The Dividing Line (Черта) (гет)

Когда они очутились неподалёку от магазина «Всё для зелий», фонари уже погасли, и улицу освещал только занимающийся рассвет. Дезиллюминационное заклинание и мантии-невидимки позволили команде авроров остаться незамеченными. Когда они дошли до нужного дома, то Грюма пропустили вперёд — в проулок, а остальные рассредоточились по кварталу, проверяя местность. Вскоре все почувствовали, что их значки нагрелись — значит, Грозный Глаз проверил безопасность проулка и проход чист. Первой к двери подошла Тонкс и принялась отключать оповещающие чары и чары-ловушки. Гарри же занялся скрытыми проклятиями, по которым был специалистом. Они работали быстро и слаженно, снимая заклинание за заклинанием.

Нимфадора уже закончила, и теперь работал только Поттер. Он обнаружил чары оповещения низкого уровня, которые встречались практически повсеместно. Но внезапно парень нахмурился и остановился. Повернувшись к товарищам, Гарри объяснил, что наткнулся на хитрые комплексные чары. Одно неверное движение, и ты сгоришь в адском огне. Подобную защиту он видел только на нескольких поместьях Пожирателей, вроде Малфой-Менора и замка Ноттов.

— Теперь вы понимаете, что эти люди не простые обыватели, которые нечаянно оказались втянуты в грязную историю? — тихо спросил Поттер у Бруствера.

— Гарри, я видел такие чары только на Малфой-Менере, и наш специалист тогда постарался их снять. Закончилось это весьма печально — Робинсон сгорел заживо, — поморщился Кингсли.

— Знаю, я там был. Похожая защита стояла и на замке Ноттов, но более низкого уровня. Её смогли отключить, — парень вздохнул. — А в последнее время никто из Пожирателей не сбегал из Азкабана? Может, от нас это скрыли? Ведь насколько я помню, большая часть слуг Волдеморта либо сидит в тюрьме, либо убиты.

— Во все времена находились люди, которые следуют за тьмой, Гарри, — тихо заметил Люпин.

— Скажи, ты сможешь снять эти чары? Если не уверен, лучше не пытайся. Мы найдём другой путь, — обратился Кингсли к Поттеру. Ему не нравилась эта идея — от подобных заклинаний лучше держаться подальше, но у них мало времени.

— Я попробую. Хотя такие чары — специализация Гермионы.

— Пока ты работаешь, мы тебя прикроем, — кивнул Бруствер и, посмотрев на коллегу долгим взглядом, сказал: — Будь осторожнее.

Глубоко вздохнув и постаравшись сосредоточиться на нелёгкой задаче, Гарри подошёл к двери чёрного хода. Ему совсем не хотелось думать, что с ним может случиться, если он допустит хотя бы одну ошибку и вытянет не ту нить заклинаний. Медленно, шаг за шагом, взмах за взмахом Гарри распутывал клубок чар. Спустя какое-то время Поттер с облегчением увидел, что заклинание начало самостоятельно разрушаться, поскольку он смог снять поддерживающие блоки. Когда, наконец, чары развеялись полностью, парень вытер пот со лба и теперь мог с уверенностью сказать — кто бы не находился внутри, он ничего не заметил.

Теперь, когда чары сняты, Гарри мог просканировать помещение на предмет поиска живых существ. Невербально бросив парочку заклинаний, он тут же наткнулся на блокирующие чары. Причём очень мощные. То есть, это было так называемое «слепое» здание, которое нельзя ни увидеть на карте, ни услышать, что там творится — не работали поисковики, а артефакты блокировались. Всё, что происходило внутри дома, никогда не должно было стать достоянием гласности.

Гарри вернулся к Ремусу и Кингсли и доложил о новой находке.

— Я не смогу снять эти чары, но они не помешают нам войти.

— Ладно. Зато теперь понятно, почему мы не смогли отследить значок Уизли.

— Мы войдем тихо или с грохотом и очередью из заклинаний?

— Эту операцию возглавляешь ты, Поттер. Тебе и решать, — пожал плечами Бруствер.

— Тогда действуем тихо. Как бы я ни стремился закончить это дело как можно скорее, мне не хочется, чтобы Рон или Гермиона оказались под огнём. К тому же, он или они могут взять наших друзей в заложники.

— Согласен. Переговоры только через значок, — согласился Кингсли.

— Ремус, там — слева от основного помещения — есть небольшой кабинет. Я хочу, чтобы ты взял его на себя. Прямо и направо — главный склад, а позади основного помещения находится небольшая кладовая, в которой хранятся готовые зелья. Второй этаж — видимо, жилые комнаты. Бруствер, ими займёмся мы с тобой. Нам не нужны неожиданности. Ремус, ты осмотришь кладовку, а потом присоединишься ко мне. Грюм — прикрываешь чёрный ход, а Тонкс — главный. Вопросы есть?

Все молчали, поэтому команда двинулась к чёрному ходу, предварительно бросив на себя заглушающие чары.

* * *

Открытие, что за всем этим кошмаром стоял сын Антонина Долохова, привело Рона и Гермиону в ужас. Ни одному из них никогда не приходила в голову мысль, что сын Пожирателя может зайти так далеко, что начнет мстить им за смерть родителя. Но больше всего пугало, что этот парень был настолько безумен, что умолять его о пощаде бесполезно, и никакие разговоры не отвлекут его от мысли об убийствах.

Когда Долохов-младший наклонился к ней так близко, что его дыхание почти обжигало, Гермиона почувствовала, как желудок болезненно сжался. Краем глаза девушка заметила, как напрягся и с удвоенной силой задёргался Рон, пытаясь освободиться от верёвок. Ему очень не нравилось, что этот псих находится от подруги в опасной близости.

Быстрый взгляд на Тони послал дрожь по позвоночнику — она чувствовала, как в животе свивается холодными кольцами ужас, держа её в постоянном напряжении. Гермиона поморщилась и вымученно сказала:

— Не вздумай. Ты не посмеешь меня тронуть, — её голос звучал на редкость низко и неестественно.

После этих слов послышался едва различимый тихий смех, от которого пробирало до самых костей, и хотелось свернуться калачиком и забиться как можно дальше. Это был смех сумасшедшего. Тони нарочито медленно поднялся и, сделав пару шагов назад, встал напротив неё, раскинув руки в стороны.

— И кто же меня остановит? — глумливо спросил он с каким-то радостным возбуждением. — Вы оба абсолютно беспомощны, а великого Гарри Поттера в поле моего зрения что-то не наблюдается. Беспомощное Золотое Трио, мда... — Долохов-младший погрузился в свои мысли и на некоторое время замолчал. Спустя минуту он неожиданно вышел из транса и, как ни в чём ни бывало, продолжил свою речь: — Знаете, пусть магглы и грязнокровки, да и вообще низшая раса, у них есть некоторые вещи, которыми я восхищаюсь. Оружие, которое они разработали, очень удобно и смертоносно. Оно просто великолепно — в отличие от палочек, которые так легко сломать и потерять. — После этих слов Тони вытащил из кармана две палочки и покрутил их в руках перед носом у пленников.

— Так это ты в нас стрелял! — воскликнул Рон, недоверчиво глядя на этого психа. Долохов-младший только усмехнулся.

— Это была матушкина идея. Только вот она хотела убить доктора Грейнджер, поскольку ужасно боялась, что та может понять, чем на самом деле мы занимаемся. Но я был с ней не согласен. Я решил, что гораздо лучше будет тебя наказать — заставить осознать, через что нам пришлось пройти после того, как ты убила моего отца. Чтобы Вы почувствовали на своей шкуре, как это — терять близких, особенно когда никто, кроме тебя, не считает, что произошло именно убийство, а не сердечный приступ. Кстати, это я отправил за вами того мага — глупого неразумного мага, на которого замечательно подействовал Империус. Он должен был доставить мне доктора Грейнджер, но не справился. И тогда мне пришлось его наказать. А теперь: сначала я собираюсь у тебя на глазах убить твоего друга, а потом разыщу Поттера и убью его. Он, конечно, сильный маг, но против маггловского оружия ничего не сможет поделать даже он. А потом я медленно, день за днём, буду убивать тебя. Вы будете молить меня о смерти, но я её тебе не дарую.

