизня, – закончил за него Гарри.

— Ну… В общем да, – сконфуженно закончил Рон, – слушай, Гарри, а ты не мог бы меня ещё и распутать, а то знаешь ли у меня уже затекло всё, что только можно… И… Гарри…

— Да?

— Слушай, а ты не мог бы… Ну… Не мог бы ты не говорить моей маме о… О том, что я тут наговорил, понимаешь, это всё было сгоряча, я не подумал…

Гарри едва не расхохотался. Интересно, что бы с ним сделала миссис Уизли, если бы узнала о таких обширных познаний сына в области… э… некорректных выражений? Нашлёпала бы по попе? Или наругала?

— Что с тобой, Гарри? – обеспокоено, спросил Рон, – у тебя такое выражение лица, словно ты сейчас лопнешь.

— Не волнуйся, Рон, – сдавленно ответил Гарри,– ты лучше скажи мне, что бы с тобой сделала твоя мама, если бы узнала?

— Убила бы, – спокойно просветил его лучший друг, – хотя нет, сначала она бы долго пилила меня, призывала в свидетели наших многочисленных предков, говорила бы, что мой крёстный Джон от таких слов перевернулся бы в гробу…

— А он бы правде перевернулся? – спросил Гарри. Упоминание о крёстном кольнуло сердце, но он решил даже не показывать виду и расспросить Рона о родственнике.

— Да куда там, – махнул рукой Рон, – крёстный закладывал такие выражения, что по сравнению с ним даже мой папа казался ангелом во плоти.

— Мистер Уизли? – удивлённо-весело переспросил Гарри. – А я и не знал…

— Ты много чего не знаешь. Отец одно время работал аврором, это потом он поехал на всяких там магловских прибамбасах и прочей ерунде, а тогда он ходил в рейды с самим Грюмом, а это ты сам понимаешь хоть о чём-то, но говорит.

— И? – поторопил его Гарри.

— И что? Ты думаешь, в рейдах Грюм стеснялся в выражениях? Или командовал исключительно в стиле «Господин Уизли, не соблаговолите ли вы прикрыть меня в то время, как я буду под огнём Пожирателей вязать этих двух ребят?»

— Нет, конечно, – Гарри вспомнил выражения Стэна во время боя в Министерстве.

— Ну вот. А когда отец разгорячённый приходит домой, и начинает популярно объяснять своей жене, что он думает о Пожирателях, о Министерстве и о своей работе. Ты сам понимаешь…

— Так твой отец одно время работал аврором? – задумчиво переспросил Гарри. – Ну, тогда понятно, почему его так высоко ценит Дамблдор.

— Почему? – переспросил Рон, наконец, выпутавшись из верёвок и садясь рядом с ним.

— Ты что, в самом деле не понимаешь? – удивился Гарри. – Если твой отец во время первой войны работал аврором, да и ещё и в одной бригаде с Грюмом, то это доказывает его профессионализм и ценность. Держу пари, что твой отец и магловскими феньками стал заниматься не по своей инициативе, а по заданию нашего дражайшего директора.

— Не может быть, – уверенно произнёс Рон ,– отец ушёл с работы за полгода до падения Ты-Сам-Знаешь-Кого.

— А сколько людей было у Грюма в бригаде в это время? – задал встречный вопрос Гарри.

— Ну… Думаю человек восемьдесят-девяносто, – неуверенно ответил Рональд, – это на самом деле секретная информация, но отец как-то раз проговорился, точнее, Фред и Джордж его проговорили.

Гарри хмыкнул, представив себе, каким именно образом близнецы заставили проговориться Артура Уизли.

— Думаю, тогда был самый большой скандал в моей жизни, – закончил Рон, – отец орал, что даже в бытность его аврором он не встречал таких отъявленных вредителей, как «эти два маленьких упырёнка», и что все те авроры, с которыми он работал, сейчас дружно бы обсмеяли его несмотря на то, что он заработал себе репутацию бесстрашного малого.

— Он такое кричал? – переспросил Гарри, не веря собственным ушам. – Мистер Уизли кричал?

Не просто кричал, он вопил, орал, верещал… В общем оповещал о своём раздражении на ближайшие десять миль.

— Невероятно, – пробормотал Гарри, – и чем это его так близнецы довели?

— А вот это ты спроси у них, – как-то прохладно ответил Рон,– когда я у них это спросил, то целую неделю ходил с синими волосами, чёрным лицом и разбитым носом.

Гарри присвистнул: чтобы довести до такого состояния близнецов, надо быть, по меньшей мере, Малфоем.

— Видно это была какая-то особенно зловредная шалость, – предположил юноша.

— И не говори, – махнул рукой Рон, – хотя, что это я всё о себе, да о близнецах? Ты лучше расскажи, где ты сам был? Два месяца от тебя ни слуху, ни духу, Гермиона пишет мне истерические письма, просит разузнать у Дамблдора, где ты находишься, а Дамблдор сам разводит руками и говорит, что отдал тебя в хорошие руки, а вот куда тебя эти руки дели, он и слыхом не слыхивал!

