Дети Калипсо. В Активном Поиске (гет)

Ты помнишь этот день? На земле, под холодным дождём

Остались мы вдвоём.

Из последних сил заставлял я биться сердце твоё

Моя жизнь сгорала вместе с тобой.

Amatory — Дыши со мной (2008)

28 декабря 2084 года

02:08:17 АМ UTC±0:00

Ливень. Бушующие потоки воды падали с тёмного неба, прибивая своей тяжестью одежду. Вокруг неё была темнота, такая плотная, будто ночь превратилась в абсолют. Вокруг было холодно, настолько холодно что влага от ливня улетучивалась с тёплой кожи, превращаясь в блеклый сизый пар. Она не могла укрыться от этого ливня нигде, и куда-то бежать тоже было бесполезно. Всё потому, что вокруг не было ничего. Замерзающими руками она пыталась согреть свои плечи, но уже даже не чувствовала пальцев. И тут её, будто укрывая плотным одеялом от этого ливня, обняло теплом.

Оксана почти осязаемо почувствовала объятия. Тёплые и крепкие. Мужские…

Она знала, кто её обнимал, хотя не видела ни лица, ни силуэта. Только сильное тепло двух тел и блеклая дымка, вздымавшаяся над насквозь промокшей землёй к чёрному ненастному небу.

Сон закончился резко, только ей стоило открыть глаза.

Темнота так и не ушла. Она проснулась прямо посреди ночи в холодном поту. Но щёки её, после такого осязаемого видения, всё ещё жарко горели.

Снова ей всё приснилось... Андрей. Он приходил к ней во сны и раньше, но после недавних экспериментов с сознанием в голове у Оксаны что-то начало работать иначе, чем раньше. Она теперь будто чувствовала его...

А что её разбудило? Какой-то резкий, но знакомый до милых мурашек звук.

«Точно, сообщение!»

Оксана разыскала в темноте свой мобильный и глянула на экран. В «глаголе» она общалась всего с одним единственным человеком, потому у неё даже сомнений не было, кому сейчас не спалось.

Вернее, она почти осязаемо почувствовала это.

Но сообщение, пришедшее ей так поздно ночью, было неприлично коротким.

«Ксань… Утречко) Зайди в нашу видеоконфу в виртусе. Сейчас»

За день до этого.

26 декабря 2084 года

08.58.31 GMT+4

Саратов — южный город. А многим южным городам свойственно непостоянство погоды и времён года. И всё-таки в предновогоднюю пору природа сжалилась над горожанами и впустила на улицы настоящую морозную и снежную зиму, с метелями и хрустящим снегом, с короткими морозными ясными днями и длинными метелистыми вечерами.

Погода нашёптывала праздничные мысли, а город ещё загодя, с середины декабря, стал потихоньку подводить итоги прошедшего года. В праздничные рекламы стали одеваться бульвары и магазины, всё чаще отовсюду слышались новогодние мелодии… Но племя «гидросферки» тем временем пахало в таком сумбурном и беспощадном темпе, что про праздники никто ещё даже и не думал. Аттестации по предметам переливались в зачёты, а те в свою очередь тянулись бесконечной вереницей. Этот безудержный студенческий марафон на выживание начался тогда же, в середине декабря. Но пролетел он настолько быстро, что вот уже подходила к концу крайняя зачётная неделя, а вместе с ней и весь 2084 год.

В тот день ребята сдавали целую пачку зачётов одновременно. Безалаберность как студентов, так и преподов в середине декабря привела к тому, что за пару дней перед новым годом студенческое расписание, будто издеваясь над людьми, перемешало все учебные испытания в кучу.

Неразлучная троица из «гидросферки» прибыла в универ наредкость заранее, ещё до первой пары. Парней до главного корпуса подбросил Илья. Он уже успел намучаться за декабрь с пешими прогулками по городу, и как только появилась возможность снова стать водителем своего «Миража», с радостью уселся за баранку.

Финальный день зачётной сессии же не сулил ничего хорошего — это ребята поняли, только взглянув на расписание. Оно было почти полностью перечёркано карандашом.

— Да тут сам чёрт ногу сломит! — ругался Серёга, вчитываясь в лютую вакханалию расписания.

— Это точно, — прихмыкнул Илья, заглядывая через плечо другу в тот же листок, распятый булавками на щите расписания. — Нам бы помощь батьки Махно не помешала. Анархия — дело такое…

Андрей ничего не сказал на этот счёт своим друзьям, потому как давным-давно превратился в продолжение своего «эдельвейса».

«Ты видишь этот пипец?» — так начиналось его письмо далёкой незнакомке из подземного городка. К письму прилагалось фото-доказательство того, какой горькой может оказаться студенческая жизнь накануне нового года.

«Если до полуночи я не отпишусь, считай меня пропавшим без вести. Сегодня мы будем люто отхватывать».

И действительно, Андрей писал именно так не для красного словца. Со всеми своими любовными перепетиями и рвением к подработке, он совсем забросил основные учебные обязанности. А теперь наступавший конец года был одновременно и часом расплаты…

«Я в тебя верю, Андрюшка! Держись, если что я с тобой!»

— Ну да, учитывая, что ты — мой мобильник… — пошутил он тогда.

Письмо Оксаны придало настроения, несмотря на пакостность дня. Это было утром. А затем на весь учебный день студенчество провалилось в водоворот зачётов. Перед возникшими испытаниями ребята вели себя по-разному. Были среди студентов безупречно уверенные в себе и знающие материал, и потому они шли на зачёт, точно зная, что ждёт их за дверями кабинетов. Были те, кто мог допустить удачу к предстоящему делу, и потому такие бросались в поединок с преподами, надеясь на свою смекалку, потому как всего материала они не знали. Самые серьёзные испытания выпадали на тех, кто незадолго до зачётов «вынырнул» из своих бытовых передряг и столкнулся с долгами в лобовую. Вот тут чувство импровизации, ценившееся среди студенчества как самое важное качество, могло спасти — кому зачётку, а кому даже и рассудок.

В этот раз Андрей был сам не похож на себя, потому как по большей части оказался в последних рядах студенчества. И сегодня ему предстояло пройтись всеми фибрами своего самолюбия по нескольким кругам позора, неопределённости и переживаний — сразу…

Но как обычно, всё плохое рано или поздно заканчивается. Так и безмерно тяжёлый день заканчивался сумеречным снегопадом, с которым ребята столкнулись на выходе из «гидросферки». Лбы у ребят после обстоятельной головомойки горели так, что по снегопаду хотелось пройтись без шапок. И только сейчас у парней всё-таки появилось это волшебное предновогоднее настроение.

Илья оставил свой «мираж» не у главного входа, как обычно — того попросту не позволило столпотворение машин, а очень далеко от центральных корпусов универа, на стоянке близ одного из перекрёстков.

Для ребят это место было обыденным, а вот Андрея именно этот перекрёсток неприятно напрягал…

Пока ребята шли по Лесопарковой, очень многое обсуждали из произошедшего. К примеру Серёга в концы сорвался с катушек. Он едва ли на шару выплыл с основных своих зачётов, а уже было замахнулся на конкурс к новому факультету и всех вокруг растормошил своими эпическими планами. Ему будто мало было проблем по основной своей специальности.

— Серёга, уймись уже, — бормотал Илья, пока его друг громко доказывал, что поступать на ксенофак он решил уже твёрдо.

— Андрюх, ты же подскажешь мне в случае чего?

— Смотря какой случай. Ты конкурсный портфель собрал?

— Так точно! Уже отправил даже, теперь ждать остаётся. Не уверен в том, что отправил, ну да ладно. Чем чёрт не шутит, может проскочу, а? Ваши ставки на победу, господа?

— Я тебе говорил, что ты торопыга? Не? Ну, тогда «ты торопыга». Надо было посоветоваться сначала, чем отправлять хрен пойми что... — ворчал Андрей.

— Портфель… хорошо хоть не ранец, — усмехнулся Илья.

— Это ещё почему?! Чего ты ржёшь?

— Ну… Сержио, по мне так лучше ходить с портфелем, чем с ранцем. А по поводу ставок... Гагарин как летал, знаешь? «Юра, мы всё посчитали. Ты обязательно вернёшься, правда, это не точно». Вот это как раз про тебя.

Пока они подходили к перекрёстку, Андрей отдыхал от одной мысленной работы, загрузив себя другой. В его памяти словно стали разархивироваться все те мелочи, которые в своё время не пригодились для одного из заказов, но нужны были теперь Серёге. Притом Андрей старательно обходил стороной любые подробности, которые касались воспоминаний именно об обстоятельствах заказа и самой заказчице.

Но какими бы ни были его старания, где-то глубоко внутри головы уже навечно засели инициалы с титульного листа её конкурсного портфеля.

«Алина Харитонова»

Не к добру он снова про неё вспомнил. Не к добру сам Серёга вызвался тормошить его память про покрывшийся уже пылью её конкурсный заказ. Но за прошедшее время Андрей уже успел переварить произошедшее и смириться с реальностью, и может поэтому ему уже не было так больно.

Но вот реальность сегодня будто-бы издевалась над ним намеренно. Их с Серёгой разговор о тонкостях отбора на вступительные испытания на новый факультет резко оборвался, когда в паре десятков метров от перекрёстка Андрей вдруг встал, будто вкопанный. Ребята обратили внимание на его ошарашенный вид не сразу.

Алина.

