Не конец пути (гет)

— Э, ну, здо́рово, — услышала Гарриет слова Сириуса, крадясь вместе с Тонкс вниз по лестнице. — Моя гнилая развалюха — ваша гнилая развалюха.

— Восхитительно, — ответил голос профессора Дамблдора, звучащий, как всегда совершенно искренне.

Ступеньки, не догадавшись, что люди ходят на цыпочках, чтобы двигаться тихо, заскрипели и застонали под весом Гарриет и Тонкс. Все посмотрели вверх — миссис Уизли, Рон и Джинни, и Фред с Джорджем, Ремус, Сириус, Снейп — и миссис Уизли приглушенно вскрикнула:

— Гарриет!..

На стене что-то шевельнулось — темная занавеска, закрывающая нишу, которую Гарриет не заметила сразу, распахнулась, и показался портрет вроде того, что Гарриет легко могла представить себе в доме страха. Нарисованное лицо исказилось, на губах вскипела пена, и голос заметался меж стен бурным потоком оскорблений:

— Дрянь! Отребье! Выродки, полукровки, уроды, вон из этого места! Как вы смеете осквернять дом моих предков!..

«Это мама Сириуса?..» — ужаснулась Гарриет.

— ЗАТКНИСЬ, СТАРАЯ КАРГА! — взревел Сириус, развернувшись к портрету (Джинни и Рон зажали руками уши). Он метнул заклинание с такой силой, что занавеску сорвало вместе с карнизом, и все это с грохотом упало.

— О, чудесно, — сказал Снейп: миссис Блэк продолжила на них орать («Предатель крови, мерзость, позор моих чресел!»). — Великолепная работа.

— А от тебя сплошная польза! — переключился на него Сириус.

Ремус прикрыл глаза ладонью — совсем ненадолго, так что почти можно было подумать, что он просто поправил челку. Все Уизли теперь на них пялились, кроме миссис Уизли, которая поспешила вверх по лестнице и стиснула Гарриет в объятиях.

Быстрым беззвучным заклинанием Дамблдор починил карниз и закрыл занавеской портрет. Крики стихли, как магнитофон, которому выдернули из сети шнур.

Сириус смотрел туда с такой пылающей злобой, что Гарриет удивилась, почему занавеска не вспыхнула. Грудь у него быстро вздымалась, и Ремус смотрел на него с опаской, как на самодельную ракету, которая того и гляди рванет.

Гарриет бросила взгляд на Снейпа и увидела, что он смотрит на Сириуса точно так же. Точнее, не так опасливо, но… с готовностью.

— Мерлин, Гарри, — сказал Рон то ли про ее вид, то ли просто из-за полного безумия адского дома, в который они все попали. Затем торопливо покосился на портрет и прикрыл рукой рот, словно не смея сказать что-нибудь еще и начать все по-новой.

Гарриет помахала ему рукой поверх плеча его матери.

— Простите, — шепнула она миссис Уизли, — я вся в грязище, кофту вам испорчу…

— Ох, солнышко, — прошептала в ответ миссис Уизли и только крепче ее обняла.

— Пожалуй, мы все могли бы перейти на кухню, — шепотом предложил Дамблдор. — Тихо. За исключением вас, Сириус и Северус…

То ли Гарриет показалось, то ли у Снейпа с Сириусом и правда стал какой-то подозрительный вид. Они переглянулись, но тут же словно вспомнили, что, раз они все равно друг на друга смотрят, можно этим воспользоваться, и стали смотреть злобно.

— …Я хотел бы услышать, что произошло, — сказал Дамблдор. — Картинная комната Блэков для этого прекрасно подойдет. И, Гарриет.

Он задержался у подножия лестницы, протянул руку: Гарриет помедлила, но все-таки подала грязную руку, и он пожал ее, тепло и уверенно.

Когда он это сделал, что-то прошелестело у Гарриет в груди, словно шорох холодного ветра между черных деревьев.

— Я очень благодарен, что с тобой все хорошо, моя дорогая, — сказал он, и его голос вернул Гарриет в настоящее. — Хотя того же и нельзя сказать о твоем некогда очаровательном платье.