Внезапно Тони резко повернулся к Рону, направил на него палочку и воскликнул:

— Круцио.

Гермиона закусила губу до крови, добавляя ещё одну рану. Она знала, что как бы не протестовала, как бы не умоляла, просила, грозила — всё это только раздразнит маньяка. Девушка очень боялась, что Тони начнёт пользоваться ещё более страшными пыточными проклятиями, последствия применения которых не лечатся. Гермиона закрыла глаза, и перед её взором пронеслись последние мгновения жизни Антонина Долохова. Они на пару с Люциусом Малфоем представляли для защитников Света очень опасный тандем. Стоя спиной к спине, они прикрывали друг друга, и каждое их проклятие находило цель: вот на глазах у Гермионы упала с остекленевшим взором Лаванда Браун — её рассекло буквально пополам Секо Максима, вот Деннис Криви лишился руки, а из обрубка непрестанно хлещет кровь. Девушка почувствовала, как к горлу подкатила тошнота. Она начала забрасывать Пожирателей длинными цепочками заклинаний. Наконец, Проклятие Молний всё-таки проломило щит, и Люциус рухнул, как подкошенный, а Гермиона осталась один на один с Долоховым. Тот страшно оскалился и послал в неё цепочку из семи заклинаний, причем два были скрытыми. В ответ она поставила самый сильный щит, какой только смогла. Так продолжалось минут пять — Пожиратель нападал, а она защищалась. Девушка чувствовала, что силы начинают её покидать — она несколько раз была ранена, но сдаваться — не в её правилах. Тогда-то она и решилась на использование непроверенного заклинания ударной волны. В результате Долохова вместе с его щитами смело, как пушинку, а заодно и Волдеморт на мгновение отвлёкся от поединка с Гарри, но Поттеру этого времени хватило, чтобы отправить Тома Реддла к праотцам.

Рон скорчился на стуле, стараясь не застонать. Боль разрывала каждую клеточку, пронизывая с головы до пяток. Он даже не заметил, как вновь оказался на полу вместе со стулом. Сколько бы раз его не подвергали Круциатусу, привыкнуть было невозможно.

Долохов-младший снял проклятие и отшвырнул от себя палочку Рона. Гермиона с жадностью проследила, куда та укатилась — под стул, к которому привязан друг. Какая ирония — палочка просто её дразнила.

Девушка немного нагнулась, изучая лицо Рона, и с облегчением выдохнула, когда его ресницы затрепетали, а глаза немного приоткрылись. Сейчас единственная надежда — застать Тони врасплох, но ей просто необходимо, чтобы Уизли пришёл в себя. Их мучитель отошёл куда-то под лестницу, и до волшебницы доносилось звяканье переставляемых колбочек.

Отогнав тревожные мысли о том, какие зелья может искать маньяк, и чем это может им грозить, Гермиона глубоко вздохнула и отпустила веревки, которые стягивали её запястья. Ей показалось, что они упали на пол с оглушительным грохотом. Замерев на несколько секунд, она перевела дух — младший Долохов не обратил на странный звук никакого внимания. Девушка покрутила руками в разные стороны и закусила губу, чтобы не закричать — кисти затекли, и ладони пронзили тысячи игл. Сжав-расжав пальцы несколько раз, Гермиона понадеялась, что её руки справятся с той задачей, которую она на них возлагает. Ей нужно быть сильной.

Рон скосил глаза и довольно улыбнулся, увидев её свободные руки. Подруга едва заметно кивнула на его стул, а потом на угол, за которым скрылся их мучитель. Рыжий подмигнул ей и закрыл глаза, разыгрывая потерю сознания, чтобы Тони хотя бы ненадолго про него забыл. Так быстро, как только возможно, Гермиона вскочила со стула и сделала несколько шагов по направлению к другу. Теперь от заветной палочки её отделяла всего пара дюймов. И тут малолетний Пожиратель Смерти обернулся и заметил девушку. Та резко нагнулась. Она знала, что у неё в запасе всего секунда, прежде чем этот псих сообразит, что происходит, и начнёт действовать. В то же мгновение Гермиона почувствовала, как над ней пронеслась вспышка проклятия, но всё-таки успела уйти с линии огня и упасть на пол рядом с Роном.

К сожалению, при этом волшебница толкнула друга, и с ужасом услышала, как его голова стукнулась о пол. Теперь она осталась с Долоховым-младшим один на один, и эта мысль её пугала, но девушка не позволяла панике взять над собой верх. Проворно, как кошка, она скользнула рукой под стул и с облегчением почувствовала, как пальцы сомкнулись на деревяшке.

Тони был в паре шагов, когда она внезапно перевернулась на спину и послала в него коротенькую цепочку заклинаний собственной разработки. Парню пришлось тут же поставить щит и отступить немного назад. Гермиона встала перед Роном, чтобы в случае чего иметь возможность защитить друга, и непрерывно посылала заклинания в своего противника, не дожидаясь, пока тот сориентируется и начнёт отвечать ей темномагическими проклятиями, которые могли только калечить или убивать. Но вот Долохов смог прервать её яростную атаку и сам перешёл в наступление — Секо пробило щит и полоснуло по бедру, едва не оторвав ей правую ногу. Гермиона громко вскрикнула от боли и почувствовала, что перед глазами всё завертелось, но волевым усилием удержалась в сознании. Рухнув на пол, волшебница поставила самый мощный щит, который только смогла, и посмотрела на раненую ногу. Та была всё ещё на месте — щит немного ослабил проклятие, но кровь лилась не переставая, и девушка знала, что долго не продержится.

Рёв крови в ушах заглушал практически все звуки, но какой-то частью сознания она уловила шаги над головой и чьи-то приглушённые голоса. Долохов-младший замер и прислушался, и только сейчас Гермиона разглядела своего противника. Одно из её заклинаний все-таки его достало и угодило в правую руку, которая безвольно повисла и не могла теперь держать палочку. Он тяжело дышал, но глаза горели безумным огнем. Поняв, что наверху непрошеные гости, Тони метнулся к лестнице.

Звуки переставляемых колбочек с зельями на несколько секунд возобновились, а потом всё стихло. Девушка поняла, что сумасшедший всё-таки нашёл, что искал. Видимо, хочет устроить западню для тех, кто пришел спасти их с Роном.

Внезапно послышался звук открывающегося люка, и голоса стали громче. Тони резко вскинул голову, отбежал в противоположный угол подвала, а потом направил палочку в лестницу и произнёс: «Бомбарда Максима». Очень продумано с его стороны — пока люди наверху будут искать путь вниз, этот псих успеет скрыться. Но тут взгляд Гермионы наткнулся на перекрещивающиеся балки, на которых, собственно, и держался весь дом. Почувствовав, как замерло сердце, волшебница закричала так громко, как могла:

— ГАРРИ! НЕТ!

Но было уже поздно. Её слова заглушил грохот и скрежет. Дом покачнулся, и на девушку посыпались обломки и опилки. Помимо этого, дерево загорелось, и повалил дым. Гермиона подползла поближе к Рону и накрыла их защитным полем, мысленно моля всех богов, чтобы Гарри не оказался на лестнице в тот момент, когда та взорвалась.

