Дети Калипсо. В Активном Поиске (гет)

Я могу тебя очень ждать

Долго-долго и верно-верно

И ночами могу не спать

Год и два... И всю жизнь...

Наверно...

Эдуард Адасов и Роберт Рождественский (1968)

Февраль для Андрея выдался на удивление спокойным и даже светлым. Ему, конечно, было тяжело поначалу переварить утрату близкого человека, хотя обнадёживало, что Алина всё-таки осталась жива. То, что произошло — было слишком близко... Но прийти в себя Андрею помогла Оксана. Она каждый день встречала его нежным пробуждением в "глаголе", была на связи сутками напролёт и засыпала вместе с ним тоже. Просто так. Даже несмотря на то, что сама Оксана жила в «нулях». А размеренная студенческая жизнь нового семестра закружила парня вальсом по бытовым делам: занятиям и прогулкам на свежем воздухе, новым «халтуркам», новым знакомствам. Но что бы ни случалось за февраль, они с Оксаной были теперь вместе.

Серьёзного-то на самом деле за этот февраль произошло немного. Серёга успел перевестись на заочку с родного факультета, потому что каким-то чудом прошмыгнул на ксенофак по вступительным испытаниям. Это событие вызвало притом ликование у всей их студенческой группы. Как будто этот парень был избранным. Недовольной случившимся осталась, пожалуй, только Юкля. Илья всё-таки встретился пару раз с отцом, когда тот заглядывал на ксенофак. Странности его исчезновения объяснились тем, что универ заключил с его фирмой какой-то странный договор, по которому Олег Степанович навёл связи с новым факультетом. Видимо, это было связано с его научным прошлым, хотя, кто знает...

«Он даже толком не объяснил. То ли он у них теперь консультант, то ли чего ещё...»

Они с Олькой часто пропадали на репетициях, потому у Серёги с Андреем даже возникло опасение, а не потеряют ли они своего другана-братана насовсем?

Ну а сам Андрей... Ходил в универ всё той же дорогой, общался всё с той же Оксаной. Они не так часто теперь "гуляли" по городу вместе, хотя Андрей бывало, устраивал пеший марафон от универа до дома — около двенадцати километров пешком. По зимнему морозному Саратову с его красотами и видами — это была прямо таки сказочная идея. Да и вообще, у него было ощущение, что происходящее — какая-то волшебная сказка. Ведь что ещё человеку надо, по большому счёту? Чтобы рядом был другой человек.

Чтобы рядом были друзья, родные и любимая.

На этом их с Оксаной маршруте было лишь одно единственное место в Саратове, которого Андрей сторонился, будто огня...

Друзья тем временем не понимали самого Андрея. Серёга, конечно, был знаком с его зазнобой и подмечал часто: «какой же хороший человечище эта твоя Знахарка», но для него было странным такое «бесконтактное» общение. Илья всё так же не был оптимистичным и про «знахарку» высказывался чуть сдержаннее. Да и вообще, по его словам, «вся эта ваша свистопляска — способ убежать от реальности». Наверное, было отчего такое говорить. Это, наверное, было от недопонимания.

Они не понимали многого, что понимал лишь один единственный человек на Земле. И сам Андрей не обижался на обоих своих друзей за скептицизм, когда всё-таки проговаривался о планах "свалить куда-нибудь поближе к Байкалу этим летом", потому что сам интуитивно осознавал, что попал в какую-то странную, безвыходную ситуацию.

Образ далёкой, но близкой зазнобы стал для него прямо-таки сакральным символом. Он мог только догадываться, что нечто подобное было и «на той стороне».

«На той стороне»...

Что же там было такое, на этой загадочной стороне? Андрей почти весь февраль старался не задумываться о проблемах, потому что их хватало в семестре и без того. Да и затевать какой-либо серьёзный разговор с лучезарным кудрявым ребятёнком... У него язык не поворачивался её огорчать серьёзными разборками по поводу всяких недомолвок. Тем более, что он помнил про "легенду" Оксаны и её просьбу не рассказывать никому о секретном подземном городе. Ребята же до сих пор считали, что эта девчонка живёт где-то в Якутске или поблизости его. И даже то, что в её посланиях вообще ни разу не промелькнуло открытое пространство, открытое окно с видом на город или что-нибудь ещё в таком духе...

«Так у них же там полярная ночь до сих пор. Чё там за окном смотреть?»

Только к середине марта, когда в Саратов прилетели первые ветра долгожданной Весны и что-то в природе понемногу стало меняться, Андрей уж слишком рьяно раскачегарился со своими эмоциями. Всё, конечно, было по прежнему, и учебный студенческий ритм был даже каким-то монотонным. Но вот Оксана...

Их с Оксаной маленькое счастье не было полным. И хоть они были вместе даже на парах, могли достать друг-друга в "глаголе" в любое время суток, Андрею этого становилось мало. Он оказался в той странной ситуации, когда виртуальная любовь перекрыла почти все недостатки отсутствия любви реальной. Но вот простые тёплые объятия и другие прелести близости... Разве могут слова заменить то, что происходит в человеческой жизни без слов?

Идея соединить расколотое на двоих пространство крепчала с каждым днём. С каждым днём Андрей всё дольше проводил времени в поисковых системах интернета, выуживая из его необъятных просторов расписания поездов и особенности транспортного трафика по Союзу. У него ещё со школы не всё было ладно с познаниями в географии, но представившийся шанс обновить знания подействовал так неожиданно и сильно, что попутно со своими хотелками парень узнавал столько нового о собственной стране, что это и становилось темами писем далёкой Оксане.

Как оказалось, она знает собственный мир ещё меньше, потому что все эти элементарные вроде бы мелочи доставляли ей невероятный кайф.