Она вышла из главного корпуса, побрела домой привычной дорогой, обогнав их всего на расстоянии вытянутой руки. Андрей сначала думал, что ему показалось, но потом снова случайно заметил её фигуру среди множества студентов, шедших впереди. Лица он не видел, но вот то самое зимнее пальто… Это была она, ошибки быть не могло. Слишком уж едко она впечаталась в его мозг, чтобы остаться незамеченной… На том самом перекрёстке, где они так часто встречались, где Илья оставил свой «мираж», Алину поджидала машина. Андрей не разглядел черты лица парня, который учтиво усаживал «королеву» на место пассажира, но тачка молодого человека была дорогой внешности, а сам водитель был одет с иголочки, совсем не под стать Андрею.

— О, старые знакомые, никак… Андрюх, оставь… Она уже былое, — подбодрил друга Серёга.

Он беспомощно смотрел на то, как машина её нового спутника медленно тронулась и исчезала вдали. Поверить происходящему было сложно, но мозг его не обманывал.

— «Свято место пусто не бывает», так вроде эта пословица звучит? Пока ты надрывался за других, она тебе давно нашла замену, — Илье было неприятно это констатировать, но держать друга в неведении было ещё тягостнее.

— И вы только сейчас мне сказали…

Ребятам было неловко. Все трое поначалу в молчании залезли в «мираж». Разговор как-то резко сошёл на нет. Серёга взглянул на кислую физиономию Андрея и, наконец, нашёлся, что сказать:

— Андрюх, ну… Оно надо было тебе?..

Притом, насколько ситуация была неприятной, Серёга был прав. Потому Андрей попросту грустно пожал плечами.

И лишь единственных три слова где-то в глубинах мобильника, что болтался всё это время в нагрудном кармане, хоть как-то могли подсластить мерзкую горечь на душе.

«Андрюшка… Я с тобой»

27 декабря 2084 года

08.58.31 GMT+4

Последние три зачёта выдались на среду. Андрей сдавал их теперь так же «на кое-как», особо уже не заботясь о своей репутации хорошего студента. Зачётная неделя была не совсем тем временем, когда можно было давать себе волю, опускать руки из-за насущных проблем, ведь от твоих действий именно в эти дни напрямую зависит твоё будущее. Но столкновение с Алиной дурным образом на него подействовало. В тот день он почему-то посторонился своих друзей. Наверняка, те бы стали его расспрашивать о том как он переварил вчерашнюю встречу, а битое стекло разочарований именно сейчас лишний раз тормошить ему не хотелось.

Ему захотелось побыть одному.

Поэтому, выходя из универа на свободу в середине дня, Андрей с облегчением выдохнул. Теперь он действительно был свободен, по крайней мере от учёбы. Последний месяц он так нагружал себя излишней работой и информацией, что забыл о том, как это — находиться наедине с собой.

Решение было принято спонтанно. Вместо того, чтобы вернуться в свою квартиру к родителям, Андрей устремился в ближайшее место, где можно было скрыться от людей. Попутно он завернул в ближайший минимагазин и обзавёлся запасом нетленного горючего.

Сегодня он захотел встретить морозный закат в четыре часа вечера на Дачной набережной. К финалу светового дня Андрей едва ли успел. Сегодня, как впрочем и обычно, на набережной не было никого. Он не глядя облюбовал ближайшую скамейку, отпил добрую половину ледяной бутылки пива с пресноватым вкусом и тупо уставился на закатное небо.

Закованная в лёд река, сугробы, пара чёрных точек от далёких рыбаков и грозовой фронт едкого конденсата от ближайшей фабрики. Это было всё, что составляло пейзаж сегодняшней Волги. Лучи уходящего в долгую спячку солнца высвечивали над иссине-оранжевым небом белесые клубы вздымавшихся над Затоном облаков. Заводы Саратова исправно дымили парами, обогащая гарью морозный декабрь. Мутным взглядом Андрей наблюдал за тем, как подымались эти пары к небу, а сам интуитивно плавал в мыслях между последней случайной встречей, невнятными самокопаниями, причиной которых была неудачная зачётная неделя и… Внезапно мысли его будто зацепились за воспоминания про расчёты циркуляции воздуха, метрику температур и объёмов нитратов, которые производили заводы Затона.

«Твою же мать, даже напиться толком не выходит без грёбанного микроклимата».

Всё было потому, что он вспомнил, будто прострелом памяти, картосхему именно этого места на конец декабря прошлого года. Почему-то именно это воспоминание крепко засело в память, только мысли коснулись источника возникновения рваных облаков над пустынными ледяными торосами Волги. Было забавно, что он знал относительно точную картину той неприглядной дичи, которая скрывалась за красивой картиной этого зимнего пейзажа.

Эту схему Андрей видел давно, ещё осенью. Андрей копался тогда в базах данных по Наречному району Волгоградского водохранилища.

Именно тогда. В 5 утра…

«Андрюха, ну жованый крот, сдались нахер тебе сейчас эти базы данных…»

Голова ныла сама на себя. А Андрей поначалу даже не понял, почему вспомнил именно это утро. Наверное, дело было не в базах данных и в этих облаках перед глазами, будь они неладны.

Мобильник будто почувствовал его мысли и заворчал сигналом входящего сообщения.

Ему написала та самая «причина». Так же, как тогда — в пять утра. Прям, как почувствовала...

«Андрюшка… Ты снова пропал… Ты пропал без вести, да? Всё хорошо?.. Я немного волнуюсь.»

— Живой я, — мило усмехнувшись, записал голосовое Андрей, — На «дачке» отдыхаю.

Он даже порадовался своему голосу, как это «живой» прозвучало, назло всем зачётам, преподам, экзаменам, переживаниями, унижениям…

Сообщение полетело в глубины интернета в то же время, как мысли Андрея потихоньку ухмелялись и превращались в непонятную мутную кашу. Для того состояния, в котором он пришёл к концу года, такое вот форматирование собственной головы было в самый раз. Но долго быть в одиночестве Андрею не пришлось. Оксане потребовалось чуть дольше времени, чем обычно, чтобы ответить. За это время Андрей успел уже послать к чертям все остатки отвратительного дня и года, перекурить, откупорить вторую бутылку, предаться хмельному оцепенению.

Она спрашивала, что случилось…

— Что случилось, — невесело улыбался Андрей, чувствуя притом, какой резиновой и холодной стала его кожа на лице.

— А случилась Лина. Последний раз, надеюсь. Век бы её больше не видеть… Ты прикинь… Столько времени мне мозги пудрила. «Любовь-любовь»… Курсач ей был нужен. Всего-то. Потом, видать, во вкус вошла. Факультет ей подавай целый.

Он даже невесело рассмеялся. Надо же было оказаться таким безотказным олухом…

«Андрюшка… Держись. Это больно. Знаю… Может, мне побыть рядом? Расскажи что-нибудь…»

Ему было откровенно хреново, да и рассказывать было, собственно нечего. Но это забавное приглашение посидеть рядом…

Он захмелел так, что воображение стало всецело владеть разумом. Стоило лишь на миг задуматься, и вот он уже оказался в её комнате. На её диване. В её объятиях… ему захотелось вдруг, чтобы Оксана действительно оказалась здесь и сейчас, легла рядом, и мило улыбнувшись, положила, словно кошка, голову ему на колени.

«Можно я побуду рядом?»

Он очнулся. Морозная набережная никуда не исчезала…

— Конечно. Побудь.

Он переложил мобильник в левый нагрудный карман и ощутил тепло, которое от него исходило. Может от того, что у его старенького «эдельвейса» давным давно процветают хронические болячки от перегрева при работе. А может… Может тепло исходило от фотографии, которая была на заставке.

Её «фотография» из «Терры». Совсем недавно эта картинка стала встречать Андрея каждый раз, когда тот обращался к помощи своего верного смартфона.

Почему? Улыбка Оксаны действительно умела лечить и плохое настроение и болячки. Так почему…

«Почему, твою мать, ты опять ко мне привязалась… Алина Харитонова…»

Андрей стал рассказывать в голосовое Оксане всё подряд, всё, что нагорело за последние два дня. А сам себя ловил на мысли, что когда-то давно, в начале зимы это же самое с ним уже происходило. Притом, с этого началось его знакомство с удивительной девочкой из цифровой реальности.

Выходит, что он снова запутался и снова плетётся по тому же кругу.

Но сейчас что-то было иначе. Андрей осознал это, только лишь стоило представить…

Оксана действительно была рядом. Мимолетное видение, которое возникло от прослушивания голосового, вдруг так неожиданно вставило ему в голову, да так, что парень ненароком задался вопросом, а не сходит ли он уже с ума?

Оксана сидела рядом с ним на скамейке и говорила голосом, пришипленным от гулкого звучания динамика:

— Я вот тоже… Не выбирала место, где получилось родиться. Так получилось. У меня дядя есть. Дядя Слава. Он, когда я была маленькой, рассказывал, что мы в этот город спустились уже давно, но где-то там, наверху была наша малая родина. Это вообще на другом конце света… Представляешь? Я там никогда и не была…

Он представлял. Но представлял не совсем то, о чём говорила Оксана. На минуту Андрей пытался представить её вживую, как это вышло только что с видением. И вот она уже натурально указывала в пустоту реки, будто действительно рассказывая о своей далёкой родине. Улыбалась, подбадривала, что не всё плохо…

Она улыбалась, но улыбка эта была с упрёком направлена к Андрею.

— Вот сидишь ты, руки целы, ноги целы, вроде как более менее здоров, не в заточении, а на свободе. И страдаешь зазря. И внутри что-то поломано, но вовнутрь к тебе… никто кроме тебя самого — не залезет. Даже Я.

И вот тут Оксана промахнулась. Андрею даже смешно стало, что вроде бы собеседница промахнулась с самой идеей, но вот формулировка...

— Вообще-то мои мирные и скучные задротские деньки закончились, когда вы обе ко мне в голову влезли. И ей богу, обе вы с Алиной до сих пор там…

Андрею хватило смелости признаться себе вслух, что всё так и есть. Он действительно запутался. И если бы не эти две девчонки, ничего бы не было. А потом он задумался — а хотел ли он вообще, чтобы что-то было по другому?

