Момент вечности (джен)

Гарри смотрел, как Грег изо всех сил, стиснув зубы и кряхтя от напряжения, пытался закрыть свой сундук, под завязку набитый скомканной одеждой.

— Возможно, тебе повезёт больше, если ты сначала нормально сложишь одежду, — наконец сказал Гарри, показывая на рукав рубашки, высунувшийся из-под крышки.

— Да ну! — Грег, вытирая пот со лба, засунул рукав обратно в сундук и, снова навалившись на крышку, пропыхтел: — Почти готово.

Гарри поуютнее устроился под толстым пуховым одеялом, таким пушистым и мягким, что вставать совершенно не хотелось. Он вспомнил свою первую ночь в Слизерине, когда опасался спать в подземельях, представляя себе неотапливаемые, ледяные камеры с зарешеченными окнами и узкие койки, сколоченные из досок и скрепленные железными цепями. Он не ожидал ни восхитительно удобных кроватей, ни пышных ковров, в которых утопали босые ноги, ни богато украшенных гобеленов, теперь деливших место на стенах с плакатами волшебных групп и команд по квиддичу. Плакаты Драко и Тео в поддержку «Паддлмир Юнайтед» висели рядом с плакатами Винсента и Грега, упорно болевших за «Татшилл Торнадос» — команду, которая не выигрывала кубок уже несколько десятилетий. Блейзу и Гарри нравился этот вид спорта, но у них не было своих предпочтений, хотя Блейз признался, что был бы не против провести день с «Холихедскими гарпиями». Гарри подозревал, что это не столько связано с квиддичем, сколько с чем-то, что Гарри понимал лишь наполовину и не думал, что Блейз тоже до конца понимает.

Неожиданностью для Гарри оказались и два больших, выходящих вглубь озера окна, за которыми то и дело мелькали странные существа от русалок до гриндилоу и гигантского кальмара. Слабое зелёное свечение в гостиной и спальнях стало приятным зрелищем, благодаря которому Гарри почувствовал себя как дома.

Это было совсем не похоже на чулан под лестницей. Даже заточение в спальне с субботнего полудня оказалось не таким страшным наказанием по сравнению с долгими часами, которые он был вынужден проводить в том чулане. Это было ужасно. Гарри содрогнулся при воспоминании о том, как его запирали на неделю, а иногда даже на две, одного в тёмной, кишащей пауками каморке и выпускали только в школу, где у него не было друзей, которые могли бы составить ему компанию. Полтора дня, проведённых в самой лучшей спальне, которая у него когда-либо была, с пятью лучшими друзьями (хотя насчёт Драко можно и поспорить) — это рай по сравнению с наказаниями на Тисовой улице.

Хотя, конечно, приятного тоже мало. Остаток субботы прошёл в мрачном молчании, первокурсников не покидала мысль, насколько близко они были к значительно более суровому наказанию, а всё воскресенье они корпели над четырёхфутовыми эссе, пытаясь внятно изложить своё понимание важности делать то, что им говорят. Дело осложнялось тем, что все шестеро мальчиков писали на одну и ту же тему и рисковали получить слишком похожие одна на другую работы. Месяцем ранее Винсенту и Грегу задали похожие, хотя и более короткие эссе о преимуществах опрятной одежды после того, как они слишком часто появлялись в гостиной в неряшливом виде. Оба эссе получились практически идентичными, и Снейп, просмотрев их, взмахом палочки уничтожил каждый лист пергамента и велел начинать сначала, но на этот раз написать вдвое больше, с указанием на недопустимость плагиата.

Все шестеро дописали свои более-менее уникальные эссе к утру понедельника, хотя Гарри понятия не имел, как им это удалось. Наверное, девочки тоже намучились со своими работами: во время ужина они выглядели такими же подавленными, как и мальчики.

Впрочем, всё оказалось не так ужасно, и в воскресенье вечером, удостоверившись, что успеют закончить эссе вовремя (и содрогаясь при мысли о том, что сделает с ними Снейп, если не увидит их работ), мальчики, наконец, расслабились и даже начали подшучивать над всем случившимся.

— Ты прям в штаны наложил! — подколол Блейза Тео.

— Ничего подобного! — Забини надменно выпрямился и посмотрел на Нотта с таким негодованием, что все покатились со смеху. — Возьми свои слова обратно! Я никогда не обсирался!

— Даже когда был маленьким? — поддразнил Грег.

— Тогда с тобой точно что-то не так, Блейз! — расхохотался Гарри.

Блейз свирепо уставился на друзей, но их смех был так заразителен, что сил злиться просто не осталось, и он тоже засмеялся, тем более, что перед разъярённым Снейпом в штаны наложили все без исключения.

— Я в самом деле думал, что нам крышка, — признался он, выуживая вкусненькое из целой горы угощений, притащенных старшекурсниками в знак сочувствия печальной судьбе наказанных первогодок. К тому же им явно было любопытно, чем же первачки так разгневали Снейпа. По их словам, Снейп всегда был тем ещё гадом, но даже те, кому попадало от него за всяческие провинности, никогда не видели его таким разъярённым.

— В последний раз я видела его таким злющим четыре года назад, когда мы сами были на первом курсе, — сообщила Элис Робертсон, когда вместе с Эллен Грейборн заявилась субботним вечером к первокурсникам с охапкой шоколадных лягушек, тыквенных пирожных и упаковок «Берти Боттс». — Маркусу Флинту тогда было двенадцать, он принялся изображать в гостиной Макгонагалл в образе скорбящей вдовы. Мало кто смеялся, в основном все возмущались, но Маркус продолжал в том же духе и даже не заметил, как вошёл Снейп.

— Он тогда очень разозлился, — подтвердила Эллен, — призвал свою линейку и всыпал Маркусу прямо посреди гостиной.

— На глазах у всех? — Гарри содрогнулся, хотя и подумал, что Маркус вполне заслужил это. — А я и не знал, что Макгонагалл вдова.

— Элфинстоун Урхарт, так его звали, — кивнула Эллен. — Она работала в Министерстве магии до того, как стала профессором, а он был её начальником. Это было в пятидесятых, миллион лет назад. Они дружили много лет, а поженились сразу после того, как Сами-Знаете-Кто исчез.

— Бедняга умер через три года после свадьбы, — добавила Элис, — от укуса ядовитой тентакулы. Это было до того, как мы с Эллен поступили в Хогвартс, но все знали, хотя никто не говорил об этом. Она не подавала виду, но для неё это, наверное, было ужасно.

— Кошмар, — согласился Гарри.

— Ядовитые тентакулы — это не шуточки, — мрачно резюмировал Блейз. — А у них были дети?

— Нет, — покачала головой Элис. — Думаю, к тому времени она была уже слишком стара. Но я слышала, у неё есть племянники и племянницы.

— Маркус придурок, — припечатал Блейз.

— Согласна, — подхватила Эллен. — Снейп всыпал ему за дело, и он был тогда почти такой же разъярённый, как и сейчас, когда затащил вас всех в свой кабинет. А вы всего лишь кучка первокурсников. Что вы натворили?

Но они не признались, отделались невнятными объяснениями, что это связано с той ночью, когда они сбежали и устроили дуэль.

— Но та ночь уже прошла, — засомневалась Эллен, — и ад за неё декан вам уже устроил. Он может сильно сердиться, но как только всё заканчивается — прощает, и всё идёт своим чередом. Так зачем ему месяц спустя наказывать вас снова?

Они по-прежнему мямлили что-то неопределённое, потому что понимали: девчонки не отстанут и начнут выпытывать всё у их сокурсниц, а у них не было времени согласовать свои истории.

— Ну ладно, не хотите говорить — дело ваше, — наконец сдалась Элис. — Но знайте, весь факультет гадает, чем же вы занимались. Я никогда не видела, чтобы кучка первокурсников довела Снейпа до белого каления.

«Отлично, — мрачно подумал Гарри, — не хватало ещё, чтобы весь Слизерин влез в дело, из которого мы сами не знаем, как выпутаться».

