Significant Digits - Значащие цифры (джен)

Примечание: Торговая марка «Путеводный шар» относится не ко всем современным американским продуктам, а только к марке «Путеводный шар Кришны», производства Махабалипурам, Индия. Это очень интересное место недалеко от Ченнаи.

Каппадокия была не очень-то мирной страной. За последние двадцать лет она трижды воевала с одним из своих соседей — островом Кипр. Это был один из тех фактов, которые Гермиона остро осознавала, так как последняя война была лишь два года назад, в тот момент английские волшебники неожиданно ощутили крепкую связь с жителями Кипра. «Ежедневный пророк» заваливал читателя историями о страданиях осаждённых киприотов и вероломных действиях каппадокийских захватчиков. Всё это было весьма подозрительно, так как маленький магический Кипр в основном говорил по-английски, и в нём доминировали несколько влиятельных и богатых волшебных семей, в то время как расширявшаяся магическая Каппадокия имела немногочисленные культурные связи с Британией и скромный бюджет. Очередное замечательное переиздание сказки о противостоянии варваров и аристократов.

Гермиона знала, что Гарри контролировал «Пророк», и тем страннее было отсутствие в газете хоть какой-нибудь критической статьи. Она пришла к выводу, что Гарри не вмешивался в детали их работы.

На самом деле Гермиона считала, что жителей Каппадокии нельзя было назвать "βάρβαρος", так как большинство из них говорили по-гречески так же хорошо, как и по-арабски. Этот неприятный термин использовался древними греками для обозначения тех, кто не говорил по-гречески. Это было звукоподражанием тому, как греки слышали иностранную речь: бар-бар-бар-бар. Гермиона подумала, что ей возможно стоит написать под псевдонимом письмо редактору, указав на эту ошибку, в следующий раз когда эта страна попадёт в заголовки.

Гермиона сжала метлу, прибавив скорости, и осмотрела собранную ею команду. Перед ней летели Саймон и Шарлевуа, в то время как Эстер и Сьюзан были чуть ниже. Чуть позади и выше на собственных метлах летели Джесси и Хеори, их лица были напряжены.

Письмо нужно будет написать в ближайшее время. Почему-то Гермионе казалось, что Каппадокия очень скоро попадёт в новостную ленту.

Она взглянула на проносившуюся внизу землю. Каменные столбы прорастали с подветренной стороны одной из скал — дымоходы фей ⁽¹⁾. Высокие и гладкие, они покрывали все хребты и плато, будто ощупывая весь мир ледяными пальцами попавшего в ловушку гиганта. Это были природные образования, но сформировались они не под действием ветра, как можно было предположить из-за проносившейся мимо всклокоченной ветром пыли, а истощились, растрескиваясь под морозом и дождём, которые строгали их как нож. Гермиона повернулась в другую сторону, наклонилась вперёд и прищурилась. Эти белые холмы, там… да. Они были уже близко. Она подняла правую руку и дала знак остальным, Хеори и Джесси отделились от группы, устремляясь вниз другим маршрутом.

Крепость Гёреме, находившаяся неподалёку от турецкого города с одноименным названием, была защищена тремя способами.

Во-первых, и это было самым главным, существование этой крепости было секретом. Лучший способ защитить что-либо — это убедиться, что никто не знает о существовании этого. Если вы не обременены моралью и охотно применяете Обливиэйт, то можно очень хорошо держать что-либо в секрете.

Во-вторых, Гёреме была неприступной. С одной стороны она брала своё начало в пещерном комплексе, что использовался христианской церковью на протяжении одиннадцатого века.

Церковь сохранилась, но теперь была известна как Лимонная Церковь ⁽²⁾ — видимо, это была попытка описать тот кисловатый привкус, который испытываешь при посещении. С другой стороны существовал длинный и узкий проход в эту сеть естественных пещер, но он был разрушен Размягчающими чарами (которые сделали камень текучим, словно масло). На данный момент Гёреме была окружена твёрдой скалой, и глубина её достигала двухсот метров от запылённой поверхности.

И в-третьих, Гёреме охраняла армия. Экзархат ⁽³⁾ Каппадокии (которому не нашлось места в истории маглов, каким бы важным он ни был для хода магических событий) не держал пар авроров или команд могучих волшебников. Гёреме была военным поселением, дементоры были её оружием, а солдаты — стражами.

Каппадокия не была уникальной для волшебного мира в том, что опиралась в большей степени на профессиональную армию, нежели на полицейские силы или ополченцев.

В то время как Вестфальский мир ⁽⁴⁾ провозгласил идею о явном «магическом государстве» ⁽⁵⁾, а создание Международной конфедерации магов превратило эти государства в формальные организации, многие личные вотчины сохранялись вплоть до конца девятнадцатого века. В действительности же, политическое давление, такое как принятие международного статута о секретности, социальное давление, такое как повышающееся качество образования и распространение квиддича, привели к консолидации этих очагов самодержавия в обычные олигархии, такие же, что правят большей частью мира. Но тем не менее некоторые современные олигархии и все авторитарные правительства имели регулярные армии.

