Своя сторона (джен)

Ад — плохо подходящее для прогулок место. Особенно в том случае, если за вами охотятся все демоны Преисподней, а сами вы ранены и с трудом способны передвигать ноги. Впрочем, в последнем случае даже прогулка по Парк-лейн покажется Четвёртым кругом Ада — тем самым, на котором присутствуют увлекательные аттракционы вроде крупногабаритных камней, пересекающихся маршрутов и столкновений с другими «счастливчиками».

Для Кроули и Аирафаэля Четвёртый Круг ада выглядел сейчас, как сырое подземелье мрачного средневекового замка. Низкие потолки, бесконечные пересекающиеся коридоры, затхлый воздух… Для полноты картины не хватало только чадящих на стенах факелов да завывания неприкаянных призраков. Впрочем, их вполне успешно заменяли демоны, то и дело пробегающие, проползающие и пропрыгивающие по мимо них. Пока что удача была на их стороне: Кроули, поистине чудом, каждый раз успевал заранее услышать приближение угрозы и найти (а правильнее будет сказать, создать, поскольку Ад многомерен и пластичен) надёжный отнорок, где можно было скрыться от преследователей. Но оба прекрасно понимали, что долго такое везение продолжаться не сможет. Кроули, и так идущий из последних сил, с каждым шагом всё сильнее наваливался на плечо поддерживающего его ангела, и серое в синеву лицо настолько чудовищно контрастировало со спутанными рыжими волосами, что больше напоминало лицо несвежего покойника. Что, к слову, для Кроули было совершенно нехарактерно. И, что гораздо хуже, взгляд его всё чаще начинал затягиваться мутной пеленой, обморочно плывя и не сразу фокусируясь вновь, когда испуганный Азирафаэль подхватывал его, не давая безвольно осесть на холодный пол. Ангел, бесконечно уязвимый перед злой энергией Ада, сейчас именно он в их тандеме всё ещё сохранял хоть какую-то боеспособность. Полученная от старого священника фляжка опустела окончательно, но последние капли святой воды были истрачены не зря: вряд ли Азирафаэль выдержал бы в этой юдоли скорби сколько-нибудь длительное время, но пока что он вновь чувствовал себя довольно сносно. И, главное, он способен был идти. Идти сам, не падая на каждом шагу.

…Идти — и помогать идти Кроули, силы которого таяли стремительно и неуклонно.

Очередной спасительный тупичок открылся под ладонями тихо постанывающего сквозь зубы Кроули в тот самый момент, когда Азирафаэль уже перестал надеяться на чудо и, внутренне содрогаясь, готовился к безнадёжному (и, вероятно, последнему) сражению. Кусок стены просто пошёл волнами, буквально превращаясь в полупрозрачный кисель, и демон, с трудом бросив взгляд на друга, буквально рухнул вперёд, сквозь потерявшую материальность преграду. Тут же споткнулся и чуть было не упал по-настоящему; но Азирафаэль уже был рядом. Ахнув, он поспешно подхватил своего демона под руку, в последний миг помогая ему удержаться на ногах. Лицо его виновато вытянулось, когда Кроули невольно вскрикнул, не в силах сдержать даже из эфирного плана пробивающуюся боль.

— Ох, дорогой мой, прости! — беспомощно пробормотал он, осторожно обхватывая тихо шипящего сквозь зубы Кроули за пояс и помогая ему неловко опуститься на пол. — Тебе плохо?

— А что, похоже, что мне хорошшшо? — сквозь зубы прошипел Кроули, скаля зубы в бесплодной попытке сдержать стон. Азирафаэль только сочувственно вздохнул. Нервно оглянулся через плечо: стена за их спинами вновь казалась плотной и монолитной. Ни малейшего намёка на то, что миг назад она была похожа на полупрозрачный студень (и ощущалась, кстати, примерно так же).

— Мы… надолго здесь, Кроули?

Демон болезненно поморщился. Неловко опёрся правой рукой на пол, поёрзал, усаживаясь поудобнее. Тяжело моргнул, с явным трудом держа глаза открытыми.

— Сейчассс передача поссстов. Шшшумно, тесссно, целая толпа злых на весссь мир демонов, — кривясь, с раздражением откликнулся он. — Есссли ты не хочешшшь попасссться, то — надолго. На полчассса сссамое меньшшшее.

