Легенда о Чхве Ёне (гет)

Конмин стоял на вершине высокого холма и смотрел на море, он никогда представить себе не мог, что вот так преодолеет верхом дорогу от какой-нибудь деревни до морского берега и будет вдвоём с другом смотреть, как далеко внизу волны разбиваются о берег. Ветер бил королю в лицо, он поднял голову и украдкой посмотрел на своего спутника. Чхве Ён стоял тёмным пятном на фоне восходящего солнца и смотрел вдаль, ветер поднимал его отросшие волосы со лба, открывая перевязанный шёлковой лентой с тамгой королевского клана лоб. Конмин блаженно улыбнулся.

— Этот порт должен приносить вашему величеству значительный доход. Выбирая наместника, вы должны учитывать, что перед ним будет много искушений, этот человек не должен поддаться ни одному из них. Порт, плодородные земли, рис, поставки продовольствия в армию, эти земли необходимо беречь и защищать. Держать полсотни стражников в Ханяне смешно, хотя бы две тысячи, конники, лучники и копейщики, лучше арбалетчики, крепость должна быть неприступна, но защита Ханяна не спасёт от всех напастей. В портах необходимо держать какой-никакой, а флот, хотя бы гребные лодки. Небольшие отряды — сто, сто пятьдесят человек — должны размещаться в укреплённых крепостях на побережье. Эти отряды должны иметь возможность в любой момент выйти в море и дать отпор, или напасть на упреждение. Пиратские корабли жечь.

— Я назначил Ли Сонге на должность главнокомандующего десятитысячной армией, стоящей на северо-восточной границе, после того как услышал о твоей смерти, командир. Я подарил ему земли и сделал губернатором северо-восточных территорий.

— Этот малец определённо талантлив, ваше величество. Он хорошо послужит вам, — генерал улыбнулся, и Конмин облегчённо вздохнул.

— Послушай, брат, — Чхве Ён отвлёкся от созерцания морских далей и удивлённо посмотрел в глаза королю, — я мог бы назначить тебя губернатором восточного побережья, если ты хочешь того.

Чхве Ён тяжело вздохнул:

— Я обещал жене вернуться в Кэгён и жить с ней в доме принца Ток Сон Пувона. Я обещал ей оставить службу. Жаль, но это обещание я сдержать не смогу. Мне подойдёт должность личного телохранителя короля.

Сердце Конмина готово было выскочить из груди от счастья:

— Я столько раз предлагал тебе, я столько раз просил тебя… Послушай, брат, те наручи и поножи я ведь ещё не приказал выковать. Я знаю, как тяжёл будет для тебя серебряный доспех, каким позором будет для тебя носить вместо своей тамги тамгу королевского клана.

— Ваше величество, я использовал власть короля, чтобы защитить жену, в одиночку мне этого не сделать. Я использовал власть короля, но не переставал служить ему и выполнять его приказы, а всё оттого, что выбрал себе короля. Я буду и впредь служить ему и этой стране на благо, насколько хватит сил жить, — проговорил Чхве Ён и направился к своей лошади, Конмин последовал за ним и легко вскочил в седло.

* * *

Личный телохранитель короля, хранитель королевской семьи Корё Чхве Ён шёл по коридорам королевского дворца, Конмин радовался, видя перед собой солнечных зайчиков, которые отражались от отполированного до блеска серебряного доспеха генерала. Конмин вошёл в зал приёмов и проследовал к трону, тяжёлая размеренная поступь генерала Корё сопровождала его, задавая своеобразный ритм его движениям, действиям и мыслям.

— Ваше величество, поставки продовольствия из Сансона сократились, — прошептал Чхве Ён и остановился перед троном, Конмин поднялся по ступеням и опустился на своё место. Генерал Корё занял своё место по левую руку от него, заслонив от остального мира.

— Король готов милостью своей выслушать чиновников Совета, — протянул евнух, стоявший перед троном.

Конмин повернул голову направо, королева заняла своё место, здоровый румянец играл на её щеках, и король на секунду залюбовался женой:

— Я жду доклад о поставках продовольствия в столицу, — произнёс он.

— Ваше величество, поставки продовольствия ведутся в соответствии с планами.

