Реинкарнация Лили (гет)

— Это может быть ложью, Гарри! — уговаривала я Гриффиндорца, который бежал по ступеням Хогвартса ведущим к кабинету Амбридж.

— Я должен быть там! Я не могу потерять его, как ты не понимаешь, — он остановился и, повернувшись ко мне, стиснул в руках мои плечи и заглянул своими безумными зелёными глазами в мои. Отпустив меня, он с ещё большей скоростью понёсся вверх.

— Постой! Но ведь Блэк должен быть в штабе! Он там в безопасности! Я не понимаю! Мы должны сначала отправиться в штаб! — увещевала я его, догоняя.

— Я отправляюсь в министерство, — не останавливаясь, сказал он.

Гермиона и Рон молча, бежали за нами.

— Но если Он там, то это слишком опасно для тебя! Хочешь, я отправлюсь в Министерство, а ты отправляйся на Гриммо! Если Сириус там, то всё хорошо, а если его там нет, то мы спасём его.

— Нет! — крикнул он, остановившись, — Я пойду туда! Я — тот, кто должен это сделать, а не ты! И главное, я — тот, кто видел всё в видении, и я смогу найти его! А ты отправляйся на Гриммо! Прямо сейчас. Если он там, то ты сможешь рассказать нам.

— Да, я быстро! Я успею.

Я сняла перстень.

— Будь осторожен, Гарри!

Надела кольцо на мизинец.

Площадь Гриммо 12. В доме тихо. В библиотеке темно. Я выбежала в коридор.

— Сириус! Дядя! — зову я его. Тишина. Не слышно не звука.

— Молодая госпожа? — Кикимер материализовался в углу коридора, — господин Сириус занят.

— Что он делает?

— Он в комнате с Гиппогрифом, моя госпожа.

— Ты уверен?

— Конечно, госпожа. Тварь заболела, и господин не отходит от неё.

— Дядя! — я стала стучать в дверь нужной комнаты.

Через мгновение дверь открылась. На пороге предстал Сириус Блэк.

— Что произошло? Почему ты здесь?

— Ну, слава Мерлину, ты в порядке.

— Что случилось?

— Гарри! Гарри было видение! Он видел, будто Тёмный Лорд пытает тебя в министерстве, в отделе тайн.

Лицо Сириуса побледнело.

— Я надеюсь, он не отправился туда?

— Отправился! И именно туда! Я пыталась его отговорить, но он меня не слушал!

— Надо быстро собирать мракоборцев. Мы отправляемся в Министерство. А ты возвращайся обратно в Хогвартс, может, ещё успеешь его перехватить.

— Как скажешь, дядя.

Он помолчал немного.

— Всё будет хорошо, — сказал, глядя мне в глаза.

— Будь осторожен!

Я надела кольцо на мизинец.

— Что здесь происходит?!

Кабинет Амбридж был словно после урагана. И это не самое страшное. Несколько слизеринцев валялись посреди комнаты. Кто был связан, а кто обездвижен. И с испуганными воплями по кабинету носился Драко Малфой, за которым гонялась стайка летучих мышей.

— Что здесь происходит, я вас спрашиваю? — крикнула я, доставая палочку, — Эпера Эванеско! — произнесла я заклинание, и летучие мыши, вспыхнув, исчезли, оставив лишь неприятный запах палёного.

— Они сбежали! — Малфой ещё не понимал, кто его спрашивал.

— Кто сбежал? От кого?

Малфой посмотрел на меня не понимающим взглядом.

— Говори же!

— Амбридж куда-то повела Поттера и его подружку. Они обещали показать ей какое-то оружие Дамблдора. Мы остались стеречь остальных. Но они сбежали! Я убью эту рыжую поганку Уизли! — кричал он, источая гнев.

— Куда они пошли? Ты можешь сказать куда?

— Не знаю!

— Драко!

— Не знаю! Если бы знал, то сказал! Зачем мне скрывать?!

Неожиданно кабинет распахнулся, а на пороге стоял Северус.

— Что здесь происходит? — он окинул взором кабинет, кучи осколков оставшихся от фарфоровых тарелок, с которых раздавалось пронзительное мяуканье и шипение, валяющихся слизеринцев в вытянутых позах, бессмысленно смотрящих в потолок на полу, перевёрнутые столы и стулья. Потом он взглянул на Малфоя, который только начинал приходить в себя, и перевёл на меня взгляд своих бездонных чёрных глаз, которые сверкали возмущением и непониманием, — Мисс Блэк, Вы можете объяснить, что здесь произошло? — он думал, что я понимаю больше него.

— Если бы я сама знала, Северус. Драко, потрудись объяснить профессору Снейпу, что произошло.

Через двадцать минут я была заперта в комнате Северуса Снейпа, и кольцо было отнято.

