Франко Кавелье: Задай свой ритм (гет)

Тисовая улица, дом номер четыре. 20 июня 1996 года. 9:05 по Гринвичу.

— А тебе не показалось, что упомянуть о сове в клетке следовало заранее? — недовольно протянул Франко, рассматривая несколько обеспокоенную всем происходящим вокруг полярную сову.

— А в чем проблема? — искренне недоумевал Гарри. — Разве вы не можете уменьшить клетку точно так же, как и чемодан?

— Не убив при этом твою сову? — иронически вздернув бровь, Кавелье перевел взгляд на лохматого зеленоглазого паренька. — Нет, не могу. Но если хочешь, могу сперва трансфигурировать Буклю в иголку. Только не думаю, что она тебе за это потом спасибо скажет.

И словно в подтверждение слов бывшего аврора сова недовольно щелкнула своим клювом, опасливо поглядывая в сторону палочки, уже зажатой в руке Кавелье.

— Нет, спасибо, в иголку не надо, — быстро проговорил Гарри, убирая клетку с совой подальше от Франко. — Лучше я сам ее понесу.

— Будто я против, — фыркнул Кавелье. — Твои же проблемы, не мои. Меня вот другое сейчас интересует — почему твои родственники до сих пор не проснулись и не спустились на шум?

— Ну, — загадочно улыбнулся Гарри, — у них очень крепкий сон.

— Мы точно говорим о сне, как о естественном биологическом процессе? — Франко с подозрением покосился на Поттера.

— Скорее как о принудительном биологическом процессе, — принялся Гарри разглядывать свои ногти. — Но в целом все верно.

— Ладно, не мои проблемы, — махнул рукой Франко. — Если это что-то противозаконное, то в Азкабан посадят тебя, а не меня.

— Вот уж спасибо за теплые слова, — с сарказмом протянул Гарри, поднимая с пола клетку с Буклей.

— Я тут не теплыми словами пришел разбрасываться, — Кавелье в очередной раз сверился со своими часами. — Ладно, двинули. Дверь только за собой запри.

— А как же мы под дождем-то пойдем? — опомнился вдруг Гарри, растерянно глядя вслед своему новому знакомому.

Франко, успевший тем временем дойти аж до самой входной двери, был вынужден остановиться. Резко крутанувшись на месте так, что из-под его сапог раздался противный скрип, он повернулся к Гарри лицом.

— Не заставляй меня сомневаться в твоих умственных способностях, — нарочито медленно проговорил Кавелье, растягивая слова. — Ты видел, чтобы я хоть немного промок?

— Но как же...

— Мы — маги, Гарри, — выделяя каждое слово, будто объясняя ребенку простую истину, проговорил Франко. — Дать еще подсказку?

— Но... на каникулах же запрещено колдовать, — неуверенно проговорил Гарри. — Разве нет?

— И кто же тебя за это осудит? — хмыкнул Франко.

— Как это кто? — не понял Поттер. — Ну, это, Министерство магии, кто же еще?

— Тогда почему же до сих пор не пришло письмо из твоего дорогого и любимого Министерства?

Гарри не нашелся что ответить. Он прекрасно понимал, что Франко был абсолютно прав, ведь прямо на его глазах тот вовсю орудовал волшебной палочкой, то заставляя чемодан уменьшиться в размерах, а то и вовсе стать почти невесомым. Одного лишь Гарри в толк взять не мог — почему же письмо, и правда, до сих пор не пришло?

— Никакого Надзора не существует? — неуверенно предположил Поттер.

— О, еще как существует! — весело воскликнул Франко. — Но конкретно в данный момент этот дом отключен от общей сети. Можешь тут хоть Авадами разбрасываться во все стороны.

— Тогда я все равно не понимаю, — мотнул Гарри головой.

— Ну, то было ожидаемо, — хмыкнул Кавелье, в очередной раз сверившись с часами. — Но придумывать объяснение этому несомненно странному обстоятельству времени у тебя тоже нет — через пять минут этот дом снова будет подключен к общей сети Надзора. И вот тогда не промокнуть под дождем тебе будет действительно непросто.