— Охрану перевозящих продовольствие караванов необходимо усилить. Всему поступающему продовольствую, как в столицу, так и в армии вести учёт. Я хочу видеть книги, в которых ведётся учёт каждую неделю, обо всех перебоях немедленно докладывать. Проверить склады, среди хранящегося продовольствия не должно быть порчи. Всю порчу выбросить и восполнить запасы.

— Приказ получили милостью короля, — чиновники склоняли головы, и Конмин довольно обозревал Совет.

— Губернатор северо-восточных территорий Ли Сонге просит милостью короля выслушать его.

— Говори генерал, я слушаю тебя.

— Командующий десятитысячной армией клянётся в верности королю, — невысокий коренастый мужчина опустился на колени перед троном.

— Я уверен в том, что ты хорошо послужишь мне Ли сангун.

— Я милостью короля совершил несколько успешных нападений на Ляодунь и считаю, что при постоянном снабжении продовольствием, мы сможем захватить этот город.

— Земли Ляодуня плодородны, генерал? — спросил Конмин, заметно оживившись.

— Плодородны и богаты, ваше величество, — последовал ответ.

Конмин мерил шагами помост, на котором находился его трон, ощущая приятное покалывание в голове. Сколько мыслей, надежд, сомнений…

— Как ты думаешь, тэогун, захватить Ляодунь возможно ли?

— Ли Сонге слишком молод, снабжение армии за Амнокканом зависит от поставок продовольствия в меньшей мере, чем от состояния бродов на реке, а Амноккан буен. Не верьте, если генерал Ли будет обвинять вас в своих неудачах. Северо-восточная армия должна снабжаться продовольствием из Согёна, а не из провинции Сансон, милостью короля генерал Ли должен пересмотреть снабжение своей армии, если собирается перейти Амноккан. Развивать северо-восточные территории, а затем атаковать. Создать укреплённый форпост перед рекой, заставить империю бояться нас, это возможно, но для этого необходимо увеличить численность армий в пять раз. Ли Сонге должен сам справиться с этой задачей. Укреплять восточную границу сейчас эта задача представляется мне более значимой.

Конмин посмотрел в глаза генералу Корё и улыбнулся:

— Я рад, что ты со мной, брат.

— Милостью короля глава комиссии по распределению земель Синдон монах храма Пута смиренно просит об аудиенции, — донеслось снаружи.

— Пускай войдёт, — проговорил Конмин, и Чхве Ён схватился за гарду меча, готовый в любой момент заслонить короля.

Тщедушный старик, тяжело опираясь на клюку, вошёл в двери зала приёмов.

— Ваше величество, монах Синдон милостью короля готов представить еженедельный отчёт. Развитие кузнечного ремесла идёт очень быстро, на данный момент половина хозяйств обеспечена высококачественными инструментами.

— Какие культуры могут расти на северо-восточных землях, монах? — спросил король.

— Ваше величество? — старик поднял удивлённый взгляд.

— Я спрашиваю, какие культуры необходимо посадить на северо-восточных малоплодородных землях, чтобы прокормить огромную армию, монах, — уточнил Конмин.

— Ваше величество, милостью короля позвольте мне обдумать ответ на этот вопрос, — Синдон пал ниц перед троном.

— Подумай, старик, и ответь мне через неделю. Урожай в провинции Сансон будет собран в соответствии с планом?

— Урожай в провинции Сансон ожидается в соответствии с планом, — последовал ответ.

— Это ложь, ваше величество, — меч в руках генерала зазвенел, будучи частично извлечён и с силой возвращён обратно в ножны, — крестьяне, живущие на подаренных мне землях, ожидают недород, монах велел провести сев раньше, чем земля прогрелась, если сейчас не засеять земли, стоящие под паром, то будет недород, а если засеять их, то недород можно ждать на следующий год. Крестьяне предлагают засеять земли, стоящие под паром, и частично перепахать ранее засеянные земли, для этого у них были необходимые излишки, но монах повелел закрыть их в амбарах.

Синдон склонился ниже и коснулся лбом пола:

— Простите недомыслие вашего слуги, — вскричал он.

— На этот раз я прощаю тебя, монах, но впредь не совершай ошибок, — проговорил король.

Синдон поднялся с колен и, пятясь, вышел.

— Генерал, — позвал Конмин, Чхве Ён обернулся. — Прости меня, брат, этот человек полезен мне, он ошибается, но он на своём месте.