Азирафаэль невольно закусил губу. Нет, само по себе ожидание его не тревожило. Ну, почти. В отличие от состояния самого Кроули. Казалось, даже частичное исцеление, к которому ему пришлось прибегнуть, чтобы хотя бы просто спрятать искалеченное крыло в незримый план, выпило его силы почти до дна. А лечение его собственной раны вычерпало и остатки. Окончательно. Сейчас он шёл на одном упрямстве. И каждый спасительный альков, открываемый им в монолитной, казалось бы, стене отнимал у него ещё крупицу сил.

Сил — или самой жизни?

Ангел тихо, прерывисто вздохнул. Он ничем не мог помочь. Только — быть рядом, чтобы подхватить, когда силы друга окончательно иссякнут.

— Если нам всё равно придётся ждать, почему бы тебе не отдохнуть немного, дорогой мой? — мягко предложил он, изо всех сил заставляя свой голос не дрожать. Поколебавшись, он опустился рядом на холодный пол, невольно передёрнувшись от стылой, гнилостной сырости, струящейся от проклятых камней. Кроули нехотя приоткрыл жёлтые глаза. Он сидел довольно ровно, но голова его то и дело сонно клонилась к груди, и лишь заметным усилием воли он выныривал из подступающих глубин сна.

— Я не Хассстур, — невнятно пробормотал он, — Я не получал его власссти, просссто перехватил бесссхозную сссилу… пока она не знала, кому подчинятьсссся. Есссли засссну — окажемссся в коридоре. Или в ссстене.

Азирафаэль вздрогнул. Глаза его в панике метнулись туда, где когда-то был выход, скользнули по низкому потолку, глухим стенам…

— Что? Кроули, но как?.. Разве Вельзевул?..

— Не знаю, не ссспрашивай, — измученно опустил веки Кроули. — Должна была уже заметить. Наверное, не нашшшла ещщщё замену. Ссстраж Круга — должносссть пожизненная…

Азирафаэль невольно передёрнулся. Открыл было рот для нового вопроса… Сглотнул и, нервно покосившись на их спасительное — укрытие? Темницу? — промолчал.

Спустя несколько секунд он вдруг раздражённо вздохнул и, укоризненно покачав головой, потянулся к сонно покачивающемуся Кроули. Демон вздрогнул, вскидывая голову. Но Азирафаэль уже обхватил его за плечи и мягко, но настойчиво притянул к себе, игнорируя его испуганное шипение.

— Хватит, Кроули! — строго приказал он. — Ты себя изведёшь! Хорошо, пусть тебе нельзя спать. Хотя бы просто полежи, дай спине хоть какой-то отдых!

Кроули дико покосился на него: ангел невольно поёжился, поймав на себе взгляд болезненно расширенных, чуть заметно пульсирующих узких зрачков. Сейчас, шипящий и огрызающийся, Кроули особенно был похож на змею. Усталую, израненную, до смерти измученную змею с жёлтыми мутными глазами и рваными движениями существа, с трудом борющегося со сном.

— Я засссну, ангел! — раздражённо огрызнулся он, рваным движением высвобождая плечи.

— Не заснёшь, — на удивление твёрдо возразил Азирафаэль; лишь едва заметно дрогнул от жалости тихий голос. — Я не дам тебе заснуть.

Повисло напряжённое молчание. Кроули кривился и хмурился; только что не шипел, подобно настоящей змее с отдавленным хвостом. Сколько было в этом настоящего недовольства, а сколько — страха показаться слабым и отчаянной, злой решимости бороться, пока остаётся хоть капля сил? Вряд ли он сам мог бы ответить на этот вопрос.

…Азирафаэль же не знал и этого. Зато безо всяких слов видел, что Кроули измотан до полусмерти. И слишком хорошо понимал, насколько плохо должно быть ему сейчас — сейчас, с наспех собранным и поверхностно залеченным крылом, если даже он сам, исцелённый, насколько это было возможно, порой вздрагивал от отдалённой, но тяжёлой и муторной боли?

Он мучительно сглотнул. И, беспомощно моргая, пробормотал с невольно прорвавшимся в голос горьким сочувствием:

— Кроули, дорогой мой… Тебе действительно нужно отдохнуть, если ты хочешь, чтобы мы добрались до портала! — он запнулся на миг, зажмурился. Вздохнул рвано. — Мне так жаль, Кроули. Я… Я должен был отвлечь Хастура раньше. Если бы я только догадался сразу…

Кроули закатил глаза. Злой, измученный смех заставил нервно вздрогнуть Азирафаэля.

