Реинкарнация Лили (гет)

Дамблдор действительно сбежал из Хогвартса. А деятельность ОД была раскрыта. Директор взял всю ответственность на себя, чем подкупил всех учеников. Чудом я осталась в Хогвартсе, уверив Долорес, что полностью на её стороне.

Тоталитаризм Амбридж уже переходил все границы. Несколько дней она каждый вечер заставляла учеников строчить её ужасным пером. После этого я украдкой раздавала им заживляющее зелье. Но я радовалась, что пока всё шло нормально и, хотя, разговор с Дамблдором ещё предстоял, я старалась об этом не думать. Хоть и понимала, что он неизбежен. В тот вечер, вернувшись в свою комнату, увидела следы обыска, но кто-то не успел добраться до тайника. Видимо это был директор.

Оказалось, что в конверте лежал тот самый перстень, что Регулус не надел, когда надеялся спастись. Он просто забыл его дома.

Обычное весеннее утро. Я проснулась чуть раньше будильника. Днём будет солнечно, солнце уже вставало и заглядывало ко мне в окно, заставляя густой туман в панике растаять. Сегодня у меня лишь во второй половине дня будут Когтевран и Слизерин. Которым я однажды почитала Максима Горького. Теперь Слизерин затаил на меня обиду из-за одного остроумного Когтевранца. И в споре Когтеврана и Слизерина теперь решающей стала фраза: «Рожденный ползать летать не может». Я объяснила мистеру Стивенсу, что так говорить жестоко, но Афоризм не воробей.

Я позавтракала в своей комнате, благо у меня была теперь небольшая столовая и гостиная. И решила прогуляться до обеда. Отправилась в Хогсмит.

В утреннем тумане я заметила знакомую фигурку, сидящую на камне у озера. Его бледная чёлка свисала, совсем скрывая глаза. В руке он держал какой-то листок бумаги.

— Здравствуй, Драко! Почему ты здесь так рано?

— Не спалось, а теперь не хочется идти на занятия, — Драко выпрямился и взглянул на меня.

— Что это у тебя? — указала я на листок бумаги, обречённо колышимый ветром в руке слизеринца, — ты из-за этого такой задумчивый?

Драко скомкал бумагу и бросил белый комок в пруд, где бумага сразу намокла и утонула. Я взглянула на тающий комочек пергамента и присела рядом с братом.

— Ты знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать. Я всё выслушаю, если тебе надо выговориться. И никому ничего не расскажу. У тебя что-то случилось? — сказала я и слегка коснулась рукой беззащитно-худого плеча.

Драко помолчал немного, ожидая, когда белое пятно в воде совсем исчезнет.

— Это всё ерунда. Знаешь, отец считает меня недостойным рода Малфоев. Я чувствую это, он всегда говорит, что я должен быть хладнокровным и расчётливым. Всю свою жизнь я только и делал, что стремился к этому только ради того, чтобы, наконец, ему угодить. Но, мне кажется теперь, что я никогда не добьюсь этой цели, хоть и наиболее близок к ней сейчас. Да, я и не хочу этого.

— Почему? Что-то изменилось?

— Не спрашивай меня, пожалуйста. Я не смогу ответить. Я, пожалуй, пойду, — сказал Драко и отправился в замок.

А я еще несколько минут стояла у озера, не отрывая взгляда от ровной глади, над которой расстилался туман. «Что же так тревожит тебя, Драко Малфой?» — подумала я, и насквозь промокшее письмо вернулось на берег, уже в мои руки. Вода стекала с бумаги, а края легко отрывались. Я положила его на камень, отчего письмо сразу распласталось по почти гладкой поверхности.

«Дорогой Драко, если бы я могла писать тебе чаще, но твой отец запрещает мне это делать. Я случайно выкрала минутку, чтобы написать, как мы тебя любим. Предыдущее письмо я писала под его руководством и не могла рассказать всего. Отец считает, что тебе пора принять метку Тёмного Лорда. И гордится тем, что Он хочет сделать тебя своим слугой уже этим летом. Ты же понимаешь, что я очень беспокоюсь за тебя.

Твоя любящая мама.

P.S.: Как ты и просил, я не рассказывала отцу о твоей кузине и моей племяннице. Если захочешь, можешь сказать ей, что я была рада узнать о её существовании и была бы счастлива однажды встретиться с ней».