— Так вы именно поэтому постоянно сверяетесь со своими часами? — Гарри вдруг осенило.

— Надо же! Есть проблески интеллекта! — хлопнул Франко в ладоши, съязвив в своей обычной манере. — А теперь идем, Шерлок — дорога предстоит длинная.

Франко на скорую руку накинул на Гарри, а также на все его вещи влагоотталкивающие чары и поспешил покинуть дом номер четыре по Тисовой улице. Поттер засеменил следом, удерживая в руках клетку с совой, искренне недоумевающей, почему же она не чувствует на себе воду, так обильно падающую с неба.

"Гермиона тоже так умеет", — вспомнил вдруг Гарри о своей подруге. Ведь это именно она давным-давно, еще на третьем курсе обучения в Хогвартсе своим заклинанием избавила его от необходимости беспокоиться о постоянно заливающихся водой очках во время матча по квиддичу. А уж погодка тогда была не в сравнение хуже сегодняшней.

— О чем снова задумался, парень? — вырвал Гарри из размышлений голос Франко. — Идешь весь такой отрешенный, улыбаешься.

— Я... э-э... да так, ни о чем, — быстро соврал Поттер, стирая с лица улыбку, и тут же поспешил сменить тему. — Так вы до сих пор мне не ответили, как сумели отыскать дом.

— А ты все никак с этим не отвяжешься, — устало вздохнул Кавелье. — Ладно, слушай. Твой дом, кроме всех прочих чар, был также защищен Фиделиусом. Знаешь, что это такое?

— Сириус рассказывал мне о нем, — задумчиво протянул Гарри, вспоминая ту встречу с предателем его родителей — Хвостом — в Визжащей Хижине в конце третьего курса обучения. — Дом можно скрыть от чужих глаз, но для этого необходимо назначить некоего Хранителя тайны.

— Все верно, — кивнул Франко. — Так вот, обнаружить такой скрытый объект сумеет либо сам Хранитель, либо тот, кого он с собой приведет, либо тот, кто прочтет написанный рукой Хранителя адрес с этим объектом.

— Я видел, как вы разглядывали какую-то бумажку, прежде чем войти, — заметил Гарри. — Это тот самый листок с адресом, написанным рукой Хранителя?

— В том, что написан он был рукой Хранителя, сомнений не возникает, — почесал свой подбородок Кавелье. — А вот кем же этот Хранитель был... этого я не знаю. Ты, кажется, упоминал, что защиту на дом устанавливал какой-то там Альбус, эм... Дамблитор?

— Альбус Дамблдор, — поправил собеседника Гарри. — Да, он говорил, что пытался меня защитить. Но я не в курсе того, какую защиту ставил он, а какая там уже была. Ну, если была, конечно.

— Так что же в тебе такого особенного, раз этот самый Дамблдор решил сделать нечто подобное? — Франко с подозрением покосился на Гарри, шагающего чуть позади.

— Ну так это... за мной же охотится Волан-де...

— Стой! — неожиданно оборвал Поттера Кавелье, резко остановившись. — Не произноси это имя целиком. Понял меня?

— Вы его что, боитесь? — удивился Гарри.

Для него и правда подобная мысль была удивительна. Чтобы вот этот человек, раздающий налево и направо советы один за другим, способный неожиданно напасть и обладающий, судя по всему, недюжинной силой... боялся самого обыкновенного имени волшебника? Боялся, хотя сам Гарри ничего подобного не испытывал и мог это имя спокойно произносить вслух?

— Прости? — не понял Франко, удивленно вскинув бровь.

— Боитесь его имени, поэтому не произносите вслух? — переформулировал свой прежний вопрос Гарри. — Но почему? Я и то младше вас, но спокойно могу назвать по имени Волан-де...

Вот только договорить Гарри не успел, поскольку Франко вновь продемонстрировал чудеса скорости и ловкости: в одно мгновение сократив расстояние между ними, бывший аврор насильно заткнул рукой рот Гарри.

