Real (джен)

5 сентября 1986 года,

Литл-Уининг, улица Тисовая, 4.

Гарри Поттер этим ранним осенним утром проснулся от крика. В том не было ничего необычного: тётя Петунья частенько покрикивала на него и, больше того, могла огреть — не так больно, как обидно — полотенцем, случись Гарри проспать. Да и по любому другому поводу, находить которые она была большая мастерица, тоже.

Вот только это был вопль ужаса, и Гарри, конечно же, испугался. Ведь он был всего лишь маленьким мальчиком, жившим в чулане, а крик тёти явно означал что-то большее, чем грязное пятно на безупречной кухне или большой паук, забравшийся в ванную, — до того зловеще прозвенел он в ночной тишине и жутко, неестественно оборвался. Гарри съёжился, обхватив себя руками за плечи, страстно желая, чтобы это был только сон. Всего лишь страшный сон, бояться нечего. Он почти убедил себя, когда по лестнице кто-то прошёл. Гарри небезосновательно считал себя экспертом в том, как скрипит лестница над его головой: за время проживания в чулане он в совершенстве изучил все виды этого звука и сейчас отчётливо понимал, что шаги ему незнакомы. Слишком тяжёлые и медленные для тёти Петунии, чересчур лёгкие и быстрые для дяди Вернона, неправдоподобно тихие для Дадли. Непроизвольно затаив дыхание, он отчаянно надеялся, что ошибается. Вот сейчас тётя постучит в дверь и потребует вставать. Вот сейчас, ну же.

Но было тихо.

Когда дверь в чулан распахнулась без какого-либо предупреждения, Гарри, наконец, понял, что происходит что-то совсем неправильное и испугался так сильно, как никогда раньше. Он не чувствовал собственного тела, по коже разливался противный холод напополам с мурашками, а сердце стучало уже даже не в горле, а прямо в голове. Тёмная фигура, появившаяся на пороге чулана, застыла на пару мгновений, оглядывая непритязательную унылость помещения, Гарри рассматривал её в ответ, но из-за обуявшего его ужаса и яркого света позади фигуры, он мало что мог различить. Неожиданный посетитель тем временем исчез, совершенно проигнорировав существование Гарри, но вскоре появился вновь, уже не один: он подтащил к двери чулана нечто, отдалённо напоминавшее человека. Втолкнул это в чулан и закрыл дверь.

Гарри окончательно расстался с надеждой на дурной сон — такое ему совершенно точно привидеться не могло. Гарри не мог понять, что происходит, но жизненный опыт говорил: лучше не высовываться. И потому он сидел тихо, пытаясь рассмотреть нечто, столь бесцеремонно вторгшееся в его скромную обитель. Маленькое окошко под самым потолком пропускало некоторое количество тусклых рассветных лучей. Это и впрямь оказалось человеком, более того, женщиной. Её тело сплошь опутывало множество верёвок, глаза были закрыты, длинные светлые волосы — в беспорядке и чем-то запачканы, как и одежда. Тётя Петунья будет в ярости, столько грязи. Стоп. Тётя Петунья не пустила бы эту женщину и близко на порог. Гарри понял, что раньше ему было вовсе и не страшно, а вот теперь стало — с тётей явно что-то случилось. И пусть он не шибко любил родственников, но зла им не желал. Что же произошло? И где дядя и Дадли? Кто эта женщина, что она делает в его чулане? Гарри тихонько выдохнул. Он вряд ли узнает, что происходит, оставаясь в чулане. Неизвестность внезапно показалась хуже любых возможных опасностей, поджидавших снаружи, но ему не пройти мимо гостьи. Наверное, стоит для начала выяснить кто она, почему тут оказалась. Та же, казалось, не замечала мальчика. Он присмотрелся повнимательнее. Часть верёвок опутывала нижнюю часть головы, не позволяя издать и звука. Лоб покрывала испарина и только редкое, едва слышное хриплое дыхание выдавало в ней живого человека. И тут носа Гарри коснулся тяжёлый металлический запах. До тошноты сладкий. И он понял: не грязь, нет. Кровь. Она с ног до головы покрыта кровью. В груди стало тесно, Гарри внезапно понял, что женщина похожа на тётю Петунью: тоже блондинка, также очень худая, хотя её худоба вызывала скорей опасение порезаться об острые выступающие скулы и длинный нос. Ему подумалось, что так могла бы выглядеть мама, и ощущение нереальности происходящего накатило с новой силой. Гарри протянул руку. Стоило пальцам едва ощутимо коснуться лба женщины, как та вздрогнула, наверное, от неожиданности, и глаза её широко распахнулись. Они оказались голубыми, чуть светлее тётиных, и их выражение было совсем другим: уверенность, решительность. Она прищурилась и требовательно уставилась на Гарри. Он хотел поговорить и, очевидно, их желания совпадали. Тогда Гарри, придвинувшись ближе, потянулся к верёвкам, выступавшим в роли кляпа. Это была трудная задача для слабых детских рук, но его вдохновляли и подстёгивали напряжённый взгляд и страх неизвестности. Наконец Гарри удалось немного ослабить один из узлов и стянуть верёвки с губ незнакомки.