Такое для парня было впервые. Он даже немного почувствовал себя в роли учителя или наставника в постижении окружающего мира...

Якутия. Далёкий и дивный край, по сравнению с Саратовом. От осознания того, что где-то там, на далёких просторов суровой приполярной тайги есть неприметный, маленький, секретный город... И что там живёт его Оксана... Сами образы этого малонаселённого до сих пор места для Андрея становились чем-то потусторонним. Он привык к своему вечно бессонному Саратову, и осознавать, что поблизости от его родины есть нечто необъятное и дикое... Наверное, где-то там, среди чистых рек и озёр, трескучих морозов и угрюмых лесов — где-то в Якутии и затаилась простая человеческая Свобода.

В своих желаниях Андрей всё больше уходил от реальности. И у него возникало ощущение, что это происходило тоже... взаимно.

Но реальность, как бы того они вместе ни хотели, всё равно вторгалась в маленький сказочный мир двух влюблённых.

Однажды, во второй половине марта, друзьям всё-таки удалось вытащить Андрея на денёк из паутины интернета и предложить что-нибудь интересное взамен.

В тот день было воскресенье. Около полудня весёлая компания студенческого племени "гидросферки" почти полным составом засела в одной из местных пиццерий в центре города. На лихой клич Серёги в пиццерии собралась вся старая компания. Нашли времечко побыть с друзьями даже Валера с Аней. Андрей их в последний раз вместе видел вообще чёрт знает когда, задолго до нового года. Ребята не так часто проводили свободное от учёбы время все вместе, и прошлым разом они таки собирались старой компанией той далёкой порой, когда Серёга собрал друзей второго января и потянул на очередные приключения по Саратову. Благо, тогда было что отметить помимо нового года — он ведь тогда почти полноправно "встал в ряды саратовского космодесанта". Эту нескромную гулянку Андрей вообще потерял из памяти. Наверное, потому что дело происходило, как у Серёги заведено — в самый неподходящий момент, накануне экзаменов. Кто ж тогда знал, что всего через пару дней...

Он снова корил себя за то, что вспоминал этот ледяной январский день. Всё давно минуло, они снова все вместе, вместе с озорной компанией в пицерии виртуально присутствовала даже Оксана. Её теперь немного знали почти все из окружения Андрея.

Когда все были в сборе Андрей в торжественной обстановке даже показал им видописьмо Оксаны, которое та записала заранее, зная, что ребята решили немного погулять вместе.

И вроде бы всё теперь встало на свои места... Но только в то прекрасное предвесеннее утро Андрея всё не покидала неосознанная тревога.

— ...То есть она стала тебе реже писать? — пытался разобраться в "чужих тараканах в голове" Серёга, бурля тем временем через трубочку стаканом с газировкой.

— А я говорил, что вы обречены, — скептически ворчал Илья. На свои слова он вдруг поймал неожиданный укоряющий взгляд со стороны Ольки.

— Ой, и ты туда же? — взмолился Валера, сидевший рядом с ребятами в обнимку с Аней.

— Андрюха, не слушай этих олухов! — ободряюще воскликнула Юкля, едва прожевав очередной кусок пиццы, — Задумал шалость, так шали!

Ребята звонко рассмеялись.

— На самом деле, я уже привык. У них там что-то опять с сетью неладное... — оправдывался Андрей. Он скорее, оправдывался сам для себя, вновь успокаиваясь, что всё, наверное, так и должно быть.

— Странные вы. Сообщения раз в полчаса... Любые... Не представляю, даже, как это, — хмурился Илья.

Серёга неожиданно сморозил очередную неуместную шутку про работу национального интернета.

— Заметьте, ребята, шо тем временем у нашей матушки-родины до сих пор есть вот такие закоулки! У них там в Якутии чего, местные сервера дровами до сих пор топят, ммм?

— Да если бы... — Андрей вновь почувствовал ту самую тревогу, которая невзначай появилась, будто-бы из ниоткуда.

"Не выдавай меня!" — шепнула вдруг Оксана на ухо.

— Если бы... что?

Андрей не смог сдержать её обещание...

— Сейчас со связью, вообще, не только у нас проблемы. Солнышко расхулиганилось, говорят. Кстати, сегодня обещали северное сияние в наших широтах... А вообще... У нас всё сложнее. Оксана живёт в ЗАТО.

Удивление ребят было таким, что улыбки как-то резко сошли с лиц.

— "ЗАТО" это что?

— Закрытое административно-территориальное образование. Только тссс! — Андрей демонстративно перешёл на громкий шёпот, пытаясь выкручиваться из конфуза — Никому ни слова! Это большой секрет!

— Ага. Ты, гляди, аккуратнее тут с серкетами, а то из солонки КГБ-шник выскочит! — заржал Серёга, не оглядываясь на остальных ребят, которые тем временем были скорее, не веселы, а озадачены услышанным. Больше всех притом нахмурился Илья. Андрей невзначай увидел его тяжёлый взгляд и осознал, что в голове друга происходит нечто не объяснимое.

— Она просила не рассказывать...

— Ребята. А у нас... — вдруг заикнулась Аня, молчавшая притом всю дорогу.

Студенческая компания мигом навострила уши, обернув взоры к неприметно пригревшейся друг к другу парочке.

— Блин, ты серьёзно? Сейчас? — Валера будто сам удивился, что Аня о чём-то "таком" зарекнулась, что явно должно быть тайным до поры до времени.

— Ну... Ты скажешь? Могу и я...

— Ребята, вы чё тоже что-то скрываете?! — Юкля будто за всех разом задала этот вопрос, мгновенно воспылав как интересом, так и своей шевелюрой.

