Как-то раз из-за Тимьяна (гет)

Зачем же ты?

Однажды повстречал меня,

Лежащую после купания у яблонь.

Зачем со мной заговорил?

Уж лучше б сразу задушил,

А не топил в меду речей своих,

Затем меня оставив,

На милость диких пчел лесных?

(Эми Лоуэлл, «Carrefour», в переводе Витаминки)

* * *

После мессы отец Лоренцо освободил кафедру, чтобы лорд Грейнджер мог обратиться к слугам поместья.

— У меня есть два объявления, — произнес лорд Грейнджер с кафедры. Слуги с любопытством переглянулись. — Во-первых, леди Грейнджер снова ждет ребенка.

Раздались восторженные аплодисменты. Лорд Грейнджер дожидался, пока они стихнут. Наконец настала тишина.

Гермиона, сидящая на первой скамье рядом с матерью, сжала кулаки.

— Во-вторых, моя дочь согласилась стать женой барона Бернела из Ланкашира. Свадьба состоится через три недели.

Повисло ошеломленное молчание. Затем люди начали хлопать, сперва нерешительно, потом сильнее. Лорд Грейнджер снова дождался, пока аплодисменты стихнут.

— Я не хочу, чтобы хоть что-нибудь помешало этой свадьбе. Вам известно, что я всю жизнь планировал это событие, — лорд Грейнджер говорил очень громко. — Все вы будете внимательно следить за моей дочерью, чтобы видеть, что она не делает ничего такого, что могло бы испортить ее… радостное событие. За ней надлежит должным образом присматривать: не позволяйте ей покидать территорию поместья, не оставляйте ее одну, проследите, чтобы у нас была прекрасная и счастливая невеста, — он многозначительно посмотрел на слуг. Одли, Фэнхоуп и те слуги, которые предыдущей ночью были вовлечены в поиски, поняли, что он имел в виду. — Кроме того, все вы будете готовиться к визиту барона Бернела. Он прибудет через неделю. На этом все.

Отец Лоренцо занял свое место за кафедрой. Выражение его лица было серьезным. Подняв руку, он медленно перекрестил прихожан.

— Dominus vobiscum.

— Et cum spiritu tuo, — отозвались прихожане.

— Ite, Missa est.

— Deo gratias.

* * *

— Она по-прежнему отказывается есть, — прошептала Мэри матери Гермионы, забирая из комнаты очередной поднос с нетронутой едой.

Мать с грустью посмотрела на свою дочь. Гермиона сидела, поджав ноги, на скамье у окна. Казалось, будто она спит, но мать знала, что это не так.

— Гермиона, — леди Грейнджер подвинула стул и села возле дочери.

Девушка ничего не ответила.

— Как долго ты будешь отказываться от еды?

Молчание.

— Думаешь, твой отец позволит тебе уморить себя голодом?

Гермиона почти не слышала голоса леди Грейнджер. Мыслями она была далеко — на пять сотен лет вперед — в окрестностях Хогвартса. Гарри и Рон кружили ее в объятиях и напевали дурацкую песенку. Драко наблюдал за ними, сидя под деревом. Я хочу назад. Я хочу назад.

— Если ты продолжишь упрямиться, мне придется сообщить об этом твоему отцу.

Все пошло наперекосяк. То, что поначалу было волнующим приключением, обернулось ночным кошмаром. Во-первых, она оказалась втянута во все это не с кем-нибудь, а с Драко Малфоем. Любил ли он ее? Он никогда не говорил этого. Любила ли его она? Она не знала. Более того — она попросила его разорвать помолвку. О чем она только думала? Неужели побочные эффекты зелья так сильно повредили её память и здравомыслие? Потом Гермиона опозорила себя перед отцом и всеми слугами. Она подвергла опасности жизнь Драко и, возможно, никогда больше не увидит его. Через три недели ее выдадут замуж за какого-то незнакомца, которого она никогда раньше не встречала. А хуже всего то, что она полностью лишила себя всех шансов вернуться в будущее.

— Меня выдали замуж в тринадцать, Гермиона. Я тоже боялась твоего отца. Все это приводило меня в ужас первое время, но потом стало терпимо. Если ты напугана, то можешь поговорить со мной об этом.