— Алукард! Разрешаю снятие печатей вплоть до полного упокоения целей! — прохрипела она.

Гарри удивился: он был готов к чему угодно, как ему казалось, но не к такому. Заметив это, женщина продолжила, не давая опомниться:

— Кто ты и что здесь делаешь?

— Я Гарри, Гарри Поттер, мэм, и я здесь живу, — его голос слегка дрожал, выдавая напряжение.

— Сэр, — ответила странная женщина.

— Простите? — она ставила его в тупик.

— Когда обращаешься ко мне, нужно говорить сэр, — пояснила женщина.

— Сэр, — послушно исправился Гарри. — А вы кто?

Он не отчаивался прояснить ситуацию.

— Интегра Фэйрбрук Уингейтс Хеллсинг. Глава ордена королевских протестантских рыцарей, организации Хеллсинг, — даже в таком состоянии она умудрялась выглядеть внушительно. — Ты не поможешь мне освободиться?

— Да, конечно, — Гарри слегка смутился: ей явно неудобно, и, скорее всего, больно. Кроме того, она была взрослым человеком, на которого, вероятно, можно положиться и попросить помощи, а ещё — узнать, наконец, что происходит. Гарри принялся с ожесточением терзать верёвки, процесс грозил затянуться. Интегра сосредоточенно о чем-то думала, но Гарри рискнул задать еще вопрос:

— Как вы оказались в моем чулане?

— В твой чулан, — она нахмурилась еще сильней, — меня бросили умирать.

Гарри застыл на несколько секунд в ошеломлении.

— Но что... кто... — он не мог внятно сформулировать разбегавшиеся тараканами мысли.

Интегра криво ухмыльнулась.

— Вампиры.

Каждый ответ, как будто в насмешку, не прояснял ситуацию, а лишь запутывал её и делал всё более невероятной. Тем более что вампиров не существует. Что Гарри и поспешил уточнить.

— Они так же реальны как ты или как я. Хотя насчёт тебя я не уверена полностью, — последнюю фразу она произнесла совсем тихо, будто разговаривая сама с собой. Голова у Гарри шла кругом. И тут его пронзила страшная мысль, ведь если вампиры существуют...

— А что с дядей и тётей? И Дадли? Сэр? — он боялся услышать ответ, но не спросить не мог.

— Скорей всего, они стали упырями. Но есть крошечный шанс, что им повезло и они мертвы.

— Как это? — Гарри понимал: это вряд ли хорошо — стать упырём, — но, возможно, не так уж и плохо. Ведь что может быть хуже смерти?

— Упыри — ходячие трупы. Тупые, жаждущие крови немертвые, — убила его робкие надежды Интегра. Голос её звучал жёстко и уверенно.

Тем временем Гарри сумел освободить руки Интегры.

— Что же теперь делать? — странно, но страх, смятение, удивление и непонимание отступили — слишком много всего навалилось.

— Ждать. Алукард знает своё дело, — видя непонимание на лице Гарри, она продолжила: — Хеллсинг уничтожает нечисть — чудовищ, опасных для нормальных людей. Алукард — мой слуга и член организации. Он профессионал в своём деле.

Ну, это немного обнадёживало, и Гарри уже было хотел задать очередной вопрос, благо Интегра, в отличие от тёти, на них отвечала и не ругала за неуместное любопытство, но тут дверь чулана отлетела, сорванная с петель. В проёме показался человек, его фигуру подсвечивали блики занимавшегося позади него пламени. Он был высок и старомодно одет. Ещё в глаза бросались: встопорщенная чёрная шевелюра, весьма похожая на причёску самого Гарри, два огромных пистолета, багрово светящиеся глаза и безумная улыбка, обнажавшая характерные клыки.

Гарри сразу догадался: это вампир. И он пришёл за ней, за Интегрой. Видимо, решил не полагаться на случай и убедиться, что жертва мертва. Вот тут Гарри понял, что до этого момента он не верил в вампиров на самом деле, а теперь — верит. Сердце билось о рёбра; он ощущал отголоски этой сумасшедшей чечётки в горле и в пальцах, сжимавших злосчастную верёвку.

Казалось, улыбаться ещё шире и безумней попросту невозможно, но вампир опроверг это наивное заблуждение наглядной демонстрацией. Он плавно опустился на одно колено и, склонив голову, произнёс:

— Хозяйка.

Интегра, освобождённая к тому времени от верёвок, аккуратно отодвинула Гарри, с трудом встала и с лёгким кивком головы ответила:

— Алукард. Докладывай.

— Территория зачищена.

Хоровод мыслей в голове Гарри закружился с новой силой. Вместе с окружающей действительностью.

— Хорошо. Гарри, — голос Интегры вернул его к действительности. — Ты пойдёшь со мной?

Он не знал, куда она его зовёт, и слабо осознавал масштаб всего произошедшего. Гарри был умным мальчиком, но всё же ещё слишком маленьким. Однако кое-что он знал точно: Дурслей больше нет, а идти ему, кроме приюта, которым его частенько пугала тётя, некуда. И он согласился.