— Я слишком хочу жить, чтобы суметь это понять, ваше величество, — проговорил Чхве Ён, и Конмин обеспокоенно оглядел друга.

— Как твоё здоровье, воин Корё?

— Со мной всё в порядке, ваше величество. Я обещал жене сопровождать её на рынок, позвольте мне удалиться.

— Можешь идти, генерал, и приходи ко мне через три часа.

— Приказ получил, ваше величество, — проговорил Чхве Ён и последовал к выходу из зала приёмов.

За дверями его ждал Синдон.

— Ты ждал меня, старик? — спросил генерал. — Чего ты хочешь?

— Пёс короля должен знать своё место, — проговорил Синдон и ударил генерала Корё клюкой в живот. Чхве Ён застонал. — Пёс короля, знай своё место, — Синдон ударил генерала Корё клюкой в грудь. Чхве Ён выронил меч и отлетел к стене. Синдон с трудом поднял руки с зажатой в них клюкой на высоту его шеи, Чхве Ён выхватил клюку из рук старика и сломал пополам.

* * *

Инсу было уже очень тяжело ходить, острый, небольшой незаметный со спины живот был невероятно ей тяжёл. Скоро она увидит своего сына, через пару недель, но Небесный лекарь до конца не собиралась отказывать себе в возможности передвижения, единственным способом комфортного передвижения для неё оставался супруг, вот, рядом с ним она могла ходить на любые расстояния, будучи уверена в том, что он подхватит её, стоит ей устать. Вот, когда он обнимал её, она вовсе не чувствовала своего веса. Инсу тяжело вылезла из убранной драгоценными тканями повозки на руки Чхусока, который донёс её до ворот дворца.

— Генерал ждёт меня? — спросила Инсу.

— Он сейчас на Совете и будет ждать вас перед залом приёмов, — последовал ответ.

Инсу, обнимая живот, пошла к дворцу, она миновала двор и поднялась по ступеням. Гвардейцы склоняли головы при её приближении. «Вот, вот, вот и он зал приёмов, а вот и мой муж перед входом», — Инсу сразу заметила его, солнце огнём играло на его доспехе. Чхве Ён стоял перед дверями и смотрел прямо перед собой пустым абсолютно несчастным взглядом.

«Что это с ним?» — подумала Инсу. — «Расстроен чем, ну, сейчас я приведу его в норму».

Она подавила одышку и набрала воздух в лёгкие:

— Любимый! — закричала она на весь дворец и замахала мужу рукой. Выражение лица Чхве Ёна не изменилось, его внезапно отбросило к стене, его лицо исказилось гримасой боли и стало краснеть, как от удушья. Инсу торопилась, как могла, она бежала к нему, но ей было невероятно тяжело это делать. К тому времени, как она добежала туда, вокруг её мужа собралась толпа евнухов и удальчи, и ей было сложно протолкаться через них.

— Что здесь произошло? — голос короля заставил евнухов и гвардейцев расступится, и Инсу прорвалась к мужу. Он тяжело опирался на сломанную клюку, заострённый конец которой торчал в руке распластавшегося на полу Синдона. Старый живодёр корчился на полу и смеялся в голос, Чхве Ён держал второй обломок клюки в руках, приставив острый конец к горлу врага. — Ён, Ён-а, — позвал король, ответа не последовало, — он нужен мне, брат, отпусти его.

— Я не могу понять, — проговорил Чхве Ён. Он отпустил проткнувший руку монаха обломок клюки, второй обломок глубоко воткнулся в пол, генерал тяжело опирался на эту часть клюки и отчаянно хватал ртом воздух.

— Уведите монаха отсюда, — проговорил король, и евнухи утащили старика прочь. — Ён-а, брат, он нужен мне. — Чхве Ён сплюнул кровь на пол, не удержался на ногах и повалился навзничь. — Ён-ааааааааа, — в ужасе закричал Конмин.

Инсу было невероятно сложно подойти к супругу, хотя она и знала, как это должно быть сделано, она упала на колени и поползла.

— Любимый, слышишь меня? — Инсу с трудом перевернула мужа на спину. Чхве Ён посмотрел в глаза жене, его тело конвульсивно дёргалось, глаза стекленели, Инсу зажала сонную артерию на его шее — его сердце перестало биться. — Любимый, не оставляй меня! — закричала Инсу.

* * *

Конмин не мог найти себе место в своих покоях.