Гарриет выдавила улыбку и кивнула. Еще какое-то время он не отводил взгляда, затем погладил ее руку и отпустил. Темный ветер улетел из груди, оставив недоумение и заметную тревогу. Это еще что такое было?

Он прошел мимо нее по лестнице, и, разумеется, под ним ступеньки не стали стонать и скрипеть, как под ней и Тонкс. Миссис Уизли увела ее с дороги, и лохматящий волосы Сириус и Снейп пошли наверх. Снейп, проходя мимо, не посмотрел на Гарриет. Она, правда, тоже на него не смотрела. И сердце у нее точно не забилось сильнее от того, что он прошел так близко.

«Не забилось, — строго подумала Гарриет, — так что кончай уже».

— Гарриет, милая, — сказал Ремус — негромко, чтобы не разозлить портрет, — ты же ушла мыться?

— Нас мама Сириуса отвлекла своим молчаливым достоинством, — прошептала Тонкс.

— Я провожу тебя, дорогая, наберу тебе ванну, — сказала миссис Уизли тихо, но решительно.

— Если хочешь, можешь брать мои средства для мытья, — сказала Тонкс Гарриет. — Их там вагон, серьезно, можно подумать, что я собралась свой магазин открывать.

Гарриет повела миссис Уизли наверх, стараясь не споткнуться в сумраке и не зацепиться пальцами ног за дыры старого ковра. Если нормальное освещение для тайных обществ не запрещено, Сириусу надо бы потратиться на лампы.

А то, что она по пути прислушивалась, что происходит за дверями возле лестничной площадки, и гадала, за которой из них картинная Блэков, было просто легким любопытством.

Шелестящий шепот уже превратился в воспоминание. Она предположила, что выдумала его.

* * *

Картинная Блэков в их отсутствие не изменилась: она была мрачной, ветхой и с разбросанными по столу следами применения Темного поискового заклинания. Дамблдор одарил блюдо, свечу и пепел долгим безмолвным взглядом, а Северус тем временем делал вид, что не чувствует, как от директора волнами распространяются разочарование и ужас. Так или иначе, какое ему дело? Он пошел за бандой рыжих сумасшедших вместо того, чтобы, черт возьми, хоть как-то помочь. Гарриет была в опасности. Хорошо хоть Блэк оценил.

Северус истребил эту мысль воображаемым эванеско. У него бред от боли, не иначе, раз он упорно пытается найти в Блэке что-то хорошее. Надо сесть, пока не началось что-нибудь похуже.

— Так Гарриет здесь останется? — спросил Блэк Дамблдора. Он сидел, чуть расставив ноги, словно приготовившись к бою.

— Останется, — ответил Дамблдор, отведя взгляд от бардака на столе. Бледный свет проникал через дыры в побитых молью гардинах, и борода Дамблдора блестела в нем, как филигрань. — Вернувшись домой, она обновила кровную защиту против Лорда Волдеморта…

Северус готов был передушить их всех, если они не перестанут это делать!

— …теперь ей можно оставаться здесь до конца каникул.

Северус взглянул на потеки на стенах, на ковер, узор которого извивался под веселенькими голубыми сапогами Дамблдора, на уродливые лица, изображенные на висящей над столом люстре, и подумал: «Лучше здесь, чем с Петунией».

— Уизли здесь для того, чтобы помочь вам привести это место в более… приемлемое для людей состояние, — добавил Дамблдор, посмотрев на мутное зеркало. Отражение посмотрело в ответ с голодной злобой.

— Удачи, — фыркнул Блэк. — Эту кошмарину надо бы разрушить до основания, а основание сжечь. Однако мы попытаемся.

— Я не сомневаюсь, что вы сделаете все возможное. Северус на несколько дней задержится здесь и поспособствует. Его познания о Темных проклятиях весьма обширны.

— Я — что?! — Северус, сидевший на кушетке, выпрямился так быстро, что опять потянул спину.

— Он — что?! — одновременно с ним ужаснулся Блэк. Северус понимал, что тот чувствует, и это было возмутительно, так как ему незачем было еще в чем-нибудь соглашаться с Блэком. Он сознавал, что обречен на мучения, но это уже было чересчур.

— Северус пострадал, — спокойно сказал Дамблдор, пронизывая их взглядом поверх очков. — Не только от Непреложного обета, но и от последствий вот этого, — он едва заметно указал на стол, на блюдо с пеплом. — Тебя не следует оставлять одного, Северус.

