The Secret Diary of Fleur Delacour, aged 16 34 (гет)

* * *

Sept. 12th, 1994

Ничего особенного не происходило. Патрис пару раз пытался заговорить со мной, но я по-прежнему игнорирую его. Конечно, он снова стал лучшим другом Ива. Иногда я вижу, как они тихо разговаривают, бросая на меня довольно злобные взгляды, думая, что я их не замечаю. Почему меня это волнует? Или, скорее, какое мне до этого дело? Я почти уверена, что все мальчики в этой дурацкой школе разделяют одно и то же мнение обо мне: "О, да, парень, на нее приятно смотреть (я просто не хочу представлять себе, какие мысли у них возникают в этот момент), но, на самом деле, она вряд ли человек". Все знают, кто такие вейлы, верно? Жестокие, бессердечные существа, единственная забава которых — мучить бедных невинных мальчиков, заставляя их отчаянно влюбляться! Как же я ненавижу это слово! Нет, на самом деле, я не ненавижу его, мне не нравится извращенное значение, которое люди придают ему. Любовь должна быть чем-то большим, чем просто результатом инстинкта, реакции на зрительный образ. Мне становится плохо, когда я думаю, какова единственная цель этой их, так называемой, любви! Хотят ли они знать, что я чувствую, интересно ли им, какую музыку я слушаю, какие книги читаю, каковы мои мечты и страхи? Нет, у них на уме только одно...

Если это любовь, тогда лучше ненавидьте меня!

По крайней мере, Шармейн снова заговорила со мной после того, как я пообещала никогда не ходить вместе с ней с парнями на свидания. У меня не было никаких проблем с тем, чтобы пообещать это: не думаю, что еще раз соглашусь на что-то подобное.

— Я прощаю тебя, — великодушно сказала она, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы сохранить спокойствие. Как будто я сделала что-то такое, что она могла бы мне простить! Но я продолжала молчать. — Спасибо, Шармейн, — кротко ответила я и чуть было не добавила, что подобное никогда больше не повторится, но во мне все еще оставалась какая-то капля собственного достоинства, поэтому я остановилась, покорно вздохнула и подошла обнять ее. На самом деле, я подозреваю, что, по крайней мере, одна из причин, по которой она так быстро пришла в себя, заключается в том, что ей снова нужна помощь с домашним заданием, особенно с Чарами. Честно говоря, у нее есть некоторые проблемы с изучением этого предмета.

Я послала письмо Габриэль, чтобы рассказать об инциденте с Патрисом и Ивом. Я немного преувеличила, надеюсь, что это немного развеселит ее и отвлечет от скучных будней.

* * *

Sept. 18th, 1994

Я должна была догадаться, что не стоит рассказывать Габриэль об этих глупых мальчишках. Почему мне не пришло в голову, что письмо может попасть к матери?! Ей это, конечно, совсем не понравилось! К счастью, она ненавидит публичные разборки, которые выставляют каждую из нас в дурном свете, поэтому она не послала мне громовещатель: это смутило бы ее больше, чем меня. Однако она прислала письмо. Я решила сохранить его на случай, если вдруг забуду, что за человек моя мать.

Ты что, совсем сошла с ума? Неужели я тебя ничему не научила? Ты же знаешь, как важно подружиться с нужными людьми, а этот твой Патрис не только многообещающий молодой волшебник, но и Dulac⁽¹⁾, выходец из одной из самых древних и влиятельных волшебных семей Франции. И я не думаю, что должна напоминать тебе, насколько полезными могут быть такие связи. Поэтому, какие бы, несомненно, идиотские мотивы ни заставили тебя вести себя столь чудовищно глупо, я требую, чтобы ты извинилась и воспользовалась для этого привилегией своего наследия, хотя я начинаю сомневаться, заслуживаешь ли ты его вообще.