* * *

Гарри, Кингсли и Люпин незаметно скользнули через чёрный ход в подсобку. Ремус тут же поднялся вверх и свернул направо, бросив несколько сканирующих заклинаний. Поттер и Бруствер начали проверять главный склад. Не найдя ничего подозрительного, они пошли наверх, и в дверном проёме столкнулись с Люпином. Теперь уже Гарри с Кингсли отправились проверять верхние помещения магазина, в то время как Ремус занялся подвалом, обходя его по периметру — метр за метром, и определяя остатки магии и следы примененных заклинаний. За прилавком Поттер обнаружил небольшую лестницу, ведущую наверх, где располагались две маленькие спальни, кухонька и гостиная. Беглый осмотр показал, что сюда давно никто не заглядывал, и не было никаких следов Гермионы или Рона. С каждой минутой парень всё больше мрачнел. У него больше не было никаких идей — куда, кроме этого магазина, могли направиться друзья. Тупик. А это снижает шансы найти их живыми и здоровыми. От последней мысли он содрогнулся.

Гарри снял мантию-невидимку и взлохматил волосы. Накатила паника, и парень почувствовал, что его начинает трясти. Когда на плечо опустилась рука, он едва смог сдержаться, чтобы не вскрикнуть. Обернувшись, Поттер увидел Люпина, который виновато улыбался.

— Мы найдём их, Гарри. Ты был прав, когда решил, что они отправились сюда, и ещё раз прав, когда говорил, что с этим местом что-то не так.

Но парень не хотел успокаиваться и, не обращая внимания на руку Ремуса, зарычал:

— Ты кое-что забыл! Я был неправ! Их здесь нет, и мы понятия не имеем, куда они пошли! И где их искать! — он забылся и говорил в полный голос.

Поттер резко повернулся на пятках и уже собрался спуститься с лестницы, когда Люпин резко поймал его за край мантии. Когда Гарри повернулся, чтобы разразиться проклятиями, то замер с открытым ртом, поскольку заметил сосредоточенное лицо оборотня, который к чему-то прислушивался.

— Кажется, я что-то почуял, — пробормотал он себе под нос, напрягая слух. Благодаря внутреннему зверю Ремус мог уловить такие вибрации воздуха, которые недоступны обычным людям. — Вниз! Думаю, тут должен быть подвал.

И Люпин сорвался с места, слетел вниз по лестнице и направился в подвальный склад. Гарри следовал за ним по пятам. В комнате обнаружился Кингсли, который пристально изучал зелье в одном из котлов. Увидев коллег, он собрался что-то сказать, но, разглядев выражения их лиц, закрыл рот и присоединился к ним. Поттер с Люпином опустились на колени и начали обследовать пол. Бруствер сам себе кивнул и начал помогать.

— Тут должен быть люк, или что-то в этом роде! — воскликнул Ремус, взмахом палочки отодвигая шкаф с ингредиентами и проверяя под ним.

Гарри уже успел ещё раз обежать все остальные помещения магазина и осмотреть их. Ничего не обнаружив, он вернулся на склад. Остановившись в дверном проёме, парень окинул взглядом комнату и его глаза тут же наткнулись на коврик посередине. Каким-то седьмым чувством он понял — это именно то, что нужно.

Сделав несколько шагов, Поттер откинул коврик и действительно нашёл под ним люк.

— Вот! — воскликнул он, привлекая внимание коллег.

Только теперь, когда они очутились около люка, до них откуда-то снизу донеслись слабые звуки сражения.

— Гермиона! — воскликнул Гарри и рванул на себя крышку, но та не поддалась. Направив на неё палочку, он произнес: — Редукто! — но заклинание не оставило даже царапины. — Давайте все вместе. Редукто! — Люпин с Кингсли присоединились к Поттеру, и тройное мощное заклинание ударило в люк. Но опять безрезультатно.

Теперь они стали по очереди насылать на люк самые мощные и сильные заклинания, какие только знали, но ни одно не нанесло заметных повреждений. Гарри уже скрутил приступ паники, когда внезапно он услышал пронзительный вскрик Гермионы.

В тот же миг для Поттера исчезли все звуки — он собрал всю свою магию и силу в кулак, после чего направил этот сгусток энергии на люк. Парень жаждал, чтобы тот открылся. И действительно — крышку просто снесло, но за этим последовала ответная ударная волна, и троих авроров откинуло в сторону. Гарри стукнулся головой о котёл, но тут же вскочил и огляделся в поисках друзей. Он увидел, что Кингсли улетел дальше всех и приложился об стену, а Ремус опрокинул шкафчик с ингредиентами, но, судя по тому, как быстро оба вскочили на ноги, пострадали они не сильно. Сделав шаг вперёд, Поттер почувствовал головокружение и покачнулся. В мгновение ока возле него очутился Люпин и поддержал за локоть.

— Гарри! Как ты?

— Я в порядке, Ремус, — заверил его Поттер, надеясь, что это правда. Он подумал, что вряд ли эта слабость вызвана ударом об котёл. Парень почувствовал те же симптомы, что и после второй дозы веритасерума, а это значит, что действие зелья Снейпа подходит к концу. Магия, которая потребовалась для открытия этого чёртова люка, вычерпала резервы силы почти до дна.

Гарри твёрдым шагом, с палочкой в руке, подошёл к лестнице, и перед тем, как разверзся ад, он мог поклясться, что слышал крик Гермионы, зовущей его по имени. Взрыв дурацкого люка по сравнению с этим был сущей ерундой.

Наколдовав щит, парень вновь попытался спуститься, но ещё одной взрывной волной его снова отбросило к стене. Теперь уже затряслось всё здание. Деревянная обшивка загорелась, и потянуло дымом, а стёкла на окнах взорвались мириадой осколков. Вокруг них начали падать шкафы, книги, опрокинулось несколько котлов. К счастью, Люпин успел отреагировать вовремя и убрал их содержимое с помощью Эванеско. И тут сверху рухнуло несколько деревянных балок, а со стороны главного входа послышался треск и, кажется, та часть здания обрушилась. Когда Поттер повернул голову, то понял, что потерял из виду Люпина с Кингсли. Эти разрушения очень напугали Героя магического мира. Когда тряска более-менее прекратилась, а на полу оказалось всё, что вроде бы могло упасть, Гарри, предварительно сняв щит, выбрался из-под обломков. Он чувствовал, как подкашиваются ноги, руки начают трястись, а во всём теле появилась ломота. Щит полностью выпил из него остатки сил, и действие зелья Снейпа, видимо, закончилось. И теперь парень был уверен, что не в состоянии выполнить ни единого заклинания. Но, превозмогая всё, Поттер встал и направился к зияющему неподалеку отверстию в полу, страшась того, что может там найти.

* * *

Гермиона почувствовала обжигающий жар на спине и постаралась увеличить площадь щита, чтобы как можно лучше защитить их с Роном. Одной рукой она нашарила связанные руки Уизли и нащупала верёвки, которые их связывали. Девушка знала, что им всё равно нельзя здесь долго оставаться, иначе огонь и дым их убьют. Стиснув зубы, чтобы не закричать от боли и ни в коем случае не потерять сознание, она развязала другу руки и смогла откинуть стул подальше. После чего приподнялась, опираясь на здоровую ногу, и осмотрела подвал в поисках Долохова— младшего. Ей показалось, что в противоположном от лестницы углу мелькнул луч света, но тут всё вокруг ещё раз тряхнуло, и именно на то место начали падать брёвна, какие-то камни и грязь. Гермиона постаралась подползти к Рону как можно ближе и, напрягая последние силы, подтолкнула друга, потому что сверху начали падать балки и камни, обрушив на их головы смертоносный дождь. Прямо перед её носом на стул, к которому был привязан рыжий, упал камень и превратил его в груду щепок.