— Ваше величество, королева… — донеслось снаружи.

— Быстрее впустите её… — вскричал монарх. — Как здоровье генерала? — спросил он, едва жена перешагнула порог его покоев.

Юаньская принцесса покачала головой и без сил упала в кресло:

— Небесный лекарь родила мальчика. Это очень слабый и больной ребёнок, они оба с отцом сейчас между жизнью и смертью. Сын Чхве Ёна не хотел кричать, а Небесный лекарь отказывается дать ему имя, пока его отец не очнётся. Я говорю ей, что ребёнок умрёт без имени, а она отказывается меня слушать. Пойдите в королевский госпиталь, ваше величество, едва ли от этого будет толк, Чхве Ён уже третий день не открывал глаз, он не может дышать, но просто хотя бы посмотрите на него и попробуйте поговорить, Небесный лекарь говорит, что он в сознании и всё слышит, но я в это не верю.

Конмин вошёл в королевский госпиталь, взмахом руки заставил свиту остановиться за дверями. В том, что Чхве Ён умирал, был виноват он, но королева об этом не знала. Две лавки стояли рядом: на одной лежал генерал чёрным пятном на белых простынях, на другой полулежала, полусидела его жена. Небесный лекарь полусидела на лавке и ласкала руку мужа:

— Любимый, у нас родился сын, открой глаза, посмотри на него. Любимый, я принесу нашего сына, ты же так хотел видеть, как он растёт. Слышишь меня, любимый? — Инсу отпустила руку мужа, его рука безвольно упала на лавку, она закричала от ужаса и разрыдалась. Конмин постоял в дверях и засобирался уходить, но тяжкий стон остановил его — король подбежал к лавке, на которой лежал Чхве Ён. — Ёна-аааааа, — закричала Небесный лекарь. — Опять? Сейчас, сейчас, дыши! — Конмин подбежал к лавке, Чхве Ён схватился за грудь и оглядел пространство пустым, ничего не видящим взглядом. Небесный лекарь закрыла рот мужа своим и стала вдувать в него воздух. Чхве Ён закрыл глаза и затих. — Любимый, открой глаза! Я сына рядом положу!

— Не мучь его, невестка, он мёртв! — названая тётка Чхве Ёна появилась в проходе соседней комнаты с ребёнком на руках, младенец заходился непрестанным тонким писком. — Внука я тебе не отдам, спасу его, пускай сына не смогла спасти, внук со мной останется, на сколько жизни моей хватит, столько ему и отдам.

Инсу подняла руку мужа с груди и стала целовать.

— А вот и второй изувер явился, ну, пойдём мой маленький отсюда, я тебе кормилицу нашла, пойдём. Прав мой муж, прав, давно бы послушала его, глядишь, и сберегла бы сына. — Тётка Чхве Ёна удалилась, унося ребёнка.

— Что с ним? — спросил Конмин. — Он же жив, почему не приходит в себя?

— Не знаю, не знаю, верните мне сына, я не знаю, доспех погнулся от ударов, он не мог дышать, пока этот доспех не сняли. Одновременное сотрясение и сдавливание грудной клетки, на фоне не так давно проведённой операции последствия непредсказуемы. Больше не знаю ничего, хотя бы рентген, лучше магнето-резонансная томография, на ощупь кости целы, возможно, пережаты нервы, и спазм со временем пройдёт, только времени прошло слишком много, пройти должен был давно.

— Значит, доспех, который я приказал выковать для него, его и убил!

— Доспех, который вы приказали выковать?! Монах Синдон, совершенно мудрый монах Синдон, который воплощает в жизнь ваши реформы. Можете и дальше заниматься самоедством, только это не вернёт мне мужа и сына! Верните мне сына! — закричала Инсу.

— Стража! — вскричал Конмин. — Приказ короля — нельзя позволить этой женщине унести ребёнка.

— Отпустите меня, мерзавцы, отпустите! — борьба была недолгой, и вскоре Инсу обняла сына. — Недолго подержи его, невестка, покормить не забудь, а то станется с тебя, потом заберу. — Гвардейцы отпустили названую тётку Чхве Ёна, забрав у неё заходившегося тонким писком ребёнка. Инсу поцеловала сына, развязала одежду на груди и попыталась засунуть ему в рот распухший сосок, Конмин стыдливо отвернулся.