Кроме того, я запрещаю тебе вбивать нелепые мысли в голову сестры, и поэтому скажу совершенно откровенно: я решила проверять все письма, которые ты ей пишешь. Похоже, что у тебя начал проявляться твой бунтарский характер, который я не собираюсь принимать, поэтому я также буду находиться в тесном контакте с мадам Максим, которая обещала держать меня в курсе твоих школьных занятий. Ты знаешь, что наша семья ожидает от тебя только самого лучшего, и я не буду довольствоваться меньшим.

Если еще раз случится что-нибудь, подобное этому инциденту, я серьезно пересмотрю твое школьное расписание.

Твоя дорогая мать,

Изабелла Делакур

"Дорогая", какая шутка! Единственное, чему ты меня научила, это не быть такой, как ты! И он не мой Патрис, и никогда им не будет! И я точно не буду извиняться!

Но мне придется найти способ связаться с Габриэль так, чтобы мама об этом не узнала. Я не могу вынести того, что не имею возможности рассказать ей о своих настоящих мыслях и чувствах. В конце концов, она единственный человек, которому я могу довериться по-настоящему.

* * *

Sept. 19th, 1994

После ужина мадам Максим сделала объявление. Состоится Турнир Трех Волшебников, впервые спустя сотни лет. Я помню, что читала о нем в книге "История Шармбатона". Он проводился каждые пять лет, начиная с тринадцатого века, среди ведущих магических школ Европы (кроме нас есть еще одна в Британии и где-то в Восточной Европе, в Болгарии, если не ошибаюсь). По-видимому, задания были довольно опасны, и жертвы были довольно часты, так как в восемнадцатом веке соревнования прекратили. Мадам Максим рассказывала нам о налаживании связи между молодыми ведьмами и волшебниками разных национальностей, но я уверена: все, что ее действительно интересует, — это победа. Она, конечно, подчеркнула, что все будут в полной безопасности, и что какой-то комитет принял все возможные меры предосторожности, и что благодаря развитию современной магии практически не будет смертельной опасности. Однако мне не очень понравилось это "практически".

Будет соревнование для шестиклассников, желающих принять участие в турнире, чтобы решить, кто поедет в Шотландию, где пройдет турнир. Единственное условие — к 31 октября тебе должно быть не меньше семнадцати лет. Мне повезло, что это именно мой день рождения, и, зная маму, она, конечно, будет ожидать, что я приму участие и выиграю!

Шармейн уже заявила, что я схожу с ума. Я не стала рассказывать ей о своих настоящих мотивах. Ей легко говорить, она на несколько месяцев младше меня, и поэтому все равно не сможет участвовать.

Ну, а поскольку мама все равно услышит обо всем этом, было бы разумнее быть послушной дочерью и написать ей письмо, в котором сразу же все рассказать и пообещать сделать все, что в моих силах. По крайней мере, мне будет не трудно попасть в шорт-лист, чтобы поехать в Шотландию.

На самом деле, это может быть довольно интересно, посетить какое-то новое место. Я только надеюсь, что смогу взять с собой Гризабель.

* * *

Sept 22nd, 1994

Только что получила письмо от матери. Она может быть самым милым человеком в мире, пока все делают то, что она хочет. Очевидно, она думает, что ее отчитывание сработало, и теперь она дает мне пряник после порки⁽²⁾. Она сказала, что я очень храбрая, если решила попробовать себя на турнире, и что она бы поняла, если бы я этого не сделала. Я даже не хочу думать, что бы она сказала мне, если бы я действительно не внесла свое имя в этот список! И она, конечно, знает, что я выиграю, и желает мне всего наилучшего. И на этот раз она подписалась "твоя любящая мать", лицемерка!

Я взяла в библиотеке книгу о турнире и собираюсь прочитать ее сегодня, пока Шармейн снова будет в Батонвилле. Возможно, я смогу получить представление о том, чего ожидать, если я действительно стану Чемпионом.

1) Dulac — важные, значимые, влиятельные люди во Франции.

Вернуться к тексту

2) "Кнут и пряник" (англ. "carrot and stick", дословно: "морковка и палка") — метод поощрения и наказания (совмещение негативного и позитивного способов воздействия на человека).

Вернуться к тексту