Ультиматум по-беллиорски (джен)

Прошло два часа, но отряд не возвращался. Баан-Ну то принимался бегать по кабинету, то неподвижно стоял у окна, всматриваясь в лесную чащу. А если отряд не вернётся, что он скажет остальным? Ведь это была его инициатива! Не останется ничего иного, кроме как сдаться… Нет, отважные воины не знают, что это такое, они будут сражаться до последнего и умрут с честью!

Он забыл и про то, что не позавтракал, и про свой бессмертный труд тоже забыл. Пошёл третий час, за это время уже можно было дойти до ближайшей деревни. Скоро они вернутся, Ар-Лой — умница, он должен привести всех назад в целости…

— Идут! — раздался крик за окном.

Генерал вскочил и выбежал из кабинета, пронёсся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и приостановился, чтобы появиться на крыльце, как подобает.

Периметр уже закрыли снова, и к замку приближалась процессия: вели беллиорца. Баан-Ну едва не подпрыгивал от нетерпения, так и впившись взглядом в невысокую фигурку. Он спустился с крыльца и остановился напротив.

Беллиорец был немолод, черноволос, с густыми сросшимися бровями. Он с любопытством рассматривал всё вокруг и, казалось, совсем не боялся. Конечно, если бы Баан-Ну умел становиться невидимым и имел сто острых клыков, он бы на месте беллиорца тоже не боялся!

Весть о прибытии аборигена быстро разнеслась по лагерю, менвиты сбегались отовсюду, побросав свои дела, и останавливались в отдалении: им было страшно, хотя никто не признавался.

Баан-Ну перевёл взгляд на Ар-Лоя и обомлел. Под глазом у бравого лейтенанта красовался лиловый синяк.

— Вы ранены? — спросил генерал.

— Наступил на грядку и получил черенком лопаты, — безо всякой гордости ответил Ар-Лой, указав на беллиорца. — У него там рассада была.

Другой лётчик вышел из-за его спины и показал Баан-Ну конфискованное у беллиорца орудие преступления.

— Молодцы, — одобрил генерал, — лишняя лопата после такого разорения нам не помешает. Всем объявляю благодарность, а лейтенанта Ар-Лоя награждаю орденом Луны. Идите лечиться, лейтенант, а беллиорца отведите в приготовленную комнату. Подождём немного и приступим к объяснениям.

Прошло полчаса; приставленные к комнате беллиорца часовые докладывали, что он ведёт себя спокойно, открыл окно и слушает, как в кустах чирикают птицы.

— Романтик, значит, — догадался генерал. — Пойду к нему. Несите лингафонную машину.

— Осторожнее там, мой генерал, он настоящий зверь! — предупредил Ар-Лой, который прикладывал к синяку пакет со льдом. — Я и опомниться не успел!

— Ничего страшного, уж я успею, — успокоил его генерал, понадеявшись, что незаметно, как у него трясутся поджилки.

Лингафонное устройство уже принесли, и беллиорец косился на него со спокойным интересом. Так же, впрочем, как и на генерала. Тот хотел подловить его в надежде, что не понадобится отдавать устный приказ, а хватит одного намерения, но беллиорец, как назло, смотрел куда угодно, только не ему в глаза.

Не дожидаясь, пока генерал соберётся с духом, чтобы что-нибудь сказать, беллиорец заговорил сам. Он произнёс короткую фразу и вздрогнул, когда машина в углу повторила за ним.

Генерал одобрительно кивнул, беллиорец задумался, хитро посматривая то на него, то на машину.

— Вам не сделают ничего плохого, — заверил Баан-Ну, рассчитывая, что абориген поймёт если не слова, то хотя бы спокойный тон. — Нам просто нужно расшифровать ваш язык. Очень нужно.

Беллиорец всё обдумал и решительно шагнул вперёд.

— Урфин Джюс! — произнёс он, ткнув себя в грудь большим пальцем. Не оставалось сомнений, что это его имя. Кусаться или становиться невидимым он пока вроде не собирался, да и зубов у него, кажется, было нормальное количество.

Контакт налаживался.