По правде говоря, не ясно, управлялся ли Экзархат Каппадокии заседающими Стратегами или богатые сакелларии ⁽⁶⁾ просто выставляли новых подставных лиц через равные промежутки времени. В любом случае это не имело для Гермионы никакого значения. Политические реформы этой (в буквальном смысле) византийской страны были второстепенным делом по сравнению с главным: у Каппадокийцев были дементоры, и они скармливали им заключённых, чтобы держать существ в повиновении. Это было неприемлемо.

Гермиона потянула метлу на себя, замедляя ход так, чтобы остальная группа догнала её к моменту полной остановки. Она затормозила и указала пальцем на неровное плато далеко под ними.

— Это здесь. Всем создать пузыри. Буллеско!

Из одной из её ноздрей показалась прозрачная сфера Пузыреголового заклятья, она тревожно пульсировала, увеличиваясь с каждым вздохом, пока не охватила всю её голову. Плёнка пузыря вздрогнула последний раз и окончательно встала на своё место. Остальные четверо ведьм и волшебников сделали то же самое, обеспечивая себя свежим и чистым от пыли воздухом.

Вот-вот в Гёреме должны были зазвучать сигналы тревоги. Гермиона не знала, какими именно были их протоколы для ответной реакции, но они наложили множество проклятий на эту местность. Никаких аппараций, никаких временных петель.

Были здесь и чары антиразнаваждения (термин, который вызывал у неё лингвистическую тошноту). Кроме того, здесь были чары, предотвращающие работу наложенных на мётлы заклинаний. Несмотря на то, что чары не простирались высоко, чтобы не выдать их позицию случайно пролетающему или вторгшемуся киприоту, эти проклятия всё равно ограничивали собственные возможности охраны. Конечно, их можно было отключить, но какой от них толк, если отключать их каждый раз в момент тревоги?

Сложно было угадать, что должны были делать их солдаты там внизу, глубоко под землёй, припадая к своим Проявителям врагов⁽⁷⁾. Вероятнее всего, они вызвали подкрепление. Были ли они уверены, что находятся в безопасности, недостижимые под всей этой толщей камня? К примеру Диффиндо нанёс бы большой урон скале, но на то чтобы прорваться вниз такими малыми силами требовались долгие минуты.

Они не обладали достаточными знаниями, чтобы бояться такой вещи как девять целых восемь десятых метров в секунду в секунду.

Гермиона опустила руку в кошель на своем поясе и мгноверье на ощупь искала там нужное.

Она почувствовала, как её ногти поцарапали что-то, и понадеялась, что не повредила что-либо важное. Это было одной из самых раздражающих сторон в аликорновых ногтях... даже если она поддерживала их кошмарно короткими, ими можно было что-нибудь случайно поцарапать, если не быть предельно аккуратной. Суперсила и когти могли звучать круто, но ногти явно предназначались не для той же работы, что когти животного. Случайно портить мебель было неловко, и особенно неприятно было после доставать из под ногтей древесную, каменную, а порой и металлическую стружку.

Когда она достала секстант, она поднесла его к лицу и взглянула через окуляр. Пузырь вокруг головы задёргался, выгибаясь под внешним давлением. Она нашла горизонт и скорректировала индекс, перещёлкнув его до нужных минуты и секунды. Затем проверила измерения, посмотрела на часы и напоследок убедилась, что находится над большой белой скалой. Затем она приставила палочку прямо перед указателем аэронавигационного секстанта и тихо зашептала, повторяя:

— Фините. Фините. Фините. Фините. Фините. Фините. Фините. Фините. Фините.

Ненадолго прервалась, а затем произнесла заклинание ещё десять раз для надёжности. Её цели были одновременно и чрезвычайно большими, и очень далёкими. Вероятно, большая часть заклинаний прошла мимо, и не было причин не подстраховаться, ведь это требовало так мало усилий. Она лишь отменяла собственную магию, а потому использовала самую легкую и наименее мощную версию заклинания, и ей нужно было вкладывать лишь крошечную часть себя в каждую попытку.

Пришлось долго ждать, прежде чем первый стержень из обеднённого урана ударил по скале под ними.

Гермиона ощутила давление во внутреннем ухе, когда ревущая волна звука, воздуха и пыли обрушилась на пятерых волшебников и ведьм. Они были весьма высоко… но и удар был весьма сильным. Гарри говорил ей об этой идее, подаренной ему научной фантастикой («Луна стелет жёстко» Роберта Хайнлана, как автоматически добавил её мозг). Если поднять на достаточную высоту, воздействие могло бы иметь силу ядерного оружия. Но это потребовало бы использования магловских технологий, которые не работали в присутствии магии (к тому же это было уже слишком).

Всё это было достаточно сложно. Изначально казалось невозможным попасть в стержни с помощью заклинания Фините и отменить Чары парения, неважно насколько точно они целились и сколько вычислений они производили. Они пытались прикреплять огромные листы к стержням, чтобы получились большие мишени, но те работали скорее как парашюты, из-за которых снаряды сносило от цели. Единственным способом, которым она и Гарри смогли заставить это работать после многих экспериментов, оказалось приклеивание длинных нитей трансфигурированного тефлона к трансфигурированным стержням. Большинство нитей были непрочными, но в них было легко попасть.