— А-а-ангел, ты шутишшшь? Раньшшше? Этого псссихопата с манией прессследования? Забудь! Тебе повезло, что он не убил тебя прежде, чем ты уссспел вытащить фляжку. Так что ссс…

Он резко зашипел, болезненно дёрнувшись — неловкий жест рукой хлестнул по покалеченным плечам, словно раскалённый хлыст. Пошатнулся, пытаясь удержать равновесие и обморочно шаря рукой по провалившемуся куда-то вбок полу. Болезненно искривились губы в яростной попытке сдержать крик.

…И миг спустя его поспешно обняли за плечи слегка дрожащие руки Азирафаэля, а сам он болезненным шипением уткнулся виском в истрёпанный жилет. Миг сопротивления, попытки сохранить равновесие… А потом он с измученным стоном обмяк в руках ангела, без сил приваливаясь к нему.

— Тише, тише, дорогой мой… — с мучительной жалостью прошептал Азирафаэль. Ресницы его часто дрожали, с явным трудом удерживая слёзы. — Я тебя держу. Всё хорошо.

И, невольно улыбнувшись на независимое, одновременно возмущённое и облегчённое выражение на лице Кроули, осторожно погладил его по плечу.

— Тебе нужно отдохнуть, — мягко повторил он. — Пожалуйста, Кроули. Просто не мучай себя хотя бы сейчас.

Наступила тишина. Демон болезненно кривил губы, и непонятно было — то ли он злится на непрошенную заботу, то ли досадует на себя, что стал таким уязвимым. Наконец, от криво усмехнулся и медленно, через силу моргнул. И, опустив веки, с долгим измученным вздохом расслабился, приваливаясь всем телом к поддерживающему ему ангелу.

Азирафаэль болезненно сглотнул. Зажмурился, изо всех сил удерживая упрямо прорывающиеся из-под век слёзы.

И, с трудом подавив прерывистый всхлип, начал говорить. Негромко, размеренно. Невидяще глядя в серую стену под собой и то и дело сглатывая горький комок в горле. И удивлённо прислушивающийся демон хмыкнул понимающе, запоздало понимая, что это — ангельский аналог авиационных часов, не позволяющих пилотам засыпать во время долгих перелётов.

Он сидел — точнее, уже почти лежал, привалившись спиной к груди Азирафаэля и впервые за прошедший час сумев наконец расслабить напряжённые до спазма плечи. Сидел — и слушал тихий, смертельно усталый рассказ о том, что знал и сам, о том, о чём только догадывался и о том, что знал намного лучше ангела. А тот говорил. Об Эдеме и первом дожде, о славном мальчике Каине и о том, как не смог уберечь его душу, когда обида и ревность заслонили собой доверие и любовь. О первых фараонах и о том, как бесплодно искал среди гордых людей Та-Кемет знакомую рыжую шевелюру, чудовищно соскучившись за тысячу лет и не зная, как сказать, что чувствует себя виноватым за Потоп и то, что случилось после. О несчастном целителе Асклепии, которого мечтал, но так и не успел повстречать, об их глупой и такой бессмысленной ссоре в горящей Александрии, о лживой святости испанской инквизиции и страшной судьбе малышки Жанны…

Он говорил — а смертельно уставший, измученный болью и глухим безысходным страхом демон слушал, слушал, как дети слушают волшебные сказки, как умирающий рыцарь — слова отходной молитвы. И лицо его, впервые за последние нескончаемые часы, было спокойным и умиротворённым.

У них впереди был смертельно опасный путь наверх. Была долгая дорога к порталу, которую не срезать было никакими ухищрениями. Были неустанно разыскивающие их демоны и в любой момент способные иссякнуть трофейные способности Кроули к трансформации Четвёртого Круга. Это всё было впереди.

А сейчас бледный, с трудом сдерживающий слёзы светловолосый ангел говорил об их общей судьбе, о странной запретной дружбе длиной в шесть тысячелетий. И неправильный демон со змеиными глазами и человеческим сердцем слушал, и тихий срывающийся голос был той силой, что удерживал их обоих над чёрными волнами беспросветного отчаяния.

И мрачные безрадостные своды Ада казались чуть-чуть, самую малость, светлее.

На мельчайшую толику тепла, проклюнувшуюся на выстывшем Девятом круге. На микроскопическую каплю влаги, упавшую в безнадежно раскрытый рот горящего в могиле еретика. На секундное затишье в волнах безумствующей бури, дающее проклятым за прелюбодеяние душам миг покоя и сомкнутых в надежде рук.