— Вот скажи, что лучше, страдать всякой ерундой или жить по течению? А если течение настолько незаметно, что его почти нет… По нраву ли мне существовать…

Он вдруг вспомнил про отвратительно пресный сентябрь. Точнее, эта часть памяти условно была обозначена «существующей». Но зацепиться там даже было не за что. Дожди, пары, пары, друзья. Всё это было так однообразно…

И тут, как ярчайшей вспышкой посреди ночи — вечер по пути в Энгельс, его Лина рядом, дотянись только рукой — и его Ксаня внутри мобильника, который он так опрометчиво захлопнул тогда, даже не дав ей дополнительного шанса.

И ради чего?..

Андрей ещё некоторое время так провел на набережной, сумбурно подводя свои итоги уходящего года. Оксане всё-таки удалось пробиться сквозь его хмельное оцепенение, разговорить его. Будто было в её присутствии что-то магическое. Они долго и обстоятельно говорили по душам, насколько это было возможно для их разницы в расстоянии и времени…

«Когда мне плохо, я пытаюсь рисовать…»

— Я музыку слушаю. Когда плохо или когда работаю. Ща найду любимую компиляцию.

Это было единое музыкальное полотно продолжительностью больше двух часов. Оксана пообещала послушать, но поставила одно условие…

«Андрюшка… Ёжик) будь умницей, согрейся дома. У вас ведь холодно? Ты можешь меня не послушать… Просто, прошу тебя, не заболей снова…»

А ведь это было именно то, что никогда бы не сказала ему Алина.

— Ладно, кудряшик. Двигаю, в свою берлогу…

Возвращаясь домой, Андрей всё ещё додумывал в воображении их разговор, представляя себе по фотографиям и видеописьмам эту милую кроху, совсем не похожую на его неданюю роковую любовь, практически ничем. Она не требовала геройства, как Алина, не ждала от него жертв ради доказательства верности.

Она просто была.

Андрей тогда ещё даже не осознавал, насколько лихо и поуши втрескался в эту милую «незнакомку из глагола». Настолько, что для связи с собеседницей давно уже даже не нужен был мобильник. Потому, что она давно была рядом и без него…

А тем временем на другом конце мира за него беспокоилась мятежная девичья душа.

Она не могла толком отдохнуть, потому что её переполняли смешанные эмоции. Было уже начало десятого часа вечера по Саратовскому времени, когда Оксана и Андрей попрощались в сети. Но так уж нечаянно вышло, что он, засыпая, мысленно поселился в её комнате.

«Ну зачем? Зачем ты это сделал?» — она не могла понять этой странной логики. Она знала, что опьянение никогда и ни к чему хорошему не приводит.

«Иногда такое нужно, чтобы не сойти с ума».

Он говорил своим голосом, но это были мысли самой Оксаны. Он уже обитал в её голове. И от того, что ей было больно за состояние Андрея, спор о необходимостях разрастался всё жарче.

«Да лучше бы... не знаю, но... Ну не нужно было... Ты же опять заболеешь… Пожалей себя»

«Да ладно, первый раз что-ли…»

Почему ей было так больно? Потому, что она никогда не болела? Или потому, что болячки на теле досаждают намного меньше, чем те, что болят где-то внутри… А если болит не у тебя, а за другого человека?

«Но ведь есть и получше способы? Когда меня переполняет негатив, я иду на скалакорт или на велодром. Когда мне грустно… рисую»

Ей было грустно прямо сейчас. Прямо сейчас в её руках оказался карандаш и листок бумаги, на котором она рисовала сейчас всякую отсебятину.

Сама она притом думала, каким нужно быть сильным человеком, чтобы не срываться на окружающих со своими проблемами? Андрей о том рассказывал когда-то. Она знала о характере Андрея не только по его поступкам, мыслям, словам, но и благодаря его друзьям. Может, потому её всё больше тянуло к нему, как магнитом.

Но был всего один нюанс. Когда она подумала именно об этом, то карандаш случайно слишком сильно надавил на бумагу и выцарапал на ней вместо штриха рваную рану.

Они были далеко друг от друга. Слишком. Они становились теперь всё дальше и дальше, и Оксана ничего не могла поделать.

Андрей прислал Оксане один из своих сборников музыки. Она не знала ни языка, на котором звучали её слова, ни того, что это за танцевальный стиль, но…

Ей вдруг прямо сейчас захотелось послушать.

Музыка была медленной. Сборник начинался с лёгких примитивов, будто шумы города решили спеться в унисон и сыграть музыку. Они стали переливаться с одного тона в другой. То, что она слышала, было медленным ритмом с мягкой отбивкой. Притягательная и обволакивающая, музыка увлекла её почти сразу. Оксана сначала даже пыталась рисовать, но лицо Андрея у неё снова не получалось. Он был слишком грустным. А как бы хотелось повторить свой же собственный рисунок... И тогда, обняв саму себя за плечи, она отдалась его ритму и попыталась представить, как он работает под такую музыку. Гипнотический и однообразный, но какой-то интимный и даже милый танец. Она знала некоторые языки, но та странная дичь, которую наговаривал проникновенный женский голос на фоне, притом озвученный под робовойс, смахивал на какой-то псевдоиностранный. Бессмылица какая-то...

Она не часто слушала спокойную музыку, потому что любила иной раз побеситься. Часто это происходило в одиночестве. И то, как её захватили мотивы Андрея, было для самой Оксаны удивительно… Она и характером будто была маленькой шумной речушкой, которая несла свои буйные и неутомимые воды к неизвестным, далёким краям и неожиданно столкнулась с огромными, неохватными и спокойными берегами Тихого океана.

Его океана…

Того, как она кайфовала, выдумывая свои собственные иностранные слова, и блуждая движениями по волнам его музыки, никто не увидел. Кроме зеркалки, которую она случайно оставила в режиме записи ещё минут двадцать назад…

28 декабря 2084 года

02:08:17 АМ UTC±0:00

Она проснулась от того, что её разбудил Андрей.

«Зайди в нашу конфу».

— Сейчас?!

Она даже глаза протереть не успела.

Свет экрана был единственным, что отделяло в комнате тьму от света. Он выхватил ей из тьмы припухшее личико и щуристый взгляд. Оксана смахнула со щёк надоедливые пушистые волосы, сама, щурясь словно кошка, всё пыталась проморгаться, чтобы избавиться от ощущения песка в глазах.

Она вошла в «виртус». В списке контактов была единственная строчка — их с Андреем переписка.

«Окно в Саратов» — так называлась их конфа.

Окошко эфира встретило её входящим видеописьмом. Щёлкнула, стала слушать.

— «Тёплое утречко!» — улыбнулся голубоглазый парень.

— Андрюшка, блин… я сплю ещё…

— «Знаю, ты сейчас скажешь, что я сегодня рановато… Не мог удержаться...»

— Блин, как ты это делаешь… Только сказать хотела…

Она сонно улыбалась. Пальцы сами потянулись к монитору, чтобы коснуться милых черт лица. Всё ещё была мыслями во сне, в его объятиях. Андрей что-то говорил ей на видео, а она его даже не слушала. Потому что любовалась. Этого сейчас было достаточно…

— А ты опять зарос. Вещь в щетине… Ёжик…

Она бы очень хотела коснуться этих милых колючек, но Андрей вечно двигался в кадре и его лицо ускользало от касаний. Она ненавидела стеклянную грань монитора. Эта грань мешала. Но большего ей не оставалось.

Когда видеописьмо закончилось, она вдруг поняла, что всё прослушала.

— Так… Давай заново, я ничего не поняла…

Запись повторилась, повинуясь команде.

— «…Приглашаю тебя на свидание».

— Как?! ЧТО? КОГДА?! Меня? Божечки…

Она посмотрела на счётчик пинга обратного отклика.

≫Feedback Ping [734.04]≪

Эта цифра заставила её горько улыбнуться. Он был теперь ещё дальше, чем месяц назад…

— Ну и как?.. Ты же не волшебник…

Андрей будто специально выжидал паузу, когда снимал видео, чтобы она могла иметь возможность что-то ответить. Он загадочно улыбался. Сохраняя молчание, артистичным жестом он вынул из нагрудного кармана пластиковую карточку…

— «От тебя ничего не потребуется. Сиди да смотри. Можешь комментарии какие-нибудь черкать. А вот с меня на сегодня безудержное веселье. Это мой студень. Мои крылья молодости. Наши… Сегодня катаемся на общественном транспорте по блатному студенческому безлимиту!»

— Ты точно волшебник…

28 декабря 2084 года

06:18:27 АМ GMT+4

Как так получилось, Андрей даже при желании объяснить бы не смог. Видимо, где-то в закоулках его хотелок была одна идея, которая потерялась почти сразу же в далёком октябре из-за обстоятельств. Ведь он хотел как-то прогуляться по городу, пригласив на свидание… именно Оксану. Но сначала они сдружились, а голову ему задурманила Алина, а уж затем…

Прошло немало времени, прежде чем Андрей вдруг спонтанно проснулся посреди ночи от странного сна. Видимо, хмельной вечер и близость с милой кудряшей так на него подействовали, что именно сейчас он понял.

Он должен сделать для своей «знакомой незнакомки» что-нибудь волшебное.

Было очень раннее утро, когда ноги сами принесли его на то место, где Андрей сделал первую фотографию для неё. Идея пришла в голову мгновенно.

Письмо было записано на верхнем ярусе парковки «Останкино» на едином дыхании. Всё вышло само по себе. И в этот первый предновогодний выходной день всё задуманное Андрей тоже решил провернуть на одном дыхании.

