| Название: | The Secret Diary of Fleur Delacour, aged 16 34 |
| Автор: | fledge |
| Ссылка: | https://www.fanfiction.net/s/1139268/1/The-Secret-Diary-of-Fleur-Delacour-aged-16-34 |
| Язык: | Английский |
| Наличие разрешения: | Разрешение получено |
Проверено на грамотность 
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
* * *
31st Aug, 1994
Завтра я возвращаюсь в Шармбатон. Шестой год обучения. Я так рада, наконец, свалить отсюда! Я не в состоянии больше пробыть и лишней минуты в обществе матери! Она все время твердит мне, что я должна быть совершенной, и что мне следует прилагать больше усилий к учебе. Все ожидают от меня только лучших результатов. Если бы не Габриэль… она скучает по мне; еще один скучный год в особняке с этим ужасным учителем, без детей ее возраста, потом еще три года, пока она не пойдет в школу, а там уже и я уеду, и она снова будет одинока…
Одиночество! Мне ли не знать, что это значит! Как бы мне хотелось завести друзей! Настоящих друзей, а не глупых девчонок, подлизывающихся ко мне в надежде, что будут популярнее у парней, и в то же время сплетничающих обо мне, рассказывающих истории за моей спиной, завидующих моей внешности. Но парни еще хуже! Я ненавижу, когда они начинают пускать слюни и будто отупевают всякий раз, как видят меня. Это ведь не моя вина, правда? И никто из них не имеет ни малейшего представления о том, какая я на самом деле, да и вряд ли кому-то из них это интересно. Вот бы встретить кого-то, не поддающегося этому дурацкому обаянию вейлы! Я бы очень хотела, чтобы кто-то меня… Да пусть даже возненавидел для разнообразия!
Но не тут-то было. Шармейн и Мирей будут лебезить передо мной и сплетничать обо мне за моей спиной, а что касается мальчиков… предпочитаю даже не думать об этом.
Наверное, это глупо с моей стороны: снова впадать в депрессию, думая об этом, ведь я терплю это уже много лет. Но снова и снова в моей голове возникает дурацкая идея, та же, что и в прошлом, и в позапрошлом году: убежать и спрятаться где-нибудь, может быть, даже жить, как магл… Конечно, это не сработает, меня найдут в мгновение ока, и, хотя мне неприятно это признавать, я слишком труслива, чтобы решиться на это…
Ну что ж, значит, мне предстоит ещё один год усердной учёбы, в которой я постараюсь забыться, лишь бы не думать слишком много… О да, мама будет ооочень мной гордиться!
* * *
Sept. 1st, 1994
До отбытия нашего поезда остается еще пара часов. Шармейн и Мирей ушли поболтать с парой семикурсников, и мне, наконец, удалось отогнать всех непрошенных поклонников, получив таким образом уединение, чтобы записать свои мысли в дневник.
Когда я уезжала в Париж, была обычная прощальная церемония, фальшивые улыбки и поцелуи, слишком искренние увещевания матери… Габриэль плакала, когда обнимала меня, только в ней нет ничего фальшивого… Я должна отправить ей столько сов, сколько смогу…
Я была ошеломлена, когда снова увидела Шармейн после этих девяти недель каникул. Она не только нашла какой-то амулет, чтобы избавиться от прыщей, но и наложила заклятие на свои волосы, которые раньше были мышиного цвета; теперь они выглядят точно так же, как и мои: серебристо-светлые, доходящие до талии.
— Флер! — взволнованно вскрикнула она, когда я вышла из камина в Доме Монтрезо́р. Она бросилась ко мне, крепко обняла, а потом, пританцовывая, закружилась.
— Как я выгляжу?
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы обрести дар речи. Затем я сказала, стараясь казаться безразличной: — Вполне неплохо. Так кого же ты мне напоминаешь? — добавила я с вымученной улыбкой.
— Тебя, конечно же! — Иногда она бывает невероятно тупой. — Ты же знаешь, я всегда хотела быть такой, как ты! — продолжила она, и взгляд ее карих глаз (совершенно не сочетающихся с новым цветом волос, как это типично для нее!) был так похож на щенячий, что я почувствовала, как мой гнев тает.
Конечно, она подражала мне все эти пять лет, так что, полагаю, это не должно было быть большим сюрпризом. Если подумать, то мне следовало бы ее пожалеть; я имею в виду, как она вообще может быть самостоятельной личностью? И, конечно, ей никогда не приходило в голову, что я могу чувствовать в такие моменты.
Как бы то ни было, мы как раз собирали вещи Шармейн (обычно это занимает довольно много времени), чтобы упаковать их в семейный Даймлер(1), который должен был отвезти нас на вокзал, когда вошел Месье Монтрезор и сообщил нам, что, по-видимому, идет какая-то магловская забастовка или демонстрация, так что улицы закрыты и нет никакой возможности добраться до станции на машине, будь она волшебной или нет.
— Боюсь, вам придется ехать на метро. — заключил он.
— О нет, — надулась Шармейн. — А нам действительно нужно это делать? Разве мы не можем аппарировать или что-то в этом роде?
— Прошу прощения, ma chère, но вы же знаете, что еще не получили лицензию.
— Но я ЗНАЮ, как…
— Нет, и это окончательное решение. Это противозаконно, и вы должны знать, что подобное слишком опасно для неопытных молодых людей.
Делать было нечего. Мы наложили на свои сундуки уменьшающие чары, чтобы нести их в магловских пластиковых пакетах. Гризабель и Бланш, скорее всего, были уже сыты нами по горло, когда мы уменьшили их до размеров мышей, но тут уж ничего не поделаешь. Мы не собирались таскать их в кошачьих переносках в переполненном магловском метро.
После того, как мы, наконец, переоделись в неприметную магловскую одежду (кажется, эти брюки они называют джинсами), мы схватили наши сумки и вышли из дома.
Действительно, неприметные! Мужчины-маглы еще хуже волшебников! Они понятия не имеют, кто такие вейлы, поэтому ведут себя еще более глупо. Я бы никогда в это не поверила. Едва мы закрыли за собой дверь, как какой-то мужчина в костюме в тонкую полоску с оглушительным грохотом врезался в уличный фонарь, потому что вытягивал шею в нашу сторону. Клянусь, он мог бы быть моим отцом или даже дедом, судя по возрасту!
Шармейн хихикнула в своей обычной раздражающей манере.
— Ну, а теперь что ты думаешь? — спросила она, подталкивая меня локтем. — На кого из нас он смотрел?
До меня вдруг дошло, как это забавно. — На тебя, конечно, — ответила я, — только посмотри на себя!
Мой сарказм остался для нее незамеченным. — Могу себе представить, — самодовольно сказала она, — что выгляжу не так уж плохо.
В метро было еще хуже. Поезд был переполнен, и нам пришлось стоять там, словно упакованные сардины, крепко обхватив наши сумки. Толстый магл стоял очень близко ко мне. Лицо его было красным, на лбу выступали капельки пота, от него пахло луком и табаком. Он, казалось, позволил себе прижаться ко мне ближе, чем это было действительно необходимо, и по определенной его реакции, которую я почувствовала у своего бедра, я заключила, что мое впечатление, вероятно, верно. Я была так раздражена — грязный, вонючий магл, как он посмел?! Я наложила на него зудящее заклятие и была очень довольна собой, когда он остервенело начал чесаться.
Когда мы наконец прибыли на вокзал, то были в несколько растрепанном состоянии. Вскоре мы миновали барьер и оказались на перроне 3 ¾, где мигающий голубой состав «Шармбатон-экспресс» уже вовсю пускал пар.
* * *
Сейчас уже поздний вечер. Все спят, так что я могу написать несколько замечаний. Была та же самая рутина, что и всегда: сортировка, скучная речь мадам Максим, глупые истории о том, что все делали во время каникул. Конечно, я была несправедлива, я просто завидую. Кажется, что все остальные занимаются самыми интересными вещами. И только мне приходится все время сидеть дома, скучая и готовясь к школе, чтобы хоть чем-то заняться. Мишель побывала в Мартинике(2) и узнала несколько интересных вещей о заклинаниях вуду, Патрис провел несколько захватывающих недель в Квебеке(3) и продолжает говорить о старом шамане племени оджибве(4), который показал ему, как проникать в разум животных, а что я могу сказать по этому поводу? Я действительно должна попытаться убедить маму отправить меня куда-нибудь на следующие каникулы. Я скажу ей, что это будет полезно для моего образования и сделает меня еще более совершенной, чем я уже есть. Такие аргументы всегда срабатывают с ней. Египет может быть интересным местом для посещения, эти пирамиды звучат довольно захватывающе… Я понимаю, что это некрасиво по отношению к Габриэль, но, возможно, мне тоже стоит хоть раз подумать о себе.
Гризабель тихонько мурлычет у меня на подушке, я рада, что она со мной, мне не так одиноко. Завтра все получат знакомую надменную и самодовольную Флер, к которой они привыкли. Спокойной ночи, дневник!
1) Daimler AG, ранее — DaimlerChrysler AG, Daimler-Benz AG — транснациональный автомобилестроительный концерн со штаб-квартирой в городе Штутгарт, Германия. Крупнейшая по обороту компания Германии. Дочерняя компания: Mercedes-Benz.
2) Мартиника — заморский департамент Франции (с 1946 года), остров в центральной части архипелага Малые Антильские острова (Карибское море).
3) Квебек — столица одноименной франкоязычной провинции Канады на реке Святого Лаврентия, основанная в 1608 году.
4) Оджибве, иначе оджибва, или чиппева, самоназвание — анишинаабе — индейский народ алгонкинской языковой семьи.
* * *
Sept. 8th, 1994
Всего лишь неделя, но кажется, что прошла целая вечность. Странно, как быстро можно погрязнуть в рутине. Одинаковые дни, ничего особенного не происходит... Поэтому я и не возвращалась к вам все эти дни: мне бы тогда вообще не о чем было писать.
Завтра первые выходные в Батонвилле(1). Как обычно, каждый первый мальчик с пятого курса и, кажется, один или два второкурсника попросили меня пойти с ними в Les Trois Balais(2). И, как обычно, я отклонила каждое приглашение в своей хорошо известной высокомерной манере. Я иногда задаюсь вопросом, почему они продолжают пытаться, я имею в виду, как часто они приглашали меня и как часто получали отказ? Как досадно быть лишь на четверть вейлой, моя бабушка могла трансформироваться и пугать своих поклонников, когда они ей надоедали... (Мама была бы шокирована тем, что я только что сказала! Флер, ты должна быть леди!)
Интересно, стоит ли мне хоть раз принять приглашение? Ведь нет ничего плохого в том, чтобы пойти в бар с парнем, правда? Я бы с самого начала дала ему понять, что это ничего не значит, так что если у него появятся какие-нибудь глупые идеи, то это будет уже его собственная вина. Таким образом, я могла бы пойти вместе с Шармейн и Ивом и не чувствовала бы себя обделенной, почему бы и не попробовать?
* * *
Sept. 9th, 1994
11.30 a.m. — Я только что сказала Патрис, что пойду с ним в Батонвилль. Я никогда не видела, чтобы кто-то так сильно краснел, и мне стоило больших усилий не рассмеяться прямо в это лицо цвета спелого помидора.
— Имей в виду, только на этот день, не представляй себе что-то глупое, — сказала я ему. Я хотела быть честной с самого начала. — Я ни к чему себя не обязываю и не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным. Ты понял?
— Что? Да, да, конечно, как скажешь.
Когда я поднялась в спальню, он все еще стоял на том же месте в гостиной, словно в трансе. Я не совсем уверена, что он слышал хоть одно слово из того, что я говорила.
11.30 p.m — Я могла бы и сама догадаться. Полная катастрофа!
Особое внимание я уделила собственной внешности, чтобы не слишком огорчать Шармейн. Очень жаль, что я просто не могу магией заставить себя выглядеть некрасиво и избавиться от еще одного раздражающего наследия вейлы, но я сделала все возможное: собрала волосы в одну массивную косу, наложила на них заклинание, чтобы сделать их более тусклыми, наложила немного магловского макияжа, чтобы заставить себя выглядеть бледной, и оделась в мешковатую одежду.
Шармейн, казалось, оценила мои усилия.
— Что ты cделала со своими волосами? — спросила она, увидев, что я выхожу из ванной. — Они выглядят ужасно! Ты такая бледная! Ты не заболела?
Конечно, она не могла понять моих мотивов, ей никогда не приходило в голову намеренно сделать себя менее привлекательной, поэтому я просто улыбнулась ей.
— Я просто подумала, что это может что-то изменить, — сказала я ей. — И я прекрасно себя чувствую, спасибо.
— О, пусть будет по-твоему, — пожала она плечами. — Как тебе?
Она покружилась передо мной в своей обычной раздражающей манере. Она действительно выглядела не так уж плохо. Чары на ее волосах были обновлены, и они действительно сияли почти подлинным блеском вейлы; она тщательно подошла к выбору одежды. Правда, под этой одеждой нет ничего, чем можно было бы похвастаться.
Мальчики ждали нас в гостиной. Если они и нашли что-то примечательное в нашей внешности, то не сказали об этом. Я просто заметила, что оба они почти все время смотрят на меня.
Когда мы пришли, в кафе уже было полно учеников. Все замолчали и уставились на нас. Я почувствовала себя довольно неловко, но стало ещё хуже, когда все они отвели глаза и возобновили разговор. Мы сели за столик в самом центре помещения, так что все могли спокойно наблюдать за нами, не слишком нелепо изгибая шеи. Мальчики отправились за сливочным пивом и вскоре вернулись. Я заметила, что несколько других парней подмигивают Патрис и тайком показывают ему большие пальцы, и это уже сильно раздражало меня, особенно когда я увидела глупую ухмылку, которой он ответил.
Я мало помню, о чем мы говорили: обычная бессмысленная болтовня о школе и о том, как ужасно писать эссе о Жанне д'Арк(3) и роли магии в Столетней войне(4). Вообще-то я даже восхищаюсь Жанной. Учитывая то время, в котором она жила, удивительно, как она набралась смелости сделать то, что сделала. Конечно, она могла бы использовать свои силы для чего-то более разумного, чем сражаться в глупой войне между двумя королями, которые не могли позаботиться о таких людях, как она. Но тогда, я полагаю, были другие времена.
Как бы то ни было, мы сидели и разговаривали, вернее, Ив и Патрис поддерживали беседу, а Шармейн пыталась вставить пару слов то тут, то там. Я заметила, что Ив все время смотрит на меня, не говоря ей ни слова, а она, в конце концов, его пара на сегодня. Нет, я определенно не получала удовольствия, и у меня, возможно, хватило бы здравого смысла уйти прямо сейчас...
Но вы же знаете, как это бывает: все люди смотрели на нас, у меня просто не хватило смелости, поэтому вы можете сказать, что всё, что происходило потом, — отчасти моя вина. Однако я не думаю, что это так. Тем не менее, эти идиоты ввязались-таки в свой дурацкий спор!
— Ты знаешь, — сказал Патрис, ни к кому конкретно не обращаясь, но исподтишка поглядывая на меня, как бы желая убедиться, что я обратила на него внимание. — В Канаде я научился проникать в разум животных, и мой учитель сказал, что у меня это очень хорошо получается. Он никогда не видел, чтобы кто-то учился этому так быстро, и он считает, что у меня даже может получиться применить это с людьми, что является самой трудной вещью на свете.
Было смущающе очевидно, что он хвастался таким образом, пытался произвести на меня впечатление, — не то чтобы это сработало, по крайней мере, со мной. Однако с Ивом это сработало на удивление хорошо.
— О да, — насмешливо сказал он. — Дай угадаю: они накормили тебя грибами, и один лишь Бог теперь знает, какие галлюцинации ты потом испытывал. Да и что толку от твоего умения, в конце-то концов?
Патрис побагровел от ярости.
— Ты чертов Сноб, — прорычал он. — Ты просто завидуешь, что есть что-то, что я могу сделать, а ты не можешь. Но поверь мне, я могу сделать еще кое-что, чего ты не сможешь сделать и за миллион лет...
И он положил руку мне на плечо.
Если бы я могла, я бы мгновенно трансформировалась, я была так зла! Я вскочила со своего места, сильно дернув его за руку, что почти заставило его потерять равновесие.
— Как ты смеешь! — закричала я на него и, кажется, совсем побагровела от ярости, несмотря на свой бледный макияж. — А ты, — я повернулась к Иву, который таращился на меня во все глаза, — провоцируешь его, черт бы вас всех побрал, проклятые тупые идиоты!
Я почувствовала, что мой голос сорвался, и выскочила из кафе; меньше всего мне хотелось, чтобы кто-нибудь увидел слезы на моих глазах.
Конечно, когда Шармейн вернулась, она не преминула высказать мне всё о моём поведении:
— Я знала, что ты испортишь мне свидание, но как я могла быть настолько глупа, чтобы пойти с тобой вместе? Ни один мальчик не будет в безопасности, пока ты рядом! Держу пари, что ты их заколдовала, не так ли? Просто оставь меня в покое, — всхлипнула она, когда я хотела указать ей на несправедливость ее обвинения. — Ты же вейла, ты занимаешься такими вещами ради развлечения... Да как ты вообще можешь меня понять?!
Отлично. Теперь мне удалось заставить единственного человека здесь, который раньше был чем-то вроде друга, ненавидеть меня. Хорошая работа, учитывая, что это была только первая неделя учебного года!
1) Батонвилль — аналог Хогсмида.
2) Les Trois Balais — паб в Батонвилле, аналог паба "Три метлы".
3) Жанна д'Арк — национальная героиня Франции, одна из командующих французскими войсками в Столетней войне.
4) Столетняя война — серия военных конфликтов между Английским королевством и его союзниками, с одной стороны, и Францией и её союзниками, с другой, длившихся примерно с 1337 года по 1453 год.
* * *
Sept. 12th, 1994
Ничего особенного не происходило. Патрис пару раз пытался заговорить со мной, но я по-прежнему игнорирую его. Конечно, он снова стал лучшим другом Ива. Иногда я вижу, как они тихо разговаривают, бросая на меня довольно злобные взгляды, думая, что я их не замечаю. Почему меня это волнует? Или, скорее, какое мне до этого дело? Я почти уверена, что все мальчики в этой дурацкой школе разделяют одно и то же мнение обо мне: "О, да, парень, на нее приятно смотреть (я просто не хочу представлять себе, какие мысли у них возникают в этот момент), но, на самом деле, она вряд ли человек". Все знают, кто такие вейлы, верно? Жестокие, бессердечные существа, единственная забава которых — мучить бедных невинных мальчиков, заставляя их отчаянно влюбляться! Как же я ненавижу это слово! Нет, на самом деле, я не ненавижу его, мне не нравится извращенное значение, которое люди придают ему. Любовь должна быть чем-то большим, чем просто результатом инстинкта, реакции на зрительный образ. Мне становится плохо, когда я думаю, какова единственная цель этой их, так называемой, любви! Хотят ли они знать, что я чувствую, интересно ли им, какую музыку я слушаю, какие книги читаю, каковы мои мечты и страхи? Нет, у них на уме только одно...
Если это любовь, тогда лучше ненавидьте меня!
По крайней мере, Шармейн снова заговорила со мной после того, как я пообещала никогда не ходить вместе с ней с парнями на свидания. У меня не было никаких проблем с тем, чтобы пообещать это: не думаю, что еще раз соглашусь на что-то подобное.
— Я прощаю тебя, — великодушно сказала она, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы сохранить спокойствие. Как будто я сделала что-то такое, что она могла бы мне простить! Но я продолжала молчать. — Спасибо, Шармейн, — кротко ответила я и чуть было не добавила, что подобное никогда больше не повторится, но во мне все еще оставалась какая-то капля собственного достоинства, поэтому я остановилась, покорно вздохнула и подошла обнять ее. На самом деле, я подозреваю, что, по крайней мере, одна из причин, по которой она так быстро пришла в себя, заключается в том, что ей снова нужна помощь с домашним заданием, особенно с Чарами. Честно говоря, у нее есть некоторые проблемы с изучением этого предмета.
Я послала письмо Габриэль, чтобы рассказать об инциденте с Патрисом и Ивом. Я немного преувеличила, надеюсь, что это немного развеселит ее и отвлечет от скучных будней.
* * *
Sept. 18th, 1994
Я должна была догадаться, что не стоит рассказывать Габриэль об этих глупых мальчишках. Почему мне не пришло в голову, что письмо может попасть к матери?! Ей это, конечно, совсем не понравилось! К счастью, она ненавидит публичные разборки, которые выставляют каждую из нас в дурном свете, поэтому она не послала мне громовещатель: это смутило бы ее больше, чем меня. Однако она прислала письмо. Я решила сохранить его на случай, если вдруг забуду, что за человек моя мать.
Ты что, совсем сошла с ума? Неужели я тебя ничему не научила? Ты же знаешь, как важно подружиться с нужными людьми, а этот твой Патрис не только многообещающий молодой волшебник, но и Dulac(1), выходец из одной из самых древних и влиятельных волшебных семей Франции. И я не думаю, что должна напоминать тебе, насколько полезными могут быть такие связи. Поэтому, какие бы, несомненно, идиотские мотивы ни заставили тебя вести себя столь чудовищно глупо, я требую, чтобы ты извинилась и воспользовалась для этого привилегией своего наследия, хотя я начинаю сомневаться, заслуживаешь ли ты его вообще.
Кроме того, я запрещаю тебе вбивать нелепые мысли в голову сестры, и поэтому скажу совершенно откровенно: я решила проверять все письма, которые ты ей пишешь. Похоже, что у тебя начал проявляться твой бунтарский характер, который я не собираюсь принимать, поэтому я также буду находиться в тесном контакте с мадам Максим, которая обещала держать меня в курсе твоих школьных занятий. Ты знаешь, что наша семья ожидает от тебя только самого лучшего, и я не буду довольствоваться меньшим.
Если еще раз случится что-нибудь, подобное этому инциденту, я серьезно пересмотрю твое школьное расписание.
Твоя дорогая мать,
Изабелла Делакур
"Дорогая", какая шутка! Единственное, чему ты меня научила, это не быть такой, как ты! И он не мой Патрис, и никогда им не будет! И я точно не буду извиняться!
Но мне придется найти способ связаться с Габриэль так, чтобы мама об этом не узнала. Я не могу вынести того, что не имею возможности рассказать ей о своих настоящих мыслях и чувствах. В конце концов, она единственный человек, которому я могу довериться по-настоящему.