— Ладно, — вздохнул Валера, смущённо улыбаясь, — Но я бы подождал ещё...

— Оп-па парень, ну ты спалился, я вижу, — улыбался Серёга, — Выкладывай!

Валера даже встал со своего места, явно собираясь сказать какую-то важнейшую вещь:

— Ребят, я очень рад, что мы вместе собрались, потому что мы этого не делали аж со старой сессии... — Было видно, что Валера заранее готовил эту странную речь, потому что он постоянно вспоминал слова и тянул фразы. — ...Да и вообще, когда мы лихо завернули в "Искру", то между нами всеми явно промелькнула эта самая искра! Короче. Благодаря вам я встретил Аню. Поэтому я всех приглашаю летом...

И тут он запнулся. У него, видимо, вылетело из головы, куда же именно он собирался всех пригласить. Но тут же юноше на помощь подоспела его вторая половинка.

— ...На наше венчание, — страшно стесняясь, сказала, наконец, Аня.

За столиком "гидросферки" моментально возникла вакуумная тишина.

— И... Вы, чёрт возьми, МОЛЧАЛИ?!! — радостно и искренне выругалась Юкля, тем временем, как вся студенческая орава разбушевалась от такой новости на всю катушку. Радостные вопли парней махом привлекли внимание всех, кто находился в тот момент в пиццерии.

— О, по ходу на наших ребят всё-таки повлияла магнитная буря, — смеялся Илья.

— Валера! Это великий косяк с твоей стороны! Дай я те руку пожму, но знай, что ты должен! — воскликнул Серёга, протягивая счастливой паре своё рукопожатие.

— ..."Два раза"! — добавил Илья, повторив жест Сетевого.

Андрей из всей компании отличался немалой скромностью, но обстановка расшевелила даже его. Он озорно хлопнул по столу и протянул студенту свою клешню.

— Эх, так уж и быть. "Три раза"!

Его жест вызвал смешок у ребят, а Валера почесал маковку, обдумывая, как он будет выкручиваться из долгов, именуемых по студенческому обычаю "проставой"...

— Ребята, на самом деле... Я ещё одному человеку... Мы, если точнее. Должны.

От сказанного в компании воцарилось на короткое время непонимание, а у Андрея что-то под сердцем интуитивно ёкнуло...

— Да-да, всё верно. Андрюха, ну помнишь, ты рассказывал? Вы же тогда в "Табакерню" твою подругу попёрлись искать? Андрей, я тебя прошу, передай Оксане. Если бы не она, может ничего бы не случилось...

Андрей видел счастливые лица двоих своих влюблённых друзей и искренне был рад всему, что услышал. Но где-то внутри у него разливалась едкая горечь от осознания того, что он им, почему-то завидует...

И тут спонтанная идея вдруг осенила его:

— Так а чё стесняться-то! А ну, давайте все в кучу, я сейчас её в конфе наберу!

Ребята шустро скучковались на одном трёхместном диванчике, чтобы попасть в кадр всем вместе. Такая новость у всех породила столько позитивных эмоций, улыбок, веселья, что лихая компания из "гидросферки" долго не могла умолкнуть. А потом все ждали того самого момента, когда их друг таки начнёт запись видеопотока для далёкой своей собеседницы.

Но Андрей сначала долго разбирался со своим вечно глючащим стареньким "эдельвейсом", а затем вдруг резко окоченел. Ребята ждали его и уже теряли терпение, а он всё смотрел тупым взглядом на экран смартфона и с каждой секундой становился всё мрачнее.

— Блин, Знахарь, давай живее уже! Чё там с твоим гербарием?! — нахмурился Серёга.

Андрей оторвал взгляд от экрана. Его лицо было растерянным и беспомощно мрачным.

— Илюха... Мне... Блин, — он даже растерялся и не мог толком ничего сказать.

— Ну? "Знахарку" нашёл?

— Её нет, — надо было видеть, с каким ужасом в глазах Андрей это произнёс, — Страницы её нет. Илюха, мне надо срочно домой... Подбросишь?

Всё произошло резко. Неожиданно. Между счастьем и отчаянием — каких-то двадцать минут...

Они ехали по полуденному Саратову, вечно притормаживая на пробках у перекрёстков. Андрей и Илья. Остальные ребята так и остались в пиццерии. Илье пришлось даже срочно оставить Ольку в непонимании того, что происходит. Тем временем оба студента резко сорвались из зала кафешки и рванули в погоню за неизвестностью.

Но погоня обернулась нестерпимо медленным движением по городу. В машине тем временем было гробовое молчание. Его первым нарушил Илья, переварив некоторые свои мысли. Вопрос, казалось, витал в воздухе.

— Почему ты молчал?

— Она просила не говорить, — Андрей догадался, что его фраза про ЗАТО у Ильи вызовет вопросы.

— И именно поэтому ты молчал? Знал же, что я докопаюсь.

— Ну что ты опять...

— Андрей, что ты ей мог рассказать?

Этот вопрос Ильи уже был резким и неожиданным.

— Ты о чём...

— Да обо мне, балбес ты влюбчивый! Вспоминай, что ты мог разболтать!

— Илюх, я не понимаю.

— Не понимает он... Ну тогда слушай. Ты про отца моего в курсе? Наверняка в курсе. А то, что он не просто так пропадал всё это время? Я тебя предупреждал, помнишь? Как ты сказал... Пропала? Бляха-муха, ну ведь как чуял, что следят...

Андрей ошарашенно смотрел на своего друга и с великим опозданием домысливал, что снова что-то натворил... непозволительное.

— Ты чё, правда думаешь, что она...