После того как первый стержень врезался в камень — как только они поняли, что это сработало, но до того, как ударная волна и пыль от следующих ударила бы по ним, — Гермиона и Возвращённые собрались вместе, и Сьюзан накрыла их Призматическим щитом.

Они наблюдали, как следующие четыре стержня ударили в непосредственной близости друг от друга. Еще один сильно отклонился от цели, но насколько она могла видеть, он упал севернее, чем нужно, а не южнее. Гермиона была готова уничтожить Лимонную Церковь, если это будет необходимо, но предпочла бы её сохранить. Это был памятник византийской христианской архитектуры и искусства.

Как говорил Гарри, даже лучшие магловские бомбы не способны проникнуть глубже шестидесяти метров, и это включая устройства, находящиеся в разработке. Конечно, ядерные бомбы были способны и на большее, но об этом не могло быть и речи. Хорошо, что всё это неважно. В их цели не входило пробить скалу насквозь и всех переубивать.

Они не пытались уничтожить осиное гнездо. Они пытались разворошить его настолько, чтобы все осы вышли поиграть.

Металл рухнул с небес подобно гневу разъярённого божества. Каждый удар достигал их даже по ту сторону щита. Гёреме не была укрепленным сооружением, подобным магловским военным бункерам, которые Гарри обсуждал с ней с таким упоением. Не было анкеровки к горным породам или предосторожностей против ударной волны. Фактически это был просто набор строений внутри естественных пещер. И они были чрезвычайно восприимчивы к сильной тряске.

Они подождали несколько минут, оставаясь неподвижными. Через некоторое время вспышка зелёного света вырвалась из белой скалы. Проклятье не достигло цели и скрылось в небесах, даже близко не пройдя к Гермионе или её Возвращённым. Это был выстрел вслепую.

Умная, в сущности, идея, предпринятая отчаянным и дерзким солдатом, но шанс попасть по ним был микроскопичным. Она запомнила этот трюк для последующего рассмотрения.

На земле под ними появились фигуры. Двадцать или, возможно, тридцать. Ведьмы и волшебники прибывали наружу с помощью портключей, чтобы дать бой нападавшим, что только что обрушили на них полдюжины серьёзных землетрясений. Мгновение спустя проклятия полились на Гермиону и её плотную группу таких удобных мишеней. Без лишних слов Сьюзан сбросила Щит, и все они уклоняясь бросились врассыпную.

Гермиона полагала, что солдаты будут на мётлах, но они, кажется, не сняли своё проклятие. Странно… это ставило их в положение пехоты, отражающей воздушную атаку. Быть может, защитники не чувствовали себя под угрозой, так как Возвращённые были слишком высоко, чтобы любая из сторон могла эффективно целиться? Нет, это не казалось правдоподобным. У них была секретная военная база, которую только что разгромило таинственными металлическими стержнями, павшими с небес. Они определенно должны чувствовать себя под угрозой.

Хм… Они собираются с силами для мощной атаки или готовят проклятие? Или их просто чересчур встряхнуло, чтобы они могли хоть как-то организоваться?

Она пожала плечами и подала условный знак. Возвращённые потянулись к своим кошелям, выуживая из них запечатанные горшки, а затем стали бросать их вниз, один за другим.

Горшки были дополнены или изменены всеми возможными способами, оставшимися в наследство от школьных проектов Гарри и Гермионы, когда им было по десять («Класс, сегодня мы узнаем, каким образом можно уронить яйцо с крыши, не разбив его. Пожалуйста, посмотрите на первую страницу ваших рабочих тетрадей…») Некоторые были снабжены маленькими парашютами, другие заключены внутрь воздушных шаров, третьи укреплены толстой упаковкой, и так далее…

По правде говоря, было бы лучше сначала проверить эти конструкции и посмотреть, какие из них вообще работают. А затем скопировать лучшие образцы. Но этот способ был намного веселее. Когда Гермиона собралась в Теско за материалами, Гарри дал ей список длиной с собственную руку, и она была уверена, что он потратил всю ночь на шесть своих вариантов конструкции.

Эстер, напротив, смотрела на них как на сумасшедших или зачарованных. Она закончила со своими шестью горшками за шестьдесят секунд. Филистимлянка⁽⁸⁾.

Большинство горшков с силой разбились о скалу, это выглядело как какая-то прямолинейная и жалкая бомбардировка. Один из них попал прямо в волшебника, но сразу же разлетелся в пыль и осколки, коснувшись активного щита. Несколько других приземлились с выдающейся лёгкостью и изяществом, она бы поспорила, что они даже не потрескались и потому не возымели эффекта.

Остальные, однако, просто разбились. И молодые мандрагоры, разбуженные от своей дремоты в теплой и комфортной грязи, завопили в знак протеста.