* * *
Sept. 19th, 1994
После ужина мадам Максим сделала объявление. Состоится Турнир Трех Волшебников, впервые спустя сотни лет. Я помню, что читала о нем в книге "История Шармбатона". Он проводился каждые пять лет, начиная с тринадцатого века, среди ведущих магических школ Европы (кроме нас есть еще одна в Британии и где-то в Восточной Европе, в Болгарии, если не ошибаюсь). По-видимому, задания были довольно опасны, и жертвы были довольно часты, так как в восемнадцатом веке соревнования прекратили. Мадам Максим рассказывала нам о налаживании связи между молодыми ведьмами и волшебниками разных национальностей, но я уверена: все, что ее действительно интересует, — это победа. Она, конечно, подчеркнула, что все будут в полной безопасности, и что какой-то комитет принял все возможные меры предосторожности, и что благодаря развитию современной магии практически не будет смертельной опасности. Однако мне не очень понравилось это "практически".
Будет соревнование для шестиклассников, желающих принять участие в турнире, чтобы решить, кто поедет в Шотландию, где пройдет турнир. Единственное условие — к 31 октября тебе должно быть не меньше семнадцати лет. Мне повезло, что это именно мой день рождения, и, зная маму, она, конечно, будет ожидать, что я приму участие и выиграю!
Шармейн уже заявила, что я схожу с ума. Я не стала рассказывать ей о своих настоящих мотивах. Ей легко говорить, она на несколько месяцев младше меня, и поэтому все равно не сможет участвовать.
Ну, а поскольку мама все равно услышит обо всем этом, было бы разумнее быть послушной дочерью и написать ей письмо, в котором сразу же все рассказать и пообещать сделать все, что в моих силах. По крайней мере, мне будет не трудно попасть в шорт-лист, чтобы поехать в Шотландию.
На самом деле, это может быть довольно интересно, посетить какое-то новое место. Я только надеюсь, что смогу взять с собой Гризабель.
* * *
Sept 22nd, 1994
Только что получила письмо от матери. Она может быть самым милым человеком в мире, пока все делают то, что она хочет. Очевидно, она думает, что ее отчитывание сработало, и теперь она дает мне пряник после порки(2). Она сказала, что я очень храбрая, если решила попробовать себя на турнире, и что она бы поняла, если бы я этого не сделала. Я даже не хочу думать, что бы она сказала мне, если бы я действительно не внесла свое имя в этот список! И она, конечно, знает, что я выиграю, и желает мне всего наилучшего. И на этот раз она подписалась "твоя любящая мать", лицемерка!
Я взяла в библиотеке книгу о турнире и собираюсь прочитать ее сегодня, пока Шармейн снова будет в Батонвилле. Возможно, я смогу получить представление о том, чего ожидать, если я действительно стану Чемпионом.
1) Dulac — важные, значимые, влиятельные люди во Франции.
2) "Кнут и пряник" (англ. "carrot and stick", дословно: "морковка и палка") — метод поощрения и наказания (совмещение негативного и позитивного способов воздействия на человека).
* * *
Sept. 23rd, 1994
Чтение истории турнира не очень-то укрепило мою уверенность в себе. Конечно, некоторые идеи сегодня покажутся нам довольно абсурдными. Например, в 1665 году в турнире участвовали три женщины-чемпиона; и организаторы, желая быть очень оригинальными, решили заставить их прокатиться на единороге через стену огня. Они оказались в серьезном замешательстве, когда ни одна из трех девушек не смогла даже приблизиться к зверю. Не то чтобы это могло случиться со мной, но это была определенно глупая идея, — что бы они сделали, если бы одна из них прошла испытание? Она не показала бы свои магические способности, а только проявила свое целомудрие(1). В итоге, организаторы заменили единорогов простыми белыми лошадьми и замяли все, как могли.
Однако были и довольно страшные задания и несчастные случаи. Кто в здравом уме создал бы черную дыру для соревнования?! Сегодня мы все, конечно, знаем, что они существуют в открытом космосе, но мы также знаем, что они ужасно опасны и могут довольно легко выйти из-под контроля. Очевидно, в 1435 году они об этом не догадывались, и поэтому это стало одним из заданий турнира. Чемпион Дурмстранга создал самую впечатляющую дыру, но, к сожалению, она поглотила его, и больше его никто не видел. Так что, даже если его школа гордилась тем, что выиграла Кубок, я сомневаюсь, что его друзья и семья были очень рады этому. И десяткам самых искусных волшебников своего времени пришлось изрядно потрудиться, чтобы избавиться от этой дыры. В других заданиях присутствовали мантикоры, всевозможные драконы, а в 1715 году и Василиск (кубок достался Василиску, так как все три чемпиона были убиты им). Именно по этой причине они и отменили турнир. Позже они пытались, видимо, возродить эту традицию, но ни одна из этих попыток не увенчалась большим успехом. После того, как в 1792 году директора всех трёх школ были ранены (они просто наблюдали!), больше никаких попыток не предпринималось. Типично, не правда ли, как только их собственные драгоценные жизни оказались в опасности, они прекратили это навсегда!
Мадам Максим объявила, что в Хогвартс ее будут сопровождать двенадцать студентов, а поскольку заявок на участие в турнире около пятидесяти, то соревнования по шорт-листу стартуют на следующей неделе. Там будет три теста, которые нужно будет пройти, и те, кто лучше всего справятся, попадут в состав делегации.
* * *
Sept. 28th, 1994
Первое соревнование было объявлено, и оно не кажется мне слишком сложным или опасным. Каждый кандидат получил кусок пергамента с подсказкой. Мадам Максим сказала нам не помогать друг другу, так как она узнает об этом, и соответствующие люди будут немедленно вычеркнуты из списка. Я не думаю, что ей нужно было говорить об этом, все хотят быть выбранными, так что нет никакой опасности, что кто-то захочет увеличить шансы соперника.
Суть задания заключается в следующем:
"В лазарете есть пациент с такими симптомами: бледная восковая кожа, холодная и жесткая на ощупь, поверхностное дыхание, медленное и нерегулярное сердцебиение, неспособность пошевелить конечностями или заговорить, широко раскрытые немигающие глаза, отсутствие реакции на какие-либо внешние раздражители. Причина состояния неизвестна, но, по-видимому, это не заклинание. Необходимо найти лекарство и приготовить его, чтобы им можно было воспользоваться. Средство будет протестировано, а после начислены очки: 30-ого сентября, в полдень"
Эти симптомы очень похожи на эффект Петрификуса, но это не заклинание. Есть ли зелье или что-то такое, что вызывает подобные симптомы? И я задаюсь вопросом: они все это выдумали, или действительно есть такой пациент? Мне бы очень помогло, если бы я сама смогла увидеть пациента. Ну что ж, стоит завтра посетить больничное крыло.
* * *
Sept. 28th, 1994
9.00 a.m — Пошла в лазарет перед завтраком. Там действительно лежит пациент с такими симптомами!
Я была права, в конце концов, симптомы почти точно такие же, как у проклятия Петрификус, но, конечно, они не могли сделать такое простое испытание! Так что я вообще пропустила завтрак и пошла прямо в библиотеку, чтобы взять лексикон зелий, прежде чем остальная толпа бросится за ним. Действительно, существует зелье, которое производит те же самые эффекты, что и проклятие, с той важной разницей, что эффекты длительны и могут быть устранены только с помощью контрзелья.
Пока что все хорошо, но вот ингредиенты! Чешуя саламандры, кровохлебка, порошок мандрагоры — все это очень хорошо, каждый ученик имеет их в своих обычных запасах, но перья Руха(2)? И где же мне их взять? Я слышала об этой птице только в сказках Барда Бидля, которые мы читаем на Истории Магии, и никогда бы не подумала, что она когда-нибудь пригодится. Значит ли это, что здесь, в горах, есть Рухи? Значит, есть, или это было бы бессмысленно ставить такую задачу, не так ли?
11:00 a.m — сдала лексикон обратно в библиотеку, и он моментально испарился с полки. Многие догадались взять эту книгу. Осмелюсь сказать, что это улучшило мой имидж подлой суки. В этой суматохе мне удалось незаметно утянуть книгу "Фантастические Животные". Кажется, я на шаг впереди остальных.
Не то чтобы от этого было много пользы. Рухи, говорится в книге, живут высоко в горах и строят свои гнезда на крутых скалистых вершинах вблизи линии снегов. Взрослый Рух может быть размером с лошадь,а его крылья могут достигать восьми метров. Он обычно ест падаль, но не прочь отведать свежее мясо, которое он может легко получить. Это означает, что, например, жертвой может стать любой студент Шармбатона, достаточно глупый для того, чтобы приблизиться к Руху. По-видимому, он сбрасывает на людей сверху большие камни. Вот тебе и "неопасно"! К счастью, из-за своих размеров Рухи не очень быстры, не слишком умны, и их довольно легко перехитрить, по крайней мере, так говорится в книге.
11.30 a.m — Марго Бельфонтен, семикурсница, с которой я разговаривала раз или два за эти годы, разыскала меня и потребовала, чтобы я немедленно отдала ей книгу. Умно с ее стороны: если подумать, то все остальные до сих пор переворачивают библиотеку вверх дном. Я поблагодарила ее за то, что она забрала ее у меня, и вручила ей, не без дружеского совета не попасться другим ученикам с ней, если она не хочет оказаться покалеченной. Кажется, она неправильно поняла мою заботу.
11:00 p.m — Я совершенно измотана. Напряжение между кандидатами за ужином было ощутимым. Кислые взгляды метались от одного к другому, и даже обычной светской беседы почти не было. И все сразу же после приема пищи исчезли.
К счастью, я единственный шестикурсник, который подал заявку на участие в турнире, поэтому я могла рассказать Шармейн о том, что мне удалось выяснить, но, как я и ожидала, она не очень-то помогла. Единственное, что она сказала, — это то, что я совершенно не в себе, и что будет правильно, если эта большая уродливая птица съест меня на завтрак, — но она, конечно, сказала это в более мягкой форме.
— Я ничего не понимаю! — сказала она после третьей или четвертой вариации на тему моего здравомыслия. — У них будет куча проблем с родителями, если ученики пострадают или даже погибнут только из-за дурацкого турнира, который здесь даже не проводится!
Я все еще не знаю, как и почему, но при этом замечании что-то щелкнуло у меня в голове.
— Спасибо! — вскочила я и подбежала к ней, чтобы обнять. — Вот именно, конечно! Ты мне очень помогла, еще раз спасибо!
И когда она посмотрела на меня с этим невероятно пустым выражением лица, — хотя на этот раз я действительно не могу винить ее, — я только сказала ей — Прости, что не могу рассказать тебе сейчас, я должна торопиться!
Я выскочила из гостиной и помчалась к сараям для метел (какая удача, что иметь в школе метлу обязательно, мама никогда бы не позволила летать на ней дома), достала свою метлу и поднялась в воздух. Идея, которую мне подсказала Шармейн, состояла, конечно, в том, что персонал школы должен был принять меры предосторожности, чтобы защитить участников, и если мне повезет, я замечу приготовления к этим мерам предосторожности и таким образом получу подсказку, где искать Руха или, вернее, его перья, поскольку я не слишком стремилась встретиться с птицей размером с лошадь.
Вскоре я уже кружила высоко над замком, внимательно наблюдая за горным хребтом. И действительно, я внезапно увидела, как что-то блеснуло на вершине одного из высоких пиков, обычный блеск. Очевидно, это знак. Я крепко схватила свою метлу и помчалась к вершине холма.
Мне потребовалось около двадцати минут, чтобы приблизиться к вершине. Когда я уже могла различить детали скалистых обрывов, я замедлила скорость, чтобы подумать. Если я не ошибаюсь, и где-то поблизости действительно находится Рух, то было бы неразумно так бросаться вперед, как я. Через короткое мгновение я вспомнила именно то заклинание, которое мне было нужно.
— Кималас! — сказала я тихо, и тотчас же меня окутало плотное белое облако, которое, по крайней мере для наблюдателя издали, выглядело бы вполне нормально(3). Конечно, мое собственное зрение тоже было ослаблено, но я должна была быть осторожной. Мигающий огонек все еще вел меня вперед.
Вскоре я уже была всего в нескольких метрах от скал, почти отвесных в этой части горы, и наконец смогла разглядеть источник света. На узком выступе было установлено большое серебряное зеркало, которое постоянно вращалось, отражая свет белого светящегося камня под ним. Рядом с ним на корточках сидела фигура в капюшоне, плотно закутанная в серый плащ. Когда она подняла глаза, я узнала профессора Сангфроида, преподавателя ухода за магическими существами. Я не могла сказать, заметил ли он меня, во всяком случае, он не подал виду, хотя и посмотрел в мою сторону раз или два.
Я была довольна собой и начала подниматься по склону скалы, внимательно наблюдая за происходящим. Медленно холод большой высоты вместе с пронизывающим ветром пробрались под мою одежду, и мои пальцы заледенели.
Несмотря на то, что я была полностью настороже, страшный визг чуть не заставил меня упасть с метлы. По глупости я внимательно следила за каменистой поверхностью перед собой и не обращала внимания на опасность, подстерегавшую меня сзади. И, конечно, именно там появилась чудовищная птица. Все, что я успела увидеть за долю секунды до того, как резко нырнула, — это вихрь коричневых и серых перьев и очень отчетливый проблеск огромных сверкающих когтей.
Пролетев около пятидесяти метров, я выровняла метлу, чтобы снова перевести дух. Проклиная себя за неосторожность, я возобновила заклинание кучевого облака, которое явно истончилось за последние минуты, и медленно поднялась снова. Руха нигде не было видно, и меня это ничуть не огорчило. Вскоре я снова поднялась на прежнюю высоту и через несколько минут оказалась на уровне самой вершины горы. Все еще окутанная облаком, я бесшумно приземлилась и огляделась. И действительно, всего в паре метров от меня за чем-то, похожим на низкую каменную стену, послышались неприятный скрежет и визг. Осторожно, держа палочку наготове, я поползла вперед. А когда я наконец выглянула из-за стены, то увидела, что стою прямо перед чудовищным птичьим гнездом.
Молодые птицы редко бывают хорошенькими, и малыш Рух не был исключением. Большой, как кошка, почти голый, с несколькими щетинистыми волосками, торчащими из его кожи, что придавало ему вид огромного ежа с огромным изогнутым клювом, он сидел на корточках в гнезде, глядя в мою сторону своими огромными глазами-бусинками.
Но я пришла сюда не для того, чтобы любоваться милым птенцом, во всяком случае, меня гораздо больше заинтересовало то, что птица сидела на толстом слое коричневых и серых перьев, очевидно, маминых и папиных.
— Акцио перья! — указала я палочкой на гнездо.
Я понятия не имею, что пошло не так, возможно, я говорила недостаточно громко, или, возможно, я направила свою палочку под неправильным углом, дело в том, что вместо перышка, изящно плывущего в мою руку, раздался испуганный визг, и птенец полетел в меня на полной скорости, сбивая с ног.
— Проклятье! — пробормотала я, схватив птицу обеими руками и одновременно наложив на возбужденное существо заглушающее заклинание, что было не так просто — я из-за шока уронила палочку.
Теперь мне нужно было действовать очень быстро. Этот шум наверняка встревожил больших птиц, и до их появления оставалось всего несколько минут. Да, определенно: нужно было действовать очень быстро.
— Заткнись! — зашипела я на маленького монстра и бесцеремонно швырнула его обратно в гнездо. Потом я наклонилась, схватила горсть перьев и сунула их в карман, а сама прыгнула туда, где оставила метлу.
Не минутой раньше! В тот же миг, когда я оттолкнулась от земли, в воздухе раздался свист гигантских крыльев, и оглушительный визг чуть не расколол мне уши. Я почувствовала жгучую боль в плече, когда распласталась на метле и помчалась прочь.
Вернувшись в замок, я хотела только одного — рухнуть на кровать. Я поплелась в спальню, но там, к несчастью, была Шармейн, и я никак не могла отдохнуть.
— Ты ужасно выглядишь! — воскликнула она и бросилась ко мне. — Мерлин, ты ранена! — добавила она, заметив длинную рану на моем плече. — Что случилось?
Мне совсем не хотелось разговаривать, но я знала, что она не оставит меня в покое, потому что уже все слышала.
— Хорошо, я расскажу — сказала я ей, — но не могла бы ты помочь мне с этой раной?
Пока она помогала мне снять мантию и наложила какую-то целебную мазь на неприятную царапину, полученную от когтей Руха, я рассказала ей всю историю.
— Чудом улизнула! — сказала она, когда я закончила рассказ. — Но ведь Сангфроид не торопился появляться, не так ли? Если он вообще был там для этого...
— Не знаю, и мне, если честно, наплевать — вздохнула я с облегчением. — Все кончено, и все улажено, вот и все, что касается меня. А теперь, если ты не возражаешь, мне действительно нужно немного поспать.
— Профессора и ученики потеряют тебя за ужином.
— Я сомневаюсь, они все будут погружены в свои собственные проблемы; в любом случае, если кто-то спросит, просто расскажи им какую-нибудь историю, ты ведь хорошо умеешь придумывать, не так ли? Только не говори им, что я на самом деле делала.
Да, это был довольно тяжелый день. Завтра утром нужно будет сварить зелье.
* * *
Sept. 30th, 1994
Оказывается, большинство участников думали примерно так же, как и я, и довольно многим удалось заполучить эти дурацкие перья. К сожалению, не всем из них так повезло, и по крайней мере четверо оказались в лазарете с сувенирами от встречи с Рухом. Одним из них был Ив, что, конечно, не улучшило настроения Шармейн: она впала в истерику сегодня утром, когда распространилась эта новость, и немедленно помчалась к нему. По крайней мере, на этот раз она никак не сможет обвинить меня в произошедшем.
Когда я пришла в класс зелий, я заметила, что здесь было довольно многолюдно. Люди бросали друг на друга злобные взгляды, ревниво охраняя свои ингредиенты и яростно помешивая их в котлах. К счастью, само приготовление зелья занимает всего около часа, так что мы вскоре закончили и отправились в лазарет, чтобы сдать наши достижения.
Вскоре я задалась вопросом, как они будут тестировать около тридцати зелий на одном пациенте, но вскоре стало ясно, что профессор Бонсекур, преподаватель зелий, будет только анализировать каждую смесь, чтобы увидеть, действительно ли она эффективна. "Пациент" был всего лишь фальшивкой. Лучше бы они использовали настоящих пациентов, но фальшивого Руха!
Так или иначе, после обеда были объявлены промежуточные итоги конкурса. Похоже, что, хотя я этого и не заметила, они действительно пристально следили за нами, потому что они присуждали очки не только за правильное зелье, но и за способы, которые использовались, чтобы добраться до перьев. — Мадемуазель Делакур, 100 баллов за то, что первой прибыла в нужное место, плюс десять баллов за умное использование кучевого заклинания, однако минус 25 баллов за неуклюжую работу палочкой и полученную травму...
Ну, неважно, я на четвертом месте с моими 85 очками, что не так уж плохо, учитывая, что я только на шестом курсе. Мама будет рада это услышать, и нет ничего плохого в том, чтобы снова оказаться с ней в хороших отношениях. Никогда не знаешь, когда оно тебе понадобится. И я пришлю ей отчет о моей встрече с Рухом; она придет в восторг и будет гордиться своей старшей дочерью!
1) Единорог — символ целомудрия и духовной чистоты. Мало кому он позволяет приближаться к себе. Женщине легче заслужить его доверие, однако она должна быть невинной и непорочной.
2) Рух или птица-слон — в средневековом арабском фольклоре огромная (как правило, белая) птица размером с остров, способная уносить в своих когтях и пожирать слонов и каркаданнов. На Ближнем Востоке её ареалом обычно считались пределы Китая, а в самом Китае — Мадагаскар и прилегающие к нему острова.
3) Я тучка-тучка-тучка, я вовсе не медведь.
* * *
Oct. 1st, 1994
Все немного успокаиваются. Всего осталось восемь претендентов, и я одна из них, и, конечно же, самая младшая. Учитывая это, я должна гордиться собой, поскольку только Марго Бельфонтен набрала больше очков. Конечно, остальные семеро не разговаривают ни со мной, ни друг с другом, если уж на то пошло, среди них даже есть, по крайней мере, две пары! Меня пугает, как глупая конкуренция может повлиять на людей.
Остальные, однако, вернулись к более или менее нормальному поведению, и некоторые из них, которые сначала не были так уверены в своем участии, теперь, похоже, совершенно успокоились. Некоторые даже начали смотреть на меня с чем-то вроде уважения. Ив вне конкуренци и все еще в лазарете. Мне удалось убедить Шармейн в том, что это очень хорошо, так как впереди наверняка ждут еще более опасные испытания. Сначала она была разочарована, так как ей хотелось бы встречаться с чемпионом, но теперь она поняла, что мертвый парень не принесет ей никакой пользы. Надо отдать ей должное, она немного беспокоилась обо мне, но недолго. Патрис все еще в игре, но у него всего 70 очков, так что, если ему не повезет, шансов у него будет немного. Вот вам и "старые семьи"! Мадам Максим объявила, что послезавтра нам будут вручены инструкции для следующего соревнования. Учеба продолжилась в старом порядке.
* * *
Oct 3rd, 1994
Как и всем остальным, мне вручили инструкции для второго соревнования, но на этот раз все еще более загадочно: "Завтра в 9 часов отправляйтесь к статуе Фавна(1) в парке. Возьмите в руки предмет, который будет лежать на постаменте. Справьтесь с последующими событиями. Кроме вашей палочки вы можете взять с собой три предмета по вашему выбору."
Интересно, все ли кандидаты получили одинаковые инструкции? Я так не думаю: если рядом с этой статуей лежит только один "предмет", тогда только один человек сможет продолжить выполнять задание, что не имеет смысла (не говоря уже о кровопролитной схватке, которая, вероятно, может произойти при таком раскладе). Так что для каждого кандидата должен быть один такой "предмет". "Справьтесь с последующими событиями"... Звучит не слишком обнадеживающе, это может означать что угодно, но я ничего не могу с этим поделать. Единственное, к мерам безопасности подошли достаточно серьезно, так что ничего не может пойти не так. Что бы это ни было, я вполне смогу выжить.