— Для этого нет оснований, — Северус был глубоко раздосадован. — Ваша забота излишня и не будет оценена по достоинству…

— Незачем его тут запирать, — согласился Блэк так, словно совершенно не хотел этого делать, но вынужден был — ради того, чтобы убрать его из дома. Северус, как ни отвратительно, в этом тоже с ним согласился.

— Мне нечего сказать по второму пункту, Северус, — в голосе Дамблдора впервые появилось легкое раздражение, — но, что касается первого, это отнюдь не излишне. Ты остаешься здесь. Теперь, — продолжил он, возвысив голос, так как Блэк издал возмущенный возглас, а Северус подавился воздухом, — я хотел бы узнать, где и с кем вы нашли Гарриет, — он опустился в кресло, которое, к разочарованию Северуса, не попыталось сожрать его заживо. — Присаживайся, Сириус, и — введите меня в курс дела.

* * *

Тонкс не шутила: раковина, полки и даже бортик ванны были заставлены разноцветными бутылочками. Гарриет выбрала и открыла зеленую, цвета своих глаз; запахло листвой и сиренью.

— Ну, по крайней мере, тут есть вода, — сказала миссис Уизли, когда из открытого крана ударила исходящая паром струя. Кран она открывала палочкой, и Гарриет подумала, не потому ли миссис Уизли сюда пришла наливать ванну вместо нее — может быть, краны были прокляты, как и дверные ручки. Наверное, так и было.

— Так, принимай душ, — миссис Уизли переключила воду на лейку сверху. — Смой все это… что бы это ни было, — недовольно добавила она. — Я посмотрю, можно ли что-то сделать с тем платьем и подберу тебе что-нибудь из одежды.

Гарриет вылезла из платья — да уж, надо было, наверное, сказать миссис Уизли, чтобы не возилась с ним, все равно оно стоило в «Оксфаме» всего пару фунтов, — а трусы сразу выбросила в мусорную корзину возле унитаза. Надевать их она больше не собиралась, даже после стирки.

Она дважды намыливалась из зеленой бутылочки, потом вымыла волосы содержимым фиолетовой, которое почему-то пахло розовыми лепестками.

Тонкс оставила на батарее несколько радужно раскрашенных полотенец; Гарриет взяла одно и обернулась им.

— Миссис Уизли? — позвала она, приоткрыв дверь ванной где-то на дюйм. — Выключать надо вашей палочкой или мне самой можно?

— Нет, милая, пока мы не сняли все проклятия, — скоро вода выключилась, и в наполненной паром ванной стало тихо, только последние капли срывались с лейки.

Гарриет надела одежду, которую подала миссис Уизли через приоткрытую дверь: тоже платье, свободное, черное, с не слишком жуткими красными цветами сбоку. На нем выделялся карман для палочки — именно такие Гарриет всегда выбирала.

Попытавшись расчесать мокрые волосы пальцами, она вышла из ванной. Миссис Уизли повернулась к ней (она стояла у чемодана Гарриет, наверное, наводила там порядок) и показала на старый табурет возле трюмо.

— Сядь, дорогая. Поглядим, что можно сделать с твоими волосами.

Гарриет послушно села перед рядами бутылочек Тонкс (надписи на них были загадочные: «Волна в твоих волосах», «Крутые локоны», «Сильное укладочное») и погрузилась в прежде незнакомый опыт: ее волосы пытался расчесать кто-то другой.

— Ты как, милая? — спросила миссис Уизли, осторожно разбирая гребнем спутанные кудри.

— Нормально, — твердо сказала Гарриет, и это была правда. — Сириус и… Снейп почти сразу пришли. Те парни, которые меня схватили, были жутко глупые. Хотели знать, правда ли Волдеморт, — миссис Уизли вздрогнула и выдернула у Гарриет клок волос, — вернулся. Сказали, слухи такие были.

— И они тебе ничего плохого не сделали? — миссис Уизли выбрала квадратную синюю бутылочку. Кажется, у нее слегка дрожали руки. Наверное, ее взволновало упоминание Волдеморта.

