Заря Валинора (джен)

в которой Эрвен силой навязывают совершенно лишнюю предысторию персонажа, Келебримбор спасает рассказ от сползания в Бесцветную Пустыню Разрозненных Диалогов и упоминается эльфийская алкогольная игра

Переправа на Тол Эрессеа прошла не слишком гладко. Очень возможно, что к этому приложил руку Оссэ, поскольку он до сих пор не простил окончательно ни резню в Альквалондэ, ни сожжение кораблей. Тем не менее, добрались до острова они благополучно. Келебримбор был отличным моряком — видно, что опыт мореплавания у него большой — да и сыновья Феанора кое-что соображали в морском деле. К вечеру они были в том самом городке, где высаживался Маглор, когда искал Элронда.

— Артанис обычно живёт в Аваллонэ, это противоположный берег острова, — сказал Келебримбор. — Отсюда довольно далеко. Предлагаю переночевать здесь и отплыть или поехать к ней утром. Тут у самой гавани есть трактир — называется «Серебряное древо».

«Серебряное древо» оказалось высоким зданием из серого камня, окружённым розами. Его окна светились тёплым жёлтым светом, который, казалось, негромко обещал сытный ужин, беседы и песни перед уютным камином, а напоследок — горячую ванну и мягкую постель. Короче говоря, выглядел трактир очень приветливо, и вся компания с лёгким сердцем вошла в его двери, оформленные как проход меж двух деревьев с переплетающимися над головой ветвями.

Внутри оказалось ничуть не хуже, чем снаружи. Зал был уставлен деревянными столами и стульями, в углу в камине весело трещал огонь. За барной стойкой стояла стройная и очень высокая эльфийка.

— Добро пожаловать, друзья, — сказала она. — Чем я могу вам…

Запнувшись на полуслове, она уставилась на Эрвен словно на привидение:

— Лауриэль?

— Тельперинвен? — изумилась Эрвен. — Что ты здесь делаешь?

— Живу, — ответила женщина, которую, судя по всему, звали Тельперинвен. — А ты что здесь делаешь, Лауриэль?

— Прости, — вступил в разговор Амрод, — а почему она называет тебя «Лауриэль»?

— Потому что так её зовут, — сообщила Тельперинвен. — Она моя сестра.

— Ты же говорила, что тебя зовут Эрвен, — напомнил Маэдрос.

— Это моё материнское имя, — объяснила Эрвен. — Лауриэль — отцовское. Мне не понравился его перевод на тиндарин, и я стала называть себя Эрвен.

До этого момента Тельперинвен, похоже, не глядела на остальных гостей, но теперь рассмотрела их. На её лицо промелькнуло выражение узнавания, быстро сменившееся презрением:

— В одной команде с сыновьями того типа, который чуть не устроил гражданскую войну из-за правильного произношения? Очень на тебя похоже.

— Видимо, в этом трактире есть обычай оскорблять клиентов? — спросил Амрод.

— Клиентов? — переспросила Тельперинвен. — Клиент — это тот, кто что-то здесь купил, а вы этого не сделали, и я не в том настроении, чтобы вам это позволить…

— Погоди, — остановила её Эрвен. — Ты — хозяйка этого трактира?

— Она стоит за барной стойкой и говорит, что живёт здесь, — указал на очевидные факты Маэдрос. — Ты же вроде бы считаешься умной!

— Но почему? — недоумевала Эрвен. — Я думала, ты будешь жить в Тирионе…

— Мой муж из синдар, — объяснила Тельперинвен.

— Ты замужем? — Эрвен начала было приходить в себя после неожиданной встречи с сестрой, но сейчас опять оказалась в шоке. — Только не говори, что у тебя и дети есть!

— Дочь, — ледяным голосом ответила Тельперинвен.

— И я — тётя?!

— Да. Причём, похоже, худшая в истории.

— Послушай, — сказал Амрас, — я понимаю, что здесь идёт обсуждение некоторых семейных разногласий, и хоть я очень надеюсь, что вы договоритесь, не прибегая к обнажению мечей или сожжению друг друга заживо, но всё же ясно, что это займёт некоторое время, так может, ты будешь так любезна и сначала принесёшь нам чего-нибудь выпить?

Тельперинвен указала им стол в алькове рядом с баром. Потом ненадолго исчезла и вернулась с шестью стаканами и бутылкой вина, которую сердито брякнула на стол. Налила себе стакан и выпила.