— Гермиона просила тебя через Дамблдора найти меня? – удивлённо спросил Гарри. – Куда подевались её мозги? Она же прекрасно знает, что Дамблдор никогда и ни с кем не делится своими планами!

— Ну это ты уже у неё спрашивай, куда подевались её мозги, ты мне зубы только не заговаривай, где тебя носило?

— Рон, это большой секрет, – начал, было, Гарри.

— Ой, ну не надо только про это а? – отмахнулся Рон. – У нас никогда не было секретов друг от друга, так что не надо обрывать эту хорошую традицию!

— Рон, я не могу тебе сказать, где я был, прежде всего, для твоей же безопасности, – попытался вразумить его Гарри.

— Мы это уже когда-то проходили, – раздражённо ответил Рон, – и прекрасно знаем, как ты печешься о нашей безопасности и не хочешь вмешивать нас в свои дела по спасению мира.

Юноша вздрогнул: насчёт спасения мира его друг почти попал в точку.

— Рон, эти секреты не те, что были у нас два года назад, это не сверхбольшие секреты о том, кто будет очередным учителем по Защите или о том, что пытается делать Орден Феникса...

— Хочешь сказать, это были небольшие секреты? – вопросил Рон.

— Насчёт учителя или насчёт Ордена? – полюбопытствовал Гарри.

— Насчёт Ордена.

— Рон, как ты не можешь понять, то всё, что мы знали об Ордене Феникса, нам позволил узнать Дамблдор.

— Но… Но зачем? – ошарашено переспросил Уизли. – За… зачем?

— Для того, чтобы в Министерстве мы не действовали наобум, для того, чтобы мы знали людей Дамблдора в Хогвартсе, для того, чтобы мы им доверяли… Жаль только что мы сами спутали им все карты.

— Как?

— Да легко! Перед тем, как рвануть в Министерство, нам следовало хотя бы чуть-чуть подумать, связаться с Орденом, прояснить обстановку…

— Но ты ведь сам порол горячку, – возмутился Рон.

— И это моя персональная вина – спокойно признал Гарри, – из-за моей спешки мы потеряли Сириуса и чуть не потеряли ядро АД.

— Ты себя имеешь ввиду? – переспросил Рон.

— Нет, я имею в виду тебя, Джинни, Гермиону, Невилла и Луну.

— Ты у нас как обычно так — пушечное мясо.

— Ну, зачем же так самокритично? – улыбнулся юноша. — «Всего лишь обречённый» — додумал он про себя.

— Так, ладно, ты не хочешь говорить, где ты был, и хоть мне трудно это понять, но я всё-таки попытаюсь, – Рон поднялся с кровати. – А пока я пытаюсь, нам надо хотя бы приготовить себе что-нибудь поесть, ибо с самого утра у меня не было во рту маковой росинки.

— Замётно, – улыбнулся Гарри.

Как выяснилось, Орден Феникса в лице Молли Уизли, оставил ребятам столько еды, что хватило бы на прокорм всего Хогвартса в течении целой недели. Быстро сварганив себе яичницу из пятнадцати яиц, Гарри и Рон набросились на неё с аппетитом узников Освенцима, увидевшими перед собой куру-гриль. Затем последовала партия в шахматы, затем — ещё одна партия в шахматы, после этого парни пошатались по дому, открыв для себя парочку потайных комнат, что-то типа астрономической башни и погреб, заставленный вином, коньяком и прочими алкоголесодержащими продуктами.

Когда Рон увидел это богатство, у него загорелись глаза так, что Гарри стал опасаться, что в друга неожиданно вселился Красноморд, но после предложения Рональда попробовать что-нибудь из этих запасов, юноша успокоился. Роном двигало банальная жажда запретного, и отговаривать его от пробы взрослой жизни было бесполезно.

Через два часа после начала исследований дома, из погреба, наконец, появился Гарри, волочащий на себе долговязое и бесчувственное тело друга и благословляя довольно обширную практику распития спиртного, которую он получил у контрабандистов. Тащить Рона до кровати у Гарри уже не было сил, поэтому, аккуратно уложив тело на кресло возле камина, юноша плюхнулся рядом. Надо было что-то делать, но голова отказывалась работать, хотелось спать, спать…

В дверь резко постучали. Гарри, почти задремавший в кресле, встрепенулся и очень тихо подошёл к двери.

— Кто там? – осторожно спросил он.

— Гарри! Это ты? – голос за дверью заставил его вздрогнуть.

— Да! Гермиона! Это ты?! – спросил Гарри.

— Да!

«Боже мой! Разговор двух идиотов!» — пронеслось у обоих в голове.

Торопясь, юноша отпирал многочисленные засовы, снимал цепочки. Наконец, распахнув дверь, он с широченной улыбкой раскинул руки и торжественно провозгласил:

— Добро пожаловать!

Ответом ему послужила звонкая пощёчина.