Real (джен)

Вечер, 30 июля 1991 года,

Хогвартс, кабинет директора.

В этом году Гарри Поттер должен пойти в школу. Последние пять лет Дамблдор и несколько его самых доверенных соратников искали мальчика, но безуспешно. На развалинах дома не удалось ничего выяснить. Невозможно было даже определить причину срабатывания контура: было оно штатным или же произошло в результате разрушения заклинания под воздействием агрессивной среды. Огонь — обычный огонь — не страшен волшебникам, но многие чары фатально на него реагируют. Попросту говоря, разрушаются.

Несколько дней назад специальный артефакт наконец-то выдал письмо, которое было отправлено автоматически, как любому не магглорожденному. Сегодня пришёл ответ. Из-за него и засели в директорском кабинете Альбус Дамблдор и Северус Снейп. Они уже несколько часов обсуждали сложившуюся ситуацию, когда к ним, наконец, присоединилась Минерва МакГонагалл. Первым делом, Дамблдор спросил:

— Минерва, вам знакома фамилия Хеллсинг?

— Хеллсинг? Что-то знакомое.

— Да, — Снейп взмахнул палочкой. — Акцио история магии.

Поймав прилетевшую со стола директора книгу, он начал сосредоточенно её листать.

— Вот. 1749 год, беспрецедентное нарушение Статута о Секретности: вампир, известный как Дракула принёс клятву служения — по образцу домашних эльфов — обычному магглу, Абрахаму Ван Хеллсингу и, соответственно, всем его потомкам. Решением Визенгамота вампиру был присуждён штраф. Интересен тот факт, что всего два голоса отделяли его от казни. Именно этот случай послужил причиной разделения магических существ на животных, относительно которых позже была принята 73 статья Статута о Секретности, и существ с интеллектом, близким к человеческому, для них действовали нормы, применявшиеся к волшебникам, — Снейп захлопнул книгу. — Да, в те времена к магическим существам относились куда как более лояльно, нежели в наши дни.

Все трое задумались. Первой высказаться решила МакГонагалл:

— Это, безусловно, весьма занимательно, тем не менее мне хотелось бы знать цель данного исторического экскурса.

Дамблдор протянул ей лист бумаги, лежавший на столе, и, при близком рассмотрении, оказавшийся письмом.

Уважаемому заместителю директора школы Хогвартс, Минерве МакГонагалл.

Прошу вас о встрече с целью уточнения условий обучения для моего воспитанника, Гарри Поттера.

Интегра Фэйрбрук Уинсгейт Хеллсинг

— Те самые Хеллсинги? — торопливо прочитав письмо, уточнила МакГонагалл.

— Вы прекрасно знаете, что совпадений не бывает. Вопрос в том, что это значит для нас и какое влияние на развитие ситуации будет иметь. Каким образом Гарри Поттер оказался связан с теми, кем в своё время активно интересовался Тёмный лорд, — Снейп фыркнул.

— Но зачем ему понадобилась семейка магглов и их слуга-вампир? — удивилась она.

— Видишь ли, Минерва, Волдеморт всегда испытывал нездоровую тягу ко всему, имеющему отношение к физическому бессмертию, — пояснил с грустью Дамблдор. — Так что интересовался он не магглами, а Дракулой.

— Альбус, но любой второкурсник знает, что волшебник не может стать вампиром. Их проходят рано, как одних из самых безобидных тёмных существ.

— Это так, однако до появления того самого Дракулы считалось, что сквиб также не может стать вампиром, — Дамблдор сделал небольшую паузу, будто раздумывая, а затем продолжил: — Родился он в 1430 году в семье волшебников, ему дали имя Влад. Когда мальчику было четырнадцать лет, его отец, на тот момент — господарь Валахии, отправил сына ко двору османского султана в качестве залога мирных намерений и взаимного сотрудничества. Мехмед II активно интересовался метафизикой, попытками познания тайны мироздания, жизни и смерти, он приблизил к себе бывшего учителя и воспитателя, некоего Заганоса, тот был, как стало понятно позже, гениальным алхимиком, единственным в своём роде. Мехмеда сильно интересовало использование науки в военных целях. Достоверных подробностей не сохранилось, но известно, что Заганос проводил свои эксперименты в том числе и на Владе. В 1448 году тот вернулся на родину уже в новом качестве — князем и вампиром. Первым и единственным из сквибов, — мрачно закончил Дамблдор. Он подождал пару секунд, чтобы дать ей возможность переварить информацию и подчеркнуть важность следующих слов. — Кроме того, с обычными вампирами его роднит в основном жажда крови, к сожалению.

