Turn Me Loose: A Harry Potter Adventure (гет)

Воскресенье, 13 октября 1996 г.

Само собой, весь коридор перед офисом Дамблдора запружен людьми, желающими тебя увидеть. Определяешь, что половина из них — гриффиндорцы, где-то с дюжину — равенловцы и пуффендуйцы, плюс омерзительнейший Драко Малфой собственной персоной. И в данный момент все, напуганные случившимся, оглядываются по сторонам. Сейчас они не имеют значения. Важны лишь Кван и Хак, а они прямо за тобой. Голос Грейнждер приказывает всем оставаться на местах.

Уже доходя до движущихся лестниц, чувствуешь, как замок сотрясает второй взрыв. И — конечно! — те застывают на середине движения. Почему даже дорога к сражению способна убить тебя? Порой интересно, с какой стати вообще об этом волнуешься... Ты — в мантии: у тебя там, случайно, нет метлы? Ага, как же. А ещё под ней нет твоей брони из ядозуба. Надо будет подумать об этом позже.

— Хак! Сможешь прыгнуть? — У него пока ещё не совсем получается с демоническими мини-крылышками. Надо перелететь, по крайней мере, пять метров, а чтобы разбежаться, не хватает места. Он уменьшится в размере, и ты подтолкнешь его магией. Пока Кван ковыляет на своей искусственной ноге, в голове проносятся другие варианты. Черт с ними! Лопни от зависти, Питер Паркер. — Финис Апплико! — Из твоей палочки вылетает длинная веревка и аккуратно привязывается к застывшему лестничному пролету. Призываешь её конец обратно в руку. Хак уменьшается до минимального размера и вскарабкивается тебе на спину. Изо всех сил подражая человеку-пауку, приземляешься на пятом этаже. Кван, чертов позер, фланирует вниз при помощи какого-то заклинания левитации. Повторяешь свои действия ещё раз и приземляешься на третьем этаже с помощью заклятья подушки.

Если ты, так сказать, гусеница-стенолаз, то Хак — твой «Халк». Он соскакивает с твоей спины и вырастает для драки до полного размера, — без одежды. Запомнить: поговорить с Флитвиком об одевающих чарах для твоего голого тролля. Шутку про обнимающего тебя голого тролля Биллу не следует знать. К тебе направляются несколько зачарованных рыцарских доспехов, у которых острые мечи и копья. Хак бьется с ними, а ты призываешь его дубинку, чтобы у тролля было «несправедливое» преимущество. Чуть запоздав, приземляется Кван — уже наготове со своим изгоняющим.

— Хак! Пора подраться! — ты направляешь дубинку в ближайшие к троллю латы. Что ж, он — неправильный супергерой, но суть не в этом — вопить «Мстители, собрались!»[1] тоже глупо. Прислушавшись к твоей «просьбе», Хак поднимает оружие. Коридор заполняют гулкие удары дубинки из кости демона о сталь. Ощущаешь впереди необыкновенную мощь — это Дамблдор вместе с тем, с чем он сражается. Чувство такое, как будто стоишь на краю утеса в середине бушующей грозы. Похоже на волшебный эквивалент предупреждения о надвигающейся гибели: дальше ступаете на свой страх и риск. Как будто у тебя и вправду есть выбор, и можно просто развернуться и пойти съесть бутерброд или выпить чашку чая!

Быстро оглядываешься: что же на третьем этаже? Здесь кабинет для занятий по чарам, больница, трофейная, оружейная и пара других помещений. Коридор полон рыцарских доспехов; слышны отдаленные звуки заклинаний. Бросаешься вперед, то и дело высовываясь из-за своего тролля и швыряя дробящие и взрывающие проклятья. Давай, Риддл — что ещё у тебя есть?

Из больничной двери, сбитой с петель, спотыкаясь, выбирается женщина с безумным взглядом. У мадам Помфри идет кровь, в её руках сжата бесполезная палочка — женщина убегает от зачарованных рыцарей.

Прикрывая отход ведьмы изгоняющими и ударными, ловишь её левой рукой. Хак выдвигается вперед и встает в позу чемпиона игры в крикет. Похоже, во время удара кость демона забирает магию из зачарованных лат.

Женщина бьется в твоих руках. Во время чужого кризиса она действует великолепно, однако, возможно, ты просто слишком многого ожидал от медсестры.

— Поттер! Отпустите меня! Нам надо выбираться отсюда! Их здесь слишком много!

— Где Кэти?

Помфри царапается, пока ты не отпускаешь её, и убегает, не ответив на вопрос. Кэти там совсем одна! Ты спасал девчонку от проклятого артефакта совсем не для того, что её убил хоркрукс Риддла! Твое следующее призывающее выдергивает четыре рыцарских доспеха. Дубинка Хака работает без остановки, сплющивая металл в гротескную пародию на то, чем они когда-то были. Возможно, у твоего приятеля есть неплохие перспективы в современном искусстве? Нет времени их обдумывать. Больница в руинах. Запах — хуже, чем в неудачный день в лаборатории зелий. Лонгботтомы всего мира, объединяйтесь! Пары от разбитых снадобий наполняют воздух, угрожая ошеломить твои органы чувств. Боевые заклятья сейчас — очень плохая идея. Одна из внутренних перегородок частично обрушивается, и в дыру проникают новые железные солдаты.

Рыцарские доспехи здесь топчутся на одном месте; с твоим появлением у них — новая цель — ты — к ней железяки и поворачиваются. С облегчением вздыхаешь: Кэти, слава богу, не тронули. Очевидно, её не восприняли в качестве цели, но рисковать не стоит. Безмозглые солдаты приближаются, и ты обрушиваешь на них свой гнев. Минута — и они падают. Бросив чары вентиляции, чтобы выветрить в разбитое окно опасное облако разбитых зелий, оживляешь кровать Кэти. Мысленной командой заставляешь этот предмет мебели следовать за собой из разрушенной палаты и направляешь койку к лестнице, чтобы убрать беспомощного друга из зоны военных действий. Теперь за вами никого нет — с ней всё будет в порядке.

Отдыхать некогда, снова в бой! Кван с Хаком дерутся… в классной комнате чар? Коридор загромождает нечто вроде устрашающего костяного ужаса, убившего Марию Санчес. Оно сделано из столов, стульев и щебня. Рядом пролетает оранжевая вспышка — мимо прошмыгивает маленькая полосатая кошка, которая легко обходит голема. Минерва знает, где — настоящая битва, и оставляет вас троих справляться с «меньшими проблемами». Очень хочется броситься за ней, но нельзя — ты выдал бы свою анимагическую форму. Даже если плюнуть на все, ты слишком велик, чтобы пробраться.

Собирая энергию, перебираешь в голове нужные проклятья для столкновения с деревянной конструкцией. Кажется, огонь — хорошая идея, но маленькие маги в играх с огнем могут и обжечься. Взрывные Квана недостаточно действенны. Возможно, правильно — выбрать сильную группу заклятий в цепи заклинаний. Нет, твой первый инстинкт прав. Огонь — ключ, только не играй с ним! Хотелось бы надеяться, что испарения в больнице развеялись. Шепча слабое разрубающее, открываешь рану на левой руке, и наконечник твоей палочки испачкан в липкой красной жидкости. Как католический священник, кропящий дом святой водой для благословения, окропляешь кровью пол. Пора переходить к главному.

Движения палочки сложны, но время, проведенное в джунглях, придало твоим действиям ясности и уверенности, которой никогда не было у старого Гарри Поттера. Новая улучшенная версия шепчет слова мертвого языка тольтеков — они резко срываются с твоего языка. Капельки крови сливаются и формируют единственную тонкую линию с тебя высотой. Приливает волна твоей магии, и с последними словами колонна взрывается в столб огня, точнее — в Кровавый Огонь, всепоглощающее пламя, послушное твоим желаниям. Подталкивая его своим разумом, посылаешь огонь прямо к конструкту и кричишь Хаку отступать. Кван приканчивает другую группу рыцарей и посылает в голема струю масла, чтобы подстегнуть пламя. Он видел, как ты боролся с Верасом Чилотой — твои товарищи по команде знают что делать. Когда живой огонь встречает с анимированным деревом, Кван вызывает мощный порыв ветра, и твой огненный столб великолепно вспыхивает. Наполняешь его силой, сопротивляясь желанию бросить другие заклятья. Это проклятье ослабило южноамериканского темного мага, и ты все ещё не уверен, нет ли там ловушек.