— Только оглушили, еще в Литтл-Уингинге. После мытья мне намного лучше. Я просто чувствовала себя такой грязной… прыгнула там в заросший бассейн, — она улыбнулась отражению миссис Уизли в трюмо, надеясь прогнать с ее лица напряженную, огорченную бледность.

— Хорошо, дорогая, — почти шепотом ответила миссис Уизли. Она погладила Гарриет по плечу и так и оставила там руку — теплой утешительной тяжестью. Пальцами другой она осторожно массировала Гарриет волосы.

— Так, — сказала она тверже и выпрямилась. — Мы неплохо привели тебя в порядок, а теперь пошли искать, что тут есть поесть. Этот дом далеко не идеален, но хорошая еда сильно тебе поможет.

* * *

— Итак, — сказал Дамблдор, сплетя над бородой длинные пальцы, — вы полагаете, что они говорили правду?

— Они верили в то, что говорят, — Северус вспомнил скользкое ощущение от перебирания их мыслишек. — Но это не означает, что они точно знали, о чем их попросили.

— Мы оставили в доме чары, узнаем, если туда кто-нибудь забредет, — сказал Блэк. — Но мы думаем, что вряд ли кто-то из них еще воспользуется этим домом.

Потом он нахмурился — наверное, осознал, что признал за ними единомыслие хоть в чем-то. Северусу было очень неприятно, что тот допустил эту оплошность в присутствии самого Дамблдора, который много лет хотел, чтобы они поладили. Не хотелось доставлять ему такое удовольствием именно сейчас.

— Да, возвращаться для них слишком рискованно, — Дамблдор не подал виду, будто заметил, что Блэк сказал, но Северус сомневался, что это действительно было так. В его воображении уже звучало эхом: «Вы с Сириусом так хорошо поработали, спасая Гарриет». — Так вы полагаете, что за их… предприятием стоит весьма хитроумный разум?

— Не то чтобы кто-то прямо нанял этих придурков, — сказал Блэк, — но раз это было всего лишь предложение, запущенное в преступных кругах…

— Кстати, — спросил Северус, мечтательно припоминая заклинания, которые бы очень расстроили Дамблдора, — что-нибудь слышно от Флетчера?

— Я разберусь с ним, когда мы закончим. — Эта многозначительная фраза немного утешила Северуса: Дамблдор при желании бывал страшен и безжалостен. — Я, разумеется, оставлю его в живых, — с мрачным юмором добавил он, — хотя бы для того, чтобы вы смогли сполна этим воспользоваться. Для того, чтобы разузнать об этом «предложении» и том, кто его сделал, разумеется, — строго закончил он, видимо, потому, что лицо Блэка озарилось тем же злым ликованием, которое Северус ощутил в своей душе.

Для сохранения рассудка им с Блэком определенно надо уйти с этой общей волны.

— Я думал заняться этим самостоятельно, — сказал Северус.

— Северус, ты член Ордена, — мягко ответил Дамблдор. — А значит, работаешь с его агентами, когда это возможно. Отказываешься, только если это необходимо для твоего прикрытия. Это касается вас обоих, — заметил он, так как у Блэка стал слишком самодовольный вид.

— Мы должны работать вместе? — произнес Блэк таким тоном, словно Дамблдор попросил его поцеловаться со своей мамой.

— С Мундунгусом, Ремусом и Тонкс, если потребуется. Тебе нельзя покидать дом, Сириус, — Блэк вскинулся, и Дамблдор сказал: — Было неосмотрительно делать это так рано, хоть я и одобряю твои цели. Я удивлен, как вы пошли вместе, — он бросил на Северуса расчетливый непроницаемый взгляд. — Это может привести к некоторым трудностям, учитывая личности похитителей Гарриет.

— Мы стерли им воспоминания, — на лицо и голос Блэка словно набежала тень.

— И, не сомневаюсь, ваша работа была безупречна. Но в следующий раз лучше думайте, прежде чем бросаться вперед, невзирая на последствия.

Он не сказал «не подумав». Он хорошо знал Северуса. Плевать на последствия. Северус поступил бы точно так же хоть сто раз подряд.

— Ладно, — Дамблдор положил ладони на колени. — Уизли теперь члены Ордена — не дети, разумеется, но родители и Билл, может быть, и Чарли, если все пойдет хорошо. Нам не удалось связаться с Перси, он весьма вовлечен в свою работу в Министерстве.