Она вынуждена была признать, что это была обычная уловка маглорожденной. Те люди, что входили в магический мир, будучи взращёнными в более безопасной и мирной магловской жизни, были зачастую изумлены тем, сколь много опасных заклинаний, растений и существ пребывало в нём; во многом сродни тому, что лишь немногие чистокровные волшебники, видевшие статистику несчастных случаев, смогли бы понять использование автомобилей. Для маглорожденных сразу же становилось очевидным, что эти смертоносные штуки можно использовать непосредственно как оружие.

Она читала десятки книг о том, почему это глупая идея. Во-первых, любая взрослая ведьма или волшебник легко защитится от крика. Кроме того, мандрагоры кричат только когда просыпаются, таким образом, вы должны идти в битву с несуразно большой и демаскирующей вас емкостью, что делает сложным достижение эффекта неожиданности. И более того, мандрагорам требуется большая часть года, чтобы полностью созреть. До этого момента их крик будет не более чем причиной для обмороков. Было множество других чар, которые не требовали года подготовки и большого цветочного горшка, и которые не могли быть заблокированы простыми заклинаниями. Растениям находились применения, но фактически они повсеместно использовались только как ингредиент для зелий.

Мандрагоры, как и бензопилы, были плохим оружием по похожим причинам.

Все эти предупреждения были правдой, и высмеивающие их книги были мудрыми. Но что, если нужно атаковать, превышая дистанцию волшебной палочки, внезапно и именно с намерением оглушить?

Бомбы летели вниз.

Гермиона и не стремилась к честному сражению. Пока вы контролируйте поле боя, вы контролируете всю битву, и она подготовилась к воздушной войне. У них было множество уловок, и множество уловок для уловок. Существовали тысячи разных умных штук, лежащих за пределами нормальных магических схваток. Если бы она могла ликвидировать большую часть врагов таким образом, до момента как те получили шанс подняться в воздух, тогда эта битва была бы короткой и безопасной.

Их мандрагоры подошли к концу. Гермиона вгляделась вниз, прищуриваясь. С её несомненно удобной позиции трудно было сказать, но, кажется, десять или двенадцать воинов ещё двигались. Так что пришло время...

...падать

Видимо пришло время для падения. Метла Гермионы стала бесполезной, словно она сжимала ногами камень. «Ах», — пронеслось у неё в голове, когда Гермиона позволила дереву выпасть из её пальцев, — «Так вот почему они не отключили проклятье. Они просто работали над его усилением». Разумная оборона, она не знала, что они на такое способны. Два перекрывающихся поля, одно из которых, вероятно, обычно отключено? Когда она стала падать, ветер взвил подол мантии перед её лицом. Как надолго? Секунды.

Гермиона потянулась к запястью и с силой хлопнула по браслету. Никогда не сражайтесь в воздухе, не имея запасного плана!

Хм… Бастион загонщика не работал. Она хлопнула по нему снова.

Это было устройство безопасности для квиддича, и предполагалось, что оно надежно, но она не могла не заметить, что всё ещё падала.

Она развернулась в воздухе, выхватила палочку и стала высматривать кого-нибудь из Возвращённых. Никого не было… ближе к земле… пара секунд… Нет, там, Саймон, если бы она могла просто… Нет, чёрт, куда он делся.. Там была только оглушённая Эстер, нет, нет... Нужно сдвинуться, можно ли плыть в воздухе?.. Поворот, ещё один, ещё! Вот он, палочка поднимается и ДА!

«Арресто Моментум!»

Он исчез из её поля зрения, дёрнувшись от из-за того, что его падение резко замедлилось.

И это была последняя мысль, которая посетила Гермиону, в течение неопределённого количества времени.

≡≡≡Ω≡≡≡

Она могла видеть. Её глаза были уже открыты, так что ей не пришлось этого делать. Но она могла видеть. Должно быть, они уже исцелились. Она ничего не чувствовала. Это из-за её позвоночника. Сломан. Повезло, очень повезло. В противном случае, всё могло быть намного более неприятно.

Как долго она была без сознания? Минуту или две, пожалуй. Она упала с большой высоты, но волшебники были очень крепкими в отношении тупых травм — некая причуда магической наследственности. К тому же, Гермиона была женщиной-единороготроллем, и ей было сложно навредить.

Гермиона не могла удержаться и не смаргивать кровь, выступившую из её глаз, но в остальном оставалась неподвижной. Она не могла ничего разглядеть. Ей не повезло, она лежала прижавшись лицом к большой скале, и это полностью загораживало ей обзор. Вместо этого она слушала и ждала, пока её тело закончит регенерацию.

— Τι συνέβη (Что случилось)? — прокричал мужской голос. В ответ ему прозвучал женский, но тот был очень далеко, чтобы быть различимым. Мандрагор не было слышно вовсе, должно быть, солдаты убили тех из них, что обнаружили себя.

Она услышала слабый треск, когда её шея исцелилась, кости энергично впрыгивали туда, где им и надлежало быть, а её протяжный вздох точно совпал с болью, прошедшей через тело. Неожиданный крик вырвался у одного из солдат неподалёку — значит, её увидели. Что ж, ничего не поделаешь.