Уже через двадцать минут он стоял на остановке «Водник», и ожидая первый по расписанию автобус, а сам описывал окружение на камеру, будто типичный блогер.

— Вот с этого места я каждый день стартую на учёбу. Как ты понимаешь, всегда в разных состояниях и при разной погоде. Иногда даже в очень разных состояниях! — Он рассмеялся.

— Но как там было… «У природы нет плохой погоды… В дождь ли, в снег, в любое время года — надо на учёбу…» Педалировать. — Он всё таки не решился зарифмовать стих ругательствами из желания не портить доброе настроение, но Оксана наверняка всё прочитает по-своему.

Настроение и вправду было волшебным. Впервые за долгое время. Наверное, потому что Андрей всё-таки решился записать вживую свой мир таким, какой он есть, каким он его видел сам. Для Оксаны. Потому что был благодарен за тёплый вечер накануне. И не только... Он даже представлял, как Оксана будет всё это смотреть, возможно даже он сможет вогнать её в смущение от такой открытости и подарить частичку доброго расположения духа. И уже осознание этого было, будто распахнутые крылья.

Он ещё перед выходом из дома пытался продумать маршрут для этого свидания. Но затем понял, что это в принципе бесполезно, а потому сразу же прыгнул в первый попавшийся автобус и полетел по городу до конечной остановки. Попутно он снимал, комментировал, отсылал, снова писал видео. От конечной ему пришла идея забраться в маршрут до исторического центра и погулять там.

По пути в старый центр он пересел на подвесной трамвай и лихо завернул полный круг почёта над исторической частью города, выйдя почти через час на том же месте, где сел.

Андрей с самого лета не бывал в старых районах. Казалось бы, его сюда притянули воспоминания. Но если вдуматься…

— …А вот эти дома строили ещё в самом начале истории Саратова, — говорил он, указывая на древние остроконечные крыши диковинных построек. Здания выглядели совсем непривычно для исконно провинциального Саратова. Будто кусок средневекового западного европейского городка кто-то взял, скопировал и вставил в совершенно не уместное для этого пространство.

— А всё дело в том, что это место было построено ещё старыми немцами. — пояснял Андрей, снимая ряды домов диковинной архитектуры. — Давным-давно, больше трёх веков назад. Это уже потом замки и башенки сменили бетонокоробки из нашего давнего спартанского прошлого. Вообще, в центре такая мешанина… Ну ты сама видишь!

А тем временем мимо ракурса камеры плыли старенькие дома вперемешку со свежими зданиями. В некоторых местах подвесная дорога вздымалась над городом до уровня третьего этажа, и тогда вагончик трамвая, подвешенный на путях, начинал парить почти над кронами деревьев...

С остановки подвесного трамвая Андрей прошёлся пешком по нескольким улочкам и показывал Оксане на камеру примеры знаменитых саратовских полутораметровых сугробов. А затем снова в дорогу. Автобусом и тролейбусом, на местном крохотном метро или пешком по морозу… Ему весь день время от времени почти осязаемо казалось, что он путешествует не один, потому что Оксана периодически высыпала в переписку необъятное море вопросов, притом на все вовремя ответить было нелегко. Благо, всё что не знал Андрей о городе, знал интернет в его «эдельвейсе». А уж её эмоции, передаваемые строками электронных писем… Все усилия этого стоили.

— «Как же красииивоооо... Андрюшка, у тебя чудесный город! Сказка, прямо... Когда-нибудь обязательно возьму, да приеду к тебе, вместе погуляем по Саратову! Обязательно!»

Иной раз ему казалось, что они с Оксаной уже это и делают — вместе держат этот смартфон, вместе смотрят на город его камерами. Ведь всего-то включить воображение — и вот они уже рядом друг с другом, в автобусе, мчащимся через очередной из семи Волжских мостов…

И практически везде Андрей умудрялся пролезть за бесценок, потому что был студентом и мог себе позволить такое буйство.

Друзья и родители периодически названивали ему весь день, но Андрей каждый раз умудрялся сморозить какую-то нелепость, чтобы оправдать своё отсутствие. Для родителей он был то в поисках должников, то с друзьями «по всяким молодёжным делам». Для друзей — наоборот, он пропадал по «делам семейным». В итоге за один день он исколесил город вдоль и поперёк, сунувшись во все популярнейшие места Саратова и несколько раз на дню сочинял что-нибудь близким для оправдания своего отсутствия. Естественно, он несколько раз палился перед знакомыми. Те, видимо, сообщали о нём и друзьям и родителям. Но если с предками особых казусов не возникало, то вот Серёге с Ильёй ко второй половине дня пришлось признаться, что он под конец года сорвался рассудком за занятием «несусветной дичью».

— Андрюха… Я всё понимаю, бывало всякое. Но шоб на свидании мобильник выгуливать… — заржал Серёга, когда раскрыл, наконец, его планы. — Милок, ты чего, в конец долбанулся?

— Да, — коротко ответил Андрей, улыбаясь, так, что разболелись щёки.

И вся суть была в том, что он сказал правду.

Дома Андрей оказался уже поздним вечером и к своему удивлению обнаружил, что родители тоже обо всём догадались. Притом реакция их была неожиданной. Он, на самом деле, ожидал чего угодно, но не добродушия со стороны предков.

— Давненько наш Андрюшка так не светился! — улыбалась мама, провожая сына в свою комнату. — На свидании был, не иначе.

— Вот что, сын. — заявил тем временем отец. — Что тебе лучше, это хорошо. Теперь давай-ка приберись у себя. А то невесте бардак этот видеть ни к чему.

И даже оказавшись дома после такого долгого свидания они не могли расстаться. Не помешало ни расстояние, ни медлительность Оксаны с обратной связью.

Последними сообщениями они обменялись уже глубокой ночью…

— «Сладких снов, Ёжик. Спасибо тебе за волшебство. Ты точно волшебник»

— Чудеса творить каждый может. Только не каждый знает, что он может…

Ему в тот момент даже в голову не могло придти, что они с Оксаной пытаются совершить невозможное — преодолеть бесконечную бездну друг между другом. Всё происходило так естественно, что он позабыл на время про все свои подозрения, про все её недомолвки...

Но вот то, из какого именно подземного города родом Оксана — до сих пор оставалось загадкой.

30 декабря 2084 года

Сложно сказать, что именно толкнуло Андрея на такое импровизированное свидание, но задумка сработала самым неожиданным образом. Из «глагола» они с Оксаной моментально перекочевали в видеомессенджер. Чудесный четверг уже давно перешёл в пятницу, а затем в праздничные выходные — а их «свидание» будто продолжалось. Андрей спонтанно затеял эту странную игру, и её моментально подхватила Оксана.

Её приключения по местным улочкам подземного городка были не такими живописными, по сравнению с видами Саратова, но в них тоже было что-то фантастическое. Вместо неба — своды небывалых размахов, которые поддерживали крупные колонны, вместо лужаек — ровные площади лужаек и клумб, полосы тротуаров... Её мир был крохотным, по сравнению с Саратовом, но таким чистым, упорядоченным, красивым... Да, в этом «Мирном-89» было на что посмотреть! Одни только секции эскалаторов чего стоили. Крупные пандусы движущихся дорожек, вздымавшиеся высоко над домами, уходили в голубины в тоннелей в вышине.

— «Это у нас межгоризонтовые переходы...» — пыталась объяснить Оксана, когда ехала по такому эскалатору наверх — Там просто ещё один ярус нашей станции. То есть, города... Ну ты понял...

За прошедшие дни они только то и делали, что жили внутри своих видеописем, поочерёдно снимая друг для друга что-нибудь интересное о своих мирах. Со стороны это казалось банальным ведением видеоблога, чем постоянно занималась большая часть их продвинутого окружения. Вся суть да разница была лишь в том, что всё отснятое было очень личным для обоих и предназначалось только друг для друга.

Вот и последнее утро уходящего года они встретили вместе, как бы это «вместе» не звучало странно для их состояния.

31 декабря 2084 года

07:33:14 GMT+4

Андрей проснулся неприлично рано для 31 декабря и обосновался в привычном месте отдыха — на круглой лоджии у себя дома. Погода за окном была настолько чудной, новогодней, что захотелось остаться тут на весь новогодний праздник. Предновогоднее утро подарило его микрорайону мягкий, пушистый, морозный снегопад. Весь дворик был объят мягкими белоснежными сумерками раннего утра.

Картинка утреннего дворика настолько завораживала, что захотелось этой красотой поделиться. Андрей моментально развернул свою мобильную аппаратуру для съёмок и начал запись. Слов на камеру почему-то даже и не нашлось, наверное это было от того, что не хотелось нарушать такого покоя природы за окном его родной квартиры.

С высоты четвертого этажа камера охватывала практически весь дворик — с детским сквером и типовым детсадовским городком, с ивовой аллеей и кустистой рощицей на далёкой окраине. Правда, часть обзора собой перекрывал огромный торец соседнего здания. Своей громадой почти одинаковых круглых балконов и строгостью прямых линий, дом нависал над пейзажем и делил обзор почти ровно пополам. По левую сторону от этого дома виден был кусок горизонта, уходивший далеко за Волгу и лабиринты дворов, которые пересекала широкая выездная улица. Правую сторону замыкал строгий прямоугольник колодца внутреннего двора девятиэтажек, над которыми торчала башня высотной парковки.

— Вон оттуда мы недавно и начинали... — хмыкнул Андрей на камеру. А затем задумался. Было в этой парковке что-то такое, что не объяснить словами. Ведь его туда позавчера и притянуло желание начать всё заново. Оттуда и начиналось это «новое» ещё в октябре. А он вовремя не смог распознать и всё так же плыл по течению жизни, соглашаясь с мнением или хотелками друзей, вовлекаясь в старые переживания, углубляясь в прошлое, вместо того, чтобы жить будущим.