— Так, — сказала она. — Продолжаем разговор.

— Мне тоже налей, — угрюмо потребовала Эрвен. — Есть у меня лёгкое подозрение, что мне это понадобится. Ну что я сделала?

— Я надеялась, что это ты расскажешь, — ответила Тельперинвен. — Должно быть, что-нибудь достаточно ужасное. Возможно, убила другого эльфа?

— Эльфов, — сказала Эрвен. — Множественное число.

Тельперинвен проворчала что-то насчёт самого подходящего времени и места для замечаний по грамматике, глотнула ещё вина и спросила:

— Кого?

— Не спрашивала их имён, — буркнула Эрвен, держа пустой стакан. — Можно ещё вина?

— Я не дам тебе напиться до беспамятства, пока не ответишь на мои вопросы, — заявила Тельперинвен, но всё же наполнила стакан сестры и принялась наливать вино Феанорингам. — Где, когда, почему?

— Альквалондэ, — сказала Эрвен.

Сестра уставилась на неё расширившимися глазами:

— Но ты не сражалась в Альквалондэ. Ты же была в отряде Арафинвэ, как и я. Разве нет?

— Они слишком медленно шли, — проговорила Эрвен. — А я никогда не любила медлить. И как-то оказалась впереди, в одной линии с дружиной Финдекано, а потом был бой на улицах, и кровь, и сплошной разгром, и я споткнулась о труп того, с кем болтала и смеялась час назад, и взяла его меч…

— Ты ни разу об этом не говорила.

— Ни разу не было подходящего момента.

— Это поэтому ты не вернулась вместе со мной?

— Извини, — вежливо сказал Келебримбор, — больше можно не наливать. Мой стакан переполнен.

Тельперинвен взяла полотенце, вытерла стол, принесла ещё вина — оно исчезало с пугающей скоростью — после чего тяжело опустилась на стул и снова обернулась к Эрвен:

— Но если всё, что ты натворила, это участие в Первой резне, с какой стати тебя так долго не было? Ты же была в Мандосе, так?

— Да, — сказала Эрвен. — Я… Ну, честно говоря, возвращение к жизни не казалось очень уж привлекательным…

Хорошо, что в этот момент Тельперинвен не наливала никому вино. Она наверняка пролила бы его опять.

— Ну что? — не поняла Эрвен. — Чего я опять не так сказала?

— Ты хоть раз задумалась о том, каково будет нашим родителям? — негромко спросила Тельперинвен.

— Ну да, я подумала, им будет неприятно услышать, что их дочь стала братоубийцей…

— Да я не о том! — Тельперинвен снова осушила стакан и так грохнула им об стол, что он едва не разбился. — Ты представляешь хоть, как они переживали за тебя?! Я уж думала, что мама умрёт от горя! А папа пошёл на Войну Гнева в первую очередь потому, что тебя найти хотел!

Эрвен закусила губу и внезапно воспылала интересом к изучению половиц.

— Мы понятия не имели, где ты и что с тобой, — продолжала Тельперинвен. ­— Мы надеялись, что ты пережила Первую эпоху, а когда ты не вернулась с её окончанием, мечтали, что скоро вернёшься из Мандоса, но время шло, а тебя всё не было и не было! Они волновались за тебя, ты, идиотка! Они любили тебя! Ну неужели они так много от тебя хотели в ответ? Всего лишь не оставлять их в неведении о твоей судьбе! Ты что, не понимала, что они с ума могут сойти от беспокойства?!

— Нет, — тихо сказала Эрвен. — Не понимала.

— Ну конечно, — сказала Тельперинвен. — Конечно, ты не понимала. Ведь все окружающие для тебя никто, не так ли? Не то чтобы они не имели никакого значения, но ты на них просто не обращаешь внимания. Сомневаюсь, был ли в твоей жизни хоть один случай, когда ты подумала о чужих чувствах, прежде чем принять решение.

Некоторое время Эрвен в молчании изучала свои ногти. Затем сказала:

— Я заслужила это, так?

— Да, — сказала Тельперинвен. — Заслужила. А когда вернёшься в Тирион, пойдёшь и поговоришь с ними.

— Обязательно.

