The Dividing Line (Черта) (гет)

Парни терпеливо ждали, пока Гермиона успокоится. Наконец, девушка стала затихать, чувствуя, что выплакала годовой запас слёз. Оторвав голову от такой надёжной и уютной груди Гарри, она жалобно улыбнулась своим друзьям.

— Извините, — резкими движениями она начала стирать мокрые дорожки с щёк.

— Не говори ерунды, Миона, — тихо сказал Рон, сочувствующе гладя подругу по спине. — Уверен, что тебе было просто необходимо выплакаться, чтобы не заработать потом нервный срыв.

— Спасибо, — прошептала Гермиона и несмело подняла глаза на Гарри, — Теперь всё в порядке. Я имею в виду, что моя голова по-прежнему болит, но, кроме этого....

— Ты уверена? — спросил брюнет, нежно убирая влажные волосы девушке за уши и пристально всматриваясь в лицо. Она утвердительно кивнула и перевела взгляд вниз, только сейчас обнаружив, что тепло укрыта, и осознав, что практически обнажена. Рон заметил её быстро метнувшийся к нему взгляд и внезапно почувствовал себя вновь четверокурсником.

— Я...я..ммм... Я ничего не видел, Гермиона! Клянусь, что ничего. Правда-правда. Я не смотрел. — Он замолчал и сильно покраснел.

Гарри закусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться, и подтвердил слова друга:

— Это правда. Он вел себя, как настоящий джентльмен. И я тоже больше волновался, как бы поскорее вынести тебя из ванной, чтобы у меня было время на что-то другое.

Гермиона улыбнулась своим друзьям и подмигнула смущённому Рону.

— Всё в порядке. Я — самая удачливая ведьма, потому что меня оберегают самые благородные и честные мужчины на этой планете.

Гарри обнял девушку покрепче и взял в руки её ладошки.

— Миона, я этого не хочу, но нам необходимо поговорить о Максе и о причине вашей встречи. Думаю, что именно в этом кроется разгадка, ну, или, хотя бы, отправная точка всей истории.

— Я всё понимаю, Гарри. Всё нормально, — волшебница глубоко вздохнула и, сосредоточившись, начала рассказывать с чего все началось:

— Макс ещё до начала этой конференции несколько раз связывался со мной. У меня всегда было слишком много дел и не было времени для встречи, или же меня не было на работе, когда он находился в Англии. Думаю, что его письма и предложения встретиться начались около года назад. Макс никогда не уточнял, какой вопрос хочет со мной обсудить. Знаю только, что мы занимались изучением и создание похожих чар, но до этой недели я не подозревала, о каком именно проклятии пойдёт речь. В первый день конференции Доннаган отловил меня и вновь начал уговаривать о встрече. Я сказала, что в течение этой недели смогу найти немного времени, чтобы с ним поговорить. Он хотел побеседовать немедленно и потребовал, чтобы я не посещала оставшиеся в тот день два семинара. Я тогда ещё подумала, что всё это очень странно, но приписала такую торопливость особенностям его натуры: вы же знаете, что многие ученые — немного сумасшедшие. Я тогда отказалась, а Макс выглядел обеспокоенным, но, мне показалось, что он меня понял. На следующий день, во вторник, Доннаган остановил меня и пригласил на ужин после заключительного в этот день семинара. Я согласилась, поскольку у меня не было никаких планов на это время, и мы с ним договорились встретиться в лобби его гостиницы в семь. — Гермиона остановилась, чтобы перевести дух и выпить стакан воды, который принёс Рон. — С этого момента — всё в тумане. Помню, как дошла до гостиницы Макса. Он встретил меня в лобби и предложил подняться в его номер, чтобы там можно было спокойно поговорить — без музыки, которая его раздражает в ресторанах. Я согласилась. Не помню, сколько времени там провела. Оказалось, что он пытался разработать заклинание, очень похожее на моё. Но цели наших чар были абсолютно противоположны. Помню, что поспорила с ним по поводу этики и гуманизма при использовании этого заклинания. Он не сердился, спокойно слушал мои доводы, но в его хладнокровии было что-то странное, неправильное. Я помню, что у меня тогда возникло нехорошее предчувствие. Я не доверяла ему. Он предложил мне чаю и это последнее, что я помню более-менее отчётливо. Дальнейшие события всплыли в памяти только сегодня, когда я принимала душ. — Гермиона начала волноваться, нервно сжимая и разжимая пальцы и закусив губу.