Забавным было то, что первой же ассоциацией с этим самым мутным «будущим» оказалась...

«Оксана Анисимова»

Он даже не успел доснять видео, а мобильник в руках уже завибрировал от входящего сообщения.

Андрей отправил отснятое и взамен открыл присланное.

— «Приветики...» — мягким, ещё сонным голосом с едва ощутимой картавинкой заговорил с ним мобильник.

Она вошла в «виртус» едва ещё проснувшись. Глаза туманные, сонные и добрые. И сама она — тёплая-тёплая... На плечах всё та же растянутая серая футболка, на голове всё тот же милый кудрявый беспорядок.

— «Я, пока спала, соскучилась...»

И вот тут Андрей понял. Либо сейчас, либо никогда.

Он снова и снова пересматривал это её утреннее короткое видеосообщение...

И всё-таки решился. Андрей зажал кнопку записи голосового, вдохнул воздуха в грудь, чувствуя притом, как лихо раскочегарилось у него сердцебиение...

— Ксань, я тут... хотел... сказать хотел...

И все слова в его голове тут же закончились. А всего-то требовалось произнести простых три слова...

Серёга разом перебил все его мытарства на камеру, прислав необычайно широко написанное сообщение.

«АНДРЮХА! ОТКРОЙ ОКНО!!!» — он так распереживался на мгновение, что не заметил радостную бородатую рожу, которая возникла на балконе третьего этажа в торце соседнего здания.

«Чё за дела?!» — На улице было всего половина седьмого утра. Серёга притом не просто уже был на ногах, он прыгал по своему балкону как дурной и зазывал друга открыть окно лоджии. Притом, он явно проснулся недавно, потому как предстал перед белым светом с утра пораньше в чём мать родила.

— Сетевой, ты чё, поломался?!

— АНДРЮЮЮХААА!!! ПЛЯШИ, БРАТАН!!! А этот где?! — Серёга, высунувшись в окно на морозный воздух голый по пояс, ткнул пальцем в потолок, указывая на балкон четвёртого этажа. Там была квартира Ильи.

— Да что с тобой такое? — не понимал Андрей. А между тем его друг уже докопался по связи до верхнего этажа

— БЕЛЯК! БЕЛЯК, ТЫ СПИШЬ?!! БЕЛЯК, НЕ СПИ, БРАТОК!!! ДАВАЙ К НАМ, НА БАЛКОН, У НАС ТУТ ВЕСЕЛООО!!!

Только когда все трое собрались вместе, Серёга через открытое окно обоим проорал на весь Водник:

— ПАЦАНЫ, ДОСТАВАЙ БАЯН, ГУЛЯТЬ БУДЕМ!!! МЕНЯ В КОСМОДЕСАНТ ВЗЯЛИ!!!

31 декабря 2084 года

05:58:57 АМ UTC±0:00

Оксана вправду очень соскучилась прямо во сне. Ей приснилось что-то неопределённое, как всегда, но среди мутных образов был Андрей. Она так и проснулась с самого утра. И первое, что сделала — заглянула в «Окно в Саратов».

Когда Андрей вдруг неожиданно начал призказку о признании, она будто почувствовала, что будет дальше. Ох как лихо у неё всё внутри заходило ходуном. Она ждала этих трёх слов, ни смотря ни на какие преграды в виде мониторов, разных часовых поясов, соцсетей... Это было безумием, это было неправильно... Она уже сколько раз себя корила за то, что вовремя не рассказала всю правду, чтобы не обнадёживать Андрюшку зазря. Но прямо перед праздниками его расстраивать — язык не повернулся. Тем более, что она буквально чувствовала, насколько всё для него теперь важно.

Насколько всё теперь важно для них обоих.

Но в самый трепетный момент...

— «ПАЦАНЫ, ДОСТАВАЙ БАЯН, ГУЛЯТЬ БУДЕМ!!! МЕНЯ В КОСМОДЕСАНТ ВЗЯЛИ!!!»

Ей даже показалось, что они с Андреем практически в один голос чертыхнулись на незадачливого друга. А то, что приключилось в видеосообщении дальше — сделало термоядерно ржачным не только весь предстоящий день, но вообще оправдало негатив всего прошедшего года.

Видеописьмо продолжалось...

«Беляк» всё-таки отозвался на крики безудержного Серёги. С помятой ото сна физиономией и кислой миной он открыл окно своего балкона на четвёртом этаже — прямо напротив снимавшего всё Андрея. Сперва он кивнул ему, поздоровавшись...

— «Э, десантник, едрёна мать. Ты время видел?»

Они с Серёгой взглянули друг на друга сверху вниз. Андрей молча снимал...

— «Я не понял, где радость за друга?! Чё с лицом?!»

На радостный ор соседа сверху Илья только ещё пуще нахмурил скептическую рожу, достал смокер, закурил, подпёр щёку ладнью...

— «Серёга, ну ты и придурок... На камеру шоль щеголяешь?»

Он, видимо, пропустил мимо ушей подкол со стороны Ильи, потому как веселился, как ребёнок.

— «Вот ты собака сутулая, сплюнуть на тебя что-ли. Какой нахрен баян, кругом люди спят!»

— «Да такой!!! Ща, найду письмецо!»

Радостный бородач скрылся в недрах мансарды, видимо, в поисках своей мобилы. Илья притом только ещё успел более менее проснуться и выдал Андрею на камеру самое тупое, что можно было сказать в такой ситуации:

— «С наступающим вас, кстати. Оксана, моё почтение...»

Она хохотала так, что на её шум проснулся Данька. Его недовольный вид заставил старшую сестру поставить видеописьмо на паузу.

— Вот же ты... С утра да с парнями...

— Вышел вон немедленно!

— Как скажешь...

Но на этом веселье не закончилось, потому что видеописьмо было прочитано только до середины...

Серёга появился вновь, до сих пор не удосужившись надеть хоть что-нибудь на свой лохматый торс. Он торжественно зачитывал в открытое окно, сквозь которое, вероятно, нехило сифонило морозом, на весь Водник:

— «Ну чё, братья, все готовы? «Уважаемый Авдеев Сергей Валерьевич! Ваша кандидатура была рассмотрена конкурсной комиссией факультета внепланетной экологии Саратовского Государственного Университета экологии Гидросферы имени...» — от пафосной мины у Серёги аж перехватило дыхание, а Оксана хохотала тем временем до слёз.

— «...Данным официальным письмом подтверждается Ваш допуск к вступительным...» ИСПЫТАНИЯМ?! ДА ВЫ ЧЁ, ОХРЕНЕЛИ?! Где мой диплом?! Где мой личный звездолёт и билет на Венеру?!»

— «Серёг, ты бы рубашку белую чтоль надел для приличия...»

И только тут бородатый весельчак обратил внимание, что все его выкрутасы попали на камеру.

— «Андрюх, ты чё, снимаешь что ли?! Итить-колотить, я ж в труселях!»

Он как стоял, так и присел, оставив над подоконником только торчащую голову и тотчас напустил на свой дребезжащий голос любезный тон, притом делая вид, что ничего особенного не натворил:

— «Оксаночка, с добрым утром и наступающим! Как ваше ничего?»

Она не могла больше смеяться, потому что живот разрывался от коликов, а ещё и без того заспанные глаза от хохота совсем поплыли слезами.

Андрей искренне желал весь предновогодний день пришибить Серёгу чем-нибудь, да потяжелее. Мало того, что он свёл на глупость прекрасное декабрьское утро, так этот парень ещё и невзначай обломал ему самое важное признание в году! А ведь это был тот самый крупный «гештальт» за душой, который нужно было во что бы то ни стало закрыть, чтобы уходить в новый год без долгов и тяжкого груза прошлого... Но предновогодняя суматоха, казалось бы, не давала даже шанса на какой-нибудь подходящий случай, чтобы действительно осознанно, без суеты, поговорить с Оксаной. И если бы не Серёга... Обломав Андрею с раннего утра самый благоприятный шанс на признание, он сам того не ведая, подарил ещё один.

«А теперь о самых необычных праздничных новостях уходящего года!» — звонко вещал голос девушки-диктора на весь дом, когда Андрей просматривал присланный другом репортаж.

«Новогоднюю ночь Двадцать-Восемьдесят-Пять на ближних и дальних орбитах в этот раз единовременно будут справлять свыше трёх тысяч человек. Напомним, что 31 декабря состоится финальный для сезона запусков 2084 года транзитный старт пассажирского аэробаллистера «Восток-Дельта-Восемь». Космический корабль совершит взлёт на орбиту с космопорта Восточный, а затем стыковку с орбитальным транспортным комплексом «Сириус», подойдя к станции по классической двухвитковой схеме полёта. Пассажиры рейса по расчётам должны прибыть на орбиту за рекордно короткое время — два часа и семь минут. Тем временем ночью 28 декабря по универсальному мировому времени космический межпланетный корабль «Атлант» отбыл с орбиты Земли и отправился к красной планете. Навстречу ему с Марса стартовал его напарник — корабль «Кьюриосити». Одновременно с этим на финальную стадию торможения вышел корабль «Сайберия», его прибытие на низкие орбиты Земли ожидается второго января. Пожелаем космическим путникам доброй дороги по космическим трассам...»

Андрей не помнил, чтобы трансляции запусков аэробаллистеров были популярными и модными. Но вдруг мода стала возвращаться, и видимо на то повлияли события «второго открытия» Венеры...

Да и вообще, дальше произошло необъяснимое... Серёга просто притащил ему эту новость, а сам Андрей просто так предложил Оксане её почитать. Инженерно-космическая тематика это не совсем то, что бы могло увлечь девушку, но Андрей даже ожидать не мог, что его Ксаня вдруг сама начнёт его упрашивать посмотреть эту трансляцию вместе.