— Если тебе так надоело жить, то не втягивай в это меня, — грозно прошипел Квелье, не убирая от лица Поттера своей руки. — Темный Лорд наложил на свое имя заклинание Табу. Сказать, что это значит? А это значит, что стоит тебе только назвать его так, как ты собирался мгновением раньше, и пара-тройка Пожирателей уже отправится к тебе в гости. Сумеешь с ними справиться? Я так не думаю.

Закончив свою речь, Франко наконец подарил Гарри возможность говорить, которой тот тут же воспользовался.

— Что?! — только и сумел он взреветь, широко распахнув в удивлении глаза. — Но значит... я же... а Рон и Гермиона?

Франко старательно пытался уловить хоть какой-то смысл в этом наборе слов.

— Полагаю, — все же сделал он определенный вывод, — вы с друзьями пользовались этим именем Лорда, стараясь всем доказать, что сильнее и храбрее прочих?

— Да, — сокрушенно покачал он головой, а затем понял, что только что сказал. — То есть нет! Мы это не для того делали! — начал Гарри оправдываться, но Франко ему не поверил. — Только почему же тогда к нам никто не заявлялся?

— Есть на то несколько причин, — продолжил движение по улице Франко, вынуждая Гарри двинуться следом. — Одна из них: вы находились в защищенном месте, когда произносили его имя. Полагаю, Хогвартс вполне бы подошел для этих целей. Но ты сказал, что Темный Лорд охотится именно за тобой... почему ты так решил?

— Это не я решил, — невесело усмехнулся Гарри, — это ОН так решил.

— То есть? — нахмурился Кавелье.

— Пророчество, — начал было Поттер, но вновь замолчал, вспоминая недавнее сражение в Отделе Тайн.

— И часто ты так на середине предложения зависаешь? — ухмыльнулся бывший аврор. — Какое еще Пророчество?

— Точный текст я не помню, — замялся Гарри, — но мысль такова: Волан-де... Лорд отметил меня как равного, и мы не можем жить в покое, пока один из нас ходит по земле.

— Пророчества нельзя воспринимать по памяти, — замотал головой Кавелье. — Они и сами-то по себе весьма неточны, а так их еще и твоя память искажает. Я слышал, что в вашей школе учится один паренек, которого год за годом преследуют одни неудачи. Неудачи, как правило, так или иначе связанные с вездесущим Темным Лордом. И вот с ним все предельно ясно, так почему же теперь ТЫ вдруг решил, что являешься еще одной целью?

На этот раз остановился уже сам Гарри, недоуменно глядя на Франко.

"Разве он не знает, как меня зовут?" — крутилась у него в голове одна единственная мысль. Слышать историю о своей жизни со стороны для Поттера было несколько странно. Возникало жгучее желание крикнуть что-то вроде: "Эй! Это же обо мне!". Но сейчас Гарри был слишком сильно сбит с толку всем происходящим в этот день — за какие-то полчаса произошло столько событий, что голова начинала идти кругом.

— Что такое? — прекратил движение Кавелье и выжидательно уставился на Гарри. — К чему остановка? Или у тебя мозг способен обрабатывать одновременно только одну задачу? А сложные вопросы его перегружают?

Франко совсем не хотел сейчас грубить, но время поджимало. Нужно было двигаться дальше, поскольку был определенный риск опоздать, вот только этот паренек по имени Гарри слишком уж непредсказуемо реагировал на полученную информацию. Но вместе с этим Франко прекрасно понимал и то, что вот так неожиданно вломившись в жизнь мальчугана, он сам стал причиной подобных периодических остановок.

Однако между тем сам Гарри даже и не думал обижаться на слова Кавелье. Ведь он буквально только что внезапно понял кое-что очень важное. "Он не знает не моего имени, — заулыбался своим мыслям Гарри, — а имени того парня из Хогвартса".

— Ну вот, — потер свой подбородок Франко, рассматривая отрешенное лицо Поттера, — о том я и говорил.

И только эти слова слетели с языка Франко, как Гарри вернулся в реальность, решив сразу же продолжить прерванную размышлениями беседу.

