Реставратор. Миссия: убить Меропу Гонт (гет)

Год 1925, ноябрь.

Прежняя светлая радость больше не посещает Меропу при виде Тома Риддла, только давящая тоска, от которой на глаза наворачиваются слезы. Но она все равно часто ходит в сад и поглядывает на дорогу, прячась за густыми колючими зарослями ракитника. И если выпадает удача застать момент, когда он проезжает мимо, то она с жадной, болезненной нежностью старается запомнить каждую его черточку, каждую деталь в одежде. А ночью, когда отец и брат крепко засыпают, забирается на пыльный чердак, достает из небольшого тайника листы пергамента, кусочек угля и пытается рисовать. Она надеется, что однажды рисунок получится достаточно хорошим, чтобы потом смотреть на него и любоваться Томом без страха быть осмеянной. Но пока изображение далеко от идеала, и Меропа снова с замиранием сердца ждет его появления на дороге.

Дует холодный ноярьский ветер. У Меропы уже все тело покрылось мурашками и закоченели пальцы на ногах, но она не торопится уходить, поскольку знает, что Том часто проходит мимо примерно в такое время — перед началом сумерек. Она пытается согреться, притопывая на месте и дыша на озябшие ладони, и не замечает, когда рядом с ней появляется незнакомец.

— Меропа Гонт?

Она чуть не подпрыгивает от неожиданности и оборачивается. Очень высокий. Тоже по-своему красивый. С необычными янтарными глазами, но смотреть в них почему-то очень страшно.

— Да, — тоненько выдавливает она и с тревожной надеждой добавляет: — Позвать отца?

— Нет. Мне нужны вы, — от суровости, которой пропитаны звуки его голоса, хочется расплакаться. — Вы приговариваетесь к смерти.

Это совершенная нелепость, но на шутку нисколько не похоже.

— За что? — глядя на появившуюся в его руке палочку, Меропа втягивает голову в плечи и пятится.

На мгновение ей кажется, нет, мерещится тень сомнения на точеном, строгом лице, но незнакомец неумолимо идет за ней.

— За то, что вы околдовали маггла и родили сына, который вырос настоящим чудовищем и погубил огромное количество ни в чем неповинных людей.

— Но я ничего такого не делала, — сипло шепчет она, продираясь сквозь заросли и не замечая, как колючки ракитника через платье в кровь царапают спину. — У меня нет сына. Мне самой всего восемнадцать, сэр.

— Неважно. Пока не сделали. Но сделаете в будущем.

«Он сумасшедший», — догадывается Меропа, но от того ничуть не легче. И как бы ни бывало порой грустно, ей совсем не хочется умирать.

— Нет, я не буду! Пожалуйста, не надо. Я не…

Одним неуловимым броском незнакомец настигает и хватает за руку. Она чувствует сжавшие запястье жесткие, будто железные пальцы. Он тянет ее обратно в кусты.

«Не хочет, чтобы кто-нибудь увидел!» — осеняет Меропу, и она визжит так громко, как только может, пока слетевшее с чужой палочки заклинание не лишает ее голоса. Он сильный. Наверное, даже сильнее Морфина, поэтому шансов вырваться никаких. Но, прекрасно понимая бесполезность борьбы, Меропа не хочет и не может поверить, что умрет прямо сейчас, внезапно и неотвратимо.

— Эй! А-ну отпусти ее! — из-за спины Меропы протягивается чья-то рука и хватает маньяка за локоть. — По-моему, девушка не хочет с тобой идти. Отойди от нее, — добавляет нечаянный спаситель, и она узнает этот голос: «Том!»

— Том Риддл, — кивает собственным мыслям безумец. — Это тебе следовало бы держаться подальше, — рычит он сквозь зубы и замахивается рукой, держащей палочку.

Одно мгновение Меропе кажется, что ее рука вот-вот хрустнет, как сухая ветка. Том вклинивается между ней и несостоявшимся убийцей, потом следует непонятный, крученый рывок, и уже она, свободная от захвата, стоит за его спиной, а обидчик оказывается отброшен на пару шагов назад, на колючки ракитника.

— Будет еще неизвестно кто мне указывать, — удовлетворенно хмыкает Том. — Еще деревяшкой в глаз целит. Больной, что ли?

— Ты сам не понимаешь, куда лезешь! — в злобе незнакомец оскаливается, обнажая слишком большие для человека клыки. — Но объяснять долго, так что… не обижайся.

Предчувствие катастрофы накатывает раньше, чем Меропа успевает увидеть занесенную для проклятия палочку.

— Нет, нет! Пригнись, Том! — надрывая связки, кричит она, но получается только надсадный хрип, зато невесть откуда взявшейся силы хватает, чтобы, дернув любимого за рукав, заставить его присесть. Как раз вовремя, чтобы извилистая красная молния прошла в дюйме над его головой и вонзилась в дерево на другой стороне дороги.

— Блядь! — выдыхает Том, когда в его округлившихся глазах отражается пострадавший клен с наполовину снесенной кроной. — Это что за хрень? — Он выглядит крайне ошарашенным, однако, к невыразимой радости оцепеневшей Меропы, уворачивается и от следующего заклинания, после чего совсем уж невероятным образом стремительно перекатывается по траве, одновременно поднимаясь на ноги. Выбитая из руки убийцы палочка улетает в кусты, но всего мгновением позже Том оказывается прижат к земле огромным волком.