— Фишинговую схему знаешь? Мне отец пару раз рассказывал, что это такое. Он меня с самого детства предупреждал, что лишнего людям, в которых не уверен — рассказывать не стоит. Твоя Оксана. Кто она? Пропала? Может, не добилась от тебя...

— Илья ещё слово...

— Да ты и так уже наболтал за полгода слов столько, что...

Андрей не выдержал и опустил левую руку на ладонь друга в тот момент, когда Илья переключал рычаг коробки полуавтомата передач. Он сжал её с такой силой, что Илья резко напрягся.

— ОНА РЕАЛЬНАЯ, СЛЫШИШЬ?! НИКАКОЙ, МАТЬ ТВОЮ, НЕ РОБОТ! НЕ АВАТАР ИЛИ ЕЩЁ ЧЕГО...

— Руку убери. Я за рулём. Хватило уже с этого года аварий.

Илья знал, куда надавить на друга, чтобы даже пальцем не пошевеля, ответить на его нападки. Рука Андрея резко разжалась, а сам он обмяк обратно на сиденье и, поджав губу, уставился через окно машины на безразличный облик города.

— Тебе бы всё в облаках витать. Знаю, может я не прав. Андрюх, я с этой дичью всю жизнь живу...

— Заткнись и вези меня домой.

Тяжёлый вздох нарушил вновь воцарившееся молчание.

— Так точно...

Но даже дома Андрей не обнаружил ничего, что могло бы ему сказать хоть что-то большее о произошедшем.

Они с Ильей влетели в пустую квартиру, словно вихрь. Родителей дома не оказалось. Илья был рассержен после случившегося в машине, а Андрея всего трясло так, будто он только что чуть не попал под колёса трамвая. Только трясло его совсем не поэтому.

Осознание того, что случилось непоправимое, пришло к Андрею тогда, когда он обшарил все свои соцсети в поисках Оксаны. В "глаголе" её страница перестала существовать в одночасье вместе со всей перепиской, которая была внутри диалога. В "виртусе" её страница молчала уже около часа, хотя было воскресенье и ещё в пиццерии они переписывались последний раз. Она должна была сейчас быть в сети.

Да что происходит такое?!

На взрослого парня-студента моментально навалилась паника, только он стал проверять историю видеосообщений.

Она была пуста. Конфа с названием "Окно в Саратов" перестала существовать.

Только в локальной памяти терминала остались бэкапы со всех переписок, да и то по той причине, что Андрей по привычке поставил защиту данных на случай утери.

Он же использовал свои соцсети для работы. За его работу люди платили деньги. Иногда это были немалые деньги...

— Ну и? — ожидающе спросил Илья, сидя на диванчике в комнате Андрея.

— Ничего... Но как? Если... Если она удалилась сама, то переписка... А тут же всё подчистую...

— Бесследно, да? Как по команде...

— Да невозможно это!

Андрей ещё хотел что-то прокричать, пытаясь защитить свою Ксаню от подозрений собственного друга. Но горло вместе с сердцем сдавило спазмом так, что пришлось медленно сесть на кресло и отдышаться.

Данные с сервера пропали бесследно. Всего, что было в их личных уголках интернета — теперь как будто бы и не было. Все её слова, все видеозаписи, все полгода жизни — в один миг превратились в ничто. В белый шум. Беспорядочный и безликий поток цифровой пустоты, какая возникает при стирании данных начисто. И лишь только написанное от руки бумажное письмо...

Илья читал его вдумчиво и медленно, затем рассматривал два милых рисунка, что были внутри конверта. Он долго молчал.

— Андрюх... Я... Блин, а когда она его прислала?

— Да какая теперь разница...

Ситуация оказалась идиотской. Тупиковой. Невозможной.

— Я тогда сам нихера не понимаю, — честно признался Илья.

Старые друзья посмотрели друг на друга. Оба в этот момент осознали, что произошедшее не укладывается в их понимание никаким боком.

Андрей долго неподвижно сидел в своём кресле. Он даже не осознал, что залетев домой, они с Ильёй не сняли с себя ни курток, ни обуви. Он снова уставился в абсолютно белое полотно чистой переписки в «глаголе»... Долго молчал, пока Илья созванивался с остальными ребятами...

— «Есть тайна интернета, приключилось что-то. Сижу без подключения, скорбя. Держу в руке ошмёток телефона… Бездушный сплав чего-то… И тебя…»*

Он надавил ладонями на виски, да так и сидел, то ли обнимая себя за голову, то ли скрючившись в три погибели от всего, что навалилось разом. Голова была готова, казалось, расколоться вдребезги от боли.

— Я не понимаю… — он прорычал от бессилия, но будто бы его злоба могла хоть как-то помочь…

Анисимова Оксана Викторовна. Она появилась полгода назад в его жизни абсолютно из ниоткуда. Она так же резко и неожиданно исчезла...

А тем временем, на том конце безразличного к случившейся трагедии двоих человек, огромного мира... Где-то в параллельной вселенной, в невообразимых глубинах огромного подземного города... Так же самое, друзья, созванные неожиданно по первому клику помощи, суетились вокруг маленькой кудрявой девочки, пытаясь её утешить и придумать хоть что-то, а она плакала навзрыд, и до заикания и не могла остановиться. Всё дело было в том, что её страницу снесло с сервера и вообще сам «глагол» испытал этим утром сильнейшее потрясение. Но так как сама Оксана пребывала в состоянии шока, добиться от неё хоть какого-то вменяемого ответа, что именно произошло — не получалось даже у Конселя. А ребята пытались. Ролан искал в своих электронных закромах способы воздействовать на сервер, чтобы починить возникшую техническую ошибку, затем ринулся искать контакты техподдержки — чтобы хоть они объяснили, наконец, в чём дело. Таня тоже была рядом. Не понимая, чем может помочь в такой ситуации, она попросту предоставила Оксане свои объятия в качестве подушки, в которую можно было разрыдаться.