"Три предмета по вашему выбору"... Если бы был хоть малейший намек на эти "события"! Это напоминает мне игру, о которой мы слышали на уроке Магловедения. Маглы представляли себе, что их отправят на необитаемый остров, и они должны решить, что они хотят взять с собой. Я помню, что мы находили это довольно забавным, потому что не могли себе представить, насколько полезны, например, спички, поскольку мы совершенно забыли, что маглы нуждаются в них для разжигания огня. Ну, а какие вещи нельзя сделать с помощью магии? Еду и воду? Я не думаю, что буду так долго нуждаться в провианте, но взять что-нибудь выпить может оказаться полезным. А что еще? Что может осложнить выполнение задания? Темнота! Я не совсем понимаю, откуда взяться темноте посреди парка в 9 утра, но ведь речь идет о магии, не так ли, так что никогда не знаешь наверняка. А заклинание Люмос держит палочку заблокированной, вы не можете сделать с ней ничего другого, пока заклинание активно. Так что возьму вечный факел(2). Я могу взять еще одну вещь. Какую? Может быть, какое-то оружие? Но я могу справиться практически с любой опасностью, используя свою палочку, и я даже не хочу представлять себе ситуацию, в которой не смогу. И я уверена, что выглядела бы совершенно нелепо с огромным мечом. У маглов есть фильмы с такими персонажами, как "Принцесса-Воительница" или что-то в этом роде, — как же мы смеялись, когда профессор Ларошфуко показывал их нам! Нет, определенно, никакого оружия! Подождите, а если мне будет страшно? Да, именно так! Гризабель! Она, конечно, не совсем "предмет" и будет сильно возражать против применения к ней этого термина, но я уверена, что смогу возразить, если организаторы попытаются помешать мне взять ее с собой. Сейчас она сидит рядом со мной и смотрит на меня своими большими зелеными глазами; иногда мне кажется, что она прекрасно понимает, что я говорю или даже думаю.
Мне еще предстоит написать эссе по зельеварению, но я отложу его до окончания соревнования. Это действительно было бы расточительством, если бы я написала его, а затем умерла в этих "событиях". Спокойной ночи, дневник.
* * *
Oct. 4th, 1994
Ну и денек! Я очень сильно устала, так что напишу завтра.
* * *
Oct. 4th, 1994
У меня была довольно беспокойная ночь, хотя я была совершенно измотана. Сейчас уже 9 часов, я немного позавтракала и могу, наконец, сесть записывать вчерашние события. Я с некоторым усилием выгнала Шармейн из спальни (я очень горжусь собой: я еще ничего ей не рассказала) и наложила на дверь запирающие чары, чтобы никто мне не помешал.
Ну, в 8.45 я взяла свой рюкзак, положила туда бутылку бодрящего зелья и свой вечный факел, и наконец заставила Гризабель запрыгнуть в него. Потом я закинула сумку на плечо и пошла своей дорогой. Войдя в сад, я увидела, что мои соперники направляются к различным статуям. Так что я была права, каждый из нас получил свой собственный "предмет" для работы. Я заметила, что некоторые выбрали довольно странные вещи, чтобы взять их с собой: я могла видеть копья, мечи и даже кольчугу. Очевидно, опыт общения с Рохом оставил неизгладимое впечатление. У меня вдруг закрались сомнения, действительно ли я сделала правильный выбор, но я сказала себе, что не надо быть глупой, и, в любом случае, было уже слишком поздно возвращаться и брать что-то другое.
Таинственный предмет у статуи выглядел довольно невзрачно и совершенно безобидно: маленькая серебряная монета. Я огляделась, но ничего странного не увидела. Очевидно, за мной никто не следил, но я была уверена, что организаторы все держали под контролем.
Как только я взяла монету, то сразу поняла: портключ! Знакомое ощущение было безошибочным, когда я почувствовала, что меня протягивают через тонкое кольцо.
Когда я открыла глаза, то на секунду задумалась, не ослепла ли я, все было совершенно черным, и я почувствовала дуновение холодного влажного воздуха. На мгновение я чуть не запаниковала. Если есть что-то, чего я действительно ужасно боюсь, так это темноты, и эта темнота была абсолютной. С усилием собравшись с мыслями, все еще трясущимися руками я достала из сумки факел и произнесла заклинание, чтобы зажечь его, мысленно поздравляя себя с тем, что я такая предусмотрительная.
Я очутилась в пещере или, скорее, в туннеле, стены которого из темного гранита уходили во мрак по обе стороны. Туннель был около двух метров в ширину и примерно такой же высоты.
— Отлично! — сказала я Гризабель, которая выпрыгнула из моей сумки и сидела перед моими ногами на мрачной земле, глядя на меня немигающим взглядом. Она не выказывала никаких признаков страха, и я восприняла это, как обнадеживающий знак. — Так что, вероятно, задача состоит в том, чтобы найти выход отсюда и, конечно же, "разобраться с последующими событиями", какими бы они ни были. А теперь... В какую сторону повернуть?
Словно поняв меня, она встала, медленно потянулась, зевнула и медленно пошла по туннелю, задрав хвост кверху, как всегда, когда ей что-то интересно. Поэтому я взяла свою сумку и последовала за ней.
Не могу сказать, как долго я шла по этому туннелю. Казалось, что он идет по более или менее прямой линии и держится на одном уровне. Странно, как можно потерять всякое чувство времени и направления в таком месте.
Внезапно стены туннеля исчезли, и свет моего фонарика потух. Я достигла огромного купола, и земля передо мной начала опускаться. А впереди, казалось, виднелась тень света.
Сначала я просто подумала, что это вход в пещеру, и смутно удивилась, почему все это было так легко, но потом я поняла, что этот свет с его красноватым свечением не мог быть дневным светом. Однако взгляд, брошенный на Гризабель, успокоил меня: она явно не испугалась, а только заинтересовалась и насторожилась. Держа палочку наготове, я медленно приблизилась к свету.
Теперь послышался низкий рокочущий звук, сначала отдаленный, но становящийся все громче и громче. В то же время красноватый свет, казалось, становился ярче, гораздо быстрее, чем я продвигалась к нему. Но моя кошка по-прежнему оставалась спокойной, ее хвост стоял вертикально, а шерсть была гладкой. Что бы это ни было, это не могло быть опасностью, поэтому я двинулась дальше.
Внезапно шум, казалось, взорвался у меня в ушах, и в красном сиянии появилось огромное животное. Массивная туша косматого черно-бурого быка с длинными изогнутыми рогами неслась прямо на меня, вращая копытами.
Я закричала и распласталась на земле, ожидая, что меня раздавят эти грохочущие копыта. Но Гризабель, невозмутимая, как всегда, просто посмотрела на меня и ободряюще подтолкнула своим мягким носиком, как бы говоря, что мне нечего бояться.
И действительно, мне вдруг пришло в голову, что я уже видела этого быка раньше: в книге "История Магии" я видела изображения из пещер Ласко(3), которые использовались для магических целей тысячи лет назад, и этот бык был одним из тех животных, которые там нарисованы. Я действительно не знаю, как это сказать, но это, должно быть, был призрак животного, если такое вообще существует.
Как бы то ни было, теперь я чувствовала себя вполне уверенно и снова поднялась на ноги. И, как только я это сделала, фыркающий бык просто исчез, и снова была куг лишь темнота, освещенная только моим факелом, который я выронила.
Когда мое сердцебиение пришло в норму, я двинулась дальше.
— Они пытаются запугать тебя иллюзиями — сказала я себе. — Они действуют только на людей, так как Гризабель совершенно не подвержена этому влиянию. Какая умная идея — взять ее с собой.
Однако я все еще находилась в середине холодной сырой пещеры, не говоря уже о темноте. И снова я наблюдала за Гризабель. Она, пытаясь понять, что же ей делать, снова подняла хвост и пошла дальше, я без колебаний последовала за ней.
Прошло совсем немного времени, когда я услышала шум воды перед собой, и через несколько шагов мой факел осветил рябь волн быстрого потока, который пересекал туннель и блокировал мое дальнейшее продвижение. Один взгляд на Гризабель показал мне, что это была настоящая вода, а не иллюзия.
После некоторого раздумья я наколдовала маленькую лодочку, заставила Гризабель снова залезть в мою сумку, и вскоре стремительное течение понесло нас вперед. К несчастью, лишь спустя некоторое время нарастающий рев подсказал мне, что впереди, вероятно, находится водопад. Я начала искать место, где можно было бы причалить, чтобы уйти от реки, которая бежала все быстрее и быстрее, но я видела только отвесные стены с обеих сторон. С усилием мне, наконец, удалось поднять лодку с поверхности и заставить ее парить примерно в полуметре над теперь уже бушующими волнами.
Внезапно лодка резко нырнула в брызги холодной воды. Гризабель испуганно мяукнула, и я, кажется, тоже закричала, но через пару секунд лодка снова выровнялась над бурлящим водоворотом. Посмотрев вверх, я увидела, что мы действительно нырнули вниз вдоль водопада, вершина которого исчезла в темноте.
Когда течение улеглось, я спустила лодку на воду. Теперь, когда больше не нужно было поддерживать заклинание парения, я наложила осушающее заклинание на свою одежду и на Гризабель, так как брызги от водопада полностью накрыли нас. Затем я откинулась назад и попыталась немного расслабиться, так как была совершенно измучена тем, что так долго держала парящее заклинание. Гризабель уютно свернулась у меня на руках, тихо мурлыча, и я закрыла глаза...
Должно быть, я на какое-то время отключилась, потому что меня внезапно разбудила Гризабель, настойчиво тычащаяся носом в моё лицо. Моя лодка была прибита к гравийному берегу, было совершенно тихо и все еще абсолютно темно, если не считать моего факела. Оглядевшись, я заметила, что река расширилась и превратилась в озеро, а течения уже не было заметно.
— Что же нам теперь делать? — спросила я у Гризабель, и она, как будто поняв, выпрыгнула из лодки, выгнула спину дугой, посмотрела на меня и пошла прочь от берега, остановившись через несколько шагов и оглянувшись на меня, ясно приказывая следовать за ней.
— Ну, если ты так говоришь, — пробормотала я, схватила свою сумку и последовала за кошкой. Я уже начинала сомневаться, как долго пробыла в этой дурацкой пещере, так как потеряла всякое чувство времени, и я начала беспокоиться, как долго продержится мой факел, — конечно, он называется "бесконечным", но это не означало, что он будет гореть вечно. Сделав над собой усилие, я задвинула эту мысль на задворки своего сознания и продолжила путь.
Вскоре мне показалось, что вдалеке показался какой-то свет, и, действительно, еще через несколько шагов появилось желтоватое свечение, которое вскоре стало таким ярким, что я потушила свой факел.
Сначала я почувствовала огромное облегчение, но, когда я подошла поближе, до меня дошло, что это не дневной свет, а, очевидно, еще одно препятствие на моем пути.
Так оно и было: стена танцующего желтого и оранжевого пламени преградила мне путь, и снова поведение Гризабель показало мне, что это не было иллюзией. Она, казалось, знала, чего от нее ждут, и без лишних слов снова прыгнула в мою сумку, пока я раздумывала, что же мне делать.
— Плювиус! — попробовала я самое очевидное заклинание, но, несмотря на огромный поток воды, пламя даже не изменилось.
Выругавшись себе под нос, я на мгновение задумалась, а затем попробовала снова:
— Вентосум! — порыв ветра действительно уменьшил пламя на секунду или две, но потом оно вернулось снова, слишком быстро, чтобы я могла пробежать сквозь него, не будучи поджаренной.
Это действительно было непросто. Наконец-то, у меня появилась идея.
— Тебе это не понравится,— извинилась я перед Гризабель — Но я очень надеюсь, что это заклинание поможет нам пройти.
Я подошла как можно ближе к огню и крикнула:
— Вестиментум Гласиэль!
Мы тут же оказались покрыты толстым слоем льда, от которого у меня перехватило дыхание. Одетая в эту "броню", я, наконец, смогла перешагнуть через барьер, лед рассыпался на другой стороне.
Обняв Гризабель, которая смотрела на меня с негодованием, и наложив на нас согревающие чары, я осталась сидеть на земле и медленно приходила в себя от напряжения. И вдруг мне показалось, что я могу распознать закономерность в этих препятствиях: очевидно, огонь и вода...
— А этот бык символизирует землю, — сказала я себе. — Значит, воздух... интересно, что меня ждет?
Узнать это можно было только одним способом, и через несколько минут я снова отправилась в путь.
Мне не пришлось долго ждать. Внезапный порыв ветра сбил меня с ног и потащил вперед. К счастью, Гризабель все еще сидела в моей сумке, иначе я бы наверняка ее потеряла. В то же самое время темнота исчезла, и вокруг был яркий дневной свет. Я с ужасным потрясением поняла, что лечу вниз головой в воздухе, окруженная белым туманом, так что я не могла сказать, как высоко я была.
Когда первый шок прошел, я сумела направить свою палочку на себя и закричать, звук немедленно сорвался с моих губ:
— Пэнае Авис!
Это было странное чувство, когда мои руки внезапно превратились в огромные белые крылья, но они сами собой расправились и сразу же замедлили мое падение. Конечно, мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, как ими пользоваться, но через пару минут я все-таки догадалась.
В то же время туман исчез, и я обнаружила, что лечу в нескольких сотнях метров над землей. Было уже далеко за полдень, так как солнце клонилось к закату, и там, на Западе, я могла различить шпили и башенки замка Шармбатон. Хлопая крыльями изо всех оставшихся сил, я полетела к нему и наконец рухнула, совершенно обессилев, на верхнюю зубчатую стену.
Шармейн, которая смотрела в свой хрустальный шар и видела, как я приземлилась, подошла ко мне и помогла спуститься в спальню, и я должна сказать, что она не приставала ко мне с расспросами, когда поняла, насколько я устала. Она просто уложила меня в постель, и я почти сразу же отправилась в царство Морфея, однако убедившись, что Гризабель лежит на моей подушке и мирно мурлычет мне, чтобы я заснула.
Какая длинная история! Ну что ж, теперь мне придется все рассказать Шармейн. Организаторы, вероятно, объявят результаты этого сумасшедшего соревнования завтра. С нетерпением буду ждать их.
1) Фавн (лат. Faunus) — одно из древнейших национальных божеств Италии.
2) В оригинале Eternitas torch; Этернитас — римская богиня, символизирующая вечность.
3) Пещера Ласко — один из важнейших позднепалеолитических памятников по количеству, качеству и сохранности наскальных изображений. Иногда Ласко называют «Сикстинской капеллой первобытной живописи».
* * *
Oct. 5th, 1994
Сейчас уже поздняя ночь, но, хотя я довольно устала, чувствую себя обязанной записать это. Я так взволнована! Я еду в Британию! Я бы никогда в это не поверила!
За ужином я заметила пару пустых мест за столами факультетов (я пропустила обед, и Шармейн принесла мне пару круассанов в спальню, что было очень мило с её стороны). Когда я спросила об этом Шармейн, она сказала мне, что некоторые из участников, по-видимому, были ранены в последнем задании и все еще находились в лазарете. Однако Марго Бельфонтен, очевидно, прошла через испытание невредимой и теперь смотрела на меня с другого конца стола.
Когда мы покончили с едой и пустые тарелки исчезли, мадам Максим поднялась со своего места, и в зале воцарилась тишина.
— Жюри подвело итоги прошедшего конкурса. Позвольте мне заранее сказать, что нет никакой необходимости в третьем раунде, поскольку только одиннадцать участников смогли выполнить это задание: к сожалению, восемнадцать не смогли найти свой выход в разумное время, и мы были вынуждены их эвакуировать. И, должна сказать, я немного разочарована: я ожидала, что мои ученики будут более изобретательными. Одиннадцать кандидатов, которые справились, конечно же, отправятся в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс.
Кажется, я на мгновение перестала дышать, а потом Шармейн обняла меня и закричала: — У тебя получилось!
Подобные сцены происходили и за другими столами: люди вскакивали, обнимались, стучали по столам и даже плакали.
Мадам Максим некоторое время наблюдала за этой суматохой, потом трижды хлопнула в ладоши, и шум постепенно стих.
— Как я уже говорила, — продолжила она, — Вы отправляетесь в Хогвартс, где беспристрастный магический судья выберет чемпиона Шармбатона. Я уверена, что вы все знаете о великой чести стать чемпионом, и верю, что вы сделаете все возможное, чтобы оправдать возложенные на вас надежды. Естественно, хотя все кандидаты останутся в Хогвартсе на протяжении всего турнира, всем придется посещать регулярные занятия, хотя чемпион и будет освобожден от выпускных экзаменов.
Оказалось, что они даже не позаботились о начислении баллов, так как нас было всего одиннадцать человек, и магический судья, по-видимому, тоже не заинтересовался бы ими. Есть три кандидата от Сильфиды: Марго, Сильвен Бонсекур и я. Забавно, я никогда не видела в Сильвене кого-то особенного, очевидно, у него должно быть больше достоинств, чем кажется на первый взгляд.
Так что я еду в Хогвартс! Я до сих пор не могу в это поверить. Если завтра я проснусь, и это все еще будет правдой, я пошлю маме сову. Она не будет вне себя от радости, она никогда не бывает "вне себя" от чего-либо, так как неприлично проявлять чувства, но она будет довольна мной, и это уже кое-что.
* * *
Oct. 6th, 1994
Какое облегчение! Люди снова разговаривают друг с другом! Теперь, когда напряжение от соревнований прошло, и никто не может ничего сделать в данный момент, чтобы увеличить свои шансы быть выбранным чемпионом, напряжение среди студентов спало. Люди вокруг говорят о своих переживаниях, и поэтому я слышала о некоторых других деталях прохождения задания в пещере.
Учителя, должно быть, использовали какое-то особое заклинание, потому что каждый из нас был один во время соревнования, хотя, по-видимому, мы все были в одной пещере и должны были иметь дело с одними и теми же препятствиями.
Очень немногие понимали, что этот бык был всего лишь иллюзией, и некоторые из тех, кто носил оружие, даже умудрялись ранить себя, пытаясь бороться с ним. Похоже, что до тех пор, пока вы не поймете, что это иллюзия, она не исчезнет, и поэтому несколько кандидатов не смогли преодолеть эту первую трудность.
Один или двое из тех, кто был одет в кольчугу, чуть не утонули в реке, и их пришлось вылавливать, а ещё один, успешно справившись с водопадом, заснул на берегу и был разбужен, когда время истекло.
Большинство людей, которые не дошли до конца задания, не смогли понять, как пройти сквозь стену огня, и некоторые получили серьезные ожоги.
Также много несчастных случаев произошло во время последней части испытания, довольно многие кандидаты не смогли вовремя остановить свое падение. Естественно, под утесами было установлено амортизирующее заклинание, но, тем не менее, в результате несколько участников получили ушибы и вывихи.
Но самое удивительное, что между мной и Марго развивается нечто вроде... ну, не совсем дружбы, но уважения или признания. В этот вечер за ужином Марго, которая обычно сидела где-нибудь в любомпротивоположном конце стола и почти никогда не разговаривала со мной, кроме тех случаев, когда требовала от меня чего-то недружелюбным тоном, подошла ко мне, когда я болтала с Шармейн.
— Прошу прощения, — сказала она самым дружелюбным тоном, который я когда-либо слышала. — Вы не будете возражать, если я сяду здесь? — Она указала на место рядом со мной.
Я была так удивлена, что мне потребовалось несколько секунд, чтобы ответить.
— Д-да, конечно. — Я злилась на себя за то, что веду себя, как идиотка, но это было действительно последнее, чего я ожидала. Марго неловко провела пальцами по своим коротким черным кудряшкам и одарила меня забавной улыбочкой. Затем она отодвинула стул и села.
— Я могу себе представить, что тебе это кажется странным, — сказала она, — Но я считаю, что больше нет смысла думать о нас, как о соперниках. Так почему бы нам не быть дружелюбными по отношению друг к другу?
Я снова вернула самообладание. — Хм, полагаю, ты права. Просто ты никогда раньше меня по-настоящему не замечала...
— Я знаю, и мне очень жаль. Наверное, я почему-то всегда думала, что ты... ну, ты знаешь... — она запнулась, смутившись.
— Белокурая сучка, — закончила я за нее фразу, не в силах скрыть горечь в голосе, — чей единственный талант заключается в том, чтобы разбивать сердца бедных мальчиков, верно?
— Ну... — она поерзала на стуле и сцепила пальцы. Я знаю, мне должно быть стыдно за себя, но, должна признаться, мне нравилось ее беспокойство.
— Забудь об этом, — сказала я наконец, — для меня в этом нет ничего нового.
Ее смущение, казалось, улеглось.
— Ну, — повторила она снова, — очевидно, ты не такая... — она заколебалась, но затем с видимым усилием продолжила: — Дура, за которую я тебя принимала до соревнований. Я просто хотела сказать тебе это. Хм, пожалуй, мне лучше вернуться на свое обычное место, — неуверенно закончила она, начиная подниматься.
— Нет, — сказала я, положив руку ей на плечо, — просто останься здесь, пожалуйста. Ты даже не представляешь, как много это значит для меня. Это примерно первый раз, когда кто-то признает что-то еще, кроме моей внешности. И я хочу отплатить тебе за твой комплимент: ты вовсе не та надменная стерва, за которую я тебя принимала, и я восхищаюсь твоей смелостью: ты подошла и рассказала мне все это.
Она заметно расслабилась, и ее улыбка стала более открытой.
— Спасибо, что отнеслась к этому спокойно. А теперь давай просто насладимся ужином, хорошо?
Во время ужина и после него мы в основном рассказывали друг другу, как действовали в пещере. Марго, конечно, будучи уже на седьмом курсе, могла использовать более продвинутые заклинания, чем я. Например, она использовала ледяной амулет на реке, а затем превратила вертикальный водопад в пологий ледяной склон, по которому ей было удобно скользить вниз. И она преобразила свою одежду в кожу саламандры и таким образом пересекла огонь.
— Но твоя идея со льдом была так же хороша, — сказала она мне, и я должна признать, что почувствовала себя польщенной, несмотря ни на что.
В конце концов она пожелала мне спокойной ночи и пошла к своим друзьям-семикурсникам, а я повернулась, чтобы еще немного поболтать с Шармейн, которая выглядела несколько обиженной, потому что я практически игнорировала ее последние полчаса или около того.
10.30 p.m, Шармейн уже легла спать, и я сейчас сделаю то же самое. Я уже давно не была в таком хорошем настроении, я имею в виду, что попала в шорт-лист, и кто-то, кажется, действительно зауважал меня за мои таланты, а не за мою внешность. И я тоже еду в Шотландию! Жаль, что они не отменяют наши занятия там, но ведь нельзя же иметь все сразу. Это напомнило мне, что я еще должна написать эссе по зельям: "Оцените опасности и достоинства использования укусов скорпиона в реанимационных зельях" — полтора метра пергамента. Я еще даже не начинала, а оно должно быть готово уже завтра. Ну что ж, старая Венефис наверняка простит мне, если возможный чемпион сдаст свое дурацкое эссе с опозданием на пару дней, так что я не буду слишком беспокоиться об этом.
