Ультиматум по-беллиорски (джен)

(День назад)

— Я не понимаю, — сказал Мон-Со, мучительно хмурясь. — Оно не должно работать, но оно работает. Как?

— Это почему не должно? — спросил Ильсор, обходя его и направляясь через заболоченную поляну. Трава была по пояс, ботинки чавкали в жидкой земле.

— Потому что ваши подчинённые совершенно распустились. Генерал бы это всё мигом пресёк. Где границы лагеря? Где периметр? Все разбрелись кто куда, — сетовал Мон-Со, пробираясь следом за ним. — А если на нас нападут беллиорцы?.. Готовят не те, кто должен, а кто свободен…

— Ну а что вам не нравится? Я до этого тоже не видел, как рыбу скальпелем потрошат.

— Да у вас же полная анархия!

Ильсор улыбался, пока Мон-Со не видел.

— График не соблюдается! Часовых нет!

— Часовые на деревьях, в овраге, на тропе возле ельника. Вы их не замечаете. Не привыкли ещё замечать арзаков.

— Да вы просто никакой руководитель, при всём моём уважении!

— Стоп, — сказал Ильсор, разворачиваясь. Отражение в очках Мон-Со было собранным и уверенным. — Вы сами признали, что лагерь как система успешно работает. И проблема только в том, что вы не понимаете, как это происходит. Я вам отвечу: по доброй воле всё делается гораздо быстрее и качественнее. Просто понаблюдайте и вспомните, что мы успели за эти дни.

Не дожидаясь ответа, он пошёл дальше, и наконец они с примолкшим Мон-Со выбрались на твёрдую землю. Где-то утробно закричало беллиорское животное, но Ильсор знал, что это маленькое существо с голой зелёной кожей и бояться нечего.

— Вы где? — позвал он, оглядываясь по сторонам. Кругом росли кусты, ни тропинки, ничего. — Ойно, Киор!

Спустя минуту кусты зашуршали и раздались в стороны, выпустив Киора с сачком наперевес, взъерошенного и раскрасневшегося.

— Ты нам такое земноводное спугнул! — прошипел он. — Мы только хотели его схватить и описать… Здравствуйте, полковник.

— Никуда ваше земноводное не денется, — сказал Ильсор. Кусты зашуршали снова. Едва переводя дыхание и отряхивая колени, рядом с товарищем встал Ойно. На его щеке красовалась царапина.

— Эйгард ушёл? — хмуро спросил он.

— Бросайте своих жаб и ступайте за ним. Компас есть?

Киор без слов продемонстрировал ему компас.

— По левой тропе из лагеря и дальше в низину, — добавил Ильсор. — Через ельник выйдете ему наперерез. Но лучше ему пока на глаза не попадаться, просто присматривайте.

— Поняли, — за двоих ответил Ойно, касаясь царапины. — Пойдём.

Кусты поглотили их, непойманное земноводное забурчало в глубине, судя по голосу, торжествующе.

— Это уже шестой, — осуждающе сказал Мон-Со. — И первый, кто решил уйти так далеко. Вы разбрасываетесь людьми.

— Его хозяином был Ман-Ра, а вы знаете, как он обращался с рабами, — ответил Ильсор, поворачивая назад. — И что я могу сделать, когда ко мне подходит человек и говорит, чтобы о нём не беспокоились, просто он хочет побыть один?

— Запретить!

— Запретить… Всё бы вам запретить, мой полковник, — усмехнулся Ильсор. — А для меня во главе угла стоят их желания… Исцеление нужно и нам, и вам, и если кому-то для этого нужно просидеть полдня под ёлкой и примириться с произошедшим, то кто я такой, чтобы удерживать силой?

Отходя от постоянного гипноза, арзаки словно прозревали, вспоминая жизнь в рабстве. То, что тогда казалось нормальным, некоторых просто подкосило. Ильсор позавчера сам слышал, как заходится плачем Мевир, забравшись в чащу леса подальше от лагеря и думая, что за ним никто не присматривает. Вернувшись, Мевир не поднимал глаз и никому не рассказывал, что вспомнил. Ильсор за годы рабства насмотрелся всякого, от чего было впору лечь и умереть, но он держался и, поглощённый дневными заботами, почти не вспоминал о том, кто прячется в темноте. Вместе со свободой возвращалось осознание, и это нужно было принимать. Хорошо ещё, боль от воспоминаний каким-то чудом не выплёскивалась на троих менвитов. Кто-то демонстративно их избегал, кто-то общался только по мере необходимости, некоторые приняли союзников легко, но агрессии не было.