Ангел говорил.

И замершее за полтора шага до исполнения Неизъяснимого Плана мироздание тревожно прислушивалось, надеясь и не смея верить хрупкому ростку надежды на чудо.

* * *

Идиллия была недолгой. Кроули вдруг резко вскинул голову, заставляя Азирафаэля вздрогнуть и замолчать на полуслове. Миг тревожной тишины…

А потом ангел, холодея, услышал, как за стеной раздались тяжёлые, гулко отдающиеся металлическим звоном шаги. Прошли, рассыпая эхо по подземелью… И запнулись. Прямо напротив их ненадёжного укрытия.

Азирафаэль прерывисто вздохнул, замерев на полувдохе.

Повернулся к Кроули, надеясь на…

На что-то. И почувствовал, как упало куда-то в желудок сердце. В полутьме глаза демона светились страшноватым, опасным жёлтым огнём, а на перекошенном лице застыл страх и безнадёжное ожидание. С тихим хлопком возник в бессильно опущенной правой руке трофейный меч, возник — и миг спустя медленно загорелся тёмно-алым. Неохотно, с опозданием, словно даже демонический меч чувствовал, что у его нового хозяина едва-едва хватает сил хотя бы на то, чтобы дышать — и уж точно не подчинение непокорного оружия.

Невольно ангел крепче сжал руку, обнимающую Кроули за плечи — бессознательная попытка не то защитить, не то ухватиться самому, не сорваться в накатывающий неумолимый прибой паники. Кроули, как ни странно, высвободиться не попытался. Так и замер, глядя на роковую стену, напряжённый, настороженный, готовый, должно быть, к любому исходу.

Никто не произнёс ни звука. Азирафаэль не знал, пропускает ли стена звуки наружу, и был слишком напуган, чтобы рисковать. Кроули… Кроули, собственно, тоже не был уверен в непроницаемости камня. И рисковать хотел ещё меньше — поскольку, в отличие от оцепеневшего Азирафаэля, отчётливо слышал ещё как минимум троих демонов, замерших чуть поодаль и, судя по всему, тоже прислушивающихся к подозрительному участку Преисподней.

Прошло несколько томительных минут. Для боящихся дышать беглецов они, правда, показались часами. И, наконец, когда и ангел, и демон уже почти приготовились к неизбежному обнаружению, снаружи вновь раздались шаги.

На этот раз — удаляющиеся.

Друзья сидели, затаив дыхание. Шум снаружи давно уже стих, а они всё ещё не решались шевельнуться, прислушиваясь к тишине и боясь вновь услышать звуки безжалостно приближающейся гибели.

Наконец, Кроули с долгим протяжным вздохом опустил голову и без сил обмяк на руках вздрогнувшего ангела. Зазвенел по камню меч, когда расслабившаяся рука безвольно упала на пол. Азирафаэль дёрнулся было, не сразу сообразив, что происходит…

А потом с облегчённым стоном откинулся к стене. И разжал, наконец, судорожно стиснутую на плече Кроули руку, запоздало понимая, что наверняка обеспечил другу ещё один немаленького размера синяк.

— О м-мой Бог… — слабо пробормотал он, беспомощно опуская веки. Резко отпустившее напряжение обернулось нервной ознобной дрожью, и речь ангела была несколько невнятной. — Кроули, это ужасно! Эти д-демоны повсюду!

— Разумеетссся, — раздражённо прошипел Кроули, болезненно кривя губы. — Мы в Преисссподней, ангел! Кого ты ждал — архангелов во главе с Сссандалфоном на каждом углу?

Азирафаэль нервно засмеялся в ответ — рваным, плачущим смехом. Осёкся, прерывисто дыша и виновато моргая.

— Ох, дорогой мой, прости… — пробормотал он. — Я не имел в виду…

Кроули только пренебрежительно присвистнул.

Поморщился, болезненно двигая покалеченным плечом и шипя сквозь зубы что-то явно нецензурное. Но неразборчивое, так что у Азирафаэля не было ни повода, ни возможности укорить друга за ненормативную лексику. Даже если бы он вдруг захотел (а он, впрочем, не хотел, более того, впервые за долгое время с трудом сдерживался, чтобы не осквернить свою речь подобными же «добрыми» высказываниями).