* * *
Oct. 7th, 1994
Получила восторженное письмо от матери, ну, насколько она вообще может быть восторженной. Называет меня своей любимой дочерью, говорит, как она мною гордится, и, конечно же, как это было трудно, и бла-бла-бла. А также, будучи моей матерью, подчеркивает, насколько она уверена, что я сделаю все возможное, и что вся семья верит в меня, и так далее. Честно говоря, я почти пожалела тогда, что попала в шорт-лист.
На самом деле я еще не решилась(1) на участие в этом турнире. Конечно, это здорово, уйти от обычной школьной рутины и узнать что-то новое. Однако я не совсем уверена, что хотела бы взять на себя все риски, связанные с этим. Я все время говорю себе, что меня все равно не выберут, в конце концов, есть десять семикурсников, которые знают гораздо больше о практической магии, но почему-то у меня есть странное чувство, что опыт не будет играть большой роли.
Но мне очень понравилось письмо Габриэль. Это так мило — узнать, как она рада, что я в порядке после всех этих приключений. Мне так хотелось бы увидеть ее и крепко обнять!
Все еще нужно исписать около полуметра пергамента для моего эссе по зельям, так что я лучше начну прямо сейчас.
* * *
Oct. 9th, 1994
Как раз то, что мне было нужно! Сегодня в школу пригласили репортеров журнала "Semaine Sorcière"(2). Так что нам пришлось собраться в зале и толпиться вокруг мадам Максим, чтобы нас сфотографировали. Потом Максим великодушно позволила репортеру взять интервью у "будущих чемпионов".
Я видела, как загорелись глаза фотографа, когда он заметил меня среди студентов, и старалась быть как можно незаметнее, но это, конечно, было бесполезно. Репортер направился прямо ко мне и начал задавать глупые вопросы. Как я чувствую себя, отправляясь в Шотландию, и какие у меня шансы быть выбранным чемпионом? Что говорят обо всем этом мои родители, и горжусь ли я тем, что попала в шорт-лист, несмотря на то, что так молода? Все простые и понятные вопросы, которые он мог бы задать кому угодно.
Репортер все время фотографировал меня, что вскоре начало меня раздражать, а потом этот тупой идиот спросил:
— Разве это не необычно для кого-то из потомков вейлы — браться за такое изнурительное и потенциально опасное дело? Я имею в виду, ваши таланты ведь лежат в несколько иной области?
Может быть, я действительно параноик, но, пока я глядела на него, у меня сложилось очень четкое впечатление о том, какие именно "таланты" он имел в виду.
— Я думаю, что сумела показать свои способности, большое вам спасибо, — прошипела я ему, и мне было приятно увидеть искру страха в его глазах. — И это никак не связано с моим происхождением. Скажите своим читателям, что личность человека выходит за рамки фотографий, которые вы видите в глянцевом журнале. А теперь прошу меня извинить.
И я умчалась на долгую прогулку в парк.
* * *
Oct. 10th, 1994
Прибыл новый выпуск журнала "Semaine Sorcière". Они поместили мою фотографию на обложку, с коллажем драконов, конных рыцарей и огненных стен в качестве фона. Я думаю, что выгляжу ужасно глупо, с наивной улыбкой на лице и волосами, развевающимися по всей странице. Интересно, как им это удалось, ведь в зале, где они делали все эти снимки, определенно не было ветра.
Сама статья довольно безобидна, хотя, конечно, не очень требовательна к интеллекту читателей. Полным-полно выражений типа "энергичная", "смелая", "умная" и т.д. Они даже не удосужились напечатать ничего из того, что кто-то сказал репортеру, есть только слова мадам Максим о важности международных отношений и о том, как важно научиться толерантному восприятию различных культур. Все это занимает две страницы, и примерно три четверти из них-просто картинки.
Шармейн еще не решила, ревновать ей или гордиться тем, что она моя подруга. Но я верю, что, с помощью небольшого убеждения, она придет в себя. Марго, во всяком случае, посмеялась над этой статьей, что придало моему настроению немалый заряд бодрости. Мы действительно начинаем сближаться.
* * *
Oct. 15th, 1994
Все та же старая рутина, уроки, домашние задания; иногда я спрашиваю себя, действительно ли все, случившееся ранее, произошло.
* * *
Oct. 25th, 1994
Объявили отъезд! Мы уезжаем в пятницу, тридцатого, после обеда. Мы должны взять один чемодан с личными вещами. Надо выяснить, могу ли я взять с собой Гризабель.
* * *
Я спросила об этом у мадам Максим и после некоторого обсуждения убедила ее позволить мне взять с собой кошку. Я утверждала, что присутствие ее рядом со мной будет способствовать моему душевному равновесию и тем самым увеличит мои шансы на турнире. Максим явно была чем-то озабочена, поэтому она согласилась без всякой суеты. Я счастлива, что могу взять с собой Гризабель, и надеюсь, что ей понравится этот старый заплесневелый замок — там наверняка полно мышей...
* * *
За ужином мадам Максим сообщила, что нам понадобятся парадные костюмы. Там будет бал! Она была совершенно непреклонна в том, что каждый должен на нем присутствовать; очевидно, в интересах репутации школы мы должны сделать все возможное, чтобы показаться с как можно лучшей стороны. Учитывая, что термины "Высокая мода" и "Британия" более или менее исключают друг друга, это не должно быть слишком сложно, но, зная, как мальчики ведут себя вокруг меня, я уже возненавидела эту традицию — устраивать бал.
Тем не менее, поскольку это явный приказ нашей директрисы, я ничего не могу сделать, поэтому я скажу маме, чтобы она принесла что-нибудь для меня, и я знаю, что ей доставит удовольствие подобрать несколько нарядов своей дочери.
* * *
Oct. 29th, 1994
Мама прислала мои парадные платья, и я должна отдать должное, у нее есть вкус. Платье из серебристо-серого атласа просто прекрасно, и оно идеально подходит мне. Она также прислала огромный пакет вещей со средствами для моих волос и лица, но почему-то у меня такое чувство, что я не воспользуюсь всем этим.
Завтра после завтрака мы должны оставить наш багаж перед общежитиями, чтобы с ним могли разобраться домашние эльфы, а после обеда, ровно в два часа, собраться на подъездной дорожке перед замком. Интересно, как мы будем добираться? Точно не камином, иначе нам не пришлось бы стоять снаружи. Ну, я узнаю об этом не раньше, чем через двадцать часов.
Я очень нервничаю теперь, когда все, наконец-то, началось. Нам придется провести почти восемь месяцев в чужой стране, но я не собираюсь показывать свою нервозность. Маска надменного высокомерия была полезна мне и раньше.
1) В оригинале: be in two minds (англ., дословно: "быть в двух умах/ мнениях") — быть в нерешительности, колебаться.
2) Semaine Sorcière (фр.) — Журнал "Колдовская неделя" ("Неделя ведьм"). Аналог британского " Ежедневного пророка".
* * *
Oct. 30th, 1994
Мы едем в Шотландию! Когда я писала эти строки, мы находились примерно в 3 км над Лионом, двигаясь на северо-запад. Мадам Максим сказала, что мы достигнем пункта назначения через три часа.
После очень эмоционального прощания с Шармейн (я никогда не думала, что она так сильно любит меня) я взяла рюкзак, подхватила на руки Гризабель и пошла вниз к выходу из замка. Был тот самый мягкий осенний день, который так типичен для южной Франции и который я так люблю: бледно-голубое небо и солнце, посылающее на землю золотистые лучи. Окружающие довольно сильно нервничали, пытаясь более или менее успешно скрыть этот факт.
После того, как мы прождали пару минут, подумывая о возможном транспорте («Портключ? — Он не сможет перенести так много людей; Аппарация? — Кому удастся переместиться на 1000 км?; Может, верхом на драконе? — Чепуха, достойная магловской сказки!»), грохочущий шум сверху заставил всех посмотреть на небо.
И это было действительно впечатляющее зрелище; честно говоря, идея с драконом после него перестала казаться такой уж невероятной. На фоне яркого послеполуденного неба показался черный силуэт кареты, запряженной дюжиной крылатых лошадей. Когда кони приблизились, стало возможно разглядеть их: каждая лошадь была величиной со слона, а сама карета — размером со средний дом. Грохот перешел в раскаты грома, и наконец, с громким стуком, лошади коснулись земли, а карета остановилась прямо перед сосновыми дверями замка. Теперь, когда солнце больше не светило мне в глаза, я могла разглядеть больше деталей. Несмотря на свои устрашающие размеры, лошади были прекрасными, золотистыми, с ослепительно белыми гривой и хвостом, их огромные крылья были сложены на спине и сверкали радужными оттенками. Эти кони с золотыми уздечками были впряжены в экипаж бледно-голубого цвета.
Из массивных дверей замка вышла мадам Максим, рядом с ней лошади и карета приобрели подобающие пропорции. Она властно махнула рукой Арману, мальчику из рода Саламандер, и тот поспешил к экипажу. Ему пришлось высоко поднять руку, чтобы ухватиться за щеколду и открыть дверь. Появилась пара золотых ступенек, и мадам Максим направилась к двери. Она повернулась к нам и взмахом руки, которая, как я заметила, была увенчана множеством колец с разнообразными камнями, показала нам следовать за ней.
Как только дверь закрылась, раздался сильный толчок, и карета начала раскачиваться, показывая, что мы уже оторвались от земли.
Комната, в которую мы попали, оказалась гораздо меньше, чем представлялось снаружи. Однако там была еще пара дверей, так что, я думаю, рядом находились еще несколько жилых помещений. Кроме того, я нигде не видела наш багаж. Сама комната походила на Шармбатонские гостиные, только меньше, с несколькими мягкими креслами и одним диваном на ковровом полу, даже с камином, без огня, конечно. Действительно, безумная идея — камин в карете!
— Присаживайтесь, — сказала нам мадам Максим, когда первый шок от отъезда утих. — Путешествие займет около четырех часов, в шесть мы должны быть в Хогвартсе. Будьте осторожны, не помните одежду, я ожидаю, что вы будете выглядеть превосходно.
С этими словами она опустилась в огромное кресло, пробормотала заклинание и растворилась в воздухе.
* * *
Наступила поздняя ночь. Я сижу на своей кровати в карете. Она содержит, по меньшей мере, четыре спальни в дополнение к общему залу и разнообразным ванным комнатам. Я делю комнату с Марго и Ифигенией д’Эрбервилль, довольно застенчивой девушкой из рода Унден(1). Мне кажется, я еще не перебросилась с ней даже парой слов, — я немного удивлена, что она решила участвовать в турнире, возможно, предки заставили ее пойти на это, в конце концов, не только у меня есть родители, которые делают подобные вещи. Ну что ж, вскоре я это выясню.
О боже, я несу несуразную чушь, наверное, мне лучше начать с самого начала.
* * *
Если не считать одного происшествия, когда карета чудом не столкнулась с магловским воздушным транспортным средством (огромным красным шаром с маленькой хрупкой корзинкой, висящей на нем, — я действительно не представляю, как они смогли заставить эту конструкцию летать без магии, она выглядит слишком большой), наше путешествие было скучным, все пытались убить время, как могли.
Уже сгущались сумерки, когда покачивание кареты указало на то, что мы приближаемся к месту нашего назначения, и наконец, со страшным грохотом, сначала копыта лошадей, а через секунду и колеса кареты, тяжело подпрыгнув раз или два, коснулись земли и остановились.
С громким хлопком мадам Максим внезапно появилась рядом с нами (чудо, учитывая ее габариты, что она не раздавила при этом ни одного из студентов).
— Мы прибыли, — сказала она без всякой необходимости. Затем она снова подала знак Арману, который нетерпеливо подбежал к дверце кареты, открыл ее и выпрыгнул в мрачную темноту, странно контрастировавшую с ярко освещенным салоном. В открытую дверь проникал леденящий душу сквозняк.
— Захвати какую-нибудь шаль или теплые вещи, — шепнула мне Марго.
Своей царственной походкой, которую она использует в особых случаях, мадам Максим спустилась по ступенькам, махнув нам, чтобы мы следовали за ней.
Уже совсем стемнело, и первое, что я смогла разглядеть, — огромный силуэт многобашенного замка, резко выделяющегося на фоне звездного бархатисто-голубого неба. Однако зловещий черный горизонт странно уравновешивался рядами бесчисленных ярко освещенных окон, что придавало зданию уютный вид.
Толпа людей, которых можно было различить лишь смутно, стояла полукругом, очевидно, ожидая нас. Мадам Максим подошла к высокому старику с длинными седыми волосами и бородой, очевидно, одному из сотрудников Хогвартса, и заговорила с ним, однако я не могла разобрать слов. Толпа разразилась бурными аплодисментами.
— Мне бы очень хотелось, чтобы они прекратили эти формальности, — пробормотала Ифигения, стуча зубами. — Я замерзла. — И я должна сказать, что впервые была с ней согласна. Я заметила, что некоторые из моих спутников, как и я, обернули головы платками, но, несмотря на это, мы дрожали от холода, а изо рта вырывались маленькие морозные облачка.
К счастью, мадам Максим, наконец, снова подала нам знак, и мы последовали за ней сквозь толпу, вверх по каменным ступеням и через огромные резные дубовые двери в ярко освещенный зал.
Хогвартс действительно очень отличается от Шармбатона; хотя эти два замка кажутся схожими по размеру (судя по тому, что я смогла увидеть за эти несколько часов), существует огромный контраст между элегантным, изящным интерьером Шармбатона в стиле рококо(2) и тяжелыми романскими арками и колоннами, а также лестницами, заставленными доспехами, которые явно нуждаются в полировке. А призраки! Правда, некоторые из них кажутся вполне приличными, но я не могу себе представить, чтобы мадам Максим позволила себе нечто подобное. Едва мы вошли в зал (который, впрочем, не оказался намного теплее), как огромный, наполненный водой шар взорвался, и все, кроме мадам Максим, промокли насквозь (очевидно, что, кто бы ни был причиной этого "дождя", у него было достаточно здравого смысла, чтобы не злить директриссу). Раздался безумный кудахчущий смех, и серебристая тень пронеслась по потолку и исчезла в дальней стене.
— Что это было? — кто-то ахнул, и даже самообладание мадам Максим чуть не лопнуло.
— Наверное, полтергейст, — сказала она нам со злостью в голосе. — Я поговорю об этом с Дамблдором, не сомневайтесь!
Стоять небольшой группкой, сбившись в кучу в огромном холодном и продуваемом насквозь зале, да еще и в чужой стране, — не лучший способ поднять себе настроение, а когда вы промокшие до нитки, результат совсем плачевен. Поэтому следующие двадцать минут мы провели в довольно раздраженном настроении, пока, наконец, не появились все ученики Хогвартса и не помчались через холл, а затем через другие резные двери в помещение, похожее на столовую.
Каким-то образом в суматохе мадам Максим исчезла, и мы уже подумали, что о нас забыли, когда к нам подошел угрюмый человек в потрепанной одежде и с сальными волосами, сопровождаемый кошкой с большими глазами, и жестом пригласил нас следовать за ним в столовую.
* * *
Этот зал просто огромен, они зачаровали потолок таким образом, чтобы вы чувствовали себя так, будто сидите под открытым небом. Это действительно впечатляет!
* * *
Нам показали несколько мест за одним из четырех огромных столов. Как и у нас, у них здесь четыре факультета, и из того, что говорили студенты за нашим столом, я поняла, что их факультет называется Равенкло.
Вскоре после того, как мы заняли свои места, вошла группа людей в толстых меховых плащах и направилась к другому длинному столу в дальнем конце зала. Это, должно быть, студенты Дурмстранга.
— Практичные ребята, не так ли? — сказала мне Марго. — Жаль, что у нас нет таких меховых шуб вместо этих дурацких шелковых тряпок.
В возвышенной части зала стоял учительский стол. Вскоре открылась дверь, и в помещение вошли несколько человек в черных хогвартских мантиях, последней из них была мадам Максим, а за ней — высокий старик, с которым она разговаривала при нашем появлении.
— Это профессор Дамблдор, директор школы, — сказала мне девушка рядом со мной.
Усталые, замерзшие, мокрые (обычное заклинание сушки здесь не работает должным образом), и вообще в довольно грязном состоянии, мы не забыли про наши манеры и вскочили на ноги, как только появилась мадам Максим, ожидая, что ученики Хогвартса сделают то же самое для своего директора.
Но это было далеко не так, они продолжали сидеть в той же самой непринужденной манере, в какой сидели раньше, и большинство из них даже не потрудились перестать болтать друг с другом. Но больше всего меня разозлило то, что некоторые даже смеялись над нами. Ну, может быть, знаменитые британские манеры не совсем такие, какими они описываются.
Когда все сотрудники расселись, директор, который остался стоять, прочистил горло, и теперь, наконец, все замолчали, чтобы послушать его. К сожалению, мой английский не так хорош, как мне бы хотелось, поэтому я не смогла полностью разобрать его речь, но я поняла, что он приветствует нас и студентов Дурмстранга, желая нам «приятного и комфортного пребывания».
Я, конечно, знаю, что это плохие манеры, но я просто не смогла удержаться от иронического смеха, чувствуя себя далеко не комфортно и учитывая более чем неприятную реакцию студентов Хогвартса минуту или две назад. Я заметила девушку с густыми каштановыми волосами, которая пристально смотрела на меня из-за соседнего столика.
Тем временем тарелки и блюда перед нами начали наполняться всевозможной едой. Услышав несколько не очень лестных отзывов о британских блюдах (такие термины, как Хаггис(3) или Черный пудинг(4), мелькали в моей голове), я с облегчением обнаружила несколько знакомых блюд в дополнение к некоторым довольно странным на вид. На столе стоял очень хорошо пахнущий Буйабес(5), петух, запеченный с вином, (6) и восхитительный Бефстроганов(7). Я попробовала и другие блюда, рассказы о кровяной колбасе совершенно правдивы — это одна из самых ужасных вещей, которые я когда-либо ела.
Студенты Хогвартса, сидевшие за нашим столом, оказались весьма предприимчивы, они были очень заинтересованы в дегустации иностранных блюд, и поэтому Буйабес вскоре исчез. Я огляделась и увидела, что на соседнем столе стояла почти полная миска.
Поэтому я встала со своего места, подошла к другому столу и спросила рыжеволосого мальчика с веснушчатым лицом, можно ли мне взять чашу. Я видела много идиотских реакций, когда обращалась к мальчикам, но это была одной из самых нелепых, которую я когда-либо встречала. Его лицо приобрело пурпурный оттенок, которого я никогда раньше не видела и надеюсь, что никогда больше не увижу, он открыл рот, как рыба, и ничего, кроме слабого булькающего звука, оттуда не вырвалось. Если бы рядом с ним не сидел другой мальчик, который пододвинул ко мне миску, я бы все еще стояла там.
— Да, конечно, бери, — сказал он мне.
— Да, — наконец сумел эхом отозваться его рыжеволосый друг, — это блюдо великолепно.
(Жалкий лжец, я совершенно уверена, что он даже не притронулся к нему.)
Только когда я вернулась на свое место, я поняла, что тот другой мальчик, казалось, никак не был затронут моим очарованием. Он только что говорил со мной совершенно нормально, даже пренебрежительно. Даже сейчас, оглядываясь назад, я чувствую, что в нем есть что-то странное. Не то чтобы он выглядел как-то особенно, скорее наоборот; ему было около четырнадцати, он был среднего роста и довольно тощий; но даже при том, что он едва поднял голову, когда сказал мне эти несколько слов, я все еще помню ярко-зеленые глаза под растрепанными черными волосами. Как-то слишком много внимания я уделила этому маленькому эпизоду…
После того, как ужин был закончен, директор Хогвартса снова встал. После представления некоторых людей, которые, по-видимому, должны были стать судьями на турнире, в зал внесли большой деревянный сундук, украшенный драгоценными камнями. После еще нескольких слов о доблести, дедукции и, конечно же, опасности шкатулка была открыта, и в ней обнаружился большой кубок, ничем не украшенный, что являло собой странный контраст с коробкой, в которой он лежал. Но самым удивительным было то, что в нем плясали бело-голубые языки пламени.
Нам сказали, что кубок будет установлен в вестибюле на небольшом постаменте, и завтра все ученики, достигшие 17 лет, смогут внести свое имя в список возможных Чемпионов. Для этого необходимо просто написать свое имя на клочке пергамента и кинуть в пламя. Дополнительный акцент был сделан на том факте, что участие лиц, не проходящих возрастной ценз, будет пресекаться возрастной линией.
Вскоре мадам Максим подошла к нашему столику, мы встали и последовали за ней из замка в ночь, которая теперь была совершенно морозной, обратно в нашу карету.
* * *
Должно быть, здесь работают домашние эльфы, так как огонь в камине разведен, а в спальне царят тепло и уют. Гризабель мирно спит на моей подушке, тихо мурлыча, и я скоро присоединюсь к ней. Это действительно был утомительный день.
1) Дом Унден — Maison Undene (фр.).
2) Рококо — архитектурный стиль, появился во Франции во времена регентства Филиппа Орлеанского и достиг апогея при Людовике XV, перешёл в другие страны Европы и господствовал в ней до 1780-х годов. https://www.fodors.com/wp-content/uploads/2018/10/1_FranceCastleHotels_ChateauHotelMontRoyal_Sophie-Lloyd-Galerie-des-Batailles_2.jpg
3) Хаггис — национальное шотландское блюдо из бараньих потрохов, порубленных с луком, толокном, салом, приправами и солью и сваренных в бараньем желудке. В русской кухне есть блюдо, схожее по ингредиентам и способу приготовления — няня. Внешне хаггис похож на фаршированные животные кишки или домашнюю колбасу.
4) Сторновейский чёрный пудинг — национальное шотландское блюдо. Главным отличием от родственной ему кровяной колбасы является значительное добавление в мясную начинку овсяной крупы.
5) Буйабес — французский рыбный суп, характерный для средиземноморского побережья Франции.
6) Петух в вине (ориг: Coq au vin, фр.) — классическое блюдо французской кухни из курятины. Во Франции существует большое количество рецептов тушения куриного мяса в вине. Считается, что родиной этого блюда является Бургундия, поэтому петух в вине по-бургундски считается классическим рецептом кок-о-вен.
7) Бефстроганов — популярное блюдо русской кухни, приготовленное из мелко нарезанных кусочков говядины, залитых горячим сметанным соусом.
* * *
Oct. 31st, 1994
Сегодня суббота, и не было особого смысла вставать так рано, но мадам Максим предупредила вчера вечером, что мы все вместе пойдем в замок утром, и попросила заранее подготовить куски пергамента с именами.