Закашлявшись, девушка резко потёрла глаза, чувствуя, как от удушливого дыма начинает слепнуть. Глаза слезились, опасность быть раздавленной только увеличивалась, а кроме этого, на них наступал огонь. Подняв голову, Гермиона разглядела, что они находятся неподалёку от лестницы, но не имела представления, как по ней подняться — даже если бы её нога была в порядке. Ведь при этом ещё нужно будет вытащить Рона. Переведя взгляд на друга, она с облегчением заметила, что тот, кажется, скоро придёт в себя. Услышав, как он начинает кашлять и задыхаться, девушка вновь поползла к нему. Очутившись рядом, она заметила, что после кашля на некогда белой рубашке появляются пятна крови. Именно это помогло ей принять решение. Видимо, у Рона были внутренние повреждения, а значит — у неё просто нет другого выхода. Им нужно выбираться отсюда любой ценой.

Волшебница не могла одновременно держать щит и наколдовать Вингардиум Левиосу. Щит, конечно, был так себе, и не спасал от обломков, но он хотя бы мешал огню подойти к ним вплотную.

Гермиона замахнулась и отвесила Уизли несколько пощёчин — в надежде, что тот придёт в себя. Тогда есть шанс, что он сможет самостоятельно подняться по лестнице. Парень застонал, слабо махнул рукой и приоткрыл один глаз.

— Миона... чт... — рыжий вновь закашлялся, вздрогнув всем телом. После чего закатил глаза и, кажется, опять отключился.

— Нет, Рон! Очнись. Очнись! Ты должен очнуться! — как можно громче закричала девушка, чувствуя, что силы вот-вот её покинут. Увидев, что друг опять приоткрыл глаза, Гермиона слабо улыбнулась.

На сей раз он чувствовал себя получше, потому что тут же схватил её за руку.

— Нужно отсюда выбираться. Иначе нас просто завалит! — она даже не пыталась скрыть панику в голосе и с силой сжала плечо Уизли, тряся его.

— Ладно, Миона. Только не тряси меня, — простонал парень и, кое-как повернувшись набок, встал на колени. При этом все его внутренности прострелила боль, и он негромко вскрикнул и поморщился.

Гермиона помогла другу подняться на ноги и тут краем глаза зацепилась за отполированную деревяшку, валяющуюся неподалеку. Её палочка! Подняв верную спутницу, она повернулась к рыжему.

— Ты в состоянии удержать щит?

— Я могу попробовать, — вздохнул Рон и взял у неё свою палочку. Следующие несколько секунд их окутывал плотный дым, над ними летал пепел, а жар огня ощущался всё сильнее, горло драло, глаза ничего не видели от слёз, но Рон все-таки смог поставить противопожарный щит третьего уровня. Гермиона очистила воздух и наколдовала ещё один щит. Теперь они могли дышать.

— Нам нужно на лестницу, — хрипло сказала девушка, кивая в нужную сторону.

Держась за стенку, она медленно встала, едва не упав вновь, но её поддержала рука Рона.

Волшебница почувствовала, что при этом ткнула его локтем в сломанные рёбра, и прошептала извинения. Когда спустя примерно пять минут они, наконец, преодолели пять шагов до лестницы, то Гермиона осознала весь ужас произошедшего. Мерлин, как она была неправа! Лестницы больше не было — только обугленные обломки дерева, которые лизал огонь. Скорее всего, та рухнула от первого же взрыва. Задрав голову, Гермиона вглядывалась в проём на потолке, и неожиданно что-то привлекло её внимание — там, наверху, на фоне вспышек огня, она смогла различить какую-то тёмную фигуру.

* * *

В отчаянии Гарри рухнул на колени и ползком, фут за футом, начал продвигаться к дыре в полу. Встать было нельзя, поскольку дышать было нечем, да и голова кружилась. Наконец он смог добраться до люка — вокруг вился дым, летал пепел и горел огонь, а лестницы не было. И это самое ужасное. Из его горла вырвался нервный смешок — что за ирония, если какой-то маньяк сможет сделать то, чего не удалось даже Волдеморту. Поттер огляделся по сторонам и попытался найти выход из положения. Потом мысленно прикинул варианты. Можно просто спрыгнуть вниз, но тогда он сам окажется в ловушке. Конечно, потом можно будет попробовать отлевитировать себя наверх, но парень сомневался, что способен сейчас наколдовать хотя бы Люмос. Хотя в данный момент это обстоятельство беспокоило его меньше всего. Пока он думал, как ещё можно попасть в подвал, внизу в поле его зрения появились две фигуры, окутанные дымом и подсвеченные отблесками пламени. Они стояли там, где раньше была лестница. Гарри почувствовал, как его сердце заколотилось с удвоенной силой. Он сначала даже не сообразил, кто это, пока не заметил знакомые волосы любимой.

— Гермиона! — неожиданно громко заорал Поттер, чувствуя волну облегчения и ужаса.

— Гарри! Я знала, что ты придёшь за нами, — крикнула в ответ девушка, чувствуя, как по щекам начинают литься слёзы.

Парень наклонился, крепко держась руками за край люка, и свесился вниз. Облегчение от открытия, что они живы, сделало его несколько легкомысленным.

— Гарри, ты должен отлевитировать нас. А нам придётся поддерживать щиты от огня.

Для него эти слова прозвучали, как удар. Они не могут поднять себя, так же как он не сможет их отлевитировать. Самый сильный колдун в мире сейчас не способен наколдовать даже верёвку, по которой они могли бы влезть наверх.

— Гарри! Гарри, ты должен нас поднять! — теперь в её голосе явно слышалось беспокойство.

Парень не мог себя заставить сказать ей правду. Тяжело сглотнув и глубоко вздохнув, Поттер закрыл глаза и сконцентрировался. Еще ни разу в жизни он не вкладывал всю силу в одно простое заклинаниё. Ещё никогда ему не было так сложно. Гарри чувствовал, что из него уходят последние жизненные соки. Магии он пока не лишился, но её оставалось очень мало. Для заклинания левитации сил требуется гораздо больше. Ещё чуть-чуть. Пот градом катил со лба. Парень не видел, как Рон с Гермионой начали медленно подниматься в воздух. На мгновение он открыл глаза и потерял концентрацию, и тут же друзей резко дёрнуло вниз. Поттер снова зажмурился и сосредоточился. Вот они полетели вверх побыстрее и вскоре показались из проёма, затем поднялись еще немного вверх, и в тот же момент Гарри рухнул без чувств. Рон с Гермионой тоже упали, причём девушке не повезло — она приземлилась на раненную ногу и вскрикнула от боли. Уизли же упал набок и закашлял кровью и желчью. Некоторое время они вдвоём едва дышали, пытаясь заглушить боль и хоть немного прийти в себя. Пепельно-бледная Гермиона протянула руку и нащупала ладонь Гарри, которая была липкой. С тревогой посмотрев в его лицо, она увидела зеленоватую бледность и тёмные круги под глазами. Казалось, он едва дышал. С трудом встав на колени, девушка нащупала слабый пульс на его шее. Не понимая, почему любимый в таком состоянии, волшебница осознала, что находится в горящих развалинах дома с двумя парнями в отключке. Все они были в паре шагов от смерти.

Гермиона погладила Гарри по голове и поцеловала в висок. Дыма вокруг них становилось всё больше, а огонь подбирался всё ближе.

Где-то позади неё рухнул потолок, добавляя ещё дров в костер. Девушка не знала, сможет ли с почти оторванной ногой встать и, обходя завалы из брёвен и досок, пробираясь сквозь огонь, подняться по лестнице, которая вела через чёрный ход наружу. Но была уверена, что мальчиков ей не дотащить.

Так же, как и Гарри несколько минут назад, она издала нервный смешок.

— Кто бы мог подумать, что Золотое Трио окажется в патовой ситуации — умерли, задохнувшись в дыму. — Внезапно волшебница ощутила, как раздирает горло и кружится голова, и закашлялась. Она почувствовала, как на неё навалилась дикая усталость, а перед глазами всё расплылось непонятными пятнами. — Пожалуй, я чуть-чуть отдохну, а потом попробую добраться до лестницы и позвать на помощь, — её голос звучал едва слышно, а затем девушка положила голову на грудь Гарри и закрыла глаза.