— Хорошо, — Тельперинвен тяжело поднялась на ноги и оглядела пустые бутылки на столе. Феаноринги, не занятые разговорами, старательно уничтожали вино, но непохоже было, что оно на них особенно сильно подействовало. Потом глянула на пустые столы в трактире:

— А где все остальные посетители? Обычно в это время от них отбою нет.

— А, — сказал Маэдрос, — телерийские капитаны объявили забастовку, когда мы попросили нас переправить. Сожалеем…

— Да ничего, — Тельперинвен махнула рукой. — Возьму выходной. Всё равно я сейчас не в настроении работать. Может, принести ещё вина, и мы напьёмся?

— Звучит неплохо, — одобрил Амрас.

* * *

Когда Гелейдион открыл дверь в свой трактир, открывшаяся перед ним картина оказалась неожиданной. Он ожидал обычного «часа пик», но зал оказался пуст, за исключением одного стола, вокруг которого сидели его жена, Келебримбор, совершенно незнакомая золотоволосая женщина и трое рыжих. Причём рыжие, судя по тому, что двое из них ничем не отличались друг от друга, а третий был необычно высок, могли оказаться только старшим и младшими сыновьями Феанора. Гелейдиону внезапно захотелось выпить. Хотя бы того вина, что было на том столе.

— Дорогая? — позвал он. — Что происходит?

— А, привет, любимый, — отозвалась жена. — Телери объявили забастовку. Познакомься со своей свояченицей-братоубийцей и её друзьями.

— Я бы попросила, — проворчала блондинка.

— Если тебе не хотелось, чтоб тебя так представляли, могла бы для начала воздержаться от убийств, — отмахнулась Тельперинвен. — А теперь жни что посеяла.

Блондинка вхдохнула и обернулась к Гелейдиону:

— Звезда осияла нашу встречу. Я Эрвен. Не помню, чтобы сестра упоминала твоё имя.

— Гелейдион, — представился Гелейдион и плюхнулся на свободный стул. В голове у него промелькнуло сомнение, не следовало ли ему прислушаться к совету матушки и жениться на какой-нибудь хорошей девушке из синдар.

— Келебримбора ты уже знаешь, — продолжала Тельперинвен, — и, думаю, уже догадался, что эти трое — Маэдрос, Амрод и Амрас, сыновья Феанора. А где Гэарлинн?

— Гуляет с друзьями, — ответил Гелейдион.

— Гэарлинн? — удивилась Эрвен. — Ты назвала свою дочь Гэарлинн?

— Нет, это муж её назвал, — сказала Тельперинвен. — А если имеешь что-то против, могла бы обсудить этот вопрос с ним сразу после её рождения…

— Нет, нет, всё в порядке, — поспешно заверила Эрвен. — Думаю, на квенья это звучит красивее.

— На квенья всё звучит красивее, — заявил Амрод, который до сих пор не простил Тинголу запрет их языка.

У Гелейдиона голова пошла кругом. В тщетной попытке разобраться, что к чему, он ещё раз прокрутил в уме произошедший разговор и обнаружил, что так и не получил ответа на свой первый вопрос.

— Келебринвен, — сказал он жене, — не будешь ли ты так любезна всё-таки сказать мне, что здесь происходит?

— У меня сейчас мозги слегка в тумане, — ответила та, — но мне кажется, что мы пытаемся пить и веселиться.

Гелейдион посмотрел на пустые бутылки и мрачные физиономии:

— Ну, думаю, что один пункт из двух… Это лучше, чем ничего?

— Прости, — сказал Маэдрос, — кажется, я забыл, как это — веселиться.

На этом месте Гелейдион бросил всякие попытки найти в этом хоть какой-то смысл и таки налил себе стакан своего собственного вина.

— Так, — сказал он. — Кто за то, чтобы сыграть в «Гил-Галад — светлый государь»?

Келебримбор нахмурился:

— В это ещё играют? Я думал, прекратили, когда он погиб.

— А что это? — спросил Амрас.

— Алкогольная игра, — ответил Гелейдион. — Здесь, на Тол Эрессеа, мы её возродили. В конце концов, он снова жив.

Прежде чем кто-либо успел запросить дальнейших объяснений, дверь трактира распахнулась и в зал вошли пять эльфов.

— Лёгок на помине, — сказал Келебримбор. — Привет, Гил-Галад. Не познакомишь нас со своими друзьями?