О чёрных котах и белых воронах (джен)

Хлопок аппарации прозвучал неприятно громко, отражаясь от стен. Северус приземлился посреди тупика-«колодца», с трёх сторон окружённого глухой кирпичной кладкой. Шёл дождь, грязно-красные кирпичи сочились влагой, под ногами размокало неопределённое месиво из окурков, щепок от ящиков и каких-то отбросов. Судя по запаху, органического происхождения. Слегка скривившись, Снейп сделал шаг вперёд, на относительно чистое место. «В такую погоду хорошо копать флоббер-червей», — почти мечтательно подумал он. Действительно, даже прочёсывать опушку Запретного леса в поиске этих скучных магических тварей было гораздо интереснее, чем бродить по маггловскому кварталу. Ливень над Литтл Уингингом словно смывал с городка грим, и тот представал таким, каким и был на самом деле: небрежным карандашным наброском на серой холстине, бесцветным и плоским. Это Хогсмид и Косая аллея от дождя становились только ярче — маггловским же районам стихия на пользу не шла.

«И тем не менее, сегодня я торчу именно здесь», — с раздражением подумал зельевар. Ржавая вода, капавшая с крыш, водопадом низвергалась в маленький тупик на задворках Тисовой улицы. Она пахла, как свежая кровь: железом, землёй и дождевыми червями. Снейп поморщился и еле заметно повёл рукой. Волосы и одежда моментально стали сухими. «Так-то лучше». Он вытащил из кармана браслет, взвесил его на руке, ощупал, провёл ногтем и даже зачем-то понюхал. А затем надел на запястье правой руки.

* * *

Если бы Снейп пил (точнее, хотя бы раз напился до зелёных гоблинов), то ему было бы знакомо это ощущение: вот ты спокойно разглядываешь виды города — а вот твой мир уже повернулся на 90 градусов, ты стоишь на четвереньках, а всю нижнюю половину обзора занимает асфальт. Но Снейп был убеждённым трезвенником, а потому произошедшее преобразование было отмечено ничем не замутнённой новизной. Деревья и дома стали гораздо больше. Дождь пах сильнее, помойка — тоже. В птичьем щебете слышалось что-то сродни звяканью кастрюли перед плотным ужином. Ошеломлённый обрушившимися на него ощущениями, Снейп от неожиданности покачнулся и совсем неаристократично уселся на попу... покрытую шерстью и увенчанную хвостом.

«Получилось», — мысленно констатировал обращённый Снейп и потянулся. Когти наполовину выдвинулись из подушечек, царапнув по земле. «Интересный эффект». Он несколько раз на пробу втянул и выпустил когти — и только после этого бодрой кошачьей трусцой направился к дому № 4. Улицы были почти пустынны, и на чёрного (всё-таки чёрного!) подозрительно сухого кота никто не обращал внимания.

На углу, где витринное стекло булочной начиналось от самого асфальта, Снейп не выдержал и остановился перед импровизированным «зеркалом». На него смотрел угольно-чёрный гладкошерстный кот с жёлтыми глазами. Почему-то именно эти глаза со светлой, ярко-лимонной радужкой, в которой ясно виднелась вертикальная щёлка зрачка, больше всего удивили Снейпа. «Как у вейлы», — мысленно проворчал он и прищурился. Отражение ответило ему фирменным высокомерно-слизеринским выражением кошачьей морды — и Снейп успокоился. «Что ж, хотя бы не красные», — примирительно подумал он и юркнул за угол.

Не доходя до калитки дома 4 по Тисовой улице, Снейп свернул с дорожки и углубился в сад, чтобы, как и положено уважающему себя партизану, зайти в селение огородами.

* * *

— Lathyrus... — думал Снейп, с переменным успехом воюя с враждебно настроенной садовой флорой, — Lathyrus odoratus. Абсолютно бесполезное растение. Да ещё и эти цветы. Р-р-розовые, будто тропическая плесень. Кто в здравом уме и трезвой памяти высадит такое?

Выпутавшись, наконец, из зарослей душистого горошка, он продолжил свой путь. Но легче не становилось: то справа, то слева лезли какие-то шипы, метёлки, коробочки... Царапали, цеплялись за шерсть, щекотали ноздри до чиха — и раздражали! Тем более что вызывающий розовый цвет, видимо, был идефиксом хозяйки сада. Различив в другом конце посадок два подозрительно знакомых розовых кустика, Снейп фыркнул от возмущения:

— Rhododenron ponticum и Daphne cneorum*. Она бы ещё Aconitum napellus додумалась посадить... Это же опасно для здоровья, особенно если в доме есть маленькие дети. Надо будет сообщить Альбусу... С другой стороны, — задумался Снейп. — Поттер ведь до сих пор жив. Хм, либо Петунья объяснила мальчишке, что трогать цветы в саду нельзя, либо он удачлив как... как Поттер.

