Последняя надежда (джен)

— Эти вот не трогай — ядовитые они, да. Как-то раз задел я их, значит, потом целую неделю руку вылечить не мог! — сказал Хагрид, указывая на маленькие кустики с ядовито-зелёными прожилками на листьях. — Едун-трава называтеся, Дерматитус по-умному. Их профессор Снейп по весне собирает.

— Я видел их в справочнике по ядам, — радостно заметил Гарри. — Из них варят довольно неприятный яд — Кожной опухоли. Вызывает серьёзные опухоли по всей поверхности кожи. Требует специального противоядия. Если лечить обычными способами, могут возникнуть осложнения.

Гарри содрогнулся от отвращения, вспомнив движущиеся картинки, которые демонстрировали не только действие яда, но и его развитие впоследствии этого осложнения. Описание этого зелья было в книге, которую ему дал Снейп. Гарри после первой же главы уяснил, что читать её следует на голодный желудок и ни в коем случае не перед сном.

— Эх, чего только люди не придумают, чтоб друг друга извести! — Хагрид сокрушённо покачал головой.

Гарри помолчал, после чего заметил:

— А ещё из них лекарство делают — от всяких кожных болезней.

Они вышли из леса и направились к хижине лесника. Было ещё только семь часов, но тьма уже опустилась на замок. Снег ещё не выпал, но ветер был пронизывающе-холодным. Впрочем, Гарри чувствовал себя вполне уютно — после квиддичного матча он таки нашёл заклинания для защиты от непогоды. И теперь спокойно шагал по сырой земле, укутанный заклинанием, удерживающим тепло. Хагриду тоже предлагал, но тот отказался.

Со стороны теплиц показался Невилл. В темноте его было практически не видно, но для Гарри не существовало темноты вблизи Хогвартса. Для него замок сиял как и в первый день приезда студентов. Невилл на его фоне, конечно, казался крошечным огоньком, но эмоции друга Гарри различал на довольно приличном расстоянии.

Гарри зажёг на конце палочки кружок света и помахал им над головой. Невилл ответил тем же. До хижины они дошли почти в одно и то же время. После чего зашли внутрь, и Хагрид поставил на огонь чайник.

Это уже превратилось для них в традицию: Гарри с Хагридом шли гулять по лесу, а Невилл — помогать Стебль в теплицах. После чего они встречались в хижине лесничего и садились пить чай. У Хагрида не кончались всевозможные истории про лесных обитателей. А Гарри с Невиллом развлекали его рассказами о нелепых случаях на уроках. Иногда к ним присоединялись Джастин с Эрни, но с наступлением холодов они предпочитали реже покидать замок.

Ребята долго думали, спросить ли лесничего про трёхголового пса. Но потом решили не навлекать на себя лишних подозрений. Вообще, история с коридором на третьем этаже постепенно забывалась за повседневными делами. Единственно, Гарри узнал, что Рон с Роджером таки попытались однажды снова проникнуть в запретный коридор. Эти двое вообще необычайно сдружились со времени несостоявшейся дуэли. Но дверь Алохоморой на этот раз не открылась, а ребят застукал Филч. В итоге, те потеряли баллы и получили отработки.

Услышав об этом, Гарри только головой покачал.

Занятия с Дамблдором стали чуть разнообразнее. Директор придумал для Гарри новое задание — создавать из магических потоков узоры. Гарри нужно было отделять от общего потока магические ленты и формировать из них простые узоры: круги, квадраты и пр. И если круги получались без проблем, то острые углы Гарри долгое время никак не удавалось сотворить. Когда же у него впервые получилось оформить прямой угол из пластичного живого потока, у него возникла иная проблема. Стоило Гарри переключить внимание на следующий угол — предыдущий тут же терял свою форму. Это было всё равно, что пытаться сделать квадрат из тела живой змеи. Мало того, что оно не гнулось подобным образом, так ещё и стремилось вырваться из захвата.

Теперь Гарри понимал, почему волшебники использовали волшебные палочки. Её движения неведомым образом закрепляли потоки в том положении, которое магу было необходимо. И те не рвались обрести свободу. Таким образом, сила и эффективность заклинания зависела только от точности движений и вложенной энергии волшебника.

Поделившись с директором этими соображениями, Гарри получил от него довольную улыбку и подтверждение своих выводов.

— Но если сформировать узор без палочки невозможно, зачем тогда я всё это делаю, профессор? — нахмурился Гарри.

— Кто сказал, что невозможно? — безмятежно улыбнулся Дамблдор. — У тебя ведь это получилось, в конце концов.

— Только один угол, — буркнул Гарри.

— А чего ты ожидал? Беспалочковая магия потому и является столь сложным разделом магической науки. И то, что ты творил с помощью своей магии до сих пор, имеет с ним мало общего.

— В каком смысле? — не понял Гарри.

Дамблдор отложил в сторону документы и откинулся на спинку кресла.

— Обычно волшебники понимают под беспалочковой магией любую магию, совершённую без использования волшебной палочки. Однако они в корне не правы, — ответил он. — Ведь каждый волшебник так или иначе каждый день использует свою магию. Она поддерживает его жизненные процессы, защищает от болезней, улучшает метаболизм, укрепляет организм и многое другое. Именно поэтому волшебники живут дольше маглов. Магия позволяет нам намного дольше сохранять здоровье и молодость. Кроме того, многие могут рассказать истории, когда в стрессовой ситуации им удавалось без палочки зажечь свет, притянуть или оттолкнуть вещь и многое другое. Они ошибочно полагают это беспалочковой магией, но это не так. Беспалочковая магия — это заклинания, которые выполняются без помощи палочки.

— Э, а в чём разница, сэр? — растерянно пробормотал Гарри после минутной паузы, в течение которой пытался понять смысл сказанного.

Дамблдор улыбнулся и встал.

— Смотри внимательно за моей магией, — велел он. — Обычному волшебнику это довольно трудно объяснить, потому что он не видит магических потоков. Но ты, думаю, быстро сообразишь.

Дамблдор поднял ладонь, на которой тут же вспыхнул шарик света. При этом магические потоки лишь слегка вспыхнули, закручиваясь над его ладонью.

— Это была обычная магия, — сказал Дамблдор. — Такой шарик может при желании сотворить любой маг. А теперь… Люмос!

Гарри приоткрыл рот от удивления, наблюдая, как потоки складываются в знакомый простой рисунок заклинания над рукой директора. Причём, Дамблдор даже не прикоснулся к палочке. Зато шарик получился более яркий, свет его мерно пульсировал.

— Теперь понимаешь? — улыбнулся Дамблдор. — По сути, я сделал одно и то же: зажёг свет. Но разница в том, что в первом случае я просто собрал вместе потоки, чтобы создать шарик света, а во втором использовал специальную форму соответствующего заклинания. Но без использования палочки. Ясно?

— Да, сэр, — зачарованно глядя на сияющий рисунок заклинания, ответил Гарри.

— А теперь ответь мне: в чём ещё разница между этими двумя способами? — лукаво глянул на него Дамблдор через очки-половинки.

Гарри задумался, внимательно глядя на рисунок заклинания.

— Второй способ экономнее, наверное, — медленно произнёс он. — В первом случае задействовано много потоков, и создание света требует постоянного контроля и вливания силы.

— Почти верно, — кивнул Дамблдор. — Сила будет использоваться постоянно в обоих случаях, но ты прав — второй способ экономнее и эффективнее. Думаю, ты уже заметил, что как только ты подаёшь магию в готовый рисунок, поддержание его формы не составляет труда. Если только ты перестанешь посылать на него свою силу, либо когда она иссякнет в заряженном заклинании, в случае с трансфигурацией, — рисунок распадётся.

Гарри медленно кивнул. Прежде он как-то не обращал на такое внимания, но теперь, задумавшись об этом, был вынужден признать, что Дамблдор прав.

— Поэтому, если использовать беспалочковое заклинание — поддерживать его будет гораздо легче, чем обычный светящийся шарик, — сказал Дамблдор, развеивая заклинание и садясь обратно в кресло. — Однако, как мы уже выяснили, создать рисунок из магических потоков без палочки — довольно сложная задача. Как ты думаешь, зачем всё-таки маги из поколения в поколение практикуются, чтобы овладеть беспалочковой магией?

Гарри удивлённо посмотрел на директора.

— Чтобы колдовать без палочки, сэр, — для него ответ был очевиден.

— А чем тебе не нравится колдовать палочкой? — всё так же лукаво улыбаясь, спросил Дамблдор.

— А если она потеряется или её отберут в сражении? — нахмурился Гарри. Что тут непонятного?! — Или она сломается при падении! Я останусь беззащитен!

— Верно, но есть много способов как укрепить палочку, так и предотвратить её потерю или отнятие. Почему бы не использовать их? Это ведь куда проще, чем тратить годы на то, чтобы научиться из потоков строить сложные узоры могущественных заклинаний. Целесообразно ли такое расточительство?

Гарри нахмурился. Он с детства привык колдовать. Он не представлял своей жизни без магии. И, наверное, даже учитывая все сложности, ему куда проще будет научиться творить заклинания без палочки — ведь он чётко видел потоки. Но мало кто сейчас на это способен. Однако волшебники продолжают изучать эту науку. Зачем?

— Я не знаю, сэр, — растерянно признался Гарри.

— Я тебе подскажу, — мягко улыбнулся Дамблдор. — Как ты думаешь, почему у мастера Оливандера уходит столько времени, чтобы найти первокурсникам подходящую палочку?

Гарри удивлённо вскинул на него взгляд. Об этом он тоже не особенно задумывался. А ведь Оливандеру пришлось делать ему палочку на заказ! Почему же ему не подошли другие? Оливандер говорил, что магия Гарри просто слишком сильна для стандартных проводников. Однако другие первокурсники тоже не сразу находят подходящую палочку. Но отчего зависит, какая палочка им подойдёт? Гарри ни разу не спрашивал об этом мастера.

— Магия у всех волшебников разная? — ещё более неуверенно предположил он.

— Именно, Гарри! Ведь нет одинаковых магических ядер, нет и одинаковых людей. Даже магия близнецов имеет различия. Мастеру Оливандеру приходится подбирать волшебникам палочки так, чтобы их магические направленности совпали. У кого-то талант к трансфигурации, у кого-то — к заклинаниям. Всё это отражается на магии волшебника. И абы какая палочка будет плохо его слушаться. Но даже подходящая палочка вовсе не гарантирует, что волшебник сможет использовать свою силу полностью, — Дамблдор вновь откинулся на спинку кресла и улыбнулся. — В этом и прелесть беспалочковой магии — действуя без посредников в виде этой самой палочки, волшебник может в полной мере раскрыть свой потенциал. А если прибавить сюда также те плюсы, что перечислил ты — беспалочковая магия становится весьма востребованной, не правда ли?

Он весело подмигнул Гарри, и тот невольно улыбнулся в ответ.

* * *

— Гарри, какие у тебя планы на Рождество? — спросил Невилл.

Гарри поднял на него рассеянный взгляд. Шла вторая неделя декабря, и Гарри активно готовился к очередному индивидуальному экзамену у Снейпа — тот велел ему до конца семестра вызубрить все «Яды и противоядия». Гарри был уверен, что не успеет к назначенному сроку, но спорить с профессором не осмелился. Поэтому ему приходилось каждую свободную минуту доставать талмуд, чтобы просто успеть его дочитать.

— Рождество, — медленно произнёс Гарри, мучительно выплывая мыслями из книги. — А, Рождество! Наверное, тут останусь. Рон сказал, что его родители уедут в Румынию к Чарли — он там работает в драконьем заповеднике. Поэтому они тоже все остаются в замке.

— Тогда я торжественно приглашаю тебя к нам в гости! — радостно улыбнулся Невилл. — Бабушка страшно хочет с тобой познакомиться. А ещё ты, помнится, хотел посмотреть, как напитываются Места Силы.

— Вы будете проводить ритуал на Рождество? — всё внимание Гарри тут же обратилось к Долгопупсу.

— Ага. Бабушка обещала позволить мне снова участвовать, — Невилл просто сиял от счастья. — Думаю, тебя тоже допустят — гостей часто приглашают на такие церемонии.

— Здорово! Я бы с радостью на это посмотрел! — воскликнул Гарри. — Я с удовольствием принимаю твоё предложение!

Формально, конечно, на такие вещи Гарри должен был просить разрешения у директора, поскольку тот был его опекуном. Однако Дамблдор с самого начала самоустранился из жизни мальчика, и Гарри считал, что достаточно того, что тот решает, где Поттеру жить. До сих пор директор с этим не спорил.

Вдруг в воздухе раздался шелест крыльев, и на плечо Гарри величественно опустился Бран. Ворон редко посещал замок, поскольку привлекал слишком много внимания своими размерами. Но больше всего Гарри удивило наличие письма, привязанного к его лапе. Сам Гарри довольно редко отправлял с Браном письма, потому что ему практически некому было писать. Поэтому он не представлял, кто мог написать ему. Более того, этот загадочный некто как-то умудрился не только найти, но и уговорить ворона принести Поттеру своё письмо.

Поэтому Гарри, сгорая от любопытства, быстро отвязал послание и вгляделся в корявые строчки.

«Г.Д. Поттеру от Г. Оливандера», гласило письмо. Гарри удивлённо вскинул брови. Что Бран забыл в Косом переулке?! Подозрительно покосившись на невозмутимого ворона, Гарри распечатал письмо.

«Добрый день, мистер Поттер. Надеюсь, моё письмо застанет Вас в добром здравии. Поскольку Вы так и не навестили меня летом, я решил сам связаться с Вами, дабы решить один важный вопрос. Однако такие вещи не принято обсуждать на бумаге, посему я приглашаю Вас навестить меня в Косом переулке в Рождественские каникулы в любое удобное для Вас время. К Вашим услугам, Гаррик Оливандер».

Гарри недоумённо поднял взгляд на ёрзающего от любопытства Невилла. Воспитание не позволяло Долгопупсу без спроса совать нос в чужое письмо, однако это не значило, что мальчику было неинтересно, что в нём. Гарри же просто молча передал ему послание. Невилл быстро пробежался взглядом по строчкам и уставился на Поттера с тем же недоумённым выражением.

— Никогда не слышал, чтобы мистер Оливандер приглашал к себе кого-то из студентов Хогвартса! — изумлённо заметил он. — Он ведь довольно нелюдимый.

— Я, конечно, частенько навещал его, пока жил в Косом переулке, — отозвался Гарри, — но не думал, что он сам попросит меня прийти. Мне казалось, он меня просто терпит.

— Ты жил в Косом переулке? — глаза Невилла полезли на лоб.

Гарри неловко поёрзал.

— Пару недель мне пришлось жить в Лондоне, — уклончиво ответил он. — И я снял номер в «Дырявом котле». Потом меня оттуда забрал Дамблдор и привёз к Уизли.

— О, вот как, — пробормотал Невилл.

Они немного помолчали, потом Долгопупс сказал:

— Интересно, что за важный вопрос он хочет с тобой обсудить?

— Даже не представляю, — Гарри покачал головой. Потом нахмурился. — Если я поеду к тебе домой, я смогу посетить Косой переулок?

— Без проблем, — Невилл пожал плечами. — Мы с бабушкой частенько туда наведываемся накануне Рождества, чтобы прикупить всем подарков. В этот раз просто тебя с собой возьмём.

— Здорово! — улыбнулся Гарри и принялся писать Оливандеру ответ.

Между тем, замок вновь заполнился слухами и бурными обсуждениями. На этот раз причиной стало объявление о том, что под конец семестра состоится Рождественский концерт. Его планировали провести накануне отъезда студентов по домам на каникулы после окончания семестровых зачетов. И на этот раз участников выбирала целая комиссия из трёх преподавателей. Видимо, профессоров очень впечатлило предыдущее представление, поэтому они почти единогласно требовали у директора продолжить развивать эту традицию. Конечно, ни о каком дополнительном финансировании речи не шло — Попечительский совет давно и прочно отказался от этой инициативы. Однако студентам и не требовались дополнительные средства. Ведь до сих пор они обходились собственными материалами и инструментами, которые привозили из дома. А решение, что поддержать, а что отвергнуть, всё равно принимал директор.

Поэтому теперь все сформированные группы вовсю готовились к отборочным испытаниям. И лишь предупреждение, что завалившие семестровые зачеты не будут допущены к выступлению, удерживало их от того, чтобы напрочь забросить учёбу.

Первокурсники Пуффендуя тихо радовались энтузиазму студентов, а Гермиона привычно ворчала о бездарно потраченном времени. Слизеринцы привычно задирали нос, но среди репетирующих учеников всё чаще стали вдеть ребят в мантиях с изумрудным гербом. Сандра Фоссет же стала настоящей знаменитостью. Её красивый чарующий голос поразил всех жителей замка, поэтому даже самые высокомерные слизеринцы стали относиться к ней с некоторой долей уважения.

Впрочем, и здесь были свои исключения. Драко Малфой быстро прославился своими пренебрежительными высказываниями в отношении как идеи концерта в целом, так и Сандры в частности. Он все перемены во всеуслышание разглагольствовал о том, какая это глупая трата времени и сил. Что волшебникам не пристало изображать из себя магловских певичек.

Быстро нашлись те, кто был с ним в корне не согласен. И если студенты Слизерина с ним не спорили, то другие факультеты буквально ополчились на высокомерного первокурсника.

— Ничего он не понимает! — жарко восклицал Рон за столом в библиотеке. — Это же так интересно!

— А я с ним согласна! — возразила Гермиона, отрываясь от своего эссе. — Лучше потратить больше времени на учёбу, чем бессмысленно бренчать на гитаре или пиликать на скрипке!

— Ты заступаешься за слизеринца?! — задохнулся от возмущения Рон. В его понимании это было едва ли не худшим преступлением.

Гарри только тяжело вздохнул. Рон нечасто присоединялся к ним в библиотеке. Поэтому виделись они чаще на уроках, да в большом зале. Однако если у гриффиндорца начинались проблемы с домашней работой, он сразу же приходил к «старым друзьям» за помощью. И Роджер вместе с ним. А поскольку Гермиона стала неотрывным спутником Гарри и Невилла, то компания получалась довольно большой и шумной. Ведь первокурсники пуффендуя тоже часто занимались все вместе. Из-за чего Гарри приходилось вешать над столом Заглушающие чары, чтобы их в первые же минуты не выгнали из библиотеки.

— Гермиона, ты не права! — возразила Меган Джонс. Сегодня был именно тот день, когда девочки решили присоединиться к ребятам за выполнением домашних заданий. — Дело не в пользе, а в самовыражении и удовольствии! Если для тебя смысл жизни в книгах, это не значит, что и для всех остальных тоже!

— Книги куда полезнее музыки! — хмуро ответила Гермиона. Отношения с другими девочками у неё никогда не ладились. Они просто не могли понять друг друга. — Что даёт эта ваша музыка?

— Вдохновение! — вдруг воскликнула Лили, прожигая Грейнджер злым взглядом.

Обычно Мун была тихой и скромной, но Гермиона, видимо, задела какую-то близкую для неё тему, потому что Лили отвечала ей необычайно резко и категорично.

— Музыка издревне дарила людям надежду и силы бороться с невзгодами! — жарко говорила она. — Она вдохновляла народы, давала слабым утешение, а воинам — мужество сражаться до конца! Но конечно, такому бездушному роботу, как ты, этого никогда не понять! Для тебя важна только практическая польза вещей! Ты и мать родную продашь за ценную книгу?!

Гермиона побледнела. Казалось, ещё немного, и девочка или разревётся прямо здесь, или вскочит и выбежит из библиотеки. Чтобы как-то разрядить обстановку, Гарри небрежно заметил:

— Дамблдор говорит, раньше музыка использовалась в магических обрядах.

— Серьёзно? — изобразил изумление Невилл. — Бабушка говорит, ритуалы — самый могущественный раздел магии! И самый сложный.

Всем ребятам было неловко от разгоревшегося спора, и они были рады возможности сменить тему.

— У меня дедушка погиб во время неудачного ритуала!

— Я слышал, Пожиратели убивали много маглов для кровавых ритуалов!

— Да враньё это всё! Всем известно, что кровь маглов не годится для магических обрядов!

— А я видела, как проводили обряд изгнания злого духа!

— Зато моя мама проводит сезонные ритуалы каждый год!

— А почему в Хогвартсе их не изучают?

Первокурсники загомонили все разом. Гарри облегчённо выдохнул. Пусть Лили и Гермиона продолжали бросать друг на друга мрачные взгляды, их спор не успел вылиться в настоящий скандал.

Больше о музыке никто не заговаривал. И только поздно вечером, когда ребята уже ложились спать, Невилл спросил Гарри, что такое «робот».

* * *

— Я вижу, в вашей голове принципиально ничего важного не задерживается, — презрительно заметил Снейп, когда Гарри в очередной раз не смог ответить на его вопрос.

Гарри хмуро продолжал смотреть себе под ноги. Сегодня явно был не его день. С утра его вызвал к себе директор, и у них состоялся не самый приятный разговор.

— Скажи, Гарри, как ты думаешь, что обязан делать опекун? — спросил Дамблдор после того, как минут пять разглядывал всё более недоумевающего Поттера.

— Ну, заботиться о подопечном, — ответил Гарри. — Кормить, одевать, содержать.

Он уже давно привык к таким наводящим вопросам, поэтому начал догадываться, зачем профессор его вызвал.

— Верно, а ещё воспитывать и защищать, — кивнул Дамблдор. — Вот только как мне защищать тебя, Гарри, если я узнаю о том, что ты покидаешь замок на каникулы случайно, да и то в последний момент?

Гарри потупился, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, именно на это он и рассчитывал: если Дамблдор до последнего будет не в курсе, то не успеет ему ничего запретить. Ведь как ни посмотри, но Гарри обязан был взять у директора разрешение. И теперь радость от удавшегося плана боролась со стыдом от того, что Гарри в какой-то мере обманул Дамблдора. И хотя Поттер пытался заглушить голос совести мыслями типа «он, вообще, чуть меня не убил, так что такая маленькая ложь — меньшее, что он заслуживает!», полностью избавиться от чувства вины у него не получалось.

Дамблдор долго молча смотрел на Поттера, после чего тяжело вздохнул.

— Гарри, давай говорить откровенно. Я понимаю, что ты всё ещё обижен на меня за то, что я отправил тебя к Дурслям. И мне очень жаль, что тебе пришлось так несладко в их доме. Конечно, мои извинения и сожаления не снимут с меня этой вины, но я всеми силами стараюсь загладить её. И мне казалось, ты тоже это понимаешь. Однако ты снова и снова отвергаешь мои попытки помочь тебе.

Гарри молчал.

— Должно быть, ты не доверяешь мне, и у тебя есть для этого основания. Но я уже признал свою ошибку. Неужели даже после этого ты видишь во мне своего врага? Или я чего-то не знаю?

Гарри чувствовал, как в груди разгорается пламя гнева, и всеми силами пытался его усмирить. Нельзя, чтобы Дамблдор видел, что Гарри чувствует! Однако каждое новое слово директора только сильнее злило Поттера.

Какое лицемерие! Как будто не Дамблдор пытался вероломно лишить Гарри сил, при этом, чуть не угробив его?!

По сути, Дамблдор был прав, Гарри признал, что директор не по злому умыслу отправил его к Дурслям, и хоть и не простил его до конца, но принял его извинения. Однако то, что профессор сделал потом… Гарри думал, что обида поутихла за эти пол года, тем более, что Дамблдор активно помогал ему учиться управлять его силой. Но теперь эта обида разгорелась с новой силой и никак не желала успокаиваться, полностью задавив голос совести.

«Конечно, я тебе не доверяю! Ведь ты в любой момент можешь снова со мной что-то сделать! И я могу не узнать об этом до того момента, когда будет уже слишком поздно!» — думал Гарри с горечью.

Ему очень хотелось бросить эти слова Дамблдору прямо в лицо, однако он не мог признаться, что знает о том, что директор сделал летом. Пусть даже тот и догадывается об этом.

— Я боялся, что вы мне запретите ехать к Невиллу, сэр, — наконец, выдавил из себя Гарри.

— Я понимаю, Гарри, но с чего ты решил, что я не разрешу тебе этого? — мягко спросил Дамблдор.

— Вдруг вы решите, что это почему-то опасно для меня! — Гарри не смог сдержать язвительных ноток в голосе.

— Гарри, если бы это действительно было опасно для тебя, я мог бы снять тебя с поезда или даже забрать из поместья Долгопупсов вне зависимости от того, когда узнал бы об этом, — потяжелевшим голосом заметил Дамблдор. — Как опекун, я имею на это полное право. Однако мне бы не хотелось прибегать к подобным мерам. Ведь узнай твои враги, что мы с тобой в столь плохих отношениях, они могли бы этим воспользоваться, чтобы выманить тебя из замка, где я всегда могу тебя защитить. Ты не думал об этом?

— Какие ещё враги? — не выдержал Гарри. — Волан-де-Морт давно мёртв, а Пожиратели — в тюрьме…

И прежде чем он закончил свою гневную тираду, ему вдруг вспомнилась жгучая ненависть, которую он уловил не так давно после матча Гриффиндор-Слизерин. Гарри замер. Если ему действительно ничего не угрожает, то кто же был тем, кто так сильно ненавидел Поттера? И что этот неизвестный сделает, если ему представится случай отомстить?

Дамблдор, видимо, прекрасно видел, что Гарри что-то понял, потому что медленно кивнул, словно подтверждая подозрения Поттера.

— Есть те, кто избежал тюрьмы, Гарри, — мрачно заметил он. — Я не буду называть имён, но есть те, кто с радостью отомстил бы тебе за падение Волан-де-Морта. Я не говорил тебе этого раньше, потому что не хотел бы, чтобы ты ходил испуганно оглядываясь. Но порой ты также безрассудно смел, как твой отец, поэтому я вынужден предупредить тебя. Ты можешь относиться ко мне так, как считаешь нужным, но прошу тебя не забывать, что мы на одной стороне.

Гарри несколько мгновений внимательно смотрел на Дамблдора, после чего неохотно кивнул. Вряд ли можно было назвать директора союзником, когда тот стремился лишить Поттера его сил. Однако Дамблдор явно не намерен отдавать Гарри на растерзание приспешникам Волан-де-Морта. И с этой стороны они действительно были соратниками.

— Раз так, давай договоримся на будущее, Гарри, — улыбнулся ему Дамблдор. — Я не ограничиваю тебя в передвижениях, но ты всегда держишь меня в курсе того, когда и куда ты собираешься пойти или поехать. Чтобы в случае чего я всегда мог прийти тебе на помощь, хорошо?

Гарри снова хмуро кивнул. Он вдруг вспомнил, что собирался встретиться с Оливандером. И обо всём этом ему нужно сообщить Дамблдору? Гарри очень этого не хотелось. С другой стороны, Гарри и сам не знал, когда именно навестит Мастера палочек, значит, сейчас он может ничего и не говорить директору.

В целом же разговор оставил довольно неприятный осадок и едва заметное напряжение между учителем и учеником, которое за полгода, казалось, почти развеялось. А теперь Гарри ещё и полностью провалился на неофициальном экзамене у Снейпа. Убеждать профессора, что успеть выучить всю книгу по ядам за пару месяцев нереально, было совершенно бессмысленно. Поэтому Гарри просто терпеливо выслушивал все нелестные эпитеты в свой адрес. Снейп немного помолчал и вдруг спросил:

— Вы нашли материалы по контролю эмоций в библиотеке, Поттер?

— Нет, сэр, — ответил Гарри, не поднимая глаз.

Учитывая задание Снейпа, ему было не до поисков дополнительной литературы. Однако тот, почему-то считал иначе, потому что тяжело вздохнул.

— Не умеете вы внимательно слушать, Поттер, — обречённо сказал Снейп. — Я ведь специально для вас упомянул, что эти книги содержат, в том числе, техники по развитию памяти. Мне казался очевидным тот факт, что это быстрее позволило бы вам усвоить весь необходимый материал. Но, видимо, я в очередной раз переоценил ваши умственные способности.

На это Гарри действительно нечего было ответить. Он действительно не обратил на те слова профессора внимания. А Снейп, судя по всему, по-другому помогать и советовать просто не умел.

— Чтобы к началу нового семестра знали всю книгу на зубок. Свободны.

Гарри быстро попрощался и вылетел из кабинета. Каждая новая встреча со Снейпом превращалась для Поттера в настоящее испытание. Общение с профессором походило на ходьбу по тонкому льду, где малейший неосторожный шаг вызывал море презрения и язвительных замечаний. Гарри временами даже жалел о том, что попросил у зельевара помощи. С другой стороны, сдаваться Гарри не собирался. Ведь Снейп, несмотря на своё презрительное отношение к студенту, делал всё, чтобы ему помочь. Хотя, по идее, он обещал только сообщать ему обо всех опасных интригах директора, на деле же зельевар принялся натаскивать Поттера по своему предмету, чтобы тот сам мог о себе позаботиться. Поэтому в ответ Гарри без возражений делал всё, что требовал от него суровый профессор.

В гостиной факультета стоял непривычный шум — студенты готовились к отъезду. После сегодняшнего концерта, который должен был состояться уже через час, все ученики сразу отправятся на поезд до Лондона. Кроме тех, кто останется в замке на каникулы.

Рон, узнав, что Гарри собирается в гости к Невиллу, сильно расстроился — он явно надеялся вволю пообщаться с Поттером, когда не нужно будет переживать об уроках и домашних заданиях. Тем более что Роджер тоже уезжал домой.

Мимо Гарри, задев его плечом, прошёл хмурый Захария. С начала года он так ни с кем, кроме Уэйна, не сдружился. И когда тот категорически отказался принять предложение Смитта поехать к нему домой на каникулы, сильно обиделся. Как потом выяснил Гарри, Хопкинс был сиротой, а тётя его на Рождество уехала к родственникам в Уэльс. Поэтому Уэйн оставался на каникулы в замке. И тогда Захария решил оказать ему «честь», пригласив к себе домой. Однако тот неожиданно резко отказался. До сих пор он не возражал против компании высокомерного блондина, поэтому все считали их закадычными друзьями. На деле же Уэйн с Захарией почти не общался. Просто позволял ему находиться рядом.

И когда Смитт это понял, явно был не в восторге. Он устроил Уэйну целый скандал, главной темой которого было «если бы не я, ты бы остался совсем один». И тогда Хопкинс с презрительной усмешкой произнёс самую длинную фразу, которую кто-либо из студентов когда-либо от него слышал:

— Меня-то это вполне устроит, а вот переживёшь ли одиночество ты?

Ошарашенный Захария с минуту смотрел на бывшего приятеля, потом оглядел своих однокурсников, и осознал, что сам оттолкнул от себя всех, кроме Уэйна. Который больше не желал терпеть его рядом с собой. И хотя Смитт несколько раз пытался снова с ним сблизиться, тот всегда холодно отвечал:

— Ты слишком шумный.

С тех пор Захария ходил хмурый как туча и огрызался по любому поводу. А Невилл тихонько повторял:

— Я же говорил, Шляпе пора на пенсию!

И правда, эти двое совершенно не вписывались в дружелюбную атмосферу факультета. Однако старосты на это только беспечно пожимали плечами.

— Всякое бывает, — говорил Трумэн. — Они не первые, кто не походит на типичного пуффендуйца, в этом нет ничего странного. Пройдёт время — приживутся.

Гарри поднялся в спальню. Ребята жарко обсуждали, что будут делать на каникулах. Гарри их почти не слушал. Посмотрев на маленький росточек в цветочном горшке, что стоял у него на тумбочке, он тяжело вздохнул. Гарри решил не таскать за собой росток Золотого Дуба, вместо этого он договорился с местными домовиками, чтобы те в его отсутствие поливали растение. Но проблема была в том, что Гарри очень хотелось посетить Поляну. Мелодия, конечно, держала его в курсе событий на его Месте Силы, однако Гарри чувствовал насущную необходимость самому оказаться там. Но как это сделать?

Попросить бабушку Невилла отвезти его туда? А если она спросит, зачем? Гарри не хотел никому признаваться в том, что это его Место Силы, но и врать людям, которые были так добры, что пригласили его к себе в дом на семейный праздник… Гарри это казалось настоящим преступлением!

Можно было попытаться добраться туда самостоятельно, после встречи с Оливандером, однако это заняло бы много времени. Да и Мелодия говорила, что на Поляну впускают волшебников только по пропускам. Поможет ли ему мантия-невидимка тайно посетить Место Силы? Там ведь наверняка поставлена какая-нибудь защита!

Единственной надеждой Гарри было попросить об этом самого Оливандера. Тот наверняка не станет допытываться, почему Поттеру так сильно хочется туда отправиться. А поскольку Оливандер известный мастер по созданию волшебных палочек, его должны без проблем пустить на Поляну. Другой вопрос, согласится ли он выполнить просьбу Гарри?

Покидав в сумку учебники и тетради, Гарри спустился с друзьями вниз. Для пуффендуйцев семестровые зачеты не стали проблемой. Благодаря постоянному соседству с Гермионой и Гарри, первокурсники хорошо усваивали необходимые знания. Зато Грейнджер заработала высший балл по всем предметам, чем безмерно гордилась. Гарри же, хоть и не стремился к этому, неожиданно оказался на втором месте среди всех первокурсников. Третьим был Малфой. И блондина это жутко злило. Особенно, когда Рон, оказавшийся в самом низу списка, начал подкалывать его по этому поводу.

Самому Уизли было наплевать на оценки. Получил проходной балл — и ладушки! Но факт, что Малфой кому-то проиграл, приводил Рона просто в неописуемый восторг. А то, что победителями оказались маглорождённая и Поттер-пуффендуец, стало для него неиссякаемым вдохновением для насмешек. Поэтому довольно скоро Малфой просто возненавидел своих невольных соперников. И тот факт, что Гарри и Гермиона даже не думали над ним смеяться, нисколько не смягчал его гнева. Малфой начал задирать их на каждом шагу, сыпя насмешками и оскорблениями. И если Гарри вполне мог себя защитить, то Гермионе приходилось несладко. Она и раньше была довольно чувствительна к чужой критике. А отсутствие друзей на собственном факультете, сделало её совершенно беззащитной.

Однако очень скоро насмешки Малфоя принесли неожиданный результат. Что бы ни говорили про когтевранцев, дух общности был им не чужд. Видя бесконечные нападки слизеринца на одного из своих товарищей, когтевранцы не могли это проигнорировать. Все девочки-первокурсницы и некоторые мальчики единым фронтом встали на защиту Грейнджер. Отчего та была настолько тронута, что разревелась от счастья. Поэтому на концерт Гермиона пришла с сияющей улыбкой в компании своих защитниц.

Большой зал был щедро украшен всевозможными гирляндами, ёлочными игрушками, омелой и прочей атрибутикой Рождества. По углам и в центре были гармонично расставлены нарядные гигантские ели, притащенные Хагридом собственноручно. И на этот раз место под сцену заранее подготовили.

Преподавательский стол был отодвинут к стене, на его место поставили Рождественские декорации, созданные студентами. По периметру сцены в воздух подвесили множество свечей и светящихся шаров. Скамьи же в зале были развёрнуты к сцене и расставлены полукругом. Разделения на сегменты не было, поэтому все ученики садились, кто как хочет.

В этот раз концерт длился целый час, и Гарри мог от души насладиться выступлением. В прошлый раз он слишком переживал о ритуале и никак не мог расслабиться. Сейчас же он веселился наравне со всеми. Когда же они уже садились в поезд, Гарри смотрел на возвышающийся вдали замок, и чувствовал, что несмотря на все неприятности и ссоры, с которыми он столкнулся в Хогвартсе, тот стал для него первым настоящим домом.