Холод (джен)

Приземление было не очень удачным. Гарри ощутил резкую боль в локте, ударившись о железные перила. С непривычки кружилась голова и слегка подташнивало, но уже все проходило. Перед ним была мрачная дверь с облупившейся дверной ручкой. Не успел он как следует рассмотреть место, куда они прибыли, как дверь широко распахнулась, и его втолкнули внутрь.

Сириус Блэк, оказавшись внутри дома, тут же потерял равновесие и сполз на пол, держась за бедро и морщась от боли. Гарри бросил на него быстрый взгляд, но как следует рассмотреть своего крестного отца не успел, потому что Блэк вдруг что-то прохрипел, а затем заголосил, что было мочи:

— РИТА!!!

Прямо за спиной Гарри раздался жуткий нечеловеческий вопль, который заставил его подпрыгнуть от неожиданности. Орала жутковатая старуха на портрете, занавешенном тяжелыми бархатными портьерами. От удивления Гарри раскрыл рот, а старуха, заметив его, скривилась и завопила еще громче:

— Мерзавец, подлый предатель крови! Ты снова притащил в мой дом отребье грязнокровок и таких же предателей крови, как и сам!..

— Ой, кто-нибудь, сделайте милость, заткните ее, — устало попросил Блэк, в ответ на заявления старухи только презрительно хмыкнув.

По лестнице уже раздавалось оглушительное топанье, и в коридор влетела женщина лет сорока в домашнем халате. Лицо женщины было белее мела и выражало крайнюю степень свирепости. Она решительно выхватила палочку, и Гарри тут же отступил в темный угол, чтобы не мешать ей.

— Что... что случилось?! — выкрикнула женщина, исследуя поврежденную ногу Блэка. Тот только закатил глаза и махнул рукой. Женщина, поджав губы, ткнула его кулаком в плечо, отчего Блэк резко съежился, а потом захохотал.

— Нет, вы только посмотрите на этого идиота, — всплеснула руками женщина, колдуя над жутковатой раной на бедре Блэка, — он истекает кровью и еще умудряется ржать при этом! Ну погоди, я тебе еще устрою!..

— Что случилось? — в коридоре показалась еще одна женщина, помоложе и покрасивее. Гарри она сразу почему-то понравилась, было в ней что-то, что внушало доверие и симпатию, даже голос у нее был куда приятнее. — Сириус?! — охнула женщина, прижав руки к груди. — Что... я... а где Джеймс?!

Она огляделась по сторонам и только сейчас заметила Гарри. Глаза женщины чуть сузились, а затем вдруг неверяще распахнулись и стали напоминать по форме галеоны. Гарри ощутил, что краснеет, но тут тесный темный коридорчик вдруг наполнился людьми, и он понял, что попал в дом, где живут повстанцы, которых он тщетно разыскивал с середины мая.

Дверь распахнулась, и в дом стремительно вошел мужчина, к которому сразу бросилась красивая женщина. Она обняла его и взяла его окровавленное лицо в ладони. Люди суетились вокруг Блэка, кто-то помог ему подняться, отчего он чуть не зарычал, но под разгневанным взглядом своей, как понял Гарри, жены послушно заковылял внутрь дома. На Гарри никто не обращал внимания, и он заметил маленькую темноволосую девочку, метнувшуюся к только что прибывшему мужчине.

— Папа, я так за тебя испугалась!

Мужчина поднял ее на руки и крепко обнял, а девочка обвила тонкими ручонками его шею и расплакалась. Мимо Гарри прошел подросток лет тринадцати и остановился около родителей. Парень поспешно отвернулся, чтобы не видеть картину воссоединения счастливой семьи. В горле образовался предательский комок, и он вспомнил о единственном снимке мамы и отца, оставшимся в «Дырявом котле».

