Реинкарнация Лили (гет)

— Лада, что случилось? Ты прям сияешь! Может поделишься?

— Нет, Герми. Ничего важного. Просто у меня сегодня хорошее настроение.

— Что с тобой, Рон?

— Да, этот комар ко мне пристал. Что он ко мне прицепился. Вас никого комар не кусает?

— Нет…

— Ну почему всегда я?

— Потому что ты избранный, Рон.

— В каком смысле?

— Ты избранный комаром!

С того дня, как я получила задание Дамблдора, прошло уже больше месяца. В компании Гриффиндорцев я старалась хорошо проводить время, но мне уже начинала надоедать их шумная компания. И меня не занимали их проблемы. У меня были дела поважнее. Подготовка к СОВ. Я должна была сдать его в конце ноября, обойдя всех преподавателей. Многие из них уже хорошо знали мои способности и знания. И часть профессоров поставили мне оценки, задав только пару вопросов. Пришлось повозиться только с Макгонагалл, которая дала мне задание превратить летучую мышь в коврик для ног. Что-то мне не очень понравилось её задание, и я нарочно превратила летучую мышь в коврик для мышки. За это она поставила выше ожидаемого и буквально вышвырнула меня из кабинета. Я ещё хотела посмотреть, что она будет с ковриком делать, и решила подслушать, но услышала только, какой-то грохот. Остальные преподаватели тоже меня помучили и, получив все оценки, я сдала СОВ.

До самого Рождества год обещал быть ужасно скучным. Ничего не случалось. Ну, или почти ничего. В середине Декабря случилось что-то ужасное. Рассказывали, что Кэти Бэлл была проклята. И Гарри утверждал, что это сделал Драко.

— Я не понимаю, почему ты снова его защищаешь?

— Потому что это очень серьёзное обвинение. А ты, как я знаю, не обладаешь фактами, чтобы заявлять такое. А ещё, каким бы он ни был, но Драко — мой брат. И я не дам его в обиду.

— А я знаю, что это был Малфой! И я докажу это.

— Хорошо, Гарри. Вот когда докажешь, тогда посмотрим.

Квидич, которым грезил весь Хогвартс, меня особенно не волновал. Гермиона приходила ко мне поплакаться на Рона, который теперь всё время проводил в компании Лаванды Браун.

Перед самыми каникулами Слизнорт устроил вечер своего клуба. Я была не слишком удивлена сове с приглашением. Я не стала искать себе пару и пришла на вечер одна, конечно одна я не была, потому что почти весь вечер меня сопровождал Северус. Но он был чем-то очень обеспокоен.

После вечеринки Гарри Поттер подозвал меня.

— Мне нужно поговорить с тобой.

— Что ещё стряслось, Гарри!

— Я слышал вчера разговор Малфоя и Снейпа.

— Это не удивительно…

— Снейп говорил о каком-то непреложном обете. Что он поклялся его матери защищать Малфоя.

— Ты ничего не путаешь?

— Он говорил, что поможет Малфою в каком-то важном деле. А Малфой отказывался принять помощь от него.

— Ну и что? Мало ли какие могут у них быть дела.

— Они говорили о каком-то задании Волдеморта!

— Они прямо так и говорили?

— Нет, но это было ясно из контекста.

— Из контекста?

— Да.

— Так, всё, Гарри! Мне это надоело! Или ты перестаёшь совать нос в чужие дела, или я за себя не ручаюсь!

— А что это ты мне запрещаешь? Может ты заодно с ними?

Это заявление меня совсем вывело из себя. И в эту минуту я поняла, что главное своё задание года я с треском провалила.

— В чём это я с ними заодно? Я хорошо отношусь к брату и к профессору. Это не значит, что я с ними заодно. И вообще, если ты им и мне не веришь, сходи к Дамблдору и спроси у него, на чьей и Снейп и я стороне.

Гарри только фыркнул, а потом ещё и попросил у меня извинения. А я его долго журила, что он мне не доверяет.

Но своё задание я всё ещё считала проваленным. Да и глупо было думать, что гриффиндорец, с первого сентября, пышущий ненавистью к Снейпу и Малфою, не обратит внимание на их странное поведение.

Лично я всегда была любопытной и тоже стала замечать, что их связывает какая-то роль. Северус, которого я просила всё рассказать, только отшучивался, отмалчивался или переводил разговор на другую тему, но взгляд его в такой момент сильно менялся. О! Я знала этот взгляд, в такие моменты хотелось защитить это сильное ледяное существо с хрупким и ранимым сердцем.