Северус не сомневался, что Уизли пригласили для того, чтобы беречь от неприятностей Гарриет. Блэк, дай ему волю, взял бы ее в Орден, у Люпина и Нимфадоры тоже была небезупречная история. Миссис Уизли будет следить за их поведением. Им всем, включая Северуса, попросту приставили няньку.

— Гарриет можно кое-что узнать о нашем движении, но ничего такого, что могло бы скомпрометировать наши операции, случись худшее. Последнее похищение, возможно, не входило в план Волдеморта, — (Северус кого-нибудь убьет, если это имя прозвучит еще раз), — но легко могло бы. А после того, что произошло с бедной Гермионой в феврале, недопустимо, чтобы дети узнали еще что-либо важное.

И ведь Грейнджер взяли просто как приманку, не ради информации. За те три месяца, что Гарриет его избегала, а Темный Лорд был слишком занят своей кампанией, Минерва ходила навещать ее дважды в неделю, и однажды — не в первый или второй раз, может быть, в четвертый — расплакалась в учительской.

«Эта храбрая умная девочка, Северус, — сказала она тогда, — каждый день просыпается и живет… с этим…»

— Мисс Поттер захочет продолжить навещать мисс Грейнджер, — сказал он, перебив разговор Блэка и Дамблдора. Он не слышал, что они говорили.

Блэк моргнул. Что-то странное мелькнуло на лице Дамблдора, — Северус не успел понять, что.

— Разумеется. Ее будут сопровождать по очереди. В сущности, завтрашний визит Ремуса к Аластору может оказаться замечательной возможностью. Итак, — он поднялся, разгладил складки на пурпурной мантии, — мне надо заняться поимкой Мундунгуса, так что я с вами прощаюсь. Постарайтесь не уничтожить друг друга и это здание заодно.

Он пожал руку Блэку; Северусу, проходя мимо, положил на плечо ладонь.

— Завтра я вас отыщу, — с намеком сказал он. Затем дверь щелкнула, и он вышел.

Северус счел бессмысленным разбираться, за какие грехи он оказался в подобной ситуации. Их было слишком много, и к тому же он застрял здесь в любом случае.

Блэк смотрел на него мрачно, но без особой злобы. Северус ощущал то же. Он неимоверно устал. Было бы неплохо отключиться на чем-нибудь, что в этой халупе сошло бы за кровать.

— Позову Ремуса, пусть найдет тебе комнату, — кисло сказал Блэк. — Или ты хочешь спать в Хищном Чулане на третьем этаже?

В его голосе была легкая надежда.

— Не показывай мне где это, иначе я самого тебя там запру. И Люпина не дергай — найду что-нибудь сам. Можешь надеяться, что в процессе я покалечусь.

— Мечтать не вредно, — Блэк встал.

Он открыл дверь и чуть не вошел в свою крестницу.

— Ой! Привет, — сказала Гарриет. Она привела себя в порядок, и на ней было старомодное платье, от которого у Северуса приключились жуткие флэшбеки из семидесятых. С ней была миссис Уизли — на тесной площадке она не могла отойти от Блэка подальше, но вид у нее был такой, словно она готова собой закрыть Гарриет, если Блэк вдруг сделает что-нибудь не то. У нее даже палочка была наготове — хотя, возможно, подумал Северус с разочарованием, просто из-за необходимости открыть дверь.

— Профессор Снейп, — кивнула ему миссис Уизли и приобняла Гарриет. — Мы как раз направлялись вниз присоединиться к остальным.

— Ведите, — ответил Блэк с жестом, который даже можно было счесть элегантным. Миссис Уизли продолжала излучать недоверие, но все-таки прошла вместе с Гарриет мимо них вниз по лестнице.

— Желаю не нарваться на проклятие, — с жизнерадостным садизмом попрощался Блэк и последовал за ними.

Северус дождался, пока скрип их шагов утихнет, и прислонился к косяку. В горле и груди словно засела ежевичная лоза. Веки жгло с внутренней стороны. Кончики пальцев были ледяными и болезненными.

Гарриет, уходя, метнула на него короткий взгляд: единственная искра, прорвавшаяся через холод безразличия.