Гарри взял девушку за подбородок и поднял ей голову, чтобы заглянуть в глаза.

— Уверен — это больно, но нам необходимо знать, что ты вспомнила.

Она кивнула, глубоко вздохнула, и, закрыв глаза, чтобы сосредоточиться, продолжила рассказ:

— Я уверена, что, кроме Макса, там был кто-то ещё. Помню громкие голоса и крик. Чётко слышала голоса двух человек, о чём-то спорящих. Я достала палочку... после чего провал... Следующее, что я вижу — лицо Макса, которого избивают до крови, сдирая кожу. Кто-то подходит ко мне. Я сопротивляюсь, а в ответ — пинок, разворот и удар кулаком. Палочка валяется на полу, возле стола; пытаюсь её поднять, но она слишком далеко. Меня дергают за волосы и отбрасывают в сторону, я обо что-то ударяюсь головой — кажется, об камин. Теперь перед глазами всё вертится и я полностью дезориентирована. На меня надвигается кинжал, но я дёргаюсь, мах ногой — и человек опрокидывается. Снова падаю и приземляюсь на свою руку: думаю, именно в этот момент я сломала запястье. Но лица нападающего так и не вижу. Наконец, я нащупала свою палочку и аппарировала наугад, хоть куда-нибудь, только бы подальше от этого места. Правда, перед этим меня сильно качнуло, и я сшибла стул и стол, услышав звук бьющейся посуды. После чего я падаю в ванной своего номера. Встаю, чтобы позвать на помощь, используя для поддержки сушилку для полотенец, но она не выдерживает моего веса и вырывается из стены, ударив по зеркалу, которое разлетается вдребезги. Вновь падаю на пол и теряю сознание. Кажется, при этом ещё раз приложившись головой. Всё. Дальше вы знаете. Вскоре вы меня нашли. — Волшебница откинулась на спинку кровати и прикрыла глаза. Она чувствовала себя измотанной и разбитой.

Рон поднялся со стула и начал мерить комнату, шагая из одного конца в другой. Гарри немного отодвинулся от девушки, продолжая успокаивающе гладить её по колену. Слышать всё, что с ней приключилось, и сколько боли пришлось вытерпеть его любимой, было для героя магического мира невыносимо. Ему потребовалась каждая унция самоконтроля, чтобы удержать себя в руках и не уничтожить этот город дюйм за дюймом, пытаясь отыскать виновного.

Гарри вынырнул из размышлений, когда почувствовал, что коленка Гермионы выскользнула из-под его руки и, переведя взгляд на любимую, увидел, что та свернулась калачиком. Ему показалось, что девушка что-то сказала, но парень не смог разобрать — что именно.

Наклонившись над ней, брюнет заметил, что Гермиона немного дрожит, и тут услышал её слова:

— Мне жаль. Действительно, жаль, что мне не хватило смелости, — она повторила эту фразу несколько раз. Гарри показалось, что его легкие разом лишились воздуха. В отчаянии он схватил волшебницу за плечи и развернул лицом к себе.

— Нет. И не смей даже думать об этом, — голос Поттера звучал приглушённо. — Ты — самая сильная ведьма из всех, кого я знаю. И не кори себя, что сделала не всё, что было в твоих силах.