Снейп наконец-то выбрался на садовую дорожку, подошёл вплотную к дому, вскочил на карниз (тоже украшенный кадками с цветами) и аккуратно заглянул в окно кухни. Никого. Кухня сияла чистотой, стулья казались выстроенными по линейке, а тарелки в сушилке были безупречно параллельны. «Что ж, по крайней мере, они соблюдают чистоту и порядок». Снейп прошёлся вдоль стены и заглянул в следующее окно. В гостиной женщина с блекло-белёсыми волосами, забранными в тугой пучок, вытирала пыль с фарфоровой безделушки, вооружившись метёлкой до перьев. Играло радио.

You and I, moving in the dark,

Bodies close, but souls apart...**

— проникновенно выводил женский голос. К вящему ужасу Снейпа, Петунья — а в гостиной была именно она — с удовольствием подпевала:

All I want is just once to see you in the light.

But you hide behind the color of the night...

«И Министерство ещё удивляется, почему вылазки вампиров на маггловские территории почти всегда заканчиваются успехом. Да они сами к этому готовы! — возмутился Снейп. — Таинственные рыцари ночи, драконья оспа их забери... Романтические незнакомцы, окутанные тенью. Идиотизм. Ещё чуть-чуть, и эти магглы с дементорами целоваться полезут...». Впрочем, глупо было полагать, что Петунья за это время поумнела...

Итак, нижний этаж он проинспектировал, — оставалось тихо забраться в дом и посмотреть на детскую. Снейп уже занёс лапу за порог дома, когда его внимание привлёк новый запах.

— Корень валерианы, — поморщился он. — Ещё одна шарлатанская уловка маггловской ароматерапии. Бесполезная травка, которая... обладает восхитительным ароматом, пронизывающим всё твоё существо до самых кончиков пальцев, посылающим в позвоночник разряды удовольствия и заставляющим забыть всё на свете, отдавшись на милость животворному теплу, разливающемуся по венам, как...

«Драккл!»

Снейп задержал дыхание и кубарем скатился с крыльца, беспорядочно царапая лапами дощатые ступеньки. Он пулей умчался обратно в огород и зарылся носом в грядку с мятой. И только тогда решился вдохнуть снова, с наслаждением замечая, как освежающий аромат перечной мяты прогоняет дурман.

«Как я мог так забыться? Валериана ведь действует на кошек... гхм, специфически. То-то Минерва дёргается, когда впечатлительные мамы магглорождённых учеников эти капли достают» — мысленно упрекнул он себя и начал огибать дом по дуге, стараясь не приближаться к кустам. «Вдруг парадная дверь тоже открыта». Она и вправду была не заперта, и Снейп почти достиг цели, как вдруг перед ним на землю спрыгнул крупный серый кот, такой пушистый, словно его специально начесали. Впрочем, возможно, так оно и было.

«У них здесь, наверное, споры за территорию», — предположил Снейп, примирительно поджимая хвост и всем своим видом показывая, что драться не намерен. Он попытался обойти серый комок шерсти слева, но тот придвинулся ближе к стене, закрывая путь. Снейп замер, не зная, что бы ещё такое сделать, чтобы отвлечь внимание животного. Кот, впрочем, не спешил нападать. Напротив, вполне мирно вытянулся на траве и потянулся во всю длину. Что-то было в этом жесте подозрительно фамильярное, и до Снейпа внезапно дошло: это был не кот. А кошка.

«А у Минервы весёлая жизнь, оказывается. Секс, наркотики и рок-н-ролл, только без рок-н-ролла». Снейп попятился, размышляя, как же дать серой соблазнительнице знать, что он вовсе не в восторге от её предложения. «Просто попытаться говорить, как обычно?»

— Мисс, я не думаю, что...

Никакой реакции. Серая кошка продолжала приближаться, щуря разные глаза — правый жёлтый, левый голубой — и игриво (как ей казалось) помахивая хвостом.

«Драккл, а если кошачий — это как иностранный язык, его надо учить? Отличается ли язык британских кошек от французских?» — лихорадочно размышлял Снейп, пока серая бестия теснила его к стене с вполне недвусмысленными намерениями.