— Идем, — на плечо Гарри легла чья-то мягкая ладонь. От неожиданности он вздрогнул и обернулся, увидев рядом с собой совсем еще молодую женщину с копной ужасающей ядовито-розовой шевелюры. Женщина слегка смутилась, что напугала его и убрала руку. Она ободряюще улыбнулась ему и куда-то зашагала, и Гарри ничего не оставалось, кроме как пойти вслед за ней.

Вопреки ожиданиям Гарри они не стали подниматься по лестнице, а спустились на цокольный этаж, где располагалась кухня. Здесь, среди бесчисленных сковородок и кастрюль Гарри почему-то почувствовал себя спокойнее. Дом составлял такой яркий контраст по сравнению с домом Тайлеров в Сент-Саймонс, что Гарри хотелось зажмуриться. Женщина суетилась у плиты, разогревая чайник, а Гарри тем временем скромно присел на краешек стула и положил на стол свою волшебную палочку. Женщина с улыбкой поставила перед ним чашку с ароматным крепким чаем и села напротив. Гарри было стыдно показывать ей свои неимоверно грязные руки, и тут его взгляд упал на раковину, куда из плохо завернутого крана капала вода.

— Дай угадаю, — весело сказала женщина, — ты у нас Гарри Поттер, да?

От удивления Гарри чуть чаем не захлебнулся.

— Да, но откуда вы... — начал было он.

— Мы о тебе чуть ли не каждый день вспоминаем, — пояснила женщина. — Кстати, с днем рождения тебя!

Гарри пробормотал какие-то слова благодарности и снова уткнулся в свою чашку. Женщина какое-то время изучающе смотрела на него, а затем соизволила представиться.

— Меня зовут Тонкс.

Гарри хотел было ляпнуть, какое у нее странное имя, но все же промолчал. Тонкс вежливо дождалась, когда он допьет свой чай, и взмахом палочки отправила пустую чашку в раковину.

— Извини, обед пока что ненадолго откладывается, — она слегка порозовела, и Гарри смутился от того, что смутилась она. — Пока Рита вдоволь не накричится на Блэка, а Эффи не убедится, что с твоим отцом все в порядке.

Желудок Гарри как будто перекувыркнулся. Тонкс слегка опешила, видя, какую реакцию вызвали ее слова. Гарри смотрел на нее во все глаза, пытаясь удостовериться в том, что ему не показалось.

— С моим... кем? — выдавил он, пытаясь успокоиться, но тщетно. Сердце колотилось, как загнанная в силки птица.

— Отцом, — осторожно повторила Тонкс, уже не улыбаясь. Она слегка настороженно следила за метаморфозами его лица. — Ты что это, Гарри? С тобой все в порядке?

Он не ответил, да и какое тут к черту в порядке, когда вся его жизнь в один миг перевернулась! Когда там, в грязном проулке между Косым и Лютным переулками, он был готов сражаться до последнего, едва услышал прогремевшее на всю улицу имя Сириуса Блэка, он и понятия не имел, как закончится этот день и закончится ли он для него вообще. В его крови кипел адреналин, палочка, направленная на преследователей Блэка, дрожала и искрилась, а в мозгу стучала всего одна-единственная мысль — другого шанса у него уже не будет. Сириус, судя по тому, что взял его с собой в свой дом, его узнал, но как?..

Ответ пришел буквально сразу. В кухню вошли трое, а четвертая ворвалась неугомонной торпедой и врезалась в Тонкс, которая подхватила девочку на руки и засмеялась, а малышка залилась громким хохотом, когда та стала ее щекотать. Гарри во все глаза смотрел на высокого мужчину, чье лицо уже не уродовали жутковатые кровоподтеки. Ему показалось, что он увидел себя самого лет эдак через двадцать. Женщина, стоявшая рядом с ним, переводила ошеломленный взгляд со своего мужа на Гарри, затем прижала ладони ко рту. Судя по морщинкам, собравшимся вокруг ее глаз, она улыбалась. Гарри посмотрел на подростка, замершего рядом с родителями. Тот сглотнул и как-то неуверенно улыбнулся. Гарри снова перевел взгляд на мужчину и наконец понял. Он вернулся домой.

