Фиолетовая карамелька (гет)

И надо же было случиться, чтобы именно в тот день, когда Лим и Рю решили немного прогуляться после пар, пошёл дождь. И, конечно же, зонта никто не взял. Не то чтобы такая погода был неожиданностью, но прогнозы составляли явно не для этих двоих. Лим никогда их и не смотрела, что уж говорить про Рю. Но ненастье им вовсе не мешало весело проводить время, а лишь помогло сделать атмосферу ещё волшебнее. Этот мелкий дождик и солнце, пробившееся сквозь тучи, поднимали настроение на новый уровень.

Они шли и напевали песни, сначала не так громко, просто между собой, но людей становилось всё меньше, а ребята всё больше распалялись. И вскоре Лим не было дела до того, слышат их или нет, и что о них думаю.

Рю прекрасно пел, он любил петь и делал это хорошо. Его низкий проникновенный голос Лим называла бархатным. Он был создан для того, чтобы затрагивать сердца людей, вызывая желание слушать вновь и вновь. Лим, хоть и не пела на сцене и не занималась пением никогда, вливалась в песню лёгким потоком, вкладывая всю душу в их маленькое представление. Вскоре Рю, поддаваясь атмосфере, начал танцевать, подстраиваясь под грустную, но ритмичную мелодию. Лим только улыбалась и смеялась, пока Рю не взял её за локоть, призывая танцевать вместе с ним.

Они были так счастливы сейчас, в этот момент, танцуя под дождём, улыбаясь широкими и глупыми улыбками, от которых сводило скулы, напевая песню под аккомпанемент музыки c телефона. Смеялись, и не могли остановиться. И если сейчас их кто-то увидел бы, подумал, ну что за идиоты, и тоже не смог бы сдержать улыбки, заражаясь их беззаботностью.

Но мелкий дождик внезапно превратился в настоящий ливень, и ребятам пришлось бежать, спасаясь от яростных капель.

Слава богу, дом Лим находился не так уж далеко, но они всё равно вымокли до нитки. Рю с любопытством оглядывался по сторонам, пока Лим не кинула в него полотенце. Она быстро просушила волосы, слегка растрепав, собрала их в косичку, а взглянув на Рю, увидела, что тот так и сидит с полотенцем на голове.

— Может поможешь? — заметил он её взгляд.

— Ты сейчас такой лохматый и рыжий, — засмеялась она, не найдя слов.

— Ну спасибо, — съязвил Рю, состроив рожицу и склонив голову набок. — Вот уж комплимент. Так как?

— Может, тебе ещё и фен принести?

— Да-а-а! — воодушевился он, и Лим закатила глаза и включила фен, подзывая его ближе.

— Привереда.

Лим направила на рыжие волосы поток горячего воздуха и с наслаждением перебирала их в руках, пока Рю явно кайфовал от происходящего. Довольно жмурясь, он улыбался, иногда приоткрывая рот, будто захватывая тёплые воздушные потоки, попадающие в лицо. Лим не пыталась скрыть заботу и радость, глядя на его забавный вид. Он не стал расчёсываться, и теперь на голове его пребывал художественный беспорядок. Лишь немного пригладив совсем торчащие прядки, Рю улыбнулся своему отражению в зеркале.

— Пойдём на кухню. Кушать хочешь? — Лим провела пальцами по волосам вместо расчёски, вновь собирая их в небрежную причёску, которая так ей шла. Выпавшие из неё локоны и длинная чёлка мило обрамляли лицо.

— Нет, только кофе, — ответил Рюджи, наблюдая за Лим, суетящейся на кухне. Встав на носочки, она ловко достала кружки с верхней полки, а Рю, подперев щёку, думал, каковы же на ощупь её волосы, влажные от дождя.

* * *

Кажется, уже много раз Лим думала о том, какой Рю удивительный. Они были схожи по вкусам, по мыслям, хорошо понимали друг друга… Но всё же насколько разными казались…

Лим. Замкнутая и отстранённая на людях, она превращалась в ребёнка в кругу родных. Душа её кардинально отличалась от внешнего вида. Она редко показывала свои настоящие чувства, избегала компаний, была равнодушной и холодной. Но в сердце её постоянно царила суматоха, как и в голове. Инертная с виду, Лим была очень ранимой, и часто мысли уводили её слишком далеко. Лишь близкие могли видеть её в другом свете, так же как Данми и Рю. С ними она много шутила, была порой дерзкой, могла вести себя глупо. Могла быть настоящей.

Рюджи, напротив. Эмоциональный, чувствительный. На публике был часто весел, полон энтузиазма, заряжал всех вокруг нескончаемой энергией, своей заразительной солнечной улыбкой. И нередко его считали наивным и добрым ребёнком. Но у него была и другая сторона, на которую просто не обращали внимание, пожимая плечами.

И в сердце его была рана, которая никак не желала зарастать. И только Лим могла видеть его другим. Грусть, спрятанная глубоко в душе, боль. Скрывая свой ум, свою серьёзность за беспечным смехом, он скрывал частичку себя. Но с Лим он не притворялся, когда ему было плохо, не сиял своей улыбкой. С ней он позволял себе быть слабым, и с ней же он становился сильнее.

Лим считала Рю удивительным, она сама хотела быть похожей на него. Рю совершенно свободно мог внезапно затанцевать прямо на улице, репетируя или поддаваясь моменту, мог улыбаться незнакомым людям или просто так заговорить с ними хоть бы и о погоде. Кажется, его коммуникабельность спасла бы всегда, ведь, даже если Рюджи попал бы в страну с незнакомым языком, никогда бы не пропадл.