Череда бессмысленных попыток заставить Гарри отвязаться от Драко не увенчалась успехом, а только чуть снова не расстроила нашу дружбу. Гарри не выпускал из рук учебник, который я во сне видела у Северуса. Всё хотелось спросить об этом Сева, но я не решалась. Так же мне было неприятно осознавать, что Гарри во всём доверяет Дамблдору. Мне ли не знать этого старого … м-м-мага, который говорит о свете, но с лёгкостью применяет непростительные заклинания. А может он его под Империо держит? Что-то мальчик так его слушается. Нет, не может быть, то, что парень с трудом, но хорошо противостоял Империусу я видела на ЗОТИ у Крауча младшего два года назад. Но Дамблдор сильный волшебник и заставлял он его не на парту прыгать, а что-то более естественное. «Нет, это всё глупости» — заключила я свои мысли.

Перейдём к Драко. То, что он действительно хочет провернуть что-то плохое, я не сомневалась. Всё его поведение указывало на это. Слизеринец вёл себя слишком не профессионально и даже не пытался скрыть своё состояние. Его бесхитростность была просто совершенно не в характере слизеринцев. Вёл он себя как глупый пуффиндуец. Или то, что он должен был делать, для него было совсем противоестественно. То, что это что-то — приказ Тёмного Лорда — тоже было очевидно. Не зря он получил чёрную метку этим летом. Драко казался совсем другим. Может метка на него так влияет? Его настроение менялось с такой же скоростью, как погода летом в Лондоне. То он был чем-то воодушевлён и рассказывал какие-то истории своим однокурсникам за обедом, то за завтраком сидел мрачнее тучи и все его сторонились. А к вечеру его совсем не возможно было узнать. Он был решительно настроен и, не видя никого на своём пути, выходил из Большого зала и уходил куда-то, далеко не в направлении подземелья. Волноваться — то я за него волновалась, но встречаться с ним снова не хотелось. И наблюдать приходилось за ним со стороны. Только однажды, встретившись с ним в пустынном коридоре, я решила заговорить.

— Здравствуй, Драко, — я присела рядом с ним на подоконник.

— Давно не виделись.

— Действительно давно. Заняты были.

— Это точно…

— Скажи мне, что с тобой творится?

— Ничего.

— Ничего? От ничего так не сходят с ума.

— Почему ты думаешь, что я схожу с ума?

— Ты ведёшь себя, как будто с тобой что-то происходит. Это из-за метки, да?

Драко шикнул.

— Я надеюсь, не ты рассказала Поттеру? Он за мной, кажется, слежку устроил.

— Нет. Я не рассказывала. Да и он не уверен. Он видел тебя в Горбин и Бергс. Ещё на каникулах.

— Что?

— Вот так, Драко.

— Это плохо.

— Мне кажется, тебе нужно быть осторожнее. Что бы ты ни задумал, это раскроется, если ты не выйдешь из депрессии. Драко, ты можешь мне доверять. Что тебе приказали сделать? Возможно, я смогу помочь, дать совет.

— Никто не может мне помочь.

— Тогда я смогу поддержать.

— Ты уже поддержала меня в тот день в Лондоне. Больше не надо. Спасибо.

— Драко, прости, но ты должен меня понять. Тогда эта новость стала для меня шоком.

— Но ты ведь не изменила своего мнения обо мне.

— Кажется, изменила.

— Кажется?

— Изменила.

— Просто скажи, что тебя подослал Дамблдор или Поттер. И не нужно мне врать.

— Я не вру тебе. Меня никто не подсылал. С Гарри у меня вечный спор, о том, чтобы он отстал от Малфоя, — улыбнулась я, — а Дамблдор… с директором у нас не слишком доверительные отношения, мягко говоря.

— Прости, если бы я даже захотел, я не могу тебе всего рассказать. Да, я выполняю приказ Лорда и если я выполню его, то войду в ближний круг. Я должен занять место отца пока он в Азкабане. Чтобы защитить свою семью.

— Драко, ты мой самый любимый братишка, — я встала с подоконника и, подойдя к нему, обняла, услышав вздох облегчения, вырвавшийся из его груди, — я никогда тебя не забуду.

На Рождество меня пригласили в Нору. Там было очень много народу. Если не считать самих Уизли, то человек десять было только гостей. Гарри рассказывал обо всём Люпину. Наконец-то хоть Римус был на моей стороне. Он так же не верил, что Северус может быть на стороне Того-кого-нельзя-называть. «Если мы доверяем Дамблдору, то должны доверять и Снейпу», — говорил он. Я директору верила гораздо меньше, чем Северусу. Но и такой довод для Гарри был полезен. Но гриффиндорец был непреклонен.

Легче было, наверное, Дамблдора с Томом помирить, чем убедить гриффиндорца в непричастности к чему-то плохому слизеринского декана. Снейп для Поттера был виноват во всём. Это я узнала уже давно. Не сварил зелье, лишил факультет баллов, попался ночью в коридоре — виноват Снейп. Упал с метлы — Снейп виноват. Погода плохая — Снейп. Если его однажды переедет магловская машина, за рулём, по его представлениям, обязательно должен будет сидеть Северус Снейп.