Прямой эфир начинался примерно в два часа дня по Саратовскому времени. На Дальнем востоке тем временем оставалось всего четыре часа до наступления Нового года. Перед трансляцией они с Оксаной договорились, что запишут свою реакцию в крупном видеописьме, чтобы обменяться эмоциями. Всё-таки вместе смотреть на происходящее было бы приятнее. А затем произошло то, что Андрей потом долго вспоминал и анализировал, пытаясь понять, каким образом до него интуитивно дошла именно эта идея...

Был уже глубокий вечер, когда посреди всяческих приготовлений к встрече Нового года он вдруг не закрылся у себя в комнате, попросив у родителей полчаса времени. Андрею нужно было разыскать потоковую запись, которую прислала Оксана.

А затем он собрал воедино, в одном месте на своём "Алькоре" — своё послание и её ответ. А ещё разыскал в срочном порядке полную версию той самой трансляции. Спонтанная идея, пришедшая к нему, напомнила про давнюю забаву играться с видеонарезками. Эти свои забавы Андрей оставил в далёком школьном прошлом, но вот видеоредактор, которого он не касался больше двух лет, всё ещё ждал хозяина где-то в цифровых недрах терминала.

Андрею тогда и в голову не могло придти, что он собственноручно склеил расколотое надвое чудовищным расстоянием пространство и время... Но даже если бы он знал правду, иначе бы он не поступил. Просто ему захотелось видеть себя вместе с Оксаной на одном видео.

И вот — на его широком панорамном мониторе своё место заняли: Оксана по правый край видеоряда, он сам по левый. А в центре внимания...

Огромный технологический город, автоматизированная космическая гавань, объятая дальневосточными сумерками и вьюгой.

А дальше — закружилось и завертелось. У Андрея сначала не совсем получилось свести все три ряда вместе, потому что сказывалась разница во времени, плюс они с Оксаной начали свои записи не единовременно... Но зато, когда получилось...

"Блин! Я что... Я опоздала? А, всё. Всё я тут!"

Он вырвал Оксану из новогоднего расписания прямо в костюме-маскараде. На потоковом видео она неожиданно для самого Андрея предстала... цыганкой. Эффектный и достаточно откровенный наряд — косая пёстрая юбка в светяшках и блёстках, украшенный лоскутками и платками таких же пёстрых цветов топик. Открытые девичьи плечи и стройный животик... Её лицо притом скрывал полупрозрачный сиреневый платок, напоминая что-то традиционное, арабское, таинственное...

Она привычно склонила голову на бок и улыбнулась:

"Это у нас маскарад праздничный во дворе... Праздновать будем..."

Андрей ещё днём с такого прикида Оксаны был слегка шокирован, а сейчас, пересматривая своё творчество, он переживал всё заново...

В два часа двадцать минут по местному Саратовскому времени в восьмом терминале космопорта Восточный началось оживление. По длинному коридору к пассажирскому коннектору шли люди в сопровождении делигации репортёров, операторов, инструкторов...

"Ой, да вот они!" — почти одновременно, в разноголосье, сказали они с Оксаной...

Картинка перешла с этого кадра на командный центр космопорта. Камера показала стройные ряды рабочих мест операторов управления. В абсолютной тишине происходила работа многоликого коллектива сотрудников — камеры не записывали звук, но было в этом нечто магическое...

Оператор вернул в эфир картинку с экипажем и пассажирами аэробаллистера. Шестьдесят четыре человека... Нестройные ряды людей, облачённых в ярко-голубого цвета космические одежды, вольным шагом двигались к площадке посадочного коннектора.

Они с собеседницей, несмотря на разницу и отсутствие прямого эфира, будто чувствовали друг друга. Так могло показаться, по крайней мере, потому что оба который раз реагировали на события трансляции почти одновременно. Но в этот раз Андрей толком не расслышал, что она сказала, потому как они оба по таймингам что-то воскликнули внахлёст как раз на моменте трансляции, когда экипаж аэробаллистера занимал свои места.

Андрей нахмурился. Он перешёл во вкладку видеопотока Оксаны и прибавил громкости на её голос:

"Ух ты... А что это за скафандры? Я другие..." — она вдруг резко умолкла и тень испуга мелькнула на лице.

Другие — что? Видела? Но... но тогда где она их видела?

"Я не могу сказать точно, но у нас что-то производят..."

Андрей посмотрел на часы — он запаздывал по времени. Нужно было успеть просмотреть всё, смонтировать и отправить. До Нового Года...

Он всё-таки успел. Несмотря на то, что трансляция длилась больше часа, а проверить нужно было каждую её секунду, несмотря на то, что его вечно отвелкали друзья и родители — он успел. Письмо с его творчеством полетело к Оксане всего за час до наступления Нового Года. Если он правильно посчитал, то сама Оксана живёт "в нулях" — по универсальному земному времени. Он всю зиму пытался разгадать эту загадку, чёрт возьми, и теперь, видимо, разгадал.

Оксана жила по нулевому времени, потому что город, в котором она жила, космопорт Восточный, голубые скафандры типа "Стриж-017", на которые девушка обратила внимание... Наконец, сам космический старт — всё это было частью единого целого.

Но вот чего именно...

Андрей стоял посреди своей комнаты и наблюдал за тем, как в небо медленно вздымались ракеты новогодних салютов. Со шлейфами и раскатами грома, яркими вспышками и хлопками. Отблески разноцветных огней озаряли его комнату и его сознание.

В его голове всё грохотало, потому что до сих пор живы были в сознании картинки и звуки последнего космического старта в уже ушедшем году...

"Вот, сейчас уже продувается первая ступень. Это разгонный блок..." — комментировал он, наблюдая за тем, как медленно раскачегариваются дюзы ракетных двигателей в основании огромного летающего комплекса.

Видеоряд сместился в кабину крылатого космического корабля, закреплённого на манер челнока в отведённой для него нише титанической машины.

— "Восточный, я "Восток-Дельта-Восемь". — докладывал командир экипажа, — "Системы корабля готовы к старту, ожидаю команды".

Комментатор трансляции объявил о минутной готовности. Эта минута длилась бесконечно медленно, и за всё это время они с Оксаной, кажется, даже ни разу не моргнули. Андрей впервые видел её такой... Сосредоточенной. Серьёзной. Прекрасной... Её лицо вдруг напомнило Андрею о чём-то далёком... Он где-то в школьных учебниках, в разделах, посвященных истории космической техники, он уже видел именно это выражение лица.

Когда отсчёт пробил десятисекундный предел, Оксана неожиданно зажмурилась и закрыла лицо руками. Андрей не всю видеозапись успел посмотреть, и потому увидел этот момент уже на готовой "склеенной" версии.

— "УУуух ща как жахнет!" — его двойник на видео даже не успел досказать фразу. Двигатели космического корабля проснулись со страшным грохотом и Дальневосточный предновогодний вечер расстаял в нестерпимо жарком сиянии ревущего огня.

Отблески взлетающих праздничных салютов слепили глаза...

"Андрюшка, как ты угадал? Я всю жизнь мечтала..."

"Я не знаю. Чудо новогоднее. Ксаня... Ты чего замолчала? Всё хорошо?"

"Я плачу... Я первый раз на старт смотрела... Это действительно чудо... Андрюшка, спасибо тебе, что ты есть..."

"Ксаня..."

"Что?.."

Он всё-таки успел. До Нового года. Хотя у Андрея, на самом деле, оставалось в запасе ещё четыре лишних часа, ведь Оксана жила "в нулях"...

Это было, наверное, глупо. Между ними была такая разница в пространстве и времени...

"Я люблю тебя".

Новогодние праздники удались наславу. Тем более, что новый год с первой же минуты начался так, как не начинался ещё ни один год в жизни Андрея. Они с Оксаной проторчали в сети до самого утра, мечтая о том, что будут делать, если встретятся. Мигом был выдуман целый план о том, как Андрею добраться до Якутии, но Оксана лихо запротестовала и заявила, что тоже хочет поприключаться по стране. Так они и выбирали почти всю ночь себе нейтральный город для первого реального свидания. Но как не ищи, как ни выбирай, а среди сотен крупнейших городов Союза и сотен тысяч его маленьких поселений внимание обоих мечтателей приковал всего один неприметный городок.

Иркутск. Он был на равном расстоянии между Якутией и Саратовом, а ещё рядом с этим городом было сердце северных гор — озеро Байкал. Андрей никогда вживую не видел Байкал, но очень бы хотел там побывать. Когда Оксана узнала подробнее о размерах, размахах, глубинах этого местечка на карте Союза, то была искренне в шоке...

Праздники выдались волшебные, но первый же экзамен, выпавший на восьмое января, моментально возвратил Андрея с небес на землю.

Основы глобальной климатологии. Три вопроса в билетах... Он больше часа выдумывал стройные теории о том, как зарождаются ураганы в Тихом океане, как это связано с природой остальной Земли и как на механизм образования ураганов влияло глобальное потепление.

А затем, после тяжёлой часовой "артподготовки" началась основная битва с преподом.

Андрей отвечал на поставленные вопросы ещё битый час, привлекая для ответа даже библиотеки собственных накопленных данных. Ему хотелось показать, что он не по наслышке знает материал, владеет открытыми источниками. Наконец, его подстёгивал внутренний голос Оксаны, который теперь навечно поселился в нём.

Но у преподавателя было своё видение на качество ответа Андрея. По общему подсчёту всех несостыковок вышло, что он едви ли дотягивал "на троечку". Учителям высоких наук не достаточно было абстрактных названий и непонятных формулировок, за которыми Андрей пытался прятаться, будто за укрытиями в ратном поле...