Еще немного, и клыкастые челюсти, расправившись с заслоном рук, доберутся до горла. Меропа почти не понимает, что делает. Но дрожащие пальцы сжимают палочку, чаще всего бесполезным грузом лежавшую в кармане. И с нее почти самовольно срывается Редукто, жуткое заклинание, поневоле подсмотренное у Морфина. Когда-то оно на ее глазах разорвало на куски надоевшую брату измученную гадюку, но от монстра лишь отлетает клок кожи с шерстью. Впрочем, по-видимому, рана болезненна, потому что волк дергается, а Том получает секундную передышку, которой достаточно, чтобы ударить зверя в лохматый буровато-серый бок.

Сложно поверить, но от этого волк издает короткий надсадный вой, отскакивает в сторону и, сверкнув на прощанье жуткими желтыми глазами, с резким хлопком исчезает.

Сидя на жухлой траве, Том тяжело дышит и тупо пялится туда, где только что стоял монстр.

— Черт, что это было? Мне это снится? Или глюки? — Его руки и лицо в крови. Как и длинный обоюдоострый нож, который Меропа сначала не заметила. — Блядь, я ж еще даже не пил, — Том обескураженно трясет всклоченной головой.

— Это не от пьянства, Том, а на самом деле, — Меропа опускается рядом с ним на корточки и боязливо касается его руки повыше локтя. Ее голос и пальцы сильно дрожат. — Это… это оборотень, — добавляет она полушепотом, снова покрываясь мурашками страха.

— Оборотень? — его брови приподнимаются иронично-скорбным домиком. — Я, наверное, что-то не то скурил, — доверительно сообщает он Меропе, вероятно принимая ее за часть бредового видения.

Она пару секунд нервно кусает губы:

— Это магия, — тихо говорит она. — Вам, магглам, про нее знать нельзя, но… Если тебе не сотрут память, то я потом расскажу. Если интересно…

— Конечно, интересно, — он произносит это так, что Меропа улавливает в словах какой-то подвох, но не может сходу понять какой. А Том тем временем начинает, кряхтя, вставать. Хмыкает: — Почему б не послушать, — он распрямляется, морщится, разминая спину, — про магию… А ты храбрая пигалица. В самый ответственный момент не сплоховала — молодец! Спасибо за помощь.

— Это тебе спасибо, Том! — выдыхает, Меропа. — Ты меня…

— А ну, отошел от моей сестры, грязный маггл!

Морфин медлить не привык, и его проклятие летит в Тома одновременно с оскорблениями. Слава Слизерину, это не Авада. От удара Тома отбрасывает в калиновый куст, но, судя по ругательствам и звукам возни, вскоре донесшимся оттуда, с ним все в относительном порядке. Значит, главное — увести Морфина.

— Нет, пожалуйста, не трогай его. Он ничего не сделал! Ни в чем не виноват!

— А я и не собираюсь обвинять в чем-то это животное! — Морфин брызжет слюной в лицо сестры. — Я бы их просто уничтожал, будь моя воля. А вот ты виновата! — он хватает ее за волосы и толкает к тропинке, ведущей к дому. — И с тобой мы с отцом сейчас разберемся.

Да, с ней пусть разбираются. Только пусть оставит в покое Тома. Меропе за себя даже не страшно. Наверное, впервые в жизни она не боится гнева отца. Она с готовностью бежит домой, оглядываясь только для того, чтобы убедиться, что Морфин идет следом. Тот явно расценивает ее поведение иначе и потому каждый раз зловеще ухмыляется, взглядом обещая жестокую расправу.

Расправа, точнее решение, отца действительно ввергает в настоящий ужас. Он с каменным лицом выслушал сбивчиво-злорадное донесение сына о том, что его сестра замечена в объятиях вонючего маггла (Ах, если бы это было правдой!), поиграл желваками на щеках, хрустнул кулаками и изрек:

— Понятно. Что ж, чего-то подобного от такой дуры следовало ожидать. И чтобы не случилось еще большего позора, слушайте мою волю. Ты Морфин — тоже. Вы поженитесь и станете жить как муж и жена. Я сам проведу брачный ритуал.

Смотря на похабно ухмыляющегося Морфина, Меропа хочет возразить, убедить отца не заставлять ее выходить за брата, но не может подобрать слов и вообще будто немеет.

— Хм, а я не против, — раскорячившись в продавленном кресле, заявляет новоявленный жених. — Она, конечно, уродина, но, по крайней мере, кровь чистая.

От улыбки Морфина, растянувшей только что облизанные, слюнявые губы и выставившей напоказ крупные желтые зубы, на Меропу накатывает приступ тошноты и отчаяния.

— Сегодня неудачный день для зачатия. Ритуал проведем через три дня, — тем временем добавляет мрачно Марволо, огорчая сына и даря дочери надежду, что за то время могут случиться какие-нибудь перемены, но сразу же ее и отнимает: — До тех пор из дома не выйдешь.

Меропу наконец прорывает. Она решается пасть к ногам главы семьи и хватает его за руки. Говорит, что ничего не было у нее с магглом и никогда не будет, что на него напал оборотень, а она просто помогла. Оборачивается на закатившегося дурным хохотом брата и кидается умолять с еще большей силой. Она не хочет замуж. Тем более за Морфина... Отец недолго слушает ее вопли, потом брезгливо отталкивает ногой и уходит в свою спальню. А на окнах и дверях уже чуть заметно мерцают запирающие чары. Меропа даже не заметила, когда он их наложил. Ловушка захлопнулась.