В этот момент в районе лестницы послышался какой-то грохот, и сквозь полуприкрытые веки Гермиона увидела две размытые фигуры — Грюма и Люпина.

— Они здесь! — крикнул Ремус кому-то позади себя. — Все трое!

Внезапно она поняла, что огонь подошёл к ним непозволительно близко, и языки пламени лизнули ей руку и обожгли губы. Облизав потрескавшиеся и обожжённые губы, девушка собрала остатки сил и крикнула так громко, как только смогла:

— Отлевитируйте нас! Быстрее! — и клубы дыма скрыли от неё фигуры спасителей.

Не размышляя ни секунды, Грюм и Люпин взмахнули палочками, и вот Трио уже в воздухе — повыше и подальше от огня. Спустя несколько мгновений все трое приземлились около Грозного Глаза.

Теперь настал действительно самый сложный момент спасательной миссии: вынести их через узенький проём так, чтобы не поранить ещё больше. С горем пополам Ремус смог по очереди вынести их наружу. Конечно, синяков и ссадин прибавилось, но по сравнению с остальными травмами это были мелочи. На улице их ждали обеспокоенные и взволнованные Кингсли и Тонкс.

— Зелье сделало своё чёрное дело, — с болью сказал Ремус. — Гарри выглядит просто ужасно.

— А Грейнджер просто повезло, что её нога по прежнему с ней, — проворчал Грюм, рассматривая молодую волшебницу, лежащую перед ним. Его волшебный глаз повернулся и оглядел третьего участника ЗолотогоТрио. — А у Уизли внутренние повреждения и сломаны несколько рёбер. Им срочно нужен целитель.

— Думаю, надёжнее всего — аппарировать их. У Поппи сегодня будет много работы, но если кто и сможет их поставить на ноги, то именно она, — кивнул Кингсли. — Поспешите. Мне кажется, с минуты на минуту этот дом рухнет.

Едва он произнёс последнее слово, как послышался жуткий треск, и здание сложилось, как карточный домик. Бруствер подхватил на руки Гермиону и поспешил отойти подальше от опасного места, и за ним следовали Ремус с Гарри на руках и Грюм с Роном. Только когда волшебники очутились на другой стороне улицы, они остановились и издалека посмотрели на дом. Его уже не существовало, а на том месте, где он некогда стоял, клубился дым и танцевали языки пламени. Через пару секунд маги очнулись, раздалось четыре приглушённых хлопка, и они исчезли с просыпавшейся улицы.

Они очутились в офисе администрации отеля, где застали нервничающую мадам Помфри и нахмуренного Снейпа.

— О! Великие небеса! — охнула от ужаса колдомедик, увидев, в каком состоянии находится Золотое Трио.

Она уже устроила больничное крыло в полевых условиях: установила несколько кроватей с занавесками, а возле каждой из них стояла тумбочка с набором зелий первой необходимости.

— Уложите их вот здесь, — Поппи указала рукой на три кровати, стоявшие рядом. — Кто из них в самом тяжёлом состоянии? — спросила она, доставая палочку и бросая на Поттера диагностические заклинания.

— Кажется, зелье уже оказало побочный эффект. У Рона внутренние повреждения и сломано несколько ребер. И Грюм сказал, что нога Гермионы едва держится на месте, — взволнованно отчитался Люпин. Он был бледен и казался постаревшим, а в обычно спокойных и добрых глазах горел нехороший огонёк. Мужчина упал на стул около одной из кроватей и закрыл лицо руками — Ремус очень переживал за ребят.

Ничем не выдав обуревавших её чувств, мадам Помфри начала отдавать приказы.

— Северус, займитесь доктором Грейнджер. Ей понадобится кровевосстанавливающее зелье и самые сильные заживляющие заклинания на ноге. Помимо этого, нужно будет сделать повязку с заживляющими зельями. Тонкс, положите Уизли на спину и зафиксируйте его в одном положении. После этого женщина повернулась к Гарри и упрямо поджала губы. Она собиралась бороться с самой смертью за жизнь этого удивительного человека.

* * *

Первой пришла в себя Гермиона. Когда она увидела склонившегося над ней Снейпа, то поняла, что они всё-таки выбрались из того чёртова магазина. Но все ли живы?

— Гарри! — крикнула девушка и постаралась сесть.

— Лежите, мисс Грейнджер, — возмутился зельевар, попробовав вернуть её в горизонтальное положение, — Иначе ваша рана снова откроется.

— Мне нет никакого дела до моей дурацкой раны! — парировала волшебница, стараясь сбросить длинные стальные пальцы со своих плеч. — Мне нужно знать, что с Гарри.

— А то, что уже целый час я только тем и занимаюсь, что стараюсь соединить части вашего тела, Вас, конечно, не касается? Но, видите ли, мне есть дело до Вашей «дурацкой раны», и поэтому я прошу Вас ЛЕЖАТЬ НЕПОДВИЖНО! — зарычал бывший профессор Зельеварения на непокорную девчонку, абсолютно не обращая внимания на её убийственный взгляд.

Люпин подошёл к ним, как только услышал голос Гермионы, но девушка только сейчас заметила оборотня.

— Гермиона, я так рад, что ты пришла в себя, — Ремус улыбнулся ей и крепко обнял. Волшебница с благодарностью ответила на это объятие, после чего подняла голову и пристально посмотрела на Люпина.

— Как Гарри? Пожалуйста! Я должна знать. До того, как он отправился нас спасать, с ним наверняка что-то случилось.

— Гермиона, дорогая... — Ремус замялся, не зная как правильнее рассказать обо всём. Как объяснить этой девушке, что её любимый умирает, и ему ничем нельзя помочь? Видя замешательство бывшего Мародёра, волшебница нехорошо прищурилась. Она почувствовала, как в жилах неожиданно застыла кровь, а сердце будто сжала ледяная рука.

— Нет, — прохрипела Гермиона и, одним рывком отбросив одеяло, встала с постели. Прохромав мимо Снейпа и Люпина, она отдёрнула занавеску, скрывающую соседнюю кровать. Перед ней лежал мертвенно-бледный Гарри Поттер, щёки которого цветом ничем не отличались от белой наволочки.

Шум крови в ушах и яркие звёзды перед глазами заставили её облокотиться о стену. Постояв пару секунд и вернув контроль над дыханием, девушка бросилась к любимому.

— Гарри! Гарри! — она трясла его в надежде добиться ответа. По щекам катились слёзы, но волшебница ничего не замечала. Гермиона искала у Поттера пульс, но не могла нащупать.

— Нет! — сердито крикнула она и резко повернулась к присутствующим в комнате. — Что вы там стоите? Идите и помогите ему!

Поппи отшатнулась от этого гневного взгляда, полного боли и отчаяния. Но так и не подняла палочку, чтобы броситься спасать своего любимого пациента, признавая тем самым поражение.

Глубоко и судорожно вздохнув, вперед вышел Ремус. Он должен рассказать девушке о зелье, которое убивало её любимого, если уже не убило.

— Гермиона, дорогая… — начал Люпин, беря волшебницу за руку.

— Не надо! — крикнула та, вырывая руку у мужчины и глядя на него со смесью гнева, недоверия и тревоги.

— Гермиона, — вновь попробовал начать Ремус. — Ты не понимаешь. Он принял... — бывший Мародёр вновь затих, не зная, с чего начать. Как объяснить, в каком состоянии находился Гарри, когда выяснилось, что они с Роном пропали? И как она на это отреагирует?

Гермиона тем временем сосредоточилась на том, чтобы поддержать в Поттере жизнь, и почти не обращала внимания на то, что говорит Люпин. Но его оговорку услышала и, резко подняв голову, уставилась на оборотня.