— Да глупости, — лихорадочно соображая, пробормотал он и как можно невозмутимее развернул шоколадную лягушку. — Мы просто…

— Мы просто снова тайком бегали на дуэль, — перебил Тео, сообразив, что молчание им сейчас только во вред. Остальные закивали, надеясь в душе, что сокурсницы всё поймут и поддержат их версию. — А вчера декан узнал об этом. Оно того не стоило, но…

Эллен и Элис переглянулись и расхохотались.

— Ну конечно, оно того не стоило, — сквозь смех простонала Элис. — Первого раза вам было мало? Балбесы, когда же вы научитесь?

Обе девочки, всё ещё посмеиваясь, ушли, а Грег мечтательно пробормотал:

— А они хорошенькие.

— Они на четыре года старше тебя, — фыркнул Тео, и мальчики тоже расхохотались. Даже Драко, хотя он был на удивление тихим после полученной в кабинете Снейпа взбучки.

Гарри знал, почему Драко так притих и почему он нервно косится на него каждый раз, когда речь заходит о том, что это Хагрид проболтался Снейпу. Но хотя Гарри ужасно хотелось рассказать остальным о вмешательстве отца Драко, хотя бы для того, чтобы оправдать Хагрида, он этого не сделал.

— Это не Хагрид, — только и сказал Гарри.

Он видел, что Драко несказанно уязвлён предательством своего отца, и не собирался добавлять к этому ещё одно предательство, даже если фактически Драко первым их всех предал, нарушив договор ничего не рассказывать родителям. Конечно, Гарри злился на Драко за это, но в то же время испытывал нечто вроде благодарности к старшему Малфою за раскрытый секрет: теперь ему не придётся проводить Рождество в Малфой-мэноре и вместе с отцом Драко разгадывать тайну Николаса Фламеля. Хотя, вспоминая пережитый в кабинете Снейпа ужас, Гарри склонялся к мысли, что особо благодарить Малфоев не за что.

— Кареты готовы отвезти вас к воротам. — В дверях спальни появился профессор Снейп. — Для переноски багажа достаточно левитирующих чар. При всей моей невысокой оценке ваших способностей, полагаю, вы в состоянии справиться с таким простым заклинанием?

Снейп говорил резким, даже оскорбительным тоном, и это было хорошим знаком, однако все понимали, что до восстановления его расположения ещё далеко. И всё же он уже не сердился так, как два дня назад. Во всяком случае, Гарри видел, что декан не злится, просто ведёт себя строго. А поскольку он всегда строгий, то всё было не так уж плохо.

— Э-э… — начал Гарри.

— Сэр, — перебил вдруг Драко, — мы хотели извиниться…

— Меня не интересуют ваши извинения, — прервал его профессор Снейп. Гарри догадывался, каким будет следующее предложение, и не ошибся. — Мне важно, чтобы вы сделали соответствующие выводы, надеюсь, на это-то вы способны.

Мальчики переглянулись и опустили головы, рефлекторно пробормотав собственные извинения, несмотря на то, что только что сказал Снейп. Потом, пристыженные, по очереди сдавали свои четырёхфутовые эссе и при этом изо всех сил старались смотреть на Снейпа, не дожидаясь, пока он это им прикажет.

— Мы не будем… — неловко начал Гарри и, стушевавшись под пристальным взглядом Снейпа, сбивчиво забормотал: — Я имею в виду… мы сделали… в смысле… выводы… Мы не будем больше… ну… копаться во всём этом, сэр… Это была глупая идея. Мы не должны были этого делать.

Ребята вокруг закивали, как болванчики, с таким энтузиазмом, что Гарри испугался, не оторвутся ли у них головы. Профессор Снейп продолжал молча смотреть на Гарри, а того словно прорвало.

— Все мы… Я… То, что вы сказали мне… ну… чтобы я приходил к вам с подобными вещами, — не в силах молчать, продолжал он. — Вы были правы, сэр. Теперь я так и сделаю, честное слово… Просто мы… — Он запнулся, не зная, что ещё сказать.

— Полные придурки? — раздался из коридора голос Миллисенты.

Гарри подпрыгнул от неожиданности и, обернувшись, увидел закутанных в мантии первокурсниц, которых Снейп привёл из общежития. Миллисента ухмыльнулась, глядя на Гарри, но ухмылка тут же сползла с её лица под пристальным взглядом декана: какой бы бесстрашной ни была Миллисента, это бесстрашие меркло перед плохим настроением Снейпа.

— Э-э… — пробормотала она. — Я хотела сказать… мы… — она кивнула на остальных девочек, — хотели сказать…

— Мы будем вести себя хорошо, сэр, — заговорила Пэнси. — И мы… ну… мы научимся, сэр. Мы усвоили урок, честное слово.

Профессор Снейп только приподнял бровь и коротким жестом велел мальчикам присоединиться к девочкам в коридоре. Ребята поспешили подчиниться.

— За всё время преподавания, — Снейп возвышался над ними, скрестив руки на груди, — у меня никогда не было такой упрямой, строптивой и трудной группы первокурсников.

Дети послушно закивали и слегка расслабились: если Снейп оскорбляет их, значит, всё в порядке.

— Надеюсь, что вы понимаете — ваши извинения значат всё меньше и меньше, когда вы продолжаете нарушать свои обещания и мои правила, — продолжал Снейп, сурово глядя на них сверху вниз.

Они снова с раскаянием кивнули, всем им хотелось сказать ему, насколько твёрдо они намерены никогда больше не переступать черту. Гарри подозревал, что всех, как и его самого, не столько пугала перспектива отведать трости, сколько терзало мучительное чувство, что они подло обманули человека, о котором всегда были высокого мнения. Гарри вспомнил, как за чаем он обещал декану, что придёт к нему вместо того, чтобы строить из себя героя, и чувство вины за нарушенное слово терзало сильнее, чем страх перед любым физическим наказанием (хотя мысль о трости тоже пугала до дрожи).

— Также надеюсь, что после каникул вы вернётесь в школу с твёрдым намерением начать всё с чистого листа, потому что в противном случае вы окажетесь крайне несчастными детьми. — От тона Снейпа у Гарри волосы встали дыбом, и он почувствовал такой ужас, какого никогда не ощущал перед гневом Дурслей.

— И самое главное, — Снейп угрожающе приглушил голос и прищурил глаза, — я надеюсь, вам понравятся ваши каникулы. Счастливого Рождества!

Гарри прикусил губу, пытаясь сдержать улыбку.

Дождавшись робких кивков в ответ на своё пожелание, профессор Снейп жестом пригласил первокурсников пройти в общую комнату, где уже собрались остальные ученики. Все, кроме Гарри, взмахами волшебных палочек подняли свои сундуки в воздух и, осторожно балансируя ими, медленно направились к выходу из гостиной.

Трейси вдруг приостановилась, опустила свой сундук и, подбежав к декану, обняла его.

— Счастливого Рождества, сэр. Мы будем скучать по вам.

— Уж я-то точно не буду скучать по вам, мисс Дэвис. — Профессор Снейп скривился так, словно его вот-вот стошнит, но Гарри заметил, что прежде чем высвободиться, он слегка взъерошил волосы девочки и осторожно похлопал её по спине. — Долгое время без единого ученика — это лучший рождественский подарок, о котором только может мечтать учитель.

Трейси радостно захихикала, ни на секунду не приняв всерьёз его слова, пригладила волосы и снова подняла свой сундук.

Вскоре первокурсники оказались в гостиной, где их встретили ухмылки и смешки старшекурсников.

— Спасибо за летучие шипучки, — прошептал Гарри Теренсу Хиггсу, который тоже оставался на Рождество. — Это же ты их передал, да?

Теренс только подмигнул: он серьёзно относился к своей должности старосты факультета и никогда бы открыто не признался в поощрении наказанных нарушителей, но Гарри знал, что он внёс свой вклад в массу сладостей, остатки которых были теперь спрятаны в тумбочках и под кроватями.

Уезжавшие на каникулы слизеринцы бодро зашагали к воротам Хогвартса, а те, кто оставался, смотрели им вслед: одни — грустно, подавленные перспективой встречать Рождество в школе, другие — широко улыбаясь. Гарри, с одной стороны, жалел, что у него нет родителей, с которыми он мог бы провести каникулы, но с другой — радовался, что остался в Хогвартсе, поскольку единственным вариантом для него были Дурсли, от которых на прошлое Рождество он получил банку горошка и потрёпанную инструкцию к старой микроволновке.