Жизнь на таких крохах была жалкой. Но если не получаешь ничего большего, хватит и этого.

Он оттолкнулся от косяка и ровными шагами, от которых коленные чашечки простреливало болью, отправился искать спальню, в которой предстояло сносить этот новый выбранный Дамблдором ад.

* * *

Гарриет шла за миссис Уизли на кухню, а ее сердце продолжало отплясывать странные танцы. Снейп был прямо здесь — очевидно, резко сказала она себе, потому, что он беседовал с Дамблдором. Она видела его полчаса назад. Раз за эти полчаса он стал еще тощей и серей, значит…

Кроме того, он даже внимания на нее не обратил. Ей только показалось, что он посмотрел на нее. Это все отстойное здешнее освещение. Мерещится всякое.

Странно, правда, что Сириус не проводил Снейпа на выход. Может, он собирался еще поговорить с Дамблдором…

— Годрик правый, — сказала миссис Уизли, оценив убожество кухни. Ее дети вместе с Ремусом и Тонкс сидели здесь за щербатым столом и в затхлой атмосфере наслаждались чаем и липкими булочками.

— Беглый преступник Сириус Блэк не соврал, когда назвал это место гнилой развалюхой, — восторженно сказал Фред.

— Спасибо, — ответил Сириус, появляясь на кухне следом за Гарриет. — А ты кто, кстати?

— Я Джордж.

— Он Фред, — сказала Гарриет, а потом показала на Джорджа: — Это Джордж.

— Я впечатлен, что ты их запомнила, Холли-берри, хотя они сами не могут, — Сириус перекинул ногу через стул.

Все Уизли с любопытством следили, как Гарриет села рядом с ним. Тонкс улыбнулась, прячась за чашкой.

— Меня чуть не назвали Холли, — объяснила Гарриет. Ремус передал ей чашку и липкую булочку.

— Надеюсь, вы не восприняли мое замечание как упрек, беглый преступник Сириус Блэк, — сказал Фред. — Я подразумевал лишь бездну горячего восхищения.

Гарриет видела, что Сириусу весело, хоть он и скрывал это за аристократическим хладнокровием, которым уже пользовался при ней раньше.

— В самом деле, Джордж? Это совершенно потрясающе.

Фред выглядел очень довольным. Миссис Уизли, казалось, хотелось прилюдно отвесить ему подзатыльник за отвратительные манеры.

Рон толкнул Гарриет и кивнул на камин. Гарриет впервые заметила, что каминная полка изображает сплошную массу переплетающихся змей. Было трудно это рассмотреть за многолетней сажей.

— Боюсь, этот дом некоторое время был практически заброшен, — сказал Ремус.

— Почему «практически»? — любопытно спросила Джинни.

— Здесь был семейный домовик, Кричер, только совсем один. Он довольно… странный.

— То есть псих? — проницательно сказал Фред.

— Итак, — сказал Джордж, — мы будем проводить лето с Сириусом Блэком, беглым преступником, — они с Фредом поклонились в сторону Сириуса, — и его сумасшедшим домовиком.

— Круто, — подытожил Фред.

— А почему вы здесь? — спросила Гарриет, впервые догадавшись, что у этого может быть какое-то объяснение. — В смысле… не хочу показаться грубой…

— Мы с Артуром теперь в Ордене, — отрывисто сказала миссис Уизли. — А вы — нет, вы для состояния в нем слишком молоды, — резко добавила она, так как Фред и Джордж открыли рты. Рон с нарочитой небрежностью уронил в чай липкую булочку, Джинни закатила глаза. — И все они здесь со мной, чтобы помочь привести это место в рабочее состояние.

— Состояние в Ордене, — сказал Фред. — Рабочее состояние. Слабо, мам, но уже лучше.

Она легонько шлепнула его по затылку, проходя дальше на кухню.

— Что это вообще за Орден? — спросила Гарриет. — Вы сказали, что дадите «полноценный ответ».

— Я это сказал, да? — Ремус чуть улыбнулся. — Хорошо. Орден Феникса был образован, когда Волдеморт в прошлый раз набрал силу…

* * *

Северус нашел комнату Регулуса по табличке на двери. По гребаной пафосной табличке. Попытается ли Блэк его убить за то, что зашел, или притворится, что для него это ничего не значит?