— Он принял... что он принял? Что он принял? Что он сделал? — в её голосе звучало отчаяние. — Что он сделал, Ремус?! — она заорала так неожиданно громко, что Тонкс даже подпрыгнула.

Снейп решил, что этот мямля ещё долго будет тянуть резину, поэтому решил сам сообщить главную новость.

— Это было восстанавливающее зелье «Cogito vis».

После этих слов Гермиона опустила палочку и вскинула на Северуса глаза, полные ужаса. У неё был шок.

— Зачем, Гарри? Зачем ты это сделал? — простонала девушка и с яростью посмотрела на присутствующих. — Как вы могли? Почему вы ему позволили? — её взгляд буравил невозмутимого Снейпа. Не дождавшись от него ответа, она повернулась к Ремусу. — Ты должен был за ним присматривать и оберегать от глупых поступков! Как ты мог?! Почему?

Бывший декан Слизерина так и не удостоил ответом свою бывшую ученицу, а Ремус стоял перед ней, склонив голову и полностью признавая свою вину.

— Он настаивал, Гермиона. Пойми, Кейдж влила в него столько веритасерума, сколько хватило бы для убийства трёх человек. Его магия была полностью истощена. Принять это зелье — единственный для него способ, чтобы спасти вас, — хотя голос и звучал спокойно, в глазах застыли боль и вина.

Волшебница не понимала, как ещё держится — слёзы всё катились и катились по щекам, дышать было трудно, руки тряслись, а сердце пронзила боль.

— Нет! — неожиданно крикнула девушка. — Я отказываюсь в это верить. Гарри не умрёт, — она покачала головой, будто вытряхивая из нее нерешительность и пораженческие мысли. Первое, что следует сделать — добиться, чтобы его сердце вновь билось: это подарит ей немного времени, чтобы найти выход из сложившейся ситуации.

Гермиона поднялась на ноги и направила палочку на грудь Поттера. Не смотря ни на кого вокруг, она приказала:

— На счет три все бросают в него Энервейт.

Тонкс попробовала возразить:

— Гермиона, это слишком опасно! Заклинание такой силы может его убить!

Девушка повернула голову к метаморфине и вымученно сказала:

— Он уже мёртв! — в голосе послышались вселенская тоска и отчаяние.

— На счёт три. Раз. Два. Три! Энервейт! — пять лучей заклинания попали в грудь парня — его тело согнулось почти пополам, после чего он выпрямился и замер.

Гермиона кинулась к его постели и, положив два пальца на шею, попробовала вновь найти пульс. Спустя пару секунд она с облегчением выдохнула — хоть и слабый, едва заметный, но пульс был.

— Сработало, — оповестила она всех и глубоко вздохнула, чувствуя, что слёзы по-прежнему текут, только теперь это были слёзы облегчения. Вытерев рукавом мокрые щёки, девушка на полминуты замерла, старательно собираясь с мыслями. Жизнь Гарри зависит сейчас только от неё, и ей нужно сосредоточиться. Ещё один глубокий вдох, и она повернулась к своему бывшему профессору Зельеварения со всем знакомым выражением лица. Это вновь была старая, добрая Гермиона Грейнджер — невыносимая всезнайка, которая не признает поражений.

— Расскажите мне всё о зелье «Cogito vis». Не упуская не малейшей детали.

В течение следующих двадцати минут говорил только Снейп, а девушка его внимательно слушала, изредка что-то уточняя. Пока они беседовали, мадам Помфри бросила несколько заклинаний стабилизации состояния пациента, но эффект от них был небольшой. Чтобы спасти Поттера, Поппи уже испробовала все известные ей методы. Когда Северус закончил, Гермиона поблагодарила его и встала около кровати Гарри. К ней подошёл Ремус.

— Что ты хочешь сделать?

Волшебница в задумчивости закусила губу, а когда заговорила, то Люпин понял, что она больше говорит сама с собой, чем с ним.

— Знаешь, почему Доннагана подвергли Империусу? Мы разрабатывали одни и те же чары. — Она горько улыбнулась. — Вот почему Доннаган так настойчиво хотел со мной встретиться. Они знали, что пока данную разработку не предъявят научному сообществу, я — единственная, кто знает о существовании подобной магии. Если бы я не смогла найти следы применения чар, то у них не было бы никаких проблем, чтобы скрыть убийства. — Девушка встала на колени около кровати Поттера и убрала волосы с его лба, открывая шрам. Она видела, что кожа парня стала приобретать землянистый оттенок, и поняла, что времени у неё почти не осталось.

— Что это за заклинание? Рон никогда про него не говорил, а просто заметил, что оно очень опасное, — осторожно поинтересовался Ремус, очень смущённый тем, что Гермиона смогла придумать что-то отвратительное.

— Оно не должно было стать опасным. Когда я его разрабатывала, мне и в голову не приходило, какую мерзость можно творить с помощью этих чар. — Она грустно вздохнула и продолжила: — Я хотела попробовать стереть чёрную магию — вернее, её следы, отпечатки на материи. Чары действуют, как метла, счищающая пыль и грязь — это самое удачное сравнение. Если очистить местность или здание от следов тёмной магии, которая даже в остаточной форме неблагоприятно действует на баланс эфира, то это вновь будет самым обычным местом.

— Невозможно! — отрезал Снейп, прерывая объяснение девушки. — Нельзя стереть остаточные следы тёмной магии.

Гермиона понимала его, поскольку даже для неё самой эта идея до сих пор была невероятной, и это несмотря на весьма удачные опыты и неоднократное применение.

— Как бы то ни было, фактически это возможно. Я назвала эти чары очищающими. Надеялась, что они помогут при восстановлении Годриковой Впадины, Норы, или даже Хогвартса. Но вместо этого их использовали, чтобы стирать следы Смертельного проклятия и прочих Непростительных. Никто во всём мире, кроме меня, не сможет обнаружить следы тёмной магии, если применялись эти чары. Это ещё одна причина, почему меня хотели убить.

На некоторое время комната погрузилась в тишину, пока Ремус не задал вопрос, который мучил всех присутствующих:

— Что ты собираешься делать, Гермиона?

Волшебница нежно улыбнулась любимому и перевела взгляд на Рона, который всё ещё был без сознания. Мельком пожалев, что друг по-прежнему не пришёл в себя, когда ей так нужна его поддержка, она подняла голову и ответила:

— Я собираюсь воспользоваться очищающими чарами, чтобы убрать из его организма все следы зелья «Cogito vis».

— Вы когда-нибудь использовали эти чары на человеке, мисс Грейнджер? — спросил Снейп, вопросительно выгнув бровь.

— Нет. Эти чары не предполагалось использовать на людях. И я не уверена, что они сработают, — её голос звучал крайне печально, но в глазах застыла решимость.

— Гермиона, а оно может... Я имею в виду, насколько.... — оборотень запнулся, не решаясь спросить волшебницу, насколько эти чары могут быть опасны для Гарри.

— Это может его убить, Ремус. Я не уверена. А ещё они могут навсегда лишить его магии или сделать ещё что-нибудь похуже. Совершенно не представляю, что произойдёт. Всё, что я знаю — сейчас он умирает, и я должна хоть что-то сделать для спасения его жизни, — её голос зазвучал звонко и проникновенно. Гермиона не хотела даже думать, что может нести ответственность за смерть Гарри.

Ремус крепко обнял храбрую девушку и отстранился, позволяя ей приступить к работе. Мужчина знал, что она — единственный шанс Поттера на выживание.

Гермиона села на край кровати любимого и наклонилась к его лицу. Она сняла с него очки и вновь убрала непослушную чёлку со лба, после чего нежно поцеловала всем известный шрам.

— Я люблю тебя, — она прошептала это так тихо, что никто ничего не разобрал.