— Хороших вам каникул! — пожелал он на прощание своим однокурсникам. В ответ Трейси с глазами на мокром месте обняла его, пожелав чудесного Рождества, Миллисента так хлопнула его по плечу, что там наверняка остался синяк, а Блейз серьёзно пожал ему руку, как будто они были старыми друзьями, которым предстояло отправиться на войну.

— Не слопай все сладости, — прошептал Грег на ухо Гарри, и тот кивнул, торжественно пообещав, что не будет.

Пэнси и Дафна просто помахали, широко улыбаясь. Винсент промчался мимо, бросив на ходу «Пока!» и разрешив Гарри играть с его плюй-камнями.

— Увидимся в следующем году! — тепло улыбнулся Тео, тоже, как и Блейз, пожимая Гарри руку.

— До встречи, — коротко кивнув, буркнул Драко.

— Хороших каникул! — повторил Гарри и, когда Драко хмуро покосился на него, прошептал: — Скорее всего, он просто пытался поступить правильно, понимаешь?

— Что ты знаешь об отцах, Поттер? — огрызнулся Драко.

— Заткнись, — осадил Гарри. — Я-то тут при чём?

— Я ненавижу его. — Драко ссутулился.

На его плечо вдруг опустилась ладонь, так что он подпрыгнул от неожиданности. Снейп молча отвёл его в сторону от тянувшейся к воротам вереницы учеников. Гарри не мог разобрать, что декан говорил, но когда они вернулись, Драко выглядел не таким подавленным.

— Увидимся после каникул, мистер Малфой, — мягко сказал Снейп, ободряюще похлопал Драко по плечу и кивнул в сторону открытых ворот. — Вам пора.

— До свидания, сэр, — хмуро, но уже не так мрачно отозвался Драко и повернулся к Гарри. — Пока.

— Пока. — Гарри смотрел, как он побрёл вслед за остальными по дорожке к воротам, а оттуда — к железнодорожной станции.

Профессор Снейп повернулся к оставшимся слизеринцам с таким выражением лица, словно жалел, что и их нельзя отправить восвояси, и жестом велел им возвращаться в замок.

Рождественские каникулы в Хогвартсе оказались волшебными. Гарри засиживался допоздна и спал до полудня; вместо школьной мантии одевался как хотел — к этому времени он уже поднаторел в заклинании изменения одежды, которому Снейп научил их в гостиной, и его многомесячные усилия по подгонке размеров старой одежды Дадли принесли свои плоды; а по вечерам его никто не сгонял с мягкой мебели в гостиной, он мог выбрать любой диван и со временем обнаружил особое пристрастие к креслу с высокой спинкой у камина.

Днём ученики свободно бегали по замку и призамковой территории. Гарри был единственным первокурсником на Слизерине, встречающим Рождество в Хогвартсе, и старшекурсники сразу же взяли его под своё крыло: Джордж Лэмборн катал его на санках с самого крутого холма, Теренс Хиггс разрешил часами летать на метле, а через три дня Гарри и второкурснику Карлу Ригглу даже доверили постоять на стрёме, пока несколько старшекурсников курили за теплицами что-то пахучее.

— А можно нам попробовать? — спросил Гарри, когда старшекурсники появились из-за теплиц с широченными улыбками на лицах.

— Нет, — Эллен полезла в карман за шоколадной лягушкой и уронила значок старосты, — Снейп убьёт нас, если узнает, чем мы занимались, но если мы втянем в это первогодку, он нас четвертует.

— Одной левой по стенке размажет, — под хохот остальных уточнил Теренс.

Обед прошёл с большим размахом, Гарри только недоверчиво хмыкал, глядя, как старшекурсники, из которых ещё не выветрились последствия прогулки за теплицы, ели как не в себя — хватило бы на всю жизнь. Но они только ухмылялись, запихивая в рот очередной бутерброд. Правда, их ухмылки несколько померкли, когда профессор Снейп закончил трапезу и вышел из-за преподавательского стола.

— Шшш… — пробормотал Джордж Лэмборн, и все старшекурсники постарались принять как можно более естественный вид. Гарри показалось, что у них это не очень хорошо получилось, однако Снейп, не задержавшись, прошёл мимо, к выходу из Большого зала. Восемь человек с облегчением выдохнули.

— Как думаете, он заметил? — тихо спросила Эллен.

— Вряд ли, — так же тихо отозвался Джордж, — мы ничем себя не выдали.

— Даже если и заметил, он будет смотреть в другую сторону — на дворе Рождество, — заявил Теренс с мудростью шестикурсника, который видел всё это раньше.

Конечно, абсолютная свобода действий и отсутствие привычного контроля были только иллюзией, и Гарри убедился в этом, когда на следующий день Джордж и Реджи Деррек поссорились, выбирая станцию в волшебной радиосети, в запале наговорили друг другу гадостей, Джордж выхватил волшебную палочку, а из ноздрей Реджи вылетели два густых пучка волос длиной до колен. Правда, волосы исчезли почти мгновенно, и оба мальчика, замерев, уставились на появившегося на пороге гостиной профессора Снейпа, который, опустив свою палочку, вперил в Джорджа свирепый взгляд.

— На пару слов, Лэмборн! — рыкнул он.

Джордж заметно побледнел.

Было совершенно очевидно, что Снейп имел в виду под этой «парой слов», и когда Джордж, морщась, вернулся, вся гостиная разразилась хохотом, даже Реджи. Да и сам Джордж вскоре тоже криво ухмыльнулся, извинился перед Реджи, неохотно согласившись с тем, что был болваном, и все неприятности забылись почти так же быстро, как и начались.

Даже с угрозой, что Снейп утащит в свой кабинет, если кто-то что-то нарушит слишком явно, каникулы прошли просто замечательно. Целыми днями Гарри носился по Хогвартсу, играл и так к вечеру уставал, что падал в постель и мгновенно засыпал. А уж чай с Хагридом он пил так часто, что сбился со счёта. К слову, Хагрид пришёл в ужас, когда узнал, что другие первокурсники подумали, будто это он сдал их профессору Снейпу, и громогласно поклялся, что ни в чём не виноват. Гарри пообещал попозже убедить остальных в непричастности лесника к раскрытию их тайны и познакомил Хагрида с несколькими старшекурсниками. Вскоре Карл Риггл, который, как выяснилось, питал столь же горячую любовь к волшебным существам, торчал в хижине лесника практически безвылазно, взволнованно выспрашивая о различных видах животных, которых они уже встречали или могут встретить в будущем.

Однако, несмотря на такие беззаботно занятые дни, Гарри постоянно ощущал, что за ним пристально наблюдают: Кровавый Барон кружил по подземелью всякий раз, как только Гарри там появлялся, несколько портретов перемещались из своих рам рядом с кабинетом Снейпа в другие рамы на всём пути Гарри, не спуская с него глаз, а сам профессор Снейп с кислым выражением лица сидел каждый вечер в гостиной, хотя, по словам старшекурсников, раньше он на каникулах на факультете почти не появлялся, занимаясь своими делами.

— Вот невезуха, — ворчал Джордж, когда они возвращались в замок, основательно замёрзнув после попытки сыграть на морозе в квиддич, — за весь семестр не было ни одной ночи, чтобы декан не торчал в подземельях после отбоя.

— Ни одной — насколько нам известно, — поправила Эллен, засунув руки в перчатках под мышки, чтобы согреться. — Но будем надеяться, что в этом году у нас когда-нибудь всё же наступит Слизеринская ночь. И если повезёт, то в ближайшее время.

— До того, как нам стукнет восемьдесят? — уныло пошутил Джордж.

Гарри слышал об этих легендарных ночах, когда в комнатах Снейпа не горел камин — это означало, что он ушёл, куда — никто не знал и знать не хотел, главное — в его отсутствие устраивалась грандиозная вечеринка. Гарри сомневался, что это произойдёт в ближайшее время, учитывая события последнего месяца, и вздохнул, надеясь, что к седьмому курсу ему доведётся поучаствовать в Слизеринской ночи.