«Бедный Рег», — подумал Северус, снимая с двери запирающие чары. Любимец семьи, тот все равно никогда не был достаточно хорош. Блэки всегда думали, что их первый ребенок должен стать воплощением всех надежд. Рег рос бледным подобием. И все-таки мать любила его — как умела.

Что, если подумать, совсем не пошло Регу на пользу.

Комната Рега была рядом с Хищным Чуланом. Третий этаж, соседняя дверь не открывается. Когда рука приблизилась к ручке, изнутри донесся страшноватый рокот. Северус представил себе, как юный Сириус прячется в мрачных тенях, поджидая младшего брата, чтобы толкнуть его в чулан. Шутка в стиле чистокровных детей — примерно как маггловские дети заталкивают сверстников в подвалы и запирают там.

Дверь Рега открылась с жалобным скрипом.

Когда-то комната была величественной, хотя, возможно, это было еще до Рега; трудно было сказать. Повсюду были знакомые слизеринские цвета — полог над кроватью, гардины, даже полосатые, давно выцветшие шелковые обои на стенах. Над кроватью Рег очень точно нарисовал герб Слизерина. Со странным чувством — одновременно утраты и обретения утраченного — Северус вспомнил, что тот был неплохим художником. Он об этом забыл. Рег любил рисовать. Когда Розье или Нарциссе хотелось жестокости, они говорили, что у него могло быть большое будущее как у портретиста.

С таким же успехом они могли сказать, что у него большое будущее в рытье отхожих мест. Чистокровные дети не становились художниками.

Рег сделал коллаж из вырезок о Темном Лорде. Северус с отвращением сорвал его со стены и выбросил в мусорную корзину.

На столе у кровати стояла фотография, любовно оправленная в рамку: Рег со слизеринской командой по квиддичу. Он был приличным ловцом, хоть и не уровня Гарриет. Всегда был слишком осторожен, чтобы летать с такой отчаянной самозабвенностью.

Северус взял фотографию: команда улыбнулась ему и замахала руками, как и всем, кто на нее смотрел. «Как же они были молоды», — подумал он, чувствуя, как стискивает в груди, словно сжали в кулаке сердце. Молоды, как Гарриет, вылезающая из слизистого бассейна. Молоды, как Грейнджер, из-за которой плакала Минерва. Двадцать лет прошло с тех пор, как Рег был настолько юным, но он так и не повзрослел. Эта комната будет плесневеть, разлагаться, обращаться в пыль, а Рег…

— Это комната хозяина Регулуса! — скрипнул хриплый голосок. Не Блэк — его домовик стоял в дверях и, казалось, был на грани инфаркта, потому что некий омерзительный полукровка осквернил комнату его покойного хозяина.

Кричер был добрее к Регу, чем его собственная мать, добрее, чем отец и брат.

— Хозяин Регулус мертв, — голос прозвучал гулко и холодно. Северус со стуком поставил рамку на стол. — Он умер более пятнадцати лет назад. Теперь эта комната моя.

И он взмахнул палочкой, так что Кричер вылетел кувырком, и захлопнул за ним дверь.

* * *

Джинни тихонько посапывала. Гарриет лежала рядом с ней на просторной кровати и смотрела, как скользят по потолку пятна света от проезжающих машин.

От индийской еды, которую принесли на всех Тонкс и Ремус, осталась приятная сытость. Миссис Уизли помешало то, что у Сириуса в холодильнике оказался только кусок сыра и бутылка джина. Ни она, ни ее дети никогда индийской еды не пробовали, — и Гарриет тоже, хотя ей всегда ужасно хотелось попробовать что-нибудь, что Дурсли есть не стали бы ни за что, — но всем было интересно. Рону и Гарриет не повезло съесть жареный чили. Они покраснели и кашляли, а Фред и Джордж хохотали до слез.

Но после того, как Гарриет поспешно выпила дюжину стаканов воды, вечер оказался самым веселым, считая с февраля, когда вернулся Волдеморт и чуть не умерла Гермиона.

И Снейп. Пусть даже он…

Она перевернулась на бок и ударила кулаком подушку, ненадолго представив, что это Снейп.