— Скажите-ка мне одну вещь, — хитро прищурился Гарри. — Как зовут того паренька из Хогвартса, которого из года в год преследует Лорд?

Кавелье хотел было в очередной раз сказать какую-нибудь колкость, но внезапно понял, к чему ведет Поттер.

— Только не говори, что ты — тот самый невезучий парень из Хогвартса, — недовольно скривился Франко.

— Именно так, — рот Поттера растянулся в широкой улыбке. — Именно так.

Кавелье упер руки в боки, глубоко вдохнул и прикрыл на какое-то время глаза.

— Обучать знаменитость, — едва слышно протянул он. — Да уж, лучше и не придумать пытки.

— Какие еще пытки? — насторожился Гарри, расслышав только последние слова.

Франко возвел очи горе, развернулся на каблуках и зашагал дальше по улице, оставляя позади себя недоуменно нахмурившегося подростка.

— Вперед! — бросил он через плечо. — У нас полно дел!

И Гарри, пожав плечами, побежал следом.

* * *

Шотландия, Хогвартс. 20 июня 1996 года. 9:22 по Гринвичу.

В самом защищенном месте Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс за большим резным столом, усыпанным многочисленными древними фолиантами и магическими свитками, восседал директор этого образовательного учреждения Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, прямо в данный момент неспешно потягивающий ароматный напиток из маленькой фарфоровой чашечки и попутно размышляющий о вечном.

Вернее такое впечатление сложилось бы у случайного посетителя, непонятно каким образом забредшего в кабинет директора во время школьных каникул. А чтобы подобных нелепостей не случалось, вход в своеобразные покои Альбуса охраняла каменная статуя горгульи, требующая пароль от каждого, кто намеревался войти внутрь.

Что же случалось с теми, кто не мог назвать пароль? О том история умалчивает.

На самом же деле Дамблдор был занят очень важным делом. Нет, к школьной программе это дело никоим образом не относилось, но от того оно менее актуальным не становилось. А думал директор о том, какими же способами и в какие сроки возможно уничтожить ужасного тирана и массового убийцу Волан-де-Морта. Вот только все планы с завидным постоянством заходили в один и тот же тупик — крестражи — частички души, заключенные в какой-то предмет заклинателем. Особенно сильно волновало Альбуса то, что никому на белом свете известно не было, сколько же таких якорей создал Темный Лорд.

Два? Три? Шесть? Десять? Поведать об этом не мог никто. Никто, кроме самого темного мага. Но к нему ведь с подобным вопросом не отправишься, верно?

Вот и приходил на ум директору только его давний друг Гораций Слизнорт, которому досталась честь лично побеседовать с Темным Лордом, когда тот был еще подростком. Но примечателен был не столько сам факт беседы, сколько заданный Томом Реддлом вопрос около пятидесяти лет назад старине Горацию: "Сэр, я хотел бы знать, что вам известно о... о крестражах?".

Заставляло Дамблдора грустить только то, что одолженное воспоминание непосредственно у самого Слизнорта было небрежно отредактировано. А это значит, что истинное воспоминание о разговоре тех времен придется выпытывать несколько иными методами.

"Но какими?" — задался Альбус вопросом. Однако спустя всего пару минут один вариант развития событий был готов: пригласить Горация обратно в Хогвартс преподавать зельеварение, а Гарри попросить взять у будущего профессора недостающий элемент мозаики. Почему именно Гарри? Здесь все было просто — Гораций, будучи в здравом уме и трезвой памяти, ни за что бы не отказался "добавить в коллекцию" знаменитость подобного уровня. Для Альбуса страсть его давнего друга к налаживанию хороших отношений с талантливыми и известными людьми секретом не была. Так почему бы не воспользоваться этой слабостью, когда на кону стоит безопасность целого мира?

"Да, может сработать", — подумал Альбус, устало вздохнув и сделав из своей чашечки еще один глоток. Необходимость составления подобных планов уже давно не радовала старого директора, но что поделать, когда только ты один способен направить людей по верному пути? В том-то и проблема, что ничего поделать нельзя. И эта мысль заставляла Альбуса грустить лишь сильнее.