Какое-то мгновение мужчина смотрел на него, а затем вдруг резко сорвался с места и стремительно подошел к нему, после чего заключил в крепкие объятия. Гарри неловко обнял отца в ответ, чувствуя, как сильно бьется его сердце. Плечи Джеймса Поттера вздрагивали, и Гарри тут же запрокинул голову к потолку, чтобы непрошенные слезы вернулись в глаза. Женщина плакала в открытую, Тонкс и парень-подросток улыбались, а маленькая девочка недоуменно переводила взгляд с одного взрослого на другого.

— Папа, почему ты плачешь? — с детской непосредственностью спросила она. Гарри видел, как дрожали ее губы, словно малышка готовилась сама зареветь.

Джеймс не ответил. Он выпустил Гарри из объятий, и парень к своему смущению обнаружил на его щеках дорожки слез. В глазах предательски защипало, и по щеке скользнула одинокая слезинка. Джеймс ласково стер ее большим пальцем и улыбнулся.

— Я думал, что вы умерли, — выдавил Гарри, молясь про себя, чтобы голос не дрогнул.

Джеймс отрицательно покачал головой.

— Мы никогда не переставали искать тебя. Я же говорил, что мой сын вернется домой! — воскликнул он, оборачиваясь к красивой женщине, которая плакала уже в открытую. Гарри тоже посмотрел на нее и к своему величайшему сожалению понял, что она не может быть его родной мамой — слишком молодая, да и волосы у нее светлые, а по рассказам родителей он знал, что Лили Поттер была рыжеволосой.

Женщина подошла к ним и ласково улыбнулась сквозь слезы.

— Наш сын, — мягко поправила она и заключила Гарри в объятия. От нее пахло молоком и какими-то цветами. Гарри был на полголовы ее выше.

— Значит, ты еще один мой братик? — воскликнула девочка, спрыгивая с коленей Тонкс и подбегая к Гарри. — А ты будешь играть со мной в волшебные нарды? А то Альбус всегда мухлюет!

Джеймс положил ладонь ему на плечо и поманил подростка, неуверенно топчущегося у двери. Тот подошел и робко улыбнулся, протянув Гарри ладонь для рукопожатия.

— Альбус Поттер, — назвался он. Гарри с большим удовольствием пожал протянутую пятерню брата.

— Гарри Поттер, — впервые в жизни представился он своим настоящим именем.

* * *

Орден Феникса оказался совсем небольшим, но Гарри не рассчитывал даже на это. Ему понравились дружелюбные мистер и миссис Лонгботтом и их сын, немного застенчивый, но общительный молодой человек, доброжелательно уступивший ему свою кровать в комнате, где они жили с Альбусом. Поначалу Гарри смутился от такого проявления щедрости и попытался заверить Невилла, что ему и на диване в гостиной будет неплохо, но новый знакомый и слышать ничего не желал. Ремус Люпин, лучший друг Джеймса и Сириуса, вначале глазам своим не поверил, когда увидел Гарри, но первый шок быстро прошел, и Люпин заключил Гарри в теплые объятия. Ремус выглядел уставшим и нездоровым, словно только что вылечился от тяжелой болезни, а его осунувшееся лицо пересекали два жутковатых шрама, но он все равно оставался улыбчивым и оказался весьма приятным собеседником. Девочка лет четырнадцати назвалась Натали, но на общение она настроена не была и сразу же убежала в комнату своего отца, где за ним ухаживала Рита. Ворчание миссис Блэк было слышно на весь дом, а сам Сириус в ответ только безмятежно извинялся перед ней и Натали. Гарри понравились исключительно все, но особенно — маленькая Мелинда, неустанно прыгающая вокруг него, отчего ее косички смешно болтались в разные стороны.

