На поиски приключений (джен)

В преддверии своего пятидесятилетнего юбилея Молли Уизли превратила Нору в территорию постоянной уборки и готовки. Каждая комната подверглась тщательной очистке от пыли и мусора, каждое окно было вымыто и защищено специальным заклинанием, чтобы частый дождь не испачкал начищенные до скрежета стекла. Весь найденный хлам, который рука не поднималась выкинуть, был решительно отправлен на чердак, отчего упырь, живший там, несколько ночей жалобно стонал, возмущаясь вторжением в свои пыльные владения.

— Вот сейчас я даже не против, что работаю без выходных, — заметил как-то Рон, когда Гарри в очередной раз пришел вечером в их магазин. — Мама просто с ума сошла с этой уборкой. У нас весьма приличный дом. Старый, конечно, — добавил он с грустью, — но совсем не грязный. Только она этого, похоже, не понимает. Ей надо все сверху до низу отмыть. По три раза.

Помимо многочисленных членов семейства Уизли и их нескольких родственников, включая ворчливую тетушку Мюриэль, был приглашен Кингсли. Сова отослала приглашение и Минерве МакГонагалл, но та отказалась, бесконечно извиняясь и ссылаясь на полную занятость из-за полномочий директора и обещая передать подарок с Джинни.

Миссис Уизли с грустью перебрала в памяти всех дорогих ее сердцу людей, которых она с радостью увидела бы на своем празднике, будь они живы. Она, приглашала и семейство Тонксов, но маленький Тедди Люпин простыл, умудрившись с помощью неконтролируемого волшебства стащить из холодильника ведерко с мороженым, поэтому дедушка и бабушка теперь усиленно лечили внука.

Тридцатого октября выпал небольшой снег, бережно прикрыв тонким пушистым ковром каждый квадратный сантиметр Лондона и его пригородов. Когда Гарри прибыл в Нору, то застал дивную картину: на небольшом огородике семейства Уизли шла ожесточенная борьба двух садовых гномов с потемневшими от холода носами. Присмотревшись, Гарри понял, что они делят старую вязаную рукавицу Рона, которую стащили, вероятно, из кучи мусора, оставшейся после вселенской уборки. Каждый из гномов пытался выдернуть у соперника ценную теплую вещицу и нацепить на себя, однако легкий морозец словно сковывал их движения, отчего драка приобретала все более комичный вид.

— Ах, чтоб вам! — раздался голос выбежавшей миссис Уизли, размахивавшей на ходу кухонным полотенцем.

Гномы, завидев надвигающуюся опасность, мгновенно позабыли о вражде и стремглав побежали прочь, так и держась каждый за свой край рукавицы. Их крохотные ножки оставляли в снегу цепочку кругленьких следов, которая постепенно затерялась где-то за забором. Миссис Уизли шумно выдохнула и только сейчас заметила Гарри.

— Гарри, милый! Я не ждала гостей так рано. Ох, что я говорю! Конечно же, я всегда тебе рада, пойдем скорее в дом.

— Я как раз пришел помочь, — улыбнулся он, протягивая ей тяжелый сверток. — С днем рождения, миссис Уизли!

Она всплеснула руками и крепко прижала его к себе, расцеловав в обе щеки, чем окончательно смутила Гарри.

— Ах, Гарри!.. — она не договорила и, утерев выступившие слезы полотенцем, вошла в дом.

Нора была наполнена вкусными ароматами и бренчанием кастрюль и ложек, которые под руководством волшебной палочки миссис Уизли постоянно что-то варили, помешивали и звенели. Стол уже был накрыт льняной скатертью и уставлен парой десятков тарелок и приборов. Посередине красовалась ваза с великолепным букетом самых разных цветов всех оттенков красного и оранжевого. Молли бережно поставила подарок Гарри на столик, стоящий в стороне, и обернулась к нему:

— Джинни уже приехала, сейчас спустится вниз. Хочешь чего-нибудь?

Сердце Гарри ухнуло вниз. Он пришел пораньше не только чтобы помочь миссис Уизли, но еще надеялся успеть поговорить с ней по поводу Джинни и ее странного поведения до того, как встретить саму Джинни.

— Привет, Гарри, — послышался сзади знакомый голос.

Джинни была в зеленом вязаном платье, так красиво оттеняющем ее темно-рыжие волосы. Она радостно улыбнулась и крепко обняла его, отчего Гарри немного полегчало — если бы хотела расстаться, не была бы такой счастливой и веселой. Миссис Уизли, под предлогом того, что они пока ей будут только мешаться на кухне, выпроводила их в гостиную, тактично прикрыв за ними дверь. Гарри уже открыл было рот, чтобы начать разговор, как в дом вошли Перси и мистер Уизли.