— Давай, давай, маленький, надо кушать, будешь хорошо кушать, много спать, вырастешь большим и сильным, как папа. Ён, Ён-а, глаза открой, посмотри, наш сын у меня на руках, он у нас такой маленький и слабенький и совсем не справится с этим миром без папы.

Чхве Ён открыл глаза, тяжело схватил воздух ртом и зашёлся кашлем.

— Любимый! — вскрикнула Инсу. — Дыши! — Ребёнок оказался на руках у Конмина, посмотрел сквозь него осмысленным взглядом и улыбнулся.

— Что вы собираетесь делать, Небесный лекарь? — спросил король, едва женщина в очередной раз оторвалась от умирающего супруга и вытерла слёзы с лица.

— Не знаю, не знаю, знаю только одно, что там, где находится этот изверг, жизнь которого я спасла, мне не жить. Знаю, что здесь у меня отнимут ребёнка, уже двое хотели это сделать: ваша жена и его приёмная мать.

— Кто это изверг, которого вы спасли? — спросил Конмин.

— Синдон должен был умереть сто лет назад, но я спасла его. Ли Сонге, мерзавец, который убьёт моего мужа, должен был умереть пять лет назад, но я спасла его. Я оболгала мужа, я убила его дважды, мне предсказано, что я стану причиной его смерти, но я ни на миг не оставлю его, и вы ещё считаете себя виноватым?! Вот, — Инсу кивнула на мужа, — этот псих знает о том, что я стану причиной его смерти.

Ребёнок на руках короля зашёлся тонким слабым писком, почувствовав истерику, овладевшую его матерью…

* * *

Инсу училась управлять временем, с тех пор, как она приехала в Чансо, каждый её день был расписан по минутам: забота о муже и сыне, стирка, готовка, и бесконечное, бесконечное ожидание. Отряд, которым командовал её муж, насчитывал сто пятьдесят человек, и эти сто пятьдесят человек часто или уходили, или возвращались с рассветом. Нет, со всем этим можно было смириться, косые взгляды крестьян уже давно не преследовали её, но это томительное ожидание выматывало хуже, чем бег на марафонную дистанцию. Вернётся или не вернётся, если вернётся, то вернётся ли на своих ногах, Инсу научилась засыпать и просыпаться с этой мыслью, просыпаться от малейшего шороха. За исключением этих обстоятельств каждый её день был похож на предыдущий. Вот, и сегодня она проснулась с рассветом и подошла к колыбели, её сын открыл глаза, улыбнулся ей, весело заболтал на собственном мало понятном наречии и отчаянно попытался вылезти из своей постели. В этом он ничем не отличался от отца, по крайней мере Инсу приходилось прикладывать равноценные усилия, чтобы удержать при себе и того, и другого, только с сыном эти усилия пока заканчивались значительно успешнее. Этого самого родителя уже давно не было рядом, и только цветок в чашке рядом с кроватью, увядая, говорил о том, как давно он ушёл. Инсу никогда не меняла воду в этой скромной импровизированной вазе, за которую, пожалуй, несмотря на древность, и в двадцать первом веке не получилось бы выручить приличную цену. Ребёнок пока ещё быстро уставал радоваться матери и уползать от неё на четырёх конечностях, и Инсу со страхом думала о том, когда же это блаженное время закончится. Вот и сегодня её сын поел, поболтал, поиграл с ложками, опробуя на слух звуки, производимые от битья ими по разным предметам, и заснул. Инсу присоединилась к другим женщинам на кухне, кухня уже давно занимала отдельное строение, и здесь Небесный лекарь была настоящей хозяйкой, на этой кухне готовилась не только еда, но и лекарства. Под навесами на холме сушились травы, она — хозяйка — приходила, проверяла и раздавала задания, это блаженное время длилось не больше двух часов, потом она возвращалась к сыну. И так проходил каждый её день, пока она в изнеможении не засыпала, вот и сегодня она заснула в полном изнеможении. Ночью дверь её комнаты открылась, но это не могло её разбудить, он сел на кровать и покачал колыбель, сменил цветок в чашке, тяжело вздохнул и поднялся.

— Стой! — воскликнула Инсу. — Куда пошёл?

— Я разбудил тебя, милая. Спи, спи. Я под дверью лягу.

— Стой! Сюда ложись! — Инсу показала на место рядом с собой.