— Я пойду искать Поттера. Он может быть только в Запретном Лесу, — говорил Северус, на пути к своей комнате, — мне только надо взять одну вещь.

— Я пойду с тобой! — я почти бежала за ним.

— Нет, не пойдёшь! Там очень опасно!

— Тогда я отправляюсь в Министерство! Возможно он уже там!

— Я был в штабе. Мракоборцы отправляются в министерство.

— Я тоже там была, но что-то я тебя там не видела.

— Значит, мы разминулись. Ты не доверяешь мне? — его голос стал немногим более холодным, когда, открыв дверь, он вошёл в комнату, и я вошла следом.

— Я тебе верю!

— Тогда оставайся здесь! — интонация потеплела.

— Я не могу! У меня дурное предчувствие, — сказала я и голос сорвался. В этот момент подступили слёзы толи от того, что я проигрываю в споре, толи от самого предчувствия.

— Ты пока ещё не делала успехов в Прорицании, — сказал он, и его голос очень сильно изменился, — я люблю тебя. Только тебя! — сказал он, обнимая и зарываясь руками в мои волосы, — и ты не посмеешь меня ослушаться, — эти слова он говорил необычно мягко, и я не замечала контраста между смыслом слов и нежно — убаюкивающей интонацией зельевара.

Он взял меня за руку и, заставив утонуть в черноте бездонных глаз, поцеловал так, как ещё не целовал, наверное, никогда. Нежность его тонких пальцев сплеталась со страстью моих таких же изящных пальчиков. Другой рукой он обнимал мои плечи, его прохладные пальцы скользили с лопаток по шее к затылку и снова тонули в моих волосах. Я не знаю, сколько длился этот поцелуй, я всё забыла: забыла о времени, забыла о Гарри, Министерстве и Волдеморте, который, должно быть заманил мальчишку, чтобы избавиться от него самым ужасным способом. Но через мгновение пришло прозрение, я почувствовала, что с моего пальца соскользнуло колечко и оказалось в руке Северуса. Я вцепилась в его руку.

— Что ты делаешь? — задыхаясь после поцелуя, прошипела я.

— Я? — он так же задыхался, — О чём ты? — я почувствовала, что он сильнее сжал в руке кольцо.

— Мой перстень! Отдай его! — сказала я, не отводя взгляда от его сжатой в кулак руки. Пальцами ещё сильнее сжимая её и слегка впиваясь ноготками в такую любимую нежную бледную кожу.

Он поднял руку с перстнем на уровень своих глаз и стал медленно разжимать мои пальчики один за другим, при этом говоря:

— Ты получишь обратно свою семейную реликвию, как только, я вернусь.

И его губы сжались в кривой грустной улыбке.

Дверь медленно закрылась. И тут я осознала всю нелепость ситуации. Уходя, он словно боялся сделать резкое движение, что заставило бы меня прийти в себя и что-то с ним сделать. Он будто усыпил меня на мгновение.

— Открой, Северус! Я тебе это припомню! Ты пожалеешь об этом! — крикнула я, со всей силы ударив в дверь.

— Очень хорошо, — ответил он, применив какое-то незнакомое мне запирающее заклятье.

Он ушёл. Я стала ходить по комнате, соображая, что же с этим можно сделать. Как отсюда выбраться. У меня и мысли не было спокойно дожидаться его. Пусть не думает, что со мной можно так легко справиться и подчинить.

С момента, как Гарри вбежал в мою комнату, прошло больше двух часов.

В комнате был камин, но я не могла найти летучий порох. Окно было очень небольшим. И я подумала, что Дамблдор ужасно содержит своего агента. В этом подземелье было очень неуютно. И холод шёл откуда-то снизу, несмотря на горящий в камине огонь, можно было легко ощутить себя узником страшного подземелья, в плену у каких-то врагов. В эти мгновения я поняла, почему Северус так неестественно бледен, он годами не выходит из этих тёмных катакомб, а когда выходит, то не встречает ничего кроме испуганных глаз мелких волшебников, которые за каждое справедливое замечание готовы приложить его Экспелиармусом. Вспомнив бледность его кожи, я словно ощутила опять его сжатую кисть, в которой он сдавил перстень. Перстень, который я носила, сколько себя помню, и который, по его мнению, нёс в себе опасность тем, что с его помощью я могла отправиться туда, где сейчас опаснее всего. И мне в эту минуту захотелось поцеловать его руку там, куда вонзались мои острые коготки, где они оставили следы. Дотронуться губами, согреть, и сказать то, что не догадалась сказать. Я вспомнила, как он скривил губы в улыбке. Гарри Поттер всегда видит в ней заносчивость, презрение, желание оскорбить. Я же вижу в ней слабость, боль, грусть или разочарование.

— Гарри Поттер! Ты вознамерился испортить жизнь всем своими проблемами?

И руки мои сами опустились на письменный стол и ударили по нему так, что стало больно. Стол, который удивительно, но, должно быть, не привык к такому обращению, скрипнул и открыл ящик, который я, как не старалась, не могла открыть даже с помощью Алохоморы. В надежде найти летучий порох, я стала вытрясать всё из ящика: какие-то письма, несколько пакетиков с дорогими ингредиентами для зелий, ещё какие-то бессмысленные, на мой взгляд, вещи и в самом углу ящика, на самом дне стояла коробка. Надеясь, что мне повезёт и что-то полезное окажется там, я достала её, услышав звяканье стекла. Открыв её, я увидела, что это была коробка с зельями. Очень полезными зельями. Все зелья были аккуратно подписаны: Сыворотка правды, Зелье невидимости. Зелье неконтролируемой ярости рядом с Успокаивающим зельем. Зелье бестелесности, — «А вот это интересно, подумала я». На нём было написано, что оно делает человека бестелесным, словно привидение, и он несколько минут может проходить сквозь любые преграды. Я достала флакончик, наполненный почти бесцветной, слегка перламутровой жидкостью. Закрыв коробку, я прочитала на крышке: «Проект по зельеварению 7 курс. Приготовил Северус Снейп. Проверил Гораций Слизнорт. Оценка Превосходно. Зелье бестелесности Вы приготовили идеально, мой мальчик»

Я придвинула к письменному столу стул. Взяла чистый лист пергамента из стопки, лежащей на его столе, и перо.

Северус, милый, я тоже люблю тебя и только тебя. Но я чувствую, что должна быть там. Воспользовалась твоим зельем, надеюсь, у этого зелья нет срока годности или он ещё не закончился. Вечером после битвы увидимся.

Целую крепко-крепко.

Прости меня.

Твоя единственная Лада.

И я осторожно открыла флакон. Поднесла его к носу и почувствовала довольно приятный запах какой-то свежести и пустоты. Сделала небольшой глоток так, как было написано на флаконе его ровным почерком. Вдруг, я почувствовала, что воздух проходит сквозь меня, сквозь кожу, слегка пощипывая. Я взглянула на свои руки. Они были прозрачными, словно я была изображением на плёнке. Подойти к двери я не решилась, ведь там были запирающие заклятья. Неизвестно, что будет если магия пойдёт в реакцию. Каково было мое счастье, когда я поняла, что и одежда и даже флакон в моих руках приобрели то же свойство. Я набрала воздуха в грудь, словно перед погружением в воду и прошла сквозь толстую каменную стену.

Через несколько минут я уже была в своей комнате, доставала из шкатулки перстень-близнец. Он был чуть больше размером, чем мой и был мне великоват. Подумав о том, где сейчас Гарри, я надела перстень на мизинец и очутилась в министерстве. Всё ещё в состоянии похожем на привидение я отплыла в тёмный угол комнаты, чтобы меня никто не увидел, ведь действие зелья уже заканчивалось. Я видела, как моя двоюродная тётя пытала Невила, как Гарри протянул в руке какой-то маленький стеклянный шарик Люциусу Малфою, как неожиданно появился Сириус и другие члены Ордена Феникса. Видела, как Люциус не удержал пророчество и оно разбилось. Как Малфой был оглушён. Я видела, как появился Дамблдор, прекратив сражение между Упивающимися и Орденцами. Как Сириус и Беллатриса продолжали дуэль и, как Сириус упал за завесу.

— Сириус! Дядя! — вырвался у меня истошный крик, но он был заглушён криками отчаяния Гарри.

— Он мёртв! Он мёртв Гарри, его больше нет, — уговаривали мальчика, который рвался к арке.

«Сириус? Как это возможно? Он не может умереть! Тот самый наглый гриффиндорец — мародер, который сидел в гостиной своего факультета и обсуждал с друзьями, как Джеймсу завоевать Лили. Тот самый аристократ, который терпеть не может своего домашнего эльфа. Тот самый пёс, что сбежал от дементоров Азкабана и переплыл океан. Тот самый мой дядя, который пытался выследить меня с Северусом. Тот, кому я советовала повзрослеть. Тот, что проговорил со мной всю ночь у камина в первый день нашего пребывания в доме на площади Гриммо. Тот, что говорит, как я похожа на свою маму и с нежностью вспоминает о ней. Тот самый Блэк, который терпеть не может Снейпа и никогда не благословит меня на брак с ним. Тот самый человек, что является мне самым близким родственником из ныне живущих! Живущих!»

Я не знала, что я делаю, и зачем я это делаю. Только почему-то чувствовала, что это то, что нужно сделать. Я вспомнила про зелье. Ведь оно позволяет пройти через любую преграду. Почему бы ему не позволить вернуться из-за завесы? Не обращая внимания ни на что, Гарри, кажется, побежал за Бэллой, которая кричала, что убила Сириуса Блэка, я сделала глоток зелья и, почувствовав снова его действие, я подплыла к Арке и ступила за Завесу.

Странное ощущение. Если бы у меня было тело, я почувствовала бы, что меня что-то сдавливает и выплёвывает, но я прошла через эти чёрные тиски насквозь. Прижимая к себе пузырёк с зельем, я очутилась на какой-то фантастической скале. А за спиной вместо завесы была глухая каменная стена. Тишина. Не слышно не звука. Нет ни дуновения ветра, ни запаха. Уступ, на котором я стояла, был очень узкий. Сначала я решила, что Сириус упал со скалы, когда провалился в арку, прямо в море, расстилающееся передо мной где-то далеко внизу и до самого горизонта. Видя это всё можно было испугаться, но почему-то была очень спокойна, будто во сне.

— Сириус! — крикнула я так громко, как только могла, но услышала свой голос только в себе, словно под водой, — Дядя! — попробовала я ещё раз позвать его. Тут я почувствовала, как что-то коснулось моей ноги. Чьи-то пальцы прошли сквозь мою ступню. Я поняла, в чём дело и, зависая над пропастью, спустилась к нему. Он обеими руками держался за выступ, вися над пропастью и, ногами цеплялся за выступающие камни, пытаясь подняться наверх. Я подплыла к нему, не боясь упасть, я ведь была почти привидением.

— Дядя, я здесь чтобы попытаться тебя спасти. Выпей это, — сказала я, не услышав своего голоса, но он кивнул, значит, слышал меня.

Я откупорила флакон и дала ему выпить. В следующие мгновения я увидела, что он стал таким же прозрачным, и ему больше не нужно было держаться за выступ, потому что он так же легко мог зависать в воздухе, как я. Мы поспешили вернуться на твёрдую поверхность и, встав на скалу, я почувствовала, что действие моего зелья заканчивается. Я повторила глоток.

— Давай попробуем пройти, — сказал Сириус. Голос его срывался, потому что он, как и я не слышал своего голоса.

— Подожди! — сказала я и оставила пузырёк с зельем сбоку на выступе, — Может другому кому понадобится!

Тогда мы взялись за руки и стали проходить сквозь стену. Сквозь первую, каменную преграду пройти было просто, но в обратном направлении сквозь чёрные тиски даже в состоянии привидения было сложно. С двух сторон колыхались какие-то завесы, которые, то открывались, то закрывались. Вот почему у меня было ощущение, будто меня выплёвывает. Когда створки открылись, мы вступили в это пространство, и нас будто выплюнуло наружу.

Мы вернулись в министерство магии. В зале было пусто. Сколько времени прошло, я не знала. Мы присели на ступеньки, чтобы отдохнуть, потому что действие зелья уже заканчивалось, а прохождение через Завесу отняло много сил.

— Я видел её! — сказал Сириус.

— Кого ты видел?

— Я видел Эсперансу! Я видел твою маму!

— Но я ведь никого там не видела!

— Она пришла туда встретить меня и сказала, чтобы я прыгал вниз и не боялся, но я не смог. Я бы всё сейчас отдал, чтобы быть рядом с ней, но не в том, а в этом мире.

— Сириус, скажи мне. Ты действительно хочешь её спасти?

— Очень!

— У меня есть вот это, — я показала ему своё кольцо, — это кольцо принадлежало моему отцу, Регулусу. Он собирался надеть его, чтобы переместиться во времени к маме, но не смог. Ты можешь сделать это за него, но ты должен попасть туда только для того, чтобы спасти маму и переместиться с ней куда-нибудь прямо перед моментом её гибели. Это случилось шестнадцатого марта две тысячи девятого года. Просто подумай об этом моменте и о моей маме, и ты окажешься там.

— Я сделаю всё! — нетерпеливо закричал он, — И отправлюсь туда прямо сейчас.

— Постой! Но вы не сможете вернуться сюда. До 27 августа 2009 года здесь. Потому что это кольцо в отличие от другого перстня, моего, может переместить во времени только раз. Потом оно может перемещать только в пространстве. Нам придётся ждать Вас слишком долго.

— Я готов пойти на это.

— А как же Гарри?

— Пусть думает, что я пропал в завесе, зато как он обрадуется, когда я вернусь.

— Ты уверен? Ему будет плохо без тебя.

— Он переживёт. Ты ему поможешь. А то, что мы задумали, я должен сделать для всех нас. Ради твоей мамы, меня, ради тебя, наконец! Это будет моей благодарностью тебе. Ведь ты рисковала своей жизнью, спасая меня. Теперь я должен спасти Эсперансу.

Сириус забрал моё кольцо и, улыбнувшись на прощанье, растворился в воздухе.

Оставшись наедине с собой, я вспомнила то, что сегодня произошло. Вспомнила то, что видела за аркой. Это был какой-то неизвестный мир. Неужели нас всех ждёт такая арка? Или что-то совсем другое? Знал бы Северус, когда готовил это зелье, что оно пойдёт во спасение его ненавистного Сириуса Блэка.

«Северус! — вспомнила я о нём, — что будет, когда он найдёт свою комнату пустой и моё письмо на столе? Сколько времени прошло? Как долго мы были там? В зале уже пусто, значит?» Я побежала к выходу. Тёмные коридоры не кончались, От совсем не светлых мыслей кружилась голова. Вдруг я услышала какие-то голоса. За очередным поворотом разговаривали двое.

— Северус! Её там нет! Она, должно быть, уже в Хогвартсе!

— Её нет в Хогвартсе, Люпин! Она где-то здесь! Я должен её найти!

— Что с тобой? Никогда не видел тебя таким?

— Не твоё дело, Римус!

— Нет, моё! Блэка уже нет, и ты думаешь, что имеешь право преследовать его племянницу? Что тебе надо от неё?

— Скажи мне правду! Что с ней?

— Я не знаю, Северус! Я её не видел…

Судя по приближающимся шагам, Северус шёл мне навстречу. А Люпин пошёл своей дорогой. Я вжалась в стену. Он прошёл мимо меня несколько шагов, и резко остановился. В этот момент хотелось провалиться под землю и ещё куда-нибудь поглубже. Северус так же резко развернулся и уставился мне в глаза. Его глаза были ещё пронзительнее от того, что он словно осунулся, стал каким-то хрупким, тёмные круги под глазами выдавали жуткую усталость. Морщинки, почти разгладившиеся, снова стали глубокими шрамами, проходящими через всё лицо. Как же захотелось оказаться там в его комнате за запертой дверью и безропотно дожидаться своего чересчур заботливого Северуса. Подобные чувства я испытывала только, когда в двенадцать-тринадцать лет, засиживалась допоздна у подруги, не предупредив маму, которая уже выбегала из дома на мои поиски, и я встречала её на полпути. Вот так же хотелось испариться и оказаться дома. А сейчас я только и могла, что глупо смотреть на него не моргающим взглядом и перебирать в голове фразы, которые могут быть подходящими в данный момент.

— Не трудись, — сказал он холодно, — вижу, ты здесь погеройствовала.

— Северус, я…

— Я знаю, что ты сделала. Блэк. Он жив.

— Да, но он…

— Я знаю.

— Но никто не должен об этом знать…

— Мне можно.

— Я не об этом.

— Будь уверена, я не стану болтать.

— Я знаю.

— Зачем тогда говоришь об этом?

— Отдай мне кольцо.

— Да, забирай, — он сунул мне его в руку и, пройдя мимо меня, направился к выходу.

— Постой, Сев! — я схватила его за руку и одновременно надела кольцо на мизинец.

Мы оказались в Хогвартсе.

— Ну вот. Зачем ты сюда меня притащила? Я уже собирался домой, — сказал он как-то странно.

— Хм… А как же вещи?

— Я свои вещи уже отправил.

— А мои вещи?

— Свои вещи ты можешь собрать сама. Я надеюсь, тебе не нужна моя помощь в этом деле. Если ты сама в состоянии рисковать собой. Или героиня дня не может поднять чемодан?

— Сев!

— Не говори ничего! Я ясно понимаю, что до моих чувств тебе нет дела, и то, что ты считаешь себя спасительницей всех подряд, как и твой дражайший Поттер. Блэк тоже в герои записался, интересно, что бы сказал Поттер, если бы услышал его: «Он переживёт». Все вы такие с Гриффиндора! Эгоисты! Вам лишь бы свою геройскую сущность потешить, а на других наплевать, что они чувствуют!

— Северус! Северус прости меня! Ты тоже поступил со мной некрасиво! Я тебе не кукла, чтобы распоряжаться мной! И ты не вправе запирать меня и отбирать мои вещи! Мне достаточно вашего неуравновешенного директора, который хотел стереть мне память о нас с тобой! Чтобы я тебя больше не любила! И я не знаю, что ещё пришло бы ему в голову, если бы я тогда не подумала о тебе!

— Я только хотел тебя уберечь.

— Я достаточно везуча, чтобы не погибнуть, — я не выдержала и обняла его. Он сначала просто, удивлённо смотря перед собой, поднял руки и медленно прерывисто опустил их на мои плечи, сменив выражение лица на более добродушное.

— Как скажешь, будем надеяться, что доживём до конца войны.

— Войны?

— Да, войны. Тёмный Лорд перешёл в наступление. Во время битвы он был там, в министерстве. Поттер в отчаянии. Сириус погиб. Ты пропала на несколько дней. Он считает меня виноватым во всём. Я уже начал винить себя в твоей гибели. Сразу после неудачи в Министерстве Тёмный Лорд созвал всех Пожирателей. Мне пришлось отправиться к нему. Три дня он отслеживал каждый мой шаг. И только сегодня я смог попасть в министерство, не надеясь тебя найти, но отыскать хоть какие-то следы, — он говорил всё это и крепче с каждым словом прижимал меня к себе, — и вот, когда я уже не надеялся ни на что, ты оказалась там, живая, да ещё и вытворившая такое, что никому бы и в голову не пришло.

— Прости меня… Северус… радость моя… я больше никогда… я здесь… я с тобой… я только с тобой…— говорила я, покрывая поцелуями его лицо, нежно касаясь губами его кожи.

Из Хогвартса мы отправились в его дом в Паучьем Тупике. Я так никому ещё и не показалась. Сначала я думала пригласить его в свой дом, но потом, там ведь обитает весь Орден и побыть вдвоём, нам не представиться радости, а, главное, будут расспросы, а я, пока что, не придумала, где я была всё это время. Интересно было снова увидеть его дом. Сильно ли он изменился с того дня, что я видела его во сне?

Серая улица со строем одинаковых домов. Она освещалась закатным солнцем и казалась немного приятней. Какие-то мальчишки лет десяти играли в салочки, бегая от дома к дому прямо по дороге. Его домик, я сразу узнала его, он почти совсем не изменился, только стал казаться ещё меньше и старее. Дверь скрипнула, и мы вошли в маленькую прихожую. Она уже была обставлена гораздо лучше, чем во сне.

— Ты всё ещё хочешь остаться здесь? — спросил он, заметив мой заинтересованный взгляд, рассматривающий комнату, — у тебя на Гриммо гораздо уютнее.

— Не говори ерунды, Северус. У тебя прекрасный домик. Я смотрю, ты постарался его обставить.

Я была рада, что он пропустил моё замечание мимо ушей. А здесь почти совсем ничего не изменилось. Только десятилетний мальчик стал прекрасным, мужественным, смелым человеком. Да и не стало его родителей, Тобиаса и Эйлен Снейп. Обойдя домик и сделав кое-какие выводы, например, что хозяин преобразился гораздо лучше дома, добралась, наконец, до спальни, в которой было довольно уютно.

— Что скажешь? Ужас, правда? — услышала я голос за своей спиной. Уже хотела повернуться, но его руки оказались на моей талии. Я чувствовала его нежные прикосновения, словно дуновение ветра, так, наверное, Бог держит в руках первую снежинку наступающей зимы, когда творит ни на что не похожий узор.

— Нет, Северус… — выдохнула я, — всё сказочно прекрасно.

В этом невзрачном домике мы провели три незабываемых дня. Северус был очень смущён, когда я наводила в его доме полный порядок. Он сказал, что впервые за всю свою жизнь ему не хочется покидать дом. Дни пролетали невыносимо быстро, и мы цеплялись за каждую секунду, чтобы насладиться друг другом. На третий день Тёмный Лорд вызвал Северуса посреди ночи. Я не спала до утра. Но утром, когда вернулся, Северус сказал, что мне нужно собрать вещи и как можно скорее покинуть его дом. Тёмный Лорд приказал ему взять к себе Петтигрю, чтобы они следили друг за другом. Собираться пришлось в спешке и только перед тем, как надеть кольцо. Словно на пороге, я нежно поцеловала его и, взглянув ему в глаза, исчезла.

Дом на Гриммо. Раннее утро. Гостиная. Что за грохот?

Обернувшись, я увидела Нимфадору на полу и в обмороке. Пришлось похлопать её по щекам. Ярко-зелёные волосы говорили о том, что она была в сильном шоке. Вечно что-то случается с этой разноцветной.

— Тонкс, Тонкс, очнись!

— Ла… Лада?

— Да, это я. Я живая.

— Я вижу, что живая! Где ты была?

— Летала на Родину. Вот матрёшек вам привезла (матрёшек я наколдовала заранее).

— Ты хоть знаешь, что случилось? — Нимфадора поднялась с пола и села на диван.

— Хм… да, — я села рядом.

— Что да?

— Я знаю, что в министерстве была схватка с Гарри и Волдемортом. Я знаю, что Сириус провалился за завесу.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— Да, я уже успела всё переварить. Мне всё профессор Снейп рассказал.

— Значит, он знал, что с тобой всё в порядке. А носился-то здесь. Изображал убитого горем. Появился на третий день в пять утра у Римуса и всё требовал показать ему, где был бой, сказал, что должен тебя найти или какие-нибудь следы. Римус почему-то не верил, что с тобой что-то случилось. В Министерстве тебя никто не видел, а Снейп говорил, будто ты отправилась туда.

— Гарри у Дурслей уже?

— Да, конечно. Только, если ты собираешься его забрать, Дамблдор сказал, что лучше этого не делать.

— А навестить-то его можно?

— Наверно…

— Лада!?

