Пророчество Жанны д’Арк (гет)

Прошло еще совсем мало времени, как Генрих VII воцарился на английском троне. Перед ним стояло множество задач, связанных с укрепление и восстановлением страны. На нем, в конце концов, лежала ответственность за свой народ.

Генрих VII был бережливым монархом. Он обладал снисходительным и добродушным характером. В управлении страной он действительно переживал за народ и старался делать их жизнь как можно более стабильной.

В каких бы дворцовых переворотах его не винили, как бы крестьяне на него не сетовали, правление его началось с мира, с миром и продолжается.

Как умный и практичный король, Генрих VII делал все, чтобы укрепить бюджет Англии, разрозненный после Столетней и войны и войны Алой и Белой розы.

Дворяне же оставались недовольны, так как новая политика освобождения крестьян от феодальной зависимости с последующим замещением ее на денежную ренту, шла в разрез с их интересами. Для разрешения этих противоречий король задумал учреждать особый судебный орган, который стал бы называться Звездная палата.

Из чего видно, что он был не только добрым и справедливым, но и разумным и здравомыслящим человеком. Он прекрасно понимал, что тихое время рано или поздно должно закончиться. Происходит смена эпох, появляются новые идеи, меняются ценности и сознание людей. И этими переменами могут воспользоваться разные грабители или разбойники. Нельзя было давать слабину — все необходимо держать под контролем.

Необходимо было строить будущее своей страны. Каждый день не проходил в пустую. Вечером он обдумывал планы, разрабатывал стратегии, а днем созывал советы и объявлял о своих решениях. Утра же у него отводились под научные и философские беседы. И это утро, которое начиналось с тягостных раздумий, не было исключением.

Вставало солнце и его лучи начали потихоньку проникать через высокие окна замка в спальню короля, медленно пробуждающегося ото сна. Еще не открывая глаз и не меняя положения, в котором он пролежал всю ночь, Генрих восстанавливал в памяти недавно составленные планы.

После столь удачного заключения мира между династиями Генрих надеялся наладить связи между Уэльсом и Англией, так как сам он принадлежал к роду уэльской знати. И после этого он мог смело развернуться на английском троне и воплощать в жизнь свои далеко идущие планы. Их у него было предостаточно.

Будучи честолюбивым властителем, Генрих мечтал видеть жизнь подданных в своем королевстве, наполненную счастьем и спокойствием. После стольких смут всех должно было, наконец, ожидать умиротворение.

Генрих знал, что с его правлением наступит «светлое» будущее для его народа. А для этого необходимо покончить с коррупцией, мятежами и любыми другими беспорядками. Ему хотелось навсегда покончить с бандами разбойников, которые запугивают шерифов и судей, наживаются на грабеже деревень, а то и жестоко их истребляют без какой-либо причины.

Необходимо было действовать, срочно взять все под контроль.

Размышляя над всем этим, Генрих засмотрелся на голубое небо. Медленно плывущие по небу облака вселяли в него спокойствие и уверенность, что он в силах сделать все, что задумал.

— Теодор, — позвал слугу Генрих.

— Да, Ваше Величество, — показался тот из-за дверей.

— Я хочу видеть Мордена. — Генрих посмотрел на слугу и жестом приказал привести.

Генрих желал, чтобы один, преданный ему человек, мог следить за безопасностью в стране и докладывать ему обо всех непорядках, в то время как он, смог бы думать над строительством нового более справедливого и угодного народу аппарата управления. Этот человек, поэтому должен также возглавлять его войско и, в случае чего перейти от мирного к силовому урегулированию.

И у него был такой защитник — его правая рука и военоначальник — граф Морден. Он возглавлял его войско и занимался охраной территории страны — держал все под контролем.

Генрих безоговорочно ему доверял, и считал, что государство давно бы разграбили налетчики и растаскали по кусочкам ближние государства, земля бы ослабела, и, в конце концов, он не смог бы удержаться на троне. Генрих считал его умным, честным и преданным ему во всем.

Оставшись один, Генрих стал расхаживать по спальне взад-вперед. Эти несколько минут ожидания он провел в раздумьях о вере.

— Вы меня звали, Ваше Величество, — граф Морден застал своего сюзерена перед окном, погруженного в свои мысли. — Я здесь.

— А, Морден, — очнулся король. — Я хотел с тобой поговорить.

— Я слушаю, мой король. — Морден стоял перед Генрихом и, с застывшей преданностью и подчинением на лице, смотрел ему прямо в лицо.

Генрих, не до конца вышедший из своего задумчивого состояния спросил:

— Ты веришь в Бога, Морден?

— Разумеется, верю, — растянулся в улыбке граф.

— А может ли человек, по-твоему, быть наместником Бога на земле и творить его волю? — Генрих внимательно всматривался в лицо своего вассала.

— Но наш святейший Папа Римский и является таковым! Он творит его волю, и, благодаря ему, мы тоже знаем какова она. Святейший Папа направляет нас на путь истинный и говорит нам, как следует жить и во что верить!