Из размышлений меня вытащили близнецы, которые, оккупировав меня с двух сторон, начали что-то наперебой рассказывать. Я, если честно, ничего не поняла и решила пойти наверх. Потому, что мне стало грустно, ведь Северуса не было рядом. А разговор о нём только ухудшил моё настроение. Я достала пергамент и написала ему несколько строк.

«…Родной мой, захотелось написать тебе несколько строк. Без тебя очень скучно и я жду-недождусь, когда же закончится эта проклятая война, а с ней и наши мучения. Первое мирное Рождество мы встретим только вдвоём, и нам больше никто не будет нужен. Этот день обязательно настанет. И я буду самой счастливой на свете. И ты обязательно будешь счастлив. Уже навсегда.»

Я ждала, когда вернётся моя сова, которую уже днём отправила Северусу с подарком, но своей совы я не дождалась, а вместо неё прилетела большая чёрная сова, перья которой отливали фиолетовым. Я отвязала с её лапок конверт и свёрток. И, привязав к её лапке свой конверт, отпустила домой.

«…Не пугайся, твоя сова в порядке, просто у нас нелётная погода и она еле долетела до меня. Я оставил её отдохнуть. Благодарю тебя за подарок. Надеюсь, что ты не скучаешь, потому что моя скука в тысячу раз сильнее твоей и хотелось бы, чтобы ты веселилась за двоих…»

Встретив Рождество с шумной компанией в Норе, на следующий же день я отправилась к себе на Гриммо. А вскоре вернулась в Хогвартс.

Я просто очень хотела узнать, что происходит в Хогвартсе. Северус на каждом занятии говорил, что всё хорошо. Что волноваться не о чем и всё идёт по плану. По плану Дамблдора.

— Я всё делаю только ради нас. Ради приближения победы. Ради нашей будущей жизни и жизни Гарри Поттера.

Он уже перестал называть его просто Поттером в разговоре со мной. И отзывался о нём с добротой.

Сам Гарри Поттер был хуже Дамблдора. Я сдерживала себя, чтобы только не показать ему своё неудовольствие. Юный Шерлок Холмс продолжал следить за Малфоем. А после того, как Рон отравился медовухой из подарочной бутылки для Дамблдора, Гарри стал следить за Малфоем с удвоенным вниманием. Я понимала, что всё это неспроста, но расспросы не дали результатов. А когда Драко попал в больницу после стихийной дуэли с Гарри Поттером, я решилась написать письмо его матери.

Приветствую Вас, дорогая Нарцисса.

Я всё не решалась Вам написать, но сегодня я решила, что должна. Я Ваша племянница Лада Блэк. Я знаю, что Драко рассказывал вам обо мне. Прошу Вас не пугайтесь, а дочитайте письмо до конца. Сядьте, если стоите. Драко сейчас в больничном крыле, но ему уже лучше и он идёт на поправку благодаря Северусу Снейпу. Я знаю и о клятве, которую Вам дал профессор зельеварения. Он исполняет ее, и, будьте уверены, он выполнит всё.

Нарцисса, Вы, как любящая мать и жена, должны понять меня. Эти двое мужчин значат в моей жизни многое. Драко мне больше чем брат. Он мой самый близкий друг и, что бы он Вам обо мне не рассказывал, я всегда старалась быть для него хорошим другом. Никто не должен знать о том, что Северус Снейп для меня самый близкий человек. Почему-то я верю, что я могу Вам доверять эту тайну, о которой знают только трое: я, Северус и Дамблдор.

Буду рада получить от Вас ответ. Только пришлите сову, пожалуйста, на площадь Гриммо 12. Вы знаете об этом доме. Он достался мне в наследство от отца.

P. S.: Драко уже очнулся. Чувствует себя хорошо. Просил выпустить его. Но я его не пустила, а накормила шоколадом.

Я не знала, что может дать мне эта переписка, но хотелось думать, что Нарцисса добрая и умная женщина. Не могут же в моей семье быть одни бестолковые идиоты. Не хотелось вспоминать про дядю. Надеюсь, он там справится, или, хотя бы не натворит чего-нибудь плохого. На Гриммо я решила отправиться в следующий выходной, чтобы забрать почту, если таковая придёт. Её ответ мог многое разъяснить. Я уверена, что если бы я прямо спросила, что должен сделать Драко и что Северус должен сделать за него, это было бы слишком подозрительно и никто бы мне не ответит. А так она решит, что я уже всё знаю и может обмолвиться в письме о чём-нибудь важном. И я, наконец, узнаю, что за игру они ведут.

Пока Драко был в больнице, я решила провести собственное расследование. До этого я не могла, ведь я обещала не вставать на его пути. А такие действия могли быть им расценены, как направленные против него.