Объявление вызвало некоторое волнение. Действительно, зачем это нужно? Я имею в виду, почему все не могут просто пойти туда сами?
Домашние эльфы приготовили завтрак прямо в карете; круассаны и кофе были определенно французскими. Ифигения сказала нам, что боится есть английские завтраки, и я искренне её поддерживаю. Бекон и яйца изо дня в день, больше двухсот суток, не говоря уже о печеных бобах и сосисках, просто ужас!
После завтрака мадам Максим рассказала нам о правилах, которым мы должны следовать во время нашего пребывания в Хогвартсе.
Мы завтракаем и обедаем в нашей карете, а вечером ужинаем в замке. В будние дни у нас регулярные занятия, преподаватели будут приходить прямо из Шармбатона через камин. («И не забывайте, что все, кроме Чемпиона, должны будут сдать экзамены в конце года».) Без разрешения нам запрещено покидать карету, еще одна глупая идея, — как же насчёт развития «международных отношений»? Однако директриса великодушно пообещала, что вскоре все изменится.
* * *
Сегодня утром воздух на улице чистый и свежий, и, хотя здесь гораздо холоднее, чем дома в это время года, погода совсем не похожа на вчерашнюю вечернюю; вероятно, мне так кажется потому, что мы все надели плащи, прежде чем выйти из кареты.
Кубок Огня стоял в вестибюле на постаменте; несколько студентов Хогвартса толпились вокруг него, но, очевидно, все желающие принять участие уже давно кинули свое имя в огонь. Среди собравшихся я снова заметила рыжеволосого мальчика, чьи глаза стали еще больше, как только он увидел меня. Я заметила, что его друг с ухмылкой указал ему на меня, и невольно покраснела. Молча ругая себя, я встала в очередь к остальным, следуя инструкциям мадам Максим. Я действительно не понимаю, почему она настаивает на всех этих бессмысленных идеях закона и порядка. На кого она хочет произвести впечатление? Я считаю, что ученики Хогвартса не должны рассматривать нас как незрелых беспомощных младенцев, неспособных самостоятельно сделать шаг, всегда нуждающихся в присмотре и руководстве… Сама не знаю, почему, но эта мысль меня сильно раздражает.
Друг за другом мы внесли свои имена в кубок, который каждый раз краснел и испускал искры. Покончив с этим, мы вышли из вестибюля и вернулись обратно в карету.
Вечером мы будем ужинать в замке, а после объявят чемпионов. Напряжение между нами снова растет, и это забавно: поначалу я ввязалась во все это только потому, что у меня не было другого выбора, родители все равно бы надавили на меня, но теперь я начинаю надеяться, что меня выберут чемпионом. Конечно, я понимаю, что это крайне маловероятно, учитывая, что другие претенденты на год старше меня, но это было бы действительно здорово… Ну, я узнаю об этом через пару часов.
* * *
Ведение дневника поздно вечером, похоже, вошло у меня в привычку! Я немного запуталась, и, честно говоря, сама не пойму, в чём. Давайте начнем с самого начала.
Когда мы вышли из кареты, было около половины шестого, к мадам Максим по пути присоединился тот самый огромный учитель, которого я видела вчера вечером за учительским столом. Они были примерно равны по росту, хотя он за счет волос казался все же немного выше. Оживленно разговаривая, они оба, казалось, забыли про нас и шли по направлению к замку такими большими шагами, что нам пришлось фактически бежать следом, чтобы не отстать от них. Несколько запыхавшись, мы, наконец, добрались до Большого зала и заняли свои места.
Зал был наполнен возбужденным гвалтом нескольких сотен студентов, размышлявших о выборе Кубка. Однако ропот достиг апогея, когда вошла группа людей в кроваво-красных одеяниях, — очевидно, делегация Дурмстранга. Возглавлял ее высокий, но худой человек с довольно нелепо завитой козлиной бородкой (Мерлин, разве Ришельё(1) не жил столетия назад?), который, очевидно, был директором, за ним сразу же следовал угрюмый парень, который, должно быть, был студентом Дурмстранга, хотя выглядел на несколько лет старше. Он мне сразу же не понравился: хотя я, конечно, знаю, что несправедливо судить человека по внешности, но его угрюмое выражение лица заставило меня невольно вздрогнуть.
Однако его появление вызвало немалый переполох среди студентов, многие из которых, казалось, хорошо его знали.
— А кто это? — Спросила я у своей соседки, хорошенькой азиатки с длинными темными волосами, которая возбужденно таращилась на юношу.
— Что? — Она резко вышла из задумчивости.
— Тот угрюмый парень, — сказала я ей, — что в нем такого особенного?
Она недоверчиво уставилась на меня.
— Ты хочешь сказать, что не знаешь его?
— Нет, не знаю. Разве это преступление?
— Это же Крам, Виктор Крам! — И когда я тупо уставилась на нее, она продолжила — ловец болгарской национальной команды по квиддичу!
— Понятно, — пробормотала я, стараясь казаться впечатлённой. Я очень люблю летать, но я никогда не понимала очарования игры в квиддич. Я имею в виду, что такого восхитительного в бросании мячей? Честно говоря, все соревновательные виды спорта бессмысленны. Они выявляют худшие стороны как в игроках, так и в аудитории, и, по сути, являются «войной без применения оружия», как сказал один известный магловский писатель (он был англичанином, если я правильно помню).
Однако я не собиралась рассказывать все это соседке, так как она явно была одурманена идеей оказаться в одной комнате с парнем, который в свободное время уворачивается от бладжеров (и, вероятно, часто получает ими по голове).
После того, как учителя вошли, начался пир, и он был так же хорош, как и вчера, но казалось, что никому не было дела до еды. Все только и ждали, когда директор Хогвартса закончит свой ужин.
Наконец, все тарелки и блюда исчезли, и директор поднялся со своего места. Тут же воцарилась мертвая тишина.
После последних прозвучавших вдали слов, которые я не смогла уловить, он взмахнул палочкой, и часть свечей погасла, зал погрузился в полумрак.
Внезапно белое пламя в Кубке стало красным, полетели искры, и в воздух взлетел кусок пергамента.
— Чемпион Дурмстранга, — объявил директор, — Виктор Крам!
Все разразились аплодисментами; очевидно, большинство людей в зале знали его.
Виктор Крам, похоже, не слишком радовался тому, что стал чемпионом; судя по тому, как он, ссутулившись, подошел к учительскому столу, а затем исчез за дверью, можно было подумать, что он собирается заниматься смертельно скучными домашними делами, а не бороться за славу и богатство в захватывающем и опасном турнире.
Пока я все еще размышляла над этим странным отношением (Почему он вообще вписал свое имя?), следующий кусок пергамента вылетел из Кубка.
— Чемпион Шармбатона, — раздались слова, — Флер Делакур!
Я была ошеломлена, и, если бы Марго не толкнула меня локтем, я бы так и осталась сидеть на месте. Недоверчиво покачав головой, я, наконец, встала и последовала за Виктором Крамом в комнату за учительским столом.
Комната была довольно маленькой, но выглядела вполне уютной, увешанной портретами и с мягким диваном возле камина. Виктор Крам стоял, прислонившись к каминной полке, и хмуро смотрел на ковер у своих ног. Он коротко взглянул на меня, когда я вошла, но в остальном полностью проигнорировал меня. Смутившись, я подошла к камину с другой стороны и стала рассматривать портреты.
Через некоторое время дверь открылась, и вошел красивый мальчик, который, как я предположила, был чемпионом Хогвартса. Он улыбнулся мне, что немного ослабило мое напряжение, а затем подошел и встал рядом, глядя в огонь.
— Хорошо, — сказала я себе, — сейчас придут судьи и дадут нам указания.
Однако следующим вошел тот самый зеленоглазый мальчик, на которого я уже обращала внимание дважды. Когда он огляделся по сторонам, на его лице отразилось полное недоумение.
Чтобы облегчить его явное беспокойство, я, так как никто другой, казалось, не собирался ничего говорить, спросила, в чём дело. Я, конечно, подумала, что его послали с каким-то сообщением от персонала или жюри.
Мальчик ничего не ответил, и мне показалось, что его замешательство только усилилось.
Внезапно дверь снова распахнулась, и в комнату ворвался круглолицый мужчина средних лет в пестром одеянии, сидевший за учительским столом и, как я поняла, носивший фамилию Бэгмен и являвшийся членом жюри.
Впервые мне пришло в голову, что здесь что-то не так. И действительно, следующие слова Бэгмена подтвердили мои подозрения.
Взяв мальчика за руку и подведя его к камину, он обратился к нам:
— Могу я представить вам, хотя это и может показаться невероятным, четвертого Чемпиона Турнира Трех Волшебников?
Конечно, никто из нас не мог в это поверить, и я подумала, что это какая-то глупая шутка, и высказала эту мысль. Но Бэгмен настаивал, что это определенно не шутка, и даже когда я указала ему на то, что здесь, должно быть, произошла какая-то ошибка, — чего он не отрицал, — он подтвердил, что мальчик, которого, по-видимому, зовут Гарри, должен будет сделать все возможное, как он выразился. Очевидно, он не ожидал, что у кого-то настолько молодого будут реальные шансы на участие в турнире.
Вскоре вошли директор Дамблдор, мадам Максим, директор Дурмстранга и еще три человека, очевидно, профессора Хогвартса.
Я тут же подошла к мадам Максим и сказала ей, что «этот маленький мальчик» тоже будет участвовать в турнире. Возможно, мне не следовало так сильно подчеркивать «маленький», так как я отчетливо видела раздражение в его глазах, и это действительно было несколько бестактно с моей стороны. Но он был намного меньше других чемпионов и к тому же на три-четыре года моложе.
Она положила свою большую руку мне на плечо, что, вероятно, означало ободряющий жест. — У Хогвартса не может быть двух чемпионов, — сказала она очень сердитым голосом. — Это несправедливо.
Один из профессоров Хогвартса, которого Дамблдор называл Северусом, и чье выражение лица было таким же угрюмым, как у Крама, если не более, и чьи волосы не мешало бы хорошенько вымыть, обвинил мальчика в том, что он сам положил свое имя в Кубок, нарушив правила. Очевидно, преподаватель недолюбливает его. Из этого разговора я узнала, что полное имя мальчика — Гарри Поттер. Я слышала это имя раньше, но не могла вспомнить в тот момент, где.
Гарри Поттер горячо отрицал это обвинение, и Дамблдор, казалось, поверил ему. Профессора и другие члены жюри начали горячую дискуссию, которая была прервана, когда снова кто-то вошел.
Я никогда не видела человека настолько странного или, да, даже жуткого, как этот. Пожилой мужчина среднего роста, с длинными неопрятными седыми волосами, несколько сутулый, с деревянной ногой, которая при каждом шаге глухо стучала по полу. Его лицо выглядело так, словно его избили всеми мыслимыми предметами, оно представляло собой месиво шрамов и ожогов, а некоторые части, особенно нос, казалось, вообще отсутствовали. Но самым страшным в нем были его глаза: в то время как один был вполне нормальным, другой был почти вдвое больше и ярко-синего цвета. И, мало того, этот глаз мог двигаться совершенно независимо от другого, а иногда и вовсе исчезать, как бы заглядывая внутрь головы. Это действительно было жутковато.
Этот человек, которого другие называли Грюм, казалось, был абсолютно убежден, что Гарри не врет, и что кто-то другой положил его имя в Кубок. И он добавил, что если у кого и есть причина жаловаться, так это у самого мальчика.
В этот момент мое терпение лопнуло. Я действительно не понимала, на что можно жаловаться, если есть шанс заполучить славу и богатство.
— Это шанс, за который многие готовы умереть! — Почти прокричала я.
Ответ Грюма стал для меня полной неожиданностью:
— Может быть, кто-то надеется, что Поттер умрет во время турнира, — сказал он, и его голос напомнил мне рычание какого-то дикого существа.
И вот, наконец, что-то щёлкнуло. Конечно же, Поттер! Тот самый Гарри Поттер! Мальчик, Который Выжил! И вдруг идея Грюма перестала казаться такой уж абсурдной. Что, если действительно существовал какой-то тайный последователь Темного Лорда, который хотел воспользоваться шансом добраться до смертельного врага своего Хозяина? Это действительно была бы превосходная возможность. Я снова посмотрела на мальчика, но на этот раз с уважением.
Окружающие продолжали спорить еще некоторое время, хотя было и так ясно, что Поттеру придется принять участие из-за магического контракта. По прошествии нескольких часов чиновник Министерства Магии смог дать нам, наконец, информацию, которую мы все ждали.
Первое задание должно состояться двадцать четвертого ноября, и это будет испытание нашей «смелости». Поэтому нам не сказали ничего толком о предстоящем. Очевидно, что-то опасное, с дополнительным фактором неожиданности. Чиновник также подчеркнул, что нам не разрешается принимать какую-либо помощь от учителей. Однако я почти уверена, что мадам Максим сделает все, чтобы обеспечить победу Шармбатона в этом турнире, и будет пренебрегать ради этого правилами.
Все еще сердясь, мадам Максим положила свою тяжелую руку мне на плечо и повела меня из комнаты через опустевший зал к карете…
Я очень долго успокаивала Марго, которая получила личную травму, не будучи выбранной Чемпионом, но она, наконец, пришла в себя и даже предложила свою помощь. Мы были заинтригованы таинственным появлением Гарри Поттера в качестве четвертого Чемпиона.
Интересно, как он себя чувствует? В теории Грюма есть доля правды, ведь студент его возраста не смог бы обмануть кубок и возрастную линию сильнейшего волшебника современности. Не испугался ли он? Он действительно выглядел смущенным и, конечно же, отнюдь не счастливым. Учитывая все обстоятельства, произошедшее должно было сильно напугать его. Бедный мальчик, у него даже нет родителей, чтобы посоветоваться с ними о сложившейся ситуации. Он должен чувствовать себя очень одиноким.
Но разве есть такая большая разница в том, чтобы иметь таких родителей, как у меня, и совсем никаких? Это, конечно, подло говорить, но моя мать…
Это был еще один захватывающий и утомительный день, мне действительно нужно немного поспать.
1) Ришельё, Арман Жан дю Плесси — кардинал Римско-католической церкви, аристократ и государственный деятель Франции. Кардинал Ришельё занимал посты государственных секретарей по военным и иностранным делам с 1616 по 1617 год и был главой правительства с 1624 года до самой своей смерти. Ришельё часто изображают высоким и худощавым, с небольшой бородкой, а красная мантия — одно из главных наружных отличий кардинальского сана.
* * *
Nov 1st, 1994
Мадам Максим повела нас сегодня на экскурсию в деревню. Хогсмид считается единственным поселением в Британии, где проживают одни волшебники. В этом нет ничего особенного, в этом отношении он очень похож на Батонвилль. Конечно, архитектура сильно отличается; дома сделаны из темного камня и, должно быть, в этих зданиях ужасно холодно и неуютно круглый год (на самом деле я очень сомневаюсь, что в этой части света когда-нибудь бывает тепло). У большинства домов на подоконниках стоят горшки с цветами, к территории прилегают небольшие палисадники. Естественно, в это время года растения не цветут, но я думаю, что летом тут очень даже красиво. Здесь нет ни одного магазина, достойного упоминания, хотя студенты Хогвартса, похоже, очень часто бывают в кондитерской «Сладкое Королевство» и магазине шуток «Зонко», который, судя по звуку и запахам, исходящим от него, располагает большим количеством разнообразных диковинных товаров. Также здесь есть магазин одежды «Колдовская Мода», который местные ласково называют «бутик», но это просто смешно, я уверена, что никто из нас не хотел бы, чтобы его увидели в одежде оттуда.
Единственное интересное место, если его можно считать таковым, — Визжащая хижина; на самом деле это просто заброшенный одноэтажный дом с заколоченными окнами, в котором, по-видимому, не живут уже много лет. Это несколько разочаровывает, если вспомнить все те ужасные истории о привидениях Шотландии.
Мадам Максим разрешила нам зайти в местный паб (он называется «Три Метлы») и взять по одной кружке сливочного пива. Это еще одно излюбленное место студентов Хогвартса, и, когда мы вошли, оно было довольно переполнено. Я до сих пор не понимаю, как мадам Максим удалось проникнуть внутрь, не обрушив при этом дверной проем; должно быть, она использовала магию.
Когда мы вошли, посетители уставились на мадам Максим, и, так как я замоталась в свой любимый шарф, скрывающий всю верхнюю половину моей головы, никто не обратил на меня особого внимания. Но как только я стянула с себя шарф, в помещении поднялся знакомый ропот. Я часто задаюсь вопросом: почему люди начинают проявлять ко мне интерес, стоит мне только снять шляпу или шарф? Скорее всего, в моих волосах есть след магии вейл. Я придерживаюсь этой теории, так как, когда я пытаюсь укоротить волосы, они практически моментально отрастают до прежней длины.
К счастью, мы пробыли в пабе недолго и вскоре вернулись в нашу карету. А теперь я собираюсь написать Габриэль очень длинное письмо о последних трех днях; я уверена, что она умирает от желания услышать новости. С завтрашнего дня начинаются регулярные занятия, и, хотя мне, как Чемпиону, не придется сдавать экзамены в конце года, я должна присутствовать на уроках, делать домашние задания и все остальное. Хотя, наверное, это и хорошо, потому что мне нечем себя занять. Нам не дали конкретной информации о первом испытании, так что заняться подготовкой я не смогу. Интересно, как будут проходить уроки в карете? Думаю, завтра я все узнаю.
* * *
Nov. 2nd, 1994
Это потрясающе, правда! Я представляла себе, что мы просто будем сидеть в маленькой гостиной комнате, а учителя будут появляться из камина. Но это далеко не так! По-видимому, существует какое-то заклинание, которое, должно быть, очень сложное, — создающее иллюзию пребывания где-либо, в нашем случае — в обычном кабинете Шармбатона. Тут даже проецируются ученики! Так что я прохожу обучение со своим классом. Можно даже поговорить с учениками; единственное что, невозможно войти в какой-либо физический контакт с ними, и нельзя выходить за пределы класса. Было бы неплохо использовать это заклинание, чтобы поговорить с Габриэль; я слышала, как мадам Максим пробормотала что-то вроде «Риалитас виртуалис»(1), но, даже если бы я услышала точную формулировку, я уверена, что, как и ни один другой студент, не смогла бы повторить это заклинание. Но если я когда-нибудь доберусь до библиотеки Хогвартса, у меня будет шанс отыскать его, ведь здесь собрано самое большое количество магических книг в Европе.
Шармейн была удивлена, когда внезапно увидела меня в классе трансфигурации, и она просто лишилась дара речи (а это говорит о многом), когда я сказала ей, что меня выбрали Чемпионом. Похоже, у них в Шармбатоне довольно спокойно, так как мадам Максим нет рядом. Она создает некоторые трудности, постоянно желая держать нас всех под своим крылом. Надеюсь, она в скором времени смягчится.
Я начала играть в шахматы с Ифигенией, которая удивительно хороша в этом и уже несколько раз обыграла меня. Она все еще не очень разговорчива и может сидеть, уставившись в окно, целую вечность. Я думаю, что во Франции у нее остался парень, но я не хочу спрашивать ее об этом. Должно быть, приятно иметь кого-то, кто действительно скучает по тебе. Конечно, у меня есть Габриэль, но это совсем не то же самое.
* * *
Nov. 6th, 1994
Просто удивительно, что уже прошла неделя. До сих пор все было спокойно; погода была холодной и дождливой, и поэтому мы часто оставались в своих комнатах. Мы просто придерживаемся распорядка дня, и даже походы в замок на ужин больше не являются чем-то новым или интересным. Тем не менее мы постепенно начинаем общаться с учениками из других школ, что, я полагаю, уже кое-что.
Я немного подружилась с азиаткой, которая рассказала мне о Викторе Краме. Ее зовут Чжоу Чанг, и ее родители родом из Гонконга(2), хотя сама она родилась в Бирмингеме(3). Кстати, она подружка Седрика Диггори (я узнала, что так зовут «старшего» Чемпиона Хогвартса).
— Тогда тебе лучше не говорить со мной слишком много, — сказала я ей, услышав это (я считаю, что мой английский довольно-таки ужасен, но я могу спокойно донести свою мысль до собеседника). — Я не хочу, чтобы люди подумали, что я шпионю за своим соперником.
— Чушь! — она рассмеялась. — Если ты когда-нибудь попытаешься сделать что-то подобное, то я сразу пойму это и перестану с тобой общаться. Более того, люди могут подумать то же самое и обо мне, верно?
Я согласилась, и она продолжила рассказывать мне о Викторе Краме и его результатах на Чемпионате мира по квиддичу, о том, как он «зрелищно закончил игру», как она выразилась, получив при этом разбитое лицо.
— Право же, глядя на него, в это невозможно поверить, — заметила я, указывая в сторону стола, за которым он сидел. — Он выглядит очень «довольным».
— Да, я и сама удивляюсь, — задумчиво сказала она. — Наверное, это потому, что он так знаменит. Ты ведь заметила всех этих девушек, не так ли?
Да, действительно заметила. Уже со второго или третьего дня за ним тащится целая стайка девчонок (стыдно признаться, но среди них есть и красавицы), хихикают, подталкивают друг друга локтями и просят расписаться. Я надеюсь, что ошибаюсь, но мне показалось, что некоторые просили расписаться и на трусиках! Он, должно быть, ненавидит свою популярность; все подлизываются к нему из-за его славы, никому не интересно, каков он на самом деле.
Написав это, я поняла, что в некотором смысле у меня есть нечто общее с Виктором Крамом… Конечно, у него есть выбор там, где у меня его нет: он мог бы просто перестать играть в квиддич, а я не могу избавиться от природного очарования, но ведь мы находимся в похожей ситуации, не так ли? Странно, однако, что при взгляде на него у меня возникает отчетливое чувство отвращения.
Чжоу, видимо, тоже в чем-то разделяла мои ощущения:
— Я действительно восхищаюсь им, — сказала она мне. — Но я все время спрашиваю себя, случайно ли студенты Дурмстранга выбрали Слизеринский стол?
Очевидно, Слизерин — это единственный факультет в Хогвартсе, который все остальные ненавидят, и Чжоу рассказала мне, что большинство темных волшебников — это именно его выпускники.