«Всё-таки Драко не был до конца честен со мной», — подумала я и идти в Хогсмит совсем расхотелось.

Я больше не снимала кольцо никогда, даже когда мыла руки. Теперь это бесполезно, ведь Дамблдору известно действие кольца. И он потребует снять его, если захочет быть уверенным, что я ничего от него не скрываю. Надеюсь, что хотя бы другим не удастся прочитать мои мысли.

Однажды вечером пришла в кабинет Снейпа. Я постучала.

— Войдите.

В кабинете кроме Северуса был Гарри. Они занимались окклюменцией как раз до того момента, как в помещение постучала я.

— Уже восемь вечера, мистер Поттер. Вы можете идти.

Когда Гарри, попрощавшись, вышел из кабинета, Северус взял омут памяти и стал вылавливать оттуда серебристые обрывки своих воспоминаний.

— Мы сегодня будем заниматься?

— Да. Только… погоди, я скоро вернусь, — сказал он, будто что-то вспомнил и подошёл к двери, — десять минут, — и закрыл за собой дверь.

Я заглянула в омут, там осталось одно из воспоминаний, которое, серебрясь в чаше, так и манило его посмотреть. Подойдя к двери, я открыла её и убедилась, что в коридоре не было никого.

Тёмная комната, только пламя камина тускло освещает часть её. В потрёпанном кресле сразу угадываются любимая фигура. Он держит в руках какую-то книгу и пером делает пометки на страницах. Неожиданно прямо между нами появляется белое облачко, которое приобретает черты молодой девушки с распущенными волосами и в длинной мантии.

— Северус, — говорит она и, подплывая к нему, скользит тонкими дымчатыми пальцами по его плечу.

— Лили?

— Да, это я, Сев, — её голос звучал, словно откуда-то издалека.

Некоторое время он смотрел на призрак, не отрывая глаз, будто не веря. Призрак отлетела на середину комнаты, словно показываясь во всей красе. На мгновение мне показалось, что сквозь прозрачную сияющую фигуру он смотрит мне в глаза.

— Почему? Почему ты пришла ко мне только сейчас? — голос его срывался.

— Раньше не было смысла.

— Не было смысла? Я чуть не умер, когда тебя не стало.

— Я знаю, Северус!

— Прости, прости меня! Я многое хотел сказать тебе, но сейчас всё забыл. Ты застала меня врасплох, — он поднялся с кресла и сделал несколько шагов навстречу призраку.

Призрак отплыла к окну.

— Я давно простила тебя. В том, что меня убили, нет твоей вины. Я сама хочу тебя поблагодарить.

— За что?

— За то, что ты делаешь для моего сына. Я не хочу, чтобы ты страдал и дальше. Передо мной у тебя нет обязательств кроме одного, — она приблизилась очень близко к нему и чуть не касаясь губами его виска, спокойно сказала, — позаботься о Гарри. А она поможет тебе.

— Хорошо, тогда прощай, — губы его дрожали, но говорил он холодно.

— Ты не хочешь, чтобы я снова пришла к тебе?— призрак отлетела на несколько шагов от него.

— Я выполню моё обязательство, но видеть тебя я больше не хочу. Мне достаточно, вечно преследующего меня, твоего призрака в его глазах. Ты была все эти годы моей болезнью, и теперь я начал исцеляться. Тебя я не забуду никогда, но только той милосердной, доброй, любящей рыжеволосой девочкой, что приснилась мне однажды.

Призрак растаяла, а Северус со вздохом опустился в кресло.

На этом воспоминание прервалось, и я вернулась в тёмное подземелье Хогвартса, которое после комнаты из воспоминаний казалось гораздо более светлым. Вспомнились слова её в моём сне «Сев не хочет меня больше видеть».

День за днём тянулись медленно. В Хогвартс пришла настоящая весна, которая становилась всё больше похожа на лето. В один прекрасный, а точнее ужасный день на пороге моей комнаты появился Гарри.

— Сириус в опасности! — кричал он.

— Как в опасности? Что случилось?

— Волдеморт! Я видел! Он! Он держит его в Отделе Тайн! — почти не мог выговорить он.

Следом за Гарри вбежала Гермиона.