Гермиона услышала его слова, но всё равно считала, что недостаточно постаралась — использовала не все возможности. В конце концов, она была аврором, только без значка. Причём, хорошо обученным аврором, прошедшим ад войны, и учитель у неё был — один из лучших. Но девушка подозревала, что Гарри или Рон, попав в подобную ситуацию, не проиграли бы бой.

Она посмотрела на любимого, и уже было собралась рассказать обо всём, что творилось у неё на душе, когда послышался глухой удар, эхом разнёсшийся по комнате. В глазах брюнета промелькнуло удивление, и девушка подумала, что не ощущает привычного запаха озона и потрескивания магии, которые всегда бывают, когда Поттер выходит из себя. Гермиона повертела головой и обнаружила Рона, чей кулак впечатался в стену.

Девушка, всплеснув руками, выдохнула:

— Ох! Рон!

Рыжий повернулся к друзьям, но не смотрел на них, и выглядел растерянно.

— А? — откликнулся Уизли и пожал плечами.

Гарри взял друга за плечи и посадил на стул около кровати. Гермиона несколько секунд всматривалась в лицо Рона, а потом тихо попросила:

— Дай мне посмотреть. И как вам, мальчики, время от времени в голову приходят такие глупости? — Она покачала головой и, взмахнув палочкой, начала нараспев произносить исцеляющие заклинания. Рон тихо, не шевелясь, сидел на стуле, позволяя подруге его подлатать. Когда она закончила, рыжий хотел отодвинуться, но рука Гермионы его удержала.

— Извини, Миона, просто я немного разозлился, только и всего, — вздохнув, объяснил подруге Уизли. Гермиона на мгновение задержала взгляд на его лице, после чего наклонилась и поцеловала парня в щёку.

— Спасибо.

Она откинулась назад, прижимаясь к Гарри, и догадываясь, каким будет следующий вопрос.

— Вы ведь хотите знать, что это было за заклинание, да?

— Да, это может быть важно, — кивнул Гарри. — Есть ли причины, почему ты не хочешь рассказать о природе этих чар? — в голосе проскользнули нотки недовольства, потому что девушка что-то от него утаивает.

— Это... всего лишь незаконченная разработка, и я хотела тебя удивить, — объяснила Гермиона.

— Удивить меня? Что ты имеешь в виду? — брюнет нахмурился.

— Ладно, начнём с того, что эта идея пришла мне в голову именно из-за тебя. Ты был моей музой, если можно так сказать, и я хотела убедиться в том, что заклинание работает, как положено, прежде, чем рассказать тебе.

— Я — источник вдохновения для создания чар? Ты серьёзно? — в голосе Поттера слышалось непомерное удивление и смятение.

— Однажды, несколько лет назад, ты сказал, что очень жаль, что нельзя восстановить дом родителей в Годриковой Впадине, потому что его разрушило тёмное заклинание. И, что бы не пытались сделать, любые чары вступали в резонансную дисперсию и происходило возмущение полей: в итоге любое светлое или нейтральное заклинание развеивалось. Во время одной из моих командировок я посетила несколько мест сражений с Волдемортом, а также другие места, где применялась тёмная магия, и везде обнаружила один и тот же фон, ту же резонансную нагрузку и расхождение в полях. Тогда мне пришла в голову идея: а что, если очистить конкретное место, убрав остатки тёмной магии? Просто стереть все её следы? Мне потребовалось года три-четыре, чтобы разработать это заклинание, подобрать ему правильную основу, просчитать все последствия и несколько раз его испытать, но я пока не закончила — осталось несколько проверок. Чары Макса были практически идентичны, только вот цель была другая — чтобы волшебники имели возможность скрыть следы тёмных заклинаний. В результате никто никогда не сможет обнаружить, что были применены, например, Непростительные. — Она виновато посмотрела на Гарри, взглядом прося прощения.

Тот же был просто ошарашен, что девушка потратила годы, чтобы разработать заклинание, которое так для него важно. Мысли, что она так заботится и беспокоится о нём, увели его далеко отсюда, из этой небольшой казённой гостиничной комнатки. Только прикосновение руки любимой вернуло его обратно.