Студенты Дурмстранга действительно довольно странный народ. Во-первых, их делегация состоит только из юношей; это не означает, что их школа открыта только для мальчиков, но это говорит очень многое. Я читала, что на востоке люди склонны быть более консервативными, и это, кажется, один из примеров. Я также отметила, что директор Дурмстанга, имя которого я все время забываю, с самого начала отдавал предпочтение Виктору Краму, еще до того, как его выбрали чемпионом. Нужно попросить мадам Максим, чтобы относилась ко мне наравне с другими, но, конечно, сам факт, что мне не придется сдавать экзамены, дает мне большое преимущество перед моими одноклассниками. Интересно, нужно ли ученикам седьмого курса, получившим статус Чемпиона, сдавать экзамены? Если нет, то, черт возьми, это несправедливо! Ведь мне-то придется в следующем году их сдавать! А так, если бы я была старше, я бы просто спокойно выпустилась из школы.
Я опять несу какую-то чушь. Я хотела написать о делегации Дурмстранга. Как я уже сказала, она состоит из юношей, большинство которых намного крупнее Крама. Возможно, я прохожусь поверхностно и сужу только по внешности, но не могу сказать, что они мне нравятся. Они выглядят довольно неопрятно, у большинства из них длинные сальные волосы, и очень часто на их одеждах есть пятна (и я даже не говорю о грубом звучании их языка). Щеголеватый же директор Дурмстранга представляет собой разительный контраст с учениками, который создает ему ауру нечестности. Тем не менее абсолютно все они, кажется, довольно хорошо ладят со студентами Слизерина. Я знаю, что не должна быть предвзятой, но я испытываю неприятные чувства к ним.
* * *
Nov. 8th, 1994
Был воскресный вечер. На самом деле, ничего особенного не произошло, но мадам Максим, немного ослабила хватку. Погода была ясная и солнечная, хотя ветер дул и холодный. Сегодня директриса разрешила нам выйти на улицу самостоятельно.
— Наконец-то! — сказала мне Ифигения. — Давай пойдем в деревню. — а потом, заметив мое замешательство, спросила: — Что с тобой? Может, тебе стоит переодеться?
— Нет, ничего, — сказала я ей, — Просто… ты сама понимаешь, как все реагируют на меня, я ненавижу, когда они пялятся на меня, как тупые идиоты.
— Думаю, я смогу немного улучшить ситуацию, — улыбнулась она. — Подойди ко мне.
Она заплела мои волосы в косу и обвила её вокруг головы.
— А теперь надень вот это, — сказала она, доставая мерцающую сине-зеленую ткань, и накрыла ею мою голову. — Выглядит неплохо. Подойди к зеркалу.
Выглядело довольно странно, как будто моя голова была вдвое больше обычного размера, но, по крайней мере, все мои волосы были скрыты под платком.
— Спасибо, — сказала я. — Похоже на тяжелый случай гидроцефалии(4). — да, моя любовь к книгам разного рода не прошла даром.
Это более или менее сработало: я получила несколько пристальных взглядов в свою сторону и немного удивилась, увидев в них только любопытство или легкое отвращение. Однако было ужасно неудобно, так что я вряд ли буду использовать этот способ слишком часто.
Когда мы вошли в местный паб, между студентами Хогвартса там как раз шел громкий спор, хотя это и не было похоже на ссору. Найдя столик и заказав выпивку, мы начали с интересом вслушиваться в голоса.
— Я говорю, что он обманул нас и выставил всех дураками, — услышала я голос мальчика.
— Ну конечно, — согласилась высокая чернокожая девушка. — Ему только этого для счастья не хватало! Я не думаю, что он мог сделать что-то подобное, ведь Гарри всегда был таким скромным…
— Как ты можешь говорить такое? — голос светловолосого мальчика сочился фальшивой самоуверенностью. — Ты же знаешь, мы не можем оставить это просто так. К чему бы пришел мир, если бы все проявляли такое ужасное пренебрежение к правилам?
И он нажал значок на лацкане своего пиджака. Надпись вспыхнула зеленым цветом. Двое парней рядом с ним разразились хохотом.
— Заткнись, Малфой, — парировала чернокожая девушка. — Ты просто завидуешь, что у Слизерина нет Чемпиона.
— Какие же они глупые, — сказала я Ифигении. — Неужели они действительно верят, что подобное мог сделать студент четвертого курса?
— Ты же слышала этого Малфоя, — ответила она. — Они недолго над всем этим думали. Теперь для них это просто вопрос гордости и ревности.
— Наверное, ты права; интересно, как он себя чувствует? В любом случае ему должно быть очень тяжело.
Когда мы подошли к карете, Марго остановила нас и указала пальцем вправо. —Смотрите! — хихикнула она.
На некотором расстоянии от нас по берегу озера прогуливалась мадам Максим вместе с учителем Хогвартса, у которого в родственниках явно были великаны. Послеполуденное солнце ярко освещало их фигуры. Должна признаться, я никогда не видела такой странной пары. Мадам Максим, огромная, но грациозная и элегантная в своем блестящем черном атласном одеянии рядом с этим громадным мужчиной с неопрятной массой черных волос на голове и в этом ужасном волосатом коричневом костюме с клетчатым оранжево-желтым галстуком… Но самое удивительное, что между ними не было ни сантиметра разницы в росте. Видимо, я никогда не понимала, насколько велика мадам Максим на самом деле.
Во всяком случае, они очень хорошо ладили друг с другом и оживленно разговаривали. Завтра нужно будет спросить у Чжоу, как зовут того мужчину.
1) Риалитас виртуалис — русская транскрипция словосочетания "Realitas virtualis" ("Виртуальная реальность", лат.). Realitas virtualis — заклинание, придуманное автором.
2) Гонконг — густонаселенный город на юго-востоке Китая.
3) Бирмингем — город в английском графстве Уэст-Мидлендс.
4) Гидроцефалия (водянка головного мозга) — заболевание, характеризующееся избыточным скоплением спинномозговой жидкости в желудочковой системе головного мозга. При гидроцефалии у новорожденных детей "разбухает" (сильно увеличивается в объеме) голова. Флер, упоминая гидроцефалию, совершает ошибку: в более старшем (в том числе и ее) возрасте при водянке головного мозга размеры головы не увеличиваются.
* * *
Nov. 12th, 1994
Неделя была спокойной. Вчера вечером я сказала Чжоу, что скучаю по полетам, и она тут же предложила мне полетать над окрестностями. Мы договорились встретиться сегодня после обеда, у нас обеих как раз был свободный день.
Когда я поднялась по ступенькам к воротам замка, она уже ждала меня. На ней был темно-синий плащ, волосы были заплетены в косу, а в руках Чжоу держала две метлы.
— Вот, держи, — сказала она, протягивая мне одну из метел. — Можешь взять мою, это, конечно, не самая новая модель, «Нимбус-1805», сама знаешь, сколько сейчас стоят спортивные метлы.
Я почувствовала себя неловко, вспомнив о своей дорогой метле — CdF 2002(1), — пылящейся у меня дома.
— Это очень любезно с твоей стороны, — ответила я. — А вторая метла какая?
— О, всего лишь древний Чистомёт-7, на котором учатся летать. Я не смогла достать другую: если у учеников и есть свои собственные метлы, они никогда не расстаются с ними.
— Это скорее заморочки мальчишек, да? — спросила я, улыбаясь.
— Да, так и есть. Они скорее одолжат друг другу своих подружек, чем метлы, — согласилась она с кривой усмешкой. — Во всяком случае, бери мою, так будет лучше.
— Нет, — твердо сказала я, — не нужно. То есть, спасибо за предложение, но мне вполне достаточно старой метлы. Мне бы тоже не пришло в голову одолжить твоего парня, — добавила я, ухмыляясь ей.
— Если ты настаиваешь… но я же говорила тебе, что это чисто мальчишеские заморочки, — рассмеялась она и протянула мне вторую метлу.
Мы оторвались от земли. Метла была старой и неуклюжей, но тем не менее чувство свободы, как только я оказалась в воздухе, было таким же волнующим, как и всегда. Воздух, хлынувший мне в лицо, — ну, не совсем хлынувший, с той «скоростью», которую он развил, его можно было сравнить разве что с легким ветерком, — приносил мне великое удовольствие.
Вскоре мы уже лениво кружили над замком. Чжоу рассказала мне о башнях Хогвартса, о том, что они закреплены за определенными факультетами, члены которых в них проживают. Но самая высокая — Астрономическая башня — используется, как понятно из названия, для уроков астрономии.
— Вот это Запретный Лес, — вдруг сказала мне Чжоу, указывая на мрачный древесный массив внизу. — Там полно всяких тварей. Большинство из них опасны, например, оборотни или гигантские пауки, но есть также кентавры, и, говорят, несколько единорогов.
— Ты уверена? Он не такой большой на вид, как все эти существа могут здесь поместиться?
— Забавно, я никогда об этом не думала, однако я предполагаю, что здесь замешана какая-то магия. Знаешь, как в дорожных сумках: снаружи маленькие, а внутри поместится несколько шкафов.
— Маглы подобное называют Тессерактом(2). Кто-нибудь ходит в лес?
— Хагрид, наш егерь.
— Хагрид?
— Ты наверняка видела его, — добавила она, усмехнувшись, — просто невозможно не заметить его, он самый громадный в этой школе.
— Это тот огромный волосатый человек, который влюблен в мадам Максим?
— Он самый. И он питает к ней слабость?
— Похоже, что так, — и я рассказала, что в течение недели они часто прогуливались вместе.
Чжоу хихикнула.
— Неужели? Только представь себе, какие у них будут дети!
— Я бы предпочла этого не делать, но ты собиралась рассказать мне, кто еще ходит в этот лес.
— Действительно, кто? Великий таинственный парень, который совершает сказочные вещи; на самом деле, он делает это с самого детства…
— Гарри Поттер?
— Умная девочка! Да, он побывал в этом лесу еще в свой первый год обучения, только представь себе, а потом и во второй. Я не уверена насчет прошлого года, но была бы очень удивлена, если бы он этого не сделал. Любой ученик вряд ли бы вышел из этого леса, но только не Мальчик-Который-Выжил!
— Ты что, прикалываешься?
— Что? Мерлин, нет; он действительно часто попадает в самые ужасные передряги. Похоже, что если он не вляпается в очередные ежегодные приключения, то мир рухнет. Правда, сам он о них никогда не рассказывает.
— Но тогда откуда ты знаешь об этом?
— В этой школе ничто не остается тайной, — улыбнулась она мне. — Маглы утверждают, что ничто не движется быстрее света, но в Хогвартсе слухи расходятся намного быстрее(3).
— Вероятно, большая часть слухов — неправда…
— Возможно, но я почти уверена, что все эти слухи о Сама-Знаешь-Ком правдивы, и в них тоже есть здравый смысл, учитывая, что именно Гарри стал причиной Его падения.
Тут меня осенила одна мысль.
— А что ты думаешь о его становлении четвертым Чемпионом? Неужели он смог обмануть Кубок Огня?
Она нахмурилась.
— Честно говоря, я не уверена. Мне кажется, это самое очевидное объяснение. Но это никак не сочетается с личностью Гарри. Я имею в виду, что единственным мотивом для него могла быть слава, но это последнее, чего он хочет. С другой стороны, как еще можно это объяснить?
— Ну, после того, что ты мне рассказала о Сама-Знаешь-Ком, я не удивлюсь, если его участие подстроили.
— Моргана, зачем? Какой в этом смысл?
— Ты когда-нибудь интересовалась историей турнира? Некоторые задания были довольно опасными, даже смертельно опасными…
— Скорее всего, тот кто бросил его имя, рассчитывал убрать его таким образом. И поскольку его связывает магический контракт, у него не остается выбора.
— Да, и он всего лишь четверокурсник; некоторые задания были сложны даже для экспертов. Хотя он может избежать большинства опасностей, просто провалив задание в самом начале. Контракт не требует делать все возможное, не так ли?
— Ты понятия не имеешь о Гарри Поттере! — Чжоу, казалось, разрывалась между гневом и весельем. — Как только он ввяжется во что-то, добровольно или нет, он сделает все возможное, чтобы добиться успеха. Нет, поверь мне, он постарается пройти испытания как можно честнее, он не из тех, кто обманывает! Он, вероятно, даже попытается выиграть этот чертов турнир, каковы бы ни были его шансы!
— Я бы никогда так не подумала; я имею в виду, что он просто тощий мальчишка с крайне скудными магическими знаниями! Как можно всерьез вообразить, что у него есть шансы против семикурсников? Ему повезет, если он выберется невредимым!
Чжоу с минуту молчала, хмуро глядя на меня. А потом вдруг спросила:
— Какого цвета у него глаза?
— Что? Погоди-ка, зеленые! У него зеленые глаза! А почему ты спрашиваешь?
Она усмехнулась моему замешательству.
— Вот видишь! Ты провела с ним всего лишь несколько минут в одной комнате, и я осмелюсь сказать, что в тот момент ты не видела в нем всего лишь тощего мальчишку. И ты все же помнишь цвет его глаз! Говорю тебе, Флер, в этом мальчике что-то есть…
Мы повернули наши метлы прочь от леса, к Чёрному озеру, где стоял корабль Дурмстранга, мягко покачиваясь на волнах. Паруса были свернуты, палуба пуста, и на ней не было ни одного вымпела или флага. От него исходила зловещая аура.
— Давай возвращаться, — сказала я невольным шепотом.
— Да, давай, — ответила Чжоу. — У меня мурашки бегут по коже.
Чуть позже мы приземлились. Я поблагодарила ее за чудесный день и пообещала, что постараюсь уговорить мадам Максим разрешить показать ей нашу карету.
* * *
После того, что рассказала мне Чжоу, я решила более внимательно рассмотреть Гарри Поттера за ужином этим вечером. Это было нетрудно сделать, так как он сидел с краю гриффиндорского стола; между ним и остальным факультетом было достаточно много пустого пространства, около 4 метров. Слева от него сидела та самая девушка, которая так яростно смотрела на меня в первый вечер (и которая до сих пор редко проходит мимо меня по коридорам, не бросив на меня злой взгляд), а справа — рыжеволосый веснушчатый мальчик, который выставил себя полным идиотом, когда я попросила его передать мне буйабес. В этот вечер наши глаза на мгновение встретились, и снова его лицо стало такого же цвета, как волосы, он подавился едой и поспешно отвернулся.
Увидев, что его друг задыхается, Гарри начал похлопывать его по спине и при этом случайно бросил взгляд в мою сторону.
Не знаю, чего я ожидала. Знакомый похотливый блеск, или, возможно, смущение и покрасневшее лицо.
Ничего подобного не было в его зеленых глазах. Взгляд был открытым и добродушным, на губах играла веселая улыбка.
Вообще-то это был первый раз, когда мальчик (или мужчина, если уж на то пошло) смотрел на меня так. Да, Чжоу Чанг была абсолютно права. В Гарри Поттере определенно что-то есть!
1) Coup de Foudre (фр.) [CdF] — Удар Молнии/Грозовой Разряд (что интересно, также может переводиться и как "Любовь с первого взгляда"). Метла Флер.
2) Тессера́кт (от др.-греч. «четыре луча») — четырёхмерный гиперкуб, аналог обычного трёхмерного куба в четырёхмерном пространстве. И нет, это не отсылка к вселенной Марвел.
3) "Маглы утверждают, что ничто не движется быстрее света, но в Хогвартсе слухи расходятся намного быстрее" (прим. переводчика: Эйнштейн в гробу перевернулся).
* * *
Nov. 13th, 1994
Сегодня после обеда мадам Максим вызвала меня к себе.
— Приведи себя в порядок, — коротко сказала она. — Через час мы отправимся в замок. Тебе нужно пройти церемонию взвешивания палочек и фотосессию.
— В чем дело? — добавила она чуть позже. Наверное, я выглядела слишком раздраженной, услышав о прессе.
— Просто… я ненавижу публичные мероприятия! Я имею в виду, что все снова будут таращиться на меня! — я резко остановилась. Я никогда раньше не откровенничала с мадам Максим и теперь чувствовала себя ужасно неловко. К моему удивлению, на ее лице появилась теплая улыбка.
— Я понимаю, — произнесла она нежно. — Невозможно полностью избавиться от очарования вейлы, и ты это прекрасно знаешь, но есть заклинание, которое смягчает воздействие чар; по сути, оно позволяет морально устойчивым людям игнорировать воздействие на разум.
Я никогда не слышала о подобном заклинании, и моей первой реакцией был гнев. Почему она не рассказала о нем раньше? Но я взяла себя в руки и самым дружелюбным и смиренным голосом попросила ее научить меня этому заклинанию.
— Его должен накладывать кто-то другой, — сказала она мне. — И не стоит на него слишком сильно полагаться: оно развеивается буквально за несколько часов.
— Все равно, это лучше, чем ничего, — ответила я. — Я так понимаю, в замок мы пойдем вместе, тогда не могли бы вы наложить его при входе?
Она согласилась, и я отправилась приводить себя в «презентабельный вид».
* * *
Я приложила много усилий, чтобы сделать красивую укладку волос. Я так давно не получала удовольствия от этого процесса! Одетая в небесно-голубую мантию и теплый шерстяной шарф, обернутый вокруг головы, я, наконец, последовала вместе с мадам Максим в замок, почти бегом, чтобы не отставать от нее.
На ступеньках у огромной входной двери она остановилась и направила палочку на меня. «Coma obscurata(1)!» — услышала я. Нужно попытаться найти это заклинание; возможно, есть модификация, которая позволит мне самой накладывать его на себя.
Когда мы вошли в прихожую, неопрятный сгорбившийся сторож возился с метлой в углу. Я, честно, не понимаю, зачем он здесь нужен. Я ни разу не видела, чтобы он занимался какой-то полезной работой; единственное, что он делает, это распространяет атмосферу злобы.
Мадам Максим подозвала его, и он, ссутулившись, подошел к нам.
— Веди нас туда, где происходит взвешивание палочек! — сказала она повелительным тоном.
Он пробормотал что-то неразборчивое и жестом пригласил нас следовать за ним. Вскоре мы подошли к двери, которую он «любезно» перед нами открыл.
Мы оказались в маленьком на вид классе; большинство парт были сдвинуты к стенам, а некоторые поставлены перед доской и покрыты алым бархатом. На одном из стульев за длинным столом сидел чиновник министерства магии — Людо Бэгмен, который встал при нашем появлении.
— Добро пожаловать! — сказал он, широко улыбаясь и подходя к нам с протянутыми руками. Очевидно, он хотел пожать руку мадам Максим, но то, с какой грацией она протянула свою кисть, не оставляло ему иного выбора, кроме как поцеловать ее. Я с трудом подавила подступающую ухмылку.
Виктор Крам стоял у окна, угрюмо глядя в сгущающиеся сумерки. Он даже не поднял головы, когда мы вошли. Его директор стоял рядом с ним, и выражение его лица было не намного дружелюбнее.
Седрик Диггори, напротив, подошел прямо ко мне. — Привет, — сказал он с дружелюбной улыбкой. — Точнее… Bonjour, — поправился он, когда мадам Максим бросила на него один из своих суровых взглядов. Я усмехнулась. Порой она выглядит очень пугающей.
— Вы не возражаете, если я немного поговорю с Флер? — вежливо осведомился он.
— О, конечно, — сказала она небрежно и пошла побеседовать с Бэгменом.
— Чжоу рассказала мне о вашей вчерашней экскурсии, — сказал Седрик. — Ты ей нравишься, и она сказала, что мы могли бы подружиться. — он слегка смущенно улыбнулся. — Поэтому я надел на себя амулет невозмутимости, просто на всякий случай… Надеюсь, я тебя не раздражаю, — поспешно добавил он.
— Это так мило с твоей стороны! Нет, конечно, все хорошо. Ты не представляешь, как много это значит для меня, впервые за много лет я могу спокойно поговорить с парнем, не доводя его до состояния слюнявого полоумия. Амулет невозмутимости? Это интересно…
Дверь снова открылась, и вошли двое. Одним из них был маленький пузатый человечек с большой камерой, очевидно, фотокорреспондент. Вторым человеком была женщина лет сорока с небольшим, которую я сразу невзлюбила.
Она была одета в совершенно безвкусное пурпурное платье, которое, возможно, хорошо бы смотрелось на девушке лет двадцати, но на ней оно только подчеркивало пухлую фигуру. Ее волосы абсолютно неестественного светлого цвета были уложены в искусственные завитки. Толстые пальцы с пятисантиметровыми темно-красными ногтями довершали ужасающую картину.
— Интересно, кто она такая? — спросил Седрик.
— Наверное, какой-нибудь репортер, — ответила я. — Она ведь привела с собой фотографа, не так ли?
И действительно, толстяк с фотоаппаратом рассматривал всех присутствующих профессиональным взглядом, и, разумеется, его интерес сразу же обратился ко мне. Я уверена, что если бы мадам Максим не сотворила заклинание, он бы уже залез на меня со своей камерой.
Раздался стук. Гарри Поттер неуверенно отворил дверь и вошел внутрь, озираясь по сторонам в замешательстве. И снова меня поразило, каким маленьким и несчастным он выглядел. Трудно представить, что он действительно является героем историй, которые рассказывала мне Чжоу.
Как только Людо Бэгмен заметил Гарри, он вскочил на ноги и, чересчур радостно поприветствовав его, объяснил всем нам, для чего нужна церемония взвешивания палочек.
— А потом будет небольшая фотосессия, — продолжил он, указывая на уродливую ведьму в пурпурном одеянии. — Это Рита Скитер, она делает небольшие статьи для «Ежедневного пророка».
— Значит, она действительно репортер, — пробормотал Седрик себе под нос. — Надеюсь, она пишет лучше, чем одевается.
— Да, — ответила я, ухмыляясь. — Я уверена, она думает, что выглядит сногсшибательно.
— Ну, она действительно выглядит сногсшибательно, — усмехнулся Седрик в ответ. — Если вдуматься в первоначальный смысл этого слова…
Когда Скитер заметила Гарри, она сразу двинулась к нему, прямо как стервятник, демонстрируя алые когти и фальшиво улыбаясь. Она что-то сказала Бэгмену, а потом схватила Гарри за руку и вывела из комнаты, прежде чем он успел сообразить, что происходит.
— Бедный мальчик, надеюсь, она не съест его живьем, — пробормотал Седрик.
Мы болтали еще несколько минут, пока нас не прервало появление еще одного служащего Министерства и волшебника, старика с большими светлыми глазами, которого я никогда раньше не видела. Но по тому, как все его приветствовали, я решила, что он, должно быть, важная персона.
— Это мистер Олливандер, — объяснил Седрик. — Британский мастер изготовления палочек; он будет проверять наши магические концентраторы.
— А теперь, леди и джентльмены, не могли бы вы занять свои места? — голос Бэгмена перекрыл общий ропот. — Скоро начнется церемония взвешивания.