— Вот! — встрепенулся Генрих. — Верить… Это и есть ключевое звено в нашей жизни: мы живем согласно тому, во что мы верим. А как может смертный человек указывать всем во что им верить и как жить всю жизнь?! Ведь он, такой же как и все мы — из плоти и крови; со своими недостатками, идеями и устремлениями.

— Но…мой господин,…так давно заведено, и не нам решать — правильно это или нет. Первый Папа был еще в 384 году, а до него Римскую кафедру занимал сам апостол Петр, что и означает божественную избранность и преемственность римских пап.

— На мой взгляд, нисколько не означает…

— Но, мой господин… — лицо Мордена исказилось от удивления настолько, что он не смог дать королю договорить.

— Морден, послушай, мой преданный друг, — Генрих с нежностью и уважением посмотрел на Мордена. — Ты очень умный человек и должен понять — то, что произошло так много времени, целые столетия, не означает, что все теперь там как прежде! Католическая церковь претерпела большие изменения, а с ней изменилась и ее паства. Людям не стоит слепо верить всему, что говорит пусть умный, пусть святой (лишь потому, что он занимает такое высокое в религиозном свете положение), но все же человек. А человек от природы слаб, подвержен соблазнам и ему свойственно ошибаться. Вот поэтому, человек должен сам творить свою судьбу и верить в то, во что верит. Не пытаться кого-то другого заставить тоже поверить в то, во что верит сам. Он должен рассчитывать только на свои силы.

— Мой господин,…откуда у вас эти мысли? — Морден во время этого заявления оставался безразличным и, даже сейчас, его лицо нечего не выражало. — Может, вы сегодня плохо себя чувствуете, оттого и говорите все это. Наверное, вы вчера перетрудились, занимаясь государственными делами — вам стоит отдохнуть.

— Ты сомневаешься в трезвости моего ума, Морден? — Генрих начинал злиться, и теперь его лицо стало непроницаемым.

— Нет, что вы, милорд. Но, исходя из вашего заявления всех людей тогда можно считать равными. — Морден растягивал слова, становилось заметно, что беседа явно не доставляет ему удовольствия.

— Перед Богом, да! — с вызовом ответил Генрих.

— Это невозможно, и противоречит всему! Люди различны между собой: есть богатые, есть бедные, есть государи и есть священнослужители. И для Бога они предстают исходя из этих различий.

— Нет, ты не прав, мой друг, — спокойно сказал король. — Различны для Бога лишь их поступки. Они могут быть лишь хорошими или плохими. А кем люди являются для нас в своей земной жизни ему безразлично. И потому суд его будет отличным от нашего.

— Однако, у нас, как и везде, суд все равно не такой, как у Всевышнего. Здесь люди правы лишь те, которые имеют что-то за душой и судят их по-разному. — с уверенностью возразил Морден, радуясь тому, что нашел что противопоставить «еретическим» заявлениям государя.

— Да, ты прав, к сожалению, это действительно так. И меня это очень расстраивает. Никакое государство не защищено от взяток и продажных судей. Любому правосудию можно противопоставить туго набитый кошелек. И моей задачей сейчас стоит сформировать новый суд, навести порядок, изгоняя людские пороки, словно мусор из дому.

— Это слишком тяжелая миссия, Ваше Величество. — Морден с сомнением посмотрел на короля.

Генрих задумчиво смотрел в окно, от него исходило невозмутимое спокойствие.

— Но я ведь не один… Ты, мой друг, мне поможешь. — от этого не вопроса, а утверждения лицо Мордена исказилось от глубокой неприязни, но король стоял спиной к нему и ничего не заметил. — Я хочу направить тебя проследить за порядком на окраины нашей страны. Вблизи Шотландии неспокойно, эти отдаленные земли еще не приняли своего нового короля. Отправляйся туда и позаботься обо всем. Докладывай мне постоянно, держи в курсе относительно ситуации в тех краях. Я уверен, ты сможешь воспользоваться своей магией и отправить мне срочное сообщение в любой момент. Ты прекрасный чародей, Морден! — король улыбнулся своему другу и простился с ним.

* * *

Спускаясь по лестнице, ведущей в королевские покои, Морден размышлял о словах короля. Ему было смешно. «Какой он, все-таки, честолюбец… Что он о себе возомнил?! Вздумал перекроить государство в какой-то рай на земле! Мечтатель!... Все люди равны?!!! Справедливый суд… Что ему взбрело в голову?!... Да еще не забыл упомянуть про магию! Вы только подумайте,…когда это я использовал ее на благо?!!!»

Морден, находясь в состоянии непередаваемой ярости, быстро спустился в подземелья замка. Застав своих легионеров за весельем и дебошем, он решил вылить на них всю свою злость. Обрушив на них нескончаемое количество ругательств, Морден в спешке отдавал приказания, подготавливая все к новому походу. Скорые сборы начались.

«Генрих приказал ему отправиться в отдаленные земли рядом с Шотландией, чтобы навести там порядок… Несомненно, от туда тот час же отправится и наведет там порядок. Только это уже будет ЕГО порядок…»