— Здравствуй, Джиневра, — кивнул Перси сестре и направился к камину согреть озябшие руки. — До чего холодно, просто кошмар!

Джинни обняла отца, а затем увлекла Гарри за руку из комнаты.

— Пойдем в сад, — прошептала она, беря с вешалки пальто, — здесь нам не дадут нормально поговорить.

Они вышли в заснеженный сад, бредя по одной из еле заметных дорожек. Из дома доносились звон посуды и смех мистера Уизли, в то время как на улице стояла почти осязаемая тишина.

— Гарри, — начала сразу Джинни, — сразу хочу перед тобой извиниться.

Он промолчал, мужественно решив, что выслушает все, что она скажет.

— Я за эти пару месяцев полностью ушла в себя, — продолжила Джинни, — и прекрасно это понимаю. Однако, — она остановилась перед ним, — теперь я знаю, что моя мечта практически осуществилась.

— Ты о чем? — решился спросить сбитый с толку Гарри.

Голубые глаза Джинни радостно зажглись:

— Меня взяли в команду «Холихедских гарпий»! Гарри, Гвеног Джонс взяла меня!

Гарри продолжал смотреть на нее, открыв рот. Единственное, что до него пока дошло — они не расстаются.

— Я давно бредила этой командой, — затараторила Джинни, смахивая падающий снег со своих длинных волос, — а профессор Слизнорт узнал об этом и решил мне помочь — он же знаком с капитаном «Холихедских Гарпий». Он написал Гвеног письмо, расхваливая меня, а она пообещала приехать на меня посмотреть.

Джинни раскраснелась от переполнявших ее эмоций.

— Я скрывала от всех свои тренировки, потому что боялась, что вы будете смеяться, когда я провалю испытания. А уверенности в том, что я не провалюсь, у меня было довольно мало.

— Полумна знала, — сказал вдруг Гарри, взяв ее за руку и ощутив тепло тоненькой ладошки.

— Да, она меня очень поддерживала. И помогала не скатиться в учебе, поскольку я проводила на стадионе времени больше, чем в школе, — призналась Джинни. — Я, конечно, чуть с ума не сошла из-за этих тренировок, если честно — мало ела, мало спала. Ох, Гарри… Мне так хотелось поразить Гвеног!

— И ты ее поразила, — улыбнулся он.

— Да! Она сказала, что летаю я просто бесподобно! У них в следующем году как раз собирается уходить охотник из команды, так что заочно она меня уже вписала в их состав!

— Знаешь, могла бы мне все-таки и рассказать, — мягко укорил он ее, ощущая, как счастье за Джинни и за них двоих вновь наполняет его, разливаясь по телу легкими мурашками.

— Рон мне как-то писал, что ты занят каким-то расследованием, — отозвалась она. — А я прекрасно помню, как тебя увлекают тайны и погони, поэтому так и не решилась ничего сказать. Кстати, раз уж мы заговорили об этом — надеюсь, ни во что серьезное ты там не ввязался?

Гарри не знал, стоит ли сообщать Джинни все последние события из своей жизни, тем более что рассказ занял бы долгое время, а гости уже начали прибывать в Нору — их появляющиеся фигуры были видны в ярко освещенных окнах дома.

— Это нечто интересное, о чем я расскажу тебе как-нибудь потом, — пообещал он ей. — Однако могу немного утешить твое любопытство тем, что нам помогает Драко Малфой.

Джинни округлила глаза и повернулась к нему:

— Издеваешься? Я же теперь не усну, гадая, что вы опять задумали. Ты нарочно это сделал?

Гарри засмеялся и нежно поцеловал Джинни, крепко прижимая к себе. Легкий снег продолжал падать на них обоих, а мимо пробежал еще один гном, волоча за собой вторую рукавицу Рона.

* * *

Застолье растянулось чуть ли не до самой полуночи. Мистер Уизли с Джорджем, Биллом и приехавшим из Румынии Чарли дружно распевали песни, так или иначе связанные с днем рождения.

Кингсли пробыл всего пару часов, покинув Нору еще до подачи торта, поскольку обязанности Министра одарили его практически круглосуточной занятостью. Однако миссис Уизли успела сунуть ему сверток с парой кусков торта и тремя огромными куриными ножками.

— Дома поешь, за мое здоровье, — наказала она, предупреждая взмахом руки его возражения.