Кван добавляет пару больших файерболов размером с футбольный мяч, и голем начинает шататься. Бросив взгляд через плечо, заставляешь Кровавый Огонь двинуться вперед. Горя, конструкт призывает больше мебели, чтобы восстановиться. Кван переключается на уничтожение столов, стульев и больничных коек, которыми тот пытается подкормиться.

— Вертекцис! — Штормовой ветер врывается в коридор, почти сбивая тебя с ног и раздувая огонь по всем частям голема. — Действуй, Хак! Давай!

Тролль опускает на него дубинку. Ты ощущаешь, как кость демона осушает волшебство твоего Кровавого Огня, и позволяешь ему рассеяться. Мебельный голем обрушивается кучей тлеющих кусков, загромождая коридор. Можно расчистить путь исчезающими или поступить иначе. Кивнув Хаку, чтобы тот подошел поближе, используешь его в качестве щита, чтобы скрыть трансформацию, и быстро перескакиваешь все ещё горящую рухлядь. Твои чувства обостряются — жар от огня атакует ноздри.

Свернувшаяся кольцом сила течет по всем лапам. В последний раз ты превращался в лакотской резервации. Для прогулки через кучу требуется всего несколько секунд, прямо как человеку, обученному ходить босиком по раскаленным углям. Ты — воплощение живой грации. Вернувшись в человеческий облик, видишь, как подтягиваются новые доспехи, чтобы задержать Квана и Хака. Спрашиваешь. Те вполне могут и сами справиться, так что двигаешься прямо к комнате трофеев.

Почувствовав впереди мощь, увеличиваешь скорость. Этот кусок Риддла не сдастся так просто. За углом перед тобой предстает зрелище, что оставит воспоминаний на годы вперед — если, конечно, удастся столько прожить. Перед тобой — нечто, бывшее когда-то кошкой Филча, миссис Норрис, по размеру же теперь больше чем твоя анимагическая форма; она увертывается и цапает когтями невыносимо визжащего феникса. Но тормозит тебя не боевой клич птички, какую бы боль он тебе не причинял. До самого сердца потрясает вид задней части рыжего полосатого кота, свисающего из пасти монстра. В твоих венах вскипает ярость. С твоей палочки срывается то же разрубающее проклятье, располовиневшее Антонина Долохова. Миссис Норрис ощущает волну магии и успевает убраться с пути до того, как её разорвет пополам. Она отступает назад, в трофейную. Фоукс оборачивается к тебе, на миг задумавшись, кто из вас более приоритетная цель, и бросается за преобразованным зверем.

Трофейная комната — сплошная зона сражения. Содержимое полок, как и сами полки, все, что было в чулане для метел, плюс звенья цепей кружатся в вихре вокруг фигуры в центре комнаты. Сквозь шум слышишь насмешливый голос Тома Риддла, раздающийся с портрета Диппета.

— Последнее предупреждение, несчастный дурак — позволь мне пройти, и я не разорву твою школу на кусочки!

Стена энергии защищает директора от вихря.

— Сопротивляйся его контролю! Ты сильнее, чем он!

Интересно, кого охватил дух. Рядом с находящейся неподалеку миссис Норрис, живым воплощением экспериментов над животными, может быть только один главный подозреваемый — но как? Он же сквиб! Выпускаешь в вихрь серию уничтожающих, но обломков слишком много.

Голос менее уверен:

— Поттер! Как ты вообще смеешь показываться сюда! — Осколки полок стреляют в тебя как громадные стрелки в дартс, а звенья цепи гудят и щелкают гигантскими кнутами. Уворачиваешься от цепочки и уничтожаешь большую часть дерева. Сила Дамблдора присоединяется к твоей, а цепи ударяют в тумбу, на которой стоял когда-то рыцарский доспех. Ещё одна защищает директора. Не имеет значения, сколько ты тренировался — он наголову круче тебя в оживлении и преобразовании. Твои методы намного грубее и проще.

— Тонаре! Лацеро! Пелло Хостис! Медре д’Ос! Карницеро Вил! Тонаре! — Посылаешь ты всю мощную цепочку в марионетку Волдеморта. Костелом на французском, и мерзкие чары мясника на испанском, чтобы сократить время броска. Движения палочки важнее слов. Намерение важнее движений палочки. Сила воли и мощь — то, что действительно имеет значение! Снова начинаешь цепь, но вынужден нырнуть за укрытие, когда от статуи, которую пока не затронуло дракой, выстреливает поток разрушительной энергии — активируемые голосом одноразовые щиты. Мычишь от боли, когда один из лучей попадает тебе в спину. Дамблдор бросается в атаку, но пользуется лишь оглушающими и выводящими из строя заклятьями. О, милая Цирцея, голая на кровати! Прочь, черт возьми, осторожность, и сражайся!

Когда твой противник передвигает осколки, чтобы блокировать многочисленные ошеломляющие заклинания Дамблдора, как и следовало ожидать, появляется дыра. Тебе впервые удается рассмотреть человека за экраном. Хоркрукс как будто прикреплен к его груди наподобие символа Супермена; он сияет от энергии. Тебя всегда удивляло, почему тот держал свои цепи смазанными. Дрожите от страха — идет Темный Лорд Волдефилч! Должно быть, хоркрукс служит волшебным ядром.

— Аргус! Позволь нам помочь тебе!

Ты всегда сомневался, что этот мерзавец был нормальным. Дикий взгляд на его лице подтверждает твои догадки.

— Помочь? Думаете, мне нужна ваша помощь? Зачем мне снова становиться сквибом? Чтобы меня как прежде дразнили дети, призраки и эльфы? Я сумел остановить великого Дамблдора! У меня есть сила! Позвольте мне пройти или увидите, что я сделаю с замком! — новые одноразовые щиты активируют лазурную энергию, что начинает метаться по комнате. Вызываешь свой самый мощный щит — тот отклоняет струю в стену, и та проходит сквозь камень как сквозь картон.

— Мне жаль, Аргус. Мне действительно жаль, — говорит Дамблдор голосом, в котором слышится вздох. Меняя поведение, тот начинает шевелить руками. Это напоминает тебе о могуществе, что прячется за мерцающим взглядом. Добавляешь к атаке изрядную порцию собственной яростной силы. Защитный кокон Волдефилча начинает быстро сжиматься. Торнадо мощи хоркрукса шумно трепещет от урагана призванной вами обоими энергии. Старик посылает волну за волной силы, что отскакивают назад от защитной стены воздвигнутых Волдефилчем щитов. Твои заклятья — тугие лучи сконцентрированной мощи, разрушающей поврежденные куски быстрее, чем тот может их заменить.

Из циркулирующей массы выпрыгивает миссис Норрис, сопровождаемая все ещё сердитым фениксом. Она появляется с другой стороны, вставая между вами и Филчем. Когда создание выплевывает кошачье тело Макгонагалл в Дамблдора, все обломки внезапно останавливаются.

Эффект налицо. Дамблдор на миг запинается. В голове всплывает мгновение, когда, как ты думал, Верас Чилота убил Билла. Всегда ходили слухи об отношениях между директором и бывшей главой твоего факультета — они, по крайней мере, были близкими друзьями. Ты бы посочувствовал ему, но Волдефилч пользуется моментом, чтобы взорвать свою стену обломков, и замок стонет от очередной ударной взрывной волны. Такое сработало для демона, когда ты взорвал саперов. Иногда от врагов узнаешь больше, чем от союзников.

Шторм осколков взрывает кладку, и ты видишь, как Филч проезжает мимо тебя на своем громадном коте. Перед ним — статуя горбатой ведьмы и проход в Сладкое Королевство. Поднимаясь на ноги, видишь, как Фоукс выкапывает хозяина. Если тот все ещё жив, то он воспользуется Фоуксом, чтобы добраться до Хогсмида. У тебя же такой роскоши нет. Когда смотритель исчезает за статуей, его кошка остается, чтобы выиграть тому время. Кидаешь в неё несколько проклятий, но от большей части та уклоняется, хотя разрушающее вырывает кусок плоти, и зверь кричит от боли. Он прыгает к тебе, и ты тоже преобразовываешься, встречая его в воздухе. Твои передние когти рвут его, а челюсти сжимаются на голове противника. В твоей пасти вкус мокрой вязкой крови.