Но нельзя грустить вечно. Иногда полезно и отрешиться от мрачных мыслей. И в данном случае отвлекающим элементом стал нежданный гость.

Громкий стук в дверь кабинета вырвал Альбуса из размышлений и вернул обратно в реальность. Бросив мимолетный взгляд на настенные часы, тот удивленно вскинул брови: "Это кого же принесло в такую-то рань?". Но чтобы это выяснить, нужно было пустить гостя внутрь, что директор и поспешил сделать.

— Войдите! — слегка повысив голос, ответил Дамблдор, отставляя чашечку в сторону.

Дверь почти беззвучно отворилась, и внутрь, тяжело хромая на одну ногу, вошел мужчина лет сорока пяти на вид, один глаз которого был искусственным и прямо сейчас бешено вращался. Звали этого мужчину Аластор Грюм.

— Альбус, — в знак приветствия кивнул тот Дамблдору. — Есть кое-какие новости прямиком из аврората.

— Слушаю, — директор сцепил руки в замок, жестом приглашая мужчину сесть.

— Чуть больше двух часов назад в Англию заявился некто Франко Кавелье, — Аластор занял предложенный хозяином помещения стул и выставил вперед покалеченную ногу. — Явился и ладно, если бы не одно обстоятельство: час назад от общей сети Надзора был отключен дом Поттера. Наблюдение активировалось только десять минут назад. Поттера и след простыл.

— Ты знаешь этого Франко? — забеспокоился Альбус. — Стоит начинать волноваться о безопасности Гарри?

— Не думаю, что он ему как-то навредит, — усмехнулся Грюм, а затем пояснил. — Во Франции, откуда он прибыл, Кавелье был лучшим аврором столетия. А это о многом говорит. Он даже в свободное от своих французских заварушек время немало наших дел закрыл. Так что Поттер с ним скорее в полной безопасности, нежели наоборот. Неясны только мотивы нашего загадочного похитителя.

— Если это вообще он, — поправил Аластора Дамблдор, запустив руку в свою длинную бороду. — А перед тем как отключился Надзор, Франко посещал какие-то особые места в магической части Лондона?

— Говорят, его видели на Косой Аллее, — облокотился на спинку стула Грюм. — Он посещал местный филиал банка Гринготтс. Прямо сейчас пара моих людей отправилась вызнавать подробности у гоблинов.

— Зная гоблинов, можно не рассчитывать на особое сотрудничество с их стороны, — покачал головой директор. — Долго он пробыл внутри?

— Почти целый час, — доложил Аластор. — Полагаю, что туда он точно не за деньгами явился. Остается только один возможный вариант, если дополнительно учитывать, что он вообще-то прибыл из Франции.

— Чья-то последняя воля? Завещание? — понимающе закивал Альбус. — Возможно. Есть ли способ как-то узнать имена тех, чьи завещания были прочитаны в этот промежуток времени?

— Я попробую все подробно разузнать, Альбус, но ничего не обещаю, — стал подниматься Грюм.

— Хорошо, — кивнул Дамблдор. — Спасибо, Аластор. Я тоже проверю по своим каналам. Не нравится что-то мне все это.

Грюм попрощался и отбыл. Альбус же принялся обдумывать последние новости.

А думал он о том, что Слизнорт, исходя из последних событий, вполне может и подождать своего назначения на должность преподавателя зельеварения. Что же сейчас было гораздо важнее — разузнать побольше про загадочного Франко Кавелье и понять, что же сподвигло опытного аврора из Франции явиться в Англию за самим Гарри Поттером. Несмотря на восхищение, проскользнувшее в голосе Аластора по отношению к французскому коллеге, Альбус не привык так просто доверяться совершенно незнакомым людям. А это значит, что Гарри все же может угрожать опасность. Опасность, от которой он сам себе пообещал почти шестнадцать лет назад уберечь мальчика во что бы то ни стало.

И, кивнув своим мыслям, Дамблдор выложил на стол перед собой пергамент, начав что-то старательно на нем выводить.