Уже потом они встретились с тем же преподавателем в курилке и разговорились. Беседа вышла такая обстоятельная, что Андрей не заметил даже, как пролетела вся большая перемена...

— Понимаешь, Андрей, ты идеалист. И притом, что ты видишь всё идеально и схематично, идея с управляемостью бурь выглядит как фантазия. Да, можно в принципе попробовать управлять погодой во благо страждущих людей в пустынях, доставлять в города и поселения воду небесным путём. Но развернуть направление атлантического урагана вспять... Это принесёт человечеству больше вреда, чем пользы. Тем более, что механизмы образования ураганов давно известны и нам не подвластны. Человек никогда не сможет полностью управлять погодой на своей собственной территории. И это несмотря на то, что мы живём уже не только на планетах нашей системы. Ты должен быть в курсе этого?

— Ну да... Вроде как, на Марсе город есть? Я слышал, в дальнем космосе несколько станций сейчас работают... Но это всё мелочи, по сравнению с Землёй. Да и одно дело "там", а другое "здесь". Сколько там, наверху? Пять миллионов? Шесть?

— Вообще, последние лет десять — уже "восемь".

— Ну вот! А тут — шестнадцать! Миллиардов...

— Система намного больше чем ты представляешь. Это центр всей вселенной. А вселенная бесконечно значительнее. По времени и пространству, масса и энергиям. Не правильно думать, что это всё далеко от наших пределов. Энергия пронизывает нас полностью.

— Ну... я понимаю, но не совсем. Вот скажите, как одно с другим связано?

— Если в далёких безднах вспыхнет сиянием квазара целая галактика, всего одна частичка от этой силы, дошедшая до Земли через миллиарды лет породит целую бурю. А бури на Земле случаются постоянно. Вернее даже сказать, что если бы не было вокруг Земли остальной вселенной... Это основы электродинамики и энергетики атмосферы. Так что те древние, кто приписывал силы стихий божествам и потусторонней природе — были не далеки от истины. Только истина в нюансах.

Почему-то Андрею тогда запомнилась именно эта фраза. "Истина в нюансах..."

— ...Всего какая-то маленькая случайность в масштабах вселенной — в размерах Земли уже целое событие. А в рамках жизни человека это судьба. Так что взаимосвязано в этом мире абсолютно всё. И климат Земли вместе со всем, что Землю населяет связан с поведением Вселенной буквально и напрямую. Ты, кстати, с этими силами тоже связан.

— Интересно знать, как.

— Ну вот, смотри. Человек же это живая природа? "Живое" в этом мире не может существовать без "неживого". Даже те же абстрактные понятия, что "любовь", "добро" и "зло", "мир" и "война" — это состояния самоорганизации "живого". Они универсальные. Одно действует на другое... И вот как именно действует — в этом то и суть всей нашей профессии. Я приведу пример из истории. Был такой народ. Римляне. Они в своём государстве считали важнейшим — всё. Любая упущенная мелочь могла бы быть крахом величия Рима. Даже плебс, считавшийся в общей иерархии не такой значимой частью населения... Это граждане Рима. Если для тебя "плебей" слово ругательское, то ты точно получишь "гладиусом" по "микрокосму". Это оскорбление... А ведь это сначала была чуть ли не маленькая деревушка... Да люди сами по себе изначально чем были? Чем стали? Почему мы до сих пор не считаем за оскорбление себя самих всякое... а в прочем, тут не стоит подробностей. Запомни только, что в мире не может быть чего-то незначимого. Кстати, человеческие мысли и знания, это тоже часть мира.

— Занятно... Мне надо об этом подумать...

На следующий день ребята собрались там же, в курилке. Обсуждали кто как сдавался накануне, релаксировали после общей головомойки на прошедшей консультации к предстоящему экзамену. Этот спокойный полдень оборвался в одночасье, когда Юкое кто-то позвонил. Серёга даже не обратил сначала внимание. Юкля отошла от общей компании и завела разговор по телефону. Ребята обратили внимание на то, что что-то неладное происходит после того, как Юкля внезапно сорвалась в истерику, а её волосы от пришедшей новости стали сиренево-свинцовыми.

Белые коридоры, намытый блестящий кафель. Ощущение, как от чистилища. За окнами ночь, но рассеянный свет распространяется от ламп освещения. Второй этаж районной заводской больницы.

Андрей был там.

Почти к десяти часам вечера они с ребятами разыскали эту треклятую больницу. Всё это время Андрей находился в состоянии между жизнью и смертью. Не потому, что ему было так плохо, но потому, что он находился в неведении. После того, как они слышали звонок Юкле от её знакомых, после того как прозвучало слово «АВАРИЯ»…

С самого утра 8 января ребята не знали о ситуации ничего. Только поверхностные рассказы. Более менее подробно ребята знали лишь детали самой катастрофы.

Машина на 110 километре трассы Е 380 вылетела за бардюр на резком повороте у оврага. Спасатели обнаружили машину в раскорёженном состоянии, лежавшую на крыше. Сорвавшись с трассы, автомобиль воткнулся левой стороной вротивоположный овражистый склон. Лобовое столкновение на дикой скорости.

Один погибший. Один пострадавший.

Она была в настолько тяжёлом состоянии, что в реанимацию никого не пускали. Андрей даже не надеялся таким глубоким вечером вообще проникнуть в больницу, но рядом были друзья. Первая преграда в лице работников регистратуры была взята штурмом, несмотря ни на какие формальности или возражения. А возражения были и в определённый момент пришлось прошибать формализм и матами взывать к совести и сочувствию людей.

На второй этаж в отделение реаниматологии ребят не пустили, пробиться смог только сам Андрей. У реанимации его ждала свита из незнакомых людей. В центре сумбурного и тревожного разговора — Он.

Андрей даже не знал его имени, но у него в момент заныло уже давно затянувшееся рассечение на брови. Только завидел он грузную и крепкую фигуру высокорослого молодого человека, в которой было нечто давнее, в которой воспоминания искали нечто угрожающее.

Лица Андрей не видел ни тогда, ни сейчас. Но слова, произносимые тихо беспокойным худощавым стариком, что был рядом с ним, доносились весьма отчётливо:

— Мать бы пожалел. Вторую ночь не спит. Ступай домой…

Он остановился посреди коридора, метрах в десяти от беспокойно разговаривавших мужчин.

Что-то дрогнуло в памяти, и это было настолько пронзительно, что Андрей лишился дара речи. Он не знал, верно ли… Да и что делать — тоже не знал.

«Ступай домой… мать…»

Андрей узнал старика. Ошибки быть не могло, потому что в его морщинах и сводах худощавых скул он увидел… Лину.

— Бать, не спорь. Я виноват, мне тут и дежурить.

Это был точно тот самый голос.

Собеседники обернулись в сторону, откуда раздавался шум шагов в их сторону. Андрей робко подошёл ближе, не зная притом, как поступать. И должен ли он как-то поступать, да и вообще быть здесь.

Ясный и яркий взгляд молодого парня богатырской натуры недоверчиво смерил Андрея ещё раз.

Левая бровь заныла ещё сильнее, потому что Андрей, наконец, оказался лицом к лицу со своим давним обидчиком.

Обидчиком? Его? Или её защитником?

— И ты здесь… — хмуро пробасил великан.

Они молча пожали руки.

— Толян.

— Андрей.

Это был её старший брат.

— Как это было?

Они остались одни, когда отец Лины, скрепя сердце, ушёл из отделения.

Андрей никогда ещё не слышал такой тяжёлой тишины. Вопрос будто закристаллизовался в непробиваемой мути, которая его окутывала. Он почти не слышал ничего, потому что уши звенели белым шумом. Почти контузия…

— Гололёд с вечера. Шумная вечеринка в пригороде. Я собирался приехать за ней сам. Ей богу, хотел пришибить того придурка, который её…

Толик умолк, потому что тронул что-то, о чём Андрей не знал. Он так и не договорил того, о чём начал. Лишь взодхнул вместо этого...

— Сорвалась машина. Не успел я.

Они провели у дверей реанимации всю ночь. Только постепенно оба смогли разговориться. Толик, как оказалось, приехал в Саратов в начале октября и застал младшую сестру за бесшабашной беспутностью первачки.

— Парни, девишники, гулянки. Негодница…

— Я думал, ты один из её…

— Стебёшься, что ли?

Всё стало проясняться только теперь… Толик и сам пожалел, что тогда влез в отношения её и Андрея. Но ревнивый старший брат в очередной раз не распознал хорошего человека рядом со своей сестрой. Долго не размусоливал. Принимал решения, не давая себе времени на раздумия.

— Всегда так и делал. Довыёживался…

Как рассказал Толик, именно после того вечера Алина попыталась остепениться, но ей мешало «детство», в которое она до сих пор играла. Уже после начались проблемы с курсовым и уже после пришла неожиданная слава.

— Я про вас, кстати узнал тоже с запозданием. Было слегка стыдно.

Он извинился за удар только сейчас. Другой возможности реальность ему не представила.

Из больницы Андрей уходил под утро. Медсёстрам всё же удалось уговорить его на разумное решение. Толик остался.

Всё теперь вставало на свои места, хотя Андрей поначалу всё ещё думал, что этот парень его «разводит».

Он любил девушку половину своей жизни и не знал, как выглядел её брат. Он не знал большей части жизни своей любимой, но всё равно слепо её любил.

Андрей любил не саму Алину, а её отражение в зеркале собственного сознания. Реальный человек же был настолько другим, что осознание этого разорвало окончательно все связи с прошлым.

Зеркало, наконец, разбилось. Больше оставаться в больнице ему было незачем.

Свободен.