Вы оба катитесь по коридору. Зверь все ещё больше тебя, но это просто зачарованная кошка. Даже в лучшие свои дни она никогда бы не сравнилась с тобой! Хочешь знать, сволочь, что чувствовала Макгонагалл? Вот тебе! Увеличенная киска бьется внизу, и ты получаешь пару ран от задних лап, но животное резко замирает и расслабляется. Удивившись, что мясо больше не борется, замечаешь свои когти. У пальцев шерсть заканчивается и начинается чешуя. Чувствуешь, что зубы теперь длиннее, а на челюстях какая-то опухоль. Обнюхиваешь рану на шее кошки. Знакомый запах. Ты ощущал этот характерный острый аромат прежде лишь раз в своей жизни. Тот же запах, что и у клыка василиска.

Можно уже и не спрашивать, как же повлияла на тебя кровь демона.

Статуя начинает закрываться. Опрокидываешь её и ныряешь вниз по каменному спуску. Он узкий, но так быстрее. Поймаешь его сразу за границей защиты. Быстрее, ещё быстрее вниз по спиральному земляному ходу.

Твой подход ощущают, но добыча принимает тебя за своего зверя. В конце концов, с чего бы вдруг ему ожидать иного?

— Моя прелесть, я сказал тебе задержаться… Нет! — Остаток слов обрубается невнятным криком.

В джунглях Южной Америки тебя знают как зверя, убивающего одним прыжком. Твой вес прижимает мужчину к узким стенкам тоннеля. Его разрывают когти. Яд челюстей смешивается с кровью и криками мелкого сердитого человека. Аргус Филч позволил себе попасть под влияние злобного монстра, но в этом мире есть и другие чудовища, и ты — так уж получилось — одно из них, не обязательно злое, но такое же опасное.

Спустя тридцать секунд все закончено. Здесь только ты, хоркрукс и искалеченное тело прежнего сторожа Хогвартса. Возвращаешься к человеческой форме и подбираешь палочку коварного ублюдка — интересно, у кого он её взял? Слабо подходит, но для того, что ты хочешь сделать, сойдет.

Разрубающее проклятье отделяет хоркрукс от окружающей его плоти. Уничтожаешь остатки тела, оставив лишь область груди. Проклятый негодяй не заслуживает похорон. Картина после заклинания ужасна, и ты уничтожаешь остатки плоти — у тебя лишь орошенная кровью пластинка. Наколдовав и зачаровав кусок ткани, наблюдаешь процесс завертывания хоркрукса в мрачный подарок. Краем сознания слышишь далекий голос души Волдеморта — соблазняющий шепот власти.

— Подойди и возьми меня. Я могу с делать тебя сильнее.

На миг представляешь себе выражение лица Дамблдора, если выберешься с этой штукой на груди.

— Прости, Том, у меня уже достаточно силы. Не хочешь подсластить пилюлю другим предложением? Знание… уже лучше, но все ещё недостаточно. Я бы рассмотрел твое привлекательное предложение, но ты же взамен пожелаешь все контролировать. У меня уже достаточно старших волшебников, пытающихся вмешаться в мою жизнь. Возможно, как-нибудь в другой раз, тот, который не заканчивается на «з».

Обдумав применение проклятия убийства, напоминаешь себе, что ты — под землей, в тоннеле. И если дневник и хрустальный шар Ровены вели себя тихо, это ещё не значит, что и сия штучка последует их примеру — помнишь руку Дамблдора?

Твоя палочка из остролиста — наверху, где ты трансформировался, и ты бы предпочел пока не использовать палочку Чилоты, так что остается единственный выход. Даже если ты уже прикасался к хоркруксу и раньше, и сейчас, во время драки, то помнишь из уроков Билла, что при работе с темными предметами надо всегда левитировать их и ни в коем случае не трогать.

Возвращаясь в Хогвартс, интересуешься, а вернулся ли уже старик? Часть тебя желает сделать все самостоятельно, но нужно, чтобы он помог найти тебе кубок Хельги. Да, Дамблдор нужен тебе, но вовсе не обязательно, чтобы он тебе нравился. Залечиваешь раны на ноге, нанесенные миссис Норрис, и накладываешь маскирующие чары на изодранную одежду. Ты — политический деятель, Поттер, и нужно соблюдать приличия.

* * *

С помощью заклинания веревки и оживляющей её чар подтягиваешься по жёлобу. Сколько ущерба нанес портрет Диппета? А ты-то беспокоился о тайне Снейпа! Черт! С тем же успехом Дамблдор мог пригласить Риддла к себе в кабинет. Занимайся окклюменцией, Гарри! Мы же не хотим, чтобы Волдеморт забрался к тебе в голову. А вдруг возникнут противоречия с донесениями портрета…

Последняя зачарованная веревка выстреливает в пролет и прилипает к потолку коридора, она же и втаскивает тебя наверх, в разрушенный проход, и ты вскарабкиваешься на пол прямо к ногам Северуса Снейпа. Как будто день не мог стать ещё хуже…

Его голос сочится сарказмом.

— Добро пожаловать обратно, мистер Поттер. Что же, очень рад Вас видеть.

Надо быть вежливым, но ты устал, ранен и совершенно не в настроении для игр.

— Отвали, Снейп. Где твой ближайший хозяин?

— Следи за своим языком, мальчишка, — рычит Снейп. Ты идешь за ним, игнорируя, что тот следует за песней Фоукса. Бросив на тебя лишь взгляд, Кван вытаскивает кровевосстанавливающее и бросает тебе. Вот дерьмо! Неужели твои чары никого не способны одурачить? Надо будет поработать над маскировкой, но ты все равно выпиваешь восстанавливающее зелье. Хак, потирая челюсть, поглядывает на мертвую миссис Норрис.

В трофейной комнате Дамблдор, с рукой в наколдованной петле и повязках вокруг головы, допрашивает портрет своего предшественника. Возвращенное к человеческой форме тело Макгонагалл накрыто простыней. На душе пусто. Тебе так и не удалось поспорить с ней на тему, кто же «настоящий» анимагус. Но когда начинаешь ощущать то же плаксивое состояние, что и после смерти Седрика, жестоко отбрасываешь его. Она была прекрасно обученной ведьмой с огромным жизненным опытом. Это вам не ребенок, сражающийся на турнире и вынужденный прыгнуть выше своей головы.

— Я никогда не предам своего создателя. — А ты-то думал, что Риддлу требуется хобби. Очевидно, он пишет картины.

Директор чуть двигает палочкой, и тень в портрете захлебывается криком.

— Диппет! Тебе некуда бежать, — в голосе директора ощущается расстройство. — Даже если у тебя есть ещё один портрет, потребуется мое разрешение, чтобы покинуть школьные земли. Ты ответишь на мои вопросы. — Интересно, а это проклятье подействовало бы на старушку миссис Блэк?

— Тебе нужно будет уничтожить меня, Альбус. Ты на это способен?

Прерываешь беседу:

— Возможно, и нет, зато я — способен. Считайте, что ваше желание исполнено.

Дамблдор ставит щит на пути твоего взрывного проклятья, и то, накренившись, влетает в стену.

— Нет! Это — то, чего он и хочет! Если рамка будет разрушена, тень сможет покинуть Хогвартс. Мы узнаем твои тайны, Армандо.

Старый козел на картине насмехается над вами с Дамблдором.

— Что ты сделаешь? Я не скажу ни слова, и нет ничего, кроме уничтожения моей рамки, что способно меня затронуть. Ты, Альбус, никогда не был способен признать поражение.

— Позволю себе не согласиться с тобой, старый друг, — теперь директор спокоен, в голосе — снова обдуманная вежливость. — Я заберу тебя обратно в кабинет; у меня там дюжины портретов наших предшественников. Ты прав, когда думаешь, что «я» не могу на тебя повлиять. Но, думаю, Финнис Нигеллус и мадам Дервент наверняка смогут развязать тебе язык, — Диппет выглядит теперь менее надменным и чуть более напуганным.

Обнадеживает, что «большую пользу» можно применять и при других обстоятельствах. Слишком много раз за лето ты списывал его как дряхлого дурака. Нет, он — не такой. Дамблдор заставляет других делать для него грязную работу; у него невероятная способность внушать доверия и выходить сухим из воды, лучший друг политиков и криминальных лидеров. Он складывает пазлы и отстраняется, чтобы «сохранить безопасную дистанцию». Теперь ты понимаешь, как он действует. Что поможет тебе не попасть в его паутину.

Сняв поврежденную картину со стены, Дамблдор проверяет ту на любые оставшиеся ловушки, уменьшает и кладет в маленький мешок. Наблюдаешь, как он накладывает чары заглушения на пакет; потом старик оборачивается взглянуть на тебя, и, всмотревшись сквозь иллюзию, видит твое настоящее обличье.

— Аргус не сдался без боя, да? Надеюсь, вы отправили его на тот свет самым безболезненным способом.