Если бы только Драко был с ней, это дало бы ей хоть какую-то надежду! Но он, наверное, зол на нее. Ей следовало воспротивиться родителям той ночью, послать их к черту и уйти вместе с Драко, но она оказалась слишком шокирована произошедшим. Она ничего не знала о том, что творилось за стенами поместья — она едва не упала в обморок на средневековой ярмарке, как бы она смогла просто взять и уйти? А сейчас было слишком поздно — Драко находился далеко отсюда и, вероятно, собирался вернуться в будущее без нее. Она умрет здесь, совсем одна, и кто знает, как это отразится на людях из будущего.

Гермиона почувствовала, как кто-то коснулся ее руки.

— Ты не слышала ни единого слова из того, что я говорила, не так ли, дочь?

Девушка повернулась и посмотрела на мать. Леди Грейнджер увидела, что глаза Гермионы полны слез.

— Отпусти меня, — тихо сказала она леди Грейнджер. — Отпусти меня. Ты не понимаешь, мне здесь не место, я здесь чужая.

Во взгляде леди Грейнджер мелькнула боль.

— Не говори так, Гермиона, — прошептала она.

Гермиона уже почти решилась рассказать леди Грейнджер свой секрет. Что угодно, лишь бы избежать свадьбы.

— Если ты позволишь мне уйти, я обещаю, что никогда больше не опозорю семью снова. Вы никогда больше не услышите обо мне и не увидите меня.

Леди Грейнджер побледнела. Гермиона с удивлением заметила в ее глазах страх, но продолжила:

— Мама, у вас скоро будет еще ребенок. Именно этому ребенку место здесь, а не мне. Мой брат или сестра станет гордостью для семьи и сделает тебя с отцом счастливыми. Позволь мне уйти.

На лице леди Грейнджер застыло испуганное выражение. Её обеспокоенный вид не мог не встревожить Гермиону. Не говоря ни слова, леди Грейнджер встала и перекрестилась. Затем быстро вышла из комнаты и заперла дверь.

С колотящимся сердцем леди Грейнджер торопилась к кабинету своего мужа. Она остановилась перед его дверью и подняла руку, чтобы постучать. Но внезапно передумала. Резко повернувшись, она направилась в часовню. Ей нужно поговорить с отцом Лоренцо.

* * *

— Я тебе вещи принес, что ты просил, — сказал Томас, протягивая Драко небольшой мешок.

Драко заглянул внутрь и с облегчением обнаружил там мешочек с пыльцой папоротника и голубиные перья.

— Спасибо тебе, — произнес он.

Томас казался обеспокоенным.

— Куда ты пойдешь? Если хозяин найдет тебя, то убьет. Я знаю, у тебя ни души в целом мире, так почему бы тебе не остаться тут на время? Это меньшее, что я могу сделать для друга.

Драко был чрезвычайно тронут.

— Ты делаешь это для меня?

— Ага, — улыбнулся Томас. — Моя матушка сказала мне об этом утречком. Она сказала, что ты такой замученный и оголодавший — мол, там, в поместье, тебя совсем заездили. А уйдешь так — и она никогда не простит себе, если ты потом подхватишь лихорадку и помрешь.

— Спасибо тебе. Лучшего плана у меня нет. Мне некуда идти.

Томас посмотрел на него с сочувствием.

— Агась, когда ты появился в поместье, все говаривали, что ты сирота. Никто не знал, откуда ты. Тебя оставила твоя старая бабка, когда ты был мальчишкой, но держу пари, что она давно померла.

— Моя старая бабка? — Драко был удивлен. Никто прежде не говорил с ним о его прошлом в этой жизни.

— Скорей всего. Она сказала, что пора тебе самому на жизнь зарабатывать, сказала, что больше не может тебя держать у себя. Больше ее никто и не видал. Ты помнишь свою бабку?

Драко покачал головой.

— Ну, неудивительно, ты ж тогда еще совсем мальцом был. Целых двенадцать лет назад это случилось. Фэнхоуп пожалел тебя и поставил на легкие работы. Во всяком случае, так мне рассказывали ребята из поместья. Я-то с тобой познакомился только в этом году, когда пришел работать.