Несмотря на десятки глаз, следивших за каждым его шагом, Гарри не возмущался, полагая, что это справедливо: он не оправдал доверие Снейпа, и тот вполне мог бы запереть его в гостиной на все каникулы, однако всё же позволил свободно ходить по замку. Гарри был благодарен за это и ещё больше укрепился в своём желании во что бы то ни стало доказать, что впредь ему можно доверять.

— Это профессор Снейп поручил тебе присматривать за мной, да? — однажды, не выдержав, прямо спросил Гарри.

— А ты не такая бестолочь, как кажешься, Поттер, — ухмыльнулся Теренс. — Вы, похоже, реально взбесили его. Давненько я не видел таких храбрых и таких глупых первокурсников. Не могу сказать, что одобряю, но, не для протокола, вам нужно научиться не попадаться.

— Мы больше не будем тайком убегать, — серьёзно сказал Гарри. — И никогда больше не заставим профессора Снейпа сердиться на нас.

— Как бы не так, — фыркнул Теренс. — Ты можешь быть идеальным, образцовым учеником следующие семь лет, но поверь, Поттер, декан всё равно найдёт повод порычать из-за чего-нибудь. Такова его натура: хлебом не корми — дай попридираться.

— Никак не могу понять, — покачал головой Гарри, — то ли он терпеть не может детей, то ли мы для него важнее всего на свете.

— И то, и другое, — уверенно сказал Теренс. — Ну что, куда идём, раз уж мне приказано присматривать за тобой?

— К Хагриду на чай, — сказал Гарри. — Если хочешь, конечно. Я хочу сказать — если тебе неохота, можешь своими делами заняться.

— К Хагриду так к Хагриду, — добродушно проворчал Теренс. — Тем более, что я в долгу перед тобой за то, что ты на днях постоял на стрёме.

Гарри ухмыльнулся. Его карманы оттопыривались от лакомств, которыми его угощали старшекурсники. С учётом сладостей, припрятанных в спальне, он мог бы даже, если б захотел, открыть собственную кондитерскую.

Чаепитие с Хагридом прошло более чем приятно: вежливый воспитанный Теренс сразу расположил к себе лесника, съев на удивление много бутербродов и с поразительным изяществом проглотив едва съедобные пирожные с патокой. Попрощавшись, Теренс и Гарри медленно направились обратно в замок, наслаждаясь свежим декабрьским воздухом.

— Почему ты остался в Хогвартсе на Рождество? — согретый несколькими чашками чая, выпитого за последний час, спросил Гарри. До сих пор ему не приходило в голову спросить об этом.

Теренс пожал плечами.

— Мне нравится здесь на каникулах. — Он отломил ветку от букового дерева и взъерошил ею большой сугроб, потом отбросил прочь. — Это здорово.

— И твои родители не против? — не отставал Гарри. — Мои тётя и дядя, наверное, устроили вечеринку, когда узнали, что я не приеду на Рождество, но не могу представить, чтобы твои родители…

Гарри умолк, увидев, как потемнело лицо Хиггса.

— Это… сложно, Поттер, — глухо сказал Теренс.

— О… — пробормотал Гарри, — извини.

— Это не твоя вина. Просто… — Теренс покачал головой. — В Слизерине всё сложно… Я больше не общаюсь с родителями.

Гарри поднял на него глаза, у него в голове не укладывалось, как можно, имея родителей, не разговаривать с ними. Сам он полжизни отдал бы, только бы поговорить со своими мамой и папой. Но с другой стороны, он знал, какими были некоторые родители в Слизерине.

— О… — сказал он снова.

— Уж как есть. — Теренс засунул руки в карманы. — У них свои убеждения, а у меня свои. Мы договорились, что мне лучше оставаться в Хогвартсе на каникулы.

— Даже летом? — Гарри представил, как Теренс бродит по замку один-одинёшенек каждое лето — разве это дело? Вот если бы и Гарри можно было присоединиться к нему. Ёкнуло сердце при мысли о том, что больше никогда не придётся возвращаться к Дурслям.

Теренс покачал головой, развеяв надежды Гарри.

— Дамблдор никогда бы этого не позволил, — сказал он. — Никого не оставляют в Хогвартсе на лето. Родители Джорджа Лэмборна разрешили мне пожить у них. Они, конечно, верят в ту же чушь, что и мои родители, но они не такие… — Он запнулся, пытаясь подобрать подходящее слово.

— Сумасшедшие? — предположил Гарри.

— Фанатики, — уточнил Теренс. — Но сумасшедшие — тоже верно. В любом случае, они согласны, а когда я достигну совершеннолетия и закончу Хогвартс, я сам сниму квартиру. Родители ничем мне не помогают, да мне ничего от них и не нужно. Всё, что мне сейчас надо — учиться и получить потом хорошую должность в Министерстве.

Вон оно что. А Гарри никогда не задумывался, почему Теренс Хиггс так придирчиво исполняет обязанности старосты факультета и так старается получать наивысшие оценки.

— Я думаю, у тебя получится, — торжественно заявил Гарри. — Ты самый умный в Слизерине… — Теренс фыркнул. — В следующем году тебя точно выберут старостой школы.

— Слизеринцев никогда не назначают старостами школы, — усмехнулся Теренс и хлопнул Гарри по спине. — Ну хватит моих душещипательных историй. У каждого в Слизерине есть такая, поверь мне. Нет смысла лить слёзы из-за этого… А давай наперегонки до замка?

Гарри понёсся так быстро, как только мог, но у шестнадцатилетнего подростка были гораздо более длинные ноги, и догнать его оказалось просто нереально. Впрочем, Теренс утешил огорчённого проигрышем Гарри тем, что разрешил ему полетать на своей метле.

* * *

Профессор Снейп с мрачным видом каждый вечер сидел в гостиной, рядом с огромной, красиво украшенной рождественской ёлкой, и сверлил злым взглядом каждого, кто проходил мимо. Как и его ученики, он воспользовался возможностью немного принарядиться, но совсем чуть-чуть — каким-то образом он умудрялся выглядеть более чем официально в своей безупречно сидящей привычной мантии.

Гарри слышал, как старшекурсники шептались, что декан обычно проводил все рождественские каникулы с профессором магловедения Бербидж вовсе без одежды, но ни у кого не было никаких реальных доказательств, только праздная болтовня и пустые домыслы. Впрочем, Гарри не хотел даже представлять профессора Снейпа (или кого-либо ещё, если уж на то пошло) в таком виде. Он даже содрогнулся при мысли об этом.

Тем не менее Гарри видел, как по бледному суровому лицу Снейпа то и дело пробегала досадливая гримаса: профессору явно не хотелось проводить каникулы с теми же детьми, за которыми он присматривал весь год. Впрочем, иногда декан словно оттаивал и присоединялся к своим ученикам, неизменно обыгрывая их в настольных играх.

— Я когда-нибудь рассказывал вам историю о том, как жеребёнок кентавра забрёл из леса в замок? — однажды спросил Снейп, усаживаясь в то самое кресло, которое Гарри уже успел по достоинству оценить. — И как два хаффлпаффца решили спрятать его в своей спальне и тем самым чуть не спровоцировали войну?

Два десятка оставшихся учеников собрались вокруг кресла Снейпа, даже старшекурсники, которые уже не раз слышали эту историю.

Декан всё ещё оставался ворчливым и колючим, но по мере того, как проходила неделя, он всё больше смягчался, и хотя Гарри по-прежнему был уверен, что профессор предпочёл бы быть где угодно, только не в замке, вынужденный присматривать за своим самым своенравным учеником, настроение у этого человека было уже не таким отвратительным, как в начале каникул. И Гарри убедился в этом совсем скоро: в разгар увлёкшей весь Слизерин игры в снежки он неожиданно получил комом снега в лоб и, вытирая рукавом мокрое лицо, заметил прятавшегося за деревом Снейпа.

— Профессор Снейп здесь! — предупреждая всех, закричал Гарри.

Ребята поражённо застыли, нерешительно комкая в руках огромные снежные шарики и опасаясь бросать их в декана.