— Я кровью пахну, помыться не успел.

— Сколько раз повторять, что мне всё равно, чем ты пахнешь. Не успел помыться, лучше скажи: «Захотел тебя видеть, милая, и не мыться решил». Ложись, рубашку я сама сниму с тебя. Ну-ка сердце послушаю, дыши спокойно, нет, сердце у тебя бьётся слишком часто, но лёгкие в норме…, в общем, ты абсолютно здоров, — проговорила она, ощупав его с ног до головы. Он посмотрел ей в лицо своим насмешливым взглядом, притянул её к себе и положил её голову себе на грудь.

— Как вёл себя мой сын сегодня?

— Он весь в тебя, спит, ест и радуется, когда видит меня. Чудесный ребёнок, со страхом жду, когда ходить начнёт. Ты, когда уйдёшь и когда в следующий раз вернёшься?

— Высплюсь и поеду в Чханвон, проведаю Тэмана и Тоги и запишу, наконец, сына в родовую книгу, давно надо было это сделать.

— Значит так, муж мой, сейчас ты выспишься, а завтра мы возьмём Чхона клана Чхве из Чханвона и пойдём на пикник.

— Куда? — переспросил Чхве Ён.

— Туда, муж мой, куда я скажу, и там, муж мой, ты будешь делать всё, что я скажу, и только это. В качестве исключения я позволю тебе взять с собой Квигом и обычное количество кинжалов.

— Милая, я должен записать своего сына в родовую книгу, уж скоро год, как он появился на свет, а записи в родовой книге говорят только о том, что у меня нет сына.

— Любимый, я объясняла тебе десять раз, что в твоей родовой книге у тебя никогда не будет сына, я по глупости своей позволила тебе записать жену, и этого достаточно.

— Милая, ну, что за глупости ты говоришь, ты лишаешь меня сына или заставляешь отказаться от него.

— Глупый, я защищаю твоего сына, я сохраняю его жизнь, разве я не рассказывала тебе о том, как ты умрёшь? Что будет с твоими детьми, после того как тебе отрубят голову по обвинению в государственной измене?

Чхве Ён тяжело вздохнул:

— Милая моя говорит, что я умру через тридцать семь лет, но я не представляю как прожить и половину этого срока, за последние пять лет я умирал столько раз, что с трудом верю в то, что до сих пор топчу эту землю. Выбрось эти глупости из головы, жена. Мой сын, наш сын, наш первенец, может быть, по мне и останется только имя, так пускай он носит хотя бы его.

— Ты правильно заметил, что это и мой ребёнок, поэтому я, его мать, Небесный лекарь, жена воина Корё Чхве Ёна, не позволю записать его в свою родовую книгу. Ты отказываешься ехать на пикник со мной завтра, ты делаешь мою жизнь невыносимой: я вынуждена жить в таких условиях, ты взвалил на меня заботу о своём сыне, о себе, даже о своих людях, — Инсу отвернулась от мужа к стене и притворно всхлипнула, этих усилий было достаточно. Он притянул её к себе и обнял.

— Хорошо, хорошо, завтра я никуда не поеду.

— Ну, вот и молодец! — Инсу поцеловала мужа в губы, он страстно ответил на её поцелуй, Инсу коротко обняла его и отстранилась.

Чхве Ён тяжело вздохнул, положил голову жены на грудь и прижал к себе.

— Магистрат сообщил, что на Цусиме стоит японский флот, я получил приказ напасть на этот остров, завтра я буду выполнять все твои приказания, а потом уйду дня на три.

— На Цусиме стоит японский флот, судов триста, неужели ты думаешь, муж мой, что каждому воину твоего отряда под силу поджечь два судна, — Инсу нежно обняла мужа и закрыла глаза. — Ты, конечно, у меня воин, который в бою один стоит двух тысяч, но только в твоём послужном списке нет Цусимы, а вообще японский флот на этом острове будет сожжён лет через сорок.

— Милая, а ты не думала о том, что лет через сорок на этом острове сгорит тот флот, который супостаты выстроят из пепла кораблей, что мой отряд сожжёт в ближайшую неделю? Милая, я не верю ни в жнецов, ни в Нефритового императора, я знаю, что после смерти меня ждёт только небытие, это ты мне сказала, так и будущее моё не записано на бумаге, а если и записано, то эта бумага легко горит…