— Спасибо. Ты, действительно, самая умная и гениальная ведьма, и никогда в этом не сомневайся!

— За что ты меня благодаришь? Это заклинание нельзя использовать, — она покачала головой, а весь её вид говорил, что волшебница подавлена.

— Гермиона, спасибо, что ты потратила столько времени и сил на такое заклинание. Для меня это значит очень много. — Поттер хотел, чтобы девушка верила, что для него важна именно её забота.

Она улыбнулась ему доброй и понимающей улыбкой.

— Хорошо. Думаю, что поняла тебя.

Всё это время Рон был тих, раздумывая над заклинанием и оценивая положительные и отрицательные последствия его распространения.

— Подожди минутку. Ты хочешь сказать, что если заклинание будет использовано, то... — он замолчал, не желая озвучивать свое предположение, боясь, что это всего лишь надежды. Гермиона грустно улыбнулась.

— Да, Рон, тогда можно будет восстановить Нору. Ты не думай, я тоже об этом вспомнила, когда начала работать над чарами. Я хотела сделать это для вас обоих, мальчики.

Перед началом седьмого курса, прямо перед свадьбой Билла и Флер, на Нору напали Пожиратели, и от милого, несуразного, но такого уютного домика практически ничего не осталось. Семья Уизли давно переехала в другой, новый и более дорогой особняк, но все с грустью и ностальгией вспоминали свой прежний дом. Единственное, что их радовало — при том нападении все остались живы и здоровы, кроме одного: пострадал Чарли и пролежал в коме около месяца. Но и он поправился и вернулся в ряды ордена, внеся свой вклад в победу над Тёмным Лордом.

Рон покачал головой, всё ещё не веря в то, что разрабатывала и создавала его лучшая подруга.

Тут Гермиона вспомнила, что не одета, и что, вообще-то, была в душе, когда вспомнила о событиях того злополучного вторника.

— Ммм.... если вы не возражаете, то я закончу принимать душ. После чего предлагаю наведаться на место происшествия и осмотреть его заново. К тому же, заклинание Макса включало в себя зелье и, мне кажется, что имеет смысл посетить ближайший магазин ингредиентов. Уверена, что в его номере мы найдем квитанцию с названием такого магазина.

— Я не помню, чтобы нам попадались квитанции, но, думаю, повторный осмотр не помешает. А ты сможешь найти то, что пропустили мы, — согласно кивнул Рон.

Гермиона встала с постели, поплотнее завернувшись в мантию Гарри, которая полностью скрывала её тело. Девушка чувствовала себя в безопасности, окутанная запахом зеленоглазого брюнета, таким волнующим и знакомым. Прежде, чем она скрылась в ванной, рука Поттера схватила её за запястье.

— Я буду здесь. Если тебе что-нибудь понадобиться, только крикни.

— А зачем? Ты мне так и не сказал, как у тебя получается оказываться в нужном месте в нужное время, — сделав вид, что немного надулась, произнесла девушка, не желая в очередной раз видеть, как он волнуется.

— Мне очень жаль, моя дорогая доктор Грейнджер, но некоторые тайны лучше не раскрывать, — отшутился парень и, поцеловав в нос, шлепнул по упругой попке, когда та отвернулась. Ему, однозначно, понравился её возмущенно-смущенный вскрик:

— Ты заплатишь за это, Поттер! — пригрозила она, и захлопнула дверь ванной перед его носом, но брюнет успел заметить, что щёки Гермионы окрасил румянец.

Отойдя к окну, Гарри уже полностью сосредоточился на расследовании. Он быстро анализировал полученную информацию и знал, что Рон занят тем же самым.

— Кейдж не должна об этом узнать. Иначе только утвердится в своей версии. К тому же, мотив будет преподнесён ей на блюдечке с голубой каёмочкой. Инспектор решит, что причина убийства — профессиональная конкуренция. Она вряд ли обратит внимание на то, что в комнате присутствовал кто-то третий. У нас нет ни одного доказательства, что в номере в тот злополучный вторник был ещё один человек. — Рон видел, что друга беспокоит что-то ещё, но он почему-то не спешит этим поделиться.