Волшебница оглянулась и, глубоко вздохнув, сказала:

— Я не знаю, сколько времени это займёт, и чем эта затея закончится. Единственное, о чём я прошу: что бы ни случилось — не мешайте и не останавливайте меня. Если вы не хотите этого видеть, то лучше выйдите. Я вас прекрасно пойму.

— Мы никуда не уйдём, девчонка, — грубо отрезал Грозный Глаз.

Гермиона печально улыбнулась и с благодарностью посмотрела на друзей. Сейчас их поддержка незаменима. Затем она вновь повернулась к Поттеру и достала палочку. Закрыв глаза и сосредоточившись, девушка низким напевным голосом начала произносить заклинание, беспрестанно выводя палочкой витиеватые фигуры в воздухе.

Потерявшись во времени и забыв обо всём на свете, не видя ничего вокруг, она раз за разом повторяла одно и то же.

Остальные разместились на свободных стульях и диване. Когда Гермиона уже почти час колдовала над Гарри, очнулся Рон. Выпив многочисленные зелья, которые ему принесла мадам Помфри, рыжий почувствовал себя настолько лучше, что встал с постели. К нему подошёл Ремус и пересказал последние новости — в том числе объяснил, чем сейчас занимается подруга. Рон неодобрительно покачал головой. Он совсем не удивился, что Гарри выпил зелье, которое должно было его убить ради спасения жизни любимой. В этом весь Поттер. Уизли вздохнул, пробормотал себе под нос что-то про синдром геройства, и подошёл к друзьям. Сев на кровать позади Гермионы, парень положил ей руку на плечо, понимая, что сейчас может её поддержать только так.

Прошло ещё около двух часов. Девушка охрипла, и её голос звучал уже не так мелодично, но по-прежнему твёрдо и уверенно. Казалось, в состоянии Гарри нет никаких изменений, а волшебница устала. Она побледнела, лоб покрылся испариной, вокруг глаз разлилась чернота, но останавливаться она не собиралась.

Рон обменялся обеспокоенным взглядом с Люпином — а что, если у неё не останется сил, чтобы продолжать накладывать чары? Девушка выглядела чрезвычайно утомлённой и измотанной. Рана на её ноге зажила далеко не полностью, и уже давно настало время выпить очередную порцию кровевосстанавливающего зелья. Тем более, что через повязку на ноге стали проступать кровавые пятна.

Поппи больше не могла на это смотреть, и уже хотела остановить Гермиону и заняться её лечением, когда женщину остановила рука Рона. Его голубые глаза посмотрели на колдомедика в упор, после чего парень покачал головой, а мадам Помфри упрямо поджала губы, но отступила.

Прошло ещё несколько часов. Рон уже сбился со счёта, сколько раз засыпал и просыпался. А волшебница всё продолжала читать заклинание и выписывать фигуры в воздухе, но неожиданно резко упала вперёд, едва успев выставить локоть. Теперь её голос превратился в едва слышный шёпот, а палочка дрожала. Рон перевёл взгляд на друга, ожидая, что тот будет выглядеть хуже, чем раньше, и пораженно ахнул. Чем привлёк внимание Ремуса.

— Что случилось? — спросил Люпин и посмотрел на Гарри, на которого округлившимися глазами уставился рыжий. Уизли тяжело сглотнул.

— Его шрам, — голос Рона слегка дрожал. — Тебе не кажется... что он исчезает?

Бывший Мародёр пристально посмотрел на лоб сына лучшего друга и не поверил своим глазам — так же, как и коллега. Шрам всё ещё был на месте, но чтобы его увидеть, следовало очень внимательно присмотреться — он был едва заметен.

— Ты не думаешь... — Уизли замолчал.

— Что она стирает всё? Всю тёмную магию, которую на него когда-либо накладывали? — закончил Ремус за парня, с каким-то восхищением и недоверием рассматривая Героя магического мира и его верную подругу.

— Да. Разве она это может? — спросил Рон со страхом и восхищением в голосе.

— Мне кажется, ответ перед тобой, — улыбнулся Ремус, чувствуя, как в нём просыпается надежда, что у Гермионы всё получится.

Остальные, услышав их негромкий разговор, подошли поближе, и только хотели спросить, что стряслось, когда заметили, что знаменитый шрам Поттера исчез.

И в ту же секунду девушка вновь подалась вперёд и облокотилась о грудь любимого, чтобы на него не рухнуть, а слова заклинания звучали теперь совсем тихо и совершенно неразборчиво. Волшебницу начало трясти и, чтобы не дать подруге упасть, Рон схватил её за плечи.

— Она не протянет долго, — взволнованно сказал рыжий, глядя на неё с беспокойством.

— Она продержится столько, сколько нужно, — возразила Тонкс, зная силу воли своей подруги. Комната погрузилась в звенящую тишину. Все молчали — и даже Гермиона. Спустя полминуты она обмякла в руках Рона — как кукла, у которой внезапно обрезали верёвочки. Парень бережно прижал к себе лучшую подругу. Теперь он сидел рядом с двумя самыми близкими людьми и боялся, что в любой момент может потерять обоих.

В тот же момент около них очутилась Поппи и, бросив на девушку диагностирующее заклинание, заявила, что та сильно истощена и страдает от потери крови. Когда же целитель попросила Рона уложить Гермиону в постель, тот отказался. Уизли твердо решил, что они должны быть вместе — рядом с Гарри — что бы ни случилось.

Проверив Поттера, мадам Помфри была очень рада его состоянию. От всех последствий применения зелья удалось избавиться, а большинство повреждений — вылечить. Теперь он просто спал, а не умирал. Выслушав отчет колдомедика о состоянии друга, Рон с облегчением выдохнул. Она это сделала. У неё получилось.

Пока все ждали, когда парочка придёт в себя, рыжий рассказал, что произошло в подвале. И что за всем случившимся стояли жена и сын Долохова.

— Месть — мощный стимул действовать, — рыкнул Грюм, обращаясь к Кингсли, после чего развернулся и направился к камину. Ему нужно было как можно скорее попасть в штаб, чтобы отдать несколько распоряжений и объяснить ситуацию. Перед тем, как исчезнуть в зелёной вспышке пламени, он обернулся и попросить сообщить ему, если будут какие-то новости.

Первым очнулся Гарри. Сначала дрогнули пальцы на руке, потом послышался глубокий вздох, а когда Рон взглянул на друга, то увидел, как сначала затрепетали ресницы, а спустя пару секунд приоткрылись зелёные глаза.

— Привет, дружище, — тихо поприветствовал его рыжий, расплываясь в радостной улыбке. Парень на мгновение смутился, а потом его взгляд наткнулся на Гермиону, спящую в объятиях друга.

— Миона... — Гарри попробовал сесть, но у него просто не хватило сил.

— Она в порядке, дружище. Честно. Она просто отдыхает, — заверил его Рон. — Как ты себя чувствуешь?

— С ней точно всё хорошо? — уточнил Поттер и расслабился, увидев кивок друга. Он откинулся обратно на подушку и попробовал рассказать о своих ощущениях: — Я чувствую... лёгкость. Это лучше, чем хорошо... Будто у меня внутри что-то светлое и тёплое... Как будто я раньше жил с камнем внутри, который всё время тянул меня вниз, а я даже не подозревал о его существовании.

Рон хихикнул. И с нетерпением ждал того момента, когда Гарри узнает обо всём, что сделала для него Гермиона. А главное, что его шрам исчез полностью, не оставив и следа.

— Чего это ты смеешься? — с подозрением спросил Поттер у лучшего друга.

— Ничего. Просто это самые правильные слова, которыми ты мог описать свое состояние. Но больше я ничего не скажу. Остальное тебе объяснит Гермиона.

Ожидая, пока девушка очнётся, Рон ещё раз пересказал историю Антонина Долохова— младшего. Гарри был шокирован: какой же сумасшедшей надо быть, чтобы с самого детства растить сына мстителем и убийцей. Гарри покачал головой и с грустью сказал:

— Ещё две смерти на совести Волдеморта.