— Откуда вы знаете, что он мертв?

— Те же карманные часы, благодаря которым я слежу за защитой, позволяют мне отслеживать и состояние здоровья моего штата. Как только Фоукс освободил меня, мне удалось установить, что Аргуса больше нет. Не хотите поговорить об этом?

Ты не подумал об этом. Что ты чувствуешь об убийстве Филча? Мысленно помечаешь у себя в голове. Ты стал воспринимать все слишком безразлично.

— В общем, нет. Он сделал свой выбор. Не думаю, что он бы плакался своему хозяину о том, как его убили.

— Теперь можно выходить, Северус. Я поставил щит на портрет.

Снейп входит в комнату. На мгновение приостановившись, смотрит на накрытое простыней тело.

— Расскажите мне, что знаете о портрете, — требует Дамблдор намного более резким тоном, чем ты ожидал.

— Я бы не хотел обсуждать это перед мальчиком. — Фраза несколько выводит тебя из себя, но, если вспомнить о том, что ты видел старика в новом свете, у Дамблдора на всё есть причины.

— Доставьте мне такое удовольствие, профессор Снейп. Гарри уверил меня, что его разум защищен от вторжения нашего врага. Я удостоверился в нашей конфиденциальности. Мы можем говорить так же свободно, как и в моем кабинете.

Снейп впивается в Дамблдора сердитым взглядом. На такое зрелище стоит посмотреть!

— Диппет долгие годы шпионил в вашем кабинете для Темного Лорда. Каждый вечер, когда я патрулировал коридоры, он отчитывался передо мной. Когда меня вызывали, я обеспечивал достаточное количество информации Темному Лорду, чтобы избавить себя от кары, а у вас еще была надежда нанести ему поражение.

— Портрет появился здесь задолго до того, как вы начали преподавать здесь, Северус. Вы знаете, кому он доносил прежде?

— Предполагаю, Кеттлберну. Меня осведомили о существовании портрета лишь после возвращения Темного Лорда, но я знаю, что во время первой войны он докладывал кому-то ещё.

Вспоминаешь прежнего преподавателя УЗМС. Он был довольно сомнительным типом.

— Так что Кеттлберн был Упивающимся Смертью?

— У меня были подозрения, Гарри. По крайней мере, он был сочувствующим. Ретроспективно теперь все имеет смысл. После увольнения Маркус погиб в экспедиции в Центральной Европе.

Снейп задумывается:

— Он направлялся в Албанию, не так ли?

— Можно сделать именно такой логический вывод. Я слышал, что его группа столкнулась с выводком вампиров и ужасных волков в Трансильвании. В то время я оплакивал его смерть, но, возможно, она задержала на год возвращение Волдеморта. Я крайне разочарован, что вы не сказали мне о картине.

— Сожалею, директор, но этого требовало мое положение. Я фильтровал передаваемую мной информацию до приемлемого уровня.

Никто не останавливает тебя от вопроса:

— Так что вы говорили ему?

— О вашей истерике в кабинете директора после того, как вы что-то увидели в Омуте Памяти. Я опустил часть об остальной формулировке пророчества. Он хотел знать, какие конкретно члены Ордена охраняют Отдел Тайн. Уверяю вас, его нападение на Артура Уизли было преднамеренным.

Идиотская старая версия Гарри Поттера выбирает именно этот момент, чтобы вновь вылезти на поверхность:

— Вы могли бы и предупредить его!

— Дурак! Естественно, мог! Вы честно верите в то, что я подверг бы себя опасности из-за Уизли? Темный Лорд хотел убить именно его, чтобы передать вам свое послание. Я также не знал, в какой конкретный вечер он намеревается атаковать, но совершенно бесполезно оправдывать свои действия перед таким ребенком как вы.

Дамблдор прерывает начатое вами состязание «кто кого пересмотрит».

— О чем вы ему не говорили?

— О многом. Прежде всего о том, что вы ищете его хоркруксы. Полагаю, что предмет в воздухе рядом с Поттером — один из них, и что бы ни делал мальчик в Южной Америке с Биллом Уизли, эти предметы были также вовлечены. Вам вряд ли удастся придержать настолько важную информацию. Он узнает, к чему вы стремитесь. Подозреваю, что он уже в курсе из-за нового статуса Поттера в Бразилии.

— Делайте все, что потребуется, Северус. Мы придумаем подходящую историю для министерства. Скажем, что Минерва принесла проклятое ожерелье к Филиусу. Она желала сделать все возможное для выздоровления мисс Белл. Филиуса не было в классной комнате, и когда она стала исследовать предмет самостоятельно, тот взорвался, разрушив помещение и послужив причиной смерти Минервы и Аргуса.

Прозвучало в лучшем случае натянуто, но здесь достаточно правды. Тебе требуется просто согласиться со словами — умная и великолепная ложь. В конечном итоге, Дамблдор попросил Снейпа помочь остальным профессорам очистить коридор. Он не хотел, чтобы те видели тело Макгонагалл. Подходит Кван и накладывает на тебя диагностические чары.

Дамблдор левитирует отсюда тело. Останавливаешь его, пока Кван снова открывает и залечивает одну из ран на твоей ноге, чтобы шрамы были как можно более незаметны (добавляешь целительские чары к списку вещей, которые необходимо изучить получше). Указывая на все ещё висящий в воздухе хоркрукс, спрашиваешь:

— Дамблдор, а что делать с ним?

Он просто пренебрежительно махает рукой:

— Подождите, пока я не уйду, и сделайте все, что нужно, Гарри. Я доверяю вашему опыту в уничтожении таких объектов. Будьте осторожны. Эльфы и ваш тролль удостоверятся, чтобы вас не беспокоили.

— Разве вы не боитесь, что он взорвется?

— Нет, Гарри. Если бы это была волшебная бомба, она бы уже взорвалась и убила нас. Я уверен, что мистер Кван великолепно защитит вас, и, честно говоря, не хотел бы видеть, как вы бросаете проклятие убийства. Это напомнило бы мне о том, что я не смог предотвратить беспокойное время, в котором мы живем. Я пошлю за вами, когда прибудет министр — удостоверьтесь, что наколдовали достаточное количество заклинаний и очистили остатки проклятья с вашей палочки. Я рекомендовал бы уничтожить обломки и воспользоваться очищающими чарами на полу и стенах. — И снова он передает другим всю грязную работу и пытается заставить тебе почувствовать себя виноватым — черт возьми, он великолепен!

Вы оба смотрите, как уходит «борец за свет». Кван поворачивается к тебе.

— Единственное отличие между светом и тьмой: только светлый маг говорит, что ему не нравится то, что делает, однако он все равно это делает.

Пока он заканчивает лечить твою рану, язвительно замечаешь:

— Только говорит, что ему не нравится?

— Опытные лжецы берегут самую большую ложь для самих себя, — кореец всегда может выдать пару-тройку мудрых фраз.

Кван наколдовывает пьедестал для хоркрукса и начинает работать над основательным барьером из щебня, укрепляя его магией. Проходит пять минут прежде, чем он объявляет, что барьер готов. Часть души Тома Риддла должна быть разрушена.

Для подпитки заклинания ищешь в своем сердце ненависть, отвращение и гнев. Не удивительно, что там этого больше чем достаточно.

— Авада Кедавра! — Из твоей палочки вырывается зеленый луч света, и ты приседаешь за подготовленным Кваном щитом. Специальная Награда Риддла разрушается на тысячи крошечных деревянных иголочек, и большая часть из них летит в тебя. Они натыкаются на барьер Квана и бесполезно осыпаются на землю. Из-за угла выскакивает Кван и начинает уничтожать их, когда те пытаются подняться подобно рою насекомых в плохом мультфильме.

— Твое проклятье оказалось достаточно сильно, чтобы его уничтожить, — замечает Кван.

— Ага, спасибо, — почти срываешься, но после заклинания ты и чувствуешь себя не слишком-то хорошо.

— Это не комплимент. Не вздумай полюбить это проклятье, — мрачно произносит кореец. — Отдохни, завтра мы снова начнем обучение. Воспользуйся Омутом и понаблюдай, как ты сражался с темным магом в аэропорту — твои ноги работают медленно, неряшливо, и дерешься ты несбалансированно. Люди думают, что все дело в движениях руки и глупых словах. Тебе нужно потренироваться уклоняться от проклятий.

Садист уходит, оставляя тебя вычищать остатки проклятия убийства с палочки. Ты знаешь, на что похожи его упражнения на уклонение: ты без палочки, а он беспощадно запускает в тебя проклятья. Завтрашний день вряд ли будет хорошим.