— Да это я.

В дверях стоял Римус.

— Снейп знает, что с тобой всё в порядке?

— Знает, спасибо за заботу о моём любимом профессоре. А вы тут как?

— Да, всё сложно… Сириуса больше нет. Гарри в отчаянии.

— Я это уже третий раз слышу за сегодня. Ладно, друзья, не отчаивайтесь. Всё будет хорошо, главное пережить войну. Я пойду в свою комнату. Мне нужно отдохнуть, а потом отправлюсь навестить Гарри.

Спустя несколько дней я собралась в Литтлуингинг. Его родственники маглы были мне очень «рады». Но им пришлось меня принять. И даже напоить чаем. Петунья была снова в постоянном шоке. С ней ещё можно было спокойно договориться. Но, когда посреди чаепития в дом пришёл её муж, то можно было не рассчитывать на гостеприимный приём, только взглянув на этого огромного и неповоротливого главу семейства, который сощурил и без того мелкие свинячьи глазки.

— Петунья? Это что такое? — рявкнул он, оглядев стол, — у нас, когда положен дневной чай? В четыре часа. А сейчас? Только три.

— У нас гостья, Вернон, — сказала Петунья, и вид у неё был как у кошки Матильды из мультфильма про Карлсона.

— Добрый день, мистер Дурсел.

У Дурсля старшего отнялся язык, когда я встала из-за стола, поигрывая палочкой. Не услышав вразумительного ответа, только какое-то нечленораздельное бормотание, я вернулась к своей чашке и куску пирога.

— Вот и хорошо, сэр. Я надеюсь, Вы больше не будете повышать голос, а то у меня, знаете ли, нервы. Могу ведь ненароком пульнуть в вас чем-нибудь нехорошим, — сказала я и, взяв со стола карандаш на манер волшебной палочки, направила на испуганную толстую фигуру, — пьюх!

Вернон подпрыгнул с испугу. И чуть не упал в обморок, вызвав этим смешок Гарри.

— Но где ты была?! — расспрашивал меня Гарри, когда мы поднялись в его комнату, и я наложила заглушающее заклятье.

— Это долгая история, — ответила я, — всего и не расскажешь.

Я поставила небольшую матрёшку на его стол.

Несколькими днями спустя, я вернулась домой, а Гарри отправился в Нору. Он был этому очень рад, хотя и Дурсли тоже были безумно рады отделаться от нас. Ожидая одинокое и скучное времяпрепровождение до самого сентября, я была несказанно рада, когда в один прекрасный вечер ко мне прилетела сова от Драко.

«Лада, ты говорила, что я могу на тебя рассчитывать. Можем мы встретиться завтра в 8 вечера в магловском кафе у Трафальгарской площади? Пришли ответ с совой. Это очень важно для меня».

С трудом сдерживая, переполняющее меня, любопытство, я дождалась вечера. Утро было солнечным, но уже в обед пошёл дождь, который, то прекращался, то снова проливался, и так до самого вечера. Лондон шумел, как улей. Вечером все возвращались с работы по домам. Я вышла из дома и села в такси. К восьми я уже была на площади и легко нашла кафе. Малфой тоже был очень пунктуален. Я заказала кофе с французской булочкой и стала ждать, когда Драко поведает мне, что случилось. Он был чем-то обеспокоен и магловская одежда, хоть и дорогая выглядела на нём немного непривычно.

Наконец он поднял на меня глаза и поймал мой взгляд. Я попыталась придать ему оттенок не заинтересованности, но готовности выслушать. Ничего не говоря, он вытянул руку на столе ладонью вверх и потянул за край рукава. Официант, принёсший заказ, заставил его остановиться.

— Спасибо, — сказала я официанту.

— Что-нибудь ещё желаете? — спросил официант.

— Нет, благодарю Вас.

— А Вы, сэр? — обратился он к Драко.

— Нет, — зло буркнул Малфой. И официант, сделав безразличную мину, удалился.

— Ты знаешь, что это? — спросил Драко и потянул рукав к верху, показав часть чёрной метки.

Я сразу узнала, что это она. Голову змеи нельзя было спутать ни с чем.

— Да. Значит ты теперь…

— Да, — сказал он слегка хрипловатым шепотом, — я теперь с ними. Я тут подумал. Может тебе перейти на нашу сторону?

— Ты позвал меня слушать твои глупости?

— Это не глупости, — прошипел он обиженно.

— А, по-моему, глупости. Если ты стал По…

Драко зашикал, оглядываясь по сторонам. Я понизила голос.

— Если ты стал Пожирателем Смерти, это сугубо твоё личное дело. А я не хочу иметь с этим ничего общего. И тебе не посоветовала бы, если бы ты раньше спросил.

— Если бы я мог, я бы тоже, может, не стал, — сказал он шепотом и взглядом показал на запястье, — но ничего не поделаешь. Я должен был.