Парень протянул руку и взял любимую за руку — ему было необходимо почувствовать её тепло, удостовериться, что она жива и по-прежнему с ним, хоть и спит.

Долгое время парни сидели молча, мысленно благодаря всех богов, что они вместе и всё ещё живы.

Гермиона проснулась ближе к вечеру. За это время Кингсли сумел утрясти с канадскими коллегами все вопросы, предоставив им достаточно улик. Ремус и Тонкс несколько раз выходили из комнаты, чтобы поесть самим и обеспечить едой всех присутствующих. Мадам Помфри читала книгу по колдомедицине, а Снейп молча сидел в углу.

Сознание возвращалось к Гермионе медленно — под щекой она слышала размеренный стук сердца, а рука ощущала чьи-то тёплые пальцы, нежно гладящие её ладонь. Гарри. Девушка улыбнулась: он жив, а значит, очищающие чары сработали. Волшебница и представить не могла, что это займёт столько времени, но сделала гораздо больше, чем планировала. Когда она убрала последствия зелья, то увидела, что глубже скрывается большое количество следов тёмной магии. Это были отпечатки каждого тёмного заклинания, когда-либо в него попадавшего, а самыми сильными и «грязными» оказались следы Авады, наложенной в детстве. Когда девушка принималась за работу, то не колебалась ни секунды — волшебница хотела освободить любимого от бремени, а для этого нужно стереть остатки тёмных чар, которые годами наслаивались одни на другие. Первое проклятие Волдеморта оказалось самым сложным — оно будто въелось в ауру, в тело, в самого Поттера, и ей понадобилось много сил, чтобы его одолеть. Оно не поддавалось, но Гермиона упорствовала. В конце концов, она справилась и, наверно, расплакалась бы от радости и счастья, если бы остались силы.

Самый замечательный на свете голос вырвал её из остатков сна.

— Просыпайся, Спящая Красавица, — в нём звучала улыбка, а чья-то рука нежно сжала её ладошку. Она улыбнулась и открыла глаза. Перед ней лежал целый и невредимый Гарри, радостно улыбающийся в ответ.

— Привет, — тихо поздоровалась девушка и почувствовала, как Рон на мгновение прижал её к себе покрепче, после чего выпустил из объятий и помог сесть ровно. Как только она поняла, что не упадёт в обморок, то сразу наклонилась к любимому. Сзади послышался смех Уизли, который встал с кровати и вышел, опустив за собой занавеску, чтобы дать им побыть наедине.

Гарри едва успел поймать Гермиону, которая падала в его объятия. Были поцелуи, ласки и бессвязные слова. А потом волшебница расплакалась, и парень никак не мог понять, что она говорит.

— Я так боялась тебя потерять, — наконец, внятно сказала девушка, всхлипнув в очередной раз. — Ты умер. Ты об этом знаешь? На самом деле умер. Твоё сердце не билось. Я должна была сделать хоть что-то, Гарри. Обязана. Я не могла тебя потерять.

Поттер обнял её покрепче, с наслаждением вдыхая знакомый аромат.

— Я тоже думал, что потерял тебя. Когда я понял, что ты в том подвале, а потом прогремел взрыв... Я никогда в жизни не испытывал такого ужаса. Я так не боялся даже перед заключительной битвой. — Он поцеловал любимую в висок, после чего та подняла голову, заглянув в зелёные глаза. Внезапно Гермиона резко привстала, протянув руку, убрала со лба пыльные, пропахшие дымом волосы и уставилась на шрам. Вернее, на то место, где он был раньше.

— Он исчез, — изумлённо прошептала она. — Он действительно исчез.

— Кто исчез? — парень вопросительно вскинул бровь.

— Твой шрам. Его больше нет... Я и не знала, что они смогут это сделать... — волшебница замолчала, погрузившись в свои мысли, которые проносились в голове с невероятной скоростью. Гарри недоумённо моргнул, пытаясь понять, о чём говорит любимая, и замер, не веря её словам. Шрам, который с раннего детства был неразрывно связан с его личностью, определял его судьбу, исчез. Исчез?!!

— Как это моего шрама больше нет? Что ты с ним сделала?

Девушка застенчиво на него посмотрела.

— Я не была уверена, что они сработают, но решила попробовать. Ты был мё.... мёртв, — на этом слове она споткнулась. — Зелье «Cogito vis» — тёмная магия, поэтому я подумала, что могу попробовать очищающие чары, чтобы удалить последствия. Это оказалось не очень сложно, хотя и заняло несколько часов, но вот потом... Я обнаружила, что любое тёмное проклятие, которое когда-либо в тебя попадало, оставило следы, и поэтому не остановилась и продолжила чистку. Первое... смертельное проклятие, которое в тебя послал Волдеморт в Годриковой Впадине... было самым сложным, и мне казалось, будто оно в тебя просто въелось. Я с ним долго боролась, и когда оно... оно растворилось, то почувствовала, будто душу омывают тёплые морские волны, греет ласковое солнышко … это так красиво! Я не могу описать словами, Гарри.

Парень почувствовал благоговейный трепет. Гермиона вручила ему самый ценный и дорогой подарок, который только можно представить. Он, наконец, освободился от всего, что с годовалого возраста определяло его судьбу. Поттер притянул девушку к себе и, уткнувшись ей в шею, плакал и смеялся. Он никогда ещё не был так счастлив. Гермиона всегда его поддерживала, всегда видела обычного человека, а не знаменитого Мальчика-Который-Выжил со шрамом, видела маленького мальчика, а не его предназначение. А теперь она подарила ему свободу.

Какое-то время они молчали, просто наслаждаясь моментом и близостью. Только после того, как влюблённые в чётвертый раз услышали настойчивое «Кхы-кхы», парочка выпустила друг друга из объятий и села.

Появился Рон и, усевшись на стул возле кровати, рассказал последние новости. Инспектора Кейдж уволили в связи с несоответствием занимаемой должности и отправили в архив — перекладывать бумажки. А в руинах магазина было найдено два обгоревших тела.

Несколько минут Трио сидело в тишине, пока рыжий внезапно не ударил себя по коленям, после чего поднялся.

— Ладно. Как бы то ни было, мы всё-таки поняли кое-что важное, — заявил он, стараясь выглядеть серьезным.

— О, и что это? — игриво спросила Гермиона, почувствовав, как рука Гарри обняла её за талию и притянула к груди.

— Ты, моя дорогая, больше никогда не отправишься на конференцию через полмира, — усмехнулся парень.

— Точно-точно! — поддакнул Поттер. — Я с ним полностью согласен. И больше не выпущу тебя из вида!

— Невероятно. Я так понимаю, моё мнение здесь никого не волнует? Вы — два неандертальца, всё решили за меня, — с напускным негодованием возмутилась волшебница.

— Никогда, Миона, — провозгласил Гарри, развернув её к себе и вглядываясь в такое родное и милое лицо. Его пальцы погладили её по щеке, а потом он взял девушку за подбородок и заглянул в любимые глаза цвета шоколада.

— Мы слишком долго были идиотами, и я больше не хочу быть от тебя вдали. К счастью, у нас впереди годы, чтобы наверстать упущенное. — Парень наклонился и поцеловал любимую.

Рон вздохнул и отвернулся, ожидая, пока они прекратят свои нежности. Рыжий мысленно поблагодарил все святых, что наконец-то всё закончилось, и его друзья в порядке.

— Мерлиновы кальсоны! Вы двое! Мы же договаривались! — крикнул парень, насмешливо качая головой, когда, повернувшись, застал друзей за раздеванием друг друга.

— Извини, Рон! — единственное, что он получил в ответ, после чего поспешил выйти из комнаты, пока всё не зашло слишком далеко. Эта парочка явно решила не терять времени даром.