Гермиона резко выставила одну ногу перед собой и оттолкнулась, заставив своё тело перекатиться в бок. В этот момент её спину обдало жаром от промахнувшегося проклятья, прошедшего совсем рядом. Тошнота набросилась на неё вместе с движением, но она проигнорировала это. Выставленная от вращающегося тела нога совершила круг и встретилась со скалой, и Гермиона поднялась на неё. Вращение невероятным образом превратилось в прыжок, и она приземлилась на согнутые ноги. Это движение было прекрасно в своей плавности, и одновременно казалось невозможным, что она была способна выполнить подобное с такой небрежной грацией.

Четырнадцать мужчин и женщин в мантиях каппадокийцев (с острыми сужающимися рукавами и длинным вырезом на спине) стояли перед ней, на мгновенье они приостановили атаку, поскольку она была неподвижна. Либо она плохо считала, либо они уже немного восстановили численность.

Она видела только одного из своих Возвращённых: Саймона. Он стоял рядом, подняв руки. Она сумела спасти его, но все эмоции плотного шотландца сейчас были обращены в гнев, он хмуро смотрел на солдат. И был разоружён. Это было умно. Но ни она, ни он не были оглушены. Это было глупо.

Остальных Возвращённых не было видно. Возможно, они сильно ударились о землю, и их аварийные портключи сработали от этого.

Её волшебная палочка, вероятно, была где-то поблизости. Но это было не важно. Солдаты настороженно смотрели на неё. Они были удивлены, но не шокированы, так что, вероятно, падение не показалось им столь впечатляющим, как ей. Тем не менее, она попыталась выговорить чисто и по слогам:

— Θα πρέπει να παραδοθούν (Вы должны сдаться).

Высокомерный смех, презрительные реплики или другие проявления бравады отсутствовали полностью и абсолютно. Вместо этого несколько солдат взглянули на одного из самых высоких среди них. Рассматривали предложение? Никаких знаков отличия видно не было, и Гермиона подозревала, что тот мужчина, что наблюдал за ней, был неким неофициальным лидером группы. Он имел впечатляющий подбородок — рассечённый и широкий. Интересно, может ли столь фантастический подбородок сделать вас лидером в мужском коллективе

Какие бы мысли ни посещали разум этого мужчины, они не могли закончиться хорошо для Гермионы. Она увидела это в его глазах, как только он принял решение. Это было неутешительно. Они должны были узнать её — кто-то из них, скорее всего, даже видел её лично, так как она была в Каппадокии более десяти раз — но и она, и Саймон были безоружны, и Гермиона выглядела чертовски побитой.

Гермиона подумала, что должно быть, она не производила должного впечатления. Ей следовало лучше работать над своим имиджем. Чем больше битв она сумеет выиграть без настоящих сражений, тем лучше. Это могло бы серьёзно помочь уничтожению всех дементоров.

Мужчина нацелил на неё свою волшебную палочку и сдвинул ноги. Остальные солдаты, как и Гермиона, подобрались по этому сигналу, но, когда все готовы были стрелять, она уже нырнула в сторону, сунув руку в кошель. Проклятия проскочили сверху и позади неё под лающие выкрики заклинаний со стороны солдат. Одно из проклятий — быть может, Режущие чары? — прямым попаданием полоснуло её по спине. Она не знала, насколько это было плохо — спустя миг она уже была на ногах, уклоняясь, она швырнула в солдат стеклянный шарик размером с собственный кулак.

Внушительный Подбородок был весьма сообразителен, он направил свою палочку в сторону летящего к ним шара, отслеживая курс.

— Редукто!

Шар разбился задолго до того как достиг их, стекло (в действительности это была идеальная полая сфера из толстого боросиликатного стекла, полученная с помощью трансфигурации) взорвалось, как только давление нашло трещину. Внушительный Подбородок и ближайший к нему солдат пошатнулись от взрыва и волны тёплого воздуха, которая охватила их. Саймон, будучи безоружным, лишь прикрыл руками лицо. Он знал, чего ждать, а потому воспользовался общей растерянностью, тотчас хлопнув себя ладонью по спине. Он исчез с завывающим звуком сработавшего портключа, сломанного и тем самым активированного.

Гермиона упала на корточки, как только солдаты снова открыли огонь. Пальцами правой руки она буквально впилась в предплечье левой. Проклятья мерцали над головой ярким светом. Одно из них задело её ногу, и Гермиона перестала её чувствовать. Она начала падать, но уже вырвала тонкую окровавленную волшебную палочку из левой руки, и творила очередное Фините скользкими от крови пальцами. Ей не нужно было целиться. Воздух в сфере был довольно плотным.

Если бы она была злой, то могла бы трансфигурировать кислоту, хотя и понадобились бы дополнительные ухищрения в отношении нагнетательного насоса и камеры, что они использовали. Это же была просто вода. Вода, вода повсюду. В плотном облаке водяных частиц вокруг них, во рту (с привкусом пыли) и в легких. И хуже всего, они все сделали по несколько жадных глотков в последние пару секунд, вдыхая трасфигурированный воздух из того, что должно было казаться маленькой бомбой.