— Ох, надеюсь, мы переживём эту войну…— сказала я, и наступила пугающая тишина. Каждый из нас думал о своём. О своей стороне. И казалось, что ни он, ни я не уверены в будущем.

Вдруг три чёрные фигуры, окружённые, чем-то напоминающим клубы дыма пролетели в окне прямо над площадью. Я уже видела, как пожиратели перемещались в министерстве, поэтому сразу поняла, кто это. Драко спрятался за меню. Народ на улице в испуге разбегался.

— Ваши шалят? — спросила я, грустно-шутливо.

— Наши.

— А ты так умеешь?

— Ещё нет.

— Значит научишься. Значит мы теперь по разным сторонам фронта…

— Я бы хотел, чтобы всё было по-другому.

— Почему же так, Драко?

— Ты для меня очень дорога, — сказал он и положил ладонь на мою руку, лежащую на столе. Мягкость и тепло его пальцев словно обволакивали мои пальцы. Первые мгновения я не могла убрать руку. Что-то словно впитывалось в сердце, смягчая его, и этот жест был слишком трогательным.

Но в это же мгновение я вспомнила ощущение бледных прохладных пальцев в моей ладони. И порывисто выдернула руку из-под согревающих пальцев Драко. Он сделал вид, что не заметил моего жеста.

— Давай договоримся, — сказал он, — никогда не выступать друг против друга. Что бы ни произошло.

— Я обещаю. Но ты. Ты ведь теперь принадлежишь Тёмному Лорду, ты его слуга, — сказала я и не двусмысленно посмотрела на его предплечье.

— Малфои никому не принадлежат.

— Да? А что тогда у тебя на руке? Невинная татуировочка? Или клеймо хозяина?

— Не смей так говорить! — Драко грубо схватил меня за руку.

— А то, что? Проклянёшь меня? Убьешь? Аваду уже выучил? Нашлёшь Империо? Или сначала Круциатусом? — говорила я во весь голос, вырывая руку.

Не успев опомниться, я почувствовала его губы жадно припавшие к моим. Он страстно поцеловал меня, заставляя замолчать. Его губы были нежными, но движения грубыми. Он схватил меня за шею, чтобы я не могла вырваться. «Когда ты успел так повзрослеть, Малфой? А я даже не заметила». Я упёрлась руками ему в грудь и оттолкнула его так сильно, как только смогла.

— Что за…?

Какие-то доли секунд мы стояли, смотря друг другу в глаза. Безумие Драко проходило и постепенно его лицо принимало привычное, покрытое обманчивой коркой льда, выражение.

— Какая муха тебя, Малфой, укусила?

— Ты! — сказал он, облизывая нижнюю губу, — тебе не понравилось?

— Прекрати говорить глупости, Малфой! Этого не должно было произойти! Когда, наконец, ты поймёшь?! Я твоя сестра, друг и не более!

— Это ещё ничего не значит! Я умею ждать.

— Ждать чего? Ты понимаешь, Драко, что ждать нечего!

— Я знаю только одно, что через пять лет ты изменишь своё отношение.

— Не тешь себя напрасными надеждами.

— И всё-таки я попробую.

— Твоё дело, Драко. Мне пора. Встретимся в Хогвартсе.

— Постой.

— Что-то ещё?

— Давай дадим друг другу непреложный обет.

— Это ещё что такое?

— Это обещание, которое нельзя нарушить. Пообещаем друг другу, ни при каких условиях не нападать друг на друга и не становиться на пути друг у друга.

— Я обещаю тебе это, но непреложного обета давать не собираюсь.

— А я дам. Приходи завтра в Риджент парк. Для этого обряда нужен третий. Найду кого-нибудь.

— Нет, Драко. Я не приду завтра. И вообще, я думаю, что после того, что произошло сегодня, нам лучше встречаться реже, — я встала и надела ветровку, — До свидания. На улице шёл сильный дождь. И я решила не выходить, а зайдя в дамскую комнату, и удостоверившись, что меня никто не видит, надела кольцо на мизинец.

Несколько дней не выходила из своей комнаты. «Малфой, как ты быстро вырос. Не хотела бы я снова так встретиться с тобой. Ещё и неизвестно, что у тебя на уме на самом деле. Северус, прости меня, любимый. Я должна была предвидеть! Предвидеть и предотвратить эту глупость. Сев, как я хочу, чтобы ты сейчас был рядом». Но губы Малфоя не давали покоя. «О, как я хочу сейчас врезать по этой наглой физиономии! «Тебе не понравилось?» Ненавижу!» Хотелось отплёвываться от этого мерзкого вкуса измены. И безумно жалела, что не могла сама скорректировать себе память. Не хотелось никого видеть и только на третий день меня всё-таки смогла вытащить Гермиона, которая выскочила из камина, чтобы зазвать меня в Нору.