Покореженный кусок металла с именем Тома Риддла — все, что осталось от хоркрукса. Осматриваешь его с помощью нескольких диагностических чар, но нет никаких признаков активной магии — лишь остатки некоторого количества темного волшебства. Заворачиваешь его в кусок ткани и уничтожаешь.

* * *

Снимаешь напряжение, читая в кровати гримуар Вераса Чилоты. Он намного темнее, чем все, что может предложить твоя копия «Полевого Руководства Разрушителя Заклинаний Голинарда». Медленно продираешься сквозь книгу, особенно если учесть, что он писал большую часть заметок на тольтеке. В основном, здесь больше о защите, нацеленной на убийство, и совсем чуть-чуть о щитах. Фактически, некоторые его схемы используют ложный щит, разработанный исключительно для поглощения заклинания и служащий спусковым механизмом для более сильной атаки. Щит как спусковой механизм… интригующая концепция; надо будет спросить, что у Билла в доле. Если бы Чилота был умнее и оградил филиал Гринготтса после того, как завладел Коллинзом, ты бы, вероятно, проиграл. Хорошо, что люди по-прежнему недооценивают тебя. Как ни печально, но долго это не продлится.

Дамблдор, очевидно, пытается поразить тебя местом размещения. Комната великолепна и сравнима с блестящими апартаментами в поместье Коластос — придраться можно лишь к чуть меньшей ванной, которая притупляет боль твоих ушибов. Все это настолько круче гриффиндорских спален, насколько те отличались по уровню от комнатушки на Тисовой улице. На стене — пустая картина Финниса Нигеллуса. Ты недвусмысленно объяснил ему, что никогда не желаешь видеть его здесь.

Как только ты вылез из ванной, Добби притащил тебе горячей еды и был чрезвычайно счастлив видеть тебя. Возможно, немного слишком счастлив, но все равно было приятно встретиться с маленьким эльфом. Нужно будет обязательно найти свою сову и метлу.

Флер с Биллом — по коридору напротив. Аппартаменты Квана — рядом с ними. В сильно измененном помещении справа от тебя — Хак; он отдыхает от многочисленных царапин и ушибов, полученных в борьбе с зачарованными латами и мебельным големом. Комната слева от тебя — вас соединяет дверь — ведет в женские апартаменты старосты школы. Откуда ты это знаешь? Она только что вошла к тебе через ту дверь, одетая лишь в слишком большую для неё фланелевую пижаму.

Похоже, что Грейнджер плакала, а теперь желает поговорить. Интересно, а нельзя ли оглушить себя прежде, чем та откроет свой рот.

— Гарри? Это правда, что профессор Макгонагалл мертва? — Слишком поздно, теперь оглушать себя было бы попросту грубо. Хотя можно оглушить её…

— Да, — нет смысла подслащивать правду.

Всплакнув ещё, та садится на край твоей кровати. Как ни смешно, ты подумываешь, не сказать ли ей, что учишься и попросить оставить тебя в покое. Переводы с тольтека довольно таки непросты и без такого отвлекающего фактора как рыдающая девушка. Должно быть, она и вправду расстроена, если даже не взглянет на книги на твоей тумбочке.

Надо отдать ей должное: Гермиона пыталась успокоить тебя сразу после смерти Сириуса, а ведь она только что потеряла своего идола. Следует попробовать быть любезным, даже если её утешение в лучшем случае было бедственным.

— Если это имеет значение, не думаю, что она долго страдала.

Гермиона поднимает на тебя глаза, по её щекам струятся слезы.

— Как это случилось? Это было проклятие убийства? Нет, не хочу знать! — У неё начинается истерика. Двигаешься, не снимая с себя покрывало. Не стоит показывать ей, что спишь нагишом — это часть твоего плана держать Риддла подальше от твоих снов. Если тот случайно не редкий тип анимагуса-ягуара, то, скорее всего, придет в замешательство и, возможно, даже испытает на себе отпор, если попробует все-таки сунуться в твой разум. Одежда бы преобразовалась вместе с тобой, но так как-то более удобно.

Вот и показатель твоей зрелости: под покрывалом — твое голое тело, а рядом на кровати эмоционально травмированная девочка, и ты даже не думаешь о том, что можно было бы воспользоваться ситуацией. Только представь, что написала бы Вритер об этой сцене…

Вероятно, ты должен что-то сказать.

— Хочешь об этом поговорить?

— Она была тем человеком, кто пришел ко мне в дом и объяснил мне, что такое волшебный мир… Она даже сменила форму перед моими родителями… Они были так поражены, — некультурно шмыгает носом Гермиона, и ты наколдовываешь для девушки платок. Она было утыкается в него носом, но останавливается на секунду и рассматривает его перед тем, как высморкаться.

— Очень хорошее заклинание, Гарри, — произносит она, когда ты уничтожаешь его. Здесь так же, как в трансфигурации — чем больше силы, умения и практики ты вкладываешь в свою работу, тем лучше будет результат. Нет ничего лучше жизни в джунглях, чтобы приспособиться наколдовывать и уничтожать хлопчатобумажные предметы. У твоего в одном углу есть даже миленькая монограмма «ГДжП» и крошечные ягуары в трех других.

Она что-то лепечет о профессоре Макгонагалл ещё минут пятнадцать. А ты-то полагал, что у нее бзик на почве Дамблдора! Ты вновь и вновь извергаешь бессмысленные банальности, а тем временем отвлекаешься в уме руническими переводами. Если вспомнить те руны майя, которые ещё никто не расшифровал… Вот эти три руны находили рядом с другими на обеих участках. Возможно, это что-то чрезвычайно важное, а, может, просто руны подписи разрушителя, который жил давным-давно. Но в любом случае это довольно приличные образцы, которые ничего не делают кроме того, что мягко светятся во время подсоединения их к заряжающей руне или контроллеру.

У Билла — уникальный способ учить руны. Он переводит их в уме сначала на норвежский, потом на кельтский, а тогда уже — на египетский: разрушение проклятий зависит от местности. Ты — сумма своего опыта. На данный момент, если бы кто-нибудь захотел оценить стиль некоего Гарри Джеймса Поттера, они обнаружили бы, что ты, в основном, специалист по обычным норвежским рунам с примесью южноамериканских.

Проклятье, подожди-ка секундочку, что только что сказала Гермиона?

— Извини, не могла бы ты повторить?

— Я сказала: «Я это сделаю», — я с тобой пересплю. Очевидно, что замок небезопасен. Нам понадобится вся возможная защита, и если это поможет её укрепить, тогда мы должны заняться сексом. — Исхудавшая ведьма смотрит на тебя из-под запутанной массы темных волос, с красным от плача лицом и с пузырем в одной ноздре. Кто же в своем уме не захотел бы такое чудо!

Вот черт! Ты высказал такую идею в надежде на реакцию от неё и от Дамблдора. А она теперь согласна с тобой трахнуться.

— Гарри, скажи что-нибудь.

— Нет.

— Что ты имел ввиду?

— Я имел ввиду, что не буду с тобой спать.

— Но щиты, твоя клятва…

— И так прекрасно заряжались на Тисовой, и я вообще не заботился о Дурслях. Подождем несколько дней прежде, чем сделать такой решительный шаг. Вчерашнее нападение произошло изнутри, а не снаружи. Защита, черт возьми, и не могла ничего сделать!

Она смущена:

— Тогда зачем ты сказал это профессору Дамблдору?

— Потому что мог! Время от времени ему нужно напоминать, с кем он имеет дело. Тебе следует очнуться, Гермиона, или он воспользуется тобой в следующий раз, когда ему понадобится очередной жертвенный агнец. Черт, да к концу нашего разговора он, скорее всего, уже думал, не напоить ли тебя любовным зельем, чтобы получить нужную ему реакцию.

Она начинает было возражать, но захлопывает рот.

— Ты не собираешься прощать мне, не так ли?

— А почему это я должен?

Кажется, её это задевает, и она начинает сердиться.

— Ты говоришь, что директор повлиял на меня, и я принесла извинения за то, что согласилась с ним. Может, у меня не было достаточно опыта, чтобы предотвратить обман со стороны директора, но ты все равно на меня сердишься. Даже с твоей паранойей тебя все же провели с этой клятвой. Я же прошу у тебя прощения.

— Он получил мою клятву, потому что знал, что нужен мне. Мне понадобится его помощь, чтобы найти кубок Хельги. Я уже знаю, где находится другой предмет. Возможно, мне также понадобится его помощь, чтобы сражаться с Риддлом. Пока он не стер тебе память, ты знаешь пророчество: ему нужно, чтобы я убил его Темного Лорда.