Ему было ужасно неловко, когда Эффи назвала его своим сыном, но сердце все равно щемило от нежности, стоило этой женщине обратиться к нему. Они сидели в большой гостиной и слушали рассказ Гарри о временах, когда он был еще Джоном Тайлером, а затем Генри Латимером. Вскоре Эффи и миссис Лонгботтом, которая строго-настрого велела называть ее исключительно Алисой и никак иначе, ушли вниз готовить обед. За ними побежала было Мелинда, но спустя несколько минут вернулась и заявила, что рассказы Гарри слушать намного интереснее. Он неловко приобнял сестричку, когда она устроилась рядом с ним на диване и доверчиво посмотрела на него голубыми глазенками.

За обедом Орден Феникса рассказывал о том, чем они занимались все годы нового режима.

— Гарри, почему ты почти ничего не ешь? — обеспокоенно спросила Эффи, видя, как он ковыряет вилкой в тарелке. — Ты не любишь ростбиф?

Фрэнк, рассказывающий о делах в Хогвартсе, перебил себя на полуслове. Гарри почувствовал, как его лицо заливается краской.

— Мама всегда готовила точно такой же ростбиф по воскресеньям, — честно ответил он. — Очень вкусно.

За столом понимающе переглянулись. Гарри сжал вилку.

— А что случилось с Лили Поттер? — вырвалось у него.

Тишина воцарилась идеальная. Даже неугомонная Мел перестала болтать ногами. Гарри видел, как Джеймс и Ремус обменялись хмурыми взглядами.

— Надеюсь, с ней все в порядке, — немного натянуто улыбнулся Джеймс.

Сердце Гарри болезненно екнуло.

— Она жива?

— Да, — кивнул Ремус и помрачнел. — У нее другая семья.

Гарри опустил взгляд в свою тарелку. Какое-то время все натянуто молчали, и он понял, что ненароком затронул больную тему. Больше Гарри вопросов решил не задавать, и вскоре разговор возобновился.

Комната Альбуса и Невилла располагалась на третьем этаже. Это была типичная спальня подростков — стены у изголовья кроватей были заклеены плакатами и вырезками из журналов, повсюду валялись носки, на подоконнике стоял аквариум с толстой жабой. Поймав заинтересованный взгляд Гарри, Альбус пояснил:

— Это Тревор. Невилл нашел его, когда ему было одиннадцать. У него было что-то с лапками, и он его выходил.

Помолчав, Альбус спросил:

— А у тебя были домашние животные?

— Только рыбки, — улыбнулся Гарри, раздеваясь и забираясь в теплую постель. — Но у соседей был очень наглый кот, который имел привычку ходить к нам, как к себе домой. Это наглое создание разбило аквариум, а когда я вернулся домой, рыбки уже сдохли.

Альбус погасил свет, и комната погрузилась в приятный полумрак.

— Натали превращается в кошку, — зачем-то сказал он.

Гарри приподнялся на локтях и посмотрел на брата, чье лицо в слабом лунном свете казалось серовато-белым. От него не укрылось, как Ал весь день смотрел на Натали.

— Она тебе нравится? — спросил он, стараясь спрятать улыбку.

Ал застонал и натянул на лицо одеяло. Гарри терпеливо дожидался ответа, улыбаясь уже в открытую.

— Что, так заметно, да? — раздался приглушенный голос Альбуса из-под одеяла.

— Да ладно тебе, что в этом такого? — засмеялся Гарри.

— Ничего, — буркнул Ал, убирая одеяло. Гарри показалось, что он смотрит в потолок как-то слишком обреченно. — Отец если узнает, то будет постоянно меня подкалывать, а Сириус... просто убьет, — спокойно сообщил он.

— Ну на то он и отец, — резонно заметил Гарри. — Вот Мелинда подрастет, и появятся у нее поклонники, которых ты сам убить захочешь. А я тебе еще помогу, — хмыкнул он.

С минуту братья молчали. Первым тишину нарушил Ал, который засмеялся в подушку. Гарри тоже улыбался, а сам тем временем вспомнил Джинни. Интересно, как у нее дела?..