В то время как судьи заняли свои места за бархатными столами, для нас поставили четыре кресла в середине комнаты. Седрик сел на крайний, и я села рядом с ним. Меня нисколько не удивило то, что Виктор Крам намеренно занял место в противоположном конце, оставив пустое место между нами.
Минуту или две спустя дверь снова отворилась, и в помещение вошел Директор Дамблдор, а за ним Гарри Поттер и Рита Скитер, которая устроилась в углу, держа перо наготове и пытаясь (безуспешно, на мой взгляд) выглядеть незаметно.
Дамблдор представил мистера Олливандера, и церемония наконец-то началась.
Неудивительно, что, будучи единственной девушкой, я была пропущена вперед.
Олливандер выпустил из моей палочки сноп розовых и золотых искр, но я была несколько удивлена, как легко он распознал сердцевину из волоса вейлы.
— Я никогда не использовал в своих творениях волосы вейлы, говорят, палочки получаются уж очень… темпераментными, — сказал он. Я все еще немного злюсь, записывая эти строки в дневник. Что он имел ввиду под «темпераментными»?
Во всяком случае, он наколдовал букет красивых цветов (должна признать, что эти прекрасные цветы сейчас стоят в вазе рядом с моей кроватью) и вернул мне палочку, по-видимому, удовлетворенный ее состоянием.
Седрик был следующим. Олливандер сказал, что хорошо помнит изготовленные им палочки (не могу в это верить, ведь он продает их сотнями каждый год), и начал рассказывать историю о единороге, у которого он взял волос для сердцевины палочки Седрика.
— Вы регулярно за ней ухаживаете? — спросил мастер, и я не смогла отделаться от ощущения, что он был намного дружелюбнее к Седрику, чем ко мне.
— Полирую каждый вечер, — гордо ответил Седрик.
Дождь золотых искр привлек мое внимание к Гарри, который сидел на кресле рядом со мной. Очевидно, слова Седрика навели его на мысль, что его собственную палочку тоже нужно немного отполировать, и поэтому он начал тайком тереть ее складкой своей мантии, отчего искры взлетали вверх. Это выглядело довольно комично, и я не смогла сдержать улыбку. Однако Гарри заметил это и, должно быть, истолковал как снисходительность или что-то в этом роде, потому что покраснел, крепко сжал обеими руками волшебную палочку и пристально уставился на нее. Мне было его жаль, но я не знала, что предпринять.
Олливандер выпустил из палочки Седрика несколько серебряных колец дыма.
Палочка Виктора Крама содержала сердечную жилу дракона. Для проверки мастер вызвал несколько щебечущих птичек, которые сразу же вылетели в окно. Я была немного разочарована: я ожидала чего-то более фееричного от подобной палочки.
Наконец, настала очередь Гарри Поттера.
— Ах, да, — сказал Олливандер, и в его серых глазах вспыхнул внезапный интерес. — Как хорошо я ее помню…
По какой-то причине он потратил гораздо больше времени на изучение волшебной палочки Гарри, но ничего не сказал о ее ядре. Однако фонтан вина, который он из нее выпустил, показался мне немного ребяческим. Что толку, если ты все равно не собираешься его пить?
Я ожидала, что после этого все закончится, но ошиблась.
— Фотографии, Дамблдор, фотографии! — крикнул чиновник Бэгмен. Должна сказать, своим буйным и беспечным поведением он все чаще напоминает мне маленького мальчика.
Во-первых, должна была быть групповая фотография всех судей и чемпионов. Это оказалось чрезвычайно трудно сделать, так как мадам Максим не помещалась в кадр. После нескольких бесплодных попыток ей, наконец, предложили сесть, и всем остальным пришлось встать вокруг нее. Я с некоторым удивлением отметила, что директор Дурмстранга все время теребит свою нелепую козлиную бородку, оглядываясь по сторонам в надежде, что его не заметят. Конечно, фотограф попытался поставить меня в центр кадра, но его попытки были пресечены Ритой Скитер, которая протащила Гарри вперед. Бедный мальчик выглядел очень смущенным всем этим нежеланным вниманием и попытался уйти, но она была неумолима.
После групповых съемок Скитер настояла на том, чтобы сделать отдельные снимки каждого чемпиона, что тоже заняло довольно много времени.
К несчастью, я снова была первой; чары мадам Максим, должно быть, рассеялись, потому что глаза фотографа слегка остекленели, и он начал долго ходить вокруг меня, делая снимки.
Наконец, бросив короткий взгляд на мадам Максим и получив утвердительный кивок, я встала и выбежала из комнаты.
* * *
За ужином я рассказала Чжоу, как прошел день. Она пообещала попытаться найти заклинание «Coma obscurata». Это было бы прекрасно, возможно, она сможет научиться его использовать и будет помогать мне накладывать его.
В общем и целом, это был хороший день, и сейчас я чувствую себя счастливее, чем когда-либо. Нужно не забыть в ближайшее время посетить библиотеку, а также написать письмо домой.
1) Coma obscurata ("Затемнение волос", лат.) — заклинание изменения внешности. То, как именно оно действует, видно из дословного перевода. Придумано автором фанфика.
* * *
Неделя была довольно скучной. Я стала регулярно получать письма от матери, и все бы ничего, но она просила меня в каждой чертовой строчке сделать все возможное, чтобы стать победителем турнира. Главное, никакого беспокойства.
Габриэль очень скучает по мне, но она не меньше взволнована моим статусом Чемпиона; она понятия не имеет, что этот турнир опасный, но я не могу сказать ей об этом. Полагаю, мне не стоит пугать сестренку.
Чжоу и Седрик пригласили меня в Хогсмид сегодня днем. Седрик предложил взять с собой одного из своих друзей, студента седьмого курса по имени Роджер.
— Он хороший парень, — заверил он меня, видя мое неуверенное выражение лица.
— Мы попросим его надеть амулет невозмутимости, — добавила Чжоу.
— Хорошо, — наконец, согласилась я.
* * *
Друг Седрика, Роджер Дэвис, кажется, вполне порядочный человек. Однако, поскольку он находился под эффектом невозмутимости, я не могла по-настоящему судить о его истинном «Я». Во всяком случае, он вел себя совершенно нормально, и меня это вполне устраивало. Мы довольно приятно провели время в баре, разговаривая о обычных незначительных вещах и, конечно, размышляя о предстоящем первом задании.
— И вы совершенно не представляете, что вас ждет? — продолжала спрашивать Чжоу.
— Без понятия, — снова и снова повторяли мы с Седриком.
— Это задание должно проверить вашу… твою смелость, — сказал Роджер, — так что будет довольно опасно.
— Спасибо, — сухо ответила я, и это заставило его замолчать.
— Скорее всего, привезут какое-нибудь опасное существо, — предположил Седрик. — Эй, а не видели ли мы вчера ночью какие-то странные огни на опушке леса? — добавил он, обращаясь к Чжоу.
— А что вы двое делали ночью, можно спросить? — дразняще спросила я, и Седрик густо покраснел.
— Мы были… неважно. Главное, что мы видели какие-то огни на опушке леса. Хотя нам могло просто показаться. Может быть, это как-то связано с приготовлениями к первому испытанию.
— Запретный лес? — спросила я, внезапно заинтересовавшись. — Разве вы не говорили мне, что там опасно? Не могли бы вы рассказать мне немного больше?
— Как я тебе уже рассказывала, — сказала Чжоу, — единственный человек, который знает что-то о Запретном лесе, — Гарри Поттер.
— И его друг Рон Уизли, — добавил Седрик.
— Это тот рыжий, с веснушками и придурковатым выражением лица?
— Ага. Ну, ладно, дай мне подумать… Знаете, ходят всякие слухи, трудно сказать, что правда, а что нет… Особенно Рон любит рассказывать небылицы… Но я точно знаю, что там есть стая гигантских пауков. Рон говорил об этом два года назад, я помню это очень хорошо. Имейте в виду, — добавила она, пытаясь успокоить меня (я уже начала беспокоиться), — как я уже говорила, Рон обычно рассказывает небылицы, так что пауки там не такие уж гигантские.
— Может, акромантулы(1), — пробормотал Седрик. — Не могу сказать, что мне особенно нравятся пауки…
— А как они их встретили?
— Очевидно, что-то связанное с Сама-Знаешь-Кем. Гарри искал ключ к разгадке в лесу. Это долгая история, напомни мне как-нибудь рассказать тебе о ней.
— Так Поттер и на первом курсе бывал в лесу, — задумчиво произнес Роджер.
— Да, я что-то слышал об этом, — согласился Седрик, — хотя это простой слух.
— Он был там на первом курсе?
— Да. Он отбывал там наказание вместе с лесничим.
— С ним опять был… как его там… Уизли?
— Не в тот раз. Вместе с Гарри было три первокурсника: Драко Малфой, ты видела его за Слизеринским столом, бледный блондин с волосами почти такого же цвета, как у тебя, который старается подлизаться к Виктору Краму.
— Я поняла, кого ты имеешь в виду.
— Также с ними был ученик из Гриффиндора, я все время забываю его имя, такой маленький пузатый мальчик, и Гермиона Грейнджер, подруга Гарри.
— Девочка с каштановыми волосами? Она часто кидает на меня злые взгляды.
— Похоже, она влюблена в Рона, — усмехнулась Чжоу.
— Забавно, по тому, как они с Гарри разговаривают и смотрят друг на друга, я бы подумала, что она его подружка.
— На самом деле, именно об этом и говорилось в статье Риты Скитер в «Ежедневном Пророке».
— Тогда я готова поспорить на что угодно, что это неправда. Так или иначе, они пошли в лес, что дальше?
— Ходят слухи, что Гарри встретился там с духом Сама-Знаешь-Кого.
— Наверное, это просто глупые слухи.
— Я тоже не могу себе это представить.
— По слухам, — продолжал Роджер, — Сам-Знаешь-Кто убивал единорогов и пил их кровь…
— Невозможно! Кто в здравом уме выпьет кровь единорога? Это фактически самоубийство!
— Боюсь, что так оно и было. Говорят, что Гарри едва спасся, ускакав на кентавре.
— Кентавр! Но попытка оседлать одного из них — самое страшное оскорбление для их племени!
— Все может быть… — деловито сказала Чжоу.
— Я не думаю, что они натравят нас на кентавров, они, конечно, выглядят грозно, но на самом деле не очень опасны, — пошутил Седрик, но я не думаю, что он вообще хотел шутить.
— И я сомневаюсь, что Сама-Знаешь-Кто примет участие в турнире. — Чжоу ухмыльнулась.
— Значит, единственное, в чем мы можем быть уверены, — это в пауках, — начал перечислять Седрик, — а также в вампирах, троллях или оборотнях…
— А двадцать четвертого числа полнолуние, — взволнованно прошептал Роджер.
— Еще раз спасибо, это как раз то, что я хотела узнать, чтобы успокоиться, — саркастически сказала я.
— Мы можем только гадать, — практически возразила Чжоу. — Есть сотни способов проверить смелость, это даже не обязательно должны быть какие-то существа.
— Жаль, что мы не можем пойти в лес и посмотреть, — сказал Седрик. — Нам запрещено заходить в него.
— И это было бы мошенничеством, — серьезно напомнила ему Чжоу.
— Давайте лучше оставим эти разговоры и выпьем сливочного пива, — предложил Седрик. Все согласились.
Nov. 21st. Night.
Драконы! Настоящие драконы! Я все еще дрожу.
Я спала, мне снились «милые» сны о пауках и оборотнях. Внезапно кто-то встряхнул меня и разбудил посреди ночи.
— Проснись, Флер! Это очень важно!
— Что? Кто? — мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя.
— Быстро за мной, — сказала мадам Максим настойчиво, — я должна тебе кое-что показать.
Она втащила меня в общую комнату и усадила на неудобный стул. Должно быть, она сделала это нарочно, чтобы не дать мне снова заснуть.
— Я знаю, с чем ты столкнешься на первом задании.
Что? Я внезапно резко проснулась.
— Мне рассказал и показал Хагрид, местный лесничий. Смотри!
Она произнесла какое-то непонятное заклинание, и в центре комнаты появилось изображение.
Первое, что я увидела, — это огромный пожар в лесу и темные силуэты, метающиеся из стороны в сторону. Вскоре я поняла, что это не пожар. Это был огонь, исходящий от драконов, привязанных к массивным столбам внутри тяжелого железного забора. Четыре особи: синий, зеленый, красный и черный, — каждый выглядел ужасно, но, в некотором смысле, и красиво. Твари яростно рвались с цепей, и казалось, что цепи вот вот сломаются. Люди казались крошечными на фоне чудовищных созданий. Они вытащили свои палочки и послали синхронно ошеломляющее заклинание, осыпая искрами драконов, которые упали на землю с ужасным грохотом. Волшебники, не теряя времени, поспешили подтянуть цепи и сильнее закрепить шесты.
Изображение медленно исчезло, и мадам Максим снова заговорила.
— Вот что тебя ждет. Валлийский зеленый, Шведский тупорылый, Венгерская Хвосторога и Китайский Огненный шар. Не спрашивай меня, какого из них я бы предпочла. Все они достаточно злобны, и их зона поражения огнем достигает в среднем шести-семи метров.
— Что… — мне было трудно говорить. — Что же мне теперь делать?
— Даже не знаю. Я не думаю, что вам придется убивать одного из них, они слишком редки, и волшебный фонд дикой природы не позволит этого; я думаю, вас попросят украсть что-то из лап дракона.
— Но как?..
— Это ты должна придумать сама. Я и так нарушила правила, ты знаешь, что учителям категорически запрещено помогать чемпионам. Организаторы обязательно узнают, если я расскажу тебе еще что-нибудь. У тебя есть два дня на подготовку. Спокойной ночи.
Спокойной ночи! Как же!
* * *
Afternoon
Мне все же удалось поспать пару часов. Мне снились драконы и огонь, который вырывался струями из их пастей, я несколько раз вздрагивала, просыпаясь. Утром я рассказала Марго и Ифигении о ночном разговоре.
— У тебя есть какие-то идеи? — спросила Марго, слегка побледнев.
— Конечно, нет! — раздраженно рявкнула я на нее. — Извини, мне не стоит срываться на друзей.
— Я понимаю, — сказала она успокаивающе. — Давайте подумаем головой. Что мы знаем о драконах?
— У них довольно твердая чешуя, — заявила Ифигения. — Чтобы ее повредить, нужны сильные заклинания. Правда, мне ни одно подобное не приходит в голову.
— Знаешь что? — сказала я им, — первое, что нужно делать в такой ситуации, — искать информацию.
— В библиотеку! — синхронно произнесли они.
Мы отправились искать библиотеку.
Внутри было всего два ученика, Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер, которые зарылись в груде книг.
— Драконов очень трудно убить…— услышала я, проходя мимо, как Гарри читал.
Я чуть не обернулась и не закричала! Я быстро оттащила подруг в сторону.
— Вы это слышали? — взволнованно прошептала я. — Он читает о драконах! ОН ЗНАЕТ!
— Возможно, это просто совпадение, — сказала всегда практичная Марго.
— Не может быть такого! — яростно возразила Ифигения. — Ему кто-то рассказал! Какое может быть совпадение за два дня до испытания?
— Вот тебе и строгое соблюдение правил!
— Как ты думаешь, Диггори и Крам тоже знают? В конце концов, Поттер сам мог разузнать о предстоящем испытании, — иногда Марго бывает раздражающе рассудительна.
— Полагаю, это возможно. Хотела бы я знать точно.
В этот момент в библиотеку, вошел Виктор Крам, сутулясь в своей обычной угрюмой манере (хотя, на мой взгляд, он выглядел еще более угрюмым, чем обычно). Он целеустремленно подошел к какой-то полке, взял книгу и подошел к письменному столу в углу, где, очевидно, работал раньше, так как он был покрыт грудой учебников.
— Подкрадись к нему, — сказала я Ифигении, — и попробуй узнать, о чем он читает.
— Хорошо, — ответила она и небрежно побрела прочь, рассматривая странные книги на полках. На самом деле, это выглядело очень подозрительно, но, к счастью, никто не придал этому значения.
Вскоре она вернулась.
— Драконы! — взволнованно прошипела она. — Он тоже ищет информацию о драконах! Не может быть таких совпадений!
— Похоже, организаторы придумали новое правило, по которому все директора говорят своим чемпионам, в чем будет заключаться их задача, — задумчиво произнесла я. — Забавно, но мадам Максим сказала, что она нарушает правила, рассказывая мне…
— Какая разница, — снова послышался успокаивающий голос здравого смысла Марго. — Главное, что все чемпионы в курсе.
— А я уже начала беспокоиться, что у меня есть несправедливое преимущество, — ругала я себя.
— Только не говори, что ты собиралась рассказать остальным!
— Да, но они все равно знают, так что беспокоиться не о чем, разве что о четырех больших огнедышащих драконах, какое облегчение! Так что давайте просто продолжим искать информацию.
1) Акромантулы — гигантские пауки. Сведения об их происхождении расходятся. Большинство считает, что первоначальная среда обитания акромантулов — джунгли острова Борнео (Калимантан). Однако есть и такие, кто утверждает, что акромантулов специально вывели маги, чтобы охранять сокровища. Акромантулом был Арагог.
* * *
Nov. 23rd, 1994
Вопреки моим ожиданиям, я хорошо выспалась. И я наконец нашла способ справиться с драконом! Вот как появилась эта идея:
После долгого ворочания на кровати Марго, которой я мешала уснуть, подошла ко мне.
— Прежде чем я тебя убью, прекрати шуметь и ложись спать!
— Очень смешно, — ответила я. — Как ты думаешь, что я пытаюсь сделать последние два часа? Хотя, возможно, мое убийство не такая уж плохая идея.
— Чушь! У меня есть идея получше.
Она пробормотала заклинание освещения, и я села на кровати, моргая.
— Есть кое-что, что может тебе помочь. Ты, наверное, никогда не слышала о заклинании мгновенного сна, верно?
— Мгновенного сна? Первый раз о таком слышу. Его проходят на старших курсах?
— Верно. Заклинание очень эффективное, но у него есть один недостаток — оно может сработать в обратную сторону. У меня оно хорошо получается. Так что, если ты хочешь, чтобы я помогла тебе...
— Да, разумеется! Что мне нужно сделать?
— Почти ничего. Это заклинание работает при зрительном контакте.
Она взяла свою палочку и начала медленно размахивать ею перед моим лицом.
— Просто следи за моими движениями глазами, сосредоточься на палочке… ничего трудного… Сомниум… Сомниум…
Единственное, что я запомнила, — яркий солнечный свет, ударивший в глаза.
* * *
Марго стояла рядом с кроватью, широко улыбаясь.
— Доброе утро, спящая красавица! Заклинание успешно справилось со своей задачей, не правда ли?
Мне потребовалась минута или две, чтобы понять, что я проспала как убитая около восьми часов.
— Это потрясающе! — с энтузиазмом сказала я ей. — Почему я никогда раньше не слышала об этом заклинании? Тебе придётся научить меня его использовать.
И потом я поняла…
— А сработает ли оно на драконе?
— Что?
— Единственное слабое место дракона — это его глаза, и твоё заклинание действует как раз на них. Как думаешь, оно сработает?
— Хм-м, я никогда раньше не слышала, чтобы его применяли на драконах, но стоит попробовать. Вероятно, оно сможет его усыпить.
— Так ты научишь меня его использовать? — повторила я настойчиво.
— Да, конечно. Но давай сначала позавтракаем.
* * *
Поскольку мы не были освобождены от регулярных школьных занятий, нам приходилось жертвовать перерывами, чтобы практиковаться. Мадам Максим, разумеется, заметила, что мы стали часто пропускать обед и ужин.
— Тебе нужно хорошо питаться, — сказала она. — И особенно важно, чтобы ты сегодня не пропустила ужин. Люди могут подумать, что ты готовишься к испытанию, о котором по правилам знать не должна.
— Какие лицемеры! — сказала я Ифигении, когда мы тащились вечером к замку. — Кого они хотят одурачить? Все знают, что нас ждёт!
За столом Равенкло Чжоу и Седрик смотрели на меня со странным выражением лица.
— Ты придумал, как справиться с хвостатой проблемой? — спросила я невзначай.
Глаза Седрика округлились.
— Ты о чём?
— О драконах, конечно!
После этих слов лица собеседников заметно расслабились.
— Значит, Гарри был прав, — сказал Седрик. — Ты всё-таки знаешь. Почему же ты так свободно об этом говоришь, ведь мы не должны знать об испытании?
— Не говори глупостей. Директора уже рассказали своим Чемпионам.
Он непонимающе посмотрел на меня.
— Директора? Нет, меня осведомил Гарри. Он сказал, что мадам Максим и Каркаров видели драконов и расскажут вам с Крамом. Он посчитал, что будет справедливо, если я тоже узнаю.
Теперь настала моя очередь смотреть перед собой пустыми глазами.
— Ты хочешь сказать, что всё это неофициально?
— Конечно, ты же не думаешь, что Дамблдор нарушит правила? Извини, мы не знали, как тебе рассказать о драконах, мы сами не были до конца уверены, что Гарри прав.
— А я… Я хотела сразу же тебе рассказать… но потом узнала, что Гарри в курсе, и Крам тоже… вот я и подумала, что ты тоже знаешь… так что в этом не было необходимости… вы ведь мне верите, правда? — закончила свою речь я уже несколько неубедительно.
— Конечно, верим, — Чжоу успокаивающе коснулась моей руки. — Не могла бы ты рассказать нам немного больше? Гарри только обмолвился о драконах.
— Мадам Максим мне их даже показала. Их будет четыре разных вида: Венгерская Хвосторога, если я правильно помню, Валлийский Зеленый, Шведский Тупорылый и Китайский; я забыла, как он зовётся.
— Китайский дракон? — глаза Чжоу загорелись. — Огненный Шар?
— Да, так сказала мадам Максим.
— О, это самый красивый вид драконов! И очень свирепый!
— Какое облегчение! — саркастически заметил Седрик. — Мне всегда хотелось, чтобы мой зад сожгла красивая драконица.
— Ты придумала, как справиться со зверем? — спросила Чжоу. Я нахмурилась, и она поспешно добавила:
— Нет, я не хочу у тебя выведать тактику — это было бы нечестно. Просто ты уже что-нибудь придумала?
— Вообще-то, да, но мне придётся много тренироваться. А как насчёт тебя, Седрик?
— Ну, у меня есть идея, но над ней ещё стоит поработать.
— В любом случае удачи. Так ты хочешь сказать, что Гарри Поттер сам узнал об испытании? Как ему это удалось?