В лёгких Гермионы и всех этих четырнадцати ведьм и волшебников были альвеолы, которые растут пучками вдоль бронхов, как виноград, и переносят кислород в кровь, где связывают его с красными кровяными тельцами, которые бегут по капиллярам и артериям. Кислород тотчас же распространяется по всему телу, в каждую живую клетку, производя аденозин трифосфаты в триллионах митохондрий по всему организму.

Однако сейчас, в одно мгновение, значительная часть этого кислорода просто превратилась обратно в воду.

И это была последняя мысль, которая посетила Гермиону, в течение неопределённого количества времени.

≡≡≡Ω≡≡≡

Она могла чувствовать. Она стояла на четвереньках, зарывшись пальцами в скалу перед ней. ⁽⁹⁾ Она была слепа и глуха. Но все еще жива и в сознании.

Гермиона на секунду расслабилась, наслаждаясь внезапной тишиной, затем откинулась на пятки и поднялась на ноги. Это было не сложно; это даже не причинило боли. Просто какой-то процент клеток в её теле был мёртв. Точное число было трудно подсчитать, но она не думала, что их может быть много. Полпроцента?

Пока ее зрение и слух медленно возвращались (звуки состояли главным образом из высокого шума в ее голове), она оценивала обстановку. Все четырнадцать ее противников либо извивались в агонии... либо лежали неподвижными и посеревшими.

Не теряя времени и не обращая внимания на некоторую нетвердость в ногах, Гермиона выдернула ещё один предмет из Кошеля с Непонятно-Каким-Оружием-Для-Бомбардировки. Она быстро перемещалась от тела к телу с устройством, которое когда-то было могущественной реликвией древних и ушедших дней: хромированной машинкой для размена монет. Далеко в прошлом она позволяла менять деньги проводникам в поездах.

Она нажимала на кнопку машинки над каждым телом. На них падало по монете, и они исчезали с мокрым всасывающим звуком. Исчезали, чтобы быть спасёнными, отправляемые в Тауэр, к единственному человеку в мире, который может исцелить такие травмы.

Устройство издавало удивительно приятный звук каждый раз, но она не останавливалась, чтобы им насладиться. Кер-чак. Кер-чак. Кер-чак. Кер-чак.

По пути она нашла свою обычную палочку и вложила ее обратно в кобуру. Вторая палочка, всё ещё окровавленная Ульна Ультима⁽¹⁰⁾ (Гермиона гордилась этим названием), отправилась в кошель.

Закончив, она остановилась и огляделась. Гермиона была одна на том, что когда-то являлось скалистым плато, но теперь более походило на разбомбленный лунный ландшафт. Изломы словно приоткрывали Гёреме, которая была покрыта сотней огромных трещин, всё ещё дымящихся от удара. Мантия Гермионы была порвана, прожжена и порезана, а также пропитана кровью во многих местах. Но её раны исчезли: за последние несколько минут сломанные кости срослись, глубокая рубленная рана на спине затянулась, а миллиарды погибших от взрыва клеток вновь трансфигурировались в живые. Однако, дементоры не появились. И здесь должно быть больше солдат, удерживающих тени смерти в этом загоне. Загоне, где их кормили.

Операция была спланирована плохо. И она понимала, как сделать её лучше. Когда вы составляете план, посмотрите на каждый шаг и спросите себя: что может пойти не так? Как только вы это сделаете и удовлетворитесь ответом по каждому из вариантов, задайте себе второй вопрос: какие две вещи могут пойти не так одновременно? Всегда учитывайте в плане два независимых сбоя.

Она планировала, что бомбардировка потерпит неудачу, или как справиться с повреждением метлы, или если противник нашел бы способ выцеливать их в воздухе, и всё остальное. Но этого было недостаточно. Вся первая линия её отряда была выведена из строя в первом же столкновении (хотя и без нанесения необратимого вреда), потому что магия мётел была нейтрализована, а их защитные сети не сработали. "Недостаточно параноидально", — пробормотала она с раздражением. Аластор будет разочарован.

Гермиона вырвала палочку из кобуры и приготовилась. Она ожидала, что дементоры явятся к ней. Это не вызывало напряжения, поскольку казалось естественным течением событий. Я здесь. Я жду.

Придите и схватите меня.

Перед ней, через пробитый камень, медленно появлялись две чёрные нечёткие формы. Они были голодными, злыми и неправильными, эти раны мира, одетые в обветшалые плащи. Они были её величайшим врагом, и нигде в мире у них не было возможности скрыться от неё. Она будет преследовать их, если только они не схватят её сейчас. Гермиона сделала эту мысль своим оружием, и если бы кто-то наблюдал за ней в это время, например, Хеори и Джесси (которые летали по широкой окружности вне пределов крепости, ожидая появления зелёных искр, чтобы вызволить пленников), этот человек увидел бы огромную радость в глазах Гермионы. За последние восемь лет она дважды умирала, и она сделала смерть своим главным врагом.

Она подняла палочку и открыла рот, чтобы произнести заклинание.

И затем её мир объяло пламенем.

Она не была уверена, что произошло. Какой-то всё ещё мыслящей частью разума она осознала, что солдаты, которые охраняли дементоров в Гёреме, должны были переместиться с портключами на поверхность как только их подопечные сбежали, и что они обрушили на неё какие-то огненные чары. Но эта мысль осталась за пределами её разума в тот момент, потому что ужасный жар начал сжигать её лицо. Огонь, что мог причинить ей боль достаточно быстро, чтобы вывести её из строя. Огонь, который когда-то уже убивал её. Она вскрикнула, когда её плоть запылала.

Дементоры уже были рядом, и она чувствовала их присутствие, словно разливающееся пятно ненависти, которое насыщало её, даже когда пламя полыхало вокруг и пожирало её. Они были достаточно близко и их было достаточно много, чтобы их присутствие начало поглощать её. Прикосновение их зла было похоже на отчаяние, и оно шептало в её разуме и высасывало силы.

Гермиона упала на колени, смутно понимая, что снова умирает. Эта мысль набросилась на неё, как будто у нее были чёрные-чёрные крылья, бьющие вниз и вдавливающие её в землю.

Она будет гореть, и она умрёт.

Она будет гореть, и она умрёт.

Она будет гореть, и она умрёт.

Но...

Но есть то, что должно быть сделано.

Она была в огне, и дементоры пожирали её, и солдаты убивали её, но есть то, что должно быть сделано.

Гермиона поднялась на ноги, пошатываясь. Значительным усилием воли она отстранилась от ненависти, которая высасывала её душу. Бросив ей вызов, она втянула воздух горящим горлом, а затем снова подняла палочку и закричала заклинание через боль и дым. Её голос был нечеловечески силен, пылая страстью и огнем.

—Экспекто патронум!

Жар кружился вокруг неё, потрескивая в волосах и превращая её мантию в пепел вокруг неё. Она игнорировала пламя, хотя кожа на шее и руках покраснела, потрескалась и обуглилась. Она игнорировала солдат, которые заливали её огнем. Её мир сузился до её палочкой и её заклинания.

И теперь Каппадокия узнала, почему её называют Богиней.

Белый свет, исходящий из её палочки, породил не туман и не серебряное животное. Это не было даже очертаниями серебряного человека, хотя никто из свидетелей и не мог этого ожидать.

Патронус Гермионы был полуденным ревом солнца в зените. Он был сиянием, не поддающимся измерению и описанию. В его могуществе она была неотвратимой и божественной.

Едва видимые сквозь зажмуренные глаза наблюдавших это, сорок дементоров содрогнулись.

Их материя взметнулась, как от сильного ветра, их чёрные плащи разрывались в клочья и нити, и они и их отчаяние перестали существовать, задутые, словно свечи.

Гермиона опустила палочку.

Пламя исчезло, её мантия тлела на ней и распадалась пепельными лоскутами вокруг неё. Ее тело полностью состояло из боли, но она была временной и уже начинала исчезать. Боль уходила из её сознания медленнее, чем до этого ⁽¹¹⁾, но тем не менее обугленная плоть обтягивалась кожей и восстанавливала себя. Она убрала медальон с шеи и освободила цепь, чтобы часть золотисто-зелёных украшений случайно не вросла в заживляющуюся рану. Затем она подняла палочку, чтобы послать красные искры — оставались заключённые, которых нужно было спасти, — и окинула глазами окрестности. Кто её сжигал?

Ага, прямо там. Вот где был источник неприятностей. Она увидела двух каппадокийских солдат, рухнувших и лежащих неподвижно. Они тоже были сильно сожжены, но у них не было её способностей. Это было опасное заклинание, из тех что скорее направляют в армию инферналов, чем в одну единственную женщину.

Гермиона Джин Грейнджер, Богиня и заклятый враг смерти, вздохнула про себя, вытащила хромированный размениватель монет из кошеля на ремне и начала спасать жизни.

≡≡≡Ω≡≡≡

Глубоко в Уайтхолле находится Министерство Магии, откуда официально исходят все решения правительства магической Британии и вся бюрократия. Глубоко в Министерстве Магии лежит Отдел тайн, где проводятся магические исследования и поднимаются самые эзотерические проблемы. И глубоко в Отделе тайн находится Зал Науки, в огромной комнате, где когда-то хранились все собранные пророчества британской нации.

В Зале науки пять ведьм и волшебников собрались вокруг непропорционально длинного стола из дерева гикори. Мафалда Хопкирк, Долорес Амбридж, Луна Лавгуд, Бэзил Хортон и Неменай Сальери думали, что они только что сделали большое открытие.

Они подтвердили свой предварительный результат. Хортон, крепко выглядящий пожилой волшебник с физическим состоянием атлета, едва начавшего полнеть, поднял свою палочку и начал медленно произносить заклинания.

— Люмо-о-ос. Люмо-ос. Люмис. Люмс. Лю-юмс. Люмос. Люмо-ос. Люмис. Люмос. Люмос.

Заклинание, произносимое с наихудшими навыками, какие только можно вообразить, удалось только с десятой попытки. Произношение Хортона лишь приблизительно отражало необходимые слоги, а его движения палочкой были кошмарны. Когда для заклинания требовалось сделать очень лёгкий и простой взмах волшебной палочкой, он махал ею словно паралитик. Было бы неловко, если бы так и не было задумано.