— Да ладно вам, — фыркнул Снейп, — вы так меня боитесь?

Он взмахнул палочкой, и в каждого слизеринца полетели огромные кучи снега. Взвизгнув, ребята с удвоенным рвением ринулись в бой, все против одного. Однако Снейп вместо честного сражения коварно пользовался своей палочкой и то и дело подбрасывал нападающих в воздух и швырял их в сугробы. Гарри врезался в снеговика, которого они слепили часом ранее, и вместе с ним рухнул на землю, а когда поднялся на ноги, то увидел Рона Уизли. Тот с разинутым ртом стоял на ступеньках замка и в шоке таращился на грозного мастера зелий, резвящегося в снегу со своими учениками.

Гарри помедлил, отряхиваясь от снега, потом жестом пригласил Рона присоединиться к ним, но тот с ошарашенным видом помотал головой и исчез в замке. Пожав плечами, Гарри снова влился в игру.

* * *

Был почти час ночи. Гарри вышел из туалета и, зевая, поплёлся обратно в общежитие. Чуть поодаль молча плыл Кровавый Барон.

— Я никуда не собираюсь убегать, я же не идиот, Снейп убил бы меня, — в сердцах заявил Гарри, которому уже надоело это молчаливое сопровождение. — А у вас, наверное, полно своих дел.

— Несомненно, — лаконично согласился Барон.

— Простите, что вам приходится столько времени на меня тратить, — покосившись на него, извинился Гарри.

Барон лишь приподнял бровь и заскользил по коридору к слизеринскому общежитию, а потом дальше — за угол. Гарри посмотрел ему вслед и вдруг понял, что больше не боится сурового привидения. Ну почти не боится.

Однажды утром за завтраком на скамейку рядом с Гарри скользнул Рон.

— Привет, — смущённо ёжась, пробормотал он.

— Привет, — удивился Гарри: никто с другого факультета не садился за их стол с тех пор, как это однажды за ужином сделал Невилл, да и тот после устроенного ему «тёплого» приёма в слизеринской гостиной больше не пробовал, хотя и дружил с Гарри. — Радуешься каникулам?

Рон кивнул, потянувшись за кусочком тоста, отдёрнул руку и покосился на Гарри:

— Ничего, если я посижу здесь?

— Конечно, сиди. — Гарри положил себе на тарелку яичницу, добавил несколько кусочков колбасы. — Хочешь?

Рон снова кивнул и нагрузил в свою тарелку намного больше, чем было у Гарри.

— Вкусно, — с аппетитом набросившись на еду, заявил он. — Так же вкусно, как и за гриффиндорским столом.

— Это та же самая еда, — фыркнул Гарри. — А ты почему на Рождество тут остался?

— Родители гостят у моего брата Чарли в Румынии, — объяснил Рон. — А всей семьёй туда ехать слишком дорого.

У него зарделись уши, но Гарри не стал это комментировать.

Мимо прошли, направляясь вдоль стола к выходу, Реджи и Джордж и возле Рона притормозили.

— Ты ведь самый мелкий Уизли, верно? — спросил Реджи.

— Ну… моя сестра — самая младшая Уизли, — ещё больше покраснел Рон, — только она поступит в Хогвартс в следующем году.

— Это Рон, — вмешался Гарри.

— Приятно познакомиться, Рон, — сказал Джордж. — Я Джордж, а это Реджи.

— Привет, — приободрился Рон, — моего брата тоже зовут Джордж.

Реджи и Джордж кивнули и ушли, а у входа в Большой зал появились Фред и вышеупомянутый Джордж, которые, заметив, где сидит Рон, негодующе уставились на него. Рон лишь ухмыльнулся в ответ и развёл руками, дескать, ну и что такого? Близнецы ничего не сказали и уселись за гриффиндорский стол.

— Помнишь, как мы ехали в Хогвартс-экспрессе? — спросил Рон, как будто они были стариками и это случилось лет семьдесят назад.

— Это было весело, — отозвался Гарри, вспоминая тот чудесный день, когда они ехали в одном купе. — Очень весело.

Они посидели молча ещё минуту, затем Рон сказал:

— Невилл говорит, что у тебя всё хорошо.

— Ну да, хорошо, — подтвердил Гарри. — Надеюсь, и у Невилла тоже всё нормально.

— Я с ним дружу. — Уши Рона покраснели ещё больше. — И Гермиона Грейнджер тоже.

— Я заметил, — сказал Гарри. — Это после истории с троллем?

Рон кивнул.

— Он немного нервный, но вообще ничего такой. А она тоже нормальная, хоть и бесит иногда. — Он потыкал вилкой в яичницу. — Невилл рассказал нам, что произошло, когда он пришёл в вашу гостиную.

— О… — У Гарри свело желудок. Вспоминать тот момент было неприятно. — Я не думал, что так получится. Там всего пару человек на него наехали, профессор Снейп сильно на них разозлился. Не все слизеринцы такие.

— Я знаю, — согласился Рон. — Невилл рассказал нам, как многие из вас пошли за ним и успокаивали его.

Гарри медленно кивнул, вспоминая разговор в заброшенной комнате рядом с кухней: старшекурсники утешали плачущего мальчика, а первогодки уверяли его, что ему рады в Слизерине.

— Невилл сказал, что профессор Снейп проводил его в нашу гостиную и что он был реально добрым. — Рон недоверчиво посмотрел на преподавательский стол. Снейп с неизменным выражением лица разговаривал с профессором Макгонагалл, попутно расправляясь с завтраком. — Не могу представить Снейпа добрым.

— Он не такой уж плохой, — возразил Гарри. — Он… это трудно объяснить. Он раздражительный, помешанный на правилах и никогда не улыбается, но он не злой. Сидит с нами в гостиной, учит нас заклинаниям и рассказывает всякие истории. Когда кому-то из первокурсников снятся кошмары, поит их тёплым молоком и сидит с ними, пока они не успокоятся. Он играет с нами в игры. Он строгий, но замечательный.

— Шутишь? — нервно хохотнул Рон. — Снейп греет молоко для первокурсников?

— Да, греет, — подтвердил Гарри, вспомнив, что говорила Трейси Дэвис.

— Для Малфоя? — Глаза Рона сверкнули мстительным восторгом при одной только мысли об этом.

— Нет, не для него, и не заставляй меня жалеть о том, что я тебе сказал! — отрезал Гарри и, помолчав, спросил: — Не хочешь как-нибудь прийти ко мне в нашу гостиную? Я покажу тебе, где она находится. Обещаю, больше не будет так, как с Невиллом. Слизеринцы, которые остались на Рождество, все хорошие. И Снейп говорил после того, что случилось с Невиллом, что в нашей общей комнате рады любому факультету.

— Я знаю, где она находится, — сказал Рон, отводя взгляд. — Невилл мне сказал… Может, и приду… не знаю.

— Смотри сам, — пожал плечами Гарри, — но если хочешь прийти и сам убедиться, что мы не кучка тёмных волшебников, мы будем только рады тебе.

— Я не думаю, что вы тёмные волшебники. — Рон густо покраснел.

«Ещё как думаешь! — мысленно усмехнулся Гарри. — Сам же в Хогвартс-экспрессе сказал». Но не стал ничего говорить.

— Не хочешь построить снежную крепость? — спросил Рон после завтрака. — Я один остался на Рождество с первого курса на Гриффиндоре, а из старшекурсников никому неохота со мной играть.

«А, так вот почему ты пришёл, — подумал Гарри, — тебе просто играть не с кем».

Но, с другой стороны, он не мог не посочувствовать Рону. Слизеринцы не игнорировали своих младшекурсников.

— Ладно, идём, — сказал Гарри. — Кажется, Карл говорил, что тоже собирается после завтрака что-то такое делать. Не против, если он присоединится к нам?

* * *

Гарри уже засыпал, когда услышал мягкие шаги в коридоре. Приподняв голову, он прислушался. Барон скользил по воздуху совершенно беззвучно. Может, Снейп лично следит за ним? Или фигура в мантии вернулась, чтобы прикончить его?