— Гермиона, мне необходимо узнать у тебя кое-что, — обратилась я к ней, когда мальчиков не было рядом.

— Что случилось? — Гермиона была занята. Она писала одно из своих эссе по Рунам. Но с готовностью отозвалась.

— Скажи, ты помнишь, что пару месяцев назад произошло с Роном.

— Ты имеешь в виду отравление?

— Да. Что сказали? Как он был отравлен? Где был яд?

— Ну, я уже не всё помню, тебе лучше спросить у Гарри, хотя они говорили при нас и Слизнорт сказал, что яд был в медовухе, которую он хотел преподнести в подарок Дамблдору, а потом передумал.

— Всё, спасибо, Гермиона! Это были очень важные для меня сведения, — ответила я уже выбегая из гостиной.

«Так, нужно сопоставить факты, — думала я, — отравленная медовуха, ожерелье для Дамблдора и Драко в больнице после встречи с Гарри. А Гарри на него напал в тот самый день, когда Кэти Белл выписалась. Значит? Значит, она ему что-то рассказала. Или прямо указала на Малфоя. Получается, все ниточки ведут в одну точку. Во-первых, кто-то пытался убить Дамблдора, подсыпая яд и посылая проклятое ожерелье. А ожерелье передал ни кто иной, как Малфой. А Северус поклялся его защищать. Но для чего ему (Северусу) это было надо? Убить Дамблдора? Ничего не понимаю».

Я просто, сама не зная почему, шла к Северусу. Я знала, что в его кабинете сейчас никого не должно быть. Он, должно быть, проверяет какие-нибудь эссе. Или читает какую-нибудь полезную литературу. У него хорошо и спокойно, как в кабинете любого англичанина. Я заглянула в класс. Он был совершенно пуст. Значит Северус в кабинете. Оттуда горел свет. Я стала подниматься по лестнице, ведущей к двери и услышала голоса.

— Как давно Вам стало хуже?

— Сегодня утром ещё было всё хорошо. С помощью твоего зелья я снял боль вчера вечером. Но сегодня днём она неожиданно возобновилась. И зелье перестало действовать.

— Позвольте Вашу руку, Альбус.

— Я надеюсь, мне осталось ещё хотя бы около месяца?

— Месяца? Профессор, если бы я что-то мог сделать.

— Ты сделаешь, Северус. Сделаешь.

— Это не то, что я должен сделать. Вы понимаете, о чём Вы просите?

— Северус, ты же поклялся. Это будет лучший выход для нас всех.

— Возьмите вот это. Оно должно немного замедлить процесс поступления яда в кровь, — звон пузырьков с зельями, — А это, возьмите, это снимет боль.

— Значит, я должен буду поспешить. Ну, что ж. Ещё увидимся, Северус. Я не прощаюсь.

Я сделала вид, что поднимаюсь по лестнице.

— Оу! К тебе гостья, Северус!

— Здравствуйте, профессор Дамблдор!

Дамблдор казался таким же добродушным и весёлым, как сегодня за завтраком.

— Здравствуйте, мисс Блэк. Я пойду, а Вы поаккуратнее с профессором Снейпом. Он сегодня не в духе, — сказал тот и, подмигнув мне, направился к выходу.

— Лада, — Северус взглянул на меня, когда я вошла в открытую Дамблдором дверь.

— Добрый вечер, Северус.

— Что ты здесь… — он посмотрел на меня и, заметив что-то в моём взгляде, продолжил, — делаешь? Я же просил не приходить по будням. Я бы тебя сам нашёл.

— Я хотела поговорить с тобой.

— О чём же?

— С Дамблдором что-то не так?

— Почему ты так решила?

— Он приходил к тебе за зельями.

— У него мигрень.

— Я видела, что за зелья ты ему дал. Это не были зелья от мигрени.

— Выучил тебя…

— Да. Твоя школа. Ну, так что с ним? Я слышала Ваш разговор, не весь, только часть, но этого было достаточно. Ему что, остался месяц?

Северус вздохнул. Он отложил книгу, которую взял для виду, поправил рукава и посмотрел мне в глаза.

— Если ты сама знаешь, то это освобождает меня от клятвы… — сказал он, словно уговаривая себя.

Я вопросительно посмотрела на него.

— Директор взял с меня обещание не рассказывать тебе о его болезни. Поэтому я не рассказал раньше. Ему в действительности осталось меньше двух недель. И это в лучшем случае. Я сделал всё что мог.

— Но как это случилось? И почему он не лёг в больницу? Почему не сказал никому?

— Никто не должен знать, — Северус вышел из кабинета. Осмотрел тёмный класс и вернулся, закрыв за собой дверь, — я хочу, чтобы эти две недели ты провела вдалеке отсюда. Хотя бы дома.