А Кроули тем временем слабо пошевелил правой рукой; с досадой приподнял голову, разглядывая тускло рдеющий, почти погасший адский меч. Поколебался и, скривившись, небрежно бросил его рядом с собой, справедливо решив, что на его материализацию тратится слишком много и без того давно закончившихся сил. И, уже не стесняясь, опустил голову, с удобством укладываясь на коленях слабо улыбнувшегося этой картине Азирафаэля.

— Что ещщщё? — недовольно пробурчал он, поймав на губах ангела эту ускользающую тень.

— О чём ты, Кроули, дорогой? — невинно поднял тот брови.

Демон раздражённо фыркнул. А потом, долго измученно вздохнув, закрыл глаза и наконец расслабился, наслаждаясь краткой и, возможно, последней в их жизни передышкой.

Долгое время Азирафаэль молчал. Сидел, глядя куда-то в пустоту и безотчётно поглаживая плечо Кроули — то самое, которое всё ещё болело, отчётливо ощущая каждое движение искалеченным крылом. Думал о чём-то безрадостном, и по лицу скользило горькое, обречённое выражение.

— Кроули, как ты думаешь, у нас есть шанс вернуться на Землю?.. — неожиданно тихо спросил он. Начавший было задрёмывать Кроули вздрогнул, скривился, зашипев от боли, и резко открыл глаза. Лицо ангела виновато вытянулось. Он замер, запоздало отдёрнув руку от плеча демона, и на его выразительном лице отразилось острая жалость.

— Ох, дорогой!.. Прости, я сделал тебе больно?

Несколько секунд Кроули непонимающе смотрел на него. Потом, сообразив, в чём дело, закрыл глаза и с раздражённым шипением уронил голову обратно.

— Я ссскажу, есссли сссделаешшшь, можешшшь мне поверить, ангел! — мрачно сообщил он. — Я, по-твоему, из чего сссделан, из ссснега? Из шоколада?

— Почему из сне?.. — не понял Азирафаэль. — А! Нет, конечно нет, просто я подумал…

Кроули с тихим стоном опустил веки, заставив ангела испуганно замолчать на полуслове.

— Просссто прекрати тряссстись надо мной, — устало прошипел он после непродолжительной неловкой паузы. — Есссли я решу сссдохнуть, ты это сразу поймёшшшь.

— Я бы предпочёл обойтись без этого, дорогой мой…

Кроули поморщился. Неловко пошевелился, пытаясь устроить поудобнее ноющие плечи. И хмуро пробормотал себе под нос:

— Не уверен, что это получится…

Вот теперь Азирафаэль дёрнулся уже всерьёз.

— Кроули! — беспомощно выдохнул он. Выдохнул — и запнулся, запоздало сообразив, что демон совершенно прав. Шансов хотя бы просто добраться до местного «лифта» на третий уровень у них было… Немного их было, одним словом. Шансов пройти через него, не попав в руки стерегущих его демонов, а потом ещё добраться до спасительного портала…

Азирафаэль судорожно вздохнул и, обмякнув, безнадёжно уронил руки. Опущенные ресницы мелко дрожали, но глаза были сухими. Он устал, так сильно устал… В любом другом месте силы кого угодно иссякли бы уже давно, даже без проклятого ошейника. Здесь же, в Аду, где каждый сантиметр пространства был буквально пропитан отравляющей ангельскую сущность тяжёлой демонической энергией… Здесь даже святая вода, всё ещё защищающая его от дыхания Преисподней, была бессильно уберечь его от медленного истечения энергии и жизни.

Азирафаэль устал. И уже почти перестал надеяться на чудо.

…Ангелам не положено на него надеяться — разве что творить… Но этого бывший страж Восточных Врат Эдема сделать сейчас не мог по определению.

Кроули, не дождавшись продолжения, открыл глаза, с сочувствием поглядел на опустошённое лицо друга и, тяжело вздохнув, вновь опустил веки. Он тоже мог бы многое рассказать об усталости. Той самой, что не оставляет сил даже на страх… ну, или почти не оставляет. Но говорить было почти так же тяжело, как и дышать. А главное — говорить не было смысла. Что могли бы сейчас изменить слова, кроме как отнять у двоих измученных существ ещё немного сил, жизненно необходимых для последнего (возможно, в самом прямом смысле последнего) рывка к спасительному пути Наверх?..

Поэтому он просто промолчал. И, доверившись осторожно поддерживающим его рукам ангела, погрузился в зыбкую дрёму, на полшага до настоящего, бывшего сейчас непозволительной роскошью, сна.