Рывком поднявшись с кровати и глянув на часы на прикроватной тумбочке — чуть за полночь! — Гарри подкрался к двери и осторожно выглянул. В коридоре, уставившись на него, замерла Эллен Грейборн.

— Чёрт, — пробормотала она.

Гарри ухмыльнулся, вспомнив, как Блейз месяц назад поймал её, когда она возвращалась с кухни, и шантажом заставил раскрыть ночные повадки Кровавого Барона.

— Снова попалась первокурснику? Серьёзно?

Эллен настороженно смотрела на него.

— Не бойся, я не буду тебя шантажировать, — широко улыбнулся Гарри.

— Хорошо, я знала, что ты не против ночных вылазок, — улыбнулась в ответ Эллен и кивнула вглубь коридора. — Ну я побегу, пока не появился Барон или, того хуже, Снейп.

На следующее утро, когда ученики собрались в вестибюле, чтобы посмотреть на импровизированное рождественское представление портретов, Эллен бочком подошла к Гарри и сунула ему в руки крошечный свёрток. Он заглянул внутрь и с изумлением обнаружил пару тыквенных пирожных. И что с ними делать, когда у него в общежитии сейчас спрятано столько сладостей? Развернув одно пирожное, другое Гарри протянул Эллен.

— Спасибо, что не выдал меня, — прошептала Эллен так тихо, что Гарри едва расслышал её сквозь рождественскую песню, которую в этот момент затянули портреты.

— Я бы никогда тебя не выдал! — возмутился Гарри. — Что ты вообще делала в коридоре общежития для мальчиков?

— Не то, что ты подумал. — Эллен покраснела. — Я возвращалась из кухни, и тут откуда ни возьмись появился Кровавый Барон. Я и нырнула в ваш коридор, чтобы он меня не заметил.

— Он изменил свои привычки, — сообщил Гарри. — Снейп велел ему следить за мной, потому что… ну ты же знаешь.

— Знаю, — улыбнулась Эллен, — мы все знаем. Ты тоже любитель ночных вылазок. В этом году весь первый курс такой.

Гарри только пожал плечами. На самом деле они сбежали тайком только один раз, но им приходилось по-прежнему хитрить, чтобы не выдать остальным слизеринцам тайну Николаса Фламеля. Тайну, к которой Гарри не собирался возвращаться.

— Знаешь, я никогда не видела Снейпа таким злющим, — Эллен покачала головой, — вернее, видела, но очень давно.

— Думаю, он больше злился из-за того, что мы действовали тайком, за его спиной, чем из-за нашей вылазки, — негромко сказал Гарри, рассеянно слушая, как портреты особенно зажигательно исполняют композицию про гиппогрифов. — Мы вроде как нарушили несколько обещаний, которые дали ему.

— Он серьёзно относится к обещаниям, — кивнула Эллен и пожала плечами. — Ну, зато теперь вы в курсе, наверняка ведь отхватили по первое число, да? В любом случае, рано или поздно он отзовёт Барона. Просто дай ему время.

— Он не стал нас бить, — признался Гарри, — но предупредил, что если ещё раз так сделаем, получим трости.

— Ого, — удивлённо моргнула Эллен, — наверное, вы серьёзно нарушили обещание.

Гарри пожал плечами, чувствуя, как запылали щёки. Он не знал, зачем вообще заговорил об этом.

— Он пользовался этой штукой всего один раз, — сказала Эллен, — три года назад. А вообще только угрожает выпороть тростью, но и это страшно — все, кому довелось слышать такое, стараются не давать ему повода сдержать слово. Он не отступает от своих обещаний.

— Я и не собираюсь, — сказал Гарри и передёрнул плечами. — Он меня напугал до смерти. И остальных тоже. — Помолчав, он спросил: — Он в самом деле пользовался ею всего один раз?

Эллен кивнула.

— Три года назад, — повторила она. — И именно тогда я и видела, насколько сильно он может разозлиться, даже сильнее, чем когда Маркус Флинт кривлялся над покойным мужем Макгонагалл. И больше тростью он не пользовался. Даже в начале преподавания и деканства, когда наводил на факультете порядок, ему было достаточно линейки.

— А что случилось? — не удержался от любопытства Гарри, не обращая внимания на завывающие в вокальном упоении портреты. — Кому тростью досталось?

— Вообще-то не хотелось бы рассказывать эту историю, — замялась Эллен.

— Но…

— Нет, — решившись, мягко, но непреклонно заявила Эллен. — Это был не самый гордый момент в истории Слизерина, и не стоило вообще поднимать эту тему.

Гарри неохотно сдался, и они вместе принялись слушать песни портретов.

Спустя минуту вниз по парадной лестнице сбежал Рон и просветлел, увидев Гарри. Накануне они отлично провели время, строя снежную крепость с Карлом Ригглом, хотя в слизеринскую гостиную Рон так и не решился наведаться.

— Пивз устроил потоп на четвёртом этаже, — отдуваясь, выдохнул Рон, — половину труб уже прорвал. Так сейчас будет полно преподавателей, но можем успеть посмотреть, что он там наворотил.

Гарри очень хотелось увидеть хаос, устроенный Пивзом, поэтому он помчался за Роном вверх по лестнице, а за ними ринулись остальные ученики, собравшиеся в холле на концерт портретов.

* * *

Проснувшись в Рождество, Гарри обнаружил, что оно ничем не отличается от любого другого дня. Общежитие, украшенное остролистом, еловыми ветвями и мишурой, выглядело достаточно весело и празднично, только подарков не было. Гарри пожал плечами: он ничего и не ждал. Кое-как одевшись, он побрёл в гостиную и обнаружил, что все уже проснулись и разгребают груду ярко завёрнутых подарков, наваленных под рождественской ёлкой.

Гарри плюхнулся на диван и рассеянно стал смотреть, как Реджи разворачивает послание, подписанное «От мамы и папы». Вытащив из пакета ежедневник на девяносто второй год, он криво усмехнулся и тут же распаковал следующий подарок, на котором не было бирки.

— Супер! — восторженно взвыл он, обнаружив несколько упаковок новых гитарных струн и шесть колышков в форме змей.

— О, Боже, — пробормотал Джордж Лэмборн: у Реджи была гитара, на которой он время от времени играл, извлекая звуки, похожие на завывания миссис Норрис, и немилосердно изводил всех, кто это слышал.

Гарри обвёл взглядом гостиную и вздохнул: слизеринцы вовсю шуршали упаковочной бумагой, разворачивая свои подарки.

Тут кто-то сел на диван рядом с Гарри, повернувшись, он увидел профессора Снейпа.

— Доброе утро, — сказал Гарри. — Счастливого Рождества, сэр.

— Счастливого Рождества, — ответил Снейп. — Вы собираетесь открывать свои подарки или так и будете сидеть здесь бедным родственником?

— Подарки? — Гарри уставился на него, разинув рот. Снейп кивнул на нетронутую кучку пакетов.

Не дожидаясь повторного приглашения, Гарри вскочил и бросился к ёлке. Он никогда раньше не получал подарков, Дурсли не считали нужным что-то дарить ему. Впрочем, первый открытый Гарри пакет был как раз от них. В помятом конверте он обнаружил короткую небрежную записку и монетку в пятьдесят пенсов.

— Ух ты! — Джордж выхватил у Гарри монету и внимательно рассмотрел её, словно редкую драгоценность, извлечённую из древней гробницы. — Странная форма. Это магловские деньги?

— Как мило с их стороны, — пробормотал Гарри.

— Пятьдесят пенсов, — прочитал Карл, вытягивая шею, чтобы разглядеть монету. — Сколько это?

— Чуть меньше двух сиклей, — сказала Эллен. — Мы изучали коэффициент конверсии на магловедении, но я могу ошибаться.

— Твоя семья такая бедная? — нахмурился Карл.

— Мистер Риггл! — холодно осадил его Снейп.

— Нет, — невозмутимо ответил Гарри. — Просто они… такие.

Слизеринцы переглянулись, и Теренс фыркнул.

— Добро пожаловать в клуб, — весело объявил он. — Два года назад мои родители прислали мне практическое руководство о том, как стать лучшим чистокровным сыном.