Потом легла на живот. Джинни даже не шевельнулась. Вот уж кто отрубился без проблем. После долгих часов чистки спален от грязи и вредителей (Джордж клялся, что это Рон визжал, когда из-под шкафа выскочила вомп-песчанка, но так как та плюхнулась на ногу Джорджа, никто ему не поверил), все жутко устали. У Гарриет к этому прибавилось похищение. Ей положено было отключиться, как только голова коснется подушки.

Вместо этого она лежала, гадая, не обои ли это шепчут и остался ли в доме Снейп. «Дамблдор нас с ним тут запер», — буркнул Сириус Ремусу, а тот пнул его в лодыжку. И тогда ее сердце опять заплясало странный танец. Она все ждала, что он того и гляди явится из теней.

Но он не попадался на глаза весь вечер и большую часть ночи.

Бесполезно. Мозг у нее спать даже не собирался, и хотелось пить. Может быть, это все из-за того чили.

Вздохнув, она скинула одеяло и скатилась с постели. Джинни раскинулась, выставив ногу с края матраса; волосы трепетали над приоткрытым ртом. Гарриет пожалела, что у нее нет фотокамеры.

Ремус снял проклятие с ручки двери: она легко повернулась, и Гарриет выскользнула в коридор. Уродливые лампы все еще горели, отбрасывая длинные тени на бесконечную лестницу. Смотреть туда было все равно что в темное озеро или глубины пещеры.

Она попыталась спуститься по лестнице как можно тише, но, так как та, наверное, ненавидела гостей не меньше Кричера, ступеньки разразились симфонией скрипов и вздохов. «И все равно лучше, чем Тисовая», — подумала она и спрыгнула на ступеньку так, чтобы та скрипнула по-настоящему.

Она была на третьем этаже, когда одна из дверей открылась — и вышел Снейп.

Оба отшатнулись. Снейп врезался в свою дверь, Гарриет — в стену.

И стена начала засасывать ее руку.

— Черт!.. — она попыталась высвободиться, но ее упорно тащило внутрь. Взмахнула свободной рукой, и Снейп схватился за нее.

— Хватит дергаться, только хуже делаете! — бросил он.

— Ой, ну извините!.. — рявкнула Гарриет.

Но договорить она не успела: булькнув, стена проглотила ее целиком. Она плюхнулась на пыльный пол, подумав: «Блин, я же только что второй раз помылась!»

Потом она поняла, что за ее руку все еще держится Снейп. Стена застонала, словно слопала больше, чем могла проглотить, и он, пошатнувшись, очутился рядом.

Гарриет вылупилась на него. Снейп смотрел на нее с чем-то, близким к ужасу. Оба посмотрели на ее руку, которую он все еще держал, — и она держалась тоже, потому что дом Сириуса хотел ее съесть, — и оба отпустили, словно их ударило током.

— Где мы? — спросила она, чтобы не зацикливаться на том, что только что держала его за руку. Наоборот, она спрятала руки за спину, чтобы они больше не делали всяких глупостей.

— В Хищном Чулане — очаровательная традиция Блэков для наказания непослушных отпрысков, — он вынул палочку, отвернулся к стене, через которую они прошли. Взмахнул палочкой. Гарриет ждала, думая о том, что стакан воды этого не стоил.

Ничего не произошло. Он попробовал снова — в этот раз другое движение, режущее, а не как у дирижера.

Опять ничего.

Он повернулся с таким видом, словно за спиной стояло какое-нибудь страшилище, только смотрел при этом на палочку — как будто весь ужас на самом деле был в ней.

— Люмос, — ясно сказал он.

Палочка осталась темной.

— Что? — спросила Гарриет, когда он закрыл глаза и уронил палочку.

— Запечатано, — сказал он негромким, безупречно сдержанным голосом.

— Запечатано? В смысле?

— Здесь нельзя использовать магию. Полагаю, для того, чтобы удержать внутри наказанных детей-волшебников, — губы у него почти не двигались. — Скорее всего, звукоизолировано к тому же, чтобы не было слышно, как запертый ребенок устраивает внутри бедлам.

— То есть… — произнесла Гарриет с нарастающим ужасом.

— Мы здесь заперты, — сказал Снейп. — Да.