Они преодолели заболоченную поляну и отправились по недавно протоптанной тропе. Мон-Со последние пару дней так и ходил за ним хвостом: он пытался понять, но, кажется, ещё не понимал до конца.

— Я должен вас защищать, — выдал он однажды. — Это мой долг. Раз уж вы намерены пасть жертвами беллиорцев, я сделаю всё возможное, чтобы вам помешать.

Ильсор представил, как будет выглядеть одиночка, храбро защищающий двести с лишним человек, но смолчал. Мон-Со цеплялся за идею превосходства так, словно без неё мог погибнуть.

Прилегающие к оврагу места давно были обжиты. Прикрытые густыми кронами деревьев, арзаки занимались повседневными делами и сновали туда-сюда, как и в Ранавире, только теперь то тут, то там слышался смех и бодрые голоса. Один знал, как разводить костёр так, чтобы не было дыма, другой придумал, как натянуть маскировочную сетку на тросы между веток, Ильсор лично изобрёл простейшую систему сигнализации: при приближении вертолёта часовой, сидящий на вершине дерева, не орал, а дёргал за верёвочку, и внизу колотила о металлическую панель большая ложка.

Вертолёты летали не часто. Кау-Рук смотрел в небо с плохо скрываемой тоской; техники по звуку мотора пытались угадать машину и пилота, неудивительно, что иногда угадывали.

Там, где начиналась невидимая граница лагеря, теплело на душе. Ильсор по сто раз на дню успевал обежать всех: и закопавшихся в заросли биологов, и пропадающих то на реке, то в пещере геологов, иногда, но нечасто — уж очень далеко было идти — заглядывал в гнездо единственного в экспедиции антрополога, который с дерева в бинокль наблюдал за ближайшей деревней; координировал действия пятерых заместителей, проверял караулы. В лагерь Ильсор возвращался с чувством выполненного долга, мимоходом накидывал плед на плечи вымотанному Лон-Гору, который, как всегда, забывал про себя, заботясь о других, и присаживался где-нибудь в сторонке.

Мон-Со без напоминания взял два ведра и отправился к роднику за водой. Для человека, у которого рухнули все представления о правильном и неправильном, он держался молодцом и даже ни разу не попытался никого загипнотизировать. Ильсор заглянул в большую кастрюлю проверить, осталась ли ещё кипячёная вода или придётся пить сырую, рискуя навлечь на себя гнев доктора. Сам Лон-Гор сидел у костра, медленно ощупывая спину до пояса раздетого арзака, и Ильсор благоразумно решил не соваться под руку. Арзак не удержался от крика, резко выпрямился, но тут же на его лице появилось счастливое изумление.

«Надо сказать, чтобы на радостях тяжести поодиночке не таскали», — отметил про себя Ильсор и зачерпнул кружкой воды. Напившись, он запрокинул голову и стал смотреть на темнеющее в преддверии сумерек небо. Сменился часовой на дереве, сменился дежурный у передатчика, с помощью которого прослушивали переговоры в Ранавире. Начали высыпать звёзды. Лон-Гор подошёл только тогда.

— Завтра? — спросил он. Ильсор кивнул, не отрывая взгляда от клочка неба в просвете между ветвей. Сириуса видно не было, но он знал, что родная звезда никуда не делась и неизменно восходит над лесом.

— Вы на этот раз остаётесь, — полуутвердительно сказал он.

— У меня пять человек с ярко выраженным посттравматическим синдромом и шестой скоро вернётся из леса. — Лон-Гор потёр глаза. — И на контакт не идёт ни один, потому что я — только лишнее напоминание о травме. Отправляйтесь вы со штурманом, как в подземелья.

— Нужен ещё кто-то, — кивнул Ильсор.

— Выбирайте, какие затруднения? Любой согласится.

— В том-то и дело. Не могу выбрать. Не потому, что все хороши, а потому, что среди моего народа у меня не может быть фаворитов. Выберешь одного — всё равно кто-то обидится.