Оставшиеся экзамены зимней сессии давались Андрею адским трудом. Он добросовестно пытался погрузиться в работу, зубрил материалы для подготовки в таком беспощадном темпе, что сам себя лишал и общения с друзьями и разговоров с Оксаной. Прошлое будто упорно не хотело его отпускать. Поначалу он какое-то время бывал в "глаголе", но страница Алины... Она покинула её после аварии и больше не появлялась в сети. Андрею же было больно при мыслях, что это уже навсегда. Удалить её из личных друзей и снести переписку — тоже рука не поднялась. Похожая ситуация была и в "виртусе". В перерывах на отдых, казалось, во всём, чего бы ни касался парень, была частичка воспоминаний. В чём-то счастливых, в чём-то печальных. Какие бы они ни были, сейчас тревожить их было больно.

Ночами его тоже постоянно преследовали кошмары. Всё разом перевернулось, когда в тот злополучный день Юкля вся почернела от шока. Этот чёрный цвет теперь постоянно мерещился перед глазами. Ведь это он виноват. Начни они встречаться заново, Алина бы осталась цела. А ведь не так уж и много было нужно для этого. Всего лишь простить друг друга за нелепые обиды...

Когда он признавался Оксане — о чём он думал? Изменил ли себе? А когда узнал, кто была на самом деле Алина?

Разговаривать с Оксаной на тему произошедшего не было никаких сил, да она и не спрашивала. Она резко изменилась, будто почувствовала, что произошло что-то страшное, будто чувствовала, что его не стоит сейчас тревожить. Но сколько бы могло продолжаться это молчание? Неделю? Месяц? Только через какое-то время Андрей ей кратко рассказал о случившемся.

"Андрюш, да не виноват ты!" — писала Оксана. — "Не все по вине человека происходит, есть и случайности! Представь, мы могли родиться в одном городе. Или вообще в другом времени!"

— Всё произошло, потому что я сделал свой выбор, — однозначно отвечал Андрей в голосовом, — Да и ты, наверняка, родилась там, где это случилось, потому что твои родители тоже сделали этот выбор...

"Андрей... Мне больно такое слышать. Ты не виноват... Не вини себя, прошу. Ты же не можешь отвечать за всех своих друзей сразу... Только представь, что бы было, если нам с тобой выпало совсем другое... Мы бы могли встретиться просто на улице. А узнали бы мы друг друга так же, как сейчас?"

— Это не мы бы были, — сказал сам себе Андрей, читая письмо Оксаны.

Тот странный разговор с Оксаной он запомнил надолго. Даже финальный экзамен со всеми его сложностями не смог вытравить из Андрея щемящее чувство, что он что-то сделал... Непростительное.

И в то же время, эту их перепалку с Оксаной даже ссорой назвать было сложно. Просто тяжелый разговор. Наверное, первый со дня знакомства... И как бы то ни было, но он снова остался один и какое-то время не разговаривал практически ни с кем. Друзья пытались до него достучаться, Оксана вечно спрашивала о самочувствии. Всё продолжалось больше недели.

И только в середине января Серёга с Ильёй поняли, что нужно действовать и как-то спасать ситуацию. Но в тот день не только чувство дружеского долга заставило обоих придти к нему в гости.

Парни завалились к нему в комнату в мрачном виде. Серёга молча подвинул крохотный столик для цветов и неожиданно достал из-за пазухи "неприкосновенный запас" в виде маленького флакончика.

Андрей будто понял, что опять произошло что-то серьёзное, потому как такое настроение у вечно позитивных ребят бывало последний раз...

Он даже не помнил, когда оно таким бывало.

— Новости есть.

Андрей молчал, давая возможность Серёге сказать всё самому. Но тот, разливая "на троих", почему-то молчал. По его жесту они так и выпили. Даже забыли чокнуться.

— Про Лину? — спёрто выдыхая, спрашивал Андрей.

Илья молча кивнул. А Серёга добавил к его жесту:

— Всё.

Это всё прозвучало, как приговор. Андрей вдруг на миг осознал самое страшное. И липкое оцепенение, какое бывает в те минуты, когда человек сталкивается с призраками смерти, вдруг пробежалось ему по спине...

— Уехала. Увезли, точнее. Я вчера виделся с Толиком. Ну ты его знаешь...

Андрей молча кивнул. Он ещё даже не выплыл обратно из страшного оцепенения, и только с опозданием ошарашенно посмотрел на друзей.

— Куда? Когда?

— Я же говорю, вчера. Её повезли в центр нейрохирургии. Ленинград. Толик сказал, у него там есть старый друг по школе. Врачом работает...

Андрей даже не стал дослушивать, потому что почувствовал, что проваливается в какую-то неведомую бездну.

"Увезли... Ленинград... Навсегда... Нет, не увезли — уехала. ЖИВАЯ".

Около недели Андрей был в очень плохом состоянии. Он был свободен теперь от всего, что захломляло голову, потому, что время сессии закончилось. Но вот случившаяся трагедия выбила его из мыслей и выкинула в опустевшую реальность. Ощущение реальности было пустотелым и омерзительным.

Тот день, когда он почти весь день бродил один по городу, выпал на четверг. Андрей всецело отдался реальности и в пешей прогулке наблюдал за Саратовом. Его весь день носило январскими ветрами по заснеженным улицам города, а в "эдельвейсе" весь день играл по кругу немногочисленный плейлист. Впервые парень столкнулся с таким страшным и странным состоянием. Он будто отсутствовал в своей собственной голове. Там вообще больше ничего, кроме реальности и затёртой до дыр музыки не было.

Он вернулся домой только под вечер. И тут случилось необъяснимое. Андрей полагал, что его с порога ждут объяснения с родителями за собственное безответственное поведение, ведь он перестал говорить им — что делает, куда ходит, зачем ему это всё.

Да он и сам даже не знал, зачем он всё это делает.

Но отец встретил его с порога... С конвертом в руках.

Андрей не сразу понял, что письмо пришло от Оксаны, потому что на нём не было как обратного адреса, так и имени отправителя. Внутри конверта было рукописное письмо, оформленное под новогоднюю тематику от руки, с красочными полями и узорами снежинок.

Он впервые видел её почерк. Для Оксаны бы был характерен буйный почерк, какой обычно бывает у мальчишек, потому что именно такой — мальчишеский, буйный, искрящийся характер — был у неё. Но письмо его встретило калиграфическим почерком, какой Андрей запомнил по заметкам одной из своих первых учительниц.

"Милый Андрюшка, здравствуй! Пишу тебе первое настоящее письмо. Знаешь, раньше было такое давнее время, когда люди писали друг-другу настоящие письма... А я решила, может быть, стоит тебе написать? Я очень рада, что познакомилась с таким замечательным человеком, как ты. Представляю твои вопросы... Я ведь помню твой обратный адрес в Саратове, наверное, поэтому письмо пришло. Я очень надеюсь, что оно пришло... Я обещала тебе прислать пару подарков. Они внутри конверта.

Уходит 2084 год и мне захотелось поздравить тебя со скорыми праздниками. Мои руки художницы захотели поздравить тебя сами.

Хочется, чтобы в новом году всё плохое прошло мимо тебя, а всё, что задумалось — сбудется! Улыбайся чаще, у тебя очень красивая улыбка!

С наступающим Новым 2085 годом!

Написала 13 ноября 2084 года. Письмо наверняка будет идти целый месяц..."

Письмо действительно шло очень долго. Если она написала так давно... Но откуда оно так долго шло?

Андрей мгновенно вспомнил её мимолётную фразу с сожалением о том, что она хотела ему что-то подарить, но потеряла... Эта пропажа и была вот этим посланием!

Ещё внутри оказалось два рисунка, как и было обещано. Один из них был невероятным. Невозможным. На скетче, который был обрезан в маленький листочек, аккурат в размеры конверта, Андрей узнал себя, причём штрихи его лица выглядели как-то более женственно, чем были на самом деле. Рядом на рисунке была Оксана. Совместный портрет карандашом. Взгляды обоих смотрели на самого Андрея. Это было невероятно.

Она тоже попыталась. Как смогла — попыталась преодолеть разницу в расстояниях...

Второе творение юной художницы поразило Андрея ещё больше.

Рисунок был неожиданным, забавным, трогательным… Это была её ладошка. На отдельном листе, который пережил дорогу к Андрею, сложенный вчетверо, была отпечатана её ладошка. Притом это был не просто отпечаток, а именно рисунок. С яркими переливами цветов, которыми была расскрашена ладонь, с брызгами белой краски, которые были очень похожи на звёзды. Очертания этой ладошки окаймляли яркие, но плавно проведённые обводы.

Он не верил, что держит в руках такую небылицу. Это действительно была картина. Написанная шероховатыми красками, её можно было пощупать. Ладошка будто приглашала коснуться себя…

«Я ростом совсем маленькая. Я такая — вся маленькая. Не представляю даже, как ты меня за руку будешь держать, я ж в твоих ладонях потону…»

Он примерил свою пятерню к опечатку её руки. У неё была маленькая ладонь, меньше, чем у Андрея. Его рука с лёгкостью обняла весь отпечаток, потому что пальчики Оксаны были короче почти на фалангу. И вслед за ней он тоже широко расправил свои пальцы. Будто лучи Солнца… Будто крылья…

Андрей никогда в своей жизни не получал писем. Тем более рисунков в письмах… Тем более, таких. Он себя почувствовал сейчас, будто та девушка, что часто получала от него записки в рукава. Вот только эта девушка уже ушла… Безвозвратно.

Письмо Оксаны действительно опоздало к праздникам. Поздравления её уже немножко устарели и в Новом году не обошлось без неприятностей и переживаний.

Но похоже, что оно пришло как раз вовремя...