Она опрометчиво общалась с Андреем, даже не загружая в буферный трай бэкапы переписки. У неё осталось множество его фотографий и ещё некоторые видео, которые она скачивала собственноручно. Но этого было так мало... Ведь за полгода они смастерили себе в интернете целую параллельную вселенную! А что от неё теперь осталось?

Ничего.

Всё что было написано и сказано — в один миг погибло безвозвратно после краша серверов «глагола».

— Ну есть же ещё хоть какой-то способ связаться с Землей? Не? — взмолилась, наконец, Таня.

— Ага. С Землёй-то связь есть, — нахмурившись, отвечал Ролан, — Основные сервера связи работают. Видимо, сегодня под раздачу попала межпланетная система связи... Чёртовы магнитные бури!

Она не могла больше плакать, слёзы долго лились, да кончились. Оксана просто молчала, стеклянным взглядом уставившись через плечо Тани. В диван. В никуда. А в голове тем временем грохотало шипение белого шума, который пришёл на место глухоты от пережитого состояния шока. Сознание отказывалось принимать на веру...

— Так чё ж ты стоишь! Если связь есть, надо найти Андрея! НУ?!

Упоминание друзей про Андрея заставило Окану сначала всхлипнуть, а затем зарыдать заново и безудержно.

Найти Андрея... Андрея Алексеевича Знахарева. Можно было бы попытаться, но был всего один нюанс. Всё дело было в том, что на Земле живёт шестнадцать миллиардов человек. И среди них даже в проклятом «глаголе» были сотни Андреев Знахаревых.

Мириады искусственных солнц снова клонились к закату, и сумерки приближающейся ночи укутывали сонными пеленами станцию Можейко. Вот уже в стройных рядах домов зажглись огни комнат и спален, а дорожки и трассы горизонта станции «А+» замерцали призрачным светодиодным сиянием. После девяти вечера на улице почти не встречались люди. Исключение, пожалуй, составляли только компании ребятишек, да влюблённые парочки. Да и те в последний час уходящего дня постепенно исчезали с площадок и дорожек станции, возвращались в уютные дома…

Не спешила уходить из беседки Аптекарского скверика только Оксана. Ей было невыносимо тоскливо в своём доме. Ситуацию не могла исправить даже возможность проторчать всю ночь на балконе и выплакаться снова пустоте. Она себя даже там иной раз чувствовала, словно заколдованная принцесса, запертая в башне замка. У башнях в сказках хотя бы виды на горизонт есть. Есть небо, какой-никакой пейзаж. А здесь… Ей было здесь слишком тесно.

Ей сама собой в голову пришла идея скоротать вечер в «рисовалке». Но сегодня здесь она была одна. С Таней они не разговаривали уже несколько дней, да и вообще дружба их ещё с декабря как-то… пошатнулась? Не стало вдруг чего-то важного, чтобы можно было до умопомрачения торчать вместе на улице. Пропал куда-то азарт соревнования. Всё было потому, что она бросила недоделанную работу почти на самом финале.

Да, ей сегодня, действительно было о чём подумать.

Оксана залезла в детские качели и стала мерно раскачиваться на них. Качели тихо поскрипывали, а земля под ногами мерно закружилась, будто колыбель…

Скрип — скрип…

На взлёте её легко вздымало над землёй, и вот ещё чуть-чуть — и можно бы было взлететь, оторваться, наконец, от пола, но тут…

Скри-и-ип… Её потянуло обратно вниз.

И так до бесконечности.

Оксана не заметила, как стемнело. Казалось, чем темнее было вокруг, тем более мрачными были её же собственные мысли.

Скрип — скрип…

Её мысли всё-таки оторвались от детской беседки и полетели далеко-далеко отсюда. В далёкий и прекрасный мир, который она видела в детстве по фотографиям дяди, о котором она слышала из историй отца, который вдруг оказался обычной бытовой реальностью для Андрея..

Скри-и-ип…

Когда Оксана решилась написать Андрею, она была уверена, что всё получится. Ведь 70 год по местному календарю был весенним — таким же весенним, какой была и сама Оксана. А по поверью, он должен, обязан был быть счастливым! И в далёком уже октябре, отправляя первое своё письмо далеко-далеко, она и помыслить не могла, что всё обернётся вот такими сложностями. Сама того не ведая, она растормошила какой-то неведомый механизм случайностей, логику которого невозможно понять вот так, с ходу. Да и вообще… Разве могла она подумать даже, что её нелепая выходка и банальное желание посмотреть на другую реальность приведёт к тому, что она что-то сломает в обоих параллельных мирах?

Скрип — скрип… Весенний год завершился холодным днём, 5 февраля... Она даже побоялась хоть как-то помянуть, что у местных в этот день праздник. Андрею было не до этого... А два мира, которые никогда не пересекутся, до сих пор так и вращаются мимо друг друга. Прямо, как на этих качелях — они то дальше, то ближе.