Гермиона чуть съеживается от осознания мысли о том, что Дамблдор мог стереть ей память. Разве её не было в кабинете, когда он этак небрежно упомянул о такой «необходимости», потому что ты рассказал ей о хоркруксах? Теперь ты знаешь, почему Снейп всегда называет своих учеников идиотами.

— Откуда ты знаешь, что он уже не стирал тебе память прежде? Он упомянул, что оставит тебе информацию о хоркруксах. Значит ли это, что он не позволил тебе помнить о других вещах?

Она ошеломлена такими обвинениями. У тебя нет никаких доказательств, но с каких это пор хоть кому-то в волшебном мире нужны доказательства?

— Я хочу помочь тебе, Гарри. Это все, что я когда–либо хотела. Я сделала плохой выбор и послушала директора. Пожалуйста, прости меня.

Качаешь головой.

— Что произошло бы, если бы вы с Уизли поймали меня? Давай, скажи. Мне бы снова стерли память и напоили бы ещё большим количеством любовных зелий. И что бы случилось, когда Дамблдор в конце концов обнаружил бы, что я встречаюсь с неправильной девочкой, а его схема полетела к дьяволу?

— Ты прав. Что мне сделать, чтобы вернуть твое доверие?

— Ну, можешь не задерживать дыхание. Сегодня уж точно такого не случится. Мы будем вежливы друг к другу, но давай-ка не торопиться.

— Ты не можешь просто отвернуться от меня после пяти лет дружбы! — визжит она.

— Почему бы и нет? Ты сделала это первая. Нет! Не говори, что просто пыталась мне помочь. Знаешь старую присказку о дороге в ад? Я не говорю, что мы никогда не будем больше друзьями. Просто я не в настроении для любых бесплатных шансов. Извини, не выйдет. Тебе придется заработать мое уважение — прямо сейчас его нет вообще.

Она отворачивается от тебя и снова ненадолго ударяется в плач. Не рвешься её утешать. Что ты можешь ей сказать? Тебе жаль, что она предала тебя, но вряд ли получится простить её в ближайшее время. Может, лучше просто трахнуть её, чтобы заткнуть рот… Билл продолжает говорить, что нет такой штуки как плохой секс, но ты подозреваешь, что и из этого правила возможны исключения…

Направляешь мысли в полезное русло.

— Гермиона, ты сказала, что хотела помочь мне. Вместо того чтобы беспокоиться, друзья мы или нет, начнем с того, что ты планируешь сделать, чтобы помочь мне в войне. И если мы будем рядом, возможно, такое сотрудничество будет плодотворным.

Она пару раз фыркает.

— Я думала о том, как можно помочь тебе в войне с Волдемортом, — к счастью, большая часть маглорожденных находит странным всю это возню с «не-называйте-его-по-имени».

— Продолжай, — говоришь ты. Она наивна, но довольно умна. Дай ей шанс прежде, чем отмахнешься от всего, что та предложит.

— Ну, думаю, если у нас будет достаточно практики и тренировок, к концу года мы сможем стать анимагами. Теперь, когда профессор Макгонагалл… больше нет, будет сложнее, но если постараемся, у нас получится. У меня уже есть три книги по данному предмету, и я вырисовываю главные различия между тремя подходами. Я написала заметки и сделала диаграмму. Надеюсь, что у тебя получится пригодная для бегства форма. Тебе также нужно будет как можно быстрее научиться аппарировать.

Надежда на что-нибудь интересное испаряется. Очень хочется снять тотем ягуара и посмотреть, будет ли у неё хоть какая-то реакция на него или нет. Ты почему-то сомневаешься в этом. Притворно улыбаешься, пытаясь показать хоть немного энтузиазма к её идеям. Не нужно сегодня разрушать её иллюзии. Она спокойно соглашается сделать свою домашнюю работу в той же самой комнате рядом с тобой, а потом возвращается к себе.

* * *

Выгибаешь лапы после прекрасного ночного отдыха. У сна в облике ягуара есть свои плюсы, и немалые. Тело чувствует себя намного естественнее, и найти удобное положение на порядок легче. Утром в понедельник тебя жутко интересует вопрос: какой класс тебе предстоит посетить, и нужно ли ждать посещения министра?

Преобразовавшись, надеваешь хорошую, но простую мантию. Выходя из гостевых апартаментов, решаешь посетить завтрак. На полу в конце коридора кое-кто сидит и тихо напевает себе под нос. Сережки из редисок — такой экологически чистый выбор.

— Привет, Луна, — произносишь, подойдя к ней.

При виде тебя та улыбается и встает.

— Привет, Гарри. Жаль слышать такие новости о профессоре Макгонагалл. С тобой все в порядке?

— Бывало и лучше. С другой стороны, бывало и хуже. — Как здорово, когда кто-то действительно беспокоится о тебе.

— Если я тебя обниму, больно не будет?

— Зависит от того, заденешь ли ты ушиб, но давай попробуем и посмотрим, что из этого выйдет. — В каком-то смысле эта невинность как глоток свежей воды. Карина была соблазнительной, дерзкой, и отчаянно желала спасти своего сына. Эми — просто шалуньей, и к тому же очень гибкой. Лорен — прямолинейной и чрезвычайно эмоциональной.

Она обнимает тебя. Луна крайне осторожна и, кажется, чрезмерно возбуждена. Ваша переписка время от времени была довольно бурной, но, в целом, очень полезной. Эта девушка — молодая, скрытная и неуверенная. Сомневаешься, что у вас сложатся отношения, но попытаться все же стоит. Обнимаешь ее гибкое тело в ответ и сильно притягиваешь к себе. Её рост позволяет тебе зарыться лицом в волосы девушки. Она пользуется шампунем с ванилью, но аромат подавляется растительностью, что она носит в качестве украшений, и пробками от бутылок из-под сливочного пива.

Через десять-пятнадцать секунд вы отодвигаетесь друг от друга. Природный цвет лица девушки легко выдает ее румянец. Знает ли Луна или нет, но она помогает тебе забыть об ужасах прошлого вечера. Ты разодрал человека на части своими когтями и зубами. Это не в первый раз и ты уверен, что не в последний. Каждый «настоящий» анимагус должен решить для себя: он что-то большее, чем просто человек, или же наоборот? Признаки демона в форме ягуара волнуют, но ты разыграешь сданную тебе карту, даже если Дамблдор попробует смухлевать.

Вас прерывают — кто-то прочищает рядом горло — и, повернувшись, ты видишь экстравагантную красотку по имени Флер Делакур. Она обнимает тебя и целомудренно расцеловывает в обе щеки.

— Добро пожаловать обратно, Гарри. На сердце теплее, когда я снова тебя вижу.

— Как там Билл? — Почему в любое время, когда поблизости интересующая тебя женщина, рядом с тобой оказывается и Флер, и чувствуешь ты себя, как будто тебя поймали на чем-то пикантном?

Проплывая мимо, та отвечает:

— Все ещё спит. Я злюсь, потому что он выбрал обезболивающие чары, а не отправился к целителю, но понимаю причины такого выбора. И сделаю ему соответствующий выговор. А пока пойду, наполню желудок одним из этих слишком сытных английских завтраков, чтобы накопить побольше сил и должным образом сделать выговор Уильяму.

Одно ты узнал о влюбленной вейле совершенно точно — практически все, выходящее из её уст — эвфемизм секса. Плохо, что Дамблдор не может поставить её преподавать историю магии — так, по крайней мере, мужская часть класса оставалась бы активной на занятиях.

— Не хочешь узнать, что случилось вчера вечером?

Флер улыбается:

— Да, но лучше расскажешь Уильяму, когда он проснется. Я буду там. Можно предположить, что, раз в замке нет пожара, на некоторое время мы в безопасности. Кроме того, ты хочешь поговорить с этой юной леди, а не со мной. — Ты вспоминаешь письмо Луны, где вейла говорила, что если девушка не вынет голову из задницы, то Флёр выйдет замуж за Билла и возьмет тебя в любовники, пока не подрастет Габриэлла. Если бы Луны здесь не было, ты бы обязательно напомнил ей те слова, но раз уж та здесь… это было бы грубо.

Приближаются ещё двое людей. Кажется, одному тебе остаться доведется ещё не скоро. Узнаешь Чарли Уизли с Чо Чанг. Он держит кое-что весьма дорогое твоему сердцу — первоклассную гоночную метлу, Молнию. В знак приветствия Чарли обнимает будущую невестку и получает поцелуй в щечку.