— Да… — протянул Лон-Гор после недолгого молчания. — А на то, что у вас в революционном комитете сплошь менвиты, никто не обидится? И потом, когда все узнали, что вы со штурманом пойдёте, никто ни слова не сказал, а когда узнают, что ещё и Мон-Со с собой берёте, боюсь, от желающих присоединиться не будет отбоя…

Ильсор фыркнул и не ответил. Не хотелось сейчас слишком много думать и пытаться лавировать. Дело было за Мон-Со.

— Пойду к Айстану сначала, — сказал он.

Из палаточной ткани получился целый шатёр, надёжно скрытый между двумя рядом растущими дубами. Айстан отказывался валяться без дела, а когда всё же приходилось, просил, чтобы полог откидывали и он мог видеть, что творится вокруг.

— Привет, — сказал Ильсор в темноту и разулся у входа. Зашуршало одеяло.

— Привет. — Айстан приподнялся ему навстречу и щёлкнул фонариком.

— Ты без повязок!

— Сегодня сняли, — не без гордости сообщил Айстан. — Док сказал, что сделал всё, что мог. Я думал, будет хуже…

Ильсор очнулся только тогда, когда осознал, что уже в который раз проводит пальцами по кривому шраму на щеке Айстана.

— Это я виноват, — сказал он, понимая, что больше врать нельзя.

— Да ни в чём ты…

— Молчи. Не было никаких беллиорцев. Это я подорвал ангар. Я надеялся, что никто не пострадает. Я ошибся. Прости меня, если можешь.

Айстан смотрел на него, приподнявшись на локтях, глаза его были темны, и Ильсор ждал приговора. На секунду в слабом свете ему показалось, что перед ним не Айстан, а он сам, другой он.

— Вот оно как, — наконец проговорил Айстан, и Ильсор уверился, что тёмного нет. — Что молчал-то столько времени? И почему сейчас сказал?

— Потому что завтра я ухожу, — признался Ильсор. — И не хочу оставлять за спиной… такое. Ничего не говоришь, значит, не простил, я понял.

Он хотел подняться, но Айстан ухватил его за руку.

— Не знаю даже, что тебе и сказать. С одной стороны, я бы тебе врезал. С другой — я, пока лежал, не умирал от их взглядов. И передумал много всякого. Лучше поговорим, когда ты вернёшься, сейчас я пока не могу.

Ильсор кивнул и выбрался наружу.

Стемнело, но спать ещё не ложились. Теперь труд был в радость, теперь можно было вечером посидеть у костра и поболтать. Свобода больше не пьянила, как в первый день, можно было неспешно наслаждаться ею и новыми глазами смотреть друг на друга.

— Темно, мой полковник, — сказал Ильсор, добравшись до родника у корней дерева. Голоса из лагеря доносились глухо, пойманные слоями листвы.

— Я снимаю очки в темноте. Можете не беспокоиться за меня.

Мон-Со сидел на камне, глядя на дрожащие блики на поверхности воды.

— Пойдёмте с нами в столицу? — предложил Ильсор.

— Хорошо, — тем же ровным тоном ответил Мон-Со.

— Даже ничего не спросите?

— А что спрашивать? Вам нужна охрана. Охранять вас от беллиорцев. А будем охранять друг от друга.

— Вы опять не поняли, — вздохнул Ильсор. — Не нужно меня ни от кого охранять.

— А зачем тогда?

— Просто так. Мне кажется, нам нужно побольше узнать эту страну. Чтобы её не бояться.

Это прозвучало намёком на то, что он знает про страх Мон-Со, но тот не отреагировал.

— Я буду готов к назначенному времени, — сказал он, по-прежнему не глядя на Ильсора. — А пока… мне нужно побыть одному.

Ильсор оставил его и ушёл, думая, где бы улечься спать. Арзаки готовы были устроить ему хоть какое ложе, но он отказывался.

— Хватит колобродить, — сердито сказал Айстан, отгибая полог. — Третий раз проходишь. Залезай ко мне, и дело с концом.

Засыпая с ним на знакомой даже на ощупь шкуре, Ильсор думал о дороге, которая приведёт в столицу, и о том, как она изменит каждого из них.