Заклинание было одним из самых слабых среди известных. Даже при столь плохом исполнении оно давало едва заметное мягкое жёлтое свечение. Это была необычайно лёгкая магия.

Хортон держал палочку рядом с тонким золотым стержнем. Полуметровый стержень был установлен на выпуклом необработанном куске обсидиана. Он был глубоко погружен в серую корку пород наверху глыбы. По мере приближения палочки стержень начинал мягко вибрировать.

Лавгуд и Амбридж посмотрели друг на друга. Губы Амбридж были сжаты. Она не полностью одобряла эти эксперименты с работой вне чар Надзора, которые обнаруживали использование магии несовершеннолетними. Но здесь были интересные возможности для контроля. Она коротко кивнула Лавгуд, и они подошли к другому концу стола и подняли серую металлическую решётку, плотно переплетённую зелёными лозами. У этих лоз не было корней, лишь много крошечных листьев.

Действуя синхронно Лавгуд и Амбридж установили решётку над устройством из стержня и камня. Хортон не изменял чрезвычайно мягкое сияние его заклинания, но стержень перестал вибрировать. Все участники удовлетворенно посмотрели друг на друга, хотя, возможно, только Луна Лавгуд поняла важность того, что они обнаружили.

Победа над тобой досталась мне:

Зачем же ты скорбишь о пораженьи?

Я возвращу тебе твою державу,

И станет с помощью моей она

Сильнее, чем когда-либо доселе.

Сам бог войны мне уступает место

И во владенье мир передаёт;

Меня в доспехах боевых увидев,

Юпитер и бледнеет, и дрожит,

Боясь, что я столкну его с престола;

Моим победам отдавая дань,

Из рук не выпускают ножниц Парки,

И мечется, изнемогая, Смерть;

Не часты в знойной Африке дожди,

Но я пришёл с победоносным войском,

И полился из туч кровавый ливень,

И содрогнулась в ужасе земля,

Впивая капли этой страшной влаги;

Мильоны душ в тоске Харона ждут,

Толпясь на берегах безмолвных Стикса;

Я душами убитых переполнил

Элизий и Аид, чтоб обо мне

На небе и в аду гремела слава.

Взгляни, о повелитель: никогда

Такого зрелища не видел мир.

Тела царей у ног моих простёрты.

— Кристофер Марлоу

1) Знаменитые каменные столбы в Каппадокии, или перибаджалары (тур. Peri bacaları, «дымоходы фей»), — останцы в виде каменных грибов и каменных столбов причудливых форм и очертаний.

Вернуться к тексту

2) Поверим автору на слово, ибо я, как переводчик, нашёл в Каппадокии действующую Яблочную Церковь, должно быть, есть и Лимонная

Вернуться к тексту

3) Экзарха́т (от греч. ἔξαρχος «внешняя власть») — в Византии в конце VI-VII веков административно-территориальная единица, наместничество за пределами метрополии.

В современном православии и католицизме восточных обрядов — особая административно-территориальная единица, зарубежная по отношению к основной церкви, либо специально созданная для окормления верующих данного обряда в особых условиях. Информация из Википедии. От себя добавлю: похоже магический Экзархат отличается от известного нам. Как минимум тем, что в его главе стоят некие не экзархи.

Вернуться к тексту

4) Вестфальским миром называют разное количество мирных договоров, которые заключали между собой страны Европы. Некоторые историки относят к ним два договора, некоторые побольше. Дата первого такого документа 1648 год, дата последнего из них 1659-ый. В общем и целом Вестфальский мир определил новый порядок в Европе. И похоже, что не только маглы делили сферы влияния

Вернуться к тексту

5) Речь про организацию государств и явное определение границ, которое собственно и привело к прекращению или сокращению количества войн за передел территорий. И вследствие этого, отказ от государственных армий.

Вернуться к тексту

6) Сакелларий — одна из церковных должностей. Сакелларий при патриархате, то есть при церкви св. Софии, назывался великим сакелларием и был одним из экзакатакилов, то есть членов патриаршего совета. Это был обыкновенно один из самых могущественных сановников константинопольской церкви, потому что в его ведении находились все финансы константинопольского патриархата

Вернуться к тексту

7) Волшебный прибор, похожий на зеркало, показывает врагов его хозяина. В обычном состоянии по поверхности проявителя врагов двигаются лишь расплывчатые тени, но когда враги приближаются, там появляются их изображения.

Вернуться к тексту

8) В значении «самодовольный невежественный человек, который настроен враждебно к культуре и искусству или умным людям в целом». Гермиона слегка недовольна отношением к её развлечению…

Вернуться к тексту

9) Можно ли зарыться пальцами в скалу? Да, если ваши ногти режут сталь, как бумагу. Примечание переводчика

Вернуться к тексту

10) Ulna — локтевая кость

Вернуться к тексту

11) Ведь тролли особенно уязвимы к огню и кислоте

Вернуться к тексту