Уизли встал перед Гарри и хмуро на него посмотрел.

— Что ещё ты мне не сказал?

— Ммм... ладно... я сделал кое-что, чего не должен был, — вздохнул Поттер. — Когда я в первый раз осматривал номер Доннагана, то нашёл довольно много крови: большая часть принадлежала Максу, но, помимо неё, там была ещё чья-то...

— Хорошо, это ведь хорошо. Можно предположить, что она принадлежала нашему третьему неизвестному. Видимо, Гермионе удалось его ранить, — прервал Рон друга, считая, что это отличная новость, и так они смогут быстрее найти преступника.

— Нет, Рон. Ты не понимаешь. Эта кровь... она принадлежала Гермионе. — Гарри подождал несколько секунд, чтобы до рыжего дошел смысл сказанного. — И я её стёр, — спокойно закончил он предложение, надеясь, что Уизли будет поглощён собственными мыслями и не услышит его.

— Гермионе?! Ты обнаружил кровь Гермионы и ничего не сказал? Ты же знаешь, что это улика — та самая, которую так надеется найти Кейдж. Мордред и Моргана, если бы это было обычное дело, то мы бы уже арестовали преступника и всё закончили. — Рон вновь начал мерить комнату шагами. Пригладив волосы, он внезапно остановился. И Гарри тяжело вздохнул, поняв, что его сейчас ожидает: — Ты стёр ее кровь! Просто взял — и стёр? Во-первых, как такое возможно, и, во-вторых, у тебя есть идеи, что это означает?

Гарри уставился на свои ботинки, надеясь, что Рон, так или иначе, поймёт его.

— Я не знаю, что это значит. Уверен только, что, если бы её кровь нашли, то на завтра это было бы во всех газетах мира, и её стали бы обвинять все, кому не лень. А как я это сделал... просто, когда я нашёл чью-то кровь и определил, что она принадлежит Мионе... я подумал: «Этому здесь не место». И всё. Больше её крови там не было. Она исчезла. Мне жаль, Рон — я не собирался разваливать расследование, я только …

— хотел защитить её... — закончил Уизли предложение за него. Рыжий слишком хорошо знал Гарри и поэтому не удивился новой способности своего друга, которая даже не имела названия, не говоря уже, что больше никто в магическом мире на такое не способен. — Эй, дружище, это же здорово. Я имею в виду, что теперь нам нечего бояться, что Кейдж найдет какие-то улики, которые неправильно интерпретирует.

— Точно. Но Гермионе тоже не следует этого знать. Не хочу, чтобы она волновалась ещё и об этом, — голос Поттера звучал спокойно, но глаза умоляли с ним согласиться.

С покорным видом Рон сел на кровать напротив друга и устало потёр лицо.

— Я думаю, ты прав: если Кейдж уловит хоть какой-то намёк на то, что мы нашли что-то такое... тогда мы просто не сможем остановить эту женщину.

— Конечно. Не волнуйся, она не узнает. Ты же в курсе, что Миона этого не делала. И чувствуешь, что вокруг что-то творится, а над нашими головами начинают сгущаться тучи, — вздохнув, заявил Гарри. — Мы должны защитить её и найти ублюдка, который на неё напал. И, Рон, я говорю на полном серьёзе — единственное, что с ним сделаю — убью.

Уизли почувствовал, как по его спине скользнул холодок, когда Гарри мрачно-отстранённым тоном произнёс последние слова. Именно в этот момент он безоговорочно поверил, что Поттер, не колеблясь, сделает это.

— Не волнуйся. Я буду её защищать даже ценою собственной жизни, и знаю, что ты — тоже. Но не забывай, пожалуйста, что она — Гермиона Грейнджер.