— А у тебя есть девушка? — Альбус словно прочитал его мысли.

— Нет, — с тоской ответил Гарри.

— А ты хоть раз целовался с девчонками? — теперь настала очередь Ала терроризировать брата вопросами.

— Один раз. Нам было по четырнадцать... — Гарри вспомнил свою бывшую одноклассницу из магловской школы. Карен Смит ему не слишком-то нравилась, они всего лишь тайком от учителей играли на перемене в «бутылочку».

— И как это вообще? — голос Ала был полон несдерживаемого любопытства. Гарри оставалось только удивляться и радоваться тому, как быстро ему удалось найти с младшим братом общий язык.

— Знаешь, это ужасное чувство, когда чужие слюни оказываются у тебя во рту, — заявил он.

Альбус сделал вид, будто его стошнило. Оба рассмеялись, уткнувшись лицами в подушку.

Они болтали до половины третьего ночи. Альбус рассказывал о том, как им живется в этом добровольном заточении, и признался, что на самом деле довольно неплохо. Гарри с жадностью слушал рассказы о походах и пикниках, о таинственных вылазках взрослых, о том, как несколько лет назад они все пережили эпидемию драконьей оспы, из-за которой Фрэнка и Риту чуть было не поймали в больнице святого Мунго, куда они отправилис за лекарствами, но все закончилось хорошо. Альбус поведал ему о том, что все они анимаги, и это впечатлило Гарри больше всего остального.

— Ну покажи, — упрашивал он Ала, который дико смущался, но все же превратился на несколько секунд в енота. Гарри был просто поражен — он читал об анимагах и знал, что это очень трудоемкий трансфигурационный процесс, который может окончиться весьма плачевно, если относиться к превращениям спустя рукава. — А остальные в кого превращаются? — допытывался он, умирая от любопытства.

— Папа в оленя, мама в голубку, — перечислял Ал, загибая пальцы, чтобы никого не забыть. — Сириус в волкодава, Фрэнк в сенбернара, Алиса в лису, Рита в жука, Невилл в лемура, а Тонкс вообще не нужно учиться анимагии — она метаморф и может принимать облик хоть динозавра.

— Повезло же, — ухмыльнулся Гарри, правда, тут же вспомнил ядовитую шевелюру Тонкс и подумал, что своим даром она распоряжаться не шибко умеет. — Погоди, а Ремус?

— А, Ремус, — Гарри на миг показалось, что Альбус слегка напрягся, — он у нас волк.

— Круто, — уважительно протянул Гарри. Ему вдруг до смерти захотелось тоже стать анимагом. Интересно, в кого он смог бы превращаться? — Слушай, а что это за жуткая тетка висит у вас в прихожей? Сигнализация от воров, что ли? Аж мороз по коже от ее воплей...

— Матушка Сириуса, — хмыкнул Альбус, взбивая подушку. — Не обращай на нее внимания, у нее просто своеобразная манера встречать гостей. Мы обычно делаем вид, что ее портрета не существует, но Сириусу доставляет удовольствие препираться с ней и доводить ее до белого каления...

Гарри хмыкнул. Он уже почти задремал, как вдруг сквозь сон до него долетел чуть хриплый голос Альбуса:

— Гарри... Мы же будем жить так, как все нормальные люди, не прячась? Как думаешь?

Гарри посмотрел на брата, который сидел на постели и смотрел в окно. Ему вспомнилась жизнерадостная Мелинда, носящаяся по дому подобно вихрю; вспомнились глаза Тонкс, которыми она смотрела на Ремуса и чему-то загадочно улыбалась; вспомнилась милая любящая Эффи, полюбившая сына Джеймса, как родного... Эти люди имели право на счастье, как никто другой.

— Конечно, Ал, — серьезно кивнул Гарри. Лицо брата просветлело. — Мы обязательно победим. — Помолчав, он все-таки не удержался и добавил: — Сделаешь меня крестным вашего с Натали первенца?

В ответ раздался смех, и в Гарри полетела подушка.