— Доброе утро, Гарри. Полагаю, что это — твоё. Я солгал бы, сказав, что не летал на ней, но старался держать её в отличной форме. — Он вручает тебе метлу, и ты осматриваешь её. Она и вправду в превосходной форме. Киваешь и просишь Луну подержать её.

Девушка улыбается и с притворным мечтательным выражением на лице начинает подметать ею пол. На лицах Чарли и Чо отражается такой же шок, как и у тебя — гоночную метлу экстра-класса используют для выметания пылевых кроликов на каменном полу. Проще представить дядю Вернона, которого просят отвезти удобрения на его БМВ. Луна останавливается и озадаченно оглядывается:

— Прутья слишком близко друг к другу. Боюсь, это не слишком хорошая метла.

Изо всех сил стараясь не рассмеяться над Луной и в то же время игнорировать её, смотришь на второго по старшинству и самого коренастого Уизли.

— Ну, Чарли, и чем я занимался? Приятно видеть тебя снова, Чо.

— За последние дни немногим. Ходят слухи, что наша уловка была не слишком уж хороша. Теперь, когда кот больше не в мешке, я снова могу быть собой.

Вторая равенкловка в коридоре ворчит:

— Не знаю, по-моему, подействовало на многих.

На мгновение на лице Чарли появляется боль.

— Мы пойдем — нам с Чо давно нужно поговорить. Когда проснется Билл, я заставлю его рассказать все, что происходит на самом деле. Вот твое расписание. Какой-то эльф по имени Добби должен был принести тебе в комнату твои книги. Я просто счастлив, что ты не выбрал Нумерологию! Не знаю, на чем вы сошлись с профессором Дамблдором, но обычно у тебя Защита и Зелья.

Благодаришь Чарли и киваешь Чо; они уходят. Разница в возрасте у них меньше, чем у Флер с Биллом, но все равно остается странное ощущение. Если следить за событиями, было бы любопытно, останутся они вместе они или нет. К сожалению, у тебя другие проблемы, и нужно думать совсем об ином.

Повернувшись к Луне, протягиваешь руку. Она проказливо вручает тебе твой высококлассный веник.

— Подожди здесь, — приказываешь ей ты.

Возвращаешься к себе, вытаскиваешь Стрекозу из сундука и относишь девушке.

— Эта метла не раз спасала мне жизнь в джунглях. Она почти также важна для меня, как и Молния. Я хочу подарить её тебе. Эта штука такая же быстрая, как и последние Чистометы, но гораздо более маневренная. Я перелетал на ней двух драконов.

Её глаза ещё больше распахиваются — если такое вообще возможно.

— Спасибо, Гарри. Не знаю, что и сказать. — Она ошеломлена.

За тот трюк с твоей метлой Луна вполне заслуживает шутки:

— Просто вспоминай меня каждый раз, когда ты засунешь её между ног. А теперь я хочу завтракать. Идешь?

Как приятно видеть онемевшую Луну Лавгуд…

* * *

Министр уже приезжал и уехал. Дамблдор проинформировал тебя за завтраком, что договорился со Скримджером, и твоего присутствия не понадобилось. Интересно, какими последствиями грозит эта встреча? Дамблдор вроде бы не слишком счастлив, но, как всегда, не вдается в подробности. Церемония поминовения для храброго профессора Макгонагалл и смотрителя Филча состоится в ближайшую субботу. У тебя не получится там присутствовать. В это вечер ты строишь из себя политика в посольстве Бразилии. Что удивительно, занятия не отменили — кроме Трансфигурации. Объясняют это тем, что профессор Макгонагалл не позволила бы отменять уроки при любых обстоятельствах, и все овцы вокруг спокойненько это кушают.

Когда вы с Луной садитесь завтракать за стол Равенкло, в твою сторону поворачивается довольно много лиц. Ко всему прочему, на тебе нет хогвартской формы — лишь обычная черная мантия. Входит Рон, держа за руку Лаванду Браун. Он тащит её к тебе с громадной глупой ухмылкой на лице.

— Привет, Гарри. Чертовски хорошо, что ты вернулся!

— Рон, Лаванда, — предлагаешь ты нейтральным, однако совсем не дружеским тоном.

Он немного смущен.

— Из-за чего злишься… ой, постой! Наверное, ты думаешь, что я был частью всей этой штуки, да?

— Ну, я об этом и не узнаю, ведь так? Этот значок капитана по квиддичу выглядит на тебе замечательно. Я тут пытаюсь выяснить, кто из вас больший предатель.

— Гарри, дай мне объяснить! У тебя нет всех фактов!

— Я завтракаю с настоящим другом, — отвечаешь, замечая многочисленные взгляды равенкловцев. — Уйди, Уизли. Ты меня раздражаешь.

Луна прекращает играть тремя булочками, окунает одну из них в солидную порцию джема на своей тарелке и кусает.

— Доброе утро, Рональд. А Миллисент знает о твоих отношениях с Лавандой?

Теперь он сконфужен ещё сильнее.

— Что? Я не знаю, а что?

Отвечая, она снова играет с булочками:

— Нарглы по всему замку шепчутся о твоей жаркой связи с Миллисент. Я удивлена, что она не ревнует.

Услышав такое заявленьице, подслушивающий Терри Бут обфыркивает молоком свою подругу, Мэнди Броклхерст. Когда Рон пытается опровергнуть факт, Луна поворачивается к Терри и спрашивает его, нет ли у того синдрома Блофниара. Если верить её словам, тот заставляет людей в случайном порядке распылять белую жидкость из всех частей тела. Теперь все, кроме Терри и Мэнди, воют от смеха. Веселье продолжается, когда Луна говорит, что такую болезнь можно вылечить при помощи ритуала, вовлекающего живую овцу.

Развлечение прекращается, когда за тобой приходит староста школы. Обнаруживаешь напряжение между Гермионой и Роном. Не удивительно — он же встречается с Лавандой. Провожая тебя обратно в гостевое крыло, она объясняет, что домовые эльфы обратили её внимание на одну проблему, и полагает, что решать её должен именно ты.

— Я думаю, что это фешенебельно, — на самом деле нет, но Луна, кажется, выпускает на волю твоё чувство юмора; к тому же она уж точно попытается извлечь из такой ситуации максимум пользы.

— Гарри! Ты не можешь позволить своему троллю носить шкуру миссис Норрис! Это отвратительно!

— Все её терпеть не могли, и ты знаешь об этом.

— Это не аргумент! Это… это просто тошнотворно, черт возьми!

Очень хочется пройтись по поводу ее речи, но она и так достаточно взвинчена. Первым звоночком оказался запах из комнаты Хака. Что ж, на самом деле вторым звоночком. Первым все же была окровавленная шкура несчастного животного, обмотавшая некую трехметровую фигуру. Тролль гордится собой, и, нужно признать — у него есть свой стиль. Интересно, что подумала бы местная горная тролльша…

— Хаку нравится.

Гермиона готова взорваться; возможно, следует ей уступить.

— Друг, а разве не нужно сначала пару дней высушивать и обрабатывать шкуру, перед тем, как надеть ее?

— Хак удивлялся, почему она такая липкая.

— О, боже! Думаю, что меня вырвет! — Гермиона убегает, а Хак жадно рассматривает Живоглота, без сомнения, обдумывая, не лучше ли для менее официальных случаев, где был бы неуместен цвет шкуры миссис Норрис, завести пальтецо потеплее из такого пушистого шара… Кот шипит на него и исчезает вслед за своей хозяйкой.

На то, чтобы уговорить Хака снять с себя бывшую миссис Норрис, велеть ему вымыться, убедить домовых эльфов избавиться от туши и отнести шкуру к Хагриду для сушки и дубления, уходит полчаса. Скорее всего, с помощью магии всё было бы намного быстрее, но ты купил себе примерно неделю времени, прежде чем Хак наденет её и начнет вселять ужас в учеников.

Все сказано и сделано, а ты опаздываешь где-то на пятнадцать минут на свой первый урок с профессором Снейпом.

* * *

— Вы опаздываете, Поттер. Пять баллов…

— От независимого государства Бразилии? Конечно же, я дам им об этом знать, — заканчиваешь ты за него. Формально ты больше не гриффиндорец.

— Вижу, что все проведенное вами время вдали от нас ничуть не уменьшило ваше раздутое эго. Садитесь.

Оглядывая класс, видишь Гермиону и Рона, с тревогой наблюдающих за тобой с передних парт. Садишься вместо этого сзади, рядом с Парвати. В целом гриффиндорцы выглядят довольно подавленно, без сомнения, тяжело переживая утрату Макгонагалл. Если честно, то смерть Санчес и Грозовой Тучи ты перенес намного тяжелее, но твои бывшие одноклассники пока ещё просто дети. Они не знают, на что это похоже.

— Привет, Гарри.

Змеиная атака:

— Минус пять баллов Гриффинору, мисс Патил. Общайтесь в ваше свободное время, а не во время моего урока! — А разве кто-то думал, что будет иначе?

Парвати нахмуривается и впивается взглядом в книгу. Ты же, напротив, цепляешь на лицо глупую усмешку и впиваешься взглядом в Снейпа. Каждый раз, когда тот начинает прощупывать тебя, отводишь глаза, отсчитываешь десять секунд и снова начинаешь глазеть на него. Такая игра продолжается целую минуту, а потом ты поднимаешь руку.

— Да, Поттер?

— Этот урок когда-нибудь начнется? Если нет, тогда у меня полным-полно других дел, требующих моего внимания.

Теперь Снейп уставился на тебя. В следующем перед тобой ряду на Дина внезапно нападает приступ кашля, странно похожего на хихиканье, прикрытое этим самым кашлем. Возможно, ты в состоянии поднять настроение своих бывших соседей по факультету?

— Так как мистер Поттер отстает от курса, требуется краткий обзор. Возможно, вы будете так добры, рассказать мне про определяющие характеристики инфери?

У тебя чуть не вырывается смех за поддельной усмешкой. Из всех вопросов, что можно было у тебя спросить!

— Что ж, давайте: при близком рассмотрении у них унылый одутловатый вид. У плоти недостаточно цвета. Я бы сказал, что если опустить их неспособность к речи, то при более слабом освещении они немного похожи на вас.

Кажется, Симус заразился от Дина. Больницу ещё не восстановили — если это какая-то эпидемия, тогда у нас проблемы.

Снейп пытается перебороть эмоции, что вот-вот грозятся вырваться наружу, и больше уже не играет. Его поведение успокаивается, а на лицо возвращается чрезвычайно недовольная усмешка.

— Как забавно, мистер Поттер. Жаль, что мы не на зельях. Я мог бы спросить у вас, как определять различные любовные зелья, или мы могли бы поспорить о чарах и надлежащем использовании заклинаний маскировки, но я отклоняюсь от темы. Теперь, когда вы определили инфери, скажите нам, что вы собираетесь делать?

Пропускаешь мимо ушей шпильку о любовных зельях, так как почти уверен, кто был зельеваром, и как бы тебе не хотелось поспорить, твои маскировочные чары далеки от идеала.

— Предполагаю, что все зависело бы от обстоятельств, при которых я столкнусь с инфери. Наткнусь ли я на них посреди Хогсмида? В лесу? На квиддичном стадионе? В развалинах храма?

— Не останавливайтесь, мистер Поттер. Вы у нас теперь якобы подмастерье разрушителя заклинаний. И вы, несомненно, знаете, как иметь дело с таким незначительным темным существом. Докажите мне, что вы заработали это звание, и что оно не было просто подарено вам! Отвечайте на вопрос.

— Что ж, если без определения контекста, то попробую охватить все варианты. Если я в Хогсмиде, то вызову авроров и воспользуюсь наколдованными веревками. Кто знает, сколько в городе этих зомби? Если их больше одного и у меня с собой метла, то уберусь из зоны их досягаемости и потом уже буду решать, что делать дальше. Если один из них встретится мне здесь, в Хогвартсе, это означает, что защиты больше нет и у нас намного серьезнее проблемы, чем один-единственный инфери…

— Я постараюсь говорить помедленнее и воспользуюсь короткими словами, чтобы до вас дошло, Поттер. Как бороться с инфери?

— О, так мне надо сражаться, отлично. Разрушающими или разрубающими заклинаниями в область головы.

— Неправильно! Как всегда, вы ошибаетесь в очевидном. Мистер Малфой. Что бы вы сделали?

— Я бы воспользовался огнем, чтобы отогнать их. — Маленький самодовольный хорек бросает через весь класс в твою сторону снисходительный взгляд. Закатываешь глаза и поднимаешь руку.

— Правильно. Пять баллов Слизерину. Да, Поттер? Что, такой просто ответ смутил вас?

— Так инфери не победить. При помощи моего же метода от них легко избавиться. Его же способ лишь отгоняет их, и кто–то другой будет вынужден решать проблему, или же надо будет поддерживать огненную стену, пока не исчерпаешь силы. Тогда тварь подойдет и начнет тебя грызть. Не говоря уже о том, что если инфери что-нибудь защищает, такой трюк может тебя убить. — Дрожишь, вспоминая собственный вариант Храма Судьбы. Билл все ещё пытается выяснить, как работала та змеиная защита.

— Объяснитесь, Поттер. Расскажите нам, почему неправильно использовать такой проверенный метод защиты, — он и в самом деле задает вопрос, а не швыряет оскорбления.

— Что ж, существуют два типа инфери: первые созданы при помощи зелий, а вторые — при помощи щитов. Щиты — более легкий метод, но такие зомби могут использоваться лишь для защиты определенной области. Те, что созданы при помощи зелий, стоят слишком дорого за единицу существа, чтобы использовать их в качестве защитников. Итак, если я нападаю на чье-то логово, а там для защиты используют инфери, огонь — очень плохая идея. Это первое, что придет в голову большинству. Кто бы ни разместил в данном месте зомби, он прекрасно об этом знает. Там могут быть реагирующие на огонь ловушки. Пол может быть покрыт легковоспламеняющейся жидкостью, или придется иметь дело со скоплениями метана. Опять же, все зависит от обстановки. Огонь — неплохое средство от атакующего инфери, но против защитника-инфери это самый глупый метод на свете. Однако те люди, что придут вслед за вами, поблагодарят вас за то, что вы взорвались в пламени славы и очистили для них путь. Ключ к решению задачи — не позволить им пересилить себя. Их мощь в числе. Большинство из них не умеют летать, поэтому надо забраться выше них. Если это невозможно, следует наделать препятствий и вынудить их атаковать по одному.

Заканчиваешь свое выступление в абсолютной тишине. Проклятье! А ты даже не добрался до дробовика. Все, кроме Снейпа, смотрят на тебя так, как будто ты отрастил вторую голову. Должно быть, их сбила с толку фраза о том, что большая часть инфери не умеет летать. Все думают об инфери как о мертвых людях, однако это может быть кто угодно. Ты мог бы снять противоинфериусовую защиту в Тайной Комнате и посмотреть, сколько времени займет анимация змеи Салазара. Интересно, а Билл поможет? Вот уж будет прекрасный сюрприз для Риддла, если у того есть туда тайный вход. Или это, или тебе нужно оградить лаз наверх из Комнаты… воспользоваться Полем Криков как спусковым механизмом для Фиолетового Армагеддона. Если получится заставить растения расти на потолке или на стенах, они бы кусали не ноги, а головы — какие перспективы!

— Удивительно проницательный ответ, Поттер, — возможно, вы уже научились, наконец, слушать умных людей. Хотя я бы поостерегся вручать свою жизнь в ваши не слишком способные руки. — Он делает небольшую паузу, чтобы подчеркнуть оскорбление, и продолжает. — Сегодня мы продолжим заниматься невербальной магией — этот урок для тех, кто ещё не способен её постигнуть. Поттер! Что вы делаете?

— Ухожу. — Удивительно, насколько жизнь на грани смерти может подстегнуть твои возможности.

— Почему?

В ответ ты невербально бросаешь заклинание, чтобы открыть дверь, и выходишь. Если кому-то приспичит заполучить наставника, ты пошлешь его к Квану на захватывающие дух интенсивные трехдневные курсы. Разумеется, посоветовав этому человеку закончить их за два дня, иначе…

В любом случае, нужно пойти найти корейца и познакомить его с выручай-комнатой Нужно учиться, гравировать, готовиться, а не тратить свое утро, наблюдая неудачи людей на поприще невербальной магии. Первые несколько дней в Хогвартсе заставили тебя понервничать. У тебя недостаточно союзников и слишком много людей, которым нельзя доверять. Все станет намного хуже прежде, чем жизнь начнет налаживаться.

______________

[1] Знаменитый клич элитной команды супергероев из комиксов компании Marvel, Мстителей. Мстители сражались с такими врагами, одолеть которых в одиночку не мог ни один супергерой — так появилась фирменная фраза: «Мстители, собрались!» (англ. Avengers Assemble!) — из Википедии.