Томас придвинул стул и сел рядом с Драко у грубого деревянного стола.

— Они там, в поместье, всякое болтают. Говорят, что леди Гермиону насильно выдадут замуж за какого-то барона еще до новолуния.

Драко поднял голову.

— Что?!

— Агась, и что ее держат как узницу, под замком. Говорят, что лорд Грейнджер ужасно зол. — Томас, может, и казался простодушным малым, но во внимательности ему никак нельзя было отказать. От него не ускользнуло страдание на лице Драко.

— Оставь ее, Драко. Ты парень симпатичный, у тебя еще будет куча девчонок, где бы ты ни был. Я с самого начала знал, что это дурь, как только увидал вас двоих. Зря я не остановил тебя, пока не дошло до этого.

— Ты все знал? — удивился Драко.

Томас ухмыльнулся.

— Я догадывался. С того первого раза, когда она искала тебя в саду в мае. Я догадывался.

— Тогда она меня ненавидела.

Томас пожал плечами.

— У меня была догадка. И она подтвердилась. Я боялся за тебя. За чем бы леди Гермиона ни пришла тогда, я отвлек Хиббингса, чтобы вы могли поговорить. И я видел вас на ярмарке.

— Томас, а ты умный малый, — произнес Драко. Затем уронил голову на руки. — Я не могу оставить ее.

— Это всё выдумки. Твоя фантазия. Леди слишком хороша для таких, как мы. Она госпожа из поместья, и даже если бы она сбежала, чтобы жить с тобой, то не была бы счастлива. Она вернулась бы обратно.

— Ты ошибаешься, — сказал Драко. — Я достаточно хорош для нее.

Томас сочувственно посмотрел на него.

— Кажись, ты чуток помешался. Мы слуги, обычные люди. А у нее в роду короли по материнской линии.

Драко постарался вернуть немного своего былого хладнокровия.

— Это не значит, что она должна выходить замуж за того, кого не любит!

— Именно так все эти дворяне и делают.

— Томас, — Драко выглядел задумчивым. — Ты сказал, что она могла бы сбежать? Убежать вместе со мной?

Томас ужаснулся.

— Я ж не всерьез! За такое ты можешь и головой поплатиться. А леди Гермиона опозорит всю семью.

— Но если бы она сбежала по своей воле, то ведь это сработало бы, так?

— Ты только о себе и думаешь, Драко, — не одобрил Томас. — Оставь госпожу в покое.

— Пожалуйста, Томас, — произнес Драко. — Ты должен мне помочь. Ты не понимаешь, я бы объяснил тебе, но… не могу.

Томас покачал головой.

— Не, это слишком опасно. Лорд Грейнджер выпорет меня.

Драко задумался.

— Ладно, тогда ты не будешь принимать в этом участия. Все, о чем я тебя прошу, — чтобы ты устроил мне встречу с Мэри Лудлоу, ее нянькой. Только один раз, клянусь.

Томас нахмурился еще сильнее.

— И с чего ты взял, что она придет?

Драко достал из своего мешка перо, чернила и пергамент, написал что-то на клочке пергамента и протянул Томасу.

— Отдай ей это, она придет.

Томас покосился на пергамент, но не смог ничего понять, так как не умел читать. Затем вздохнул и убрал пергамент в карман.

— Ладно. Но впредь не рассчитывай на мою помощь, если это будет касаться леди Гермионы.

Драко кивнул.

— Больше и не понадобится.

* * *

— Опусти руку в воду и держи ее там, — велела леди Грейнджер своей дочери.

Отец Лоренцо протянул ей серебряную чашу. Гермиона удивилась, но спорить не стала. У нее хватало и других проблем, гораздо более важных, чем эта. Гермиона послушно опустила руку в чашу. Вода приятно холодила кожу.

— Можно мне уже вытащить руку? Зачем всё это, мама?

Леди Грейнджер и отец Лоренцо обменялись взглядами.

— Deo Gratias, — пробормотал пожилой священник и перекрестился.

Её мать заплакала.