Своим изогнутым в отчаянный вопросительный знак хвостом он уже мог почувствовать шершавость кирпичной кладки за спиной. Кошка облизнулась и замурлыкала, ровно и неотвратимо, как портативная бензопила на холостых оборотах. И Снейп сделал то, что делал всегда, когда его загоняли в угол: рявкнул. Кажется, по тексту это должно было быть что-то вроде «двести баллов с факультета и отработка до конца месяца!». В любом случае, в кошачьем образе эти слова преобразовались в громкий утробный рык, закончившийся немузыкальным визгом.

Кошка отпрыгнула, как ошпаренная, стукнулась плечом о кадку с рододендроном и спешно ретировалась, напоследок угрожающе прошипев в ответ. Неизвестно, научился ли Снейп понимать кошачий, или так сработала легиллименция, но смысл её шипения он понял с оскорбительной дословностью:

— Один из этих евнухов, которые подлизываются к людям, не иначе. Прощай яйца, здравствуй миска с едой!

Глупо, но Снейп обиделся за свою кошачью ипостась всерьёз. «Как она смеет, эта ожившая меховая варежка обвинять меня...». И мяукнул ей вдогонку, уже не заботясь о том, насколько правильно его поймут:

— Может, ты просто не в моём вкусе, шалава серая?!

Впрочем, кошки уже и след простыл.

«Пора отсюда выбираться», — заключил Снейп и потрусил в сторону калитки. Свою шпионскую миссию он считал выполненной сполна. А что? Дом аккуратный, тётя — чистюля и зануда. Что ещё надо для правильного воспитания ребёнка, особенно если он — Поттер? «Я в детстве мог только мечтать о таком доме, — подумал Снейп, перебегая дорогу. — Так что мальчишке грех жаловаться. У Петуньи, конечно, отвратительный вкус, но это не основание для докладной записки».

_______

* Рододендрон понтийский и Волчеягодник (дафна) боровой — растения с розовыми цветами, довольно ядовитые, однако часто используются, как садовые культуры. Aconitum napellus — аконит клобучковый. Аналогично, ядовит, впрочем, поклонники ГП знают это и без меня =)

** Песня Lauren Christy «Color of the Night» ставшая популярной приблизительно в те далёкие годы.

* * *

Спеша побыстрее добраться до какого-нибудь тупика, где можно снять браслет, не привлекая внимания магглов, Снейп едва не врезался в мальчишку, который медленно шёл по улице, цепляя асфальт носками кроссовок. Растрёпанные чёрные волосы и пронзительно-зелёные глаза, абсолютно неуместные на вполне заурядном лице мальчишки, подсказали Снейпу, что это и есть «объект Гарри Поттер». Одет он был небрежно и неряшливо, под глазом набухал синяк, а очки сидели криво.

Снейп прислушался к его мыслям. Перед внутренним взором возникла огромная рептилия, напоминающая помесь змеи и мантикоры («дракон, что ли?»), которую Поттер вёл на поводке, приказывая этому биологическому недоразумению сначала сжечь школу, потом — дом тёти, а потом избить какого-то похожего на поросёнка толстого блондина.

Жёлтые глаза кота-Снейпа расширились и едва не полезли на лоб.

«Когда он прибудет в Хогвартс, надо следить за ним как можно внимательнее. Такой маленький — а уже проявляет явную склонность к агрессии! Если он станет вожаком гриффиндорцев, то семь лет хаоса и анархии гарантированы... Впрочем, чего ещё ждать от Поттера?»

Мальчик, тем временем, наклонился над ним и произнёс «кис-кис-кис», очевидно, пытаясь этим завоевать кошачье доверие. Но со Снейпа на сегодня было уже достаточно историй. Он зашипел, выгнул спину, показал для порядка когти — и был таков.

Забежав в уже знакомый тупик, Снейп облегчённо выдохнул и потянул браслет с лапы. Но дракклов браслет не поддался!

«Что за...?»

Снейп грыз браслет, пытался перекусить, запускал под него когти и изо всех сил дёргал — но проклятая повязка сидела, как влитая!

«Ну Минерва, ну кошка драная... Значит, «не потеряется, что бы ты не делал»? На себе проверить не догадалась, прежде чем мне всучивать? Вернусь, оболью весь твой кабинет валерьянкой, запру тебя там, а ключ выброшу. Дра-а-а-кл!»

От мыслей Снейпа отвлекло приглушённое рычание. Подняв глаза, он увидел трёх матёрых дворовых собак. С жёлтых клыков капала слюна. Стоявшая с краю лохматая дворняга коротко гавкнула, и в ответ на это, словно услышав приказ, псы начали приближаться, постепенно смыкая ряды.