— Моя мама каждый год присылает мне щипцы для завивки волос. — Эллен показала всем новую плойку, скривилась и отбросила за спину свои длинные прямые волосы. — Каждый год! У меня уже пять таких штук. Она хочет, чтобы я делала причёски, как у неё, и не подарит мне ничего другого, пока не уступлю.

— А тебе пошли бы кудряшки, — заметил Теренс и захохотал, когда разозлившаяся Эллен шлёпнула его ладонью по плечу:

— Не в этом дело!

— Родители слизеринцев — мастера дарить тебе именно то, чего ты не хочешь, — фыркнул Реджи, помахав в воздухе своим ежедневником. — Твои тётя и дядя отлично вписались!

Гарри не мог удержаться от смеха при мысли о том, что тёте Петунии и дяде Вернону придётся влиться в компанию слизеринцев. Слизерин — лучшее место в мире, они тут и дня не продержатся.

— Этот ежедневник — вполне полезный подарок, — вмешался Снейп. Он устроился у камина в кресле с высокой спинкой, и Гарри впервые заметил, что в гостиной на нём тапочки — восхитительное зрелище! — Я полагаю, вас ждут другие, более продуманные подарки, мистер Поттер.

Гарри принялся разбирать остальные подарки. Винсент и Грег оплатили полугодовую подписку на «Квиддич Таймс», Блейз и Тео прислали коробки с конфетами. Гарри вспомнил о почти неподъёмной горе сладостей, которую он спрятал от Снейпа в своей спальне, и задумался, куда девать новые. Девочки тоже внесли свою лепту и презентовали ему набор для ухода за совой — очень щедро с их стороны, хотя Гарри представлял себе, как Хедвиг взбесится, если он попытается этим набором воспользоваться. Даже Драко прислал Гарри несколько бутылок разных сортов сливочного пива (безалкогольного, как пояснил Теренс) и записку, которая была даже короче, чем записка от Дурслей.

Была и флейта от Хагрида, явно сделанная вручную и по звучанию напоминающая уханье совы. Реджи оживился и предложил сыграть дуэтом, как только Гарри научится ею пользоваться. Судя по взглядам окружающих, все предпочли бы, чтобы Гарри никогда не научился играть на флейте.

Была даже маленькая коробка шоколадных лягушек от Невилла и записка с благодарностью за дружбу. У Гарри заныло в животе от чувства вины: он иногда проводил время с Невиллом, но ему и в голову не пришло что-нибудь тому послать. Он пообещал себе исправиться, в конце концов Невилл был хорошим человеком.

Оставался один подарок, без записки. Гарри покрутил его в руках, но нигде не обнаружил ни бирки, ни признаков того, кто его прислал. Бумага была такой же, как и у подарка, который Реджи открыл раньше и который ему действительно понравился. Развернув пакет, Гарри обнаружил книгу — «Квиддич сквозь века» — и улыбнулся. Он зачитал её до дыр, так что мадам Пинс была вынуждена запретить ему брать книгу из библиотеки до конца года, сославшись на то, что другие ученики тоже хотят её прочитать.

Под книгой лежал небольшой футляр, открыв который, он обнаружил очки, почти идентичные его собственным. Они были круглыми, как и у него, но намного лучше и крепче, чем дрянная оправа, которую Дурсли нашли бог знает где. Гарри надел новую пару и ахнул. Он полагал, что хорошо видит в своих очках, но только теперь понял, что был практически слеп, как крот. Поглубже насадив новые очки на переносицу, благо что отсутствие скотча это позволяло, Гарри прочитал карточку от производителя с Косой аллеи, сообщавшего, что со временем очки подстраиваются под своего владельца, чтобы идеально соответствовать его меняющемуся зрению.

— Кто это прислал? — шепнул Гарри Карлу.

— А ты как думаешь? — весело спросил тот.

Гарри посмотрел на профессора Снейпа, который наблюдал за ним, приподняв брови и закинув ноги на ближайший стол, и подошёл, борясь с желанием взять пример с Трейси и выразить свою благодарность, обняв его.

— Э-э… — пытаясь сохранять благоразумие, начал он. — Я хотел сказать… То есть я имею в виду…

— Я полагаю, эта фраза означает «спасибо», мистер Поттер? — Снейп слабо улыбнулся, и это была первая настоящая улыбка, какую видел Гарри у этого человека.

— Спасибо, сэр, — Гарри улыбнулся в ответ, — это великолепное Рождество.

Рождественский ужин был грандиозным, намного шикарнее обычных трапез, хотя обеды в Хогвартсе всегда отличались великолепием. Хагрид опрокидывал стаканчик за стаканчиком, становился всё краснее и краснее и в конце концов поцеловал профессора Макгонагалл в щёку. Профессор, к большому удивлению Гарри, покраснела и захихикала. К ещё большему своему удивлению, он заметил, как профессор Снейп подмигнул профессору Бербидж, когда она проходила мимо него к своему месту за преподавательским столом. Гарри толкнул локтем Теренса Хиггса и как можно незаметнее показал на обоих профессоров. Увидев, как Бербидж подмигнула Снейпу в ответ, Гарри впервые задумался, что, возможно, некоторые слухи насчёт них — правда.

Вечером они сидели в гостиной и нестройно пели рождественские гимны под аккомпанемент ещё более нестройной игры Реджи на гитаре. Снейп присоединился к ним, и Гарри быстро понял, что этот человек — один из худших певцов, с которыми он когда-либо сталкивался, даже хуже, чем тётя Петуния.

Чуть позже к ним заглянул Филч с лакомствами и игрушками вместо тех, которые он конфисковал у них за последний семестр, а вместе с ним пришла и миссис Норрис. Кошка пребывала в отвратительном настроении по причине праздничной красно-зелёной ленты, завязанной бантом на шее, но девочки тут же заворковали над ней, и, несмотря на кислое выражение морды, она приняла их поглаживания и ласку с глубоким, рокочущим мурлыканьем.

Собравшись уходить и уже переступив порог, Филч оглянулся на Гарри:

— К тебе пришли.

Гарри выглянул в коридор: перед входом в гостиную неловко переминался с ноги на ногу Рон.

— Привет, Рон, заходи, — позвал Гарри. — Хочешь лакричную палочку? У нас их миллион.

— Да? — Рон немного оживился, но по-прежнему не решался войти.

— Мы будем играть в подрывного дурака, — сообщил Джордж. — Хочешь с нами?

Рон решился и перешагнул через порог, глядя на приветливые лица вокруг. Судя по слегка ошарашенному виду, он явно не ожидал подобного.

— Проходите же наконец, мистер Уизли, — предложил Снейп, удобно расположившись в своём кресле, — а то к тому времени, как вы доберётесь до камина, наступит следующее Рождество.

Покраснев, Рон поспешил пройти вглубь гостиной.

— Я… э-э… хотел поздороваться. — Рон нерешительно посмотрел на Гарри. — Близнецы сводят Перси с ума и не разрешают мне присоединиться к ним, а старшекурсники все заняты.

— Добро пожаловать в Слизерин, Уизли, — фыркнула Эллен и вручила Рону лакричную палочку. — Мы рады быть для тебя запасным вариантом.

— Я не это имел в виду. — Рон побагровел, потом взглянул на лакричную палочку и пробормотал: — Спасибо... Я не знал пароля и постучал в стену, но она такая толстая. Наверное, вы не слышали.

— Ну да, мы не слышали, — подтвердил Гарри и потащил Рона к камину. — Садись.

Рон медленно сел, осматривая гостиную.

— Здесь просторнее, чем в нашей гостиной, — заметил он, — но у нас всё равно уютнее... — Спохватившись, он добавил: — Хотя здесь тоже неплохо, просто…

— По-другому? — подсказал Гарри. Хотя он не был в гриффиндорской гостиной, но очевидно же, что она другая, не такая, как гостиная в Слизерине.

— Да! — с облегчением подхватил Рон. — Зайди как-нибудь, сам посмотришь. Все будут тебе рады.

— Неужели? — засомневался Гарри.

— Я их подготовлю, — пообещал Рон и, устроившись на коврике рядом с камином, пробормотал: — Тут всё совсем не так, как я думал.