В перерыве громогласного пения отца и братьев Рон водрузил свою Чарующую Чашку на стол, и под громкое нежное пение присутствующие разбились на танцующие пары и кружились по кухне — стол на время танцев был предусмотрительно левитирован под потолок. Миссис Уизли за вечер несколько раз то плакала, то смеялась от переполнявшего ее счастья. После пары стаканов пунша, куда мистер Уизли тайком добавил немного огненного виски — «для бодрости» объяснил он заметившему это Гарри — миссис Уизли крепко обняла Гермиону и строго сказала ей, что ожидает от каждого своего сына или дочери не меньше четырех внуков. Гермиона нервно икнула и до конца вечера старалась больше не приближаться к ней.

Ближе к полуночи, когда гости начали расходиться, в сотый раз поздравляя Молли и желая ей всяческих благ, к Гарри подошел Рон.

— Тебе там письмо пришло, — недоуменно сказал он, протягивая хрустящий белоснежный конверт. — Филин какой-то принес.

Гарри поспешно вскрыл письмо. Такие франтовские конверты, да еще филин, были только в семействе Малфоев.

«Нашел Блейза».

Гарри перевернул тисненый лист бумаги — пусто. Только два этих слова.

— Он просто издевается, — прошипел Гарри, сунув другу под нос листок. — А сказать, где он его нашел, это, наверное, выше его писательских способностей!

Рон сочувственно посмотрел на Гарри, а потом внезапно захихикал. Гарри с подозрением посмотрел на него, размышляя, сколько стаканов пунша сейчас плескалось в его друге.

— Малфой же обещал найти его, — вытирая выступившие от смеха слезы пробормотал Рон. — Вот он его и нашел, о чем любезно тебе сообщил. Как бы условия вашего соглашения выполнены.

Он снова затрясся от смеха и отошел в сторону, оставив возмущенного Гарри проклинать Драко на чем свет стоит. Все гости уже покинули Нору, остались лишь они с Гермионой, да Чарли, решивший погостить у родителей несколько дней. Уставшая от долгого праздника Гермиона согласилась переночевать в комнате Джинни. После длинной рабочей недели ее глаза слипались, и она едва не заснула в кресле возле камина.

— Гарри, ты тоже оставайся, — добродушно сказал мистер Уизли. — Тем более Джинни завтра днем уже уезжает обратно, заодно проводишь ее. Думаю, завтра мы с Молли — он оглянулся на настенные часы, — то есть, уже сегодня, не в состоянии будем доехать до вокзала, чтобы проводить ее на поезд.

Он широко зевнул и зашагал наверх по лестнице. Гарри, у которого глаза слипались не меньше, побрел в комнату Рона. Поднимаясь по шатким скрипучим ступенькам, он словно вновь окунулся в детство, вспоминая, как делил на каникулах с Роном комнату и как весело они проводили время, учась левитировать свои вещи в чемодан или пугаясь близнецов, которые по достижению своего совершеннолетия постоянно трансгрессировали по всему дому.

Рон уже облачился в пижаму. Его рыжая голова была немного всклокочена, а вид был не менее сонный, чем у самого Гарри.

— Слышал, что мама сказала Гермионе про внуков? — пробормотал он, натягивая теплое одеяло почти до самого подбородка. — Это ж ужас какой-то.

— Представь себе, если все ваши дети будут любить читать и бороться за права каких-нибудь соплохвостов, — отозвался Гарри, забираясь в другую кровать.

— А как же домовики?

— Ну, к тому времени Гермиона уже всех освободит и начнет угнетать предстоящей свободой какой-нибудь другой народец, — Гарри внезапно осознал, что Рон не слышит его.

И правда, с соседней кровати уже доносилось тихое сопение. Гарри потушил свет и поплотнее закутался, глядя в потолок над собой. За окном продолжал падать крупный пушистый снег, словно был не конец октября, а канун Рождества. Свет от полной луны проникал в комнату, ложась тоненькой серебристой тенью на дверь комнаты.

Мысли Гарри кружились вокруг своей будущей семьи: сколько у них с Джинни будет детей? И сколько из них будет рыжими? Затем он начал представлять, как они будут учиться в Хогвартсе, когда поступят туда. Воспоминания о Хогвартсе воскресили в нем картинки его собственной жизни, которые постепенно перешли в сон. И вот Гарри уже несется на Клювокрыле над Запретным лесом, ощущая внутри волнение от полета и счастье, и легкость, и свободу.

Снег за окном перестал падать, а Гарри крепко спал, широко улыбаясь. Ночные кошмары наконец покинули его, уступив место чему-то светлому и счастливому.