Когда она решилась написать Андрею, их миры вошли в противостояние. Вот так вот странно и негативно называл эти дни орбитального сближения её учитель астрономии. И с того дня раз в неделю и каждую неделю, когда Оксана сталкивалась на уроках с темами орбитальной механики, с цифрами расстояний и скоростей, её обдавало изнутри таким жгучим кипятком, что хотелось прямо посреди урока выть от боли. А когда на уроке мировой географии её взгляд касался карты и видел там алый цвет территории Евразийской Кофедерации... Союза.... Саратова... Внутри всё делалось ледяным, будто в морозную зиму. Но она молчала…

Скри-и-ип… Этой весной по стандартному календарю её родной мир Всё ещё отдалялся… Вселенские качели, на которых сидела Оксана, последний раз махнули так близко к Андрею как раз в дни их знакомства. Сейчас они всё ещё летели в обратном направлении, чтобы через долгие месяцы заново пойти на новый мах. Следующий раз возможность оказаться поблизости будет ещё очень нескоро — только почти через год, в декабре... И вместе с ней на этих качелях летели чёрте-куда ещё восемь миллионов человек…

Скрип — скрип…

Она вмешалась в орбитальную механику. А не стоило. Два мира никогда не пересекутся. И по большому счёту, Андрей был прав. Если бы она не вмешалась в октябре, то может быть и не случилось никакой аварии с Алиной в январе. Они бы вообще не встретились. Они бы все — не встретились… Так что же выходит, она своему же любимому человеку собственным существованием доставила больше горя и страданий, чем счастья и доброты? А как же там остальные его ребята? Что вообще происходит с саратовской «гидросферкой»?...

Скри-и-ип…

Любимый. От одного этого слова, которое она нечаянно произнесла, за грудью лихо запрыгало сердце. Любимый, не смотря ни на что.

Скрип — скрип…

Да как же так получилось… Как так вышло, что она — милая кроха Ксаня — всё так запустила? Сколько она навыдумывала и наврала? Родители, друзья, друзья Андрея, он сам. Оксана думала в начале декабря, что она запуталась в своих хотелках, когда на всех парах мчалась к завершению конкурсной работы, но знала, зачем она всё это делает. Но как только она столкнулась с образом катастрофы, которую пережил город... Чёрные небеса, едкое страшное пламя... Смерть...

Она просто побоялась. Она соврала даже в этом. Никуда Оксана не отправляла эту чёртову работу, гори она синим пламенем!

А сейчас не было уже ни конкурса, ни работы, ни победы. Испытание на прочность едва ли пережила даже дружба с Таней. И всё потому, что ей захотелось, видите ли, вырваться из собственной темницы, на волю.

Скри-и-ип… Скрип-скрип…

Но что если темница — это целая планета? Что если для того, чтобы вырваться к Андрею, ей потребуется вся магия, волшебство, которую понапридумывало современное человечество?

Полёт качелей резко остановился. Оксана коснулась носками своих кед шершавого, упругого как резина, пола станции.

Она вдруг вспомнила.

Новогодний вечер. Трансляция взлёта орбитального корабля. Нестройные ряды космических странников, смело шагающие навстречу явной, неминуемой опасности. Ярко-голубые скафандры с новогодней росписью, в стиле линейной векторной графики рисунки снежинок, нанесённые на космические одежды будто трафаретом…

Серый коридор. Без окон. Почти такой же, какой можно встретить где-нибудь здесь…

Люди уходили по этому коридору на свидание с Бездной. Они, наверное, до сих пор ещё находятся на пути сюда, пересекают ужасающую по своим размахом пустую пустыню…

Эту пустыню возможно пересечь. Тысячи людей совершают это ежегодно.

Тысячи. Из миллиардов.

А Оксана была всего лишь школьницей. Одной из миллиардов подобий. И всё равно она надеялась, что у неё получится — вот так же оторваться от своего пустынного мира и очертя голову рвануть...

На Землю.

Это был кадр из коннектора восьмого терминала космопорта Восточного… Она пересматривала это место несколько десятков раз, потому что проговорилась именно тогда.

Она пересматривала эту потоковую видеозапись, потому что её в слегка переделанном виде ей подарил Андрей.

Качели снова потянули Оксану в очередной мах. Скри-и-ип… Скрип-скрип…

Он сам того не ведая, совершил невозможное. Андрей опередил этих ребят почти на полтора месяца. Потому что умудрился не просто сделать так, чтобы их с Оксаной миры снова по какой-то нелепой случайности пересеклись…

Он просто взял и соединил их. Как по волшебству.

«Андрюшка, ты точно волшебник…»

Скри-и-ип… Скрип-скрип… — Волшебство? Серьёзно? Напрасная трата времени. Он же не знал…

Когда Андрей лихо писал ей потом о том, как мечтает встретиться, разве знал он?...

А ведь он всерьёз начал выискивать общие города на полпути между Нижним Бестяхом и Саратовом.

Нижним? Или «Мирным»? А есть ли вообще такой город на карте? Но он же не знал, что где-то посреди их двух городов будет не Иркутск, а грёбаная точка Лагранжа…

Когда Оксана задумала сбежать из своей темницы, чтобы увидеть прародину Человечества, разве задумывалась она?..

И всё бы ничего, и может быть она успела рассказать правду. Но вдруг её любимому солнышку… Их, чёрт возьми, любимому Солнцу — надоумилось слегка «поурчать»!

Скри-и-ип…

Шестнадцатое марта. Коронарный выброс массы в экваториальных плазменных полях на Солнце. Чудовищная катастрофа по человеческим меркам, а в жизни одной только Солнечной системы это был всего лишь миг.

Этот грёбаный миг пролетел через все ближайшие миры на скорости почти в тысячу километров в час.

Миллионы градусов температуры и чудовищная радиоактивность… И всё мимо Андрея. Мимо Земли.

Космическая смерть миновала даже её саму, хотя и задела по касательной маленькие космические качели только вчера. А ведь это было совсем близко. Вот так же дело было лет двести или триста назад… Им рассказывали на уроке истории.

Тогда телеграфные линии зажглись сизым пламенем аж по всему северному полушарию, от Лондона до Кейптауна…

В этот раз обошлось. Почти. Сизым пламенем полмира не сгорело, но вот её страница в глаголе…

Твою мать, ну почему именно в неё?!