— В самом деле? — иронично усмехнулся Снейп. — Полагаю, вы ожидали кандалы и пыточные камеры? Возможно, "железную деву"⁽¹⁾ в углу?

— Ничего подобного, сэр, — запротестовал Рон, его уши отчаянно пылали. — Я… я думал, будет холоднее. Не в смысле температуры, а…

Он запнулся. Конечно, гостиная сейчас выглядела более празднично, чем обычно, но Гарри понял, что имеет в виду Рон — он наверняка ожидал совсем другой реакции на своё появление в гостиной Слизерина.

— Ну разумеется, — фыркнул Снейп.

Рон нервно покосился на него, словно опасался, что тот отвесит ему затрещину только за то, что он дышит.

— Построим завтра ещё одну снежную крепость? — предложил Карл. Он сидел на полу, прислонившись спиной к ближайшему дивану, на котором дремал Реджи с гитарой поперёк живота. — Ты здорово придумал, как её укрепить, чтоб не обвалилась.

— Ага, — охотно согласился Рон, глядя на всех вокруг с видом "да полно, слизеринцы ли вы?"

— И всё же мы слизеринцы, — насмешливо приподнял брови профессор Снейп. — И полагаю, всегда ими были.

— Я не… — Рон слегка отпрянул, и Гарри увидел, что он боится Снейпа так же сильно, как и сам Гарри поначалу. Ну ничего, это пройдёт, если Рон почаще будет заглядывать к ним в гости. — Это просто… я имел в виду… ну, я хочу сказать…

— Понимаю, это ваше мнение, — усмехнулся Снейп, — всегда верное и незыблемое.

— Э-э… — Рон ошалело уставился на него. — Ну…

— Похоже, все считают, что мир таков, каким они его видят, и никак иначе. — Снейп откинулся на спинку кресла. — Столько людей пытаются доказать свою точку зрения и никогда не задумываются, правда это или нет. — Он пристально посмотрел на Рона. — Разумеется, из Слизерина выходили ужасные волшебники. Наряду с ужасными волшебниками из Райвенкло, Хаффлпаффа и Гриффиндора. Многие люди настолько привязываются к своей потребности обвинять кого-то другого во всех бедах мира, что объявляют всех слизеринцев злом, и ничто не может их переубедить. Другие делают то же самое, когда кричат, что все маглы и маглорожденные — зло, и ничто не заставит их передумать. У каждого из них есть извечные аргументы, но всё это самодовольная чепуха.

— Наверное, вы правы, — после мучительных раздумий сказал Рон. — Да, вы правы. И я не считаю всех слизеринцев злом, сэр.

— Премного благодарен, — насмешливо бросил Снейп. — А я не думаю, что все гриффиндорцы — зло. Но хватит об этом. — Он достал шоколадную лягушку, бросил её Рону, а затем развернул ещё одну для себя. — Сегодня Рождество, мистер Уизли, а Рождество — не время для лекций. Полагаю, вас пригласили поиграть в подрывного дурака?

Слегка приободрившийся Рон поднялся и, холодея от собственной смелости, сказал:

— Только если вы присоединитесь к нам, сэр.

Гарри ухмыльнулся, когда декан закатил глаза. Снейп терпеть не мог подрывного дурака — он не видел причин подпаливать себе брови. Однако было Рождество, и он всё же присоединился к ним. Они засиделись допоздна — играли, распевали песни и рассказывали истории, пока Гарри, наконец, не сморило. Он даже с Роном не попрощался — заснул на коврике у камина незадолго до полуночи.

Он проснулся от того, что Теренс Хиггс без особых нежностей перекинул его через плечо, но ему так хотелось спать, что он не брыкался и не протестовал, когда старшекурсник отнёс его в спальню и положил на кровать. Гарри зарылся в подушки, сквозь дремоту услышав, как Теренс закрыл дверь, и готов был спать дальше, но обнаружил, что под подушкой что-то есть. Сон как рукой сняло, он резко сел и зажёг одну из свечей на прикроватной тумбочке. Под подушкой лежал помятый свёрток. Гарри развернул его, и ему на колени выскользнула текучая серебристая ткань. Это оказалась мантия. Он нахмурился, гадая, кто мог прислать ему мантию и почему этого свёртка не было с остальными подарками под ёлкой.

На пол упала записка. Гарри наклонился и, подняв её, прочитал:

Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть её его сыну. Используй её с умом. Желаю тебе очень счастливого Рождества.

Гарри уставился на мантию и после секундного колебания надел её, посмотрел вниз и ахнул — его ноги исчезли. Вообще всё, что ниже шеи, исчезло. Он бросился к зеркалу и остолбенел — он в самом деле стал невидимым, его голова словно висела в воздухе сама по себе. Гарри натянул капюшон, и эффект стал полным. Он снял мантию, затем снова надел. Затем снова снял, затем снова надел. Потом перечитал записку, как будто в ней внезапно должна была появиться подпись.

Это принадлежало его отцу?

Гарри снова натянул капюшон. Он ничего не мог с собой поделать. Конечно, он обещал Снейпу, что больше не будет нарушать правила, но он ведь и не собирается ничего такого делать, просто проверит, действительно ли эта мантия делает его невидимым для всех.

Осторожно приоткрыв дверь, Гарри на цыпочках вышел в коридор и остановился, увидев шагавшего навстречу Карла Риггла. Когда тот подошёл поближе, Гарри беззвучно замахал руками и принялся корчить глупые рожи, но Карл даже не моргнул — просто вошёл в свою комнату и закрыл дверь.

Гарри углубился в подземелья, сердце бешено заколотилось при мысли о возможностях, которые могла предоставить эта удивительная мантия. Тут послышались шаги — по коридору со стороны кухни кто-то шёл. Гарри быстро прижался к стене, когда мимо него прошла Эллен Грейборн, и нахмурился. Странно, почему она опять бегала на кухню? Они же столько съели сегодня за день. Неужели опять проголодалась?

Он пошёл за ней так тихо, как только мог, и замер, когда она остановилась у заброшенной комнаты, в которой прятался Невилл несколько месяцев назад после того, как убежал из слизеринской гостиной. Эллен проскользнула внутрь. Гарри успел заметить, что её там кто-то ждёт.

— Привет, — послышался её голос.

— Привет. — Гарри узнал голос Теренса Хиггса. — С Рождеством тебя.

— И тебя с Рождеством.

Гарри ещё увидел, как они обнялись, и дверь захлопнулась, а он остался стоять в коридоре, размышляя, что вообще-то Рождество уже закончилось и наступил День подарков⁽²⁾.

Потом мысли свернули на другое. Пожалуй, подтрунивания над Эллен в гостиной перед каникулами по поводу того, что у неё появился таинственный ухажёр, вовсе не пустые сплетни.

Гарри хмыкнул, развернулся и побрёл той же дорогой обратно, оставив двух юных голубков за закрытой дверью. Возле лестницы, ведущей в холл, он остановился и долго стоял в раздумьях. Он мог идти, куда хотел, хотя бы в библиотеку, в Запретную секцию, искать там Николаса Фламеля сколько душе угодно.

Однако... Гарри вздохнул и отвернулся от лестницы. Он не мог. И не только потому, что боялся наказания. Ему хотелось вернуть пошатнувшееся доверие Снейпа, без этого он чувствовал себя отвратительно.

Без проблем добравшись до спальни, Гарри снял мантию и засунул её вместе с запиской в сундук. Интересно, что подумают друзья, когда вернутся в школу и увидят всё это?

---

1) "Железная дева" — устройство для смертной казни или пыток, представляет собой железный шкаф, внутренняя сторона которого усажена длинными острыми гвоздями. "Железную деву" относят к эпохе Средневековья, но на самом деле орудие было изобретено не раньше конца XVIII века (прим. пер.)

Вернуться к тексту

2) День подарков — праздник, отмечаемый в Великобритании и в ряде стран Британского содружества наций: Австралии, Новой Зеландии, Канаде, а также на Кирибати, Самоа и др., отмечается в этих странах ежегодно 26 декабря (прим. пер.)

Вернуться к тексту