— Что вы имеете в виду? — её зрачки были расширены и слегка вытянуты, лицо побледнело, а рука непроизвольно тянулась к внутреннему карману мантии, где лежали сигареты.

— Люмус не ослепит его, Люмус Солем не сожжёт дотла за секунды, как и солнечный свет, капля крови волшебника, попавшая на незащищённую кожу, не подействует лучше всех трёх вместе взятых, максимум — ожоги, но они быстро пройдут. Большинство элементарных бытовых заклинаний, абсолютно летальных для обычных вампиров, ему не страшны. Магглоотталкивающие чары тоже не подействуют. Аваду Кедавру он просто не заметит — убивая своих жертв, Дракула поглощает их души. Потеря нескольких из них — сущий пустяк, учитывая его прошлое и обширные запасы.

— О Мерлин! — МакГонагалл всё же закурила. — И этот монстр жив, здоров, разгуливает где-то, а единственное, что может его остановить, — приказ маггла?!

— Я бы поставил на Адское пламя, и достоверно известно, что присутствие дементоров его ослабляет, это выяснилось на слушании 1749 года, — справедливости ради проворчал Снейп.

— Семья Хеллсинг — не совсем обычные магглы, — проговорил Дамблдор медленно. — Не забывайте, они знают о нас, но вливаться в волшебное сообщество не спешат. Вместо этого в 1898 году была создана некая организация, которая, — он замолчал ненадолго, словно подбирая слова, — встала на защиту магглов... от нас, от отбросов нашего мира. Ни для кого не секрет, что Министерство беспокоится о соблюдении Статута, но их не волнуют применяемые при этом методы. По сути, обычные магглы не имеют никаких прав, вы знаете. Можно творить всё что угодно... пока не оставляешь следов. Хеллсинги останавливают зарвавшихся. Жаль, что Волдеморт, увы, оказался противником не их уровня.

— Но Вы-Знаете-Кто знает об этом... существе, — нетерпеливо продолжила МакГонагалл. — Как давно? Почему мы все ещё живы, а у него не было почти неуязвимой армии?

— Всё дело в сложности создания ему подобных, Минерва, — снова подал голос Снейп. — Для начала — исходный материал. Сквибы довольно редки для проведения масштабных исследований. А из-за того, что рецепт не сохранился и, очевидно, чрезвычайно сложен, они необходимы даже для того, чтобы восстановить его, я уже не говорю о разработке модификации для волшебников. Кроме того, на наше счастье, Тёмный лорд, мягко говоря, не силён в алхимии — слишком много непрактичной философии на его вкус. В общем, после нескольких бесплодных лет попыток он признал это направление бесперспективным.

— Что ж, уже легче, — МакГонагалл каким-то чудом почти взяла себя в руки. — Тогда зачем вы мне поведали все эти, без сомнения ценные, но явно доступные лишь узкому кругу, сведения? — она излишне резко взмахнула рукой и выжидательно уставилась на Дамблдора.

— Насколько мы знаем, этот вампир здравствует и по сей день. Так что вы, вполне вероятно, можете его встретить. Скажем, завтра, — пояснил тот. — И в таком случае лучше знать о возможной опасности — намерений организации относительно Гарри Поттера мы не знаем.

— Я уже высказывал своё мнение по этому поводу, — выплюнул Снейп. Его лицо было непроницаемо. — Вы могли бы...

— Мог бы, — чёрные глаза упорно сверлили голубые. Казалось, они продолжали безмолвный спор.

— Не нужно, Северус, Альбус. В конце концов... это моя обязанность. Как заместителя директора, — губы МакГонагалл сжались в тонкую линию, но голос звучал твёрдо. Снейп ожёг её взглядом и отвернулся.

Дамблдор же смотрел на неё мягко и уверенно.

— Я не сомневался в вашем решении, Минерва. И не сомневаюсь в успехе. Письмо — шаг нам навстречу, такую возможность нельзя упустить. Гарри Поттер должен учиться в Хогвартсе.