Оксана встала на ноги. Теперь уже на совсем. Теперь уже…

Слезы беззвучно потекли по щекам и стали капать на одежду. Она плакала тихо, даже почти не всхлипывая. Да и зачем теперь сдалась девичья показуха, если это не поможет?

Она же сама обещала, что никогда не уйдёт из Сети! Обещала, что они встретятся, этим летом!

Что теперь? Что делать? Она лишилась связи с Андреем, даже не рассказав ему правду. И вместе с необъятной космической пустотой в душе теперь поселилось чувство вины. Всё потому, что она совершила страшный грех.

Зачем она зря его обнадёжила? А себя?..

Едва ли обретя свою Землю, она снова её потеряла.

Выход, наверное, был… Она могла бы всё рассказать. Только бы найти способ её донести. Да ещё бы найти теперь такие слова, чтобы он поверил во весь этот бред...

И тут слёзы резко высохли, когда в голову Оксане прилетела очередная шальная идея.

А ведь… Письмо-то дошло… Но шло слишком долго. Пока она тут соображает и сочиняет, Андрей уже жениться успеет да детей нарожать… Нужно что-то придумать! Срочно…

Обычная почта явно не годилась для того, чтобы достучаться до небес. Не в этот раз. Может быть, есть в мире какая-нибудь ещё… почта?

Оксана Анисимова бесследно и необъяснимо исчезла 18 марта, почти в полдень. Сколько бы Андрей не пытался её искать в соцсетях, из этого ничего не вышло. Но он пытался. Пытался достучаться до техподдержки всех электронных ресурсов, на которых был. Но это было всё равно, что достучаться до небес. Единственное, что удалось выяснить сгоряча — у многих в тот день в разных уголках мира произошли необъяснимые сбои. На производстве или в вычислительных системах, на личных страницах или просто со связью. Под угрозой оказались люди, находившиеся вне магнитосферы Земли. К счастью, почти никто не пострадал.

Почти.

Он всё равно надеялся, что его "эдельвейс" снова зазвенит приветливым звуком входящего сообщения. В конце-концов, у Оксаны Анисимовой была возможность создать новую страницу и найти его контакты. Начать всё заново. Она знала обратный адрес Андрея. Она знала его номер мобильного...

Она знала слишком много о нём и его друзьях. И то, что Илья был в негодовании, что его ярость вдруг выплеснулась на Андрея — было оправданно.

Но Андрей всё равно был уверен в том, что она именно та, за которую себя выдаёт.

Любимая. Не смотря ни на что.

Но с момента её исчезновения прошли сутки. Затем прошла целая неделя. "Эдельвейс" молчал.

Разом под откос полетело всё вместе. Учёба, заказы, друзья. Андрей уходил подальше от людей много раз за эту холодную весну. Пить он был больше не в состоянии.

Из страшного состояния он выплыл так же резко, как в нём и оказался. Начал ходить на пары. Но единственное, чем Андрей только и занимался на учёбе — рисовал.

Он очень давно не рисовал, и вдруг почувствовал, что его памяти слишком тесно в голове. Он пытался срисовывать её улыбку с оставшихся на мобильном фотографий, но из этого ничего не получалось.

Отчаянная попытка остановить разружение собственной жизни, превращения её в грёбаный белый шум...

Оглушенный и отупленный, Андрей почувствовал, наконец... Но единственное, что он чувствовал, это холод и головную боль. Больше не было ничего. Он был один. Ощущение реальности резко вонзилось ему в мозг, как раскаленные иглы. Но даже это отвратительное состояние не могло что-то поделать с его безудержными мечтами... Хотя теперь ему было, наверное, всё равно. И прошлого уже не вернуть, и прежнего Андрея — тоже. Осталась только отупленная и болезненная реальность.

Но даже в таком запущенном состоянии у него не возникало мысли что-то с собой сделать. Разве что, очень уместно было бы поскорее свалить из этого города и этого универа. Куда-то далеко, где можно было бы начать всё заново.

Начать заново в двадцать один год... С чистого листа. Превратить все былые воспоминания в бесполезный белый шум и закинуть их подальше на полку. Больше не трогать. Не замечать. Не вспоминать...

Однажды Андрей шёл по Лесопарковой к себе домой.

Холодно... Мокро... Мимо проходили люди... О чем то говорили.…

В мобильнике играла тяжелая музыка. На место медитативной и спокойной электронщины пришёл надрывный хэви-металл. Он шёл, вымеряя шаги в такт музыке и ничего кроме этого ритма в голове больше не существовало.

Андрею было настолько всё равно на окружающий мир, что он даже забыл свернуть привычным окружным маршрутом, по которому ходил с января домой — и поплёлся по Лесопарковой до конца...

Он даже сам не понял, как оказался на перекрёстке, где в унылом одиночестве ждал зрителей старенький кинотеатр. Тот самый.

Только из динамиков у парковки перед зданием больше не играла музыка.

Тишина.

И вдруг мимо Андрея прошла до боли знакомая девушка. Невесомые, лохматые кудри выдернули его из тягостной пустоты размышлений прямиком в реальность.

Девушка была точно такого роста. Точно такой же причёски...

Всего полгода назад Андрей бы даже внимания не обратил, а если бы и обратил — то не рванул бы прямо посреди улицы неизвестно за кем, кого бы она ему ни напомнила.

Просто ему показалось, что это была Оксана. Но вместо той самой улыбки на него непонимающе посмотрело совсем другое лицо...

Зима закончилась в этом году только в начале апреля. Практически сразу же, за первую его неделю, от резкого потепления и смены погоды потекли разом все улицы Саратова. В прошлый раз такая дрянная погода подкосила Андрея надолго — он сильно простудился на переменчивой погоде, хоть и не желал этого. В этот раз он будто даже искал поводов, чтобы заболеть. Но как бы ни старался он сам себя разрушить, как бы ни лихачил с собственным здоровьем, а болячки его теперь будто обходили стороной.

Природа мягко намекала на то, что у неё на счёт Андрея были свои неведомые планы. Но Андрей поначалу не воспринимал ни намёков природы, ни советов друзей. Родители тоже видели, что происходит — но дома с совершеннолетия царило негласное правило. "Сперва попробуй разобраться со своими делами сам".

Со своей участью он начал свыкаться как раз в те дни, когда Саратов снова разгулялся на широкую ногу. Помимо главного праздника года у этого города был ещё один незыблемо значимый праздничный день. День Космонавтики.

Двенадцатого апреля Саратов был шумным и праздничным. Центрами притяжения молодёжи стали его многочисленные площади и набережные. Старый город так вообще полностью преобразился, одев на себя праздничные баннеры, флаги, декорации. Повсюду гремели праздничные мероприятия и всеобщее оживление. И только Андрей не мог найти себе места на всеобщем празднике жизни. Его пытались втянуть в общую реку друзья. Серёга снова дал клич по "гидросферке", чтобы собраться на лихую гулянку. Этот день теперь не только объединял саратовчан, но и был особенным для одного из факультетов саратовского университета экологии.

Под всеобщим напором позитива Андрей всё-таки сдался, хотя и был весь день хмурым. А друзья пытались его расшевелить, причём неожиданно для самого Андрея в делах его излечения решил поучаствовать Илья. Они холодно общались с тех пор, как произошла перепалка в машине и этот груз нужно было как-то сбрасывать. Ребята искренне пытались отвлечь Андрея как могли. Но их старания сходились вечно на самом больном...

— ...Айда в центр, поприключаемся! — заявлял Серёга утром, — Может, найдёшь там себе кого...

Не нужны ему были новые приключения, да и искать "кого-нибудь" Андрей тоже не собирался. Притом он осознавал, что друзья всё-равно правы. Нужно учиться жить реальностью.

Вот только ему нужно было время, чтобы научиться снова доверять этой самой реальности. Много времени.

Посреди размашистых гуляний он бродил вместе с общей компанией из "гидросферки", будто сам не свой. Так ничего за этот день и не нашёл в своём Саратове, хотя реальность ему намекала о чём-то. Небо в этот день было кристально-чистым, безоблачным, радостным. Таким же, как в те невероятно далёкие времена, когда в это самое небо так лихо ворвался верхом на ракете Человек.

Они встретились взглядами с этим человеком, когда ребята усаживались в "мираж", чтобы ехать обратно домой. На парковке где-то посреди города, куда их занесло молодыми ветрами на весь день, был баннер-растяжка с фотографиями Юрия Гагарина. Андрей видел множество фотографий знаменитого человека, первого из покорителей космоса. Даже то фото, на котором он тогда потупил взгляд от делать нечего, он видел не впервые. На ней Первый Космонавт планеты Земля был в окружении пионеров какой-то иностранной школы. Он тогда ещё был молод. Он тогда был ещё жив. Радостная, неподдельная, искренняя улыбка была на его лице.

Взрослый ребёнок, в воинской форме лётчика-испытателя, с чуть сдвинутой назад фуражкой на голове. На его груди сияла звезда Героя.

И глаза его тоже сияли.

И тут в голове что-то замкнуло. Ему, видимо, показалось. Всё дело было в улыбке этого человека. Андрею на мгновение показалось, что совсем недавно он эту улыбку уже где-то видел...

Реальность намекала Андрею, что ей можно доверять. Только нужно уметь вслушиваться в подсказки. И он их видел, но вот прочитать не сумел. Ему, видимо, было слишком безразлично окружающее...

Домой он вернулся поздно. Нужно было возвращаться к работе, потому что ребята в тот день выдернули его прямо из изучения очередного заказа.

Некто с именем Лёха накануне государственного праздника разыскал Андрея через корневую почту. "Глагол" после пережитого сбоя до сих пор штормило и потому работать в этой системе было уже проблематично. Поэтому пришлось использовать для общения по деловым вопросам самое отвратительное, что было в распоряжении у Андрея — его корневую почту.

Дело было даже не в том, что корневая почтовая система давно не обновлялась адекватными людьми, что её интерфейсы были неудобными, громоздкими, а в том, что в своих почтовых ящиках Андрей не наводил порядок годами. Теперь вот пришлось.

У него накопилось больше десяти тысяч писем, и большая часть их была абсолютно бесполезной. Но если переносить все свои дела в "корневуху", то прибраться в этом бардаке было нужно немедленно.

Он так и проторчал за терминалом "Алькора" до глубокой ночи, пока вычитывал содержимое бесполезного хлама, в который не заглядывал чёрте сколько времени. Как-то по привычке он пошёл от самых старых писем к самым новым.

Была уже глубокая ночь, когда Андрей от самых старых писем дошёл до самых новых, попутно уничтожая всё, что было ему без надобности.

"Надо же..." — помыслилось ему, когда он снова вспомнил про то, как лихо и в одночасье исчезла вся его виртуальная жизнь когда-то месяц назад. Он сейчас делал практически то же самое, только вручную. Превращал информацию в белый шум...

И тут он наткнулся на послание, которое разом перевернуло всё с ног на голову. Это письмо было прислано через пересыльный ящик, без обратного адреса, без возможности ответить.

Всего одна строчка в заглавии темы. Два слова. Имя и фамилия.

"Оксана Анисимова".