— Понятия не имею. Ходят слухи, что кто-то по ночам шастает по Хогвартсу в Плаще Невидимке.
— Неужели? Откуда такая вещь у Гарри? Они же очень редкие.
— Никто не знает. И заметьте, это всего лишь один из многочисленных слухов о нём, возможно, это даже неправда.
— Но это прекрасно сочетается со всем, что вы мне рассказывали. Но даже если так, ему кто-то должен был подсказать, в каком направлении искать.
— Скорее всего. А ведь точно, он же хорошо общается с Хагридом! И тот, как известно, питает слабость к опасным зверушкам. Не удивлюсь, если именно Хагрид рассказал ему о драконах…
— Хагрид показал их мадам Максим…
— Так почему бы тогда и Гарри не рассказать?
— В любом случае это не имеет значения. В конце концов, всё честно, а это самое главное. Забавно, не правда ли, что если все обманывают, то это всё равно, как если бы никакого обмана вообще не было?
— Не совсем, — ответила я, ухмыляясь. — Иногда лучше не знать, что тебя ждет.
— В этот раз всё же знание к лучшему, — сухо добавил Седрик.
* * *
Nov. 24th, 1994
10 a.m. — Всего каких-то четыре часа. Я, пожалуй, запишу это сейчас, чтобы немного успокоиться.
Марго, Ифигения и я практиковались в заклинании до поздней ночи. Поначалу мне требовалось до десяти минут, чтобы усыпить подругу, и Марго это не нравилось.
— Драконы гораздо устойчивее к заклинаниям, чем люди, — сказала она после того, как я в четвертый или пятый раз разбудила её с помощью мокрого полотенца. — Тебе нужно научиться выполнять его на человеке хотя бы за тридцать секунд, чтобы иметь хоть какой-то шанс с драконом. Попробуй снова.
Поэтому мы тренировали заклинание до самой темноты, пока Марго не признала результат подобающим.
— По-моему, ты все поняла, — сказала она с усталостью в голосе. — Теперь есть неплохой шанс, что ты усыпишь зверя без каких-либо проблем. А теперь спи и не просыпайся до утра. Сомниум!
* * *
Мадам Максим сняла меня сегодня с занятий, хотя я не уверена, что это была хорошая идея. Гигантские огнедышащие ящерицы никак не выходят из моей головы…
Evening
Я не могу точно описать, как себя чувствую. Настроение приподнятое, но в то же время я измученная, смертельно уставшая, ощущающая какую-то нереальность происходящего. Конечно, я могла бы снова наложить на себя чары, но я хочу на всю жизнь запомнить это странное чувство.
Вскоре после обеда, на котором я так ничего и не съела, я заметила, что в карете стало необычайно тихо. Когда я уже начала гадать, куда все подевались, ко мне подошла мадам Максим.
— Пора, — сказала она с сочувствием в голосе. — Нам надо поторопиться.
Мы молча шли по парку, и мне казалось, что она нервничала ничуть не меньше меня.
Только единожды она повернулась ко мне, чтобы спросить, придумала ли я, как справиться с драконом.
— Да, — ответила я, с трудом узнавая собственный голос. — Я надеюсь, это сработает.
Мы продолжали идти молча и вскоре свернули на опушку леса, где стояли несколько шатров, загораживающих вид на арену. Из-за палатки слышался редкий рёв, который, вероятно, издавали огнедышащие создания.
— Здесь место ожидания для Чемпионов, — сказала мне директор, подталкивая ко входу в шатер. — Скоро подойдут организаторы. Удачи.
В менее напряжённой ситуации я бы удивилась искреннему беспокойству в её голосе, но в то время моя голова была забита совсем иным. Я коротко кивнула и вошла.
Виктор Крам бросил на меня беглый взгляд. Он стоял в углу шатра с угрюмым выражением лица, серьёзно, он вообще улыбается? Седрик тоже уже был в палатке, расхаживал взад-вперёд. Он слегка кивнул мне, его лицо было довольно напряжённым.
Я села на маленький деревянный табурет в углу, пытаясь успокоиться, но безуспешно. И когда вход в палатку открылся, я подскочила.
Но это был всего лишь Бэгмен, чиновник министерства, сверкающий своей обычной самоуверенностью.
— Ну, хорошо, хорошо, — сказал он небрежно. — Все готовы к первому испытанию? Давайте посмотрим… А где мистер Поттер?
Вход в шатёр открылся, и внутрь вошёл Гарри Поттер.
— Гарри! Наконец-то! — крикнул Бэгмен с энтузиазмом, который казался несколько неуместным. — Входи, входи! Что ж, чувствуйте себя как дома!
Этот шатер, несомненно, был последним местом, где кто-нибудь чувствовал бы себя как дома, но, видимо, абсурдность этой фразы не приходила ему в голову.
Бэгмен держал в руках маленький шелковый мешочек.
— В этой сумке, — сказал он нам, — находятся оживленные модели тех, с кем вам сегодня придется столкнуться. И ваша задача — украсть золотое яйцо!
Итак, дракон охраняет золотое яйцо, как и предполагала мадам Максим; и если уж на то пошло, гнездящийся дракон был еще более опасен, чем обычный! Я посмотрела на остальных: Крам никак не отреагировал, Седрик слегка позеленел, по крайней мере, мне так показалось, тогда как Гарри был мертвецки бледен и смотрел перед собой с несчастным выражением лица. И снова меня поразило, каким маленьким и беспомощным он выглядел. Я не хочу представлять, как в этот момент смотрелась я сама.
Внезапно шум сотен ног прошел мимо нашей палатки, зрители, которые, вероятно, направлялись к трибунам, возбужденно разговаривали, шутили и были в прекрасном расположении духа.
Шум еще не совсем стих, когда Бэгмен открыл шелковый мешочек.
— Дамы вперёд, — сказал он мне своим раздражающе веселым тоном, протягивая сумку.
Я сунула руку в мешочек и вытащила крошечную модель Валлийского Зеленого. Возможно, это просто нервы, но мне показалось, что он яростно шипел в мою сторону. На шее у него висел номер «два». По крайней мере, мне не придётся слишком долго ждать.
Крам достал из мешочка Китайского дракона с номером «три», Седрик — Шведского с номером «один», и, наконец, Гарри вытащил последнего, Хвосторогу, с номером «четыре». Так что самый молодой чемпион получил самого опасного из драконов.
— Когда услышите свисток, просто выйдите на площадку, — сказал Бэгмен. — Мистер Диггори, вы первый…
Затем чиновник вышел из палатки и попросил Гарри пойти с ним.
Через минуту или две раздался свисток, и Седрик, всё ещё слегка зелёный, перестал расхаживать по шатру и вышел на арену. Через мгновение Гарри вернулся в палатку.
Из толпы послышались крики и вопли. Самым ужасным было то, что невозможно было узнать, что происходит снаружи. Не в силах больше выносить напряжение, я встала со стула и принялась расхаживать взад-вперед по палатке, прямо как Седрик. Обрывки комментариев Бэгмена делали ситуацию еще хуже. Такие слова, как: «Очень близко!», или «Он идёт на риск!», или «Какой умный ход! Жаль, что не сработало…» — напряжение тоже не ослабляли.
Выступление длилось не больше десяти-пятнадцати минут, но нам, Чемпионам, казалось бесконечным. Наконец, оглушительный рёв толпы возвестил о том, что Седрик достиг своей цели и схватил золотое яйцо.
На несколько минут воцарилась относительная тишина, пока судьи выставляли свои оценки, но слишком скоро свисток прозвучал снова, и Бэгмен закричал:
— Мисс Делакур, прошу вас!
Держа голову высоко, насколько это было возможно, и стараясь выглядеть увереннее, чем я себя на самом деле чувствовала, я вышла из палатки.
Трибуны, занятые сотнями зрителей, образовывали передо мной полукруг, перед глазами простиралось море лиц, которые издалека походили на размытые пятна. В воздухе стоял возбужденный гул.
А в дальнем конце загона, метрах в пятидесяти, поджидал дракон! От одного только размера зверя у меня на мгновение перехватило дыхание. Огромная масса силы и ярости, но удивительно красивая, с блестящими зелёными чешуйками, сверкающими на бледном послеполуденном солнце.
Крепко держась за палочку, я медленно двинулась к дракону. Ярко-желтые глаза неотрывно следили за мной, и я едва сдерживалась, чтобы не повернуться и не броситься назад, в шатер. Подойдя ближе, я увидела позади дракона гнездо с несколькими серо-зелеными яйцами, а вскоре заметила и золотое, сияющее среди остальных.
Когда до дракона оставалось всего каких-то двадцать метров, я начала махать палочкой, как мне показывала Марго. Сначала зверь никак не реагировал, пока я не поняла, что мои движения, вероятно, слишком малы. Поэтому я начала махать руками так, что это выглядело совершенно нелепо, вытянув руку и водя ей вправо и влево, и высоко над головой. Все это время я продолжала шептать заклинание:
— Сомниум… Сомниум…
Как только я приблизилась на расстояние, в пределах которого до меня могла бы долететь струя пламени, дракон, чья голова все это время раздраженно дергалась, пока он размышлял, стоит ли оставить яйца и наброситься на меня (к счастью, он, похоже, решил, что яйца важнее), начал успокаиваться, и через минуту или две гигантская голова поникла, глаза закрылись, и он уснул.
Со вздохом облегчения я бросилась вперед, к гнезду. Это было ошибкой; я на мгновение отвлеклась от спящего существа, и поэтому порыв пламени, внезапно вырвавшийся из его пасти, застал меня врасплох. Я отчаянно попыталась нырнуть в сторону, но подол моей мантии загорелся. Зрители дружно вскрикнули, и на долю секунды я окаменела от шока. Но потом я снова обрела способность соображать.
— Агуаменти! — крикнула я и потушила огонь потоком воды из своей волшебной палочки.
Не зная, насколько крепко спит Дракон, и не стремясь это узнать, я сделала последний рывок вперед и схватила золотое яйцо.
И ни секундой раньше. В то время как публика разразилась аплодисментами, я увидела, что дракон зашевелился. Я, крепко сжимая яйцо, бросилась через ограду и с дымящимся боком успела достичь безопасного места как раз в тот момент, когда зверь полностью проснулся, издал оглушительный рев и послал в мою сторону огромную струю огня.
Пока Драконологи усмиряли Валлийского Зеленого, я присела на скамью рядом со второй палаткой; я поняла, что дрожу с головы до ног, и мне стоило немалых усилий вернуть себе самообладание.
Из палатки ко мне торопливо вышла ведьма средних лет в белом одеянии.
— С вами все хорошо? — спросила она. — Позвольте мне провести осмотр.
— Я в порядке, — выдохнула я. — Спасибо, я просто перевожу дыхание. С Седриком Диггори все в нормально?
— У него сильный ожог, ему сейчас необходим покой. Вы точно уверены, что вам ничего не нужно?
— Да, большое спасибо, я в порядке, — повторила я еще раз.
Когда «мой» дракон был, наконец, убран, я увидела судей, сидящих на золотых сиденьях за оградой.
— Смотри, — сказала медсестра. — Они ставят отметки.
И действительно, над каждым из судей появились оценки.
Мадам Максим — 10
Крауч — 9
Дамблдор — 9
Бэгмен — 5
Каркаров — 4
Что составляет в общей сложности 37.
Когда Китайского дракона завели на арену, Крам вышел из шатра. Его лицо было совершенно бесстрастным, возможно, чуть более бледным, чем обычно. Он медленно подошел к дракону, который пристально наблюдал за ним, время от времени из ноздрей чудовища вырывались клубы дыма. Внезапно Крам быстрым движением выхватил свою палочку и прокричал заклинание, посылая вспышку фиолетовых искр в глаза дракона. Дракон издал ужасный пронзительный вопль, по-видимому, заклинание сильно повредило ему глаза, и начал топтаться в явной агонии, давя лапами яйца. С поразительной быстротой Крам бросился к золотому яйцу, несколько раз избежав участи стать лепешкой. Я никогда не думала, что кто-то может двигаться так быстро, и через минуту или две он схватил золотое яйцо и вернулся в безопасное место.
Дракон и оставшиеся яйца были убраны, а судьи выставили свои оценки. Неудивительно, что Каркаров дал своему чемпиону максимум, десять очков, а его общий результат достиг сорока.
Последний дракон, Хвосторога, был введен в загон, свисток прозвучал еще раз, и Гарри Поттер вышел из палатки.
Он выглядел очень маленьким и уязвимым, стоя в загоне, лицом к лицу с гигантским драконом, и я затаила дыхание в ожидании его действий.
Он поднял палочку, выкрикнул что-то, чего я не расслышала в шуме толпы, и продолжил стоять неподвижно, выжидая.
Внезапно в воздухе промелькнула темная полоса, и рядом с ним в воздухе застыла метла. Словно очнувшись от транса, Гарри взялся за ручку, вскочил в седло и оттолкнулся.
Это было потрясающе. Маленький испуганный мальчик исчез; человек на метле был совсем другим человеком! Как будто он на ней родился! Голова Хвостороги последовала за ним, и огромный порыв пламени взмыл к тому месту, где всего секунду назад было крошечное пятнышко. Еще один нырок вниз — еще одна волна безудержного огня, шипастый хвост дракона бешено свистел в воздухе, и мне показалось, что он попал в плечо летчика, толпа закричала.
Теперь Гарри сменил тактику. Он начал кружить все выше и выше, дракон внимательно следил за каждым его движением, раздраженно дергая крыльями. Я поняла, что мальчишка пытался сделать: он хотел, чтобы дракон поднялся в воздух и последовал за ним. Будучи намного быстрее, чем крылатое существо, он без труда добрался бы до яйца, стоило дракону лишь оторваться от земли.
Еще больше пламени взметнулось в воздух, летчик легко увернулся; если бы я не знала, насколько все серьезно, я бы подумала, что Гарри наслаждается простой игрой, в которую играет вместе с драконом. Существо с раздраженным ревом расправило свои огромные крылья и поднялось в воздух.
В эффектном пикировании Гарри Поттер с сумасшедшей скоростью устремился к гнезду с яйцами. Как раз в тот момент, когда казалось, что он вот-вот врежется в гнездо, он вышел из пике и, оторвав обе руки от ручки метлы, схватил золотое яйцо. Прежде чем дракон успел понять, что происходит, он вылетел с арены и, наконец, приземлился в безопасности.
Несколько профессоров Хогвартса поспешили к нему, и его отвели в палатку первой помощи. На его лице было ошеломленное выражение, как будто он не совсем понял, что произошло, а на плече у него был порез, из которого сочилась кровь. Медсестра быстро затащила его в палатку.
Вскоре после этого в палатку ворвались два друга Гарри — Рон, рыжеволосый мерзавец (как я люблю называть его), и лохматая девушка с испепеляющим взглядом, Гермиона. И, как ни странно, я вдруг почувствовала себя одинокой. Никто не пришел поинтересоваться, как я себя чувствую; казалось, никого не волновало, жива я или мертва. И я поймала себя на том, что впервые завидую Мальчику-Который-Выжил (конечно, потом я узнала, что Марго и Ифигения застряли где-то среди зрителей, не имея ни малейшего шанса подойти ко мне, но именно так я чувствовала себя тогда).
Через несколько минут девочка, Гермиона, выбежала из палатки, заливаясь слезами. Я до сих пор понятия не имею, что с ней случилось.
Вскоре после этого Гарри вышел из палатки, неся на плече метлу, а в другой руке — золотое яйцо; рядом с ним шел Рон и что-то говорил, но я не слышала, что именно. Вероятно, он рассказывал Гарри, что случилось с другими чемпионами.
В это время судьи начали выставлять оценки за выступление Гарри:
Мадам Максим — 8
Крауч — 9
Дамблдор — 9
Бэгмен — 10
Каркаров — 4
В общей сложности сорок, что ставит Гарри на одну позицию с Крамом.
После того, как были выставлены последние оценки, нас снова провели в палатку, где я увидела Седрика. Одна сторона его лица была покрыта каким-то оранжевым веществом. Однако он широко улыбался и, казалось, был совершенно доволен собой.
Бэгмен появился в палатке секундой позже и сообщил, что второе испытание состоится в половине десятого утра двадцать четвертого февраля, и что золотые яйца содержат загадку, которую нам нужно отгадать, чтобы иметь возможность выполнить задание.
* * *
За ужином атмосфера заметно разрядилась. Мы обсудили судей и их оценки.
— Директора благосклонно относились к своим Чемпионам, — задумчиво произнес Седрик. — Но Каркаров бессовестно переигрывал. Десять очков для Крама и паршивые четыре для всех остальных! Как низко!
— Бэгмен тоже был предвзятым, — добавила я. — Он дал Гарри десять, хотя тот был ранен, а что он поставил тебе?
— Семь.
— Вот видишь! Крам и я получили только пять, хотя мы не пострадали, скорее всего, он предвзято относится к иностранным Чемпионам. Но если он просто (очень неуклюже) пытается угодить Хогвартсу, почему он не поставил тебе десять или, по крайней мере, девять?
— Возможно, он влюблен в Гарри, — ухмыльнулась Чжоу.
— Бедный Гарри, он заслуживает большего.
* * *
Вернувшись в карету, я, разумеется, должна была показать золотое яйцо.
— Открой его! — настаивала Ифигения. — Давайте искать ключ к разгадке!
После нескольких попыток мне это, наконец, удалось. В тот момент, когда я открыла яйцо, шум заполнил комнату. Ужасный не то визг, не то плач не был похож ни на один язык, существующий в мире. Я поспешно закрыла яйцо, и шум прекратился.
— Что это было? — задыхаясь, спросила Марго. Никто не знал.
— Если это ключ к разгадке, то потребуется некоторое время, чтобы его разгадать, — сказала Арман.
— Вот почему нам дали три месяца, — задумчиво сказала я им. — И раз у меня наконец появилось свободное время, я, пожалуй, пойду отдыхать…
* * *
Я удовлетворена своим результатом. Правда, я на последнем месте, благодаря мерзкому мошеннику Каркарову, но я все равно отстаю от Гарри и Крама лишь на три очка, а это не так уж и много. Так что, думаю, у меня еще есть шанс… Забавно, если бы кто-нибудь сказал мне это всего двенадцать часов назад, я бы подумала, что он, должно быть, сошел с ума, а теперь…
 |
|
|
Довольно интересно! Как часто планируете выкладывать работу?
|
|
 |
Woxersпереводчик
|
|
Цитата сообщения Анд01 от 05.01.2020 в 21:24 Довольно интересно! Как часто планируете выкладывать работу? Не реже главы в неделю. Следующая часть переведена, ожидаю бету |
|
 |
|
|
Не вина переводчика, но я дропаю фик уже на первом абзаце.
Не сочтите меня хейтером Флёр (я обожаю ГарреФлёр!), но тут штампы: - Деспотичное родители; - Друзей нет, одни подлизы; - Поиск любви; И это только первый абзац! Кошмар! Эх, где вещи уровня Французской магии, Привкус корицы, Vivamus Mi? Но уровень работы переводчика отмечу, никаких артефактов перевода, всё замечательно — это я рискнул прочесть чуть дальше. Спасибо вам за вашу работу! Надеюсь, что хоть кому-то фик придётся по душе. 1 |
|
 |
|
|
Цитата сообщения ArtChaos от 06.01.2020 в 04:21 но тут штампы: Месьё вообще читал шапку? Фанфику 15 лет. Творчество тех времен в принципе изобилует одинаковыми сюжетными ходами.- Деспотичное родители; - Друзей нет, одни подлизы; - Поиск любви; П.С. Французская магия - тот еще шлак. П.П.С. Лучшая Флёр в истории фанфикшена - в Draco Sinister. 4 |
|
|
|
|
osaki_nami
А какая разница, сколько фику лет? Читать из любопытства, что тогда писали? Я думаю, хороший фанфик с Флёр можно найти без перевода фиков 15 летней давности. Добавлено 06.01.2020 - 15:45: osaki_nami Да и кроме того, можно писать штампы, но писать их приятным стилем. Не верю, что переводчик сильно исказил стиль — тут он ну очень детский. |
|
|
Woxersпереводчик
|
|
Цитата сообщения ArtChaos от 06.01.2020 в 15:43 Да и кроме того, можно писать штампы, но писать их приятным стилем. Не верю, что переводчик сильно исказил стиль — тут он ну очень детский. Это девичий дневник. "Детский" стиль здесь вполне уместен 2 |
|
|
|
|
Цитата сообщения ArtChaos от 06.01.2020 в 15:43 Я думаю, хороший фанфик с Флёр можно найти без перевода фиков 15 летней давности. С Гарричкой либо сборище блевотных клише, как Магия, либо безбожный МС как Корица. |
|
 |
|
|
Цитата сообщения osaki_nami от 06.01.2020 в 16:14 По-настоящему хороших фанфиков с Флёр не существует в природе. Есть пара более менее приличных с Гермионой, но звёзд с неба не хватают. а что остается? Совсем про новых персонажей в мире ГП? С Гарричкой либо сборище блевотных клише, как Магия, либо безбожный МС как Корица. |
|
|
|
|
Цитата сообщения Skyvovker от 11.01.2020 в 16:36 а что остается? Совсем про новых персонажей в мире ГП? Имелись в виду пейринги с этими персонажами и Флёр. Фларри тошнотен. Флёрмиона довольно популярна на западе, но шаблонна. ДжинФлёр и НимФлёр сплошь порно.Читать что-либо с гарричкой я вообще не рекомендую. Голимый МС и ООС с первого предложения. На западе сейчас Джон факин Харрингтон головного мозга, но популярности очкастого задрота пока не побил. Из хороших пейрингов есть Драмиона и Снэванс, но это исключительно женское чтиво. Мальчекам не нравится. Если не вспоминать Рабынь Хогвартса ^^ Так что да, интересные работы попадаются разве что с ОП. Но только не с попаданцами. Для мальчиков опять же. Девочки читают Драмиону и всем довольны ^^ 1 |
|
|
|
|
В общем, заинтересовал этот фф и я прочел его в оригинале.
Какой-то он слишком уж вялотекущий, просто канонные события приправленные личными мыслями Флёр. Только в последних главах пошли какие-то изменения, но на этом он и заканчивается. |
|
|
|
|
не знаю,сугубо как по мне, интересный фанфик.
1 |
|
|
|
|
Цитата сообщения osaki_nami от 11.01.2020 в 17:06 Читать что-либо с гарричкой я вообще не рекомендую. Из хороших пейрингов есть Драмиона и Снэванс, ^^ Тут комментарии в принципе излишни. 6 |
|
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу